Возвращайся домой...

Лариса или попросту Ларочка, как зовут её все сослуживцы и мы, соседи, - милая, приветливая и  совсем молодая женщина. И хотя единственный сынишка их уже подрастает, Лариса с мужем Григорием очень дорожат друг другом, очень... Поженились они семь лет назад по большой любви.Такие девушки, как наша Лара, без любви замуж не идут. Жили с мужем душа в душу и были как две половинки одного яблока... Но ведь не всегда бывает так, как мы того желаем. Четыре года назад, когда Лариса носила под сердцем Гришеньку, муж её поехал на электричке навестить свою мать и пропал...

Горе, обрушившееся тогда на плечи его молодой жены, трудно даже вообразить... Сначала решили все, что парень завис у какой-нибудь легкомысленной девицы. Да, Григорий был верен жене, любил её, но мало ли... Однако, время шло, а вестей от него не было. Милицией отрабатывались версии самоубийства, убийства, похищения человека и т.д.. Но ведь молодожёны жили душа в душу, счастливо, зачем же ему было убивать себя? Или Ларисе зачем убивать мужа? И всё же бедняжку проверяли на детекторе лжи: а вдруг она сама  грохнула любимого мужа, расчленила да и зарыла в лесу? Мало ли что...

На предмет похищения у всех нас теплилась надежда, что преступники запросят выкуп, и сердобольные люди несли уже деньги Ларисе, но... Но время шло и никаких звонков или писем насчёт выкупа так и не поступило. По всей округе проверялись всевозможные злачные места, канализационные люки и места обитания бомжей - порой именно они могут дать весьма важную, даже бесценную информацию. Но и здесь тоже ничего...

Шло время, но следствие по делу исчезновения мужа Ларисы не продвинулось ни на йоту. Спустя положенный срок дело о его исчезновении благополучно закрыли.

А Лариса привыкала жить одна, хотя привычка эта плохая, скажу я вам... Женщина дохаживала последние недели перед родами, и беременность её была тяжёлой. И всё же, не смотря на то, что врачи не давали гарантий, что малыш родится здоровым, Ларочка родила чудесного мальчика, которому дала отцовское имя - Григорий. Шло время. Подрастал её маленький сын, становясь день ото дня всё смышлёнее. Окружающие намекали женщине, что пора бы уже найти замену Григорию да привести в дом. Да и Гришенька маленький попривыкнет к новому папке, родного-то малец не знал. Советовали заупокойную службу по мужу заказать, ведь столько уже времени прошло, как несчастный этот сгинул... Нету в живых его, как пить дать нету! Лара же к всеобщему возмущению и слушать ни о чём не хотела. Она молча сносила все доводы и советы доброжелателей, а потом и вовсе осмелела: сестру мужа, заупокойную по Грише заказавшую, из дома своего выставила, с крылечка её спустила. Мы были соседями, однако я никогда не лезла к бедняжке со своими советами. Но как-то вечером Лариса сама зазвала меня к себе в гости. Стол был накрыт на двоих, а Гришенька маленький спал уже. Лариса предложила мне посидеть да выпить за здоровье её мужа, мол, день рождения у него сегодня. Заглянула я тогда в её глаза, а там... Там - святая, несоизмеримая ни с чем женская тоска, боль да ещё слёзы, которые выплакала женщина в подушку за все одинокие свои дни и ночи. Растерялась я, опешила даже, но соседка настаивала.

"Выпьем, тётя Аня, выпьем, - слёзно просила она, - Гришенька жив, не совсем здоров, правда, но жив. Он скоро вернётся. Каждый день я его жду, каждый час... Блюда его любимые готовлю и постель всегда на двоих стелю! Выпьем за здоровье его да за скорейшее возвращение!"

Мы выпили, потом выпили ещё и ещё... Ларочка раскраснелась, сердце её смягчилось, и дала она волю слезам.

"Снится он мне, тёть Аня, снится каждую ночь! Живой он! Только прийти сейчас не может. "Болен я" шепчет. Не представляю я, что могло с ним произойти... Но я жду его и знаю, что вернётся он совсем скоро...

