Приключенческий юмористический роман

Джон и Джек.
Глава 1. Столкновение.
- Мне кажется или нам лучше скрыться? – Глядя в озверевшую толпу, сказал Джон.
- Вы так считаете? – С довольной ухмылкой посмотрел на Джона Джек. – А я готов утверждать, мой друг, что нам крайне необходимо дать дёру.
- Вы как всегда, до крайности проницательны, Джек. Но может прежде поговорить с жителями городка, ведь бежать нам не куда, тропка по улицам, что мы планировали для отхода, неожиданно оказалось замурованной, стеной нового кофе, кстати, организатором стройки которой являетесь Вы.
- Могу высказаться в свою очередь, господин Джон, я не собирался строить данный проект, но именно вы наняли рабочих и как я знаю даже начали строить стены.
- Я слышал, что начали возводить стены, но сам не присутствовал при процессе и лишь от любезной горничной узнал, что мои полу трезвые работнички возвели лишь одну стену. Я не мог и предположить, что стена эта будет находиться именно здесь
- Ваша пагубная страсть к женщинам когда-нибудь погубит нас, любезный Джон.
Рядом с головой Джека пролетела бутылка и разбилась о каменную стену позади них с криком:
- Смерть ворам!
Двоя мужчин занервничали:
 - Ситуация набирает обороты. Похоже, что наши дипломатические методы в этот раз нам не помогут. Так что же будем делать?
- Думаю выхода у нас нет, - сказал Джек и достал из кармана – ЭТО…

Глава 2. Детство.
В забытых дебрях цивилизации. В шумах больших городов, в столичной и не очень суете, есть затерянные маленькие городки. Там в уютных улицах ходят приветливые люди, в теплых домах живут спокойные семьи, чиновники ни когда не врут, полицейские ни когда не просят взятки, даже псы лают с некой душевной теплотой, что только дополняет картину безмятежности и покоя.
Пьяницы и бродяги, таких городов вежливы, спят исключительно в чистых картонных коробках и принимают купанья в местном озере каждые три дня.
Мэр города знает каждого в лицо, приветливо здоровается с каждым кто попадает на встречу утром, когда идет на работу в главное здание города – Мэрию.
Такие города были построены неожиданно и появлялись будто ни откуда, они рождались на пустынных местах,  история их создания всегда была скудна, как правило не интересна. Но гордые жители городов всегда трепетно относятся к своим летописям и страстно ценят своих маленьких героев, запоминая как правильно произносятся их имена и фамилии. Цитируя их высказывания в школах, приучая детей к мужеству, храбрости родоначальников их маленького, но крайне значительного городка, хотя конечно значимость была высока только для них самих.
Джон и Джек были родом из таких городков. Разделенные тысячами километрами они встретились лишь благодаря непредсказуемому року.

Джон был сыном, Джозефа – мастера на все руки, ремесленника и учительницы младших классов Уотсон. Его родители жили тихой скромной жизнью, проводя вечера вместе у камина их небольшого уютного домика. Обсуждая новости, смеясь или печалясь, поучая сына не повторять ошибок других, не делать зло людям и быть достойным его родителей.
Однажды сидя у камина отец, обмолвился о дерзком поступке одного юноши,  он твердо утверждал, что глупый мальчишка убежал из города, поссорившись с родителями из-за их настойчивости в поступлении в колледж на восточной улице, где проходили учебу все кто живет в городе. Парень на отрез отказался поступать, аргументируя своё решение, тем что не желает учиться не на одну профессию набираемую на этот год.
В тот год в родном городке Джона в колледж набирали на профессию пчеловод, каменщик и экономист. Не удивительно, что выбраны были именно эти профессии, ведь пчеловод города скончался на кануне, местные строители говорили что им не хватает людей для постройки нового актового зала, где собирался весь город для обсуждения вопросов, а старый мистер Парнас, совсем ослеп и уже не мог считать деньги поступавшие в казну.
Мать Джона с прискорбием говорила о мальчике, жалея, что он по собственной глупости упустил такие хорошие перспективы. Сетуя о редкости таких явлений и скорби родителей за то что блудные дети, как правило не возвращаются в отчий дом. А те что возвращаются столь избиты жестокостью мира, что стают не узнаваемы и слабы.
Вскользь мелькнувшая история в стенах своего дома, сильно поразила Джона. Ведь до этого момента он и вовсе не задумывался что есть другой мир, где живут не знакомые ему люди. Там за границей города всё устроено ни так как здесь, и выбор там возможно сделать гораздо проще.
В его голове год от года селилось все больше мыслей о неизведанном Мире вокруг него. Ему все больше не хотелось ставать кем-то из трех услышанных от родителей людей. А ведь к концу его учебы в школе, в городе состариться рыбак Гилмер, плотник Саймон и возможно уйдет на покой скряга судья.
Джон был крайне умным и смекалистым парнем. В родной школе он может и не был лучшим учеником, но явно был лучшим в сфере хитрости и изворотливости. Часто приходя в школу лишенный карманных денег он умудрялся к концу дня заработать на мороженное, продавая, или попросту всучевая одноклассникам то что завалялось в его карманах.
В один из дней своего беспечного детства он поклялся себе, что если в день объявления профессий в колледже он угадает две из них, он решится и покинет родной город в поисках другой жизни.
Главный ректор колледжа: «Дорогие выпускники средней школы, я рад поздравить вас с этим выдающимся в вашей жизни днем и пригласить продолжить ваше просвещение в стенах нашего авторитетного и престижного в этих кругах колледжа. А славимся мы потому, что даем вам, молодым людям, сто процентное образование не требующие подтверждений и исканий трудоустройства, так как после колледжа, все специалисты найдут свое место в нашем прекрасном городе… … итак объявляю список профессий набор на которые мы начнем в этом году: Слесарь ремонтник, механик станочного оборудования, каменщик, маляр, плотник и юрист».
Признаться честно ни кто не ожидал, что в этот раз будет столько наименований. Наверно дело в том, что в этом году выпускалось несколько больше учеников. Их было пятеро, по количеству названных профессий.
Джон не пришел в отчаяние от услышанного, долгие годы он готовил себя к такому исходу событий.
Родители не давили на парня, считая, что ему стоит подумать на кого из названных он станет поступать. А он рано до зари собрал вещи и ушел, туда от куда хотел бежать сотни раз, но всегда оборачиваясь возвращался.

Джек не многим отличался от своего далекого и пока не известного друга. Жизнь его текла до каково-то момента так же размеренно, предсказуемо и спокойно.
Городок, в котором он жил был окружен с одной стороны огромным озером, а с другой не преступными скалами. Джек рос не только с прекрасными добрыми людьми, но и в окружении величия природы. Лицезря труд близких, он постигал таинства жизни близь леса и большой воды. В совершенстве управлялся как с топором так и с киркой, удочкой и ножом.
Не смотря на то, что его родители были потомственными торговцами, они не запрещали ему ходить на охоту с соседом, всегда брали его на рыбалку уплывая далеко на своей лодке.
Так бы и текла его жизнь в дивном уголке планеты, если бы не одна безделушка, привезенная ему его отцом с той стороны озера.
Родители раз в неделю снаряжали лодку и отправлялись на торги. Они везли с собой пушнину охотников, ковры – умелиц ткачих, все то что делали жители, чтобы его родители смогли продать это и купить что-то необходимое городу, либо его гражданам.
Они говорили, что там живут злые люди. Что стоит опасаться тех мест куда они по необходимости плавают. Джек верил во все до последнего слова, его ни когда не волновало, почему возвращаясь или уплывая Заозерье, его родители ни когда не были печальными. Их путь не был мучителен, а возвращение тяжелым. Ребенком он просто верил в то, что говорят родители, как все счастливые дети.
Однажды, вернувшись его добрый отец подарил ему статуэтку. Он сказал, что статуэтка эта маленькая копия огромного строения называемого александрийский маяк.
Маленькая статуэтка так поразила мальчика, что он решил узнать о ней все.
Проведя долгие часы в библиотеке, в поисках информации, он нашел книжку на самой запыленной полке с названием «Семь чудес света» из которой он узнал в подробностях, о своей статуэтке и ещё о многом, того что он не мог  даже предположить.
В его голове родилась тень сомнения в словах родителей о жизни вне их городка. Ему казалось, что люди, создавшие Александрийский маяк, и ещё шесть чудес света не могли быть столь ужасными, какими их описывают, создав подобное, вкладывая столько смысла в каждое из них.
Так в мальчике родилась идея увидеть все чудеса света, объездить весь свет и увидеть и прикоснуться ко всему удивительному и великому. Понимая безумность своего решения, он не оглашал о своих мечтах ни кому в городе, не желая вызывать за себя беспокойство.
Именно поэтому пропажа Джека вызвала небывалый ажиотаж в городке, а когда нашли записку Джека, ахнули все даже самые спокойные. В своем прощальном письме он писал, что ушел путешествовать, что возможно когда-нибудь вернется и расскажет о небывалых приключениях, просил прощения и благодарил отца и мать, посылая им самые теплые пожелания.
Но эта история, ни о том, как блуждали Джон и Джек, а о том, как начали они жить встретя друг друга уже опытными и познавшими во всей красе неизведанный Мир. Какой путь они себе избрали, и как все это закончилось.

Глава 3. Рок.
- Ах, любезный, подождите! – Кричал мужчина вдогонку другому, бегом догоняя его. – Подождите же, постойте!
Статный мужчина с великолепной осанкой обернулся и увидел, как к нему несётся сбивая ноги джентльмен во фраке и с лучезарной улыбкой на лице. Он что-то утвердительно кричал, но тот понимал лишь только что кричит он именно ему, по сияющим глазам кричавшего.
Через мгновение они уже стояли друг против друга. Бежавший остановился, сделал внушительный вдох для восстановления дыхания, выпрямился и сказал:
- Извините меня. Мистер, но я звал вас, чтобы вернуть вам, ваш кошелек, что выпал в шапочной лавке.
Мужчина строго взглянул на кошелек, что держал его собеседник в протянутой руке, он хмыкнул, нахмурился и деловито произнес:
- Действительно мой кошелек. – Он взял его, и не проверяя содержимое, аккуратно всунул его во внутренний карман своего пиджака.  – Большое спасибо, Вам, мистер? – он протянул руку.
- Мистер Джек. – Подовая руку и уважительно кивая, сказал тот. – Не стоит благодарности. Ну, а теперь я должен с вами попрощаться, не отложное дело, извините.
- Нет, это вы извините, но я не могу вас отпустить не отблагодарив за столь достойный поступок джентльмена.
 - О, ну что Вы, сущие пустяки. Я с большим удовольствием верну вам ваш кошелек ещё раз, если то потребуется.
- Я понимаю вашу благородность, но не стоит недооценивать и моей, я обязан вам своими ввернутыми финансами, поэтому не могу вас так просто отпустить, а дело подождет.
- Ах, не подождет, у меня кране срочное дело, - джентльмен сделал шаг назад и покланялся.
- Ну, ежели так, то позвольте хотя бы угостить вас рюмашечкой виски. Ведь это не помешает Вашему делу?
- Ни как нет, не помешает, почему бы не пропустить по маленькой с моим новым другом?
- Мистер Джон. – С гордым высокомерием произнес мужчина.
- Моим другом господином, Джоном.
- Вот и отлично, тут не далеко есть прекрасный паб «София». Или вы знаете место ближе?
Джентльмен сделал задумавшуюся мину, но сразу ответил:
- Пожалуй, что я тоже помню только его в этом районе города.
- Тогда проследуем?
- Конечно, только давайте пойдем быстро, чтобы мое дело не ждало слишком долго.
- Конечно мистер Джек.
Двоя мужчин шли по брущатке города цокая по ней каблуками высоких кожаных Сапогов. На них были щёгальные костюмы и высокие колпаки, аристократичную стать подчеркивали тросточки в их руках. Они прошли пять минут, завернули за угол. В подворотне открылся вид на захудалый паб, каменное строение было больше похоже на сарай чем на забегаловку, жутко было подумать кто сейчас выпивает в этом забытом месте. Несмотря ни на что, двоя аристократов и не подумали повернуть, они смело проследовали к входу. На их лицах была удивительная мина доверия и довольности.
У дверей они долго решали, кто пройдет первый уступая друг другу. Решив вопрос, они прошли к барной стойке, вальяжно переступая через тела опьяневших бродяг, спящий в дурмане прямо здесь. Бармен стоял спиной к ним, пытаясь достать бутылку с верхней полки до которой он не мог дотянутся из за его огромного пуза что упиралась в полки ниже.
- Хэй, любезный, - Позвал его Джон. – Можно нам по рюмочки виски.
- Да сейчас. – Грубым голосом ответил ему бармен, продолжая заниматься своим бесплодным делом.
Толстые ручки бармена, переходящие в маленькие не уклюжие пальцы. С завидным упорством пытались достать бутылку. Но ни чего не выходило и это приводило в его в бешенство, он кряхтел и бранился, даже пытался подпрыгивать, но большой объем огромного зада не давал ему оторваться от земли. Что до крайности выводило мужчину.
- Любееезный, - вежливо повторил мистер Джон.
- Ах ты проклятая полка, - в конец взбешенный вскричал бармен, он прекратил свои попытки, возложив свои руки на пояс, но все так же оставаясь к ним спиной. – Клянусь когда-то я мог достать эту бутылку с легкостью, значит моя, стерва, жена все-таки права, видно я немного пополнел с тех пор, странно ведь прошло только десять лет.
Закончив свой грустный монолог, бармен обернулся. Его глаза округлились, он даже отшагнул назад, будто увидел давно умершего.
Мужчины посмотрели на бармена, оба выжидая чего-то. Джек даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но бармен его перебил:
- Так ребята, что вы, черти, задумали. Решили провести старика Бибера.
Джек и Джон посмотрели на друг друга, будто решив всмотреться в лица друг друга ещё раз. Но поняв, что ни кто из них не понимает о чем идет речь, Джон все так же спокойно продолжил:
- Нет что, Вы, мы зашли пропустить по рюмочке виски.
Бибер, подошел поближе и уперся о стойку локтем, он возложил свою голову на ладонь и внимательно начал всматриваться в их лица. Джентльмены от неловкости ситуации отпрянули, их кидало в ступор от странного поведения бармена.
- Говорите, хотите выпить виски?
 Джон и Джек синхронно кивнули, смотря в глаза Бибера.
Бибер же выдержал паузу, всматриваясь ещё с большей агрессией, но все таки потеплел к пришедшим, он сказал, оставаясь в том же положении:
- Все хотят провести старика Бибера, но не получалось ещё ни у кого. Хотите виски говорите? – он выпрямился, взмахом руки вынул бутылку из под стола. – Я налью вам виски.
Двоя джентльменов сразу повеселели, улыбнулись друг дружке и взяли по налитой им рюмке.
Вот так с маленькой безобидной румашички всё и началось. Они заговорили, быстро нашли тему для разговора. Их тон менялся от радостного, задорного к серьезному и тяжелому. Они явно нашли общее и со стороны, казались старыми друзьями, зашедшими после рабочей недели расслабиться в ближний бар. Если бы не манера разговора, одёжа на них, то можно было принять их за молодых работающих парней имеющих цель и позицию в жизни.
Часы шли, деньги обоих таяли в карманах Бибера, и чем больше он их поил, тем более подозрительнее он на них смотрел. В его голове складывались мысли, которые все больше складывались в идею, а за идеей рождался замысел. Он был уверен как ни когда, не смотря на то что мысли его весьма приближенные, даже туманные и в какой то мере невозможные, что он знает об этих парнях, о их встрече и пьянке гораздо больше чем они.
Смекнув старый хитрец Бибер, начал подливать выпивку резвее, внимательно следя за тем чтобы их рюмки не пустели. Джек и Джон же, лишь довольно косились на него, кивали в знак благодарности, упорно продолжая пить.
Паб Бибера стоял здесь уже долгих двадцать лет. Когда-то он построил его на зло завистникам и кредиторам. Сложность появления забегаловки в этом районе заключалась в том, что это место было центром торговли и развлечений города. Сюда люди приходили повеселиться, расслабиться, забыться. Суета большого города изнуряла, но не смотря на это в выходные от посетителей заведений этого района не было отбоя.
Чуя запах денег Бибер, с большим трудом купил клочок земли. Конечно, земли здесь вовсе не было, до его прихода. Все давно было застроено и занято, но поразительно до чего бывает сильна спичка и злая рука человека, что может уносить в прошлое целые здания и вековые сооружения.
Так двадцать лет назад сгорела, чайная мадам Пуори – любимицы всех детей и их молоденьких мам, к несчастью для хозяйки, сгорело все до последнего стола и чашки. Не вынеся потери, она уехала далеко на юг, где как утверждают, построила домик у моря, на деньги которые выручила с продажи земли под её чайной.
Как достал деньги на покупку земли Бибер, достойно отдельного повествования, надо сказать лишь то что он ни когда не был порядочным человеком.
Тогда много лет назад, за месяц на месте чайной в центре, вырос каменный паб. Возможно это был первый жест для угасания этого района, превращение его в сборище бандитов, пьяниц и падших людей. Сюда, к месту греха, с того самого дня тянуло всех жуликов и воров города. Полицейские дабы прослыть героями приходили в его паб под видом бродяг и вылавливали грабителей, разбойников или их вылавливали здесь, так или иначе место было крайне гнусным. Но не смотря на это, кое что святое здесь сохранилась, к примеру знаменитая шляпная лавка неподалеку, к которому до сих пор тянулись знатные люди.
Внешность паба внутри почти не отличалась от наружности. Каменные стены, помутневший деревянный потолок и пол, скудная мебель из пяти столов и четырех стульев вокруг них. Барная стойка находилась прямо напротив входа, представляла из себя деревянную сталешку на уровне груди и три высоких стула рядом, для тех кто не хочет сидеть за столиком и берет выпивку малыми порциями. Официанта не было, все знали что если хочешь выпить в пабе Бибера будешь прислуживать себе сам, охраны тоже не было, все по той же причине грозного хозяина. Не смотря на его внешнюю неуклюжесть Бибер был не дюжинной силы, он умудрялся вышвыривать из своего паба сразу по двоя разгулявшихся буйных посетителей. К тому же все знали, что шутки с хозяином паба, грозят проблемами с местными бандюгами. Которым являлся старшим братом их предводителя, в свое время многим помогший добиться сегодняшних высот.
Так в безмятежной беседе за выпивкой Джон и Джек просидели до темноты. В какой то момент, осушив очередную порцию оба джентльмена потянулись за своими кошельками, дружественно вступая в словесную перепелку решая, кто из них заплатит на этот раз. Но к великому удивлению обоих они обнаружили, что в обоих кошельках совершенно пусто и расплатится не чем. Тут в самый острый момент вступил следивший за ними Бибер.
- Господа у вас кончились деньги. – Джек и Джон недоуменно смотревшие друг на друга в один момент повернулись к бармену. Он ехидно улыбнулся, и крайне гадко продолжил. – Я могу записать на ваш счет.
- Как Вы к этому относитесь, господин Джек? – деловито с уважением, но уже заплетавшимся языком сказал Джон.
 - Прекрасно, - с кривенькой, пьяненькой улыбочкой ответил он.
Бибер не произнося ни слова подлил ещё по рюмочке:
- Тогда я думаю, вы сможете оплатить и пару следующих порций.
В глазах хозяина заискрилась странная радость, Джон и Джек оба заметили этот блеск, но не один не подал виду, а лишь потянулся к выпивке.
Ещё час безмятежно пировали они в пабе, как неожиданно Бибер перестал подливать им в их рюмки, отодвинув их в сторону, спрятав бутылку, он сказал им:
- Господа, - привлекая внимания на себя весьма подвыпивших мужчин. – На вашем счету довольно кругленькая сумма не соизволите ли прислать деньги.
С гордым видом Джон и Джек стали всматриваться в друг в друга, в их помутневших глазах было видно чувство ожидания. Каждый что-то ждал от другого, но ни чего не происходило. Через минуту молчания в глазах рождалось уже другое чувство, чувство удивления. А через минуту идиотская ситуация приводила обоих в неловкость и в малое чувство бешенства.
Джек решился первым заговорить, сделав по серьезней лицо он наполненный благородством, произнес заплетавшимся языком:
- Чего же вы ждёте господин, Джон, может, сходим к вам в дом, я вас проважу, возьмем деньги и отдадим любезному бармену?
Джона неслыханно поразили слова собутыльника, он отреагировал мгновенно:
- Почему же мы должны идти ко мне домой, мой добрый друг, может, мы сходим к вам в дом, я тоже с удовольствием проследую с вами всю дорогу, и вы благородно заплатите за наш прелестный маленький пир.
- Хочу заметить, что не обязан, вам ни чем, и именно я вернул вам ваш кошелек. Поэтому вы должны мне, дело чести вам заплатить за меня.
Сцена вырастала из дружеской, в явно воинственно враждебную. Чем выше становился их тон, тем шире ставала улыбка на лице Бибера.
- Как вы смете говорить мне о чести, недостойный, - говорил Джок возмущенным полукриком. – Я предложил вам зайти и выпить, я угощал вас весь вечер имейте совесть ублажить и меня, хотя бы в столь малом – заплатить по счетам.
- Вы, гадкий лицемер, - взбесился Джек. – Вы посмели оскорбить меня.
Джон и Джек вскочили, их руки зажались в кулаки, а глаза пылали яростью. Они готовы были разорвать друг друга, стоя за свое имя и честь. Но драку остановил Бибер, сильным ударом кулака по столу:
- Хватить, перестаньте делать из себя рыцарей, - Джон и Джек, стояли ещё против друга готовые к схватке, но внимательно слушали его. – Вы два, подонка, перестаньте ломать комедию. Я знаю вас обоих, ты Джон, – он указал пальцем на него, - жулик и вор с восточной улицы, а ты Джек, - палец приговором указал на другого, - мерзавец с западной улицы. Обоих вас я знаю, с обоих я имел хорошие дивиденды за проживание в моих комнатах и за то, что помогал проводить людей в моем пабе. Поразительно, что вы не встретились раньше. Так или иначе, оба вы пили в моем баре на деньги, которые я же вам одолжил, а ещё у вас шикарная сумма в моем журнале счетов, и того вы должны мне оба по десять тысяч. Все, что есть у вас в ваших комнатах, остается с этого дня у меня и принадлежит мне, до того момента пока не вернете мне деньги. И напоследок скажу пару наставлений, за вами мерзавцами с этого дня будут следить, и если вы пожелайте сбежать или обмануть меня, мой младший брат в уплату вашего долга принесет мне ваши шкуры. Не надо делать таких испуганных лиц, я уверен подлецы вроде вас денег в комнатах не держат, вы слишком умны, чтобы оставлять их в столь не благополучном месте. А теперь убирайтесь вон отсюда, пока я не вышвырнул вас.
 Кулаки Джона и Джека разжались, головы опустились, они медленно не уверенной шатающейся походкой молча проследовали к выходу.
Не успели они выйти, как вновь вцепились за грудки друг друга и яростно начали драться.
- Чертов подлец, ты хотел надуть меня. – Кричал обезумевший Джон, повалив Джека на землю кинув через плечо. Джек же упав, резко пнул противника каблуком сапога в живот и тот повалился со стоном навзничь.
- О, я, уже подлец, а где же твои манеры, где все твои любезный господин, - издеваясь, с гневом кричал Джек, вставая с земли. Поднявшись, он размахнулся, чтобы ударить Джона, но тот успел прыжком встать и отразить удар.
- Ты не достоин не одного слова, которые я говорил тебе, гнусный обманщик. – Кричал Джон, отходя назад, давая себе место для продолжения драки.
- Да что ты говоришь, а ты чем лучше, гнида на заде дворового пса. Ты же тоже хотел провести меня. – Отвечал Джек, подбегая к Джону, размахиваясь тростью.
Джон успел заметить его выпад и кинул руку со своей тростью на встречу и успел отразить удар.
- Да я хотел провести тебя, но ты и не пытался мне противостоять. – Говорил Джон, виртуозно фехтуя.
Они словно на дуэли начли биться на древках своих аристократичных символах. Джек больно ударил Джона по затылку, а тот в ответ смог выиграть выпад в ребра противника. Каждый проходивший удар, до эйфории радовал их. Они смеялись и злорадствовали боли, которую приносили ненавистному противнику.
Неизвестно сколько бы они дрались при ночном небе, соревнуюсь в фехтовании тросточками, если бы их не поверг в бегство полицейский свисток и грозные крики.
Полицейские редко бывавшие здесь, сегодня патрулируя, решили зайти. Неожиданно они увидели две дерущиеся фигуры, видно было мало, здесь не было фонарных столбов, потому как горелки с них всегда крали по ночам. Казалось, что мужчины устроили смертельную дуэль, что-то не поделив. Лучшего места для убийства не найдешь, всё бы ни чего если бы не год назад вышедший закон о не проводимости дуэлей на территории города – как недостойный пример правосудия и искания истины.
Свисток полицейского был подобен гневу богов, услышав его они забыли  друг о друге и бросились бежать. Странно, но не сразу сообразивший Джон ринулся бежать не на шаг не отставая за Джеком. Быстрые ноги все дальше уносили их, от преследующих полицейских и гневных строгих призывов «Остановится во имя закона». Каждый из двоих пока бежал успел хотя бы раз толкнуть другого, пытаясь уронить врага или задержать. Но дорога во тьме не приветливая, ворча, пришлось бежать, не делая подлости, так как можно было свалиться самому.
Они в бегстве миновали две улицы и скрылись в переулке, спрятавшись переводили дух, вслушиваясь в враждебные топот полицейских.
Не самые молодые, поэтому не самые шустрые служители закона потеряли их след, заблудившись в бесконечных переходах и переулках.
Тяжелое дыхание уставших мужчин, нарушало всеобщую мрачную тишину. Они молчали, лишь изредка посматривая друг на друга ожидая подлости, но рука ни одного не поднялась на предательский удар. Свет луны почти не освещал их лица, но они в темноте старались рассмотреть друг друга по лучше, пытаясь запомнить вражье лицо.
Отдышавшись, каждый выпрямился, вздохнул последний глубокий вдох и стараясь дышать ровно начал приводить себя в порядок. Отряхнувшись, поправив пиджак и фрак, заправив все что торчало, туда где ему положено быть. Их взгляд встретился в последний раз, так думали они.
- Прощайте господин Джек, - со змеиной ненавистью, но вместе с тем со струнками гордости произнес Джон.
- Надеюсь, наша короткая встреча была первой и последней. – Потупив взор, ответил Джек.
- Я тоже надеюсь на это. – Приподнимая колпак, в знак прощания говорил Джон.
Джек ответил тем же жестом, развернулся и направился на южные улицы. Джон же посмотрев в последний раз ему вслед злыми глазами, направился на восточнее улицы, надеясь найти там пристанище.


Так произошла первая встреча Джона и Джека, и как они думали последняя, но судьба часто играет с человеком, принося ему сюрпризы. Встреча двух жуликов произошла сразу на следующий день. День, который принес им ещё несколько неожиданных злоподарков.
Переждав ночь, кто где смог, каждый думал о побеге, о том как избежать мести коварного Бибера и его брата.
План за планом перебирал каждый из них в своей голове, но не мог придумать ни чего лучше чем выкрасть свои вещи и скрыться. Выплатить же долг ни кто из них не был в состоянии. Денег у них не было, жили они впроголоть, не смотря на своё со стороны прибыльное ремесло.
Поразительно так же как люди могут выносить мучения, лишения и заниматься чем придется ради достижения цели. А как казалось бы мелка бывает, для всех остальных эта цель. Поэтому об этом стараются молчать, окутывать завесой тайны, храня потайные мечты глубоко в себе, меж тем живя только ими. 
Джон и Джек были, тайными романтиками, храня и лелея свои заветные желания, требующие при этом не малых финансовых вложений. Оба они многое вынесли ради исполнения в жизнь их главного плана, шаг за шагом преданно следуя зову сердца.
В один из дней своей тяжелой юности, они познали сладость легких денег, и были полностью поглощены лукавым искусством. Красть изворачиваться, жульничать – стало для них основным ремеслом заработка. Не смотря на то что каждый был умен, силен и мог стать в большом новом мире кем угодно.
Судьба ли это, нет, это был их выбор. Выбор, который ведет в один конец, но каждый из них предполагал, что с ним этого не случиться.
Последней аферой которой пользовались Джон и Джек, была выкачиванием денег из благородных аристократов. Они напыщенные собственным самолюбием и высокомерием были самыми простыми целями. Стоило немного поиграть на их чести как тут же можно было урвать хороший куш.
Аристократов всегда можно было найти в соседней лавке шляпников. Там надо было привлечь на себя внимание. Джон делал это тем что случайно выранивал кошелек и благородный молодой человек всегда его возвращал. Джек же в свою очередь всегда крал кошелек у жертвы обмана, а после догонял на улице и возвращал. Далее все происходило по одной схеме, оба жулика под любым предлогом вели беднягу в паб. Там Бибер спаивал их, открывал счет в нужный момент, вскоре говорил что нужно отдать деньги которые задолжали загулявшиеся посетители. В этот момент как правило у аристократичного благородного молодого человека сыгрывала кровь, он гордо говорил что все отдаст. Что деньгу у него имеются только они дома, в это время Джон и Джек уже знали, чем все закончиться. Проводив загулявшегося богача до дому, он сам отдавал приличную сумму денег в их руки, а если не отдавал достаточно, то всегда можно было найти способ взять больше, сослаться на то что на улице ночь и возвращаться обратно пешком с чужими деньгами опасно, что определенно нужен экипаж и собственно деньги на его найм. Порою же доведя за поруки жертву, можно было не изворачиваться, ни чего не придумывать а просто войти в дом, добиться от бедняги ключи от сейфа, взять деньги и скрыться.
Проснувшись же обманутые, ни когда не заявляли в полицию. Так как считалось, что благородным в пределах паба «София» вовсе не чего делать. А ежели все-таки он там оказался то руки, либо замыслы его не чисты. Да и стыд играл не малую роль в безнаказанности Джона и Джека. Людям, которых они обдурили было жутко не приятно осознавать, а тем более уже и рассказывать кому то о том что их надули,  с помощью их же глупости, самовлюбленности и чрезмерной щедрости.
Этим днем ведя охоту Джон выронил кошелек для Джека, а Джек в свою очередь с мыслю о удачном стечении обстоятельств, ведь даже самому красть не придется, поспешил вернуть его.

Глава 4. Начало пути.
Не далеко от паба Бибера, стоял старый двухэтажный домишко на восемь квартир. Когда район превратился в городской отстойник для блуждающих и скрывающихся. Бибер без труда смог его выкупить. Вынося грандиозные планы по его обустройству, создание в нем чего-то большего, чем просто место для проживания. Но не заметил, как постарел и как дом превратился в ночлежки для всех кто мог заплатить. Шесть из восьми комнат представляли из себя гнусное подобие жилья, в них был один матрас и хлам который оставляли постояльцы. По большей части все что было внутри не принадлежало хозяину, стены пол а иногда и потолок обрастали сами собой. Кто-то что-то забывал, иные просто не успевали забрать скрываясь бегством. Другие вовсе умирали в комнатах, а хлам, который они с собой приносили, забирать было не кому. Собственно Бибера это не беспокоило, ему и вовсе было на них наплевать, только две из восьми комнаты он держал в полном порядке, в почти королевской чистоте и убранстве.
В эти комнаты к Биберу раз в неделю приезжали элитные гости, под покровом темноты, в масках, в полном таинстве. Здесь высокопоставленные люди моги получить все что не мог дать официальный мир. Имена таких людей всегда держались в тайне, и только шепотом местные пьянчуги переговаривались, что видели главного прокурора, либо министра, что недавно выступал на площади, говоря о какой то там морали и нравственности. И кто такая мораль и нравственность – наверно о дочери с женой народу рассказывал.
 Каменное строение в два этажа полностью вливалось в местный колорит серости. Темный камень стен, потемневшая от времени крыша, окна без стекол, кое где замененные плотно забитыми не отёсанными досками. Один лишь архитектурный жест выделял его из десятка остальных вокруг. Наличие на втором этаже балкона, одного на весь этаж, при этом находившемся с тыльной стороны дома и выходившего в переулок. То есть обладатель номера с единственным балконом, при выходе на него открылся бы шикарный вид на стену соседнего здания, при этом стену без окон и которую можно было при желании потрогать рукой. Замысел создателя по этому архитектурному жесту был не известен, но явно был на руку обоим, как Джеку так и Джону.
Оба уже месяц они жили в этом доме, снимая комнаты, через стенку друг от друга. Исправно платя Биберу и не обращая ни какого внимания на остальных жильцов, которые, как правило менялись каждый день. Хотя нужно признать не которые из них и стояли внимания. Взять хотя бы старого Уоллса снизу, он жил здесь уже пять лет и ни кто не знал, кто он чем занимается и даже умеет ли говорить.
Старик Уоллс, каждое утро выходил из своей комнаты, хромая и крехтя вываливался на улицу, осматривался и шел на север уверенной походкой. Возвращался он только глубоким вечером, заходил в паб, там Бибер без вопросов наливал ему самое лучшее вино, тот выпивал залпом кидал на барную стойку пригоршню монет и исчезал, словно тень, медленно уходя в свои покои, оставляя за собой след довольной улыбки.
Бибер уважал старика и ни когда не грубил ему. Мало того он защищал его, пресекая любые посягательства на его фигуру. При этом, ни чем не объясняя своей заботы.
В то утро Уоллс вышел на редкость рано, солнце ещё не встало, и лишь редкие самые смелые лучики светила резали тьму, чуть освещая мрачные улицы. Трясущимися руками он закрыл замок в двери своей комнаты. Всунул ключ в карман старого поношенного пиджака, последовал на улицу, не смелым шагом семидесятилетнего. Усталые глаза были опущены, так что седые волосы то и дело нависали над морщинистым лбом, он вышел из дому. Прошел несколько шагов вдоль дома и как, сотни раз свернул на север. Но в этот раз все было ни как всегда. Только сделав шаг в переулок, его пожилому взору открылась довольно странная картина.
Ворча и жутко бранясь, двоя прилично одетых молодых людей, с завидным упорством пытались залезть на балкон второго этажа. При этом один еле держась за край, пытался подтянуться вверх, а другой в гневе ловил его истерично болтающиеся ноги внизу, чтобы тот не рухнул на него.
Нелепая картина продолжалась около десяти секунд, за это время тот, что вверху смог немного подтянуть свой зад, а тот что внизу отхватить каблуком сапога по лицу чем был крайне не доволен, и больно ударил в отместку тростью по тому месту что тот пытался затянуть на балкон. Чему второй собственно тоже не радовался.


Ранее утро. Солнце ещё не встало, а Джек уже был здесь. Тут у дома где осталась самая главная вещь в его жизни. То к чему он стремился и смог достичь, но теперь между ей и им, было два с половиной метра отвесной стены, и балкон был единственным не заметным путем для того чтобы снова воссоединится с ней.
А до балкона было высокова-то. Он пытался до прыгнуть, но кончики пальцев лишь касались края шершавого камня. Оставив попытки после десятого прыжка, чуть не валясь спиной на земь, выходя из себя в бешенстве, он встал и начал думать, что смогло бы хоть чем-то поспособствовать его не простому делу.
Через некоторое истечение времени тяжелых раздумий, в его голову пришла светлая мысль. Он жадными глазами рассматривал окружающее, в надежде во тьме разыскать хоть что-нибудь сумевшее бы прийти к нему на помощь.
Так в потаенных углах он разыскал старый деревянный ящик. Вид его был пугающий, был он больше локтя в объеме, прогнивший, но надежда все же оставалась.
Он поставил ящик на землю, аккуратно встал на него. Старое дерево тоскливо скрипнуло под его весом, выпрямился во весь рост. Поднял руку к балкону, не хватало каких-нибудь пары дюжины сантиметров.
Медленно сосредоточенно он согнул колени для прыжка. Лицо его стало каменным, он из-за всех сил силился не продавить свой подиум, но надо было ещё как то на нем прыгнуть. Немного покачавшись на досках, он вселил в себе уверенность в крепости своего помощника.
Ещё минута приготовлений, он готов, рывок вверх, чей то удивленный голос сзади:
- Ты чего это делаешь?
У Джека сбиваются ноги, он прыгает не в полную силу. Ящик надрывисто трещит и разламывается. Джек летит в сторону, и вместо балкона налетает на стену противоположного дома.
Мрак переулка извергается бранью, больно ударившегося о стену.
- Ты чего орешь, придурок, - быстро проговорил неизвестный, подходя к упавшему и подовая ему руку.
Джек налетев на стену, свалился на левый бок. Принял поданную руку, неизвестный начал поднимать его, Джек почувствовал его силу и начал привставать, но на пол пути к поднятию. Он увидел его лицо, это был Джон. Приблизившись ещё немного тот тоже его узнал. Словно ошпаренный, бросил он поднимаемого и Джек снова свалился на землю извергая из себя новый поток сквернословия.
- Чёрт, что ты тут делаешь, прохвост? – полу криком возмущенно произнес Джон.
- Похоже, что тоже самое, что и ты. – Уже спокойнее отвечал тот, вставая на корточки и медленно поднимая ушибленное тело на ноги.
Над двумя мужчинами нависла пауза. Они встали напротив друга, тела их напряглись, оба они понимали, зачем сюда пришли, и оба не знали, что ожидать от друг друга.
Прошло меньше минуты, Джон взглянул на балкон, потом перевел взор на Джека, кажется, он понимал что задумывал его неприятель.

