На что способна отцовская любовь!

   Эта история осталась в моем сердце как пример огромной отцовской любви! Восьмидесятые годы. В родильное отделение поступила женщина с угрозой преждевременных родов на 29 неделе беременности и несколько дней находилась под наблюдением наших акушеров. В семье, в которой уже было две девочки, ждали долгожданного мальчика. Отец пришел на беседу к главному врачу роддома с просьбой увезти жену в Москву, но состояние беременной не позволило этого сделать. Папе подробно объяснили все возможные риски для ребенка, в том числе рассказали, что на этом сроке могут не раскрыться легкие малыша при рождении. Он задавал множество вопросов, в том числе главный – «чем я могу помочь?». Чтобы просто отвязаться от назойливого отца, заведующая акушерского отделения   ответила, что есть препараты сурфактанта, которые могут помочь, но они очень дорогие, выпускаются за границей, у нас они не сертифицированы и к использованию запрещены. Доктор забыла об этом разговоре, а вот у меня после него ситуация круто изменилась...

   Через несколько дней папа вызвал меня и передал препарат, который ему прислали из-за границы. Сказать, что я была удивлена, значит ничего не сказать. Во-первых, женщина еще не родила, соответственно, в моем отделении такого ребенка не было. Никаких препаратов я не просила, тем более того, о котором я очень мало знала. Нет, я знала о существовании подобных лекарств, но об использовании их в России мне было неизвестно. Поймите, я ведь работала в маленьком роддоме в небольшом северном городке, где в то время только появился первый современный дыхательный аппарат, условия работы были очень скромные, да и сама я только начинала осваивать свою профессию неонатолога. Я честно сказала, что данный препарат вижу в первый раз, использовать его не умею, да и не имею права. Но папа на этом не успокоился. На следующий день меня пригласили к телефону.  Звонил ведущий специалист в неонатологии, доктор медицинских наук, профессор из Москвы, на которого вышел наш беспокойный папа.  Он долго расспрашивал о проблеме и настоятельно рекомендовал не отказываться от препарата, так как это шанс для малыша. В его отделении в редких случаях уже успешно использовали данное лекарство. Профессор очень подробно мне все объяснил, и на следующий день самолетом мне передали книгу, где была подробно расписана техника введения данного препарата и дальнейшее ведение ребенка. Мои однокурсники работали в Санкт-Петербурге в детской больнице №1, где занимались выхаживанием недоношенных детей. Я обратилась к ним, меня поддержали и попросили рассказать о результате, так как к тому времени такого препарата у них не было. Так, я в своем маленьком роддоме оказалась одной из первых, кто использовал сурфактант в России.

   Ребенок родился, как и ожидали, раньше срока и в тяжелом состоянии. Мы своевременно ввели препарат и волшебным образом справились с одной из главных проблем у недоношенных детей: из-за отсутствия или недостатка сурфактанта невозможно полноценное раскрытие легких при первом вдохе и дальнейшее лечение оказывается неэффективным. Казалось бы, нужно радоваться, но не тут-то было. У малыша оказалось еще одно, даже более тяжелое, заболевание – поражение головного мозга, которое определяло тяжесть состояния ребенка. Началась борьба за жизнь новорожденного. Причем в этой борьбе активным участником и помощником нам был папа! Я уже не говорю о том, что он сразу принес необходимые нам мелочи: тройники, батарейки, ночник. Мы ничего не просили, но мне кажется, если бы мы это сделали, то он бы продал все, чтобы купить то, в чем мы нуждались.  8 марта он даже стоял у роддома и каждой входящей женщине дарил по розе, а ведь это северный город и в марте лежит снег.
 
   В то время мы только начали осваивать первый дыхательный аппарат, поступивший к нам в роддом. Аппарат был прекрасный, но, во-первых, он был у нас один, а, во-вторых, практического опыта работы на нем у нас не было. Мы все честно рассказали родителям. На следующий день нам позвонили из Москвы и мы наладили постоянный контакт с коллегами, но и это не помогло: состояние ребенка не улучшалось.  Дообследовав малыша и проконсультировавшись, мы поняли, что имеющаяся патология со стороны головного мозга скорее всего приведет либо к гибели новорожденного, либо к иным необратимым последствиям. Мы это не скрыли от родных. Однако отец нам не верил и параллельно с нами вел свою борьбу. Он лично оплатил и привез в наш северный город московского неонатолога из перинатального центра. Мы не возражали. Одна голова хорошо, а две лучше! Доктор абсолютно согласилась и с диагнозом, и с лечением, и с прогнозом, но папе при разговоре сказала, что все нормально и малыш поправится. Возможно, так она пыталась оправдать заплаченные ей деньги – бог ей судья! Она улетела. А проблемы остались. Малыш так и находился между жизнью и смертью.  Мало того, у нас возникли проблемы с дыхательным аппаратом, а поскольку он единственный, заменить его было нечем. Так как аппарат был на гарантии, мы вызвали медтехника из Москвы – помощь нам нужна была срочно – однако он мог прилететь только через два дня, поскольку на тот момент он якобы находился в Ташкенте. Для малыша это был приговор! В ответ на наше возмущение московские коллеги посоветовали обратить наши претензии к администрации, которая купила один дыхательный аппарат, поставив нас в такие условия.

   Неожиданно для нас всех медтехник прилетел первым же рейсом и устранил поломку! Оказывается, в их компанию пришел родственник нашего папы и вынудил их срочно послать в Надым медтехника, который, как выяснилось, никуда и не уезжал! Время шло, уже 10 дней ничего не менялось. Мы не отходили от малыша, делая все возможное и невозможное. Видит бог, так хотелось чуда, потому что объективно мы понимали, что реальных шансов нет. Наш неугомонный папа привез еще более высококвалифицированного специалиста неонатолога-реаниматолога из Москвы, разумеется, опять на свои средства! Доктор пробыл 3 дня и тоже сказал отцу, что лечение правильное и ребенок поправится. При совместном осмотре с нами он уклонялся от прогнозов. Тогда мы посоветовали папе не отпускать врача, пока не будет хоть каких-то положительных сдвигов – он так и сделал. К сожалению, никакого чуда не случилось. Еще через 2 дня малыша не стало!

   Каждая смерть ребенка – это всегда трагедия, но этот случай на моей практике был особый. Никогда после я не встречалась с такой фанатичной преданностью отца ребенку! Не меньшее удивление и уважение вызвал его следующий поступок: через несколько дней он пришел в роддом с букетом цветов и поблагодарил врачей за то, что мы боролись за жизнь его сына до последнего дня. Этот малыш в другом мире, но хочется верить, что любовь и преданность его отца поддерживают его и там!