Возвращайся домой, у меня уже нет больше сил,
Я устала быть гордой, я просто хочу быть с тобою.
И поэтому я обращаюсь сегодня с мольбою –
Возвращайся домой, даже если ты мне изменил..." - тихонько запела она, и на лице её расцвела печальная улыбка...

Мне очень жаль было бедняжку, и всё же в возвращение её пропавшего мужа я не верила. Со дня его исчезновения прошло уже около полугода. Годы - они как птицы: улетят - не воротишь...

Ларочке к тому времени двадцать семь исполнилось. Она рано постарела, морщинки безжалостно опутали её юное, румяное и счастливое когда-то лицо... Жила одна с сыном и по-прежнему ждала мужа... Ждала, не позволяя ни единой живой душе говорить о нём в прошедшем времени. Люди-то всякое о ней болтали. Бывает, такое плели, во что нормальный человек никогда и не поверит. Якобы, Лариса далеко не такая тихоня да скромница, коей желает казаться... Ходят, дескать, мужики к ней по ночам - Митрофановна самолично видела. Или что бегала она тайком к местной деревенской ведьме, дабы воскресить мужа, коего сама же и убила. Или что нечистый в образе покойного мужа влетает к ней еженощно через печную трубу, да такие они пакости на пару вытворяют, ужасть! Якобы, он даже спит с ней. Деревенский конюх дядя Митя неоднократно пытался урезонить глупых бабёнок, да всё тщетно...

И всё же муж к Ларисе вернулся.

"Он постучал в дверь поздно вечером, я как раз только что уложила маленького Гришу. Негромкий, осторожный такой стук в дверь... И я своим внутренним чутьём сразу поняла, что это Гриша, двинулась открывать, да только ноги ватными стали. Отперев дверь дрожащими руками, я ахнула и чудом не потеряла сознание. На пороге стоял оборванный худой человек...
В тот момент он показался мне дряхлым стариком, и своего любимого я узнала в нём лишь по глазам... Он был настолько слаб, что отключился прямо в дверях и мне пришлось тащить его к дивану. Я вызвала "скорую" и боялась, что Гриша не доживёт до приезда медиков. Слава Богу, что приехали они довольно быстро, бегло осмотрели мужа, уложили на носилки и забрали в больницу..
Приносила продукты, которые раздавала соседям. Гриша был крайне истощён и именно поэтому есть ему разрешили маленькими порциями. Когда же он немного окреп, нас навестил следователь, задавал вопросы о его исчезновении, что мол да как... Муж ответил, что абсолютно ничего не помнит до того момента, как оказался на пороге собственного дома. Следователь лишь руками развёл. Когда нас выписали из больницы, Гриша уже довольно хорошо ел, вставал, ходил по палате. По крупицам, по крохотным шажочкам любимый мой возвращался к нормальной жизни, вот только где он пропадал всё это время, не сказал ни слова.

Мальчик наш, Гришенька, не был теперь уже обделён отцовским вниманием и лаской. Григорий счастлив был находиться рядом с сынишкой. Читал малышу сказки, гулял с ним, мастерил для него игрушки. Казалось, муж никак не может напиться нами - мной, своей женой, и нашим любимым сыном... Словно измученный и истомлённый летним зноем путник,
опустившейся на колени подле лесного источника с хрустальной благословенною влагой, он набирал воду в ладони, пил, пил... И никак не мог напиться, не мог насытиться ею. Так и Григорий: смотрел, смотрел на меня во все глаза и вдруг бросался предо мной на колени, обнимал, целовал мои ноги и плакал, плакал...

"Родная... Родная, любимая моя девочка..." - шептал он в эти минуты, и я плакала тогда с ним вместе тоже... Не спрашивала я больше мужа о том, где он пропадал столько времени. Не спрашивала, потому что боялась услышать в ответ, что всё это время он жил с другой... И всё же я узнала правду. Гриша сам мне обо всём рассказал, и далось ему это нелегко... Я постараюсь воссоздать в памяти его рассказ.