- Джек я почти добрался, подтолкни же меня. – Пыхтя, словно измученный осел, кряхтел сквозь тяжелое дыхание Джон, залезая наверх. – Ну что ты там застыл что ли?
Джон не находя поддержки снизу, отчаянно, делал попытки найти что то под ногами дабы, дать  нужный рывок для достижения цели. Болтая ногами он почувствовал, как ударил Джека снизу левым сапогом, судя по красноречивым воплям, и то как тот всёк ему за это тростью, чем дал нужное ускорение Джону, ему было крайне не приятно.
Со слезой боли и унижения, Джон смог вытянуть себя на балкон. Как только он оказался на верху он обернулся и увидел, как окаменевший Джек всматривается в старика Уоллса, что стоял перед ним так же врастя в землю.
- Оставь его Джек, - как можно спокойнее, переводя дыхание произнес Джон. – Это Уоллс, он нам не опасен.
Старик медленно перевел испуганные глаза на человека на верху.
- Ступай, старик, мы тебя не тронем.
Уоллс ещё раз посмотрел на Джека, тот стоял на своем месте, готовый к любой неожиданности. Рука его крепко вцепилась в трость, а глаза выражали твердую решительность. Не ужели в этом низшем месте есть, что-то ради чего этот молодой человек готов ударить старика.
Потупив взор и опустив глаза, старик поковылял дальше, обходя грозного Джека стороной.
Ещё минуту Джон всматривался в спину Уоллса, пока тот не исчез из виду в соседнем переулке. Неожиданно для себя он понял, что уважает его, но не мог объяснить за что, возможно за его безобидность,  спокойствие, от него единственного он не ждал подлости, предательства или обмана. Вместе с минутными рассуждениями в голову так же вкралась мысль беспокойства о том не слишком ли ясно он видел его на столь отдаленном расстоянии.
Взор метнулся к горизонту, начинался восход. Лучи солнца начинали разрезать тьму города, окрашивая камень домов в алый цвет.
- Джон, Джон! – Прикрикивал насколько мог громко Джек, с явным раздражением в голосе. – Ты чего там рассветом любуешься? Очнись же наконец, мы здесь не для этого.
Джон приходя в себя, ринулся тащить его наверх, приложив всю свою прыть.
Спустя минут пять усилий, неуклюжих потягиваний и совместных порочений кто и что делает не правильно, Джону всё же удалось затащить Джека на балкон.
Наспех поспешили к двери, что ведет в комнату. Деревянная крепкая дверь была закрыта на врезной замок. Первым её крепость опробовал Джон, пытаясь провернуть ручку затвора, он вспотел и покраснел от усталости. Глаза налились кровью и злобой. Джек не вмешивался в его попытки, так как действовал он с завидной настойчивостью и упорством. Вид его был при этом весьма грозный, или же он старался выглядеть так, чтобы ему не мешали. Но собственно Джек и не хотел его отвлекать.
Джон извварачивал ручку замка любыми доступными его разуму спосабами. Изламывая замок как мог, он пытался стучать по нему и повиснуть всем телом, извернувшись хитро вытягивал дверь на себя в попытках  вовсе выломать затвор, ещё мгновение и он был готов выбить его ударом ноги, но старая дверь казалась так же крепка, что и вековой камень стен из которого был сложен дом.
- Что? – Многозначно произнес уставшим голосом Джон, смотря на не проницаемое, спокойное лицо Джека.
Джек не ответил своему спутнику. Шаг ещё один он подошел вплотную к двери, сделал не весомый жест Джону, чтобы тот отошел. На что тот развёл руками и отпрянул без малейшей надежды на лучший исход.
Джек наклонился к самой замочной скважине, не громко хмыкнул. Многозначно выпрямился, просунул руку в карман, достал от туда не большой ключ, воткнул в замок. Пара щелчков, ключ спокойно был вынут и погружен снова в тот же карман пиджака.
Правой рукой он, придавая крайнюю значимость своим действиям, отворил дверь, сказав:
- Это моя комната, у меня был ключ.
Джон лишь зло взглянул на него, ни чего не говоря, прошел во внутрь. Джек последовал за ним, рисуя ехидную улыбку на лице.
Осторожным движением закрыли дверь, в комнате было жутко темно. Закрытые настежь окна не позволяли проникать, ещё не успевшему окрепнуть дневному свету. Под ногами, что-то хрустело, каждый сделанный шаг заканчивался ударом о неизвестные вещи, раскиданные по комнате.
Выставив вперед руки, на ощупь оба пробирались сквозь тьму. Джон шел куда то интуитивно ища руками стенку, чтобы потом найти дверь ведущую в коридор. Джек же напротив шел целенаправленно, точно следуя своей памяти.
- Чёрт, - полушепотом, выругался Джон, в очередной раз больно упираясь коленкой во что твердое и острое. – Ты тут, когда в последний раз убирался?
- Можно подумать в этом доме, кто-то вообще прибирается. – Хладнокровно ответил Джек.
- В моей комнате, на порядок чище. – Процедил он сквозь зубы, потирая ладошкой ушиб.
- Нет, не чище, - все с тем же спокойствием говорил Джек.
- Ты был в моей комнате?
- Нет, не был.
- Тогда ты не можешь этого утверждать.
- А я ни чего и не доказываю. Но ведь и ты не можешь укорять меня за бардак и неряшливость, в силу многих факторов.
Джон задумался, но решил принять вызов:
- Каких таких факторов?
Джек остановился, попытался найти взглядом Джона, чтобы посмотреть на выражение его лица. Но было слишком темно, бросив попытки, он заговорил:
- В виду обстоятельств ты не можешь судить рационально и объективно о состоянии моей комнаты, потому как: в комнате темно, вид и расстановка мебели тебе не известна. Вполне возможно, что интерьер, дизайн либо просто моё образное мышление, виды на жизнь, а может и настроение повлияли на расстановку мебели тем соответственным образом, что твое узкое мышление не может передать тебе хотя бы примерное расположение вещей.
На мгновение нависла тишина, Джон переваривал его слова. Поняв что его оскорбили, он ответил:
- То есть по-твоему я слишком туп, чтобы понят что и где находиться. А не ты  свинья, которая просто разбросала все вокруг. А земля под ногами и ещё черт знает что, что хрустит под сапогами, это тоже часть твоей творческой личности, что само выражается в хаосности обстановки собственного жилья?
- Не совсем верно, но суть ты понял. – Сказал Джек, на что Джон недовольно хмыкнул, и тот продолжил. – Что бы ты не подумал, мою правдивость доказывает мой путь, в котором я в отличие от тебя не наткнулся пока ни на что и смею заметить, не наткнусь. Если же в комнате был бы бардак в истинном его виде, то тогда бы и я чувствовал бы себя так же не ловко и не был бы  уверен в своих действиях.
- Ну, всё хватит. – Как гром ударил не известный  голос во тьме.
За мгновение в комнате начало происходить, что-то не вероятное.
Послышались быстрые шаги, как будто кто-то убегал. За топотом одних ног послышались ещё одни. Потом грохот падающего тела, ругань и чей-то стон.
Джон пораженный, окаменел и не знал что делать. А тем временем, рядом с ним что то явно происходило.
- Свет, дайте свет. – все из того же места приказывал чей то голос.
Окна раскрылись в ту же секунду. В глаза ударил утренний свет, он был ещё слаб, но всё же заставил прищуриться Джона. Сквозь зажатые веки он разглядывал, комнату и неизвестных что были рядом. 
Двоя крепких парней, что есть силы держали, пытавшегося вырваться Джека, они были у балкона рядом с открытым окном. По всему выходило, что Джеку почти удалось сбежать.
В дальнем углу комнаты у дверей ведущих в коридор сидел в кресле солидно одетый мужчина с черными длинными усами, закинув нога на ногу, он поигрывал тросточкой державшую в руках. Взгляд его был холоден и расчетлив. Черный зрачки внимательно рассматривали застывшего Джона, иногда играючи переходившие на удержанного Джека, в этот момент из под усов появлялась ехидная улыбка. Ещё минуту он оценивающе рассматривал их, и лишь потом заговорил вновь:
- Он репетировал.
- Что, я не понимаю? - с запозданием шепотом произнес Джон, понимая, что обращаются к нему.
- Он репетировал, - повторил тот, - свой уход. Когда мы зашли сюда вчера ночью, ожидая, когда кто-то из вас появиться, зажгли свет и увидели это.
Неизвестный взмахом руки указал на обстановку в комнате:
- Если всмотреться, то видна дорожка, которую он выложил для отхода. Вот тот стул или барахло что лежит у окна, должно было задержать гнавшихся. Он смог бы выиграть пару минут, чтобы уйти, пока погоня разбиралось бы.
Джон лишь ещё раз окинул взглядом обстановку. Действительно если присмотреться, то была видна некая система положения хлама на полу. Среди мусора полу ломаной мебели можно было разглядеть путаную тропинку, ведущую прямиком к балкону. Где уже усмиренный Джек лежал на полу со скрученными руками.
- Итак, - разбил задумчивость Джона усатый. – Стоит, пожалуй, представиться, меня зовут Сали.
Джек даже простонал, как только имя было произнесено. Усатый на это только ещё более улыбнулся. В глазах его мелькнула злостная гордость.
- Джек знает кто я, - он выдержал паузу и перенес свой пронзительный взгляд на застывшего у стенки Джона, - а ты понимаешь, с кем разговариваешь?
Джон, молча, кивнул.
- Итак, - он резко вскочил с кресла, играючи взмахнул руками и продолжил. – Вы ребята оба мне задолжали, а ещё умудрились задолжать и моему горячо любимому брату Биберу.
- Я ни чего тебе не должен. – Пробурчал сквозь зубы, прижатый к полу Джек.
- Как же не должны. – Все тем же насмешливым тоном продолжал он. – Вы, парни, знаете законы моих улиц, а это именно мои улицы. Двадцать пять процентов от дохода вы должны были отдавать в нашу общую семейную копилку. Отчетов я ни когда ни у кого не просил, но я набросал примерно сколько вы мне должны за пол года что вы находитесь здесь.
Наступила не большая пауза. Сали прошел поближе к Джону, и стал его рассматривать. Джон ещё более прижался к стенке и потупил взор.  Вдруг Сали повернулся к балкону, элегантно перешагнув через сломанный стул, потом через какие то тряпки и напоследок перепрыгнув к балкону через Джека,  он продолжил:
- Судя по тому, что я нашел здесь вчера. Вы, ребята, не плохо смогли навариться. С учетом процентов, долга у Бибера, вы должны мне, - он прищурился, цокнул зубами, - пятьсот тысяч.
Словно гром прозвучали эти слова, даже крепкие ребята, что держали Джека, на минуту окаменели от неожиданности. 
Жизнь в окружающих вдохнул уже знакомый затяжной стон скрученного по рукам на полу.
Джон:
- Но позвольте это слишком большая сумма, это не возможно. – Он подался вперед по направлению к Сали, но твердые взгляды его охранников заставили его более не приближаться. – Откуда позвольте узнать такие цифры, это не возможное…
- Мне все было не когда вами заниматься, - перебивал его Сали, будто и не слушая вовсе, - Эта гнида с Юга все более перекрывает мне воздух. Как нарочно, только я решаю потрясти вас за хвосты, как он опять начинает кутить. – С лица его сошла прежняя улыбка, он на миг потускнел, брови его опустились вниз. А пальцы правой руки машинально начали поглаживать подбородок в задумчивости, но через мгновение, повернувшись лицом к Джону, на нем была уже та же самоуверенная улыбка. – Пятьсот тысяч, это цена вашей жизни. Не смею опровергать что сумма внушительная, но с вашим талантом я думаю, вы справитесь.
- Я не стану работать с ним. – Совершенно неожиданно и вновь начиная вырываться прокричал Джек.
На что, двоя крепышей ещё более сильнее заломили ему руки.
- Вы тоже против сотрудничества? – издевкой перевел вопрос Сали Джону.
- Категорически. – Сделав лицо по серьезнее,   ответит тот.
- Вам же хуже, - махнул он рукой. - Тогда может стоит вас убить прямо сейчас.
В руке из безобидной тросточки, что он держал под левым боком, блеснула тонкое лезвие и через миг было приставлено к горлу  Джона.
Вновь прижавшись к стене, пере глотнув, собрав волю в кулак он все же с той же гордостью сказал:
- И все же я согласен пересмотреть свои взгляды.
Лезвие исчезло так же как и появилось, в древке трости.
- Я знал что вы согласитесь. Говорят у меня талант к дипломатии.
Сали замолчал, ещё раз окинул взглядом обоих жуликов. Кивнул парням, чтобы те отпустили Джека.
Крепыши медленно расслабили хватку Джек. Медленно встал, на лице его была не довольная мина, он отряхивал пыль пола с костюма:
- Каковы условия? - твердым голосом спрашивал он понимая что дело не до шуток серьёзное.
- Ах да, условия, - Сали явно нравилась его работа, он проговаривал каждое слово четко и насмешкой одновременно. – Я не ограничиваю вас, вы можете уехать из города. Искать доход в других местах, но через пол года я жду всю сумму сразу. Как только долг будет заплачен, я верну вам то зачем вы оба сюда полезли. И не стоит наверно говорить, что я достану вас везде и тому подобное. Наверно вы знаете это и сами?
Джон и Джек кивнули, будто он этого от них ждал.
- Последнее, для закрепления, - спокойно говорил Сали, - если в указанный срок, через шесть месяцев с этого дня деньги не будут у меня, я, вас, убью. – Он улыбнулся. – Ясно.
- Ясно, - с лицами приговоренных отвечали Джон и Джек.
- Теперь можете идти, - отпускал он их.
Джон и Джек сделали шаг по направлению к двери, желая побыстрее удалиться, но Сали неожиданно снова заговорил:
- Нет, нет, нет. – Говорил он расплываясь в улыбке, - Через двери вошли мы, и мы так же и уйдем. Вас же я прошу пройти путем вами выбранным.
Они и опомниться не успели, как уже летели вниз с балкона со старанием выброшенные двумя амбалами. Джеку в этот раз повезло больше, на чуток быстрее сообразив о чем говорит Сали он отошел в сторону, так что Джон оказался ближе к крепышам и те первым его потащили к балкону. Джек понимая неминуемость событий не стал сопротивляться и последовал за Джоном, приземлившись ровно как и планировал на его широкую спину собственным копчиком.

Глава 5. Сомнения.
Оправившись от падения, они молча, вместе быстрым шагом удалялись на север по дальше от этих мест. По ближе к центру, к воспитанным, опрятным, приветливым и богатым.
Но плана не было, были лишь сомнения и страх. Отчаяние в их глазах прочитал бы и слепец.
Они шагали умеренным шагом, старясь не смотреть друг на друга, увенчанные собственной гордостью они не искали помощи не  у кого и даже у друг друга. Ни Джон ни Джек не рассматривали партнера в серьез. Одиночки до корней волос они решали проблему сами собой, беря во внимание только то, что теперь у них есть помеха называемая напарник.
 
Камень домов сменял облицовочный кирпич. Серые краски, полуразрушенные деревянные колоны, покосившиеся крыши и опавшая черепица, чем дальше  они шли, тем всё менее попадали на их глаза.
Шаг за шагом на север, город приобретал гордые возвышенные черты. Брусчатка под ногами становилась все больше целостной и ровной. Здания вскоре начали расти все выше, возвышаясь к небу длинными пикообразными куполами. Храмы разных канфесий выглядывали из-под них золотыми или янтарно зеленными высокими лицами. Ещё немного и к этому колориту начали прибавляться вывески мастерских и торговых домов, стеклянные витрины удел успешных торговцев тоже были здесь не редкостью. Но ни чего серьёзного в них не делали и не продавали. Кондитеры, сапожники, булочники, мясные лавки и забегаловки для быстрого обеда.
Не только стены менялись в их пути, худо одетые со злобой и страхом в глазах, сменялись добродушными, целеустремленными лицами в приятных одеждах, с твердой походкой.
Утро, суетное время. Спешат на места труда и заработка, ремесла и торговли. Кто-то наоборот уставший идет домой с ночных вахт и подработок. В лицах можно было разглядеть и измотанного полицейского, может это один из тех, что гнался за ними давеча ночью, и студента с кислой миной вяло идущего на занятия с кипой книг, которые болтались перевязанные наспех веревкой. Хихикающие девушки шли не большой компанией, расплываясь в наивных и до самообмана горделивых улыбках. Казалось, кто-то из них засмотрелся на двух грустных молодых мужчин, но мгновение и они исчезли в нарастающей уличной толпе.

- Газета, господа, свежие новости, - кричал звонкий голос мальчишки. – Купите газету. В номере сенсация, прокурор южного округа все больше прибирает к рукам темные улицы знаменитого Сали.
- А ну дай сюда, - выхватил один сверток Джон.
- Хэй, сначала заплатите. – Обидно, но твердо возмутился мальчишка.
- Посмотри-ка на это, - говорил Джон, не обращая внимания на парня. – «Правосудие восторжествует» - какой громкий и глупый заголовок.
- Что там? - как можно более без интереса спрашивал Джек.
Он начал читать:
- Прокурор южного округа предпринимает новые попытки по очищению самого криминального района города. На прошлой неделе во вторник были схвачены двоя подозреваемых, проходящих по делу похищения высокопоставленных деятелей и членов их семей. Прокурор утверждает, что они являются ближайшими соратниками и партнерами криминального короля, именуемый Сали…
- Отдай. – Крикнул мальчик и выхватил газетенку из его руки. – Плати, а потом читай. – Нахмурился он.
Джон все с тем же безразличием к парнишке продолжал:
- Похоже, что мы его запасной план.
- Не понимаю, - нахмурился Джек.
- Я наблюдал подобное в другом городе, как его? не помню название. Там подобный лидер, как и наш Сали, был прижат к стенке властями. Счет шел на недели, вот-вот его должны были арестовать, но он все выкручивался.
Джек внимательно слушал.
- Подкупленные чиновники, старые должники, друзья скрывали его до поры. Но вскоре последний из его свиты был найден и допрошен. Под плетью или за звонкие монеты, им все же выдали место того «короля». Но когда началась последняя погоня, все пошло наперекосяк, то главный следователь по делу исчез за день до намеченного ареста, после группа реагирования задержалась на пол часа от намеченного графика. В общем, когда началась операция по ликвидированнию  его там просто не оказалось. Поиски следов тоже не к чему не привели, дом в котором большую часть времени проживал «король» сгорел, не удалось найти ни малейшей подсказки куда он девался.
Джек смотрел на Джона задумчивыми глазами, он пытался понять к чему он ведет. Он видел нить логики, но все же спросил:
- И при чем тут Сали, и наш долг?
- Тогда когда все утихло, ошарашенный, пытливый народ не понимал, как же так вышло, что все полицейские города с офицерами и народными помощниками не смогли изловить уже загнанного волка, подсчитали, сколько же нужно дать взяток по разным должностным лицам, чтобы дать ему уйти. Это была полу шутка, которую написали в местной газете, это сумма составила около трех сот тысяч.
Джон замолчал и будто задумался, но через мгновение сказал:
- Тогда после статьи в газете, журналист тоже исчез, поговаривали, что он женился, ему дали повышение, и он уехал в столицу. Но выходит, что все было не так, и взятка была не триста тысяч, - он сделал паузу, - а в пределах пяти ста тысяч или больше.
- Ого, вы задолжали так много Сали? - откровенно говорил слушавший их парень все ещё стоящий рядом.
Джек и Джон вдруг вспомнили о нем, одновременно опустили на него свои взгляды.
- Да я не специально, - оправдывался парень под тяжестью их взоров, не понятно чему. – И вообще, купите газету?
Они отвернулись от мальчишки и тут же забыли о нем на совсем.
Джек:
- Все понятно, чего делать то будем?
- Я думаю… Поедим сначала.

За углом в конце квартала, у лавки с живыми цветами, начинался парк. А вдоль его бесконечной зеленой свежести тянулась улица, именуемая без особой фантазии  «Парковой». «Кофе на парковой» туда поспешили они, после короткого разговора, решив, что денег на обед им хватит только там.
Они промолчали до самого кофе, блуждая в своих размышлениях, сели за столик. На лицах их были грустные мины, а в кошельках последние монеты.
- Что будем заказывать господа? – Словно гром, ударили слова официанта.
Джон и Джек переглянулись, первым заговорил Джон:
- Дорогой, друг, что вам заказать, быть может, капучино с круасанами или экспресса для бодрости в это прекрасное утро?
Джек не растерялся, поняв издевку Джона на дорогостоящие заказы.
- Нет, что Вы, мне сегодня хочется вкусить, что-то попроще. Так сказать быть на волне с тружениками города.
- Да конечно, - продолжал Джон, - иногда и у меня появляется желание забыть на мгновение свои аристократические корни и смешаться с толпой.
- Как я вас понимаю, - подхватывал Джек. – Бывает, я даже помогаю своим работникам на моей сапожной фабрике. Особенно женщинам, начищать свежую кожу до блеска не так то просто.
- Не ужели Вы сами чистите свои сапоги, благороднейший мой друг?
- Да, дорогой Джон, это занятие бывает, даже успокаивает, после нервной сделки или не удавшегося контракта. Очень советую вам попробовать, особенно в вашем сегодняшнем нервном положении.
- Стоить заметить, - Джон выдержал паузу, и игриво погрозил пальцем напарнику. – Что теперь не я один в этом положении, у нас с вами, Джек, одинаково сложная ситуация. Поэтому в случаи вашего нервного расстройства я могу благородно отдать свои сапоги в ваши руки, дабы вам успокоить свои нервы. А я тем временем успокоюсь тем что от этого труда стает спокойнее вам.
- Не устою удивляться вашей чистой, доброй душе.
Джон театрально вскинул руки, показывая тем свою смиренность.
- Так я был воспитан, примите во внимание мое глубокое вами восхищение и уважение.
- Господа! - вмешивался раздраженный официант. Более твердо повторяя свой вопрос, делая акцент, что ему все равно кто они. – Что будем заказывать?
Напарники переглянулись.
Джек четкой фразой:
- Два кофе растворимый без сахара и два бутерброда с сыром. – Он повернулся к Джону, меняясь в лице с милой улыбкой. – Или мой друг вы закажете что то другое?
Краем глаза Джон успел посмотреть в список блюд подаваемых в кофе, что лежал на столе. Джек заказал самое дешевое из подаваемых.
- Я соглашусь сегодня с вами, и отзавтракаю на ваш вкус.
- Это всё? – Уточнил официант, Джон и Джек кивнули. Парень удалился.
Через три минуты заказ был принесен.
Двоя мужчин, ужасно голодные, с высшей степенью высокомерия соблюдая все правила этикета, принялись пить отвратительно горький кофе, заедая его не более вкусными бутербродами.
Официанту их вид был противен, и он удалился за барную стойку начищать стаканы.
Вокруг не было ни души, Джон и Джек были единственными посетителями. Они сидели в дальнем углу кофе, будто инстинктивно ища уединения и одиночества.
Первым заговорил Джон, пережевав и запивая бутерброд:
- Ну, что, благороднейший, - как можно более отвратно произносил он слова, - чего делать-то будем?
- У нас пол года, - Джек начинал мириться с мыслью о совместной работе. – Значит нам нужно зарабатывать в месяц около восьмидесяти с половиной тысяч, это по сорок с лишним тысяч на каждого.
В их головах повисла мысль о не осуществимости компании. На мгновение  нависла тяжелая пауза, но быстро сообразивший Джек продолжал:
- Прежде чем, что-то предпринимать нам нужно, обговорить не которые детали.
Джон отпил кофе, постарался не наморщиться от горечи, жестом указал чтобы тот продолжал.
- Итак, во первых, нам нужно больше о друг друге узнать.
- Ни чего личного.
- Сразу к делу тогда мой, компаньон. Какую максимальную сумму вы могли заработать?
Джон не много нахмурился, он ни когда ещё не обсуждал подобные вопросы. В добавок каждый понимал какими методами были добыты эти средства.
- Двадцать тысяч. – Без эмоций ответил Джон.
- Ха, - насмешливо продолжал Джек. – Позвольте узнать, эта сумма за месяц, вашего кропотливого труда или за один раз?
- Я не понимаю твоего сарказма. В нашем положении не до шуток.
- И все же нас сковывают цифры и факты. Каков ваш Джон доход?
Опущенные злобой брови Джона были лучшим ответом.
- Хорошо, раз я начал о конкретном, - решил раскрыться Джек, - тогда я и начну. В лучшие времена и в богатых городах, я мог заработать до пяти тысяч в день.
Джон лишь усмехнулся услышав его слова:
-  Где же эти деньги мой трудолюбивый Джек. С вашими способностями вы должны были быть богачом.
Джек немного смутился, но после ответил:
- Наш с вами промысел знаете ли очень опасен, приходилось переезжать… Вощим то поистратился я не дурно в последнее время.
Джон не стал отвечать, лишь ещё более задумался. Доедая последние куски бутерброда, и допивая кофе, его ещё более пронизывала мысль о бесполезности их союза и балогурости партнера. Он не видел ни какой надежды на успех их невольного дуэта.
 - Счет, - грянул Джек, разрушая задумчивость Джона.
Официант не спешил, он протер последний стакан, медленно подсчитал заказ и размеренным шагом уставшего подневольного двинулся к ним.
- С вас 20 песо, господа. – Выдавил он из себя как можно суше.
Джон и Джек внимательно взглянули друг на друга алчными глазами. Но почуяв знакомую ситуацию, каждый потянулся в карман за монетами.
Джек первым нащупал завалявшийся четвертак, или Джон сделал так чтобы он, так думал. Четвертак блеснул на ладони, монета была на удивление свежей, будто только отчеканенной. Он потянулся в решимости заплатить, как вдруг, Джон перехватил его руку и внимательно присмотрелся:
- Мой друг, - с восхищением и азартом сказал он всматриваясь в четвертак, что перехватил. – Это же тот самый четвертак.
- Простите, - в недоумении проговорил Джек. – Что не так с моей монетой?
- Вы спрашиваете, что? – Лицо Джона округлись в его глазах мелькнуло не поддельное удивление. – Вы только посмотрите на него.
Официант наклонился к столику, явно не понимая суть дела. Джон же продолжал:
- Это тот самый четвертак. Что нам подарили на чеканной фабрике. Как же вы не можете вспомнить мой дорогой, Джек.
Джек не отвечал, но в голове его рождалась мысль о течении хода событий. Джон же в то время продолжал играть:
- Тогда два года назад, мы были в гостях у дядюшки, ну вспоминайте. Мы заглянули туда случайно, заблудившись на охоте. Потому что вы завели нас черт знает куда.
Джек все понял:
- Да, припоминаю, как можно было идти охотится в центральный парк столицы. Я вам говорил тогда что это не лес, дк ведь не послушали меня и начали палить из самострела во все подряд. Не удивительно, что нам пришлось скрываться.
- Я протестую вам по сей день, во первых это был не парк, а во вторых я стрелял в лису.
- Друг мой, - скорчив мину говорил Джек. – Это была псина конного патрульного, что дежурил там и проходил с обходом.
- Пусть если это и так, - не сдавался Джон. – Почему тогда он не держал его на поводке.
- Потому что, держать уздечку и поводок одновременно неудобно. Поймите же вы наконец, что это была обученная собака, держать на поводке её при необходимости не стоит. Сколько же вам раз повторять, не охотились мы с вами тогда, а шли мимо вечерней порою после приёма у графа, которого я и не запомнил вовсе. А главное что вы тогда, друг мой, надрались в стельку, что конечно же не достойно аристократа.
- Подождите. – Остановил его Джон, ему начинал ставать интересен этот фальшивый спор. -  Тогда позвольте спросить, Джек, откуда у меня появился самострел, которым я застрелил лису.
- Собаку. – Переправил его тот, продолжая. – Ну как же откуда он тогда был только у одного человека в округе.
Нависла пауза, в воздухе застыл немой вопрос.
- У того самого патрульного.
- Вы меня запутали.
- И меня тоже, - чуть слышно проговорился официант.
- Как не приятно рассказывать о делах не достойных и даже шаловливых, исполненными столь благородными людьми как Вы, в дурмане хорошего графского вина. Я вам в сотый раз говорю, время было позднее, место было столичный парк, тогда когда все спят или готовят ложе в опачевальне. Отъевшийся патрульный, да простит меня национальная гвардия, зашел по нужде за деревце, а самострел оставил висеть в седле на коне. Вы же вскочили на коня, крича что-то вроде: где мои гончие я вижу лису и застрелили впереди сидячего пса, что мирно дожидался рядом с деревом.
Джон на момент задумался, встал из за стола и заходил по кофе. Лицо его стало красным от удивления, а глаза грустными от стыда. Джек быстро последовал за ним.
Ходьба их продолжалась не долго. Джон все ходил взад вперед быстро передвигаясь по ближе к выходу. Джек же размахивал руками и все что-то приговаривал.
Со стороны казалась они так увлеклись друг другом, что совсем забыли про официанта, но он как оказалась про них не забыл и у выхода оказался первым:
- Двадцать песо господа.
Двоя приятелей вдруг очнулись и сделали удивленные лица. Джон разжал кулак, там все ещё мирно покоился четвертак.
- Я плохо помню что было тогда, - начал он. – но возможно вы и правы ведь, ведь конь что стоял у дядюшки утром был не мой, а гвардейский. И кстати был жутко упрям и нагл. Как вам кажется может стоило бы его проучить?
- Думаю да, - четко ответил Джек ихидненько поглядывая на официанта.
- История ваша увлекательна, но я хотел сказать о другом. – В его раскрытой ладони, вновь мельнул четвертак. – Вот о чем. Тогда мы скрылись у главы общины чеканщиков. Кстати моего родного дяди через мужа сводной сестры, что породнилась с графом по дочери, у которого мы тогда праздновали свадьбу младшего сына. Он нам утром подарил четвертак, что был откован последним, вы помните, что он нам тогда сказал, Джек?
Джек сделал лицо узревшего и познавшего, произнося:
- Это действительно он. – Он наклонился к самой ладони Джона, успев заметить блеск интереса в глаза официанта.
- Да мы так долго искали его, а видимо все это время он находился в этом вашем старом фраке. Вы помните сколько стоит этот четвертак?
- Да конечно, ваш дядя сделал нам тогда щедрейший подарок. Эта монета исполненная последней в своей партии, единственная в своем роде, отлитая и отчеканенная по новому, это коллекционная вещь и стоит она 1000 песо. Взгляните только, - он поднес ладонь Джона к самому лицу официанта, тот внимательно разглядывал её. – Посмотрите как она выгравирована и отбита, на ней виден каждый изгиб цифры и узора. Так чеканили только её, вы припоминаете как ужасно выглядят монеты той же цены.
Официант тужился вспомнить, в чем же различие, но в голове не было не одной стоящей мысли. Монеты такого мелкого наминала редко кто рассматривает выглядывая и примечая, как и что на ней выгравировано.
- Двадцать песо, - все так же сухо отвечал он.
Джон и Джек посмотрели ему в глаза, пытаясь понять, что весь спектакль был разыгран не зря.
- Но любезный у нас нет мелочи для вас. – Проговорил с осторожностью Джон.
Официант сделал кислую мину и не довольно сказал:
- Ладно, хорошо я сдам вам за эту монету 590 песо, больше в кассе нет.
- Вы нас грабите любезный, - возмутился Джек.
- 650 песо. – отреагировал он.
- 750 и уникальный четвертак ваш.
- 700 мое последнее слово.
- Нам нужно по советоваться, - Сказал Джон уводя поруку Джека в сторону.
Через минуту сделка была окончена. Джон и Джек мчались с полученными деньгами напропалую через парк молча решив скрыться в порту что находиться за ним, покуда обманутый не дошел до ломбарда и не попытался сдать коллекционный четвертак, стоимость которому 25 песо.

Глава 6. Идея.
Монета приоткрыла завесу сомнений, она вселила в обоих нить надежды и подола пищу для размышлений.
Они почти бежали по извилистым дорожкам парка, стараясь путаться в гуляющих парах и выглядеть не принужденно. Возможно, осторожность была излишней, но ограбить кофе не пролив ни капли крови, и даже никого не напугав, этот успех их ошарашил, поразил до удивления.
 День захватывал зеленеющий цветущий парк, людей становилось все больше. Их светлые лица заполняли взор. Они были порядочными жителями города, которым посчастливилось в этот прекрасный день быть свободными от суетных дел будней. Они вырвались в парк с любимыми людьми или своими детьми. Сюда побыть чуточку дальше от камня и денег. Дальше от лжи, торговцев и как казалось бы от жуликов. Но именно это все более толкало последних на новые хитрости и коварства.
Джон и Джек шагали уверенной походкой, деньги, что были в их карманах, сразу поделенных по полам, добавляли в них недюжинную уверенность в себе. Они шли четко, переставляя свои тросточки в такт с ногой и горделивой походкой, отлично маскируясь под удачных молодых дельцов, которых привык видеть счастливый парковый народец.
Лица менялись женщины, мужчины, подростки, дети, и все же, все они оставались похожи. Для Джона и Джека идущим сквозь них пламенными сильными молодыми людьми, они в этот момент были для них успешной элитой, которой поверят эти люди из разряда, обманутого официанта. Ведь не смотря на внешнее спокойствие они, это те кто выйдет из парка и продолжит изнурительную работу, честный труд, чтобы потом вновь прийти в парк и на мгновение забыться. Этим людям в глубине души хочется стать не зависимыми от денег и забот, ощутить свободу хотя бы на миг, но чистая душа не позволят им идти в бары или бордели. Груз ответственности за близких ведет их сюда. Но жажда наживы может смутить любого. И именно им можно выдать чистую монету за роскошь, переоценив и перевернув её смысл.
Но и в стаде овечек, всегда бывает упертый баран. И чем более у него рога, тем более сложнее отбить у него стадо. А если это стадо объединено из нескольких, да и сараев для них уже много и среди баранов уже есть свои волки и псы, и волки которые прикармливают псов, и псы которые едят овец.
Джон и Джек уже в парке поняли, что в этом городе им более делать нечего. Здесь хватает и своих жуликов. Этот город был многогранен, здесь было много богачей, глупых и не острожных, но успех на такой огромный куш как пол миллиона, был слишком мал, чтобы его искать. Трюк с четвертаком сработал один раз, может сработать и ещё, но для набора нужной суммы этого мало. Главное что он открыл им глаза, они увидели вокруг другой Мир, мир соблазна и игры на страстях людей, что вокруг. Теперь оставалось, найти то самое стадо, где будет в лучшем случае всего один баран.
 И стадо это должно быть довольно многочисленным.
Двоя жуликов, шли по дорожке в зеленеющих деревьях, кустарниках и цветах над которыми суетились со светлой улыбкой садовники, приветливо здороваясь с проходящими мимо отдыхающими.
Они величаво говорили на понятном только для них языке, довольных и светящихся их ни кто не подозревал и даже особо не рассматривал.
Дружелюбная обстановка напомнила им сцены из детства, они на мгновение забылись и как тогда в баре начали открыто обсуждать свои воспоминания все более раскрываясь перед друг другом.
В этот момент откровения, в их головах родилась идея. Та самая, что связала все их переживаемые чувства, расставившая факты и последние сомнения. То, что они сделают вдвоем, афера которая может выкупить их жизни у поддонка Сали.
Чтобы набрать требуемую сумму им придется обмануть кучу народа, тогда легче впустить в погоню за наживой целый народ, заставить думать о финансовой независимости и жизни без забот население города. Почему бы и нет, ведь все возможно если вдвоем они смогли выдать четвертак за 1000, смогут выдать и гряз за золото.

Глава 7. Береговая линия.
Парковая дорожка закончилась, из лесной прохлады их дальше повела песчаная тропинка. Деревья становились все реже, а шаг короче.
Вскоре вековая прохлада парка закончилась, под ногами на смену твердой тропе появился рассыпчатый желтый песок.
Где то в парке за беседой они свернули и вышли гораздо западнее порта на пляж. Они остановились, взору открывался прекрасный вид.
Бесконечность моря всегда поражает своей могучестью, особенно впервые увидев. Огромное неописуемое количество воды, абсолютно прямой горизонт. Жившим до этого на суше и видевшим вокруг себя местность, которою во всяком случае можно достичь пешим или конным, всегда этот вид доставляет смешанные чувства.
Ни один не испытывает эстетического удовлетворения от этого вида в тот же момент как увидел его в первые. Так и Джон ни разу не бывший у моря, наконец, его увидев, испытал, сначала, чувства страха и не понимания. Увидев море, голова его закружилась, он не мог осознать, что есть что-то настолько огромное и монолитное, что это невозможно охватить взглядом.
«Это же, сколько здесь воды?» - Родилась мысль в его голове, закружилась голова, он попятился, потерял равновесие, оступился о мягкий песок и грохнулся, наземь оставляя в пляже отпечаток своей задницы.
Джек стоявший рядом с милейшим лицом посмотрел на Джона, наклонился и сказал:
- Друг мой вы, что ни когда не видели моря? – он ехиднинько посмеивался и продолжал. – Не переживайте, это пройдет. Море прекрасно, просто к нему нужно привыкнуть, ах вот и наш порт нам туда. – Закончил Джек указывая тросточкой на восок где виднелись корабли, он выпрямился и зашагал.
Джон понял, что Джек и не собирался помогать ему встать, а просто глумился над его беспомощностью. В голове его родилась идея как он его за это накажет.
- Ну же дорогой Джон вставайте, надо поспешить. – Ускоряя шаг, прикрикивал Джек, удаляясь все дальше.
Джон приходя в себя, быстро поднялся, отряхнулся, выругался, со злобой плюнул смотря на голубую даль и поспешил вдогонку.

До порта идти было около мили, песок конечно затруднял им путь, но не на столько чтобы искать другую дорогу.
- Море для тебя не в новинку я смотрю.
- Конечно, нет, Джон, - без присущей Джеку надменности отвечал он. – Я вырос в местах похожих на пристань. А ты столько времени  провел в этом городе, да и не мало где побывал, так ни разу и не видел море?
- Все как то упускал шанс. Хотя однажды был совсем рядом и даже не в этом городе, тут неподалеку пару лет назад останавливался на ферме одного богача, рядом с побережьем. Но так и не заглянул к берегу. Срочно надо было уезжать.
Джек задумчиво сказал:
- Это не та ли ферма, где во время охоты министр на своей даче подстрелил лестного жителя, которого принял за кабана, за хрюканье и внешний вид. Тот «ети» был весь в грязи в оборванных одеждах, так что было не сложно его принять за животное. – Джек остановился, посмотрел на Джона, тот слушал и вид его указывал на без коментарность, тогда он продолжил. – Я читал об этом в «утреннем известнике». Когда министр привез раненого человека в дом, его отмыли и оказали помощь, рана была не значительная, лишь царапина. «Ети» не оказывал сопротивления, только хрюкал, и щипал женщин прислугу за мягкие места. Это оказался молодой мужчина средних лет, министр хоть и утверждал, что не стрелял в него, но все же очень обрадовался своей добыче. Впервые был пойман лестной человек, закинутый волей судьбы в лестную гущ и выросший одиночкой без вмешательства цивилизации. – Джон не говорил ни слова, Джек видел, что тот его слушает, и продолжал рассказывать, как можно приближеннее к тексту статьи. – Мужчина вел себя дружелюбно, но как подобает не видавшим себе подобных, весьма испуганно. Меж тем в первый же день было замечено, что симпатию он питает  только к министру, будто как спасителю и хозяину. Поэтому спал и ел он только рядом с министром на коврике, уподобляясь собаке. Все это длилось не так уже и долго. Три дня после спасения министр решил явить свою находку Миру. Объявив своей семье, что на утро следующего дня повезет «ети» в город к ученым, на этом все и закончилось. Утром следующего дня, лестного мужчины уже не было, как не было и денег в сейфе, костюма, цилиндра и…
- Дорогой дубовой трости, - закончил Джон.
- Дк, это был ты?
- Мне пришлось пойти на это, у меня не было тогда денег и в общем был какой то кризис. Ты знаешь, - Джек смотрел на него с явным восхищением, уважением и усмешкой одновременно. – Джек это было довольно таки противно, я не три дня там просидел, изображая собачку, а около двух недель. Люди вокруг меня, считали меня за животное, Ричард – так звали министра и вовсе на заднем дворе своей дачи, кидал мне палку, чтобы я её ему приносил, это доставляло ему огромное удовольствие. Но после он повесил мне ошейник, как на своего верного пса, а на ошейнике был ключ от сейфа. Тогда и пришел конец моему театру унижений. В общее конечно если бы я его не ограбил то про лестного жителя бы ни кто и не узнал, он только после этого обратился в полицию к ученым и так далее. Разыгрывая драму обманутого.
- А правда что…
- Нет, - перебил его Джон. – Это был не я. – Поспешил его перебить он. – Беременная гувернантка это не моих рук дело. А вот куча на дорогом персидском ковре мимо лодка, за все что я вытерпел… в общим то это не так важно.
Джон заулыбался, Джек посмотрел на него, его лицо засияло, расплылось в улыбке и он не сдержал эмоций засмеялся. После и Джон подхватил, так заливая пляж смехом, они приближались к порту.
Сыпкий песок вскоре сменила деревянная мостовая. Аккуратно построенного порта. Это был не большой порт, всего три торговых судна стояло на погрузке – разгрузке. Матросы и рабочие суетились вокруг кулей, мешков, ящиков. Кто-то грузил, кто-то разгружал, по всюду вокруг чьи-то крики. Джон в совершенстве потерялся во всем этом хаосе, Джек же напротив видел в нем систематичную работу ремесленников морской торговли. Он вслушивался в разговоры, в крики, ругательства работников выявляя, кто куда плывет либо от куда.
Джон продолжал молчать понимая превосходство Джека. Тот тем временем инстинктивно ходил туда обратно, погружаясь в гущу матросов, что-то на ходу у них выспрашивая и подтверждая.
Так прошло около полу часа, пока не появился он, огромный мужичина с волосатыми руками растущими из груди похожей на стену, которую в свою очередь покрывала не только рваная рубаха, но и густая рыжая борода что свисала почти до его пупка. Он появился, будто из не откуда, вырос перед ними как гора. Доминирующе наклонившись к их лицам, так что их глаза встретились,  грубейшим севшим от крепкого табака голосом  произнес:
- Что вам нужно в моем порту?
Вид его был на столько не обычен, что оба вошли в ступор, и будто не услышали вопроса вовсе. Мужчина тем временем не собирался спрашивать второй раз. Тяжелые руки взметнулись к Джону и Джеку, мертвой схваткой он взял их за шкварник, так как берут надоевших кошек и потащил обоих, прочь с территории порта. Двоя схваченных, еле успевали переставлять ноги, беззащитные они видели, как посмеивались окружавшие их матросы. Захватчик же волоча их без особых церемоний, сквозь зубы ворчал и ругался, говоря что-то про проходимцев и не чего мешать работать.
Он вышвырнул их за мостовую, показал кулак, что-то сказал, что ещё раз и отобью почки. Джон и Джек быстро оправившись, поспешили удалиться, с порта.
Меж тем Джек успел услышать достаточно, чтобы проложить путь дальше.
Проникнуть на торговое судно почти не возможно, экипаж таких судов сплочён, все друг друга знают и уже давно, команда редко берет новичков или пассажиров, но вот неподалеку есть пристань, где останавливаются совсем другие суда. Пассажирские или даже круизные корабли. Это не все что успел понять Джек.
Они направились прямиком к пристани, по пути он рассказал Джону остальное, что успел услышать. В море есть рыбаловетский городок, от туда выгружали товар сегодня, матросы жаловались, что там жутко скучно, нет ни трактиров, ни пабов там ни когда не останавливаются больше чем на погрузку или разгрузку. Народ, говорили они, живет там до жути не целеустремленный и скучный. Не смотря на то что деньги у них определенно имеются. Но на что они их там бросают не понятно. У них не построено там ни одного увеселительного заведения, даже смотреть там не на что. Самое странное, это то что от туда ни кто не бежит и туда ни кто не стремиться, собственный мирок хотя по слухам даже есть гостиница. Называется этот город Исланд и находиться глубоко на восток, там рядом с волчьими островами.

