Я заберу твои страхи. Глава 2

Глава 2.

В комнате не было штор, поэтому мне пришлось проснуться на рассвете. Солнце явно желало поднять меня с постели, но я лишь с головой укутался в одеяло. Постепенно мир вокруг меня оживал, я же предпочитал оставаться в полудреме часов до десяти утра. К тому времени, когда голод заставил меня выползти из моей пустой обители, по всему дому разносился запах блинчиков.
Я заглянул на кухню. Варя спиной ко мне стояла у плиты. Она была слегка полновата, но это ничуть ее не портило. Светлые густые волосы до поясницы заплетены в косу. Но что всегда привлекало меня в ее образе, так это глаза: темные, почти черные, бархатные что ли. Если бы нашлась вторая такая же Варя, я бы обязательно на ней женился.
- Выспался? – спросила она, когда я сел за стол.
- Вполне. Глеб уехал к своим больным?
- Да, сейчас у терапевтов много работы.
- А ты?
Варя улыбнулась все той же теплой улыбкой, словно я был ребенком, которому всегда прощаются его шалости.
- Я тоже  скоро уеду на вызов. У Мельниковых приболела корова, - она поставила передо мной большую чашку чая и тарелку с блинчиками. – Я по дороге завезу Лялю к ее подружке, так что вы с Яной остаетесь вдвоем.
- Яной? – я даже чаем поперхнулся. – Она разве не уехала утром?
- О, ты же не знаешь, - Варя рассмеялась и вытерла полотенцем мои губы. – Мы вчера вечером уговорили ее остаться и погостить у нас недели две, пока ты здесь.
Я ухмыльнулся. Эта семейка уговорит кого угодно.
- Тогда оставь Лялю с нами, - предложил я.
- Нет, - нараспев протянула Варя. – Я уже ей обещала.
- Без меня меня женили?
- Но Яна такая милая девочка, - начала Варя, и я перестал ее слушать. Я лишь смотрел на пухлые красные губы и удивлялся нежной улыбке, обнажавшей ровные, белые зубы.
- Антон?
Я сморгнул и рассеянно улыбнулся. Что-то в этом мире оставалось все таким же недостижимым. Что-то, однажды потерянное, уже никогда не вернуть. И пока я рассуждал о несправедливости жизни, выходя во двор, в мои мысли врывались детские голоса, доносившиеся с улицы. Я толкнул калитку и остановился возле нее, стараясь издавать как можно меньше шума.
В гуще ребятни с яркими оттенками словно потерялся светло-серый цвет. Он был уже не такой темный, как вчера. Этот оттенок был светлее, жизнерадостнее что ли. Его обладательница, не сильно отличающаяся от детей вокруг, сидела в песочнице и усердно строила забор из песка вокруг смехотворных за;мков. Я не выдержал и едва слышно рассмеялся. В коротеньких шортах, растянутой футболке и босиком Яна – волосы все так же заплетены в косу на левую сторону – походила скорее на подростка, чем на взрослую девушку. Услышав мой смех, она подняла голову и сильно сощурилась. Яна была без очков, и я бы не удивился, если б она спутала меня с Глебом. Отсутствие очков визуально только уменьшало ее возраст.
- Доброе утро, Антон, - Яна улыбнулась. Я бы солгал, если бы сказал, что она не была симпатичной, когда улыбалась.
- Добрый день, - ответил я,только сейчас заметив, что тоже улыбаюсь.
Дети, среди которых была моя племянница, на минуту подняли головы, а после вновь вернулись в постройке.
- Ты решила остаться здесь?
- Ты против?
- Да нет, - я пожал плечами. – Мне все равно.
На уровне головы цвет Яны потемнел. Я впервые встретив человека, у которого столь быстро менялся цвет ауры. Впрочем, возможно я обидел ее своим безразличием. Но выяснять причины Яниного болезненного оттенка у меня не было. Я не стремился помогать кому-либо, кроме себя самого, своим даром сидеть сущность человека. Это слишком хлопотно.
Я вернулся в дом и заставил себя немного поработать. А когда Варя с Лялей ушли, все вокруг вновь погрузилось в блаженную тишину. Не то чтобы я был социопатом или имел проблемы с общением. Просто половину своей жизни я прожил здесь, половину – в Одессе, и в обоих местах я стремился к тишине и покою. Моя мечта? У меня нет мечты…  Я не стремлюсь стать писателем, актером или певцом. Я не хочу стать миллионером. К чему мне это? Я не желал создавать крепкую семью и быть отцом нескольких темноволосых ангелочков. Я вообще не любил детей.
К обеду я осознал, что Яна исчезла. Я обошел дом, двор, вышел на улицу и смотрел с минуту под палящим солнцем в обе стороны дороги. Я вернулся обратно и поплелся в огород. Усевшись под старой грушей у рядков петрушки, я осмотрел сарайчики, в которые по ночам собирались куры, гуси и прочие. Я уже подумывал заглянуть в старый деревянный туалет – вдруг городской великовозрастной ребенок умудрился упасть вниз – когда заметил внутри нашего с Лялей самодельного шалаша из лоз винограда, опущенных по веткам низкой яблони, непонятное движение. Я подошел ближе и заглянул внутрь. Шалаш оказался просторнее, чем я думал и, помимо Яны, свернувшейся в одном углу калачиком, сюда вполне мог вместиться я сам.