"В тот вечер, трясясь в пыльной электричке, я обратил внимание на каких-то странных людей, сидящих неподалёку. Двое мужчин: один пожилой, лет семидесяти, глухонемой, второй же - лет семнадцати, не больше, худосочный, черноволосый такой. В вагон ввалилась парочка пьяных. Один из парней начал издеваться над стариком, завязалась драка. Парень, фасонясь, швырнул на грязный, затоптанный пол вагона смятую сотню и заставил глухонемого поднимать её губами. Дед расплакался, что-то немовал по-своему, а парни обнаглели и озверели ещё крепче. Один из них ударил старика в грудь ногой, тот упал, обагрив грязный пол кровью. И тут я не выдержал, ударил подонка под дых. Боль его вмиг пополам согнула, и он взвыл. Тут же прибежали крепкие ребята в форме...

"Я всё видела, всё видела! Вот этот, длинный, затеял драку! - заверещала дама в розовой шляпе, тыча в меня пальцем. - Они, ребятки эти, смирные, никого не трогали. Длинный сначала деда глухонемого толкнул, потом этого несчастного отметелил!"

В общем, высадили всех нас на следующей станции. И старика с парнишкой тоже.

Холодный безлунный вечер тихо опустился на землю, укутав мир тёмным своим крылом. Впереди молча двигались две тёмные мужские фигуры. Обогнув станцию, я вышел на безлюдное сельское кладбище. Шумно хлопая крылами, надо мной пролетела какая-то большая птица, и сердце моё сжалось. Ты знаешь, родная, я не суеверен, и всё же... И.всё же мне стало страшно... Стиснув зубы, обежал я край старого кладбища, и впереди мерцали уже огни деревенских окон. Вот сейчас, сейчас, скоро...

Вдруг... Вдруг торопливо скрипнул снег за моей спиной и... удар по голове чем-то тяжёлым... и холодно... Наверное, я тогда упал. Помню ещё удары по рёбрам, в живот и вновь по голове. Помню голос: "Хватит с него, готов видать! Бежим!" И это последнее, что я помню... Очнулся же я в какой-то избушке. Тёплые незнакомые руки ухаживали за мной: кормили, поили, лечили невероятно больное, изломанное тело. Эта старая женщина была добра и терпелива со мной, но молчалива и голоса её я не слышал ни разу. Я же забыл тогда, кто я, откуда, зачем я здесь... Старушка терпеливо и молча выхаживала меня, и, не смотря на то, что она немая, я разговаривал с ней сам. Слушая с печальной улыбкой, она молча занималась своими делами.

А ещё мне снились сны: яркие, цветные, залитые солнцем сны... Снилась милая молодая женщина с малышом на руках, а я никак не мог вспомнить её имя, но знал точно, что нужна она мне, очень нужна... Однажды в сон пришла моя спасительница. Подойдя и мягко положив руки мне на голову, она прошептала: "Это твоя жена и сын. Они ждут тебя! Иди же!" Проснувшись, я вспомнил всё... Поблагодарив старушку, добрёл до станции и по железнодорожным шпалам добрался сюда..."

Ту женщину, спасительницу Григория, мы с мужем всё-таки отыскали. Жила она вблизи деревенского кладбища, в бедной земляной сторожке и была немой от рождения. Со слов сельчан, старушка слыла ведьмой и была затворницей. За спасение мужа я предлагала ей деньги, но женщина от них отказалась. Тогда купили мы в магазине кое-какие продукты и оставили их ей. Бандитов, едва не забивших насмерть Гришу, нашли, и они понесли наказание..."

"Возвращаясь мысленно к пережитому, я думаю о том, как же я счастлив... Cчастлив сидеть с тобою рядом... Просто сидеть и смотреть как весело и жарко полыхает огонь в печи. А ты молчишь, вяжешь что-то, изредка поднимая на меня свои счастливые, искрящиеся нежностью глаза... И сынишка рядом... Тянет за руку: "Папка, папка"... И я счастлив... Твёрдо знаю, что счастлив жить ради вас... И что не имел тогда никакого права умирать"