Цель была выбрана, только вот, средства для достижения были ещё не найдены. Ни Джон, ни Джек не собирались записываться в персонал, какого-нибудь круизного корабля, поднося подносы с шампанским напыщенным аристократам. Говорить, строя глазки, будто послушные маленькие пёсики: чего желаете, или мне что-то вам принести?
Они сами были напыщенными, крайне самоуверенными молодыми людьми с огромным «Я». Пусть до аристократов им было далеко, в жилах их текла не благородная кровь графов и лордов, зато живительная влага в венах была пронизана испытаниями судьбы на стойкость и остроту ума. Что, несомненно, повышало их статус в своих глазах.
Порт оставался позади, они не хотели возвращаться в город поэтому продолжали путь по берегу, обсуждая дальнейшие действия. Но особого разговора не выходило, не возможно что-то  планировать, не имея, ни кого представления о предмете разговора. Оба находились в этом городе довольно долго,  но ни один не был даже вблизи пристани, лишь по слухам они знали что рядом с портом она есть. И что город отчасти туристический, но лишь отчасти и благодаря той самой пристани.
Берега города состояли из рифов и скал, пляжа – главного фактора туризма, здесь практически не было. Ровных мест у берега хватило на постройку порта и пристани. Благодаря последнему туристы съезжались сюда, дабы прокатиться на прогулочных лодках, а те кто побогаче и свободнее заказывали билеты на круизные корабли. Уходя в плаванье на несколько недель на огромном корабле, с дымящимися трубами у свода крыши.

Они прошли около мили, парк и порт оставались далеко позади, вскоре береговая линия начала ломаться и проваливаться. Горные породы кое где образовывали обрывы. Море билось о скалы с  зыбким шипучим шумом, волны были не большие, но Джон невольно отшагивал от каждого приближающегося гребня.
Кое-где пришлось подниматься ближе к городу, обходя обвалы и каменные берега. Так минуя один из таких, они поднялись на пригорок, и взгляду открылась пристань.
Камень берега вновь переходил в песок, а песок в мостовую, но не такую бедную как у порта. Здесь мостовая была выложена аккуратно, доски лежали ровно и выходили далеко за пределы береговой линии, туда где было довольно глубоко, чтобы смог бросить якорь большой круизный лайнер. Обязательный поручни заканчивал береговое строение.
Они стояли и всматривались в открывшийся вид, пристань была гораздо больше порта, здесь тоже стояло три корабля, но каковы они были. Два средних размеров, всего с одной трубой для углевых топок, покачивались по волнам, не внушали большого восхищения, это были пассажирские суда среднего класса, на таких посудинах перевозят эмигрантов через океан. Эти корабли были акулами морей, порой в их погребах находились и пушки и золото погибших торговых судов. Туда им путь заказан, экипаж быстро их раскусит, и у рыб океана будут, двоя новых жуликов на обед.
Но последний восхищал своей громадой, он несоизмеримо был больше чем предыдущие два. Белоснежный лайнер с тремя чернеющимися трубами, с длинным выставляющимся носом, который угловато заканчивался у самой глади морской, так будто создан богами для покорения морской стихии. Капитанский мостик был лишь на пятом этаже от основания его. Протяженностью около двухсот метров, сложно даже подумать, сколько людей вмещало в себя подобное творение.
На корабле путешествовала куча народу, найдется и парочка мест для них.
Джон и Джек налюбовавшись лайнером, обратили внимание на людей что прогуливались по нему и мостовой рядом. Ни один мужчина и ни одна дама не были одеты в черный бытовой костюм. Все щеголяли в белых смокингах и в светлых платьях. На ногах их была легкая летняя обувь. Напыщенные собственной важностью они гуляли парами, кланяясь друг другу и хохоча, закрывая ладошкой рот. 
Пролетавшие над головами людей белые чайки сливались с их лицами, двоя мужчин, решительно направились в эту стаю двумя черными воронами. Твердой походкой с целью кого-то если не обокрасть, то хотя бы провести вокруг пальца. С абсолютной  уверенностью в свои силы, и без единой мысли на план действий.
Меж тем Джон не забыл о желании отомстить за насмешку Джека. И чем ближе становился лайнер, тем яснее в его голове рождалась мысль.

В близи корабль был ещё более грандиозным. Чтобы увидеть его полностью приходилось ворочать головой из стороны в сторону.
 У самого конца мостовой была положена деревянная лестница выводящая прямиком с мостовой на корабль. Дамы и господа шныряли туда-сюда, показывая офицеру, стоящему у лестницы свои билеты.
Офицер был среднего роста, тоже одетый в белую летнюю форму. Из оружия у него был лишь не большой клинок, висящий в ножнах на поясе с левой стороны. Он проверял каждого кто проходил мимо. Двух мужчин в черном, он приметил уже давно. Это было ни сложно, на всем берегу их было только двоя. Пассажиры же других кораблей выглядели не так вызывающе и вовсе старались обходить знать стороной.
 Джон и Джек приближались все ближе. Джон косился на Джека и видел, что тот что-то задумал, значит, придется действовать решительно.
Они подошли к офицеру, тот рассматривал билет мужчины, что был перед ними и хотел пройти на корабль. Джон и Джек не говоря ни слова, прошли на лестницу и начали подниматься, пока за спиной не раздалось:
- Хэй вы, двоя, где ваш пропуск? – Кричал офицер, им вдогонку, отдавая билет обратно мужчине.
- Что, какой пропуск? – Сделав удивленные лица, сказал Джон.
- Тот самый, пропуск на корабль. – Продолжал тот, медленно опуская руку к кленку.
- Мы к капитану по личному вопросу. – Поспешил ответить Джек.
- Ни каких встреч с капитаном не назначено. Спускайтесь и проваливайте, или показывайте билет.
- Какой не понятливый матрос, - Говорил Джон Джеку, - Вы что ни понимаете, что нам нужно попасть к капитану по важному вопросу.
- По какому ещё вопросу? – прорычал тот, и схватился за клинок. – А ну спускайтесь и валите с мостика.
- Будет шторм. – Выпалил Джон, увидев лезвие клинка.
- Какой ещё шторм?
- Страшный и всепоглощающий. И нас послали на корабль для встречи с капитаном.
- Будет шторм? – Вдруг донеслось с корабля.
Джон и Джек подняли голову. У самого края стояли люди, в глазах их читалась тревога. Они с интересом смотрели на двух молодых людей:
- Да будет страшный шторм, - говорил Джон. – Но вы, ни чего не должны бояться. Мы пришли сюда специально, чтобы предотвратить его силой науки и мысли. – Что за бред я несу, мелькнуло в голове его. Но он быстро решил перевести удар на партнера. – К вашим услугам профессор Юстонского университета науки телекинеза и метеорологии Джексон.
Джек беззаботно подхватил мысль Джона и продолжил уже самостоятельно:
- Так точно, я профессор Джексон, можно просто Джек. Мы много лет изучали сложную науку предсказания погодных явлений. Мы, - он сделал паузу, ставя ударение на последнее сказанное. – Профессора Юстонского университета уверенны в том, что будет шторм, и не примерно должны предупредить капитана.
Джек закончил объясняться, они продолжили подниматься на корабль. Но тяжелый мужской бас остановил их на середине:
- Как одно связанно с другим? – Раздалось из толпы зевак собравшихся на корабле у вершины лестницы.
Двоя, подняли взгляд к толпе наверху, ища лицо которому принадлежал голос. Из зевак корректно подталкиваясь, к ним вышел пожилой мужчина в очках. С седой бородкой и руками сложенными замком на далеко выставлявшемся животе.
- Что связанно другим? – Неловко спрашивал Джек.
- Наука метеорология и телекинез? – Почтенный старец с умным видом и пивным пузом, что-то явно заподозрил.
Джек и Джон переглянулись, но неловкий момент длился лишь секунду. Джон продолжил объясняться, а Джек старательно делал важный вид:
- Телекинез это… - он поднял палец вверх привлекая к себе большее внимание и стараясь выглядеть естественней. Но лишь выглядеть, а не быть умнее, в самом деле он не знал что же обозначает этот редко применяемый в речи термин.
- Это чудесный дар передвигать предметы на расстоянии, не прикасаясь к ним. – Продолжил старик. И тем дал пищу для коварства Джона. Чем незамедлительно он поспешил воспользоваться.
- Именно, - заключил он, Джек меж тем успел заметить, что Джон чуть было, не оступился. Но в то же время он видел как загорелись у того глаза, что в правду его даже немного напугало. – Профессоры Юстонского университета, не просто ученные, на своём факультете они получают степень только тогда когда познают стихию полностью и умеют ею вершить и управлять.
В голове Джека: «Что за бред?»
Меж тем Джон продолжал, сделав паузу для того чтобы подняться на верх корабля поближе к слушателям и старику:
- Юстонский университет единственный в своем роде практикует не только предсказание но и управление природными явлениями. Долгие работы и жертвы, привели ученных к фактору величия человеческих возможностей. Профессор Джексон провел долгие годы в Тибете в горах, изучая потоки воздуха, в далеких тропиках Индии вслушиваясь в дожди и в снегах Аляски прочувствовав стужу севера и душу снегов и метелей.
- Долгие годы? Парню вроде на вид лет тридцать не больше. – Еле слышный голос из толпы, - о каких долгих годах он говорит?
Джон не обратил внимания и продолжал шуметь в уши:
- Изучение и самопожертвование помогло ему открыть в себе способность удерживать дожди в облаках. Движением руки он может отвести штормовой фронт и успокоить море.
Джон закончил, вокруг стояла мертвая, гробовая тишина.
- Вы хотите погибнуть на этой посудине? – Не сдавался Джон. – Джексон всех вас спасет.
Неизвестно, как поверили в этот бред. Возможно, все сложилось воедино. Брюзжащие дамы богатых мужчин, для которых в одночасье, двоя в черном стали спасителями, либо мужчинам этих дам было проще впустить их на борт, чем долго объяснять, что к чему не так в легенде неизвестных. Матросы со своими суевериями и страхом перед капитаном или просто их самоуверенный вид. Но они попали на борт большого прогулочного лайнера. Мало того что они попали, но ещё к ним из толпы подошел администратор, который быстро перехватил их персоны и предоставил отдельную каюту, хоть и не на долго, но Джон и Джек успели отдохнуть, помыться и привести в порядок свою одежду. Лайнер тронулся, и направился прямиком к волчьим островам.
Спустя сутки начался жуткий не предвиденный шторм.
 
Глава 8. Море часть №1.
Сначала все шло хорошо. Джону и Джеку предоставили каюту первого класса. Она не была больших размеров, в ней почти не было мебели. Меж тем, там была ванная комната с горячей водой, шкафчик с спиртным и стол с накрытым обедом.
Почти сутки их ни кто не беспокоил, лишь к вечеру постучался молодой парнишка лакей и сообщил, что капитан оповещен о их прибытии, не забыв упомянуть о его удивлении и приглашении на ужин. Двоя жуликов в то время, опустошали мини-бар, привычно величаво они передали почести капитану и поинтересовались, как бы невзначай, когда они прибудут к волчьим островам, лакей ответил, что к утру будут там и ушел.
  Ни тот ни другой не собирались идти к капитану, надеясь на загруженность должностного лица, они рассчитывали, что тот сам к ним так же не спуститься. И они проведут время в каюте до самого утра, а после попытаются попасть на Исланд, пока неизвестно как.
Выпивка в каюте довольна, не плоха, они наливали, рюмка за рюмкой шотландский виски закусывая оливками, что выковыривали из салата Цезарь. На столе кроме салата Цезарь, было поставлено два горячих блюда с мясом и овощным гарниром и два десертных яблока запеченных и жирно посыпанных сахаром.
Они сидели в одних подштанниках, так как остальная одежда была постирана и сушилась в ванной. В глазах их играл алкоголь, на лице сияла улыбка, они дружески беседовали, не скрывая перед друг другом практически ни чего. Одно было ясно, не говоря вслух, этот день для обоих был одним из самых сытых и светлых для них за длительное время.

Джон жутко храпел, пустые бутылки виски катались по каюте из стороны в сторону с громким лязгоньем ударяясь о стены. Сквозь сон Джек чувствовал настигающее его похмелье.
Он открыл глаза, их каюта превращалась в обитель хаоса, на момент вспомнилась его комната у Бибера. Но тут-то они не должны были успеть привести, всего за ночь, каюту в притон иждивенцев.
Дверь в ванную была открыта, странное не ясное ощущение не реальности продолжало селиться в голове Джека.  Он оглядывал свою каюту и ни как не мог поверить своим глазам. Дверь, бутылки и одежда что в ванной сушилась на вешалке, в такт переваливались из стороны в сторону. «Что черт-побери происходит? Здорово же мы вчера надрались». Думал Джек и продолжал наблюдать за хождением мебели и вещей.
Качка становилась все сильнее. В момент, когда Джек совсем проснулся, и глаза его наполнялись страхом, с кровати вниз полетел Джон, упав на пол его покатило к противоположной стене.
Джон пытался встать, ругался благим матом, но у него ни как это не выходило: «Джек, я выбью из тебя всю дюрь за это». Кричал он, сонный и взбешенный пытаясь встать. Как только ему это удалось, он ухватился за стол, что был прикреплен к полу болтами. Огляделся и увидел, вцепившегося в свою кровать Джека, с испуганными глазами ребенка. Джона понесло обратно к кровати, но он крепче вцепился в стол и смог удержаться на ногах.
- Шторм, - тихо произнес Джек. – Начался шторм.
Джон не отвечал, они смотрели друг другу в глаза и пытались разыскать в них поддержку, но не находили.
- Господа, откройте, прошу вас ради всех святых. – Кричал кто-то за дверью.
Джон строгим взглядом посмотрел на дверь, в неё бился не известный. Голос его молил о спасении. Но мысли, с которыми он пришел, читались даже сквозь деревянную дверь каюты.
Джон стоял в замешательстве полминуты, но крики не умолкали и становились все более жалостными и настойчивыми. Сквозь стоны за каютой, были слышны волны, что не вероятной силой били о корабль, продолжая качать его словно щепку в водах реки.
- Откройте же, прошу вас, господа.
- Ах ты, черт бы побрал это море. – Выругался Джон, и последовал не уверенной походкой к двери, перепрыгивая через катающиеся бутылки.
Джек крепче держась за кровать и всем телом дрожа от страха, видел как Джон добрался до двери. Он уцепился в ручку, его качнуло в строну, унося его обратно, но он крепко держался и смог устоять.
Щелчок и замок отпер дверь. Джон раскрыл её во всю ширину.
Черное от туч небо, бесконечная ужасающая даль из полного хаоса и безумства стихии открылась его глазам. Дождь огромными ударяющими каплями ворвался в каюту, падая на лицо, руки. Ещё мгновение и напуганный одним лишь видом Джон свалился бы в обморок. Но в каюту пихая его в сторону и чуть не валя с ног, ворвался человек в брезентовом черном плаще, а за ним ещё три матроса, которые в свою очередь были лишь в своей морской походной форме.
Лицо первого, когда он снял капюшон выражало уважение и слизкую долю льстивости, что как правило следствие хитроумности и услужливости. Матросы же были хоть и разного тело сложения, один и вовсе был лишь полтора метра от полу, но ногах они стояли очень крепко и внушали страх не меньший чем шторм за каютой, что подтверждали холодные лица со строгим взглядом, огромные на редкость руки и плечи. Матросам явно было неприятно ощущать на своих лицах холодную воду моря, и за это кто-то должен был ответить.
Джон качнулся в такт кораблю и запер дверь. Он повернулся к своим гостям, троя матросов, стояли поодаль вблизи с кроватью, на которой он спал и держались, кто за что мог. Слизкий же мужчина  был рядом с Джеком и стоял так чтобы охватить взглядом обоих. Он гаденько поклонился, и начал:
- Господа, профессора, ваш час настал.
Джон и Джек молчали.
- Наш капитан ждет от вас спасительных действий. Такого шторма мы не видели уже давно. Честно сказать даже никогда.
Джон и Джек молчали, матросы переглядывались и цокали.
- Наши дорогие и крайне богатые пассажиры, требуют, чтобы все это прекратилось. Дабы восстановить приятное время препровождения и продолжить заслуженно купленный отдых, на нашем  не потопляемом лайнере. В последнем, кстати, все более посвященные сегодня усомнились.
Джон и Джек молчали, глаза их округлялись, а руки начинали трястись.
- Ну дак вот, наши обеспеченные господа, крайне обеспокоенные ситуацией, требуют вашего содействия. Профессора вашего уровня должны нам помочь, собственно для того вы и прибыли. Печально, что вы ни чего не предприняли раньше, нам пришлось сойти с курса, иначе мы рисковали разбиться о волчьи острова. Но шторм не утихает, и прошу вас принять меры.
Слизкий мужчина закончил и теперь молчать было нельзя. Джек, собрав всю волю в кулак, а вернее в челюсть, сказал:
- Любезный, понимаете ли. В не которых обстоятельствах мы не способны остановить, столь сильно разыгравшуюся стихию.
Слизкий тип, перевел взгляд в сторону говорившего. В его противных поросячьих глазках заиграла злобная струнка принудительного вмешательства, смешанная со смертельным страхом перед морем и надеждой на спасение.
- А вот этого теперь говорить не стоит знаменитый профессор Юстонского университета. Так что, любезнейшие, попрошу одеться и проследовать за мной и моими друзьями моряками.
Моряки хмыкали и хмурились. Морские волки видели, что парочка в каюте совсем не те за кого себя выдавали.
- Но позвольте, как же мы пойдем. Ведь за дверью бушующее море. – Вступился Джон.
- А вот тут попрошу не беспокоиться. До капитанского мостика мы пройдем. Но попрошу вас быстрей. Шторм усиливается, вам стоит быстрей приняться за дело, мы рискуем потерять судно.
- Может, стоит остаться в каюте и переждать? – Кротким голосом младшего ребенка в семье попросил Джек, вкладывая в слова последнюю надежду.
Вскоре наспех одетые Джон и Джек, не заправившие рубахи в брюки, под толчками мореходов вышли из каюты.
За бортом большого прогулочного катера бушевал шторм. Безумный и не предвиденный. Во тьме ночи освещаемый фонарями судна, все казалось не реальным, если бы ад был бы наполнен водой, это был бы он. Волны вздымались на грандиозных высот. Джон старался не смотреть в открытое море. Его вид привел бы его состояния ступора. Он боялся погибнуть, упав за борт. Не смотря на то что их обман с минуту на минуту раскроется и злобные моряки возможно сделают тоже самое только чуть позже.
Слизкий тип быстрой походкой, почти бегом провел их на внешнюю лестницу. Оснащенную поручнями она вела на самый вверх на капитанский мостик. Он не уставал приговаривать, чтобы «Господа держались, были осторожнее очень скользко».
Путь был не легок, но вскоре все благополучно добрались до верха к капитану.
Они зашли на мостик дверь за ними захлопнулась. Помещение было слабо освещено, фонари подвешенные цепями к потолку качались из стороны в сторону. Джону вспомнились их бутылки в каюте. В центре на неподвижном большом кресле сидел старый капитан. Даже при слабом освещение он видел его грозный взгляд. Он сидел, одной рукой облокотившись о подлокотник, а во второй руке держал револьвер. Книги, карты были разбросаны по полу. По всему видно было, что капитан в отчаянии.
Джек подумал, что им конец, и что костюм он стирал зря, все равно вымок.
- Вот они, капитан. – Заговорил слизкий. – Эти двоя предупреждали об опасности.
Капитан не шевелился, лишь зрачки медленно словно прицел снайпера передвигались с слизкого типа, а потом на Джона и Джека и наоборот. Вскоре он заговорил:
- Я не спрашиваю, кто вы такие. Потому что знаю. И поверите мне я считал вас халявщиками, что забрались на мой корабль, но из интереса я решил вас пока оставить. Дабы потом позабавить себя вашими россказнями, а после найти вам применение достойное вам. – Он на мгновение замолчал. – Ни кто не предвидел подобного. – Он указал револьвером на окно, что было на всю ширину стены, куда бились дождевые капли с такой силой, что за ними ни чего не было видно. – В это время года не бывает штормов и не может быть. Но вы, - теперь он указал револьвером на Джона и Джека, преимущественно на Джона. Джон в свою очередь чуть отшагнул и чуть заметным жестом указал на Джека. Намекая на то, что Джек повелитель стихии, а не он. – Оказались правы.
Капитан снова замолк, но вскоре продолжил:
- Я даже не спрашиваю, почему вы не пришли на назначенную встречу? Где вы бы могли мне все рассказать и предпринять меры по встрече шторма. Конечно вы профессора своеобразный народ, если вы те за кого себя выдаете. Возможно вы были заняты более важными занятиями, мир науки для меня не познан. Но вот теперь когда, вот – вот судно пойдет ко дну. Я прошу вас, сделайте, что – ни будь и спасите нас. 
Тишина, лишь скрип цепей переваливающихся из стороны в сторону фонарей и грохот бури. Все смотрели на Джона и Джека и ждали действий, а Джон и Джек смотрели на капитана и замечали, что в свете молний и в раскатах грома капитан в своем кресле выглядел грозным темным еретическим богом.
- Ну же господа спасите нас. – Решился слизкий тип.
Джек понимая, что груз ответственности ложиться большей частью на него решился на действия:
- Милейший, капитан, все не так просто как вам кажется.
Капитан молчал, матросы молчали, слизняк пугливо скалился. Джон смотрел на Джека, Джек продолжал:
- Мы не были готовы к такому шторму.
Капитан приподнял руку с револьвером и прицелился.
- Но, как известно во всем есть выход.
Капитан, поднял револьвер, почесал дулом темечко и опустил оружие.
- Мы долгое время с моим коллегой профессором Джоном, готовились в каюте, дабы отвести бурю с курса лайнера, но к не счастью. Совсем отвести мы его не сумели.
- Что же теперь делать? – Начал капитан. – Выходит вы не нужный груз корабля. Ну что же считайте вам повезло, судно пойдет ко дну через восемь часов, а вы умрете сейчас.
Капитан поднял оружие и взвел курок. Джон смотрел на револьвер и думал о последних моментах своей жизни, и что все не могло так закончиться. Джек же не собирался сдаваться:
- Нет, капитан, что вы. Я же не сказал что все потерянно.
Капитан присмотрелся к Джеку, опустил револьвер:
- Что же приступайте профессор, что вам нужно?
- Ну мне бы не помешал ваш револьвер, - аккуратно сказал Джек.
Капитан покосился сначала на Джека, потом посмотрел на свой револьвер. Потом положил его на ладонь. Ещё раз взглянул на Джека. Тут Джек понял, что выпад был проигран и поспешил исправить положение:
- Чтобы остановить шторм с помощью телекинеза, мне нужно войти в транс, и в этом состоянии мне нужно черпать силы, такая сильная вещь как револьвер смогла бы дать мне достаточно сил, для остановки любой бури.
Капитан молчаливым тяжелым взглядом уже расстрел Джека и сломал шею молчавшему Джону.
- Ну что же тогда приготовьтесь. Сейчас я войду в транс и постараюсь найти магнитные нити с метеорологических связей. Прошу не мешайте мне, чтобы со мной не происходило.
Джон демонстративно отшагнул, показывая остальным последовать его примеру. Слизняк и троя матросов отошли от Джека, не забыв схватиться за что – ни будь за что ухватиться рука, качка не переставала ни на минуту.
Джек присел, в последний момент он успел увидеть дверь на другом конце комнаты. Застыл на мгновение, а после начал. Дикую канитель, даже Джон удивился. Он кричал, то невообразимо громко, то шептал, словно шаманское заклинание, мычал, злорадно мычал, размахивал руками, уподобляясь птице, приседал и подпрыгивал. Пока происходило действо, все смотрели с не подменным интересом, Джона же это местами даже смешило. Он быстро брал себя в руки и продолжал наблюдать.
Не вероятно, но в один момент корабль остановился. Дождь перестал бить в окна, а волны перестали мотать судно. Джек выпрямился, огляделся вокруг, люди вокруг посмотрели на него как на героя, лишь Джон смотрел с не верующим одобрением, Джек отряхнулся, улыбнулся, и в следующее мгновение их ударило, так что даже капитан повалился с кресла. Джек понял, что чудо все же не произошло и часонул к двери, что были силы. Матросы все видели и поспешили за ним.
Джек рванулся, два быстрых шага и он у ручки двери, кисть руки поворачивает её и открывает. Он распахивает её и видит, что это выход за мостик капитана, там нет ни выхода ни входа на лайнер, лишь бушующая стихия и огромные надвигающиеся к носу корабля волны. Там негде скрыться, есть только место, чтобы быть смытым в открытое море, одной из волн. Это была прогулочная площадка капитана, куда он мог выходить с чашечкой кофе полюбоваться закатом.  Он вцепился в ручку одной рукой, а другой оперся о проем. В заде его  уже держали, троя матросов.
Капитан поднялся с пола, он все так же крепко держал револьвер в руке. Джон решил, что не стоит ждать концовки сцены, что разыгрывал Джек и решил сбежать через дверь что была ближе, но лишь только он рванулся к ней она отварилась и сбивая его с ног забежал ещё один матрос.
Здоровый детина в тельняшке повалил Джона назем, и не заметил его вовсе, он был взволнован и кричал охрипшим голосом:
- Капитан, капитан, Все готово мы его сделали.
Капитан на сколько мог быстро подошел к матросу:
- Как сделали?
- Насос, он работает. Судно остается на плаву. Мы выкачиваем воду из трюмов. Через десять минут надо будет латать пробоину, нам необходимо ваше присутствие.
- Отлично, сынок, отлично. – Капитан хлопнул его по плечу и потеребил. – Вперед, идем же.
Он просил револьвер в бордочек шкафчика, что стоял неподалеку и решительным шагом направился к выходу за здоровым детиной матросом, проходя мимо лежачего Джона.
- Но, капитан, - остановил его слизняк. – Что делать с этими?
Капитан остановился и замешкался, но вскоре ответил:
- Он же хотел выйти туда, - указывая пальцем, говорил капитан. – Ну дак вот пускай и отправляются. Профессорам не обходима практика общения с морскими бурями, пусть набираются опыта.
Джек уже привычно простонал, а Джон приготовился к худшему.
Джек крепко держался, поэтому матросам выпереть его далось не сразу. Джек ещё что-то кричал про мораль и образованность, не забыл про гуманность и, что все мы братья, но чей-то пинок под зад окончательно выбил его наружу, а за ним полетел и Джон. Странно, но в какой-то момент, Джеку показалось, что удар пришелся не от матросов и даже не от слизкого типа. Но вид надвигавшихся волн, перебил все его подозрения.
 Дверь за спиной захлопнулась, замок щелкнул. Джек из последних сил бросался на дверь и молил о пощаде. Но блеяние его ни кто не слышал.
- Держись Джек. – Закричал Джон, бросаясь к двери.
Джек вцепился в ручку двери, Джон схватился за него. Через секунду их накрыло огромной волной. Оба они оказались в морском плену, разрываемые силой воды. Но Джек держался крепко, их сбило с ног и понесло в строну. Джон мертво вцепился в ноги Джека и, потеряв землю под ногами, не выпустил его из рук, не дав себя смыть.
Было очень холодно, дождь не переставал ни на минуту, волны накатывались одна за другой. Во рту была соль моря. Руки слабели, очень скоро Джек не сможет их удерживать. Джон держался, как мог, но вскоре Джек чувствовал что тот слабеет и приходилось поддерживать его второй рукой. Джек думал, думал быстро и отчаянно:
- Джон, Джон слышишь меня? – Их накрыло волной, дождь барабанил по лицам.
- Да, Джек, я слышу. – Выплевывая соленую воду, отвечал Джон.
- Надо выбератся отсюда.
- Да но куда, Джек, куда?
Джек показал кивком головы и говорил:
- Там на другом конце, должна быть лестница, по которой мы поднялись сюда. Надо попытаться добежать до неё и найти место скрыться.
Волна оборвала их разговор. Через минуту заговорил Джон:
- Давай, после волны.
Джек кивнул.
Следующую волну не пришлось ждать долго. Она накрыла их, они держались из последних сил. Как только они смогли встать на ноги, они крича во всю глотку, словно средневековые войны в кровавом бою, рванулись к намеченной цели. Корабль жутко качало, на ногах стоять было очень трудно, тем более бежать. Они сделали два быстрых шага, их качнуло, Джон покосился, но Джек успел заметить и ухватил его, так чтобы тот не упал. Удержав равновесие, они попытались двигаться дальше и преимущественно бегом.
Они были почти у края, где то там была их лестница и надежда на спасение. Но буря будто разгадала их замысел и перед ними появилась стена воды, что надвигалась волной с той стороны, с которой до селе не приходила. Она была огромна и неожиданно быстра. Они увидели её, остановились, в молчаливом понимании возникали мысли, что добежать они не успевают и обратно к ручке тоже.
Их взгляды встретились, они молчали, на лицах их был страх и печаль.
Вода ударила с огромной силой, подхватывая их словно щепки. Она била их тела о деревянный пол лайнера, доставляя боль и неся в противоположную строну от спасительной лестницы. Джон и Джек ни чего не могли поделать, они кричали размахивая руками, ища кончиками пальцев за что ухватиться. Ища в полу малейшие выемки. Но все было тщетно.
Их несло, они ни чего не видели. Волна унесла их прочь с площадки, они чувствовали, что падают. О их спины что-то бьётся перебивая сдавленное дыхание.
Сердца дико бились, в голове был шум, они истошно кричали. Они не понимали, что же происходит. Было темно вода била их по лицам.
- Боже мой, мамочка спаси меня. – В вышей степени жалобно, молил Джон, и похоже, даже плакал.
Джек неожиданно для себя осознал, что все слышит и трезвое сознание возвращается к нему. Он не мог перевести дух и успокоить сердце, но начал собираться и прислушиваться. Вскоре он начал понимать, что они оба лежат на чем-то твердом, рядом, их все так же покачивает, волны накрывают их, но не топят и не уносят. Джон продолжает плакать и что-то просить у всех подарят, в его агонии, Джек даже услышал мольбы к Посейдону, параллельно с прошениями к маме.
- Джон, Джон. – кричал Джек в темноте, на ощупь ища его. – Заткнись Джон!
- Аааа Джек мы погибаем. – Продолжал тот.
Джек нащупал Джона. И тряс его за грудки:
- Да заткнись, чертов нытик. Мы спасены.
- Ни что нас уже не спасет Джек. Мы уже мертвы. – Не утихал Джон.
Было очень темно, не один фонарь не освещал их убежище. Джек с завидным упрямством нащупал лицо партнёра, и влепил ему пощечину.
- Ах, ты, гаденыш. – Взревел в тот же момент Джон.
- Ну что очнулся, идиот. Мы спасены. Но пока не знаю, как и где.
Джон хмурился и потирал щеку, но Джек этого не видел. Они ощупывали место, куда их принесло. Вскоре они поняли что находятся в деревянном пологом строении, довольно большом, с четырьмя внушительными веслами, привязанными к бокам стен. В процессе они так же обнаружили, что безвозвратно потеряли свои головные уборы и деньги, которые наспех пихали в карманы брюк, окончательно намокли. По всему выходило, что их унесло прямиком в шлюпку. Где они благополучно отсиживали бурю, дожидаясь конца феерии. 

Глава 9. Море часть №2.
Качаемые волнами волн, сетующие о своем потрясающе удачном спасении Джон и Джек пережидали шторм.
Было холодно и сыро дно лодки, наполнялось водой. Они, прижавшись друг другу, дрожа всем телом, грелись теплом собственных тел. Но эти двоя, замечали, что рядом с неудачами за ними по всюду следует Фортуна и то и дело улыбается им. Так и ужасающая буря начинала сдавать позиции. Дождь становился чуть реже, а после превращался в морось, с первыми лучами солнца прекратился вовсе. Так и волнения на море становились все менее значительными. Солнце, встающее на горизонте, успокаивало его и делало спокойным и послушным.
Джону и Джеку вскоре открылся окружающий вид. Они увидели, где находятся. Они сидели в лодке прикрепленной с внешней стороны к лайнеру, подвешенные над бездной морскою тросами. Им фантастически повезло. Мало того, что их снесло в лодку, висящей над неминуемой смертью. Да ещё с неё ветром снесло покрывающий брезент, и она как сочок уловила бедолаг. Остальные лодки, висящие в одну линию с их, не отличались подобными привилегиями, собственно не которых из шлюпок не было вовсе, либо они висели за один конец на боку с сорванными тросами.
Когда опасность прошла, Джон и Джек, как могли, вычерпали воду с лодки. Натянули на себя брезент, что висел на краю и развивался на ветру. И наконец-то уснули. Но сон их был не долгий.

- Ой, посмотри только на это.
- Что там такое.
Капитан с чашечкой крепкого кофе. Прогуливался по своей смотровой площадке. Осматривая последствия ночной битвы со стихией.
Корабль был в ужасном состоянии, везде были осколки дерева, металла, веревок, сорванных тросов и битого стекла. Но он был на плаву, у капитана оставался один рабочий двигатель, но он выиграл эту битву, он на плаву и он будет, пусть не в назначенное время, но будет в указанном месте назначении.
Море унесло их далеко с курса, до волчих островов теперь было три дня пути. Да и на этой посудине теперь не до прогулок, нужно спешить в родной порт на ремонт.
- Вон там в шлюпке, видишь. – Говорил капитан.
Слизняк подошел, не доходя до края площадки полметра.
- Да не бойся ты, - говорил капитан, сильной рукой толкая его ближе к краю.
Слизняк чуть не оступился, но удержался и смотрел в сторону указывающую капитаном.
- Надо же, наши псевдо профессора выжили.
Джон и Джек, покачиваясь в лодке в такт с лайнером, словно в колыбели мило спали.
- Капитан, что будем делать?
Капитан отпил свое кофе, ухмыльнулся и позвал матросов жестом руки.
- Пусть плывут, в своей шлюпке. Обрубить тросы.
- Но, как же это, ведь лодка…
- Страховка все оплатит, спишем все на бурю. – Перебил капитан, слизняка. – Пусть плывут.

Стук, удар, шлепок. Их качало, Джек приподнял голову, открыл глаза, но не смог подняться выше борта шлюпки и уснул.
Что-то гудело и казалось, выпускало из себя черный дым. Очень странный сон, но такой крепкий и пленительный. Не хочется просыпаться.
- Джон, Джон. – Кричал во всю глотку Джек.
«Что ему нужно опять?» - подумал Джон и решил не медлить и ответить ему, пока тот снова не принялся его бить.
- Что ты орешь то опять?
- Нам конец Джон, теперь наверняка нам конец. – Джек явно был в отчаянии.
Джон не спешил отвечать, он лежал в лодке, закутавшись грубым брезентом, смотря на Джека снизу вверх. Ему не хотелось вставать, но вид Джека заставил его поднять голову.
Лишь только поднявшись, он понял, в чем было дело.
Они были в открытом море, лайнера и след простыл, повсюду всепоглощающее море. Он смотрел на горизонт, обернулся в другую сторону, видел ту же картину, лишь солнце и облака меняли картину. Между делом он посматривал на Джека, который стоял к нему спиной и был в носу лодки, и куда-то всматривался. Надо сказать, что в некоторые моменты Джон смотря на Джека, замечал, что тот довольно таки не очень то и худ, но откидывал жуткие мысли в тот же момент, хотя не исключал, как вариант.
Говорить или спорить в этот раз, было не о чем. Они лишь обсудили, когда это произошло. Но в памяти не сохранились точные данные, было понятно, что лодка либо упала в море, пока они спали, либо ей помогли. Но факт оставался фактом, они в открытом море, в открытом дрейфе.
Они осмотрели лодку. У них имелись две пары вёсел, крепкий плотный и достаточно большой брезент, остатки веревочных тросов, которые висели с обоих концов шлюпки, и металлический не большой кусок арматуры, который видимо случайно залетел в шлюпку, собственно как и её хозяева.
На дне лодки так же сохранилась дождевая вода. Ни когда ещё Джон и Джек не были рады воде, когда они обнаружили, что та пресная и вполне пригодна для потребления. Металлический осколок имел форму ломанного треугольника из толстого листового металла. Одна его кромка была достаточно острой, чтобы суметь разрезать брезент. Отрезав кусок, они соорудили из него не большой мешочек, куда с крайним трудом собрали как можно больше воды, и обвязали концы веревками, что отслоили от тросов. Теперь вода у них была и хватит дня на два.
Из одной пары вёсел они решили сделать мачту с парусом из остатков брезента. Предложение кстати подал Джон, а реализовывали они совместными усилиями, что далось им гораздо сложнее, нежели собирание воды.
Сначала они не могли сообразить, как связать весла так чтобы на нем удержался парус, потом как закрепить мачту, чтобы та не свалилась.  Но потрясающе на что способен разум и руки в экстремальных условиях. Они потратили на это весь день, и к вечеру мачта стояла на месте.
Им пришлось применить третье весло, чтобы сделать перекладину для расширения паруса, использовать обе седеньки гребцов. В одну из которых они воткнули импровизированную мачту, предварительно выковыряв в ней отверстие, а второй седенькой подперли и все обвязали, благо трос был длинный, и веревок из него вышло много. В процессе добывания второй седеньки они выковыряли ещё четыре больших гвоздя, на которых она крепилась к шлюпке. Гвозди они оставили, и сделали из последнего весла руль.
Ветер подхватил их шлюпку и погнал по волнам. Только вот куда они пока не могли определить. Вернее сторону света они знали и сразу определили, только вот куда приведет их путь, они не могли точно знать. Они решили, что правильно будет идти по единственному знаемому пути, пути обратно к пристани, с которой отправились.
Они старались не думать о сорванных планах и о потерянном времени. Главное о чем со времен они начали думать это – еда. Вскоре после реконструкции своего судна они поняли, что им ещё везет с погодой, ветер был средней силы, бури не предвиделось и главное солнце не пекло их тела. Вполне комфортная погода для морской прогулки. Джеку вспоминался отец и его друзья, мужчины, бывало, брали его на такие прогулки по озеру. Отец давал ему удочку и учил правильно подсекать рыбу. Мужчины, оставаясь наедине, много ругались, курили табак, а иногда и выпивали. Но меж тем в их компании сохранялась уважение друг другу, и какая-то искренность коей не было, когда появлялись женщины. У Джека остались приятные воспитания о былых временах. И все же он не думал возвращаться назад, лишь краем в его голове возникала мысль, что его жизнь превращается в авантюру.
Голод становился сильнее под вечер, но почему-то не один не говорил вслух своих мыслей. Казалось, что ночь спустя, они доберутся до спасительной Земли и найдут чем подкрепится. С этой мыслю, они встречали ночь, Джек смотрел на проступающие огоньки неба. Он уверял, что они идут верно, но без секстанта трудно сказать точно. Но вроде идут верно, он тыкал пальцем в небо, говоря Джону, что вот та звезда должна быть там, а значит вот там, должна быть другая. И все же Джону это казалось действительным тыканьем «пальцем в небо». Сам он не ориентировался в звездном небе, зато одно он знал наверняка, что солнце садиться на западе, значит туда им лежит дорога, одна проблема солнце уже село и куда точно теперь плывет их лодка, он не знает, а Джек был не очень-то уверен.

