Плагиат. Из Ф. Дика

                Подарок для Павла Пряникова
     Мы с шарфюрером Лемке стояли в карауле перед Арбатской иорданью, топоча озябшими ногами и потихоньку, вполголоса ругая на чем свет стоит фюрера. Я любил служить с Лемке, внучатым племянником Кайдановского, как он сам говорил, ведь никто в роте не умел рассказывать таких невероятных, фантастических историй, случавшихся с Лемке буквально на каждом шагу. Стены казармы тряслись от хохота, когда мы заступили в караул, квартировавшие по соседству танкисты набились к нам в теплое помещение, они даже немного повздорили с пилотами Люфтваффе, занявшими лучшие места перед буржуйкой и разинувшими рты от россказней нашего шарфюрера. В этот вечер он поведал, как познакомил фюрера с Евой при помощи бикфордова шнура и чешского раздолбая Швейка, обменявшего этот самый шнур на два литра шнапса, после дегустации заблудившегося в Ставке и залезшего в постель к Кейтелю, а тот, думая, что это толстяк Геринг, подставил зад и горланил Марш советских авиаторов. Гауптман Клюге свалился под кровать и катался там, держась за живот, остальные же, как и подобает расе сверхлюдей, свысока поглядывали на этого ничтожного эльзасца, не сумевшего сдержать чувств, хохоча и попердывая, сидя в сапогах на кроватях, под которыми и перекатывался шариком почти унтерменш Клюге. Брегет, найденный в развалинах Эрмитажа, прозвонил в моем кармане, мы переглянулись с Лемке и отправились в караул, одновременно щелкнув предохранителями автоматов Калашникова, славного власовца из танковой дивизии " Мертвая голова", своим ясным разумом схватившим фортуну за хвост, еще бы, он уже в чине группенфюрера управлял Лондоном, посмеиваясь над простачком Дитрихом, так и не поднявшимся выше танкового генерала, до сих пор штурмующего твердыни Калькутты, теряя от эпидемий свиного гриппа по  полку полного состава в день, о чем панически сообщал во Временную Ставку Верховного Главнокомандования, разместившуюся в старинном городе Екатеринбурге.
     - Смотри, - шепнул Лемке и показал на странную процессию. Толстый мужик в мохнатой шапке во главе толпы явных недочеловеков направлялся к иордани, видимо, намереваясь исполнить дикий ритуал - окунание в ледяную воду. Мы не могли препятствовать отправлению ритуальных плясок дикарей в соответствии с Приказом фюрера за номером ноль-семь-дробь-айнц, но были обязаны проверить желающих совершить ритуальное омовение, раз им так хотелось лезть в холодные воды, отравленные соляркой утопленных при бегстве войск маршала Юлии Тимошенко танков и бронемашин Пятой Советской Армии. Я подмигнул шарфюреру и вышел к процессиии.
     - Православные ?
     - Яволь ! - вытянулся по струнке толстяк в меховой шапке, протянул кенкарт на имя какого-то Владимира Вольфовича, на ломаном немецком объяснил, что документы на фольксдойче все никак не придут из ведомства Розенберга, ибо снегопад в Казанском протекторате препятствует нормальному функционированию Почтовой Службы Третьего Рейха.
     - Ритуал ? - уже в открытую смеялся я над этим несостоявшимся фольксдойче. Будет он мне заливать о снегопадах ! Почтовые ракеты Рейха летали в любую погоду, гением Вернера фон Брауна доставляя почту на Лунные базы вермахта, сквозь тьму и вакуум бесконечных космических пространств.
     - Я ! - щелкнул подшитыми валенками смешной русский.
     - Будьте так любезны, - закуривая попросил я, - символ православной веры, пожалуйста, наизусть.
     Лемке, зная, что будет дальше, уже подошел ближе, стволом автомата отогнав процессию на положенные тридцать метров и занеся ногу в подкованном сапоге.
     - Ыы, - заикал толстяк, получил добрый пинок под зад и, стеная и причитая, побежал к толпе соотечественников. Лемке присвистнул ему вослед, а я заулюлюкал, чем привел их в ужас, они разбегались, как тараканы, по темным закоулкам Москвы.
     - Странно, - задумчиво проговорил шарфюрер, - почему эти свиньи не в концлагере ?
     - Ты что, не видел, - удивился я, - когда отвешивал пинка ? Они из ведомства доктора Геббельса, у них сзади на штанах аккуратно прорезанные дырки для беспрепятственного доступа к анусу.
     - Да я не присматривался, - зевнул Лемке. - Сколько натикало, не пора меняться ?
     - Нет еще, - глянул на часы я, - через десять минут двадцать секунд.
     Свист турбины заставил нас отпрыгнуть, мы рассредоточились и, на всякий случай, взяв под прицел темную улицу, сообщили через спутник о приближающемся шуме в комендатуру. Через пять секунд над нами завис шар экстренной помощи, ощетинился ракетами и лазерами, замер, успокоительно пискнул условным сигналом " Свои" и неслышно взмыл в небо. Свист утих, вспыхнули фары транспортера, грохоча десантными ботинками союзные рейнджеры Южных Штатов Америки, здоровенные обалдуи в форме Заокеанских Войск СС подошли к нам и почтительно замерли, увидев нашу форму с нарукавным знаком " Завоевателей бескрайних просторов Вселенной". Нашей дивизии выдали их в торжественной обстановке, в самом Берлине, после успешной колонизации Марса, Ева лично расцеловала оставшихся в живых пятнадцать человек, все, что осталось от дивизии после затяжных боев на Плато Кеплера с инопланетной негуманоидной формой жизни, признанной вредной  приказом фюрера сто один.
     - Что ? - отрывисто спросил я.
     Здоровяк с белозубой улыбкой добродушного идиота вскинул руку, и, запинаясь, объявил, что они - конвой, охраняющий какого-то гения из Голливуда, прибывшего снимать фильм об уничтожении Москвы. Надо же, а мы уже расчувствовались, предвкушая приезд Лени Рифеншталь и Сергея Эйзенштейна. Долбаное начальство, передумали, прислали какого-то Чаплина. Разочарованно переглянувшись с Лемке, я вызвал комендатуру, доложил об этом заморском недоразумении, выслушал ответ и жестом, не тратя слов на ничтожных союзничков, до сих пор не сумевших сломить сопротивление патагонских партизан, показал им направление следования - к Никитским воротам.
      Роттенфюреры фон Бюлов и Руунисканне сменили нас и мы отправились в казарму, подсвечивая заснеженную улицу ультрафиолетовами излучателями Бобби Гейтса, негромко переговариваясь, бурча и ругая, по привычке, фюрера, забросившего нас в эту дикую страну.