Яна спала беспокойно, то и дело вздрагивала во сне, закусывала губы. Я хотел ее разбудить, но в этот момент Яна открыла глаза, и моя рука так и зависла в воздухе. И тут, к моему удивлению, девушка дернулась назад, ударившись о ствол яблони. Я увидел глаза, полные ужаса и животного страха. Столь широко распахнутые, что я сам поежился. Поспешно отдернув руку, я постарался улыбнуться как можно доброжелательнее.
- Пойдем обедать, - больше мне ничего в голову не пришло.
Я поднялся и пошел обратно в дом. Внутри меня оставалось неприятное ощущение, а настроение было окончательно испорчено.
Единственным запоминающимся событием второй половины дня было то, что Яна утопила в ведре с дождевой водой свой мобильный телефон. Я успел спасти sim-карту, но сам телефон был безвозвратно утерян.
Уже ночью, когда все улеглись спать, я приступил к работе. Не то, чтобы я обожал свою работу. Просто мне не нравилось абсолютно ничего. Мое хобби – это спать или размышлять непонятно о чем часами напролет. Я был тем, кто не верил никому и ни во что кроме своего эго. Я признаю это. Мне доставляет удовольствие это признавать.
Около 12 ночи меня отвлек непонятный шум. Поначалу я не обратил внимания, но после его 15-минутного продолжения я взял телефон и, пользуясь им в качестве фонарика, вышел в коридор. Из комнаты Яны доносился едва слышимый скрип, шепот и всхлипы. Тишину прорезал отвратительный скрежет словно ногтями по дереву. Мне стало жутко. Я коротко стукнул в Янину дверь, и все стихло. Порой я размышляю, что было бы, не открой я дверь, и каждый раз прихожу к выводу, что я не прошел бы мимо. Природное любопытство во мне победило, и я медленно открыл дверь.
- Яна, с тобой все нормально? – спросил я вполголоса и осмотрел комнату.
- Нет… Не надо! Пожалуйста.
- Яна?
В комнате не было никого кроме нас, но я не сразу понял, что она так испугалась меня.
- Это Антон, успокойся. Что с тобой?
- Не входи, - только и услышал я. В мою голову уже приходили мысли о ее страхах, но озвучивать их сейчас было бы глупо. Я спросил наугад.
- Ты боишься темноты?
Тишина. Но я уже понял, что так оно и было. Я видел в ней отражение себя, и от этого становилось тошно.
- Пойдем в мою комнату, там есть электричество.
Яна отрицательно замотала головой. Я обреченно вздохнул. Если я ей не помогу, то кто? Я прям почувствовал, как облегченно улыбнулась эгоистичная моя натура. Признаю, мне не стоило тогда этого делать, но я шагнул вперед, и Яна с тихим вскриком начала расцарапывать себе руки.
- Грязно… Грязно, - принялась повторять она.
Я покачнулся, чувствуя, как тошнота охватывает меня. Вокруг собирался несуществующий запах крови с гарью, и я, как и раньше, задыхался в нем. Если она продолжит… Если она продолжит… Если она продолжит, что со мной случится?
Я упустил телефон, непонятным образом оказался рядом с Яной и схватил ее руки. Главное – не позволить ей, остальное не важно.
- Не надо, не делай этого, - мягко сказал я, и Яна, удивленная моими действиями, застыла. Я крепко сжал ее, так чтобы она не могла навредить себе.
- Ты боишься темноты?
Девушка задрожала. Даже не задрожала, а почти забилась в конвульсиях. Кажется, я не отпускал ее, пока она не успокоилась. Я слишком многое знал о страхах, чтобы ошибиться, но, запрятав любопытство подальше, я отстранился и начал говорить словно с ребенком.
- Послушай, я хочу тебе помочь. Ты понимаешь меня?
Яна кивнула.
- Я клянусь, что не причиню тебе вреда. Ты мне веришь?
В этот раз она не кивнула, лишь настороженно смотрела.
- Верь мне. В моей комнате есть электричество, мы перенесем туда лампу, и будет светло. Ты можешь спокойно спать на матрасе, я ничего тебе не сделаю. Только не в этом доме. Я клянусь, - на этом мое красноречие иссякло, и я начал все больше раздражаться. – Пойдем.
Я крепко схватил Яну за запястье и потянул в свою комнату. Девушка укуталась в одеяло по шею и совсем успокоилась. Я сел рядом, положив ноутбук на колени, и попытался вновь включиться в работу. Не то чтобы меня удивил этот случай. Подсознательно, я уже знал что с ней случилось, о возможных страхах. Все это отражалось в ее поведении и цвете ауры. Я не раз сталкивался с подобными девушками.
- Зачем ты помог мне? – прошептала Яна, и я внимательно посмотрел на ее слегка опухшее от слез лицо.
- Слишком хлопотно было слушать странные звуки из соседней комнаты.
- Вот как, - она улыбнулась. – Спасибо.
Яна прикрыла глаза, и дыхание ее стало медленным.
- Кто это сделал с тобой? – не выдержав, спросил я. И, могу поклясться, видел, как задрожали ее веки.