Джек открыл глаза, солнце слепило его. Он щурился и не мог понять, что творится в их лодке. Сквозь пелену заспанных глаз он видел Джона, это определенно был он, кому ещё здесь быть? Он очень быстро чем-то махал и колотил по воде, так что брызги развивались во все стороны. Джек видел его со спины, мгновением позже, он понял, что Джон старается очень сильно. Его удары становились все сильнее, он бил и делал шаг вдоль лодки. Шаг ещё шаг, он приближался к нему, Джон не замечал его, продолжая долбить по воде.
Джек отпрянул к борту, боясь быть закопченным яростным Джоном. Тот продолжал, начиная жутко ругаться, понося море и всех живущих в нем. Дойдя до носа шлюпки, он остановился, положил весло, и начал раздеваться очень быстро. После раздевшись, он нырнул в море и мгновение скрылся.
Джек осмотрелся, был полный штиль, их лодка стояла на месте, ни какой Земли рядом не было. Из весла, что бросил Джон, торчало четыре гвоздя, они были в крови. Он явно на кого-то охотился. Понимание приходило с мучающим чувством голода.
Джек бросился к борту, откуда выпрыгнул Джон. Взявшись за борт руками, и только выглянув за край, Джон ударил его по лицу чем-то шершавым и сырым.
- Помоги мне Джек, - просил Джон.
Джек схватился за добычу, перехватывая её из рук Джона. Она была плоской формы и довольно тяжелой.  Он стащил её в шлюпку, та качнулась и Джон не смог удержатся, и вновь оказался в воде. Джек лишь секунду успел посмотреть на добычу, он не понял что это, какая-то рыба, но вид её был не самым лучшим, Джон крепко покромсал её своим веслом – убийцей. Он ринулся к Джону, опуская руку до локтя в воду, схватил его и потащил на себя. Джон крепко схватился за руку, выныривая, он жадно глотал воздух ртом. В глазах его светилась ликование. Джек понял, что Джон рад своей победе. Через минуту, чуть не перевернув шлюпку Джек, все же втащил Джона внутрь.
Джон, задыхаясь лежа на дне лодки, рассказывал, как он это сделал.
Он проснулся рано, встречая рассвет, он видел, что ветер спадает, и смысл в их руле теряется. Отвязав веревки, он решил караулить рыбу и попробовать её оглушать, так как с первыми лучами солнца земли рядом не было. Сквозь толщу вод он видел рыбу, но она была очень далеко, тогда он решил чем-то её привлечь. Он разворошил конец веревки и начал погружать её вводу. Потом ему это надоело, он привязал конец веревки к ноге и свесив их над морем, подергивал ногой и веревкой в свою очередь. От нечего делать забил гвозди в весло, металлическим осколком, все равно валялись, так не потеряются, а вскоре к нему всплыло это. А дальше он все видел сам.
Оглядев рыбу, что убил Джон, они поняли, что это скат. Фортуна всё ещё была на их стороне.
Они разделали его, готовить было не на чем, пришлось, есть сырым. Джек говорил, что есть народы преимущественно с узкими глазами, которые так и едят ската. Он кстати и принялся за приготовление блюда, все приготовление уложилось в тонкую нарезку, на столько на сколько позволил металлический осколок.
Неважно как его едят другие народы, если не привык, есть сырым вкус все равно ужасный, но на сегодня они были сыты и вода у них была.
На следующий день им везло меньше, ни какой еды им больше добыть не получалось. Скат на солнце портился и начинал плохо пахнуть, так что им пришлось сбросить его за борт, Земли было не видно. Вода начинала заканчиваться.
Так вода закончилась на третий день. Голод начинал быть привычным и жутко пугал. Что делать они не знали, куда плывет их лодка тоже, оставалось лишь ждать.

- Джон, а Джон? – Сидя напротив, заговорил Джек.
- Что Джек?
- А что осталось в той комнате?
- В каком смысле?
- Что осталось там, у Бибера, что тебе так необходимо, что ты согласился и не попытался сбежать ни от меня не от его брата. Хотя я думаю, ты мог найти местечко, где он бы мог тебя и не найти.
Джон посмотрел на Джека. Была ночь, лица их освещала луна. В её свете они видели друг друга четко, казалось, что это их свет, обманчивый свет лживой луны. Но сейчас на пороге смерти они могли бы открыться друг другу окончательно.
- Друг мой, - акцентировал Джон, - я могу задать тебе тот же вопрос. Подонок  Сали, со всем своим высокомерием, не так уже и всемогущ. Ему самому скоро прижмут хвост. В твоей комнате осталось, не что не менее важное.
Джек вздохнул и опустил голову.
- Мечта, - полушепотом сказал он.
- Огни. – Сказал Джон.
- Нет, что ты какие огни, я оставил там свою мечту.
- Да нет же огни, вон там. – Джон встал и указал пальцем.
Вдалеке горели огни, тусклые мерцающие огни. Они не знали, что бы это могло быть. Быть может это проплывающий корабль, догнать его было не возможно, но в другом случае это была земля. Спасительная суша.
Они повернули по направлению к ним. В свете луны, под мерцание звезд они вновь зажигали свою надежду.
Не понятно, сколько длился их путь, но солнце ещё не выглядывало, когда они прибывали к суше.
Ветер стихал и вскоре перестал двигать их судно. Берег меж тем был совсем близко, они отчетливо видели его. Они в спешке повалили мачту и разрезали веревки, высвобождая весла. Для использования их по прямому назначению.
Джону не сразу был понятен принцип гребли, вообще оказалось, что это кажется легко только со стороны, но даже в этом была особая наука. В чем Джек непременно знал толк. Он в двух словах объяснял, что нужно делать, чтобы плыть ровно, не теряя направления и скорости. Вправду сказать пару раз Джеку очень хотелось треснуть Джона по голове, в надежде, что тот будет грести ровней, но вскоре тот и сам понял основы, и они начали грести в такт друг другу.
Как только лодка села на мель, они перестали грести и осмотрелись.
- Ни черта не видно. – Подметил Джон.
- Прилив может смыть нас обратно в море. – Подметил Джек.
Они спрыгнули, почувствовали рассыпчатый песок под сапогами. Линия берега не ломалась и уходила далеко за пределы освещаемые лунной. В этот момент они поняли, что приплыли, не туда, откуда отправлялись.
Море не большими волнами омывало пляж, на который они высадились. Они стояли, оставляя его позади, и смотрели вдаль.
- Ни черта не видно. – Повторил Джон.
Джек промолчал.
Действительно огни были высоко над уровнем моря. И находились, по-видимому, в горах или на возвышенности. Потому как  песчаный пляж заканчивался почти стеной из чего-то темного и не изведанного. Пройдя ближе, они поняли, что дальше растет непроглядный лес. Они проследовали вдоль берега, но признаков населения не обнаружили. Берег был чист и пуст, лишь море шумело, и шуршали кроны деревьев. Им не чего не оставалось, как вернуться к своей лодке. Решив, что она им может понадобиться, они вытащили её на берег, сорвали брезентовый парус и улеглись спать на берегу ближе к лесу. Решив, что спать в лодке им не хочется, и почивать на траве укрывшись брезентом, гораздо приятнее, чем на не ровном дне шлюпки.
Чувство голода не покидало их, но больше всего им хотелось пить. Воды они желали больше всего золота всех государств планеты.

Глава № 10. Середина пути.
Было раннее утро, они спали. Голод становился пыткой. Сил встать не было.
Джек почувствовал прикосновение. Потом ещё одно и ещё. Кто-то его ощупывал. Неожиданно для себя он вдруг осознал, что спит в обнимку с Джоном и это становиться для него нормальным.
Вскоре после кроткого ощупывания, он вдруг почувствовал острую боль и вскрикнул.
- Ух – ты, этот не сдох. Не зря я его пнул.
- Что за хрень тут твориться. – Потирая мягкое место, поднимался Джек, жмурясь и прикрывая солнце ладонью осматриваясь.
- Смотри-ка он ещё и ругается. – Говорил не известный.
Джек протер глаза, но не успел он взглянуть на неизвестных, как почувствовал сильную руку на шее, что придерживала его голову, а вторая тыкала ему что-то в рот.
- Ну-ко на вот попей. Ты совеем обезвожен.
Рот лилась прохладная вода. Джек жадно пил, делая большие глотки. Он ни как не мог остановиться, хотелось все сильней и сильней. Но он переборол себя, поняв, что  в емкости, из которой он пил начала заканчиваться живительная влага.
Он перестал пить, очень быстро рванулся к Джону, и приподнял ему голову. Он тоже был совсем без сил, лицо его выражало безразличие, губы потрескались и шелушились, но глаза смотрели осознано. Джек сказал открыть рот, тот подчинился, аккуратными движениями он вливал воду. Джон глотал, Джек подливал после каждого глотка.
- Этот-то совсем плох ужо.
- Оха, совсем, что-то обессилил.
Джек посмотрел на неизвестных, перед ним стояли, двоя мужчин средних лет. Оба загорелые, не большого роста, лица и головы их были в густой поросли, так что были видны только глаза да нос, они были худы и почти голы. Из одежды на них были набедренные толи шорты, толи полу штаны, сделанные из мешковины, да боты из похожего материала, только грубее.
За их спинами Джек заметил снасти, это был невод. Похоже, что это были местные жители. На первый взгляд они были не агрессивными и это уже его радовало.
Джон приходил в себя. Вскоре он смог поднять руки и сам держать мешочек с водой. Джек меж тем, только сейчас обратил внимание, из чего их поили. Это была тканевая или похожая на то емкость с веревочной пробкой, которая завязывалась на какой-то хитрый узел.
Джон допил всю воду. И протянул опустевший мешок в сторону неизвестных.
Один из них протянул долговязую руку и принял его.
- Хорошая вода, прохладная. Только вчера сделал, из мочевого пузыря моего самого большого быка. Хороший был бычок, только, что-то заболел и пришлось его того…
- Прошу вас, дорогой господин, не нужно подробностей. Мне хватило и первых двух предложений.
- Ого, ты слышал, брат, - обратился говоривший другому. – «Дорогой господин» никто меня ещё так не называл. Особенно, такие как они.
- Аха, - отвечал второй, и указал пальцем на Джона и Джека. – Такие только смеются, да деревенщинами кличут.
- Прошу вас, благочестивые, оскорбленные господа. Я благодарю Вас, если бы не вы, возможно, это утро для нас стало бы последним.
- Э-как лопочет. Как в книжках ученых пишут, так этот говорит.
- Больно, ты знаешь, балбес не образованный как в книжках пишут. Ты читать то не умеешь.
- Зато, дочка моя умеет, я не зря с тобой рыбу ловлю. На то и учу её в школе, вот. Она нам с женушкой моей вечером книжки-то и читает.
- Ладно, понятно, чего с этими-то делать будем?
Джек грустными глазами смотрел на мужчин и не находил слов. Просить помощи у кого бы то ни было, он не привык. А других вариантов он не видел. Мужчины тоже не понимали, что с ними делать, как вдруг ожил Джон и начал говорить:
- Пусть уходят Джек. – Джек не отвечал. – Наша лодка на плаву, мы уйдем восточнее по берегу и найдем Исланд.
- Исланд, да ну что Вы такое говорите. Вам не добраться до Исланда по берегу, на этой лодке. Слишком далеко.
- Ты даже не представляешь, сколько прошла это лодка. Пройдет и ещё.
Двоя неизвестных, посмотрели на вытащенную на песок шлюпку. Они быстро переговаривались, но, ни Джон, ни Джек не понимали, о чем те говорят.
Пока мужчины переговаривались, Джек полушепотом заговорил с Джоном:
- Что ты делаешь Джон? У нас ни запасов, ни сил, на плавание. Если честно мне уже вид моря противен, я и смотреть на него не хочу.
- Джек, - сказал Джон, голова  которого оставалась  держима руками Джека. – Доверься мне, и мы не пройдем на этой лодке ни метра.
Мужчины что-то обсудив, обратились к ним.
- Да хорошая лодка, богатая и крепкая. Чаво вы делали-то в ней?
Говорил Джон:
- Мы исследовали поверхность моря. Вышли ещё четыре дня назад из порта «Западный».
- Ого, из далёка вас сюда принесло. – Перебил его мужик.
- Мы шли на прогулочном катере на восток к гавани Исланд, но начался шторм. У волчих островов мы наткнулись на рифы, катер разбило и пришлось спасаться на шлюпке.
- И чего вам там делать на Исланде, скучно там. Да и не впускают не званых гостей. – Говорил один из мужчин, Джек для себя осознал, что и вид и голоса их так похожи, что если бы они менялись местами, он бы их не различал. - Вам лучше пешими туда прийти, а лучше вовсе не появляться. Вас там холодно встретят, люди тама совсем не понятные. Да и зачем оно вам нужно вообще?
Джон на секунду задумался, но ответил:
- Там уникальная структура поверхности моря, не изученная и не изведанная. А все благодаря нелюдимости Ислонда. Море там осталось в неприкосновенном виде.
- Эко как лопочет. Ни черта не понял, что он наговорил. Лодка хорошая, нам бы такую, да, брат.
- Эт-да хороша лодка. Этим неводом много не натаскаешь. А вот выйди мы с тобой в открытое море на ноченьку, да с добрыми сетями, можно взять рыбу по больше да по жирней.

Прошло два часа. Джек и Джон, сытые и довольные лежали на гамаках и планировали дальнейшие действия.
Мужчины после не долгих уговоров Джона согласились купить, их шлюпку. Точнее сказать обменять, на то что потребуют Джон и Джек. Так как денег у мужчин не было, зато была еда и куча скота, среди которых нашлось и две клячи, способные держать в седле двоих молодых мужчин.
Джона и Джека в итоге привели в деревню, находившуюся, именно там, откуда святились их спасительные огни. Народ здесь жил бедный и угнетенный, в хижинах сделанных из того что растет рядом.
Они отдыхали на крыльце дома одного из мужчин, у того которого дочь учится в школе и умеет читать. Его жена меж тем стирала одежду двух гостей, за отдельную кстати плату. У Джона и Джека, сохранились их деньги, они были мятые и немного размытые, но сохраняли свою целостность и ценность. Так стирка одежды им обходилась в десять песо за костюм. Ещё за пять дополнительных песо им к обеду из мяса и хлеба принесли бутылку крепчайшего рома.
Но крепкий алкоголь не приходился им по вкусу, они решили взять его с собой в путь. Сейчас единственный напиток, который хотелось поглощать галлонами, была обычная питьевая вода.
Они лежали в гамаках на крыльце небольшого деревянного дома, с крышей выложенной пальмовыми ветвями. Сытые и чистые, пусть вода в местном ключе была очень холодной, а мыло сделанное из жира умерших от старости коней, жутко воняло, но они не брюзжа и не боясь мерзлой подземной воды с удовольствием вымылись и прикрыв наготу полотенцами, что дала им хозяйка, возлежали в своих подвешенных к столбам крыльца, ложах попивали прохладную воду и рассматривали деревушку куда их привели.
Казалось цивилизация, лишь косвенно коснулась этого места. Люди здесь ходили почти голышом, из-за теплого климата, дома их были построены практически без гвоздей, как собственно и заборы, ограды и ворота. Народ был занят животноводством и рыболовством.
Скота на улицах было очень много, коровы, овцы, куры, свиньи в каждом дворе они все имели место присутствовать, где то в меньшем, где в большем количестве, но они были у каждого. Странно, почему деревня в горах у моря, а она была высоко над уровнем моря, пусть это была и не гора в традиционном её понимании, но на огромный холм, покрытый субтропическим лесом, с кое-где встречающимися горными породами он был похож, так бедно живет. Скорее всего дело в не образованности и наивности униженного народа.
Дома этой деревни были расположены без видимого плана. Каждая из хижин была выстроена, где получилось, где земля позволила забить сваи, там где нет резких склонов и где рядом можно было поставить загон для скота.
Все же одна линия построек сохранялась, это была линия протекания пресного ключа, поившего все поселение.
Джон и Джек, покачиваясь в своих гамаках, пришли к выводу, что народ здесь определенно разбогатеет, как только вырастет первое образованное поколение, которое положит камень к развитию поселения. И первым делом им необходимо будет переломить грабежные цены на мясо, рыбу и другие продукты, что они производят, по которым закупают торгаши из ближайших городов. Пользуясь темнотой местного населения.
А после, деньги здесь появятся, близость с морем позволит организовать торговый порт. Построить свои корабли и пускать товар по морю.
Но все это болтовня от нечего делать. Вскоре они поняли, что им абсолютно наплевать на будущее местных. Пусть хоть до скончания веков моются жиром дохлых коней. Главное что необходимо им это добраться до Исланда, а дальше видно будет.
Время идет, день ото дня его остается все меньше. Неизвестно каким образом в подобных обстоятельствах за ними мог следить Сали, но то что осталось в его руках необходимо вернуть. В  противном случае Джон и Джек, после сбора суммы, готовы искать его сами. Проблема меж тем оставалась открытой – сумма.
У них оставались вырученные деньги с официанта, этого хватит на путь до Исланда. На покупку еды, снятие ночлежек в городках и деревнях что встретятся по пути. Да и кони на которых они пустятся в путешествие не вызывали в них уверенности. Но других не было, седла кстати тоже не было, была только подстилка под сидячие места, да веревочка вместо уздечки. Местный народ жил в такой гармонии с природой и своим скотом, что считали садистские методы дрессировки неприемлемыми. Поэтому шпоры, уздечки и кнуты были не в почете.
Лошадей, которых им выменяли, называли Буран и Лиана. Они были без породистые, вымотанные тяжелым трудом клячи. Хозяин жалел их и не хотел отдавать на мыловарню, хоть толку от них было мало, эти двоя из моря, были выходом, безболезненно для себя, избавится от них. Собственно Джон и Джек сильно не возражали. Решив, что пока сойдут и эти. Они плохо различали обоих коней, но кротко заглядывая под хвосты, определяли что Буран – это конь Джона, а Лиана лошадь Джека.
Коней хорошо накормили в последнюю их ночь в родном стоило. По просьбе Джека даже расчесали и вплели ленточки в гриву, что все же их не молодило, но хоть немного украсило. Джон и Джек, с вечера приготовили запасы, выкупив у хозяйки ещё за десяток песо пару походных мешков. Они положили в них продукты, что выпросили, а это немного солонины, вяленой рыбы, сухари, воду и овес для коней, последние, кстати, заняло полностью один из мешков. Этого должно было хватить на пару дней пути. А после они надеялись найти поселение, в котором смогут пополнить запасы.
Эту ночь они так и спали в тех гамаках, закутавшись в них от насекомых. Ночь была теплая, и на момент показалось, что хозяева сами претендовали на эти места, для ночлега. Но их скромность не позволила согнать гостей с удобных мест.

По всем правилам искателей приключений, они выступили с первыми лучами солнца.
Они попрощались с хозяевами, забрались на лошадей и поскакали по направлению к Исланду. Путь через деревню был не легок. Их дряхлые кони еле перебирали ноги по скалистой местности, им пришлось долго спускаться к пляжу, после скакать вдоль моря. Добравшись до небольшой рыбацкой пристани, они нашли дорогу на восток. Стоит отметить, что и Джон и Джек, крайне неплохо держались верхом, отсутствие седла и тощие хребты, конечно, сказывались, и все же со стороны они выглядели опытными всадниками.
Солнце поднималось все выше, они уходили все дальше. На лицах их сияли улыбки. А на теле старательно выстиранные белоснежные рубахи, начищенные сапоги поблескивали от дневного света, пиджаки они убрали в вещевые мешки. Колпаки и тросточки остались в море, им было их безмолвно жаль, но возможно впереди будет возможность их приобрести или добыть. 
Дорога петляла и все дальше уводила их от моря. Можно было срезать, идя вдоль берега, но их предупредили, что в некоторых закрытых пристанях останавливаются морские разбойники, не брезгующие сухопутным разбоем. Поэтому безопаснее будет идти основным путем. Тем, что проезжают государственные деятели и официальные лица.
Люди с высокими чинами, служащие при погонах, проезжали здесь не редко. Из-за приграничного статуса региона существовала проблема не только с пиратами и корсарами, но и с наплывом эмигрантов. То и дело приходилось шерстить береговую линию, ища и ликвидируя незаконные формирования. Все чаще поговаривали о строительстве здесь военной части или охранной государственной организации по контролю над границей. Поэтому статусные толстосумы бывали здесь, они ни как не могли определиться, где строить базу. Поговаривали все же, что дело тянется из-за раздела средств, копания будет стоить не малых вложений, и район, который заимеет ее, получит не плохие барыши в бюджет города или села.
Солнце было высоко, лошади шагали легко, Джон и Джек осматривались по сторонам, всматриваясь в местные скучные пейзажи. По правую руку оставался береговой зеленый лес, где-то за ним шумело море. Полевую было бесконечное поле, уходящее в горизонт не большой холмисто-ломанной линией. И ни души рядом, ни городков, ни сел, ни деревень. Лишь мошки и слепни, были их спутниками, что более докучали их коням, чем им.
Джон отхлебнул воды из своего походного мешочка, взглянул на Джека, тот внимательно всматривался в лес.
- Что думаешь, волки от туда выбегут?
Джек резко повернулся, расплылся в привычную открытую хитренькую улыбку и ответил:
- Пусть выбегают, я оставлю им коня, а сам наутек.
- Да что ты Джек, на твою клячу волки и не посмотрят. Боюсь, твои мягкие места они не выменяли бы и на обоих наших коней.
Джек осмотрел себя, с задумчивым взглядом, и ответил:
- Да вроде я не так уже и толст. Даже вроде худоват.
- Это ты потом волкам рассказывать будешь. А кони наши и волкам на корм не пойдут, в них и мяса то почти не осталось. Я вот думаю они у нас дойдут до Исланда вообще?
- Дойдут, не такие доходили.
- Да, ну что ты. Ты так говоришь, будто знаешь наверняка.
- Ну, может не наверняка, но в лошадях я кое-что знаю. Правда совсем не много, но кое какой опыт имею.
Джон взглянул на Джека. Оба улыбались, Джон подмигнул, Джек понял что тот ждет продолжения:
- Я ездил в столицу по делам.
- Да что говоришь, сильно деловой мужчина. – Подтрунивал его Джон.
- Ну не совсем по делам, - сильнее улыбался Джек, не чего не опровергая, он продолжил. – В общим я добирался паровозом общим вагоном. Я ехал один меня ни кто не трогал. Пока вдруг в вагоне появился человек в мундире, он подходил к каждому пассажиру и требовал от них что-то. Настырный такой дядька, с большими усами и руками. К мне он тоже подошел наклонился, и попросил какой-то билет.
Джон заметно усмехнулся, и ожидал продолжения.
- Что это такое: билет? Спросил я у усатого дядьки. Я хотел, конечно, ему объяснить, что я ошибся, и билет у меня в другом пиджаке, что я еду по важному деловому делу, которое не терпит промедления, дело исключительной государственной важности, именно поэтому второпях я забыл столь мелочную вещь как билет. Но все было тщетно, потому как на следующей, же остановке, я ощутил силу его рук, спихивающих меня на перрон неизвестного города. А вернее поселения. По правде говоря, когда я поднялся на ноги, осмотрелся, то понял что до столицы ещё сто пятьдесят три километра, именно столько было написано на указателе со стрелкой в направлении дымящего вдаль паровоза. 
Я не отчаивался, не смотря на то, что дело было действительно важным и в столице мне нужно было быть следующим же утром, и мне необходим был билет на следующий рейс паровоза. Так как вероятность доехать без сего предмета, становились совсем крошечными. 
И все же стоит признать, что мне повезло. Так как, собираясь с мыслями, я побрел по дороге, которая привела меня на окраину сего поселения, названия которого я конечно же не помню. Ну дак вот, я проходил рядом с фермой не обращая ни какого внимания на её содержание и владельца. Чего не скажешь о фермере, он заприметил меня уже давно. Он окрикнул меня и подозвал к себе. Мужик в грязной одежде пахал землю, он держал плуг, а его добротный здоровый конь его толкал. Мужик, что-то мне говорил, но я ни как не мог уловить смысл его слов, он говорил со мной так будто, мы знакомы или у нас с ним определенно много общего. Но потом я понял, что он от меня хочет. Или что желает предложить.
Оказалось, что поселение это было местом скупки и перепродажи коней и лошадей всех пород и возрастов. Сюда прискакивали и приезжали вагонами куча скупщиков коней. Они обменивались, торговались  и перекупали живой товар, после большие дельцы отправляли скупленное в вагонах в столицу на перепродажу, либо с другими целями. Но главное это, то, что это место было самым авторитетным рынком живой силы и престижа в провинции. Тут-то я и спохватился.
Мужик принял меня за одного из дельцов, по моему внешне не бедному одеянию. Он говорил, что простых людей туда не пускают, и ни кто не хочет смотреть его коней. И я как честный делец предложил ему сделку.
Я просмотрел всех его коней, он рассказал, чем они хороши, чем плохи. Он прочел мне целую лекцию про этих животных. Я и не думал, что это будет так скучно, но все, же для статуса поддакивал и делал умное лицо. Цель что мы определили это, я продаю его коней, а выручку мы делим, мне отходит четверть за работу, ему остальное. Надо сказать что, просмотрев его коней и выслушав цены, что он за них простит, я понял, что не смогу набрать нужной суммы, чтобы уехать из этой конной дыры. Тогда я спросил фермера, почему мы не смотрим самого внушительного коня, что пахал землю. Я ожидал ответа, что ему его жаль, и он хорошо пашет, но мужик сказал одну фразу и махнул на него рукой: тот конь слепой. На что я сказал: отлично, вот его и продадим. Фермер не понимал, как я это сделаю, и притом я сказал ему, что возьму только его. И обогащу его, ещё на один конный двор. Тот пожал плечами и отдал мне коня.
Дорогу к рынку я нашел без особого труда. Он, конечно же, был в центре, и конечно же каждый второй с лошадьми шел туда. Перекупы, они были в основе всей купчей публики, ни когда не приходили на рынок с одним экземпляром. У них всегда было как минимум три лошади на продажу, либо на обмен. Но не одни они были здесь, так, же были и представители знати, молодые парни, ищущие себе новые игрушки, ездить на охоту и красоваться перед барышнями, были и пожилые с детьми, ищущие спокойных, красивых коней катать своих отпрысков и внуков.
И лишь я выделялся из всей толпы, мало того что одет я был как местный перекуп, а со мной был лишь один конь. Да ещё и глаза его были перевязаны плотной черной тканью.
Я шел как гордый центурион несущий венок победы над варварами. На меня обратили внимание сразу. Конь был огромных размеров, сильный массивный, с длинными крепкими ногами и развивающейся гривой, ровной бело-коричневой пятнами блестящей шерстю.
Косые взгляды в толпе я тоже замечал, публика здесь была, не самых честных правил, это я тоже заметил. Но ко мне ни кто не пришел с претензией, мало того я даже сразу нашел место для выставки коня на продажу. Там были такие стойла прямо на улице, для каждого желающего. Даже корыто было для воды и овса. Правда пришлось заплатить за все блага, предоставленные моему товару, но сумма была не столь велика.
 Оставив коня, я осмотрелся. Рынок прямо кипел жуликами, каждый искал себе дурочка и многие их находили. Они покупали у перекупов, изношенных коней, которые были вымыты, сыты и выглядели счастливыми и бодрыми. Это были кони со скачек, и этого они и не скрывали, лишь забывая говорить, что резерв бедных животных кончился уже на ипподроме. Вместо этого они красочно рассказывали как, когда и кого обскакивали эти лошади. Но это не самое выдающееся из всех приемов продавцов, я видел проданную лошадь, которую выдавали за породу черных русаков, крайне редкую и очень дорогую. Покупатель вел её за уздечку к выходу с рынка. Конь был черен как деготь, но краешек шерсти у копыта, очень четко рыжел. А после, я уверен, после прогулки верхом под небольшим дождичком покажет насколько черен был рыжий конь из семейства обычных.
Но я то их ни в чем не обвиняю, так как собирался надут всех.
Я нашел себе собеседника по соседству, оставив коня, есть овес. Не смотря на то, что он был слеп, но был чертовски умен. Я поднес к его носу корм, опустил его в корыто и он все, поняв, спокойно принялся за еду.
А тем временем к нему подходили люди осматривали, оценивая его внешне, но как только они спрашивали, сколько он стоит. Я отвечал, что у вас таких денег нет, кто-то обижался и уходил, кто-то обижался и пытался мне навалять, кто-то просто плевался и уходил, но были и те, кто говорил, что цена для них не имеет значения. Вот за таких, последних я и зацепился. В какой то момент, пока я равномерно подходил к главному не исключая предисловий и истории, великого коня, которого я продаю, их скопилось не меньше десятка человек. Тогда я и выдал им сумму огромного значения. Толпа ахнула, все мои слова про величие и черт знает ещё что-то, не помню всей чуши, что я тогда им нес, встали на второй план. Но люди, то не разошлись, им стало интересно. Они  впервые видели такого дорогого коня. С виду обычный конь, сильный, молодой, хоть в рот не заглядывай, с необычным быть может бело-рыжим окрасом, но ведь обычный.
А вот и нет, говорил я. Не все так просто. Взгляните на его глаза. Они завязаны черной тканью, а все почему? Потому как его неистовую силу можно остановить, только лишив его зрения. Как только он увидит белый свет, дорогу или путь, он тут же броситься галопом и не остановиться не перед чем, ни какие плети, стены, леса или горы не останавливают этого коня. Он готов бежать двести, триста километров, с бешеной скоростью, пока не устанет и не захочет есть, а покуда он не голоден, он не остановится. Но есть ещё один способ, его нужно лишить зрения. Так я сделал сейчас, чтобы он не убежал от меня.
Поразительно, что началось потом. Сначала ни кто не поверил, толпа ещё раз решилась осмотреть мой  товар. Но, ни чего не могла найти, а вернее они видели его сильные ноги, и пошла молва, что такие ноги способны бежать хоть четыре сотни километров, зубы говорили, что он в расцвете сил, шерсть указывала на отсутствие болезней. Но повязку снимать было нельзя, иначе убежит – не догнать.
Зачем был нужен такой конь одному из богачей, но тот сказал, беру, он достал деньги начал отсчитывать, но второй сказал, что возьмет ещё дороже. Через десять минут цена поднялась в троя. И я получив сумму, очень быстро удалился с рынка, предварительно дав указания, по использованию коня. Я сказал на последок, чтобы седлали коня только в дальние поездки и при возможности снимали повязку только в закрытом стоило. Благо покупатель не собирался добираться на этом коне до дому, это был богатый перекуп, который отправил коня прямиком в столицу в вагоне, на основной рынок, как выставочный экземпляр для особо обогащенных аристократов.
- А что фермер?
- Какой фермер?
- Тот, что отдал тебе коня.
- А фермер. Я не солгал ему. На деньги, которые я ему отдал, можно было купить ещё одну конюшню.
- Да ладно, вот так честно и отдал ему его долю.
- А кто говорит о доле. Фермер был счастлив, увидев деньги, что я отдавал. А какой это был процент, семьдесят пять или двадцать пять он уже и не спрашивал. А я не стал уточнять, уехав следующим же рейсом.
Джон смеялся, Джек горделиво улыбался. Так продолжался их путь.
Они скакали весь день, останавливаясь перекусить и давая передышку коням. Ночь они провели в лесу, что неуклонно следовал за ними, оставаясь по правую руку. Засыпая под еле слышное биение волн. Береговая линия все ещё оставалась не далеко от них.
На пути им встретилась повозка с рыбаками или рабочими, точно и не разберешь. Они были не разговорчивыми и унылыми. Наверняка отягощенные тяжелым трудом, возвращались в какую-нибудь  скрытую от глаз деревеньку. Они не стали здороваться с Джоном и Джеком, на этом надежда переночевать в чьем то доме была откинута на совсем.
Утро и весь следующий день не отличались от прежнего. Они все скакали по дороге. Делясь воспоминаниями и историями. Они обсуждали политику, женщин, выпивку, пару раз даже спорили, принимая разные позиции. Но не слова не говорили о деле. Они оба понимали, что суть для них так и остается в темноте. Они знают лишь основу, и она должна дать хороший фундамент для их компании.
Они оба понимали, что их дуэт не обречен на провал. Надежда на успех укреплялась в их умах, главное было добраться до цели и начать действовать. Только вот до цели было ещё далеко.
Меж тем к вечеру они, наконец, встретили первое поселение, которое открыто встретилось им на пути. Дорога проходила прямиком через деревню, название которого они проигнорировали. Это было для них не столь важно, солнце, катящееся за горизонт, беспокоило их больше, нежели знание деревень с населением в пять дворов.
Смеркалось, они не стали выбирать или искаться, в какой дом попроситься на ночлег. Они зашли в первый попавшийся. Минуя внушительные, но открытые ворота, они прошли во двор. Обычный дом с сенями под одной крышей, они спешились, ведя коней за уздечки, в окне тускло горел огонь свечи.
- Хэй, хозяин, - позвал Джон, стуча в закрытую дверь.
Ответа не последовала.
- Хозяин, - настойчивее кричал Джон. – Открывай, поговорим.
Ответа не последовала.
Тогда Джек, пару раз пнул дверь, что-то за дверью заскрежетало и отвалилось. Дверь со скрипом открылась.
- Вы что делайте, варвары. Да я вас сейчас. – Кричал кто-то за дверью разгневанно.
Джон и Джек внимательно всматривались внутрь, но ни кого не могли рассмотреть. Ночь входила в свои владения.
Пока они щурились в надежде что-то увидеть. Внутри, неизвестный ругался, без прерывно ворча и бурча, он что-то там перебирал. Это было понятно по шуму в темноте. В конце концов, что-то окончательно звякнуло и к Джону и Джеку с вилами наперевес, выбежал старик. Он, шустро орудуя ими, приставил их к горлу Джека, встав совсем рядом с ним и держа вилы почти вертикально. Одно движение и из дуэта останется солист.
- Вы кто такие? – Злостно спрашивал старик.
Джек, прикусив язык, и стараясь, не шевелится, не стал вступать в разговор, боясь за свою глотку.
- Мы путники, - поспешил ответить Джон. – Мы пришли не грабить Вас, а попросить ночлега.
Взгляд старика перешел на говорящего, даже сквозь тьму ночи, Джон почувствовал его пронизывающий злостный взгляд. По спине пробежал холодок, на момент показалось, что Джеку не пережить следующей минуты.
- Почем, мне знать, что ты не врешь а? – Говорил злой старик, обращаясь к Джону, и приподнимая вилы, Джек вытянул подбородок, привстал на цыпочки. Он подумывал вырвать вилы из рук старика, но страх был сильнее его.
Джон унюхал, грубый запоминающийся запах, что шел от старика, он решил этим воспользоваться и заговорил:
- Вы знаете, мне кажется, у меня есть кое, что для Вас, дайте мне минуту, и я думаю, наша проблема разрешится.
Джон медленными шагами, отошел назад к лошадям. Старик молчал, держа Джека на острие своих вил, смотрел на Джона и немного прикрывался телом своего пленника, как будто страхуя себя от неожиданности. Вдруг неизвестный вынет от туда самострел или ещё что-то. Но нет, он немного по копошился в походных мешках и достал от туда бутыль.
- Это что? – Говорил старик.
- Это ром, хозяин.
- Отхлебни. – Приказал тот.
Джон не на минуту не сомневаясь, с ответствующим звуком выдернул пробку и сделал три больших глотка. После скинул бутылку и хрипом занюхал рукав.
- Крепкая зараза, - сквозь зубы, процедил он.
Старик опустил вилы. Джек пере глотнул, и пощупал горло, дар речи к нему ещё не вернулся, поэтому он, молча, наблюдал за происходящим. Хозяин подошел к Джону, вырвал из рук бутылку и отхлебнул.
- Ром. – Сказал старик. Бросил вилы и удалился в дом с бутылкой. Немного погодя из дома послышалось. – Заходите.
Джон и Джек посмотрели друг на друга. И не слова не говоря, прошли в дом. Джек пропустил Джона вперед, боясь снова стать жертвой пьяного старика.

Вскоре осмотревшись, они накормили коней и улеглись спать в хиленьких кроватях старика. Тот меж тем закрылся в одной из комнат, и больше его было не слышно не видно.
Ночь прошла быстро, а утром. Их поднял хозяин словами:
- Солнце уже высоко, вставайте господа.
Джек открыл глаза, и увидел своего вчерашнего мучителя. Старик был не очень то и стар, просто очень бородат и сединой. Он оказался не высокого роста и вовсе не страшный.
- У вас остался ещё ром? – Спросил хозяин.
- Нет, этот был последним. – Говорил Джон.
- И единственным. – Дополнил Джек.
- Эх, жаль. Ну да ладно. Ваши кони накормлены. В мешках хлеб, овес и немного солонины. Больше дать не могу, сам голодаю.
Джон и Джек были обескуражены.
- Вы это, простите, что я вас вчера, так. – Продолжал говорить хозяин. – Путники у нас редко останавливаются, всё шваль какая приходит, деньги просят да грабить пытаются. У меня в огороде уже не один такой яблони кормят в земельке то.
Теперь Джон и Джек и вовсе языки проглотили.
- Вы вот что идите уже. А то вам до города далеко, погода хмурится. Вам с конями на улице под дождем негоже оставаться. Да и жена скоро с детишками прибудут. Их брат мой через улицу тут живет, вчера на рынок в город отвез. Ну, знаете, шмотки, игрушки да инструмента мне лес валить прикупить поехали. Не любят они у меня чужих. Так что идите уже господа, идите.
Джон и Джек поднялись с кроватей, быстро соображая, что происходит.
Хозяин повел их на кухню, эта была та самая комната, где он давеча закрылся. Накормил их супчиком, очень быстро налил чаю. Перекидываясь парой слов, суетился, извинялся за вчерашнее, что выгоняет их не выспавшихся, но такие дела надо, говорил он, надо идти вам. А то дождь, да и жена. И работа лес стоит не деревца ещё не повалил. А надо готовить, через две недели приедут большие люди, скупать ровные бревна под строительство и ещё черт знает чего, а дети их ведь скоро учить надо в городе. Для этого деньги надо скопить.
Мужик оказался, очень доброй души человеком. Их лошади были готовы к походу, кажется, он им даже ленточки в гриву переплел. И когда он успел все сделать. Мешки были наполнены едой и пшеницей для коней. Так же они обнаружили, что к коням были привязаны новые фляжки с водой, взамен мешочкам из мочевых пузырей, которые им дали в деревне.
Джон и Джек, увидев все это, ещё раз на прощанье взглянули на хозяина. Он стоял на пороге своего дома. Взгляд его был острый и озабоченный, он был похож на заботливого орла. Он все приговаривал, что им нужно спешить, до города ещё день пути и им нужно дойти до того как они успеют смокнуть.
Джон и Джек взобрались на коней. Развернулись в сторону выхода. Посмотрели друг на друга и увидели согласие в глазах. Они повернули к хозяину, тот говорил не медлить и выступать, но они не могли уйти просто так. Они решили, что нужно хоть немного отплатить ему за позднее, но гостеприимство. Они отдали ему по двадцать песо. Чему тот был не сказано рад, и пытался после этого всунуть им в мешки ещё что-то, но они не принимали от него более даров, видя бедное убранство, они попрощались и отправились дальше.
Они долго не могли прийти в себя, после этого. Ни как не получалось найти тему для разговора, поэтому они молча скакали по своему пути.
Мужчина, что их принял, был прав, в небе появлялись тучи. Погода стремительно хмурилась, предвещая сильный затяжной дождь.
 Вскоре заморосило. Они погнали коней быстрее. И все бы ни чего если бы не перекресток, что встал перед ними. Там была развилка всего из двух дорог с указателями Оленбурк и Волкун. Они остановились перед перекрестком и решили подумать, что есть что.
Ни один из не подумал, что дорога может разделится. Мало того никто не догадался спросить ни у местных ни у мужика, через какой город им надо идти в Исланд. Мало того оба ли из этих поселений являются городами. Либо одно из поселений просто деревня. Известно лишь, что путь им точно преграждает город после которого путь лежит на Исланд. А вот как он называется, они не знали.
Меж тем ситуация требовала быстрых решений. Путем логического мышления они заключили, что Оленбург звучит куда статьнее, нежели Волкун. Мало того Дорога на Оленбург проходила рядом с лесом. Получается что не сильно удалялась от береговой линии, а так как Исланд это береговой город им туда и дорога. Волкун, чем бы он не был, находился гораздо глубже в материк и поэтому не должен был вести к береговому городу пристани.
Так рассудив, они отправились в Оленбург. Путь их был долгий. Они вглядывались в небо, и молили его подождать. Морось то прекращалась, то начиналось вновь, чем вновь и вновь вызывала в них беспокойство.
Но все больше их волновала их дорога. Несмотря на то что путь проходил в непосредственной близости с берегом, почва под ногами становилась все более каменистой, а линия горизонта начала по не многу ломаться, вырисовывая скалистые возвышенности.
Они шли весь день, и к вечеру окончательно поняли, что идут не туда, но поворачивать было поздно. Теперь им нужно хоть куда-то прийти, чтобы скрыться от дождя. А он определенно начнется с минуты на минуту. Не смотря на то что весь день погода лишь испытывала нервы Джона и Джека, то теперь она шутить была не намерена. Небо было синим от тяжелых туч, солнце не было видно. Скоро начнется гроза.
Через час она началась, с первым ударом грома. Они, убедившись, что идут в тупик, пустили лошадей в галоп, видя вдалеке не большие домики. А перед ними хилая покосившаяся вывеска «Оленбург».
Дождь залил как из ведра. Глова, плечи, ноги выше колен успели смокнуть, прежде чем они добрались до поселения. Это была деревня в десять домов, находящаяся у самого подножья горы. Вид со стороны вызывал трепет в душе. Дома были пред разрушительном состоянии, света в окнах не было, а в некоторых не было и окон, они были забиты досками, крест на крест. В сумраке дождя, пред скалой, казалось, все здесь вымерло, даже трава и деревья были несчастны, а единственными обитателями этих мест остались призраки.
Джон и Джек остановились, в центре деревушки. Посмотрели друг на друга. Они чувствовали беспокойство в своих сердцах. Но выхода у них не оставалось. Джек присмотрел последний дом, он казался, не очень потрепанным, и окна его не были забиты, мало того в окнах были не разбиты стекла.
До последнего шага на крыльцо, оставалась надежда, что дом жилой, но увы, дверь оказалась открытой, а дом пусть. Не просто пуст, а опустошен. Мебели не было, пол местами провалился, на стенах были видны торчащие гвозди, приходящиеся под навесные полки или шкафчики, но ни чего подобного здесь не было. Как не было и кроватей, посуды, хоть каких ни будь признаков жизни. Люди покинули эти места и уже давно. Одно их радовало, потолок не тек, внутри сухо, а в самой большой комнате был камин.
Джек оставался в доме, ковыряя торчавшие деревяшки из стен и пола, для растопки камина. В его кармане оказался коробок спичек, он был в пиджаке в мешке и не успел намокнуть. Хотя Джек и понятия не имел, откуда он там взялся,  но его существование его очень порадовала. Скорее всего, это дело рук, как оказалось гостеприимного мужика, что снарядил их в дорогу.
Джон завел лошадей вблизи стоящий дом, там было не так уютно, но в сарайчике неподалеку он нашел сено и ломаные вилы. Он сделал лежанки из сена, накормил и напоил лошадей. Они сильно устали за сегодня. Буран был заметно сильнее измотан, Лиана же дышала намного ровнее, нежели конь. Джон смотрел на животных, ленточки в гриве промокли, потемнели и провисли, ему вдруг стало, их жаль. Эти спокойные животные, не были требовательны и вовсе не капризничали. В этот момент он осознал, что ему не безразлично их судьба.
Джон вошел в дом, зал освещал свет камина. Стены окрасило в желто-красное, свет играл, вырисовывая фигуры. Лишь провалы в полу оставались черными, словно дыры в бездну. Джек суетился в углу, бормоча и тихонько ругаясь, он старательно что-то ковырял там, стоя спиной к Джону.
Джон прошел к камину, протягивая руки к пламени:
- Ты чего там делаешь, Джек?
Джек что-то пробурчал, и продолжил свое действо.
Через пять минут Джек вылез из угла, со словами:
- Все сделал, во погляди-ка.
Джек вытащил невесть что, это были сколоченные доски, с виду похожие на кресты. Он прочел в глазах Джон: «Это что?» И поспешил объясниться.
- Это вот так, раздевайся.
Джек поставил свои кресты к огню, он снял рубаху и штаны, повесив их и оставив сушится. Джон потер согретые руки, и сказал без особого энтузиазма в голосе:
- И что так будешь ходить теперь, в подштанниках и пиджаке. А спать на голых досках?
- А вот и нет, - неутомимой улыбкой продолжал тот. – Я нашел в кладовой немного одежды. Не совсем одежды, в общим вот.
Джек отошел в соседнюю комнату, из темноты вытащил старые шерстяные одеяла. Они были пыльные, в дырах, но довольно не плохи. По крайней мере, в них не замерзнешь ночью, и в них будет приятнее, чем в сырой одежде. Через пять минут, Джон и Джек сидели у камина, закутавшись в одеяла, с одетыми в штаны и пиджаки крестами из досок.
На улице свистел ветер. В окна бил ливень, огонь камина перебивал, белый свет молний.
Им обоим было не по себе, жуткое место.
Насупила ночь. Как только моргала молния, ставало светло как днем. Мистический не солнечный свет освещал вид из окон. С одной стороны был виден покосившийся полу сгнивший деревянный забор и бесконечно тянущееся поле с дорогой, уходящей вдаль, с другой же стороны была видна отвесная стена сколы.  Не понятно, зачем была построена здесь эта деревушка и кто здесь жил, но видимо им тоже здесь не нравилось.
Огонь в камине горел, согревая своих гостей, Джон и Джек поужинав и согревшись, уснули. Они спали, так же как и грелись, сидя закутавшись в старые одеяла, держа руками концы у груди.

- Джек проснись. – Тряся, шепотом говорил Джон. – Проснись же.
Джек открыл глаза, было холодно, камин угас и даже не тлел. Первой его мыслю было: что сложно было разжечь огонь? А второй: что-то есть хочется.
- Какой есть, ты в окно взгляни.
Джек недоуменно смотрел на Джона. Оказывается, он сказал все вслух.
Он встал, мельком оглядел Джона. Он был одет и напуган.
- Аккуратно, чтоб не заметили.
Джек подошел к окну, он пригнулся, и краем глаза начал выглядывать.
На улице было день или утро. Понять было сложно. Дождь закончился, но пасмурное небо окрашивало все в один темный серый цвет.
Он выглядывал в окно, что выходило на скалу. Там  в крайнем углу на северной стороне, была пещера. Во тьме вчерашнего дождливого вечера они не заметили её, да особо и не всматривались. Но сегодня от туда шли люди. Отряд из примерно десятка человек, с самострелами, кленками и мешками на спине.
- Контрабандисты, - промолвил Джон. В глазах его застыл холодный страх. – Если они нас заметят, то нам конец. Откупиться у нас не чем, если нас возьмут, то либо убьют, либо продадут. И будем мы с тобой на тростниковых полях в новом свете. Вместе с парнями с черной кожей.
Джек опустился под окно и сел, опёршись спиной о стену. Он крепче схватился в свое одеяло, закутываясь в него, пряча в нем свое лицо и недоуменные глаза.
- Чего сел, одевайся, валим отсюда. – Шепотом, но заметно эмоционально говорил Джон.
Джек не стал перечить, он бросил свое одеяло и кинулся к одежде. Она была холодной, но высохшей. Он оделся быстро. Но дальше, все становилось хуже.
Люди, выходящие из пещеры, шли быстро. Они направлялись к дому, где были лошади, добраться быстрее их до своих коней не представлялось возможным. Спустя какое-то время они начнут шерстить все дома ища их хозяев. Не найдя их в домах они пойдут по окрестностям или пустятся в погоню.
Так и произошло, спустя десять минут послышались крики. Мужчины побросали мешки и бросились на клич, в дом, где были их клячи. Через минуту самострелы были заряжена, они начали прочесывать жилища, громко перекрикиваясь и переговариваясь. Все походило на военную операцию. Бежать было не куда, прятаться в пустом доме тоже.
Оставалось только одно.

- Эй, увальни, там все проверили? – Кричал хриплым голосом, черно боротый долговязый мужчина, в грязной рубахе. Его лицо было в шрамах, руки по локоть оголены, он постоянно скалился, а один глаз косился на лево. – А ну бегом, куски идиотов, в тот дом. Они не успели уйти, так что искать.
Крепкие парни, с оружием наперевес, без тени сомнений следовали его приказам. Обыскивая дом за домом. Они сообщали друг другу об обыске и продолжали дальше. Дом Джона и Джека находился напротив. В него сразу ни кто не полез. Воля случая не более. Но бородатый, кривым взглядом покосился на него и не мог понять, почему туда, ни кто не пошел. Он крепче вцепился в свой самострел, взвел курок и направился в сторону крыльца, всматриваясь в окна, он искал, словно свирепый охотничий пес, нападая на след добычи.
Лишь только он подошел к крыльцу и ступил на первую ступень, хлипкой деревянной лестницы как услышал дерзкое:
- Где вас черти носят!
Чернобородый подскочил на месте. Вцепился в самострел, и начал нервно осматриваться.
- Да здесь мы, косоглазый. Направо смотри.
Он свирепо хмыкнул и повернулся к ним. В дальнем конце открытой площадки крыльца на стульях, за потемневшим от старости деревянным столом сидели Джон и Джек. Они разложили солонину хлеб, поставили на стол свои фляжки с водой и мирно завтракали.
- Почему так долго, - говорил Джон, не отрываясь от своего мяса. – Мы ждали вас ещё вчера вечером.
Контрабандист оцепенел от наглости. Он все так же крепко держал оружие, но не целился, лишь навел на неизвестных. Взгляд его был грозный, и даже несколько злобный. Он нахмурил брови, сплюнул и начало говорить:
- Мы не успели.
- Чего вы не успели? – Джон вскочил с места, контрабандист дернулся от неожиданности. Джон продолжал нагнетать, выглядя сильно разъяренным. Его глаза округлились, вид его был разгневанным, даже локти его дрожали в такт всему телу. Но последнее замечал только Джек, и понимал что это банальный страх, который в свою очередь подхлестывает говорящего. – Что значит, не успели? – Схлестывал он руками перед собой. – В нашем деле не существует «не успели».
«В каком ещё нашем деле»? – Думал и мудро продолжал молчать Джек, лишь деловым видом подыгрывая Джону.
Чернобородый потихоньку опускал свой самострел, будто что-то осознал. Но взгляд его оставался все так, же тяжел. Но, похоже, другим он и не бывает. Он сплюнул и заговорил:
- По сырым скалам, когда по ним течет целая река из дождевых вод, быстро не пойдешь. Вчера к вечеру мы прошли половину, этого проклятого туннеля в скале. Пока нас не начало топить. Факела погасли, под ногами была вода, она сносила нас с тропы. Двоих моих парней смыло в сторону,  мы нашли их с распоротыми животами на камнях в глубине пещеры. Чертов проход, унес ещё две души. Груз на спинах, тоже тянет. Нам пришлось укрыться внутри, там, на площадке, где оставляем запасы на ночь, чтобы самим не передохнуть там. Лишь поэтому мы опаздываем.
Джон стоял в своей позе злобного ревизора, выпучив глаза. Джек спокойно сидел на своем стуле. Размышляя над тем, как удачно они нашли на крыльце сохранившиеся стулья и стол. Но после понял, что отвлекся, так как пауза длиться не прилично долго. Он взглянул на Джона и понял, что того заклинило, он так и стоял, как истукан. Руки его тряслись, ноги подкашивались, по всем признакам Джон перенервничал. И тут вступил Джек, решив, что нужно взять ту же тональность что начинал испекшийся друг, чуть спокойнее, но с тем же напором:
- Вы потеряли двоих своих людей? – Чуть высокомерно, с злобненькой  хитрецой в голосе, спросил он не вставая со стола.
- Да. – Коротко ответил тот.
- Значит, - Джек сделал паузу. Отпил из фляжки воды, что придало его фигуре крайнюю лицемерность. – Вы потеряли часть товара.
Чернобородый сплюнул, состроив гримасу, он не чего не ответил.
- Сколько? – Продолжал Джек, косясь на него гаденьким подозрительным взглядом.
- Два мешка. – Чуть слышно, послышался ответ.
Джон и Джек посмотрели друг на друга, как бы делая выводы, и строя решения.
А тем временем, мужчины с оружием подтягивались к своему лидеру. Минута за минутой их становилось больше. А вскоре собрался весь отряд. В массе вид их представлял, зрелище довольно диковинное, хоть и не смотря ни на что пугающее.
Перед домом, у подножья крыльца в не стройный ряд встали десяток крепких мужчин, разношерстные, старые и молодые, бородатые и со щетиной. Высокие и низкие, их всех объединяла грязная засаленная, испачканная глиной одежда, чумазые и измученные лица. И груз, что они тащили и не бросили, пусть даже за ними шла и смерть. Проход сквозь скалы был для них крайне тяжелым.
Джон и Джек, недолго смотрели друг на друга, после поднялись со своих стульев.
Все выглядело естественно, будто два деловых авторитета, что-то решили. Хотя по сути, оба они не знали, что же дальше делать. Им нужно было как-то выйти из оцепления, на это их тянули простые инстинкты выживания. Им было жутко не по себе ощущать, что они прижаты к стенке десятком грязных мужиков с самострелами. А выйди, они с крыльца, можно в поле чесануть, может порох в их оружии промок и не выстрелит им в спины. Хоть на какое-то время продлить себе существование.
Они спустились по хрупкой деревянной лестнице, Чернобородый уступил им проход, отшагнув назад. Вблизи он был похож на переросшую макаку, но обезьянка то с ружьем.
Джон прошел совсем рядом с дулом, и кажется, его начинало мутить.
Они прошли чуть за отряд, неизвестно зачем и куда направлялись. Кто-то не однозначно буркнул за спиной. Джек споткнулся, подумав, что это скрипнул затвор самострела и быстро развернулся. Чуть не падая с ног.
Джон последовал его примеру. Теперь оба они стояли лицом к лицу с контрабандистами. Они смотрели на них, те смотрели на Джона и Джека, в чьих-то глазах они видели, что те смотрят на них как на идиотов. Была пора исправлять положение:
- Где товар? - Как можно гневно крикнул Джон.
- Да, черт возьми? – Прикрикнул Джек, и поняв что прозвучало наигранно, поспешил продолжить. - Показывайте, мы не просто так пришли в эту глушь. – Сказав последнее, Джек понял, что прозвучало так же глупо.
Но мужчины вокруг не спешили поднимать оружие. Они оглядывались и шептались, перекидываясь быстрыми фразами. Через минуту, чернобородый, все так же оставаясь в стороне, что-то гаркнул и все замолчали. Он кинул грозный взгляд на двоих. По спине Джона и Джека прошелся холодок.
Чернобородый вновь сплюнул, злобно зацокал. А после, взяв самострел в руки, медленно пошел к Джону и Джеку. Те стояли на месте:
- Нам кажется трындец. – Чуть слышно, говорил Джон.
- Походу не прокатило. – Так же тихо ответил Джек.
А чернобородый приближался. Шаги его были подобны походке палача, взгляд решительный орлиный, все выглядело как последние минуты жизни двух жуликов. Он приблизился, в плотную, они видели гнев в его глазах. Гнев смешивался со смертельной усталостью, что он испытывает после похода, это усиливало его злобу. Пот тек по его вискам, извиваясь по морщинам вокруг глаз, из-за рта жутко воняло. Джек даже закрыл глаза, ожидая выстрела в живот, но спустя мгновение он заговорил, тихо, но четко так чтобы его слышали только они, и не услышали, ни слова его люди, что стояли в заде.
- Вы, ублюдки, зажрались в своих городах, мне плевать на вас и ваших подкупленных полицейских. Мы пронесли столько, сколько смогли. Я теряю в этих скалах своих людей за мизерные десять процентов, а вы смеете ещё и проверять нас. Вы, напыщенные шавки в пиджаках и белых рубашках, когда придете к ноге хозяина, чтобы вас почесали за ухом, скажете ему, что товар будет во время и в лучшем виде, пусть и не в полном объеме. Пусть бросит вам по косточке и купит по новой рубашке за это.
Контрабандист говорил и потрясывал в правой руке свой самострел. Все время пока он шипел свою речь, Джон смотрел на это действо и думал, какая же у него сильная рука, что так легко ворочает металлическое орудие в воздухе. Джек же и вовсе смотрел в небо и в его голове были такие мысли: погода сегодня, определенно дрянь, дорога совсем грязная стала, если этот хмырь нас расстреляет, то мы упадем, и будем лежать лицом в размокшей глине.
 Но как только контрабандист закончил, Джон и Джек минутой размышлений поняли, что им, ни чего не грозит. И выдав свое смятение за раздраженность, что конечно на самом деле было просто не уверенность в своей удаче, они продолжили наступление, и первым успел Джек:
- Где товар? – Твердо, без лишних слов.
Он ни чего не ответил, опустив свой самострел и спустив курок, он махнул рукой. Мужчины, тоже разрядили свои самострелы.
Меся грязь обувью, что крайне раздражало Джона, они прошли три дома в сторону пещеры. Там зайдя внутрь, похожего на остальные разваленный дом, главарь показал мешки. Они были наполнены под завязку, а шнурок, кстати, был завязан очень плотно. Так что Джек не смог развязать как не пытался. Мужчины долго смотрели на его попытки, тот и кряхтел и ругался, но развязать не мог. Чуть позже подключился Джон, но результат был тот же. Вскоре из толпы посмеивающихся стоящих рядом мужчин, вышел один с не большим ножичком. Он сказал пододвинуться, что-то ковырнул, где-то дернул и развязал, оставив в целостности шнурок.
Джек вздернул на себя мешок, он был увесистый, должно быть, тащить его не просто. Что там, он и не мог представить. Хотя в глазах Джона он видел, что тот более осведомлен.
Мешок раскрылся: «Что это»? Думал Джек, после огляделся, чтобы понять, не вслух ли он это сказал. Все смотрели на него с ожиданием, значит, не проговорился. Он протянул руку, нащупал, это что-то мягкое и явно тканевое. Ни говоря, ни слова он подтащил мешок к окошку, там свет открыл ему тайну мешка.
Как только Джек различил что это, то сердцу его полегчало. Он подумал, что эти люди не так уже и ужасны, если их контрабанда, это ковры. Скорее всего, подделка на дорогие ковры народов, чьи женщины носят такую странную для многих вещь как паранджа. Но все было не так просто, и слова чернобородого: «Настоящие ковры». – это  потвердели.
Джон подошел к Джеку и ни чего, не говоря, вытянул ковер из мешка, он был не большой, но вид его был шикарный, цветистый со сложным узором и с витыми свисающими кисточками по краям.
- Вот оно. – Еле слышно произнес Джон.
Джек отвел взгляд от ковра на мешок, а вернее в него. А там был опий.
Холодок прошел по спинам, Джек пере глотнул. Опустил руку, зачерпнул, поднес к носу. Точно опий. Самый запретный продукт дурмана в этой стране. Нет это были страшные люди. Но своё беспокойство показывать было нельзя. Джек взял себя в руки. Успокоился, еле заметно отдышался и заговорил:
- Что ещё вы везете, не оговоренного?
Чернобородый цокнул, прищурил кривой глаз и ответил:
- Эти ковры, были оговорены.
- Мы не обо всем осведомлены. – Поспешил заговорить Джон, скрывая оплошность друга. – Что ещё в мешках?
- Только ковры и опий. Все как договаривались.
Возникла пауза. Молчание, тяжелое словно свинец, зависло в воздухе. Мужчины стояли в тесном пустом доме, смотря друг на друга, и ждали чего-то. Джек был первым, кто разрушил его, словом:
- Так. – Прислонив мешок к стенке, дабы не рассыпать содержимое. – Мне лично все ясно.
Джек прошел к куче мешков, вытащил ещё один и продолжил говорить:
- Все в порядке. Так и доложим, вы успеваете, и беспокойства излишни. Но вот это мы возьмем, в качестве доказательства встречи с вами. Эй ты, иди сюда. – Позвал он мужчину с ножиком, чтобы тот развязал ему хитрый узел из шнурка на мешке.
Мужчина шустро подошел, поковырял ножиком шнурок и тот, поддавшись, развязал узел. Джек, поддерживая темп, вытянул от туда ещё один ковер. Он был чуточку другим, его узор различался от первого, но все-таки был на редкость хорошим.
Ни кто не был против.
Джон и Джек, обменявшись с контрабандистами ещё парочкой стандартных фраз, быстро отстранились под предлогом закончить дела и уходить. Мужчины же в свою очередь, перекусив, чем было, потащили свой груз дальше. Они направились к морю, ни кто не говорил, ведь все здесь были вроде как свои, но Джон и Джек позже поняли, что товар они потащили к морю. Там был корабль, который дожидался их в назначенном месте.
 Сами же они, успев поесть, накормили коней. Поправили ленточки в гриве, и положили под седла новые, шикарные ковры. Теперь их кони стали гораздо презентабельно выглядеть.
Еды для себя и корма для коней оставалось на полтора дня пути. Это вызывало беспокойство, но не столько. Чтобы говорить об этом вслух. Сейчас они ставили цель побыстрее выйти, скрыться от преступников с оружием, пока те не задают вопросов.
К полудню погода немного наладилась. Сквозь пелену облаков, редко, но начало выглядывать солнце, подул слабый ветер, который подсушивал дорогу. Джон и Джек выступили в путь.
Контрабандисты были рядом, их не было видно, но было слышно. Они спускались к берегу шумно переговариваясь. Джон и Джек пустили коней в галоп. Стараясь скрыться быстрее с этих мест. Жуткое место.

Глава №11. Дорога на Волкун.
Солнце катилось к закату, когда они дошли до развилки. Кони были уставшими, и саммит себя они чувствовали не лучше. Но решили продолжить путь, после небольшого перерыва.
Перекусив, накормив коней, они смотрели на своих «скакунов» и печально понимали, что дальше они пойдут пешком.
Животные были сильно уставшими. Они были в поту и тяжело дышали. Особенно Буран, тот иногда даже записывался. Поэтому было принято решение продолжить путь пешими.
Потрясающе как были приучены их лошади. Их не надо было бить, не надо было тянуть. Было ощущение, что те вовсе не знают что такое насилие. Джон и Джек даже не тянули их за веревочки на шеях. Те просто следовали за ними словно собачки.
Джек смотрел на это как на чудо. Не переставая, удивляется этому.  Джон же говорил, что давно заметил это. Тот народ, что их спас и дал этих коней, должно быть обладает особой техникой обучения и дрессировки коней. А может и не только коней, кто знает, может у них и коровы сами пасутся и приходят на дойку в нужное время.
Одно они для себя утвердили наверняка, что они к ним привязались. Хоть те и были клячами, но стойкими и послушными.

Дорога на Волкун была не плохой, даже хорошей. Не было больших выбоин, камней лежащих посередине, луж так чтобы невозможно пройти. Отчасти было видно что иногда эту дорогу приводят в порядок. Редко, но это случается. Дальше становилось понятно почему. Город Волкун был ещё далеко, но владения его начались за долго до него.
Образование поселений здесь все относились к землям города. Они были подвластны инфраструктуре центрального района. В городе шло управление местными деревнями. В каждой из которых, была своя промышленная зона.
Такие специальные фермерские хозяйства, созданные для экономической выгоды для каждого. Деревни были ориентированы по благоприятным зонам. Джон и Джек шли и видели сначала животноводство,  где на бескрайних полях паслись в закрытых охраняемых заборах коровы и овцы. Дальше по дороге, по той же охраняемой системе они видели засаженные поля зерновыми, дальше овощами.
Ни кто не кидался на них с самострелами, как только они проходили. Это был хороший признак, значит, гости здесь не редкость. И идут они  в нужном направлении.
Похоже, что глава города Волкун, был не глупым человеком. Здесь была создана система, о которой только говорят. Это не зависимая экономическая зона, они создают столько, сколько могут потребить, и при этом оставляют собственные средства в своем же регионе, оставляя силы на новое достижения и развития. Кое-что все-таки они не могли производить сами. Допустим, в полях не был посажен лен, не было дымящихся труб металлургических предприятий, а значит, они обменивают и ведут торговлю. А значит экономика не закрытого типа, что ещё больше открывает возможности.
Все больше приближаясь к городу, стало понятно. Что район совершенно точно ориентирован на сельское хозяйство. Но цель Джона и Джека все ещё оставалась заоблачной. Этот город уже издали дал понять, что обмануть его не выйдет и цель остается прежней. Мало того, кто знает, что будет в Исланде…

Небо окончательно очистилась от облаков, а за ними и от солнечного света.
Ночь была прохладной, как обычно после непогожего дня.
Они продолжали путь. Ни куда не спеша, идя медленным размеренным шагом. Вечерний воздух придавал им сил и бодрости.
- Какие звезды ты посмотри. – Произнес Джек, всматриваясь в небо.
Джон поднял голову и остановился. Его Буран уткнулся носом ему в спину от неожиданности. Джон повернулся и, приласкав коня, вновь поднял взгляд к небу. Оно было прекрасно. Неописуемо, фантастично прекрасно.
Звездное небо, поразительный источник вдохновения, загадок и безумных мыслей. Сегодня оно было именно таким мистически прекрасным и нереальным. Поразительно, сколько не ведомых мыслей посещает порою голову. Сколько несбыточных фантазий летает в размышлениях. Все это откидывается со временем, как глупая несбыточная сказка. Будто не может и быть того и увидеть даже часть собственной фантазии нельзя. Но вот ведь оно, над головой. Сказка, фантазия, мечта все там в небе. Кусочки безумства и реальности. Это то что дано каждому, отголоски не ведомых миров и чьих то мыслей, чьих то и каждого. Безумный, прекрасный мир, неизведанного, бесконечного, пугающего. И все же могучего и реального. Возможно, тогда все реально, ведь небо существует, но его невозможно обхватить и пощупать, а возможно все абстрактно ведь звезды невозможно обхватить и пощупать. Этим и прекрасно звездное небо оно заставляет мечтать и пугаться одновременно, создавая особенное ощущение миро существования.
- Знаешь, какая самая яркая звезда на небе? – Заговорил Джон, почесывая своего Бурана.
- Полярная, какая ещё?
- А вот и нет.
Джек возмутился, даже в лунном свете Джон видел его недоуменное лицо. Оно и понятно, почему-то с детства это заложено почти в каждом.
- Самая яркая звезда это «Сириус. Большого пса».
- Что за такая звезда?
- Главное что это звезда, а не планета.
- Не понимаю. – Признался Джек.
Джон улыбнулся и пояснил:
- Понимаешь Джек, когда в небе вечером загорается звезда или не угасает утром. То это, скорее всего планета Венера или Юпитер. Они близко от нашего шарика и светятся, ну как… как Луна. Только далеко, поэтому маленькие, но яркие. А Сириус это звезда, поэтому она мерцает и находится, намного дальше планет, поэтому не появляется первой в небе и не остается в нем.
Джек немного задумался, а после сказал:
- А можешь показать, где она?
- Неа, к не счастью я обладаю лишь частью знаний. Но тоже не отказался, бы узнать точнее.
На этом их вечерние прогулки закончились. Они решили, что пора сделать ночлег.
Они стянули ковры с лошадей, нашли укромное местечко. Отзавтракали остатками запасов, легли на один ковер, вторым укрылись и уставшие уснули, под одиноким деревом. Действительно здесь была голая равнина, перелески попадались крайне редко. Поселения остались позади, а впереди не видно было и огней близь лежащих деревень. Но они планировали на следующий день прибыть в Волкун.
Утро наступило быстро. Летние ночи тому способствовали.
Они поднялись без труда. Сегодня они отдохнули и выспались. Солнце освещало местность. Джон и Джек, осмотревшись, поняли, что ни чего ровным счетом не изменилось. Они только разобрали, что одинокое дерево, чьи кроны укрывали их от света, было дубом. А остальное осталось без изменений.
Дорога уходила дальше вглубь материка, уводя все дальше от берега. На горизонте начали вырисовываться неровности в виде холмов. Кое-где на вершинах появлялись леса. Какие именно было не понятно, но дорога вела куда-то туда, так что выходило, что случай узнать еще предвидится.
Они отдали своим коням последний корм. Все больше не было. Запасов еды для себя тоже не было. Оставался черствеющий хлеб, которым они отзавтракали, запивая водой. Благо с последним проблем не было, запасы воды они пополняли в каждом поселении что встречалось. Вода там была в общем пользовании прямо у дорог, что хоть чем-то помогало путникам.
Они скакали не быстро, все больше молчали. Перекидываясь передовыми фразами. За эти дни они начинали понимать, что путь стает утомительным, они устают. Кони тоже не блистали рьяностью. Все больше приходили мысли об уютной комнате с нормальным обедом, чистой кроватью и ванной. Но все уже было не так заоблачно, как было вчера. Каждый шаг приближал их к Волкуну. Там наверняка найдется гостиница для них. Правда в карманах их шелестели не большие деньги, это их не волновало вовсе. В их родной стихии городе можно будет что-нибудь придумать.
К полудню, когда становилось все жарче и рубахи их были расстегнуты, оголяя грудь, начали, появляется деревни. Джон и Джек как можно более горделиво проскакивали поселения. Широко улыбаясь, о чем-то говорили, они ловили на себе взгляды любопытных барышень, и от того рубахи их становились раскрыты ещё на пуговичку ниже. Они старались выглядеть, говорить как путешествующие аристократы, которые уже долго идут, но идут целенаправленно, конечно же, по важному делу, которое не терпит отлагательств.
Но щетина на лицах и кони опускающие голову от усталости выдавали их за простолюдинов. Поэтому внимания обращали на них далеко не все. А половина тех, что обращали, даже из числа барышней смотрели с подозрением. Вид их становился угнетенным и уставшим.
Они остановились два часа после полудня. В деревне, чьё название предпочли не читать. Деревня эта была не простой сельской станицей, а уже некой приграничной зоной пред городом. Здесь были забегаловки, точнее сказать забегаловка, остальные по древним законам быстрой торговли просто поставили навесы от солнца, столы из воткнутого в землю столба с вбитыми досками и продавали там быструю еду и низкокачественную выпивку. Лишь одна постройка подходила под термин – забегаловка. Так как стояла на фундаменте и занималась конкретно кормлением  путников и тех на ком они прибыли.
Они ввалились, внутрь скрываясь от безжалостного солнца, отдав коней парню, что обещал покормить и напоить за десятку.
Внутри все было довольно прилично, интерьер не был шикарным конечно и особо дорогим. Но столы пусть и затертые исцарапанные деревянные, но чистые и стулья, что стояли рядом, были крепкими и не валились, ни на один бок, пусть малость и поскрипывали. Помещение было просторным с большими цветными застекленными окнами. Внутри было светло и прохладно, благодаря бревенчатому типу постройки. Джон и Джек дышали здесь намного легче, чем на улице, они присели и осмотрелись.
Столиков здесь было с десяток не больше. Люди сидели разные, но спокойные и незапоминающиеся. Они разговаривали, смеялись, кто-то хмурился, шептался. Общая картина вырисовывалась самая обычная. Люди зашли сюда отобедать, спрятаться от солнца и исчезнуть после. Джон и Джек были такими же рядовыми посетителями, как и остальные. Возможно, поэтому официант их сразу и не заметил.
После десяти минут ожиданий, ерзанья на стульях со скверным ворчанием, первым не выдержал Джек:
- Официант. – Крикнул он, выражая, одним словом весь гнев. – Можно сделать заказ?
Момент и рядом с их столом была молоденькая девушка. Глаза её были испуганные, руки дрожали, а по виску струилась тоненькая струйка пота. Джеку стало стыдно, мало того что их просто не заметили, ещё и девушка забегалась в куче заказов в этот жаркий день.
- Вы уже выбрали? – Торопливо, нежным голосом проговорила она.
- А есть меню? – Спрашивал Джон.
- Да конечно.
Девушка исчезла на минуту, после появилась с двумя замасленными табличками с написанными на них блюдами и ценами. После она сказала, что её зовут Мирлин, и дала указание, чтобы те её окликнули, когда что-нибудь выберут.
- Хорошенькая. – Сказал Джон, поднимая со стола свое меню и, начиная читать.
- Да, ни чего. Была бы ещё лучше, если бы накормила бесплатно.
- Цены тут, кстати божеские. – Задумчиво всматриваясь в своё меню, проговорил Джон.
Джек не отвечая, начал читать название блюд.
Нет смысла перечислят тот список, главное, что денег у них хватило на плотный обед и Мирлин принесла все быстро. На вкус все оказалось так же прилично, как и выглядело, лишь картошка была не много не дожарена, но при таком количестве клиентов это простительно. Хотя Джек предлагал зацепиться за это и вовсе не платить за обед, уйдя из забегаловки со скандалом, претворяясь оскорбленными. Но Джон заверил его что, ни кто их здесь слушать не будет, да и вид их не представлял собой, что-то внушительное или грозное. Здесь они были просто путниками, смешивающимися в толпе таких же.
Расплачиваясь, они поинтересовались у Мирлин, далеко ли ещё до Волкуна. Девушка уважительно, но крайне быстро объяснила им что осталось три часа пути верхом. Главное не сбиться с дороги. Перед городом будет развилка, сказала она, указателей там нет. Дорога на лево будет в город, а та что на право, туда идти не надо эта дорога вела на фабрику по производству мыла. Самая большая мыловарня на побережье и близь лежащих районов.
Джон и Джек поблагодарили девушку, попрощались и пошли за своими конями. Забрав коней и расплатившись. Они отошли от людных мест, оставляя позади центр поселения, нашли дорогу на город и остановились посчитать финансы. В карманах их, оказалось, по двадцатке. Хиленькое состояние для путешествия. Что-то нужно было делать. Что-то нужно было продать и подороже. Посему выходило, что из собственности у них оставались только их лошади. Как не печально осознавать, но придется заглянуть на мыльную фабрику.
Джону и Джеку было жаль своих коней. Они выглядели так же скверно, возможно, даже хуже чем были в начале пути. Но другого выхода у них не было. Конечно, если не считать, что им можно было продать свои пиджаки, рубахи или на худой конец пойти работать. Оба не были способны на хитрый труд мастеров ремесленников, но есть куча других способов заработать не большие деньги за простой тяжелый труд, которых бы хватило на пару дней, а их бы хватило для того чтобы дойти до Исланда. Но Джон и Джек были из других, они были готовы продать своих верных полюбившихся животных друзей, чем пачкать свои руки о мешки.
И всё же в этот раз они слышали голос своей совести.  Но путь держали ровно, ступая уверенной походкой. Шли они действительно ногами, потому как лошади их были уже совсем плохи, они спотыкались, если скакать верхом. Они были стары, путь их измотал и все же они шли, следуя за своими хозяевами уподобляясь верным псам.
По пути им встречались поселения, это было уже не ново, а вот появляющиеся перелески были приятным сюрпризом. Леса были смешанными, не которые состояли и вовсе из одних только кустарников. Путь начинал менять русло, если так можно выразится. Джон и Джек заметили что, дорога которой они шли начала по не многу поворачивать в сторону побережья. Это было не так явно, но внимательный путник всё же заметил бы.
Джон и Джек размышляли над этим, от нечего делать. Рассматривая варианты экономического расположения города и поселений. Вспоминая границы, морские порты и торговые точки, расположенные вблизи этих мест. Но разумного объяснения они не смогли подобрать. Размышления их доводили до разных вариантов, но в конце концов они ещё раз осмотрелись и остановились на самом простом и разумном. Все дело в пресной воде. У моря каждая из деревень имела свой источник пресной воды, так же было и везде. Район здесь с ярким наклоном на сельское развитие, получается, что и расположение здесь не случайное. Скорее всего, дело так и обстояло, где есть вода, там есть еда и жизнь. А в тех районах, что дорога обходила, было лишь голое мертвое поле с одинокими деревьями и ни капли пресной воды.
Три часа спустя они пришли к  развилке. Здесь перелески приобрели вид полноценного леса. Дорога на мыловарню уходила прямиком вглубь древесных зарослей. А дорога на город шла по опушке. Ширина пути не отличалась ни в одну из сторон. По всему видно, что обе посещают с одинаковой частотой. Меж тем, как только они свернули, навстречу им ни кто более не попадал. И чем глубже в лес они заходили, тем уже становился путь.
Спустя полчаса они почувствовали ни с чем несравнимый запах горящей органики. А чуть позже, они увидели вздымающийся над деревьями черный столп дыма. После каждый их шаг открывал им глазам большое многоэтажное здание с высокой каменной трубой, огороженное высоким забором и высокими воротами, на которых крепко держалась вывеска «Мыловарня».
За забором была не большая будка, где сидел вахтер, мужчина, который следил за тем, что происходит за и возле ограждения, жуя яблоко и уложив ноги на табурет.
Джон и Джек взобрались на своих коней, приняли привычный  деловой вид и спокойненько проходили вахту. Не обращая ни какого внимания на её служащего.
Вахтер сначала пропустил их, рефлекторно решив, что с такими мордами идут свои. Но после всмотрелся и понял, что не узнает их. Наспех, прожевывая свое яблоко, он выскочил из будки, споткнулся о табурет, упал выронил яблоко, и закричал:
- А ну стоять.
Джон и Джек обернулись. Вахтер неуклюже поднимался с земли, ругаясь и отряхивая штаны.
- А ну стоять. – Повторил он. – Вы кто такие?
- Мы к вашему главе. – Ответил Джек. – Нам нужно с ним переговорить.
- Вахтер подошел поближе к ним. Осмотрел и сказал:
- Зачем же вам к главе. Я и сам вижу, зачем вы здесь. Вы здесь впервые, не так ли? -  Он не стал ждать ответа и продолжил. – Приемка лошадей вот там.
Вахтер повернулся к своей будке. Подобрал яблоко, стряхнул с него пыль, откусил и побрел обратно.
- Нет, вы не поняли. – Обратился Джон.
Вахтер остановился. Повернулся обратно, медленно прожевал. Подозрительно взглянул на них и заговорил вновь:
- Зачем вам шеф?
- Мы пришли заключить контракт на крупную сумму. Мы курьеры от конной фирмы.
Вахтер притупил взгляд, откусил и пережевал ещё один кусок.
- Ладно, идите к главному входу. Он вон там. Большие такие ворота, их невозможно перепутать.
- Мы и сами знаем путь. – Горделиво ответил Джон, разворачивая коня в указанное направление.
- Тогда и кабинет шефа, найдете сами.
Джон и Джек не чего не ответили на это.
Пути они конечно не знали. Но шли верно. Вскоре они нашли главный вход в здание. Спешились, оставили коней в тени в специальном месте для скакунов клиентов.
Большие двери поддались Джеку, он отворил их, пропуская вперед Джона. Тот, поклонившись, вошел первым.
- Благодарю мой друг.
- Не стоит благодарности.
Зайдя, они встретили стены, голые каменные стены с кучей развилок и дверей. Они были в замешательстве, но Джек быстро решил вопрос. Решив дергать все двери подряд, в поисках служащих в комнатах. Меж тем половина была заперта, другая выходила в цеха по переработке, откуда шел не выносимо противный запах, что желание спрашивать путь у трудящихся там отбивало всякое желание. После они нашли лестницу на второй этаж. Взобрались и там они обнаружили бухгалтерию, где сидели дамы среднего возраста. Джек начал первым:
- Простите, а где нам найти главного фабрики.
Одна из пяти женщин подняла голову над своим столом, заваленный бумагами, кинула в сторону счеты, взглянула на мужчин и сказала:
- Выплаты производятся по очереди. В строгом соответствии со списками поданными нам. И не надо нас пугать шефом.
- Нет, простите – вмешивался Джон. – Мы вовсе не по этому поводу.
Женщина была похожа на разъяренную, уставшую от тяжелой жизни курицу.
- Какой же ещё вам нужен повод как не выбивать из нас деньги. Вы должны понять, что мы не можем обойти бюрократию, чтобы выплатить вам ваши заработанные. Вы должны встать в очередь, выписать накладную, подписать приемщиком и поставить печать. Вы ведь снова пришли без бумаг?
- За кого вы нас принимаете? – Повышал голос Джек.
- А вот скандалить со мной не надо. Тоже мне особенные нашлись, вас таких по десятку каждый день приходит. Мне неважно кто вы такие. Я не выплачу вам ни песо без бумаг.
Джек хотел сказать что-то, но вступился Джон, останавливая его, положив ему руку на грудь. Взглянул ему в глаза и повернувшись к женщине, сам начал наступление:
- Ещё как выплатите. Выплатите и без всяких бумаг и печатей. Отдадите нам столько, сколько мы попросим.
Женщина развела руками, сделала лицо оскорбленной:
- Да что вы себе позволяете. Кто вы такие в обще?
- Я государственный инспектор по налоговой инспекции, по делам бюрократии и обращения с клиентами. А это мой верный соратник по судебным делам, прокурор по экономическим делам.
Глаза женщины округлились, остальные подняли головы и взглянули на пришедших. А Джон продолжил:
- Мы шли сюда, черт знает сколько времени. Вы нас так встречаете. Я думаю, в этот раз мы будем проверять все крайне тщательно.
Гробовое молчание настало в комнате, не было слышно ни шороха, ни звука грифеля по бумаге, лишь тяжелое дыхание напуганных женщин.
- Но сначала мы найдем вашего главу. – Закончил Джон выходя и уводя Джека, захлопывая дверь что было мочи.
Джек улыбнулся, так будто был отмщен и тем доволен. Правда, найти шефа это не помогло. Но они продолжили.
По коридорам проходили люди, выбегая из кабинета и пропадая в других дверях. Их не возможно было остановить, они постоянно, куда-то спешили и не отвечали на вопросы.
Они вскоре нашли ещё лестницу и поднялись ещё выше. Это был последний этаж. Там была всего одна дверь. В самом конце коридора. Они вошли.
В центре большой комнаты стоял большой деревянный переговорочный стол на десяток персон, со вставленными в него стульями. Он был т-образной формы и в центре одиноко сидел он. Мужчина лед за пятьдесят, седой, гладко выбрит, в зубах его была трубка. Он сидел облокотившись на большое кресло. Рядом стояла бутылка с виски. Он был тучный, грустный, по виду было понятно что общаться он не намерен.
- Ой мы похоже не вовремя. – Заговорил Джек.
- Скорее всего да. – Не глядя на них, пробасил шеф.
- Тогда мы пожалуй поищем другую мыловарню для контракта. – Сказал Джон и медленно со скрипом шарниров, стал закрывать дверь. Не теряя надежды что тот их остановит. Так и вышло.
Деловые люди, связанные с торговлей или любым видом бизнеса, никогда не упускают возможности заработать, этот случай стал не исключением:
- Подождите. – Проговорил он. – Что за контракт.
Джон и Джек поняли, что пора действовать. Они вошли в комнату, вид их сиял. Они шли, уверено идя к шефу, смотря лучезарными глазами.
- Позвольте представиться я Джон, это Джек. – Говорил уверено и приветливо. – Мы пришли с  деловым предложением. От компании занимающейся селекцией коней под потребности потребителей.
- Можете вести сюда свои не удавшиеся эксперименты, об оплате вам расскажет приемщик. – Проговорил он и отпил из стакана свой виски. – Все можете проваливать.
Джон и Джек посмотрели друг друга. Дела видимо были совсем плохи.
- Нет вы не понимаете. – Говорил Джек. – Мы вовсе не для этого сюда пришли. Мы пришли вам помочь. Продажа мыла, не самый выгодный вид торговли. Но мы вам можем помочь.
Шеф не ответил и смотрел на них.
- Вот что мы вам предлагаем. Выкупать коней намного дороже, чем вырастить собственных.
- Что за бред.
- Да нет же. – Поспешил Джон. – В нашей компании вывели новый вид лошадей. Но использовать их можно только в вашем виде промышленности, так как структура мышц и костей, соответствует только вашему ремеслу.
Они увидели интерес в глазах шефа и продолжали.
- Достопочтенный и мудрый управленец фабрики не должен упустить такой шанс.
- Вы хотите сказать, что из ваших лошадей мы сделаем больше мыла, чем из простых?
- Да, но не совсем так. Дело в том, что из них не надо ни чего делать. Мы обладаем лишь одной парой уникальной мыльной породы лошадей. Всего за год они дадут приплод, а те ещё приплод. И у вас будет собственная ферма лошадей, которые в свою очередь будут давать вам в разы больше сырья, чем простые животные при смерти или дохлые вовсе. Представьте себе сколько вы сможете сэкономить создав ферму рядом. Не надо будет выкупать животных, не надо будет транспортировать их из других районов, все будет под рукой.
Наши лошади зреют крайне быстро, и приносят богатое потомство и на забой пойдут уже после полугода. Уже через три года у вас будет ферма, а через пять лидирующие позиции по производству. Ваше мыло пойдет по району, а после и вглубь материка и за море.
Шеф молчал. Он сидел в кресле, не шевелясь.  В голове его метались мысли он что-то прикидывал, подсчитывал, и вскоре заговорил:
- Сколько вы хотите за своих лошадей.
- Скромную сумму за уникальные экземпляры… Скромную сумму.
- Сколько?
- Десять тысяч песо. – Сказал Джек.
Минута молчание, шеф хмыкнул.
- За каждую. – Добавил Джон.
Молчание не продолжилось более. Шеф встал со своего кресла. Прошелся по комнате, нервно втягивая дым табака. Он что-то в слух говорил. Посчитывал, загибая пальцы, почесывая седую макушку. Потом повернулся к Джону и Джеку и сказал:
- Нужно все подсчитать. Нужно отдать данные в планово-экономический отдел и все подсчитать. – Повторил он.
- У нас нет на это времени. – Отрезал Джон.
- Вы первая фабрика, на которую мы прибыли. Возможно, кто-то заинтересован больше вас.
- Но так, же нельзя, это не правильно.
- Мы не из торговцев. Мы представители…
- Да понял я, понял. – Он остановился ещё на момент умолк, а после сказал, - Хорошо, где ваши экземпляры.
- Стоят внизу. – Проговорил Джек, расплываясь в улыбке. – Пройдемте.
Они спустились вниз. Шеф что-то говорил весь путь до выхода. Он пояснял всю сложность процедуры, но Джон и Джек его не слушали. Тот понимал, что мужчины серьезные и их это все не интересует. Он разрывался в догадках и сомнениях. Но выйдя и увидев их замолк и начал рассматривать коней. Тут пришло время волноваться Джону и Джеку.
Шеф спросил откуда они идут. Они ответили. Путь был не близкий, но кони хорошо выглядели, они не были сильно уставшими каковыми были бы клячи. Но шеф не знал, что большую часть пути Джон и Джек прошли пешком, не загоняя животных. Шеф просмотрел ноги, суставы, живот, но те говорили, что это особенность этой породы. После шеф отметил ковры, что были постелены на них, конечно, отвечал Джон. На этих конях должна быть дорогая подстилка ведь, они не скаковые, их хребты нужно беречь. Но как только шеф решил залезть им во рты тут Джек не стал молчать и выпалил:
- Как вы смете?
- Что? – Удивился шеф.
- Вы рассмотрели всё. Вы оскорбляете нас этим. Мы привели в ваши руки не что большее, чем коней. Это сокровище в ваших руках. А вы смете нас так оскорблять, предавая осмотру наших лошадей. Ещё одно движение и мы уходим. Это выше моего терпения.
Шеф остановился. Пристально посмотрел на животных, и заговорил:
- Ладно, я возьму их. Но если все будет не так, как вы сказали, то я отсужу у вас с лихвой.
- Как скажете. – Говорил Джон. – Заключим же контракт.
Контракт заключили в кабинете шефа. Заключив и закрепив его подписями официальных представителей. Джон и Джек с большой радостью подписались под контрактом. А условия были такими. Со стороны фабрики звучала желание получить коней с уникальными возможностями, которые через полгода должны были дать потомство, а до этого срока их должны кормить поить, ухаживать за ними должным образом. Представители получают за этих коней двадцать тысяч песо, и должны будут доставлены экипажем до города Волкун. В случае отсутствия обещанного результата, компания представителей выплатит фабрике сто тысяч песо. В чем Джон и Джек искренне сомневались, даже более того, говорили, что такого не случиться ни при каких условиях. Что в этот раз была правдой.
Шеф лично проводил их до бухгалтерии, где их встретили уже знакомые женщины.
Джон сказал:
- По десять тысяч каждому.
Женщина что хамила при первой встрече, молча, встала. Лицо её все так же оставалось испуганным. Отсчитала по десять тысяч и отдала чуть заметными трясущимися руками.
Джон и Джек собрали вещи. Попрощались с Бураном и Лианой. Запрыгнули в экипаж, который был подан сразу без промедлений. И поехали с прогулочной скоростью в город. Они были счастливы от большого куша. В экипаже были напитки и еда, так что путь обстоял не скучный. По пути они отпразднуют дело, и зальют грусть по полюбившимся животным.
В Джоне и Джеке все же осталась жалость разлуки с конями. Не смотря на то что разум говорил что жить им осталось не больше полугода. Это время они проживут сыто и легко. А их хозяевам ещё неизвестно получится ли прожить столько же. Время неумолимо двигалось вперед, а дело ещё не было начато.

Глава №12. Волкун. Отель.
С поразительной постоянностью, они прибывали в каждый  населенный пункт с наступлением вечера. Так было и в этот раз. Волкун встречал их сумраками, безлюдными улицами.
Город меж тем с порога был вымощен брусчаткой, как дороги, так и тротуарные дорожки. Здания так же были из камня, но отличались особым дизайном, одно не было похоже на соседнее. Стоящие в четком порядке дома, отличались расцветкой фасадной выделкой, размером и формой окон, прослеживались особые архитектурные замыслы, реализованные монолитными арками, лестницами у входов, коваными поручнями искусно витыми и переплетенными руками мастеровитого кузнеца.
Но все это Джон и Джек не замечали, потому как были жутко пьяны. В своем экипаже, они для начала культурно выпили по рюмочке коньяка, за отличную сделку, потом выпили ещё, за то чтобы была не последняя, потом ещё за сотрудничество, после за дружбу, в конце ни кто уже не помнил, за что они пили в начале, и за что пьют сейчас. Их кучер краем уха слышал все же последние тосты за уважение, за здоровье и за то что с этих пор они братья и никогда не предадут друг друга. Что вызывало, кстати говоря, у кучера только негодование, вроде культурные люди, а нажрались словно свиньи, и после этого его называют мужиком, а они остаются господами.
В этот момент кучер неожиданно для себя  осознал, что не знает куда вести «господ». А сам он усталыми руками ведет коней по привычному маршруту, через дом директора, которого он обычно возит. Он дернул возжы на себя, экипаж резко остоновился, внутри послышался грохот двух валящихся пьяных тел на пол. И последующая недовольная невнятная речь.
Кучер не стал сам подходить к двери экипажа, ожидая, что кто-нибудь самостоятельно начнет выяснять, в чем дело. А он посмотрит на пьяных энтилигентов, а завтра позлорадствует с мужиками в конюшне. Так и вышло, а из нутрии вышло Джон. Его пьяные ноги были под стать только его заплетающемуся языку.
Джон открыл дверь. Кучер подумал: «Не, не выйдет». Джон сделал шаг наружу, пошатнулся, вцепился в ручку двери, все равно пошатнулся, но дверь устояла и удержала его. Кучер подумал: «Смотри-ка, вышел, так чего скажет?» Но Джону было не до слов, он ещё не определился, как ему стоять. Кучер продолжал смотреть и думать: «Второй наверняка уже в усмерть пьян, как бы не загадил салон. Так а этот уже рот открыл, сейчас заговорит».
Джон попытался что-то сказать, но не вышло, вернее вышло только нечленораздельное бурчание.
- Да господин я слушаю, какие будут указания.
Джон собрался с силами, сконцентрировался, и высказался со всей силой собственных амбиций и желаний:
- Почему стоим?
«Ух ты заговорил, пьяный аристократ». – Промелькнули мысли в голове кучера.
- Мы приехали. Это город Волкун.
Джон с минуту перерабатывал информацию в голове. После оглянулся, повернулся к кучеру. Снова оглянулся. Засунул голову в экипаж и заорал туда:
- Эй Джек, мы приехали.
Джек что-то буркнул в ответ. Но определенности в этом не ощущалось. Кажется Джеку вовсе все равно.
Джон высунулся обратно, в глазах его была пустота, и полное отсутствие каких либо мыслей.
- Куда ехать господин?
Тут разум Джона прояснился, он попытался создать деловой вид. Даже отпустил ручку, чтобы почесать подбородок для лучшего размышления, но его повело в бок, он попытался ухватиться вновь, но не смог и упал наземь.
 Вновь подняться на ноги оказалось очень сложно, но кучер терпеливо ждал. Когда Джону это все же удалось, он посмотрел на кучера, тот все так же сидел в своем сиденье и спокойно наблюдал за ним. Джон в этот момент даже сквозь затуманенный разум понял, что тот просто издевается над ним. Тешится под конец дня. Ну тогда Джона взяла ярость и он решил ему отомстить, показав что он ни что, а они люди из высших. Он, вновь схватившись за ручку, сказал:
- Едем в самый престижный отель этой дыры.
- Как прикажете господин.
Джон с трудом залез обратно. Кучер подумал: «Вот придурок, думает  его деньги меня оскорбят. Ну хорошо, я увезу вас в отель».
Кучер погнал лошадей в центр города, Джон еле держался чтобы не уснуть в пьяном угаре, Джек уже не держался он спал в пьяном угаре, что то бормоча про небо и летать.
Кучер закурил трубку и ехидно заулыбался. Впереди засверкали огни Волкун плац. Не самого большого, но самого дорого отеля во всей округе.

Двери отворились. В неё ввалился Джон. Он еле стоял на ногах, но разум его ещё подавал признаки просветления. Он смело командовал кучером, который с трудом тащил спящее тело Джека.
Джон, громко отдавая команды, махал руками и казал в стороны пальцем. Казалось, он привык вести себя подобным образом. Но кучеру это явно не нравилось, он бурчал что-то себе под нос. И не смотря на команды Джона, бросил Джека прямо возле порога отеля. Джон грозно посмотрел на него, но тот не обращая внимания, развернулся и, не прощаясь, вышел.
Джон с минуту в недоумении смотрел на похрапывающее тело Джека, лежащее у порога в неестественной позе. В темноте мыслей мелькала идея поднять его, и найти для друга лучшее ложе, чем выложенный фарфоровой плиткой пол холла отеля. Но мысль только мелькала и поэтому осталась, где-то там, же в темноте.
 А тем временем из-за стола, сидя на высоком стуле, с широко открытыми от удивления глазами, за этим наблюдала консьержка. Солидная женщина, увешанная золотыми украшениями, смотрела на все с невероятным ошеломлением. В голове её было смятение, она не знала что делать. Подобных сцен она не видела с тех пор как уволилась из гостиницы эконом класса, где в основе своей проживали захожие путники, рабочие и моряки. Но здесь в высококлассном отеле, где номер стоит от 1000 песо в день. Подобных сцен не бывало. Именно поэтому она и не знала что делать, ведь простые люди сюда не захаживают, а состоятельные так себя не ведут. Вызывать охрану или наблюдать дальше и разобраться самой. Тем более что она чувствовала, что за несколько лет работы здесь, она соскучилась по пьяному дибаширсву и дурости. Ведь вон выходящее поведение так часто бывает для наблюдателей жутко забавным.
Джон вскоре заметил служащую отеля, увидел её сразу всё выражающие глаза. И решил действовать:
- Ла-а-а-акей. – Крикнул он, махнул рукой, и чуть было не свалился на пол, под силой инерции собственного взмаха. – Лакей!
- Что вы кричите? – Спокойно отвечала консьержка. – Вы кто такой?
- Наши вещи они остались за дверью. – Поспешил объясниться Джон, стараясь говорить как можно внятней. Что у него на удивление хорошо выходило.
Женщина подозвала парня, что вынырнул будто из неоткуда, она быстро дала указания, тот еле заметно кивнул, и не говоря ни слова побежал за дверь. Через минуту, он зашел с вещами незнакомцев. Которые небрежно бросил к Джеку, собственно их мешки не многим отличались от своих хозяев. Конкретно с Джеком они в обще смотрелись идентично.
 Лакей быстро скрылся, женщина приняла невозмутимый вид, сложила рука на руку и вновь заговорила вопросами:
- Вы кто такой?
- Я… - Джон указал на себя пальцем. Женщина кивнула. Джон застыл в раздумье, а после затянул мало разборчивую речь. – Я-я-я. – Говорил он, потом замолчал, и даже вроде задумался, будто и сам забыл, кто он. Но после продолжил.- Я постоялец. – Выговорил он быстро, и вроде даже сам обрадовался, что смог выразится.
- Я вас не помню. – Будто ножом, отрезала консьержка, все с тем же спокойствием.
- А я-я-я, - не сдавался Джон. – Из тамошних, бывших постояльцев.
- Что значит – тамошних? – Вид женщины из спокойного, превращался в подозрительный. Что могло привести впоследствии к появлению охраны. Джон не совсем это понимал, но ситуация на инстинктивном уровне подсказывала ему, что ведет к неприятностям.
- Тамошний, значит… – Джон задумался. После сделал не довольный вид. После сделался злым, и гневно заговорил. – Что такое почему, меня до сих пор не приняли в отель и не предоставили номер. Я бывал здесь, и бывал часто. Но давно не заезжал. И почему я должен объяснятся.
Джон закончил, говорил складно и четко. Будто отрезвел на мгновение. Поразительно, его действительно это возмутило. Он, пусть не трезвый, и пусть со спящим приятелем, но при деньгах, и абсолютно легально, хочет поселиться в номер, без обмана и лукавства. А его не пускают.
Консьержка сузила глаза, присмотрелась, задумалась и спросила:
- Хорошо, как вас зовут?
- Джон. – Машинально ответил он.
Женщина достала из-под стола большой журнал. С шлепком положила его, и начала листать.
Джон смотрел на это, и понимал, что временное просветление его мыслей подходит к концу. В глазах его мутнело, он начинал терять контроль над своим сознанием. А она продолжала листать.
- Джон, - сказала она, посмотрела на мужчину. Тот молча кивнул. – Вы в последний раз были здесь…
- Давненько. – Перебил её Джон машинально.
- Извините, но мне нужно проконсультироваться. – Женщина встала из-за стола Вновь из неоткуда появился лакей, и молча присматривал за Джоном и Джеком.
Джона покидали последние мысли, он начинал засыпать, его мутило. Чувствовалось, что подкрадывается  похмельный синдром.

Консьержка побежала в комнату управляющего. Тот сидел в отдельной комнате, заваленный бумагами по хозяйству отеля. Мужчина средних лет ёрзал на стуле, читая запросы служащих: повар просил закупить новые ножи для резки овощей, горничная выпрашивала новые щетки для смётки пыли, охранники писали доносы друг на друга. Отель высшего класса, возвышал в своих глазах и его работников, они требовали достойного отношения и к себе и к делу, которое они выполняли. Несмотря на то, что управляющему это все осточертело, он хотел побыстрей освободится и сбежать с работы домой.
 Управляющий работал здесь столько, что уже не мыслил свою жизнь без этих бумаг на столе и стен вокруг. Этот отель был не просто частью его жизни, он был и его жизнью тоже. Но под конец дня он все же сильно уставал и начинал думать о домашнем ужине и теплой постели.
В дверь почти бегом забежала консьержка, чем вызвала испуганное  передергивание управляющего. Женщина, сделав вид, что не заметила этого, быстро заговорила:
- У меня затруднение Генри.
Генри вздохнул, положил перо в чернила, сложил руки на груди и слушал.
- У меня в приемной, двоя мужчин. Вид их ужасен, костюмы мяты, они пьяны, один из них просит номер и представляется Джоном старым постояльцем. Второй и вовсе лежит на полу и спит.
Генри понятливо хмыкнул, она продолжила:
- Постоялец с таким именем проживал здесь пять лет назад. Вот, я нашла в журнале. За этим постояльцем не одного замечания или указания. Написано только, что он всегда появлялся здесь со своим псом. Вы случайно не помните такого и быть может, посмотрите и сотрете мои сомнения, лично посмотрев на клиента?
Генри взялся за голову, почесал лысину, откопал в своей памяти этого Джона, понял, что сегодня он слишком долго засиделся за бумагами и не желает идти не куда, а после ответил:
- Был такой один. Он появлялся в ужасном виде и с псом, так как развлекался в северных лесах охотой. Скорее всего, это он. Говорили, что дела его в последние годы шли плохо, ну быть может, все поправилось, и снова начал охотится.
Нависла небольшая пауза непонимания, консьержка первая разрушила тишину:
- Понятно, - протянула она, и неуверенно продолжила. – Так Вы посмотрите на него?
Генри отреагировал быстро, наполняя слова глубоким профессионализмом:
- Послушайте, - сказал он, - вы просили предоплату за номер?
- Нет. – Быстро ответила она.
- Значит, Вы, не знаете есть ли у него деньги?
- Нет.
- Вот и весь вопрос, если он сможет заплатить, пусть вселяется.
Консьержка больше не задавала вопросов. Она быстро ушла. Вернувшись в холл.
Джон сидел на её стуле, за её рабочим столом и вырывая листы из книги посетителей, кидал скомканные в комок бумажки в спящего Джека. Он делал это чтобы не уснуть самому, но со стороны смотрелась дико.
Консьержка встала лицом к Джону и спросила:
- У вас есть финансы заплатить за номер?
Джон не отвечая, полез во внутренний карман пиджака и достал от туда 1000 песо, он бросил их на стол. 
Она забрала деньги и прикрикнула что-то лакею. После ещё раз посмотрела на Джона, и что-то её заставило спросить:
- Скажите Джон, и простите за назойливость, я работаю здесь не так долго, а где пес, с которым вы обычно посещали наш отель?
Джон посмотрел на консьержку, глаза его совсем уже тускнели, но он всё же набрался сил для ответа:
- Да ну что вы. Я и сейчас с ним. Вон он, - для лучшего указания он смял ещё один комочек из бумаги и бросил в Джека, он угадил ему в нос, но Джек лишь хмыкнул и перевалился на другой бок. – Мой верный пес, спит у порога, и зовут его Джек. Разве это имя для человека, отличная кличка для пса, да Джек? – Закончив, он попытался посвистеть, но не вышло, губы не слушались его.
Женщина посмотрела на «пса», покачала головой. А после очень быстро открыла свой журнал. Пролистала, вновь нашла старую запись, и сказала:
- Вам все как раньше, или возьмете другой номер? У нас многое появилось за пять лет, что вы нас не посещали. У нас есть шикарные номера с не большими бассейнами и саунами…
- Нет, мне все как раньше. – Поспешил перебить её Джон.
Консьержка кивнула не став спорить, женщина понимала, что в этом состоянии ему нужен только покой и возможно тазик рядом с кроватью. Она обернулась, переводя своё внимание на лакея, парень стоял у входа, загружая в тележку вещи клиентов. Он жестом вопросительно указал на Джека, женщина, в серьез, принимая его за некое подобие любимца, господина Джона, небрежно указала на то, чтобы парень уложил Джека в тележку вместе с вещами. Глядя как лакей из-за всех сил тягает Джека, женщина все же спросила на последок:
- А что касается вашего любимца, для него тоже все оставить как в прежних ваших заказах?
- Да, - сказал Джон, после призадумался, посмотрел, как лакей начинает тянуть свою ношу, волоча их вещи и Джека, при этом сначала лежал он, а на нем их мешки. Тележка была не большая и голова мужчины немного свисала, так что билась о небольшие ступени между проходами из холла в номера. А после добавил. – Конечно, оставляйте, как было. 
Чудом ли, магией или другими сверхъестественными силами оба жулика были доставлены в номер.
Оба были уложены в свои ложа, дабы дорогие гости отдохнули достойно их статусу. Сама консьержка помогала лакею уложить их, чтобы хоть как то сгладить свой грубый приём. Она стягивала ботинки с Джона, чтобы уложить его на шикарную двух спальную кровать. Для Джека тоже приготовили место и уложили, все было сделано, так как было запрошено. Так как когда-то заказывал Джон Бикоп заезжая сюда с охоты со своим верным псом. Который ныне потерялся в пучинах городов и историй, чья собака давно умерла от старости, а сам он вовсе забыл про этот отель и эти места.

- Что за черт? – Джек проснулся.
Джону и Джеку предоставили не просто номер, а апартаменты высшего уровня комфорта.
Всё помещение было будто замшевым выкрашенное в белые и кремовые цвета. Из огромных открытых окон, вздымая над полом шторы, дул слабый ветер, добавляя номеру особенную эстетическую красоту. Посередине стояла огромная не заправленная кровать, рядом был не большой стол, с выложенными на нем блюдами, фруктами и бутылкой по центру дорогого белого столового вина.
Джек смотрел на все это и не как не мог взять в толк, собственно ни чего. Он не понимал где он, где Джон, что происходит, и:
- Какого черта я сплю на коврике у двери, рядом с миской с собачьей едой? И почему так жутко болит голова?
- О сколько вопросов сразу? – Откуда не возьмись, появился Джон.
Джон появился нагишом, в руках его было полотенце, которым он на ходу обтирался, следуя к столу. На лице его была улыбка, в глазах похмельный синдром, чистые бритые щеки, конечно долю злорадства скрыть было не возможно.
Джек смотрел на него мутными глазами, ощупывая голову, он обнаруживал под ладошкой шишки на темечке, которые вызывали у него новые вопросы. Но больше его возмущало довольное выражение лица Джона. Который дергал со стола виноград и кидал его в свой рот:
- Вставай, давай, душ там. – Джон указал пальцем.
Джек ещё более не понятливее поглядел на него, но вид его настраивал на лучшие:
- Где мы?
- В отеле.
- Какого… ты голый?
- Горничная забрала одежду в прачечную. Сказала, что к вечеру будет готово.
Джек ещё раз осмотрелся, потом сказал:
- Почему мою, не забрала?
Джон обтер пузо и бросил полотенце на пол, стянул с кровати одеяло, медленно будто смакуя, обернулся в него, сел поудобнее к столу и начал ковырять салат вилкой. Набрал на вилку кучу зелени с тарелки, запихал все в рот, прожевал и с довольной ухмылкой начал объяснятся:
- Потому что тебе не положено стирать одежду. – Джек и без того в неведении, совсем запутался, и по лицу его Джон это сразу понял. – Если серьезно, то я и сам не понимаю, какой черт меня вчера дернул сказать что я из бывших клиентов…
Джон рассказал краткий рассказ, что произошло вчерашним вечером. Из которого Джек понял, что они добрались до города, и поселились под чужим именем и ещё:
- Я пёс! – Возмутился Джек, Джон смеялся. – Почему я псина? Ты мерзкий гаденыш, напоил меня вчера и выставил псиной?!
- Ни кто тебе в глотку не заливал. Кто говорил, что коньяк отличный? – Джона не оскорбляли слова его друга. Его вся ситуация забавляла, в его теперь уже трезвом, пусть немного побаливающим разуме тоже не как не могла сложиться четкая картина. По всему выходило, что персонал гостиницы, привык к странностям богачей и любимец-человек, как собака их не удивляет или удивляет, но не на столько, чтобы поднимать переполох или менять свои принципы по обслуживанию.
Спорить было бесполезно, и бессмысленно Джек решил, что нужно привести себя в порядок и последовать примеру Джона.
Джек разделся и пошел в душ, Джон налив вино прогуливался по номеру, оставив свой салат не доеденным, решив, что обедать одному не корректно, стоит дождаться его и поесть вместе.
В душе было под стать номеру, зеркала, бритва, ванна, душ, санузел, стены вместе с полом и потолком были выложены узорной керамической плиткой. Джек покрутил смесители, ища идеальный баланс температуры воды, для своего не идеального жутко грязного тела. Посмотрелся в зеркало, не узнал отражение, почесал щетину, прицыкнул и полез под душ.
Спустя полчаса Джек вышел. Он был наг, чист, брит и голоден. Джон слышал щелчок двери, он обернулся, увидел Джека закутавшегося в полотенце. Пошел к столу и подозвал его. Они начали обедать. Заедая похмелье и полуголодный путь до Волкуна.
Вскоре они оба стояли с бокалом вина, наслаждаясь его изысканным вкусом и изумительным видом из окна. В твердой уверенности, что все идет по плану, черт которого не видел не один. Но этот момент сытости и комфорта создавал иллюзию благополучия, пусть и кратковременно.
Позже пришла горничная принесла чистую одежду Джона, забрала грязную одежду Джека. Мужчины попросили ещё одну бутылку вина. На этом порции алкоголя для них закончились по обоюдному согласию.
В этот день они не выходили из отеля. Решив, что путь их вымотал, и будет лучше отоспаться и отъестся. Когда оба их комплекта одёжи были готовы, они оделись, то абсолютно ясно для них стала одна весомая деталь их непосредственной постоянной аристократичной легенды. Вид их был ужасен, и в Исланд им нельзя было идти в таком виде, следующим шагом, перед тем как проследовать в конечный пункт станет покупка костюма. Деньги у них были, неизвестным оставался один факт, какой счет им предоставят перед выездом. Но имея такой весомый счет в карманах им должно было хватить на все их растраты.
 И все же из номера они выходили, для сбора информации. Они проходили коридоры в поисках кого-то из персонала, так как постояльцев они тревожить не хотели из профессиональных побуждений. Кто знает, кто из обманутых ранее богатеев может случайно сюда заглянуть.
Отель был трех этажным, на каждом из этажей был дежурный охранник, у одно из которых они поинтересовались, где находится Исланд.
Охранник, пожилой крепкий мужчина, в военном стиле отрапортовал, что город Исланд находится полдня пути от Волкуна. Город рыболовецкий, вырос близь залива, но дойти туда нелегко, так как туда мало ездят по земле, лишь только торгаши заглядывают туда за рыбой. Тем более что дорога тянется в лесу вплоть до самого города. Туда ни кто не ездит без дела, как и от туда не бывает гостей.
Охранник был удивлен вопросами, но отвечал на все, что мог ответить. Он подробно объяснил, как добраться до места, но точно не знал есть ли там гостиница, отель или, что-то подобное. Лишь не уточненными слухами он подтверждал возможное существование подобных заведений. Ему было интересно узнать, зачем двум молодым мужчинам ехать в такую откровенную самозаточенную глушь. Но статус не позволял, ему задать вопрос и Джона с Джеком это радовало, что не надо оправдываться или придумывать легенд. 
На первом этаже, надо упомянуть, что их номер был на третьем, в отдельном помещении за холлом, где сидела консьержка, было игральное помещение со столами и играми на выбор. Место это конечно не пустовало, в основе своей здесь играли в карты, излюбленный покер, специальные столы с серьезными мужчинами и крупье. Джон и Джек не играли, они наблюдали, за игрой, что было не менее увлекательно.
Жулики и аферисты, зная свою недалекость в чем-то, лишний раз не рискуют своими деньгами. Джон и Джек видели, что за каждым из игральных столов сидело как минимум по два профессионала – гастролера, которые ездят по городам, выискивая дорогие заведения, для выкачивания денег из аристократов. Эти жулики были других кровей, нежели они, про них все знали, но все равно садились играть, веря в свою наблюдательность, хитроумие и конечно удачу.
Играли не только в покер, но и в игры менее известные такие как Бульот или Джокер. Среди игроков были и женщины, что все таки исключение из правил, но не исключение среди не чистых на руку. Джон и Джек постояли у всех столов, понаблюдав за всеми игроками в разных играх. Конечно, не обходилось и без больших кушев и эпохальных проигрышей, сцен разочарования и накала страстей, пару раз выводили из зала обанкротившихся забуянивших от отчаяния мужчин, пару раз выводила охрана и шулеров, что было большим удивлением для всех, и выходящим из обыденных будничных игр случаем.
Когда Джону с Джеком надоело наблюдать, они решили занять и себя. Нашли свободный стол, под столом шахматы, заказали по чашечке кофе и сидели за столом до наступления ночи. По итогам дня вышло так что Джон не выиграл у Джека ни разу. Но зная его, Джон грозя пальцем говорил что тот точно жульничал, на что Джек конечно строил глазки и отвечал отказам на подобные обвинения. Хотя без этого конечно не обошлось. Но все это для них не имело ни какого значения.
С наступлением темноты они вернулись в свои апартаменты, где было постелено чистое белье на шикарной кровати и рядом поставлена ещё одна не такая хорошая, но все-таки полноценная кровать с полноценными постельными принадлежностями, персонал исправлял свои ошибки. На столе рядом был выложен ужин и по чашечке горячего чая.
Джон и Джек, насладившись едой, уснули.

Стук в дверь ознаменовал это утро.
- Кто там? – Вежливым сонным голосом спросил Джек.
- Горничная, откройте, я уберусь в номере.
Джек осмотрел номер, Джон спал, было светло, тепло и чисто:
- Не стоит, модам, здесь чисто, нет ни соринки.
За дверью нависла тишина озадаченности, но вскоре горничная сказала:
- Хорошо я приду вечером. Но у меня ваш счет, меня попросил управляющий передать вам его.
Джеку было лень идти открывать дверь женщине, и он сказал ей:
- Хорошо, просуньте счет под дверью к обеду мы подойдем расплатиться.
Женщина более не подавала голоса, она сделала как велели и ушла.
Джек попытался заснуть, но не выходило, он ворочался из стороны в сторону, но видимо вместе с удаляющимися шагами горничной вместе с ней ушел и его сон.
Он не довольно рыкнул, выругался, встал потягиваясь и проследовал к двери. Дошел, наклонился, почесал зад, взял конверт, зевнул, раскрыл конверт, ещё раз зевнул, раскрыл свернутый лист, округлил глаза и заорал во всю глотку:
- Джон, ты, сукин сын, какого… - далее последовали четкие, последовательные ругательства, складывающиеся в обвинения, адресованные ему за растрату и высокомерие позволившее ему заехать в этот отель. -  … ты посмотри они посчитали даже: использование игрального стола для шахмат – три часа – сто песо.
Джон стоял рядом и смотрел счет, в нем было все от стоимости за проживание, до цены на миску собачьей еды, что так и стояла рядом с ковриком, где ночевал первую ночь Джек.
За две ночи в отеле Волкун плац они потратили 19 500 песо, и счет ещё не закрыт.
Спустя пять минут они были одеты, горничная постучалась в дверь и сообщила, что принесла завтрак, но мужчины отказались от него, сказав, что не голодны и скоро съезжают.
- Что делать будем Джек?
- Сам выбирал отель, сам и решай теперь.
Джон и Джек ходили по номеру, от стены к окну и обратно, обдумывая и разбирая варианты действий. Платить настолько баснословную сумму они, конечно же не собирались, но уйти не заплатив задача не из легких. Ко всему прочему, нахождение здесь увеличивает их долг за отелем. Что-то нужно решать.
Джон остановился у окна, Джек, что-то говоря вслух, дошел до стены, обернулся, увидел, не обращающего на него внимания Джона, замолчал и подошел к нему. Тот  раскрыл шторы и смотрел.
Третий этаж, высоко, у подножья здания каменная брусчатка, спрыгнуть и сломать себе ноги. Но все не так плохо, дабы выбраться можно чем-нибудь и пожертвовать. Пусть это дорогие ковры с востока, которые они связали и прицепили к кровати, чтобы сбросить через окно и сбежать, опустившись на них словно на веревке.

Время девять утра, сегодня прекрасное утро. Мало дел: документов, записок и жалоб. Есть время на чашечку кофе в начале рабочего дня.
Генри сварил себе кофе, насладился его ароматом, положил одну ложечку сахара, поднял чашку одной рукой, в другой он держал кекс. Он посмотрел в окно, да прекрасное утро, солнышко уже высоко, но не на столько, чтобы от него прятаться, скрываться от его яркости и жары.
Он поднес кофе к губам, сделал глоток, довольно промычал, откусил кекс. Он был в отличном настроении, глаза были его ясные и взору его открывался красивый вид на центр любимого города. Но в пейзаж ворвалось нечто.
Нечто в виде веревки прилетело сверху и повисло. Генри подошел поближе, встав вплотную к стеклу, дернул шпингалеты и открыл окно. Распахнув его, он почувствовал свежее дуновение ветра, отпил свой кофе, ещё откусил кекс, высунул голову наружу и посмотрел вверх. Там с третьего этажа по импровизированному канату спускался мужчина, а за ним ещё один.
Генри закрыл окно, отпил ещё глоток кофе и грозным голосом крикнул:
- Охрана!
Тут же в комнату вбежал молодой мужчина.
- Беглецы с третьего этажа, задержать.
Охранник лишь кивнул и исчез за дверью.

- Джон быстрее, нас могут заметить. – Строгим полушепотом говорил Джек.
- Я зацепился сапогом. Обожди сейчас пять секунд.
Джон спускался первым, сразу за ним Джек. Из истертых сапог Джона торчали остатки металлических набоек, одна из которых крепко прицепилась к ворсу ковра.
Они спустились до середины, оставалось совсем немного до земли:
- Прыгай уже не высоко, не разобьешься.
- Сдурел, - ругался Джон. – Тут метров семь ещё, я себе ногу сломаю.
- Чем больше ты там возишься, тем больше вероятность, что на земле нам сломают не только ноги.
- Да сейчас, ещё немного. – Джон извернулся, подсел, держась одной рукой, а второй сковырнул ворс с обуви. – Всё готово.
Они спускались быстро и второпях.
Джон спрыгнул наземь, после со словами:
- Все бежим. – Спрыгнул Джек.
Но не успел Джек сделать и шага на земле. Как понял, что вокруг них стоят охранники с дубинками, которые ко всему прочему уже ждали их тут.
Охранников было, троя, не шибко большие мужчины, но грозные, молодые и с деревянными дубинками.
Они молчали, Джон и Джек посмотрели друг на друга, поняли, что делать не чего и решили:
- Беги. – Закричал Джон.
Джек рванулся наперерез, пытаясь нырнуть под охранников, Джон резким движением хотел, было, обманным маневром выбежать наискосок, но один из охранников четким движением дубинки пресек побег Джека, а два других, предугадывая действия Джона, поймали его в крепкий захват, пытаясь скрутить ему руки.
Джек упал навзничь, распластываясь по каменной брусчатке, и более не подавал признаков сопротивлений. Джон же в свою очередь боролся, что были силы, но результат оказался ещё более печальный. Джека поднял охранник, скрутил руки и повел в отель, с Джоном хоть и пришлось повозится, но опытные охранники, поборовшись, разорвали ему пиджак и уже вдвоем скрутили и повели к Генри.
Генри стоял в холле рядом с консьержкой, он допивал свой кофе и дожевывал кекс. Консьержка была в курсе происходящего и не знала, как оправдаться. Она молчала, с трепетом ожидая, что произойдет дальше.
Охрана привела беглецов и бросила к столу на колени, будто солдат предателей перед командиром. Генри доел, допил, поставил пустую чашечку на стол к консьержке, посмотрел на женщину и заговорил:
- Кто эти люди?
- Это Джон. – Робко проговорила она.
- Почему они заселились в номер высшего класса комфорта?
- Так заявлено в журнале приема.
Генри посмотрел на женщину ещё более строже, после перевел взгляд на Джека, после на Джона в разорванных одежах.
- Как скажите мне эти оборванцы могли зайти за финансово обеспеченных людей?
- Но ведь Вы Генри… - Замешкалась она.
- Что я, почему сразу я, не я впускал их в номер.
Женщина совсем потускнела, Генри понял, что требовать с неё ещё каких-то объяснений бесполезно, поэтому он заговорил с ними:
- Мне не важно, кто вы и откуда, где деньги?
- Какая знакомая ситуация. – Проговорил Джон. – Не правда ли Джек?
- До омерзения знакомая.
Нависла тишина. Генри переводил взгляд то на одно, то на другого. Он ждал, что те заговорят. Но Джек и Джон молчали, ожидая его действий.
- Обыскать. – Приказал он.
- Я протестую, - защищался Джек, начиная ёрзать и пытаясь вырваться, из уже успевших схватить его охранников, которых неожиданно стало больше. Теперь на каждого приходилось подвоя крепких парней с древками. – Это вторжение в личное пространство, вы не имеете право прикасаться ко мне. Да вы знаете кто мы.
Джон не сопротивлялся и по всей видимости оказался прав, так как сопротивление Джека им не понравилось и они успокоили его ударом под дых.
Джек со сбитым дыханием снова оказался пластом на земле. Мужские руки шарили по их карманам. Вскоре они нащупали там деньги достали все до последнего песо. Принесли их Генри и положили на стол.
Управляющий был нескрываемо удивлен, консьержка тоже. Она видела в этой пачке денег, возможность остаться на своем рабочем месте не смотря на гнев Генри.
Он начал посчитывать деньги и приговаривать:
- Да вы не так просты, как казалось.
Он насчитал девятнадцать тысяч, плюс ими оставленный залог в тысячу песо и счет закрыт.
- Господа, - заулыбался Генри. – Да вы были способны заплатить по счетам, что же вы так поступили? А впрочем, теперь не важно. Вот ваша сдача.
Он всунул пятьсот песо в карман Джону, так как он был к нему ближе и продолжил, говорит:
- Теперь вы свободны, заезжайте к нам ещё, но имейте ввиду, что более вам подобный инцидент не простится. В данном случае, в уплату штрафа я забираю ваши ковры, которые я успел оценить из окна своего кабинета, вы я думаю, все равно собирались их оставить. А теперь прочь из отеля.
Охранники принимали слова Генри слишком уже близко к своим рабочим обязанностям. Только он успел проговорить последнюю фразу как те, взяв под руки Джона и Джека, потащили их волоком к дверям, так что те не успевали подняться на ноги. А после открыли дверь и вышвырнули из стен дорого отеля, словно мешки с мусором.
Джек поднялся первым, с гневом выругался, подбежал к двери и пнул её что было сил. Раздался грохот, тут же из двери выглянул один из охранников с разозленной физиономией. Тут вскочил и Джон, оба поняли, что могут огрести ещё, более не стали выражать свое возмущение. А быстро начали удаляться из этих мест.
Что делать они вновь не знали.

Глава № 13. Волкун. Улицы.
Они шли по тротуару. Молчали, понимая, что бросаться обвинениями в произошедшем бессмысленно. Вина каждого в этом безусловно есть, все же Джон злился на того кучера, что привез их туда, но вслух решил не выговаривать ни слова.
Первым местом, куда повели их ноги, стала конная база, там они узнают, сколько им обойдется дорога до Исланда, так как пешком они идти туда не намеревались. Да и нельзя им было появляться там пешком. Они ни смотря, ни на что хотели выставить себя успешными молодыми людьми с амбициозными идеями. Такова была основа идеи, их должны были уважать с первых секунд появления там, поверить им с первых слов и видеть их успешность с первого взгляда.
Они узнали у прохожих, куда им надо идти, оказалось, что город не большой и все основные его узлы будь то отель, администрация или база транспорта находятся неподалеку друг от друга. Так что найти не доставило ни какого труда.
Они подошли к зданию «транспортного отделения города Волкун», рядом толпился разношерстный народ с сумками и авоськами, кучера в разных повозках и экипажах садили и высаживали людей.
Джон и Джек, переговорив, решили, что вовнутрь здания на переговоры с официальными лицами, предоставляющими экипажи, пойдет Джек, потому как он выглядит более достойно, или, по крайней мере, с не разодранным пиджаком. 
Джек ушел скрываясь в массивных дверях транспортного отделения, Джон нашел себе скамейку и сел, решив понаблюдать за окружающими. Вокруг все было обычно, но в глазах опытного афериста все приобретало новые краски.
Джон видел всё и всех. В его пристальный взгляд попадали женщины, дети, мужчины, старики, бедные и богатые, среднего достатка и вовсе без него. Люди ходили взад, вперед, разговаривали, ругались, смеялись, покупали, продавали. Последнее кстати было здесь не редкостью, у каждого подобного места скопления народа всегда есть торговые палатки, точки продаж всякого хлама, сувениров, одежды и обуви.
Глаза Джона сужались, он пристально выцеживал взглядом статусных личностей. В основном это были мужчины: усатые с торчавшими пузами, тросточками в руках, одетые в летние светлые пиджаки в клеточку, гуляющие с беззаботным видом, держа под ручку своих дам, они улыбались или нет. Были и молодые обеспеченные люди, в основном мужчины средних лет, они садились или выходили с экипажей. С деловым видом они целенаправленно шли, куда-то пропадая в толпе
Джон наблюдал дальше. Он сидел пристально всматриваясь.

Джек потянул на себя весомые двери, вошел вовнутрь. Нутро здания не многим отличалась от картины на улице. Это даже было не здание, а ангар. Огромное помещение, заставленное большими скамьями, на которых словно пчелы на цветах сидел народ, ожидающие свой рейс. Никогда ещё Джек не видел подобного на транспортных узлах конных экипажей. Обычно такую картину привычно наблюдать на железнодорожных станциях или в морских портах.
У дальней стены напротив, были приемные окошки, к ним стояли очереди на оплату рейсов, но не все были заняты. Одно окошко было свободным. Около него не было ни одного человека, внутри сидела девушка с раскрытым журналом. Она не с первого раза отреагировала на голос Джека, а когда перестала читать и обратила свой взор на него, то в ней читалось не скрываемое удивление, она убрала в сторону своё чтиво и заговорила:
- Да я вас слушаю.
- Я хотел спросить, как мне добраться до Ислонда?
- Вы обратились по адресу. Здесь производятся оплата проезда до город Ислонд…
Девушка объяснила Джеку, что в каждом окне производится продажа услуг кучеров на проезд до населенных пунктов. Окошко на Исланд всегда пустует, редкий случай, когда кто-то берет туда билет. Но меж тем услуги остаются в силе, и все предоставляемые услуги остаются в силе. Билет до Исланда на обычной повозке стоит 50 песо, цена предоставляется на одного пассажира, но это если экономить, если захотеть, то цена возрастает в пять раз. Самая дорогая поездка включала в себя тройку лошадей с профессиональным кучером, экипажем на рессорах и предоставляемым обедом., цена вопроса 250 песо.
- Спасибо за информацию. Я зайду позже.
- Да конечно, надумайте, приходите, рейсы на Ислонд будут в продаже до полудня. После экипажи и повозки будут заняты в другие пункты. 
Джек уважительно кивнул, развернулся и пошел к выходу.
Он вышел, отошел на пару шагов от входа, дабы не мешаться людям. Начал искать взглядом Джона. Нашел не сразу, но после увидел его на скамье чуть поодаль от здания. Вид его со стороны вызывал, и жалось и испуг одновременно. Его рваная одежда выдавала его за бродягу, каких много в городах малых и больших. Но лицо и острый хищный взор в этот момент говорили о том что он что-то задумал. И мысли его желают воплотиться.
Джек пошел к нему, осторожно вышагивая и озираясь, пытаясь понять, что задумал этот плут. Но мысли он читать не мог, а вокруг он не видел ни каких точных целей со звенящими монетами, которые бы просились в их руки.
Джон заметил идущего Джека, он шел и в лице его отражался интерес, он явно наблюдал за ним и что-то успел понять.
- Итак, - присев поудобнее рядом, проговорил Джек, вновь заулыбавшись своей неотразимой улыбкой, свойственной только ему, хитрой и подхалимской. – Чего задумал?
Джон перевел на него свой строгий взор и ответил:
- Господин, Джек, друг мой и компаньон, не желаете ли вы  развести парочку толстосумов. Исключительно для общего блага и финансового благополучия.
- Конечно, мой добрый заботливый друг, что Вы предлагаете для решения вопроса?
- Все довольно просто, но в виду нашего не презентабельного вида, придется оставить наши амбиции и забыть про гордость и высокое происхождение. Но я уверяю Вас мой друг, это того стоит.
- Ну что же, иногда для общего благого дела приходится забыть про свои чистые корни.
- Что же, тогда слушайте меня…

Среди всего прочего, торгашей сувенирами, дешевыми шмотками, были мальчишки чистящие ботинки, юноши катающие горошину в наперстках. Джон смотрел на всю картину и придумал план, по которому совместил всё что видел.  Рассказав его Джеку, они приступили. Для его воплощения в жизнь им понадобилось самим пройтись по торговым палаткам, так сказать инвестировать будущий проект.
Инвестиции уложились в 50 песо, на них они взяли ярко красную ткань, шириной два метра и длинной пять метров, на сдачу взяли самую дешевую щетку толи для чистки обуви толи не понятно для чего, может такие щеки делали только для того чтобы их покупали на сдачу. Так как точного применения с первого взгляда определить было не возможно, настолько гаденько она выглядела. Но Джон решил,  что если оторвать кусок своего пиджака и обмотать им ручку, то вид её стает довольно сносный.
Джон и Джек не намеревались тратить более не песо, они прошли кругом транспортный проспект, нашли несколько высоких палок, куски веревок, порванные уздечки, старый ящик из-под овощей и парочку отпавших подков. Этого должно хватить.
Они вернулись к скамье, отошли пару метров и начали устанавливать свою собственную палатку. Из палок и веревок сделали каркас, очень шаткий и не устойчивый, сильный ветер вполне мог унести конструкцию, но это их не пугало, ветра здесь не было, погода была отличной. Сей хрупкий каркас они аккуратно обтянули купленной тканью и обвязали изнутри уздечками, так чтобы получилось полностью зашторенное помещение. Высотой вышло чуть более метра восьмидесяти, так что концы немного стелились по земле, на которые они положили подковы для фиксации, внутри же место было достаточно, куда они поставили ящик и постелили на него изорванный пиджак Джона. Все было готово.
Джон стоял рядом с бросающейся в глаза ярко красной палаткой в белой рубашке с засученными рукавами и держал в руке щетку, Джек стоял чуть поодаль, он покосился на него, тот кивнул, Джек понял, что пора начинать.
Джек:
- Господа, прошу не пройти мимо комнаты чистоты! – Заорал во всю глотку он, завлекающим тоном. – Единственный в городе специалист, обладающий уникальной техникой чистки, структурно измененной по новым современным инновационным  технологиям щеткой универсалом.  Его щетка очищает костюмы, сапоги и ботинки до абсолютной чистоты и обновления. Вы не заметите разницы, между новым и очищенным. Прошу только попробуйте. И после сеанса в нашей комнате чистоты. Вы, посмотрите на мир – одежды, с новой, не виданной до селе, стороны.
Нужные люди подошли не сразу это надо признать, но что делать пришлось по выкручиваться.
Сначала подходили бедняки, они хотели, чтобы мастер Джон сделал из их рванья новые костюмы, ну если не возродил их, то хотя бы немного предал им приличный вид. Таким просьбам они отвечали отказам, говоря, что они не волшебники, а создатели и испытатели технологий.
Иногда подходили и обеспеченные господа, размеры их фигур, были сравнимы только с их кошельками, а в данном случае Джону и Джеку нужны были ни только деньги, но и костюмы. Поэтому таким клиентам они отвечали, что те исключительно хорошо выглядят и в чистке не нуждаются, или заблуждаются что нуждаются.  Этих было трудно убедить, этот тип людей не привык слышать отказы, тем более от уличных торгашей и крикунов. Но лесть Джека была пронизывающей, назойливой, а иногда и антагонистической. Так он избавлялся и от этих людей.
Но вот из экипажа выходил нужный тип. Двоя мужчин, путники с дальней дороги, как раз их фигуры, в отличной форме, в отличных с иголочки костюмах, и в прекрасных с гвоздика кожаных сапогах с блестящими набойками на подошве. Но помятые и самую малость замаранные дорожной пылью.
Джек посмотрел на Джона, чтобы понять, что тот увидел, он видел и его хищный взгляд это подтверждал. Они подмигнули друг другу. Джек начал атаку:
- Вот, Вы господа, - обратился он к ним. – Пройдите в нашу комнату чистоты и увидите удивительные изменения с вашими помятыми и испачканными верхними одеяниями.
Двоя мужчин, сначала и не поняли, что обращаются к ним. Все дело в том, что они и не намеревались останавливаться  по пустякам, они прибыли сюда по делу, и уличные завлекала, их не интересовали.
Но Джек говорил четко громко, назойливо. Так что они его слышали, и чуть запоздав, поняли, что обращаются к ним. Будучи интеллигентными и воспитанными они не могли пройти, не ответив, хотя бы фразой:
- Нет, мы не нуждаемся…
- Что же, Вы, - сразу перебивал их Джек, одним шагом подпрыгивая к ним и перегораживая им дорогу. – Вы, не понимаете, что я вам предлагаю.
Мужчины встали в ступор, Джек стоял прямо перед ними, расставив по сторонам руки, так что не пускал их идти дальше. Но в глазах его не было, ни капли злобы или агрессии. Поэтому, пусть и приходили в голову мыли оттолкнуть его в сторону и идти дальше, они этого не могли сделать в следствии замаскированного давления. Для открытой грубости Джек не подавал ни малейшего повода. Джон видел это, он незаметно сделал шаг ближе к ним, он более увереннее начал демонстрировать свою чудо щетку, размахивая ею, поглаживая ворсом ладошку, фиктивно подчищая края своей рубахи, меж тем держа её на расстоянии, чтобы нельзя было разглядеть.
- Простите, но нам нужно спешить. – Сказал один из жертв.
- О, не беспокойтесь, это не займет много времени. – Продолжал лукаво Джек, не спуская с крючка. – Это даже лучше, ваша спешка, Вам нужно быть в нужном месте в назначенное время. Тогда не стоит противиться, это не займет много времени, десять минут, и вы будете в нужном месте в лучшем виде. Вы, предстанете в своих делах с первого появления в белоснежных рубахах и чистейших костюмах, ваши кожаные сапоги будут отражать в себе небо над ними.
Мужчины переглянулись они, не знали что делать. Один лишь было тронулся в сторону, как сразу туда же и шагнул Джек, его улыбка ударяла в глаза. Пожалуй, если бы паук умел улыбаться, то на его лице была бы та же физиономия, приглашая муху на чашечку кофе. Но как сложно отказать благим на первый взгляд намереньям, ещё и двойной выгодой.
- Ну хорошо, если это того стоит мы потеряем немного времени, - сказал другой мужчина, - что нужно делать?
- Приложить совершенно крохотный труд, - вовсе расплылся в улыбке Джек, - пройти в нашу комнату, раздеться. Конечно, заплатить предоплату. Которую мы, конечно же вернем если результат вас не устроит.
Речь о деньгах насторожило мужчин, Джек решительно продолжил:
- Всего 50 песо и вперед к чистоте.
Мужчины вновь переглянулись, это им нравилось ещё меньше, дух сомнений не покидал их, но Джек уже подсек жертв и теперь они на крючке и сойти в подобных ситуациях морально сложно. Они неохотно полезли в карманы за деньгами, достали кошельки. Посмотрели на Джека:
- С каждого, господа. – Отозвался их глазам он.
Деньги были достаны и отданы в руки Джека:
- Прошу. – Сказал он последнее слово.
Джон приоткрыл шторку, мужчины быстро проследовали вовнутрь:
- Так теперь что?
- Раздевайтесь и усаживайтесь поудобнее на стул. – Быстро отвечал Джон. – Я закрою штору, чтобы Вас никто не увидел в таком виде, одежу и обувь я заберу на чистку. Работать я буду на шаг от вас, при Вас я делать не смогу, так как внутри мало места. Через десять минут, как и было, сказано я вам её верну в лучшем виде.
Мужчины разделись, разулись. Просунули вещи через щелку в ткани, сказав, чтобы те поторапливались с чисткой. Джон принял вещи со словами:
- Не переживайте все будет в лучшем виде. После нашей комнаты чистоты. Вы, посмотрите на мир – одежды, с новой, не виданной до селе, стороны.
Джон и Джек скрылись.
Быстро сложив трофеи, они так же быстро удалились в транспортное отделение. Где заказали самый дорогой экипаж до Исланда. И отправилась сразу после оплаты самого комфортабельного из возможных рейсов.
В поданный экипаж они не вошли, а влетели с резким приказом кучеру:
- Трогай, трогай!
Кучер щелкнул вожжами, кони тронулись, переходя в быстрый ход.
Джон и Джек прятали лица, но посматривали в окошко на свою ярко красную палатку. Она так и стояла там, вокруг неё собирались люди, вид одних был недоуменный, других веселый, третье вовсе не понимали что случилось, рядом со входом, всунув вовнутрь  голову стоял офицер, который по всей видимости выяснял что произошло. Нужно выезжать из города и как можно быстрей. Быстрее в Исланд.

Глава № 14. Исланд прибытие.
Двадцать пять песо. Он держал их в руках и понимал, что они не стоят ни чего. Щелчком большого пальца, держа на кончике кулака, подбросил монету в воздух. Железяка взлетела вверх, быстро крутясь и переливаясь на свету, что проникал из окошка экипажа.
Чего стоит это монета? Ни чего.
Мелочь, пустой звук в воздухе, что исходит от неё, покуда она вертится подброшенной.
Шлепком он поймал её, раскрыл ладонь, она лежала в самом центре. Ложь вот что в этой монете. Горе не только официанта, но и всего цивилизованного человечества. Ведь цель и смысл не только людей, но и целых стран в том чтобы заработать таких монет, как можно больше. Обладать всем запасом средств, оплаты услуг и товаров. Быть абсолютным лидером в финансовой мировой структуре. Для контроля всего и всех. Но зачем, для чего это нужно? Этого ответа он не мог для себя найти. Чем больше денег и желания завладеть подконтрольными структурами, тем больше зла и горя приносят деньги. Войны, открытые за право обладать ресурсами, или закрытые, так или иначе, ведут к гибели виновных и не виновных. А главный враг остаётся в тени, не причем, его даже не замечают. Двадцать пять песо.
Какова же цена двух жуликов, что следуют в неизвестный город с единственной целью – грабеж. В карманах, которых по одной такой монетке. Два четвертака, они нищие, в долгах на полмиллиона. Едущие в тихий город, в шикарной упаковке. С тенью плана, выдать мелочь за великое богатство, пробуждая в людях простых, не простое, но въедчивое чувство алчности и обогащение, без труда и особых хлопот.
Двадцать пять песо. Монетка, которой радуется ребенок, капитал над которым плачет взрослый. Но они не пролили, ни слезы, в них даже сохранялось спокойствие, присущие только холоднокровным, они знали, что выкрутятся и в этот раз. Но в этот раз придется потрудиться. Долг перед Сали вынуждал приступить к крайней наглости. И они её применят, но последствия, никто не думает о них, когда разум охвачен желанием сорвать куш, заработать на свою мечту, а если она уже осуществилась и находится в заложниках, то возможные последствия их вовсе переставали волновать.
- Хэй, перестань играть деньгами. – Грозился Джек. – У нас с тобой это последние деньги.
Джон ещё разок подбросил четвертак. Снова поймал его, взглянул и всунул во внутренний карман пиджака.
Они переоделись в экипаже в трофейные одёжи, теперь собирались отобедать. Обед был весьма скудный и холодный, но питательный. Вареное мясо, хлеб, парочка салатов, вот что предоставлялось в элитных экипажах  за 250 песо за пассажира. Зато их сильно не трясло, внутри были большие сиденья, с постеленными мягкими подушками, на которых вполне можно было поспать. В центре установлен не большой стол, под ним место для багажа, которого у них не было, кроме, пожалуй, старой одежды, которую они расточительно не стали выбрасывать, решив, что – ещё пригодится.
До Исланда ещё далеко. Они прибудут туда с наступлением вечера.
Дорога тянулась долго и монотонно. Кругом были леса, темные непроглядные смешанные дебри. Кучер вел своих лошадей по еле заметной дороге. Посему видно, что теплый прием их не ждет. Точнее, ни какой прием их не ждет. Ни кому они там не нужны.  Но наверняка об этом знали только они сами. А остальных можно убедить в обратном, и обернуть все в свою пользу.
 Большую часть пути Джон и Джек молчали, смотря в окошко в надежде увидеть оленя, зайца или другую дикую зверушку. Скука принуждает искать развлечения в окружающем, детский интерес к редким свободным животным не проходит никогда. Пару раз им это даже удавалось, Джек увидел белку, а Джон, чей то хвост, торчащий из-под куста. Меж тем это была тема для короткого разговора. Но после того как обсуждение на тему «чей хвост?» прошли, снова нависла тишина.
Экипаж, поскрипывая рессорами, продолжал свой ход на Исланд. Кучер бубнил песню себе под нос, то и дело, отхлёбывая из бутылки водку, что тайком доставал из плаща.
Так проходил час за часом.
День сменился вечером, солнце спряталось в гуще леса. Но не закатилось за горизонт, сохраняя часть своего света.
Вскоре, в сумраках вечера, на лесной дороге появилась большая деревянная табличка с выбитым на ней словом «Исланд». До города оставалось не далеко.
Спустя пять минут пути. В окошко открылся совсем другой вид.
Лесной массив закончился, выезжая, они оказались на возвышенности.
Джон и Джек прильнули к окну, всматриваясь вдаль.
Они ехали по краю огромного скалистого обрыва. Там внизу был расположен город, за городом начинался залив, с выстроенной небольшой пристанью. Обрыв окружал город с восточной стороны и склоном встречал его в самой западной его части. Там у склона снова начинался непроглядный лес, который стелился по берегу и тянулся до самого горизонта. Солнце садилось в море, добавляя красочности пейзажа яркие краски.
Город был не большой всего наверно тысяч на пять жителей. Но с перового, же  взгляда видно, что он не был бедным. Даже издали были видны фасады зданий, отделка, дороги, не говоря уже об административных домах и церквушке в центре.
Архитектура и расположение домов, говорило о том, что здесь живут семьями отдельно в каждом из домов. Заборов или других атрибутов ограждения не было, значит, народ живет здесь дружно, как не было и вокруг здании мэрии и церквушки. Ни кто, ни кого здесь не боялся, ни кому, ни за что здесь не было стыдно.
Рессоры скрипели, город приближался. Людей видно не было. Солнце закатывалось.
Вскоре они увидели что в залив заходит парусник. Он шел быстро, люди на судне суетились.
- Нам туда. – Не отрывая взгляда, говорил Джон. – В пристань.
Джек посмотрел на него, молча, кивнул. А после сообщил решение кучеру, тот кивком головы, дал понять, что воспринял указание. После вновь вытащил бутылку.
Парусник был явно местный, рыболовецкий. На одной из перекладин висела сеть, поднятая лебедкой, наполненная рыбой. Это они заметили позже, но это лишь подтвердила указание Джона.
Экипаж заехал в Исланд. Над крышами виднелась мачта парусника, он подошел в пристань. Джон поторапливал кучера, но тот уже вовсе был пьян и лишь не адекватно бурчал на его замечания.

- Быстрее парни, быстрее. Я хочу до заката быть дома. Я обещал сыну поиграть с ним в футбол.
- Сначала, загнал нас, чуть не до волчих островов, а теперь кричишь быстрее.
Мужчины на паруснике, спустили паруса и шли на веслах, их было два десятка человек. Они гребли из последних сил, везя отловленную рыбу. Каждый из них был уверен в себе, в ближнем и в деле, которым они занимались всю жизнь. Тем чем занимались их отцы, деды и возможно все пращуры.
Капитан судна, самый опытный из моряков, сидел вместе с остальными ворочав огромное весло.
Они аккуратно подошли к пристани, бросили якорь. Встали со своих мест. И принялись за улов, выводя сеть с рыбой, с помощью системы лебедок и рычагов, за пределы парусника, для последующей транспортировки.
Несколько человек спрыгнули на деревянный причал, отдавая распоряжения, куда подтягивать лебедки и как будет лучше.
Мужчины – рыбаки не ожидали ни чего нового. Они делали свою работу, изо дня в день. Как неожиданно за спинами раздалось:
- Здравы будьте, работяги, морские добытчики.
Все застыло в этот момент, моряки замолчали и замерли. Они разом обернулись, на голос.
Из открытой двери подъезжающего шикарного, богатого экипажа, на них смотрели, двоя молодых мужчин, одетые с иголочки, они выглядели безупречно. Совершенно не похожие на них. На них сияла улыбка, безмятежность и радушие.
Моряки смотрели на неизвестных и не верили своим глазам. В первых они не привыкли к гостям, особенно тем, кто прибывает к ним по земле. Таких вовсе не бывало, обычно их посещают лишь торговцы, прибывая морским путем. Но эти люди были  не торговцами, это были другие…
- Здравствуйте. – Вновь поздоровались неизвестные с ними. Все с тем же радушием.
Джон и Джек спрыгнули с экипажа, как только он остановился. Моряки смотрели на них с глазами полными недоумения. Огромный пузырь, наполненный рыбой, что образовывала сеть, повисшая в воздухе на лебедке, скрипела между кораблем и причалом.  Дополняя общую картину большую красочность.
- Здрасьте. – Кисленько ответил, ближайший из мужчин. В этом одном слове было все: Вы кто такие? Чего надо? И шли бы вы лесом.
За секунду два десятка мужчин из безвылазно трудящихся, спешащих и дико занятых, превратились в заинтересованных, словно детей смотрящих. Глаза с яйца, от удивления, смотрели на них отовсюду с судна, как на диковинку, как на что-то вон выходящее.
Этого не возможно было не заметить. Джон и Джек понимали реакцию.
Они, молча, пошли к ним на встречу. Вышагивая величаво, гордо. Вид их был уверенный, невозмутимый, а главное не зависимый и успешный.
- Извините, господа, - вежливо обратился Джон. – Позвольте Вас отвлечь, буквально на две минуты и мы удалимся.
Молчание, моргание глаз в недоумении. Джек подумал, что если прислушается, то можно услышать хлопанье их ресниц. Это его откровенно смешило, он улыбался ещё шире, чем вызывал у наблюдающих чувство неловкости.  Спустя минуту глупо нависшей тишины, вышел капитан.
Мужчина в возрасте с седой бородой ловко спрыгнул с судна на пирс, он присел приземлившись, поднялся, отряхнулся, хмыкнул создавая важный вид и пошел к Джону и Джеку.
- Я капитан Фрэнк, я вас слушаю.
- Оу, тогда стоит представиться. – Говорил Джон. – Я Джон, - он протянул руку. – Это Джек.
Капитан пожал руки обоих, Джон продолжил:
- Мы путники доброй воли. Мы ищем ночлег. Соблаговолите нам помочь?
- Ага, - с серьезным видом хмыкал капитан.
- Где мы можем переночевать? Дабы с завтрашнего утра, выспавшись, мы бы осмотрели ваш чудесный город, близь этого прекрасного залива.
Капитан понял вопрос, он задумался. Не на шутку, задумался. Он чесал бороду, почесал голову, потянулся к заду, но вовремя одумался и не стал, ни чего там чесать. Обернулся к команде, те слышали вопрос, но ответа не находили. Спустя минуту общей задумчивости, кто-то из мужчин заговорил:
- А может, им обратится к Нэнси?
- Точно, - помедлив, заговорил капитан. – Езжайте к Нэнси. Это по центральной улице до самого конца.
- Хорошо, благодарю, любезнейшие господа. До скорого свидания.
Джон и Джек поклонились морякам, приложив правую руку к груди, а левую распахнув в поклоне. Может по законам этикета, это было не совсем верно, зато эффектно. Они откланялись, уверенной походкой дошили до своего экипажа и тронулись по указанному направлению. Даже сквозь кожу обшивки их элитной повозки, они чувствовали их сверлящие недоуменные взгляды. Процесс запущен, первая сцена сыграна, до антракта ещё далеко, вторая часть начнется с рассветом.
Они доехали до назначенного пункта. Как и было сказано в конце улицы они заехали в тупик, который заканчивался небольшим двух этажным зданием. На первом этаже в одном из окон горел свет. Спешившись, они забрали свои вещи, отпустили вовсе пьяного кучера восвояси, и направились в дом.
Дверь была закрыта, Джек постучал. Ни какой реакции, Джек постучал ещё раз, более настойчиво. В единственном светлом окне, кто-то заходил, это было видно по мелькающим теням. Вскоре за дверью послышались легкие, быстрые шаги. Затвор лязгом отошел и дверь распахнулась. Внутри было темно Джон и Джек не сразу увидели кто там.
- Кто Вы? – Со словами полными неожиданности, и чуть испуганным волнением, заговорила женщина за дверью.
- Простите за беспокойство. – Заговорил Джек. – Мы путники. Моряки что на пристани порекомендовали нам приехать сюда и попросить ночлега.
За дверью была тишина и тьма. Даже в раскрытой двери они не видели с кем говорят. А там были явно в нерешительности и раздумьях, но спустя некоторое время, она вновь заговорила, и уже более уверенно:
- Ах, да, простите. – Прозвучало из тьмы. – Проходите. Я сейчас зажгу свет.
Джон и Джек медленно зашли в дом. Они не рискнули заходить далеко из-за непроглядной тьмы. А женщина тем временем копошилась, где то рядом, одновременно объясняясь с гостями:
- Извините меня ещё раз, - говорила она. – Здесь давно не было, кого-то не из нашего города. Да где же у меня лампа, ни чего не видно, куда она запропастилась? К нам не заезжают гости, обычно, сюда приходят мужья, поругавшись с женами, которые не пускают их в пастель. – Она с завидным упорством продолжала искать, роняя что-то по ходу дела, это что-то падало со звоном на пол, а она продолжала искать и говорить. – Вообще-то Вы пришли по адресу, этот дом строил мой отец, предназначая его для гостей города. Он думал, в наш город будут приезжать отдыхать, будут оставаться в нашей гостинице. Но, ни кто нам не приезжает. Ах вот она, моя лампа, ещё пару минут подождите господа.
- Да конечно.
На улице был ещё вечер, но гостиница располагалась у самого подножья обрыва, и свет в этот час не попадал вовнутрь вовсе.
Спустя немного времени, появилась хозяйка, она шла, неся с собой свет в масленой лапе:
- А вот и я, - проговорила она. Освещая себя и обходя помещение, которое оказалось приемной. Которая немного напоминала холл отеля в Волкуне, но здесь все было проще и от этого даже уютнее. Позже когда она, зажгла везде свет, они увидели кресло, плед поверх него и книжку, с закладкой брошенную рядом на журнальный столик. Теперь это была не приемная для гостей, а обычная гостиная, где эта женщина проводила свободное время. Вокруг вообще все было по домашнему приятно и тепло. – Вам нужна комната, да?
Она остановилась за высоким столом, поставив рядом лампу. Рукой потянулась за ключами, что висели в застекленном шкафчике рядом.
Джон и Джек посмотрели на неё, это была ещё молодая женщина, в темноте было сложно сказать наверняка, но на первый взгляд ей ещё не было тридцати. Она была одета в теплый махровый халат, который прикрывал её до колен, на ногах не было ни чего, длинные светлые волосы были наспех убраны в хвостик. Она была мила, её голос добавлял ещё большую женственность.
- Мужчины, - чуть повышая голос, говорила Нэнси. – Вам комнату или две?
- Одну. – Первым очнулся Джон. – Но с двумя постелями.
- Хорошо. Тогда вам на второй этаж. Комната 4…
- Можем ли мы, расплатится завтра, мы очень устали. – Поспешил уточнить Джек.
Она задумалась, но после сказала:
- Как скажете. В комнате есть душ. Дрова и спички там же. Вода набрана в ёмкости для холодной, горячая в котле, затопите печь, будет таковой. Лампу можете взять с собой, лестница там. Еду принесу минут через тридцать.
Джон и Джек все поняли. Молча, взяли лапу и отправились в свою комнату.
Нэнси исчезла, где то по направлению комнаты с зажженным светом.
Комната была самой простой. Две кровати с постеленным шерстяным бельем, одеялом и подушками с гусиным пером. В центре был не большой камин и душ, где как она и сказала, была печь с котлом, за которым сразу занялся Джон закидывая дрова и разжигая огонь.
Когда огонь разгорелся в полную силу, в комнате стало тепло и светло. В лампе более не было необходимости. Нэнси принесла ужин, состоящий из вареной птицы, горячего чая и блинчиков.  В котле закипала вода. День заканчивался, они были сыты, будут мыты и уснут под шерстяным одеялом.

Глава № 15. Перелом.
Они поднялись с рассветом.
Нэнси принесла завтрак. Джон принял его из полуоткрытых дверей,  заговаривая. Спрашивал, какая нынче погода, куда им отправиться сразу, что посмотреть, чем полюбоваться. Сразу отдалял вопрос об оплате номера, Нэнси отвечала и приветливо беседовала, после прощаясь до полдника, хозяйка провинциально скромно постеснялась после, теплого разговора попросить деньги. Ведь не может такой приятный мужчина быть подлецом и не заплатить.
Мужчины, поев, осторожно, дабы не попасться Нэнси на глаза, выскочили из гостиницы.
Они вышли, в город, при свете дня. Они были на месте, в своей стихии. В жилах закипала кровь, воздух ударял в грудь. Пора действовать, но с чего начинать? Что же бой начинается с пристрелки.

Мэр вышел из своего дома на окраине.
Сегодня был будничный день, он шел на работу, как делал это уже двадцать лет. У него было прекрасное настроение, как и всегда он шел по той же дороге, видел тех же людей, что и раньше. Он здоровался, приподнимая шляпу, чуть кланяясь с каждым встречным, в этом не было ни пафоса, ни фарса. Так было всегда, он уважал этих людей, работал для них и жил. Встречные знали это и отвечали тем же.
Ни кто не называл мэра по имени, для старшего населения это был просто – Мэр. А для людей моложе – господин Мэр. По правде сказать, за столько лет у власти управы, многие и вовсе забыли его имя.
Он шел по набережной любуясь морем, заливом и своим городом. Он был одет в легкий сетчатый ситцевый костюм, галстук и ботики. Он был полным мужчиной, не высоким, на лице с красными щеками выразительно сияли аккуратно отстриженные и выглаженные усики. В общим то по всем признакам и по своей сути он был про добреем и консервантом до корня волос.
- Здрав будь, Мэр.
- Доброе утро Рэй. Сегодня отплывете позже? – Говорил попавшемуся на встречу рыбаку.
- Нет, Мэр, сегодня выходной. Приказ капитана, вчера вернулись с окраин Волчих островов.
- Эко вас занесло. Хорошо отдыхайте.
Мэр прошел улицу, встретил ещё нескольких людей, с кем-то перебросился подобными быстрыми разговорами, с кем-то лишь здоровался и шел дальше. Пройдя ещё две улицы, из домов вынырнуло его Мэрия. Он завернул, проходя площадь в центре, там были скамейки, много людей, в основном дам с детьми и собачками. Были и мужчины, но они в основном являлись прохожими, шедшие на места работы. Мэр здоровался и с ними, он прошел почти всю площадь.
- Здравствуйте. – Говорил Мэр.
- Добрый день, - прозвучало в ответ.
Мэр остановился, опустил шляпу обратно на голову. Осторожно поднял глаза на неизвестный голос. Что-то в нутре его заверещало, он почувствовал, нечто что не испытывал уже многие годы. Не запланированное явление, не знакомый голос.
Они стояли перед ним, словно павлины среди куриц. Он увидел их и содрогнулся, они так не похожи на тех, кого он знал. Один лишь вид говорил за них, о том, как далеки они от его утвержденных устоев и суждений. Спустя момент ошеломлености, он очнулся и принял более официальный вид.
- День добрый. – Продублировал ответ второй.
- Гости города? – Протянул мэр. – Эта такая редкость.
Джон и Джек представились, говорил Джек:
- Позвольте представиться, мы путники, это Джон, я Джек. А Вы?
- Мэр.
- Просто мэр?
- Нет, я не просто, - он принял как можно серьезный вид, на столько на сколько помнил, как это делать. – Я мэр Исланда. И в чем же ваша цель прибытия?
- О, хороший вопрос, - заливал Джек, привычным для него способом. – Мы путешествуем по городам нашей страны. Осматриваем достопримечательности, климат, менталитет. Это очень интересно, Ваш город и вовсе уникален. Он прекрасен, этакий райский уголок на крае страны. А главное почти ни кто не знает о нем, что очень странно.
- Будет лучше, чтобы так и оставалось. – Мэру не нравился Джек, этакий самоуверенный столичный гусь. Делает вид, что все знает. Что-то явно скрывает, мэр видел его лживые глаза. – Куда же Вы направитесь после нашего города?
- А что Вы нас выгоняете? – Вступил серьезно Джон.
Мэр призадумался, но лишь на мгновение, он посмотрел в его глаза и там увидел не меньше фарса, чем в первом:
- Нет, что Вы. – Поспешил он исправиться. – Дело в том, что дорога на нас заканчивается, дальше на многие километры леса и морская гладь.
- Пожалуй, мы задержимся здесь на недельку. – Говорил Джон.
- Ну что же, добро пожаловать, - последние слова дались ему с трудом. – Можете приходить сюда в конце рабочего дня. Сегодня пятница. В конце каждой недели мы собираемся всем городом, здесь решаем вопросы, я отчитываюсь перед народом о проделанной работе. Если, конечно, это вам интересно.
- Мы непременно придем. Нам все интересно.
Мэр чуть поклонился, и пошел дальше. Джон и Джек проводили его взглядом, смотря ему вслед. Они понимали, что у них появился идейный оппонент и переломить его будет очень сложно, но возможно это и не понадобится.
 
Джон и Джек осматривали город.
Они гуляли по улицам, на каждом шагу чувствуя ощущения дежаву. Будто попали в свое детство, этот город был тем же городком, из которого каждый из них сбежал. Жизнь здесь шла размеренно, время текло своим чередом. Но теперь им не хотелось отсюда бежать, появлялось желание действовать.
Особо смотреть здесь было не на что. Обычный уютный, чистый городок, с несколькими особенностями: морской залив, обособленный образ жизни. Ничего за что бы зацепился взгляд, кроме прекрасного вида на гавань и парочки памятников одним местным известным людям.
Здесь была пекарня, мясная лавка, овощные магазинчики, мастерская по ремонту обуви, ателье по пошиву одежды. Был и полицейский участок, Джон и Джек заглянули и туда. Но заходить не стали, лишь подошли к центральной двери, сквозь окошко увидели спящего на столе шерифа с вываливающимся пузом и лысой головой, со слетевшей на бок фуражкой.
Надо заметить, что ещё одной особенностью был и остается взгляд, с которым их встречали жители. Они были удивлены своим гостям, а их вид и красноречие поражало ещё сильнее.
Во второй половине дня на них уже показывали пальцем, и шептались меж собой: «Вот, вот они там идут, гляди-ка на них. Богачи наверно, со столицы. А одеты-то, одеты, у нас так не шьют, не умеют. Чего они тут делают?»
Вскоре они вернулись на площадь. Ждать мэра и его отчет, так сказать войти в курс экономических и хозяйственных дел.

Площадь наполнялась людьми, они рассаживались на скамейки, добродушно беседовали, ожидая появления главы города. Джон и Джек нашли местечко и для себя, они затесались меж людьми и поддерживали разговоры горожан.
Вскоре появился мэр. Он вышел из-за угла со стороны управы. На нем была все та же приветливая физиономия, он помахал пришедшим рукой, вышел в центр и затянул монотонную речь.
Нет смысла описывать его слова, они были монотонными заученными и нравились только тем, кто хотел это слышать. Было понятно, что неделя от недели, месяц от месяца, год от года он говорил все-то же самое, лишь цифры в его тексте менялись. К примеру, отлов рыбы в этом квартале повысился, от этого продажи будут выше, на эти деньги можно будет продолжить работу по строительству детской площадки.
Мало того что вся речь была жутко скучной, мало информационной и дотошной. К тому же она длилась около часа, потом были глупые вопросы от населения. Вроде, что делать с придомовым кустарным мусором, сжигать или нет? Когда поступят новые ножи для разделки рыбы, для рыбаков? И так далее.
Сначала Джон и Джек слушали, потом решили присесть подальше, чтобы чуток отдохнуть от однообразия. В последний момент они и вовсе хотели уйти в свой номер, но долг за него их остановил. Но все когда-нибудь подходит к концу, вскоре, но не очень торопясь закончил и мэр.
- Что же дорогие сограждане, добрые жители Исланда. – Говорил он с уставшими глазами. – На сегодня все, хороших вам вых…
- Как всё? – Не дал договорить Джон, врываясь в толпу народа и спеша пройти к мэру. – Разве это всё?
Мэр поразился такой наглостью, только чужие, могли не дать ему договорить:
- Гости, - протянул он недовольно. – У вас есть вопросы?
- Есть парочка. – Подтянулся Джек, выходя в центр площади лицом к лицу с мэром. - Конечно, есть.
Почти весь город видел это, столкновение темпераментов. Битва за идею. Это произойдет сейчас, нутро каждого наблюдавшего говорило об этом.
Они стояли друг напротив друга, словно войны разных армий, словно монахи разных канфесий. Они улыбались, но глаза их обнажали клинки, битва началась:
- Что же вас интересует? – Заговорил Мэр.
- Дальнейший план развития вашего чудесного городка. – Джон.
- Я все рассказал, что вас не устраивает, любопытные господа?
- Как все? Неужели это все? – Расставляя руки по сторонам, говорил Джек. – А где план развития, что уже сделано, что будет делаться?
Мэр был в недоумении и лишь покосился на них, Джек продолжал:
- Достопочтенный Мэр, вы говорили не о развитии, а о облагораживании города. О том, как сделать этого город удобнее, чище, но не развитее.
- Разве это не развитие? – Защищался Мэр. – Наш город нуждается в развитии, котором он выбирает для себя сам. Для того мы здесь все и собираемся.
В толпе послышались одобрительные возгласы. Народ поддерживал мэра, они привыкли ему доверять. А кто они такие? Но кто знает, быть может, они знают что-то не доступное им. Поэтому многая часть народа молчала и ожидала. Не всех устаревает монотонная жизнь. Но абсолютно все знали что за пределами Исланда живут по другому.
Выдержав паузу, дав людям немного поговорить. Джон движением руки, указал Джеку, на то что говорить будет он. После поднял руки вверх и громко, так чтобы слышали все, заговорил:
- Послушайте, добрые граждане Исланда. Я отлично понимаю вас. Вы доверяете вашему мэру и доверяете друг другу. Кто мы для вас, лишь чужие неведомые гости. Но послушайте меня и дайте выговорится. Я Джон и мой верный друг, и соратник Джек, мы путешествуем по городам страны, мы видели многое и многих. Меж тем самые развитые, богатые города меркнут в сравнении с вашим. Ваш потенциал огромен, можно сказать, не иссекаем. И ни кто не видит этого и не может взять в руки нити воздействий…
- Стоп. – Остановил его Мэр, с недовольным лицом. – Я понял, к чему вы ведете. И должен вас остановить. Исланд сошел с этого пути много лет назад, выбрав спокойную честную жизнь, с честным трудом и тихим сосуществованием друг с другом.  Нам не нужны золото всего мира, не нужны богатства и шелка. Ислонд город, который живет своей жизнью, и счастлив от этого.
Вновь послышались одобрительные возгласы, но уже меньше. Джон продолжил:
- Это не совсем так. Консерватизм присущий Вам, - он медленно развернулся, указывая обеими руками на всех. – Я вполне его понимаю. Страх перед изменением. Это естественно, но подумайте только, что плохого в том, чтобы жить так, же дружно дальше и иметь при этом больше возможностей. Больше средств и финансов.
- Для чего, я спрашиваю Вас? Для чего это нужно? – Возмущался ущемленный Мэр.
- Как для чего? – В бой вступил Джек. – Оглянитесь господин Мэр. Люди все разные, желания и потребности у каждого индивидуальны, а что есть у вас. У вас нет, ни чего, а вы все улыбаетесь. Народ осмотрите друг друга. – Обратился он к людям. – Вы едите, хлеб, который пекут в одной булочной, одеты в то, что шьют в одном ателье. И зарабатываете на это только там, где приходится. Вы ничего не получаете из того что хотели бы Вы. У вас нет выбора, и Вы считаете, это идеально?
Все молчали, мэр заметно злился.
- Меж тем, мы все же одеты, сыты, образованны, и спокойны за завтрашний день. – Огрызался глава.
- Жизнь, скоротечна. – Снова заговорил Джон. – Вы так и хотите прожить её в минимальных благах? Прожечь жизнь в тени своих возможностей. Мой друг Джек говорит верно. Вы живете и видите только то, что привыкли видеть, и то, что дано увидеть. Но лишь прислушавшись к нам. Вы поймете, что можно все устроить и по другому. К более лучшему, более свежему, по новому, беззаботному и обеспеченному.
- Конечно. Люди живут своими мечтами, а о чем мечтаете Вы? Неужели ни кто не хочет увидеть Мир. Купить паровую машину, полетать на дирижабле. Заниматься любимым делом, получать за это деньги и жить, так как хочется, а не так как диктует устой Ислонда. Быть может пора изменить Ислонд? Чтобы название звучало не как скучное провинциальное захолустье, а как богатый знаменитый город возможностей и развлечений.
Тишина нависла над площадью. Народ задумался. Мэр краснел от злобы и не знал что сказать. Джон и Джек стояли в центре, лица их были серьезные, напряженные, но искра в глазах все так, же блестела. Мэр видел это, но ни чего не мог с этим поделать. Он был слишком интелегентным и образованным, чтобы кричать и истирить, доказывая без основательные подозрения. 
Вдруг из толпы послышался глухой мужской голос:
- А чего делать то?
Джек расплылся в своей улыбке. Он повернулся в сторону голоса, он не видел, кто говорил. Но главное что, ни кто не возражал сказанному, а значит, вопрос интересован не одно его. Джек отвечал:
- Нужно объединить силы и построить, что-то, что привлечет сюда туристов. Людей, которые будут приезжать в ваш город, чтобы на что-то посмотреть или воспользоваться. Они будут оставлять вам свои деньги, а вы сможете распоряжаться ими, так как предпочтете нужным.
- Одумайтесь! – Поспешил вступиться Мэр. – Вслушайтесь, граждане, что говорят эти люди? Они предлагают впустить в наш дом чужеземцев, чтобы те разрушили наш спокойный быт, загаживали улицы и пляжи. Вдумайтесь, что здесь будет, если все реализуется: пьянство, блуд, дебош. Наши праотцы бежали от всего этого, чтобы построить для себя и своих детей спокойный уютный дом. В котором не будет места для гнева, боли и предательства. Общими усилиями – говорят они, народ, нам необходим здрав пункт. Вместо громких авантюр давайте вместе, общими усилиями построим его.
Вокруг послышалось одобрительное хмыканье. Мэр выиграл этот выпад. Не успел он вкусить победу, как оправившись от удара, замахнулся Джек:
- Ислонд, - громко говорил он, - послушайте себя и вашего главу. Вы заложники собственных стереотипов. Весь мир живет инновациями, развитием технологий, культуры, экономики. Лишь вы остаетесь в прошедшем времени, вместе с вашими праотцами. Вчера, когда мы прибыли мы видели моряков, что вернулись в залив. Это судно, оно не только морально, но и материально старо. Позвольте нам вам помочь, и вы поймете, что мы не врем. Лишь за один месяц работы, если вы позволите впустить в город гостей, у Ислонда будет новый корабль, который сможет перевозить больше рыбы, а возможно он вовсе не потребуется для этой цели.
Как только Джек закончил, разразился спор.д
Рыба, её обработка, и вид, в каком её продавали, был основным заработком. Большая часть населения занималась этой деятельностью. Доход это приносило не большой, но этого хватало на жизнь, на обучение детей,  строительство домов, кое какую домашнюю утварь. Кого-то это утраивало, кого-то нет. Все закономерно, но несколько поколений прожило и умерло в этом городе, плавая на том, же корабле, что был единственным кормильцем города, который, то и дело мог потонуть, забирая с собой жизни и средства к существованию.
Спор выявлял и другие стороны жителей Ислонда, по всему деньги были у всех. Так как особо тратить тут было не на что, но, ни кто не хотел ими делится, считая, что труд, который они в них вложили, весит больше чем общие нужды. Все это Джон и Джек выяснили в процессе.
Народ спорил, не зная, что делать?
До корней волос в них въелся их образ жизни, его они не хотели терять. Но что оставалось морякам? У мэра в бюджете ни когда, ни хватало денег на новое судно, старое угрожало их жизни и становилось слишком тяжело в обслуживании. Ко всему прочему, моряки, были единственными, кто видел жизнь за пределами города. И не смотря на вполне основательные опасения Мэра, там, в других городах жизнь продолжается, кто знает, может в их Ислонде, с той условностью, что так же продолжатся выполняться традиции и требования населения, все же можно будет открыть город для гостей. Зарабатывать деньги, самим стать более современными, прикупить новые вещи, обновить здания, съездить в столицу или отправить учиться туда детей.
Но как все это должно работать, каким образом эти двоя, все это провернут?
С такими вопросами обратился к ним Исланд, после короткого общего спора.
Мэр молчал, ожидая ответа. Джон же начал подсечку, устремляя кручок поглубже в головы Ислонда:
- Мы сделаем это, - он протянул паузу, - вместе. И через месяц у нас будет новый корабль.

Что же было дальше на площади? Рассказывать подробно не имеет смысла. Стоит сказать лишь о том что Мэр не ушел побежденным. Он вышел из толпы с рядом своих единомышленников. Кстати говоря, их все же было в разы больше чем рыбаков, которые рискнули вопреки всего прислушаться к Джону и Джеку.
Что же придумали аферисты? Ни чего такого, чтобы сильно возмутило моряков.
Новый корабль в перспективе должен будет приносить прибыль, которую моряки, будут делить дивидендами, от процента внесенных сумм на новое судно. Конечно же, денег на новый современный прогулочный катер на команду в два десятка человек у них не набиралось, но кое какие накопления имелись. Которые они передали в руки своим организаторам.
С этого дня у Джона и Джека не было финансовых проблем, но этих денег не хватало, они по-прежнему не набирал нужной суммы, теперь они были представителями инвестиций граждан Исланда. Оставалось лишь продолжать действовать, втираться в доверие, лгать и притворяться. Но простым враньем не обошлось. Они были готовы и на это. У них было ещё чуть больше пяти месяцев. Этого должно было хватить.
Что же они сделали, чтобы заработать. Они уехали на неделю в Волкун. Развернули рекламную акцию, напились пару раз, в дорогих барах разглагольствуя о том, какое чудное место Исланд. Что город замечательный, народ там добродушный, а самое изумительное это морские прогулки под парусом с гребцами и свежим ветром за спиной в выходной день. Наряду с этим они организовали вывоз желающих покататься на паруснике, договорились с Нэнси о предоставлении комнат.
Этот месяц рыбаки работали не покладая сил. В будни они уходили в плавание кидать сеть на рыбу. А в выходные катали туристов с Волкуна, вывозя их из залива и продолжая путь, по береговой линии показывая самые лучшие свои места. Собственно охотники за прекрасным были в восторге от этого маленького путешествие. Они рассказывали об этом друзьям, те рассказывали своим, и так каждый выходной, от клиентов не было отбоя. Слова Джона и Джека, их работа организация работала. Несмотря на то, что рыбаки были в изнеможенном состоянии, глаза их сияли радостью от звенящей монеты в карманах и приближающемся новом прогулочном катере, который навсегда положит конец тяжелому труду гребцов.
И все же денег в конце месяца заработанных и внесенных, не хватило на новый современный корабль, правда об этом знали только Джон и Джек. Остальные думали, что все идет по плану.
Джон и Джек продолжали заливать о том, как все идет хорошо и как будет не прав мэр, который отказывается помогать и содействовать развернутой компании. И все же под всеобщий шум, в тот день, когда они поплыли за новым судном. Джон и Джек настояли заплыть в гавань умерших кораблей. Где встав во весь рост в нос корабля, они размахивали руками и эмоционально рассказывали о печальной судьбе кораблей и их владельцев, что разбились о скалы из-за консерваторов, что не позволяли капитанам развиваться и совершенствоваться. Что в общим-то было полным бредом, кое кто из моряков об этом знал. Но не стал перечить таким грамотным, образованным господам как Джон и Джек.
Истина же была такова. Джон и Джек договорились о продаже судна Исланда на кладбище кораблей, одному из коллекционеров. Который, так же занимался продажей и новых судов.
Они бросили якорь у нового прогулочного катера с паровым двигателем. Они вышли на землю, Джек указал на их новое судно. А Джон, пока все увлечены, скрылся за углом, где провернул сделку. Он продал их судно, доплатил почти все имеющиеся финансы, и спустя полчаса команда плыла в Ислонд на новом корабле. А их старый корабль оставили как пережиток прошлого – так они сказали морякам, те не уверенно, но на радостях согласились.
Они возвращались с триумфом. Весь город встречал их на причале.
Шикарный белый корабль, развивая гребни волн вокруг себя, в свете закатного солнца. Заходил в залив на силе вращающегося в заде пропеллера.
В этот торжественный момент произошло, то чего добивались Джон и Джек. Во многих из тех, кто видел это, появилось новое, не ведомое до селе чувство зависти. Они видели, что риск не был напрасен, теперь рыбаки не просто рыбаки, а владельцы судна, которое будет приносить им доходы, о которых они и не мечтали. А кто знает, может в будущем каждый из них сможет купить себе по короблю, и станет не зависимым, будет плавать куда хочет, возить, кого захочет и заниматься чем захочет.
В тот вечер Джон и Джек спустились с корабля героями.
Взгляды были разными, и в этом неравенстве, было все. Гордость, надежда, алчность, зависть и злоба, последнее в лице Мэра.
Моряки более не выходили в море только за уловом, они искали новые интересные места, куда вести туристов. Рыболовство с этого дня не было основным заработком, лишь посредственная работа, ради блага тех кто ещё не нашел себя в мире вкладов и авантюр Джона и Джека.

Глава №16.
Джон и Джек победоносно вернулись в гостиницу.
Лишь успели они зайти внутрь, скрыть свои уверенные лица за стенами. Как тут же облегченно выдохнули, и сели на диванчик, что стоял в приемной у самой двери.
Они сняли пиджаки, откидывая их в сторону, расстегнули верхние пуговицы своих рубах. Они устали и наслаждались комфортом уютной гостиницы, которая становилась для них домом.
В этот день не было постояльцев, сегодня не принимали туристов, так как был будничный день.
Джон и Джек наслаждались уединением, они были рады, что сегодня Нэнси ни кого не принимает, этот вечер они не выйдут к народу, они посветят его себе.
- Сколько у нас осталось? – Спросил Джек.
- Почти ни чего. – Говорил устало Джон. – Сотни две или три.
- Чего будем делать?
- Ничего. Завтра сами прейдут.
- Ты уверен?
- Абсолютно. Может и сегодня, кто появится. Что, конечно, не факт, но возможность есть. – Сказал Джон, выдержал паузу и продолжил. – Будем ждать.
Джек не стал ни чего расспрашивать, так как сам понимал, куда велось дело с кораблем. Но запасной план не помешал бы.

- Привет ребята. – Словно призрак появилась Нэнси, разрывая тишину в приемной, нежным голосом. – Как ваш поход?
Джон и Джек не переставали любоваться своей хозяйкой. На что Нэнси уже не реагировала, принимая это как мнимый комплемент:
- Вижу что устали. Видела корабль, - она сделала паузу, улыбнулась и продолжила. – Отличное судно, от клиентов не будет отбоя. Я тут подумала и решила взять помощницу. Вот знакомитесь это Камила.
Мужчины перевели взгляд в сторону, что указывала Нэнси рукой. Там в недалеки, стояла молодая девушка. Она сделала шаг вперед и скромно кивнула в знак приветствия. Ни нотки эмоций не промелькнуло в них в этот момент. Нэнси не могла этого не заметить:
- В общим она будет у вас убираться и приносить еду.
Джон и Джек небрежно кивнули, Джон  даже махнул рукой.
- Просьбы, пожелания? – Продолжала Нэнси.
- Ужин в номер. Бутылку белого вина, большой лист бумаги и три графитовых карандаша. – Выпалил Джон.
- А мне зефирку. – Произнес скромно Джек, чем вызвал недоуменные взгляды окружающих. – А что? Я хочу сладенькое, а то все мясо да вино. Хочу зефирку.
- Камилла все принесет. – Закончила Нэнси.
Джон и Джек сидели на диване. Девушки скрылись в дебрях гостиницы. На улице темнело, сквозь открытые окна был виден закат. Вид открывался отличный, но по всему было ясно, что это был последний спокойный закат Исланда. Завтра, что-то должно произойти, они это знали. Джон и Джек чувствовали, как кипел этот город из нутрии, в своих внешне спокойных домах, шли совсем не спокойные споры.
На другом конце городка в своем доме, из стороны в сторону ходил мэр, с напряженным лицом, он колотил по стенам кулаком и не знал что делать. Иногда он останавливался и смотрел в окно, он видел тот же закат, но с другой стороны, и вид этот пугал его до дрожи. Завтра произойдет то, от чего он оберегал этот город. Игра будет проиграна, а что же делать, у него нет ни слов ни плана.
Джону и Джеку принесли в номер все что просили.
Джек налил вино, себе и Джону. Он взял бокал, отпил, прикусил зефирку и сказал:
- Начнем?
- Да, - уверено ответил Джон, беря бокал в руки и раскрывая большой лист бумаги на столе. – Здесь будут наши деньги.

Глава № 17. Джон и Джек выходят к народу.
Этой ночью свет в комнате Джона и Джека погас  лишь под утро.
С появлением солнца на улице стал появляться народ, в это утро появился и мэр.
Мэр шел по городу с потускневшими глазами, на лице его была натянута улыбка, он из-за всех сил делал невозмутимый вид, но это у него крайне плохо получалось.
По дороге ему встречались все те же лица, они здоровались, интересовались делами, но и мэр и встречные уже знали, что это все мнимо и лживо. Этот их утренний разговор с сегодняшнего дня был, лишь данью традициям, не более того. Главное событие этого дня произойдет вечером, когда будет отдаваться отчет главы управы, где будут заданы вопросы, на которые у мэра не будет ответов.
Джон и Джек, выспавшись, отобедали. Дождались конца рабочего дня, сложили в сверток лист бумаги и вышли из гостиницы, попрощавшись с Нэнси и моющей пол Камилой.
Горделивый шаг, уверенная, победоносная улыбка на их лицах вела на площадь, даже тех, кто вовсе не собирался сегодня появляться на еженедельном пятничном отчете мэра. Притом надо упомянуть, что за месяц в городе они обзавелись здесь хорошими знакомыми. И приветствовали их на этих улицах подчас уважительнее мэра.
Приближались к площади Джон и Джек уже не одни, а в окружении своих единомышленников и тех, кто считал себя их приятелями. Они шумно беседовали, звучали острые фразы в укор консерватора Мэра, чем вызывали общее веселье.
Пройдя ещё улицу под всеобщий балагур, они были на месте. Там в центре площади стоял мэр и что-то бубнил про дела, дороги и ещё много всего о чем окружающие не хотели слушать и он это знал. Мэр просто делал то, чем занимался много лет, в надежде на чудо. Но чудо не происходило, и чем больше он говорил, тем больше понимал, что все ждут появления двух чужеземцев. И вот они появились, ведя за собой толпу единомышленников, которые сами плохо понимают их идеи, но вид создают такой же уверенный и независимый, от того наглый и глупый. Желая быть такими же как они, но что они знают – ни чего, туман в их глазах, тень успеха покорило их сердца, и все это мэр ни как не сможет им доказать не имея ни доказательств, ни действий хоть частично конкурентных, их на данный момент, единственной компании.
- Добрый день! – Громко поприветствовал Джек.
Словно гром среди ясного неба прозвучали они для мэра:
- Здравствуйте господа. – Тихо ответил он. По спине пробежал противный холодок.
- Все отчитывайтесь господин Мэр? – Язвил Джон.
- Это моя обязанность. – Напряженность в словах мэра невозможно было скрыть.
- А вас не беспокоит тот факт, что от этой обязанности нет ни какого толка?
Это было уже наглостью на уровне хамства, что собственно не было характерно для Джона и Джека, но те видно шли ва-банк, пытаясь вовсе раздавить авторитет главы управы.
- Много лет мои отчеты, являются лучшим показателем открытости работы чиновников. Не Вам господа судить о их эффективности и значимости.
- Отнюдь. – Заявлял Джек, вновь натягивая хитрую улыбочку. – Кто если не затуманенный разум, свежий взгляд оценит Вашу работу.
Мэр молчал, Джек не находя сопротивления продолжил:
- Ну что же, теперь это не столь важно. Труды господина Мэра, необходимы, как данность. – Джек начинал играть на окружающих. – Но жить по тому, как Вы диктуете, это немыслимая глупость и пытка для Вашего народа.
- С чего Вы это взяли? – Мэр гневался по лицу его пошла испарена. – Много лет мы жили в мире и покое, занимаясь лишь своими проблемами, наш город это большая семья, в которой каждый знает свое место, и ни кто не пакостит и не предает.
- О том то и речь. Что такой народ достоин большего, пусть добрый народ Исланда с этого дня будет не только спокоен и благочестив, но и счастлив и богат. – Не угомонялся Джек.
Мэр искривлялся от злобы, он не знал, что делать и зацеплялся за малое что слышал:
- Вы можете сделать, так что с сегодняшнего дня все в городе Исланд станут богаты?
Джек чуток замешкался, но потом вновь улыбнулся и ответил:
- Конечно, я и мой друг Джон поможем вам стать обеспеченными и независимыми. И это случится сегодня. – Он сделал паузу, посмотрел вокруг. Люди смотрели на него как на мессию и дьявола, смешанные чувства объединялись в здоровый интерес. Джек  продолжал. – Рыбаки отныне уже стали богаче и счастливее, а для тех, кто заинтересован в новых вкладах в свое будущее, мы представляем вашему вниманию грандиозный проект, который покорит ваши сердца и ваших гостей. Открывай Джон!
Джон взмахнул рукой, и в воздухе, словно по волшебству раскрылся сверток бумаги. Там на чуть пожелтевшем полотне было, что-то начеркано или начерчено невесть, что и не пойми что. Но что-то определенно было, и это вызвало дикий ажиотаж. Народ рванулся к Джону, массово наступая друг другу на ноги, они старались приблизиться как можно ближе. Мэр оставался на своем месте и не сделал ни шагу. Он лишь наблюдал за всеобщим хаосом, который порождают, двоя псевдо миссионеров, но, ни чего не мог поделать.
Джон, увидев надвигающуюся на него толпу, первый момент оставался на месте, но чем ближе и напористее они приближались к нему, тем больше округлялись его глаза. В тот момент, когда он осознал что, возможно будет задавлен по инерции, быстро развернулся и взобрался на скамейку, следом за ним запрыгнул и Джек.
- Вот! – Вскричал Джек, продолжая словоблудие. Успокаивая шумящую толпу, он стучал по листу ладошкой и продолжал говорить. – Это Ваше будущее. В этом чертеже малая часть реализации перспектив вашего округа. Но и она поможет вам раскрыть новый не веденный до селе мир, в котором все кто приложит к реализации проекта хоть какую-нибудь долю будет жить, так как захочет, или просто лучше прежнего.
Что же было на том листе?
- Надо сказать господин, Мэр. Что мы учли и ваши интересы и желания. Ваши благие слова об остережение от нечестивых и сохранение спокойного быта, мы гарантируем сохранность гаранта безопасности для всех жителей Исланда. Но все по порядку, итак дорогой друг, Джон, Вам слово. – Закончил Джек.
Джон встал на край скамьи, поднял лист, насколько позволяла рука, и начал:
- Представляем вашему вниманию проект, который мы планируем реализовать к следующему летнему сезону. Так как, сея компания, подразумевает привлечение большого количества туристов и отдыхающих. Которые, в свою очередь подобно гостям города, что приезжают сюда поплавать с моряками, будут приезжать, чтобы отдохнуть от суеты больших городов, погреть кости на пляже, поплескаться в теплом море. Что же подразумевает наш проект, он дает возможность тем кто приезжает получить беззаботный отдых, а жителям города предоставляет возможность стать владельцами заведений, что будут обеспечивать качественный курортный сезон и заработать на этом огромные деньги. – Джон приостановился, чтобы осмотреть людей.
Люди всматривались то в лист, то в Джона. Каждый пытался вразумить, о чем говорит этот человек со скамьи. Но вопросов в их глазах было больше чем понимания. Что же приходило время говорить о конкретном.
- Мы предлагаем вам вот что. – Вновь заговорил Джон, громко, четко и уверенно. – В таком прекрасном крае, у залива необходимо создать курортную зону, в которой и будут проживать ваши гости. Почему зону? Потому как многие привыкли к тихому сосуществованию, и не смогут примириться с незнакомыми лицами, которые наполнят город. Поэтому необходимо создать охраняемое место, в котором будут отдыхать гости и зарабатывать хозяева. Это предполагаемый проект такого места, здесь есть все для предоставления удобств и услуг.

Итак, Джон говорил долго и грамотно, половину его слов не понимали, другую не слышали. Но одно уяснили наверняка, этот план подразумевает выкачивание денег из туристов. А туристы это отдыхающие, а отдыхающие это те же что приезжают кататься с рыбаками на корабле.
То, что предлагают Джон и Джек, в корне изменит город и его отраслевую структуру. Что по их же словам должно, когда то случиться. Тяжелый труд, затворнический образ жизни всё это должно уйти в прошлое. Их план должен открыть новые возможности для города и его жителей. Для тех кому это не нравится, тоже есть варианты, остаться тем кем они есть и не вмешиваться в дела развития. Для других вот оно, вариант для новой жизни.
Вновь: итак. Что же предложили Джон и Джек.
По примеру рыбаков и их нового вида деятельности. Они предложили народу Исланда выстроить ещё один город, точнее сказать городок. В котором будут: отель, аттракционы, бары, забегаловки, отдельный выход на пляж и свой небольшой пирс. Все это можно построить общими силами и владеть по принципу по процентному вкладу. То есть чем больше внёс, тем больше получаешь прибыли от работы той или иной организации, что будет действовать в курортной зоне.
Все было бы темным лесом, если бы не рабочая схема, которую Джон и Джек практиковали на моряках. От этого люди примерно, но понимали о чем идет речь, а главное это, то, что результат был на лицо. За месяц, как и было, сказано, они смогли приобрести судно, и продолжают работать по тому же принципу.
- Я вложу в отель все свои сбережения. – Крикнул кто-то из толпы.
- И я готов вложится.
Джон и Джек молчали и улыбались, они покоряли умы этих людей, словно вирус завладевает организмом.
После первых выкриков последовали ещё и ещё. Вскоре началась острая канонада споров и криков. Кто чем будет владеть и в какой мере, что они с этим будут делать, и что они будут делать там. Кто-то кричал: «Я вложусь в бар и буду там шеф поваром!» «Нет! - кто-то кричал в ответ, - Ты плохо готовишь, стой в баре, разливай пиво, ты способен только на это. А готовить будет моя жена, а я уже за этим прослежу, так как большая доля в баре будет моей».
Вскоре толпа заверещала словно рой, и разобрать, кто, за что боролся, уже было не возможно. Ясно было одно, люди во власти зависти и алчности, что завладели ими после успеха рыбаков, не сомневались в собственном успехе и желали получить все и сразу. Но в толпе были и те, кто сомневался, но вслух высказаться смел только мэр:
- Люди! – Кричал он. – Люди Исланда, очнитесь!
Народ не сразу, но упокоился, невозможно перечеркнуть уважение приобретенное годами. Мэр был честным и любимым человеком в городе. Толпа что собралась на площади, так или иначе подчинились на его призыв помолчать и прислушаться. Что до крайности удивляло Джона и Джека, как бы сильно они не повлияли на их умы они все же оставались народом своего города. Город, в котором многие десятилетия главным приоритетом было уважение и терпимость друг к другу. Именно это и заставило замолчать толпу, и это крайне задело Джона и Джека.
- Очнись Исланд! – уже более спокойно продолжал мэр, убеждаясь, что его слушают. – Послушайте, о чем говорят эти люди. Они несут бред. И в чем пытаются вас убедить. Вглядитесь, это не план это лист бумаги с не понятно начерканным рисунком простым карандашом, и это их проект грандиозного развития. Это ничтожество, пустой звук, и в это вы хотите поверить. Отдать им все, что смогли заработать честным тяжелым трудом. Из пустышки не высосешь молока, как из пустого листа не построишь дома и тем более города. – Мэр вновь приостановился, убеждаясь, что люди настроены серьезно. – Ещё раз я пытаюсь достучаться до вас, давайте не будем вдаваться в крайности и глупости. Я прошу, вас, не принимать поспешных решений, обдумайте все ещё раз. Быть может, стоит вложить средства во что-то более реальное и стоящее? Например, в детский сад, куда мы будем оставлять своих детей, за которыми будут присматривать, и благодаря чему мы сможем больше времени уделять работе и городу, что так же принесет больше прибыли и достатка в каждую семью. А свой достаток вы сможете реализовывать ваши желания и мечты.
Гробовая тишина нависла над площадью, ни кто не смел, перечить мэру, ни кто не осмеливался открыто последовать за Джоном и Джеком. Словно свинец была обстановка: тяжелая, вязкая с оттенком серебра и серости одновременно. Лишь чайки нарушали её, криками, встречая в гавани моряков, что возвращались с похода.
Ещё минуту они стояли и переглядывались, кто-то шептался, но высказываться не решался. Мэр тоже молчал, так как не находил нужных слов, говорить лишнее он не хотел.
Шумным скрежетанием Джон сложил лист обратно в сверток. Чем вновь вызвал на себя всеобщее внимание. Народ обернулся массово, и в один момент. Вид его был не приклонен и не покорим. Джек стоял и наблюдал, что будет дальше.
- На этом и закончим, пожалуй, - четко, но не громко проговорил Джон. – Разойдитесь, прошу Вас.
Люди у скамьи попятились, создавая коридор для Джона и Джека. Те спустились со своего пьедестала, и медленно двинулись вдоль площади в сторону своей гостиницы. Джон шел, демонстративно размахивая свертком. Десятки глаз следили за ними, косо поглядывая на реакцию, неподалеку стоящего Мэра. Тот не двигался с места, на лице его не было ни уверенности, ни гордости, ни злобы, лишь надежда в глазах и желание быть услышанным и понятым.
Джон и Джек прошли толпу гарцуя. В конце, выйдя из окружения, Джон остановился, обернулся обратно, Джек  встал за ним по правую руку, высоко поднял голову, ожидая заключительной сцены, которую не придумал сам, но своим видам старался придать красочности для выступления Джона. В свою очередь Джон сказал:
- Всех заинтересованных, прошу в гостиницу к Нэнси, там все и обсудим.
Джон поклонился людям, Джек последовал его примеру, и ни говоря более, ни слова они проследовали обратно.
 Конечно, можно было начать дискуссию с мэром продолжать спорить и переубеждать. Но это ли путь сильных стратегов, нет. Это путь рыночных крикунов завлекал, они же в этом городе были представителями гордого аристократичного рода. Что не позволят себе низких без цельных споров. Статус превыше всего.
Они ушли не побежденные, но это был большой риск, так как проиграй они битву в этот раз, они проиграли бы свою войну. Но войны без маневров не бывает.
Через четверть часа они были в номере. А через час услышали стук в дверь.
- Да, войдите. – Прикрикнул Джек.
Дверь со скрипом открылась, в неё заглянул седой мужчина:
- Господа, Джон и Джек могу я войти и поговорить с вами?
- Да конечно. – Ответил Джон, ковыряя дрова в камине, конец летнего сезона чувствовался, вечерами ставало холодновато. – Что вам угодно?
- Меня зовут Сол, мы с женой работаем на очистке рыбы, хорошая работа. – Он замешкался, после Джек подал ему стул он не уверенно сел и продолжил. – Мы скопили за всю жизнь не большую сумму, но на то чтобы что-то оставить сыну не хватает. Вот мы подумали, а может вложим в этот ваш «городок», а долю эту оставим сыну. Чтобы у него что-то было и ему не пришлось бы чистить рыбу… как нам. – Грустно закончил Сол.
Джон улыбнулся, посмотрел на Джека и ответил:
- Конечно Сол, давай мы все тебе покажем и ты решишь во что ты вложишься и какая доля от прибыли у тебя будет.
Глава № 18. Действо.
Не правда, что у стен нет глаз, лож, что дороги не шепчут о том кто по ним ходил. А иначе как люди узнают о том кто, где был?
Только исчез за дверями Сол, как тут же появился другой и его первый вопрос был:
- Чем будет владеть Сол?
Джон и Джек успокаивали спрашивающего, говоря, что:
- Вложишь в ресторан больше, будешь иметь на него больше прав.
- Сколько?

И понеслось: в этот вечер один за другим пришло пять человек. Все они спешили отдать им свои деньги, чтобы застолбить кусок владений. И быть хоть немного, но владельцем «городка эльдорадо», который совершенно точно принесет богатство и не зависимость.
Эти пятеро были далеко не последними, кто хотел пройти в номер, но Нэнси не пропустила остальных, заявив:
- Хватит, до утра потерпите, у меня не проходной двор. Завтра суббота, приедут посетители, надо чтобы все было готово.
Она захлопнула дверь, и закрыла на затвор.
Камила суетилась в комнатах, Джон и Джек готовились ко сну, а город кипел в нетерпении и алчности.

Утро.
Камила принесла завтрак:
- Господа Вас ждут снаружи.
- Да? - сказал Джон, вставая с постели укутанный в одеяло. – Что же, сейчас поедим, и пусть заходят.
Камила поставила поднос с едой на стол, посмотрела на спящего в своей кровати Джека и ответила:
- Нэнси не позволяет им входить, - Камила скромно стояла рядом со столом, сложив руки. – Ладно, я пошла, у нас много работы, будут распоряжения?
Джон потянулся, зевнул:
- Нет, можешь быть свободна.
Камила скромно кивнула и быстро вышла, щелчком закрыв за собой двери.
Джон подошел к столу, поднял с него томат, откусил, повернулся в сторону Джека:
- Хэй, Джек, вставай пожрать принесли.
- Сейчас, ещё пять минут.
- Вставай, давай. – Джон взял ещё один помидор и силой швырнул его в Джека.
- Ау, - простонал Джек, быстро поднимаясь в постели.
- Камила сказала, нас уже ожидают, так что шевелись и начнем работать.
- С каких это пор ты стал педантом? – Обидчиво проговорил Джек, натягивая штаны.
- С тех пор, как вопрос встал на полмиллиона.
Джек более не стал перечить, лишь недовольно хмыкал одеваясь.
Джон молча ел, на завтрак была каша, овощи и кофе с молоком. Джек потянулся, заправился, подошел к окну, отодвинул шторку, прицыкнул и сказал жующему Джону:
- Иди, посмотри на это.
- На что?
- На них.
Джона заинтриговало, он ни чего не стал более говорить. Он взял кофе и пошел к окну, держа одеяло в которое так и был закутан, которое то и дело сползало.
Джек отодвинул штору, и Джон увидел их.
Огромная очередь выстроилась, к дверям Нэнси. Они стояли в ряд, и линия это уходила до следующей улицы. Те, что были ближе к двери,  принесли с собой лежаки и кресла, было понятно, что они здесь со вчерашней ночи, тех, кто был в конце, было и вовсе не видно.
Джон отпил свой кофе, закрыл штору сел обратно за стол и сказал:
- Вот теперь процесс пойдет.
Джек ещё раз взглянул на очередь, закрыл шторку. Молча сел за стол и приступил к завтраку.

Джон и Джек явились народу при полном параде.
Люди в очереди оживились, улица превратилась в гудящий улей.
Джон и Джек вынесли большой стол, стулья и большую учетную книгу, которую с трудом выпросили у Нэнси.
Рядом с книгой они положили свой эскизный план, для того чтобы каждый подходящий мог воочию увидеть иллюзию своего имущества, а вернее часть в которую вложатся. Дабы тыкать пальцем и говорить вот это будет моим, насколько-то процентов.
Джон и Джек не тянули долго время, они объясняли каждому, какие есть объекты для разработки, спрашивали, что их заинтересовало, забирали деньги и вписывали в книгу: сумму, данные вкладчика и объект.
Всего объектов было шесть: ресторан, отель, парк аттракционов, бар близь моря, прогулочный пирс у моря, зона отдыха у пляжа и сам пляж тоже был в разработке.
Джон и Джек разговаривали со всеми крайне уважительно и серьезно, словно ростовщики.
Людей в очереди было много, до конца дня необходимо было успеть собрать средства и оставить о себе лучшее впечатление.  Дабы ни кто более не оставался здесь на ночь и был уверен, что Джон и Джек трудяги, не жалеющие себя ради дела.
Необходимо сказать, что очередь состояла из людей простых. Рабочего класса, уставшего поколение за поколением горбатиться на тяжелых трудах и зарабатывать далеко не большие деньги. В условиях маленького города, и этих средств хватало и получалось даже кое что скопить, и теперь эти деньги уходили в руки аферистов. 
Интеллигенция в этот день игнорировала сегодняшнюю акцию по сбору средств для создания нового будущего Исланда.
Они работали весь этот день, без перерыва на обед, лишь пару раз Камила приносила мужчинам кофе и лимонад для людей стоящих в очереди. Последними в очереди были рыбаки. Сегодня была суббота, они пришли из плаванья вместе с кучей туристов, которые пошли прямиком в номера Нэнси. Моряки же отдав свои не большие доходы, вложив их в пирс, пообещали приносить доли каждый выходной. Не забыв упомянуть, свои пожелания по его размещению и устройству.
День закончился, а вместе с ним и очередь, но как оказалось, это был не конец работы на сегодня.
Как только очередь рассосалась, и наступил темный вечер, под покровом ночи, уже в номер стали приходить влиятельные гости. Те кто не желал стоять в очереди со всеми, не хотел чтобы его видели среди участников всеобщего переполоха. Таковым был старый шериф, что вложил солидную сумму в бар под предлогом, большего владения и как следствие контролем за алкоголем. Были и учителя школы, врач, даже местный священник которого Джон и Джек и вовсе не видели до этого, пришел и отдал финансы в ресторан.
Но это были не все жители городка, лишь треть или четверть. Многие не пришли оставшись верны Мэру. Который в свою очередь заглядывал на эту улицу, грустно покачал головой и ушел ни говоря, ни слова.

Джон и Джек, лишь ночью подсчитали, сколько смогли набрать.
- Сколько у тебя? – Заедая бутербродом дневной голод, спрашивал Джон.
- Сто тридцать с не большим. – Отвечал Джек, откладывая пачку денег в сторону и беря мясо с тарелки, что лежало рядом на столе. – А у тебя?
- Семь десятков с тысячей. – Не довольно говорил Джон, пережевывая.
- Не хватает, - не довольной ухмылкой, язвительно говорил Джек, жадно кусая своё мясо. – Чего делать будем?
Джон замолчал, заострив своё внимание на бутерброде. Он прожевывал и думал, вид его был не довольный, но не отчаявшийся. Заглотнув последний кусок, он лег в свою постель и заговорил:
- А что нам остаётся?
Джек последовал его примеру, запрыгнув в постель и ложась поудобнее, сказал:
- Придется строить.
- Да. – Без особого желания, но с полным пониманием говорил Джон.
- У нас есть ещё около четырех месяцев. Если начать что-то делать, подливать масло в огонь, местные будут приносить нам в копилку деньги каждый раз как будут их зарабатывать. Так мы должны успеть набрать нужную сумму.
- Не забывай Джек. Что сегодня была малая часть Исланда, если мы переломим Мэра. То глупцов увеличиться в двоя, а может и в троя, тогда нам точно хватить и можно будет без шумно, но быстро скрыться.
- Кстати на счет скрыться. – Заострил Джек. – Я тут расспросил, тут неподалеку есть порт, если выплыть от туда на пассажирском корабле до нашего города,  будет четыре дня пути. 
- Хорошо. – Протянул Джон. – А из города выйдем окольными тропами, я тоже поинтересовался у Нэнси. Тут есть черный выход, который ведет на задний двор. Я проверил его, так вот он ведет на окраину улицы, а она уводит прямиком к дороге, по которой мы приехали. Отличный вариант для побега, там нас ни кто не заметит, в ту сторону даже окна не выходят, да и зачем они были бы там. В той стороне только этот их огромный обрыв.
Вот так в одночасье был разработан и план побега, и дальнейшие действия. 

Весь следующий день они с деловым видом ходили из одного конца города в другой. Их окружала не большая кучка людей, что были вроде представителей вкладчиков. Которые во всем старались помочь, но помощь Джону и Джеку нужна была только в одном, в вопросе: где расположить туристический городок?
Им предлагали множество вариантов, но Джон и Джек не соглашались, откидывая предложения один за другим. Придумывая при этом не плохие аргументы. Вроде: слишком близко к Исланду, будет шумно и многим это не понравиться, пляж здесь из гальки это не привлечет сюда людей, слишком пусто не на что посмотреть.
В конце концов Джон и Джек ушли глубоко в лес, что граничил с городом и тянулся, казалось бесконечно. Там они нашли и на что посмотреть и пляжи песчаные у берегов, и хоть зашумишь, привыкший к спокойной жизни Исланд будет спать спокойно. 
 По мелькав с деловым видом по городу в окружение местных, в этот день пришли ещё с десяток человек и отдали деньги Джону и Джеку. Были моряки, что принесли доход от воскресного морского похода с гостями города.
На следующий день Джон уехал в Волкун по делам, а Джек пошел на выбранное место для разведывательных работ с их планом, прихватив с собой меченную десяти метровую ленту.
Джек вместе с парой жителей, мерили участки и забивали колышки, отмечая предварительные места построек. Джек как можно более убедительно старался делать рабочий заинтересованный вид. Что получалось на отлично, ни кто и не догадывался, что он валяет дурака, расхаживая с важным видом по лесу.
Джон, взяв не большую сумму денег, отправился в город по больше, для найма рабочих. Закупки материалов и доставки. Для чего это было необходимо?
Все просто, жители Исланда не должны были узнать, что будет в строительной зоне. А вернее что там ни чего не будет. Поэтому Джон и Джек решили закрыть им глаза визуальными эффектами.
Джон вернулся в город с большими экипажами рабочих, что были одеты в профессиональную экипировку, у которых был свой личный инструмент и большой опыт работы с дорогостоящими материалами.
Взаправду это были два десятка бродяг из Волкуна, которых смог отыскать Джон по подворотням. Он купил им спецодежду за гроши, молотки и лопаты. Пообещал кормить и поить каждый день за  не большую работу. Бездомные быстро согласились, увидев протянутую монету.
А что всё это значило для Ислонда? А то, что заезжие аристократы, вновь принялись за работу и действуют. Что мэр, наводя порядки, просто паниковал и возможно, вновь за зря смутил людей в своем консервативном духе.
После за рабочими приехали и материалы, что обещали разработчики проекта. Их везли, не останавливаясь в городе на тяжеловесных лошадях и на паровых машинах. Что было восхитительной картиной для жителей, подобной грандиозной работы давно не помнили в городе.
Опять же эти самые материалы, что тащили сюда ото всюду под покровом таинства, был промышленный мусор, который оставался в соседних поселениях от больших строек, таких как подвесной мост или промышленный завод. Там от куда его везли не знали что с ним делать, он лежал мертвым грузом и жутко мешался. Богатые организации готовы были платить за то чтобы его хоть куда-нибудь вывести. Парочку таких Джон и отыскал, правда, они не заплатили ни гроша, но и за доставку ни чего не попросили.
Было решено построить вокруг выбранной местности большой трех метровый забор, который будет тянуться по всему периметру и выбранной береговой линии вдоль пляжа. Это не обходимая мера для сохранности материалов и возможных актов вандализма. Так как не все в городе согласны со стройкой и проектом в целом. Так же Джон и Джек составили график дежурств вокруг забора. Этот график устанавливал караульных, что будут охранять объект от возможных посягательств.
Спустя несколько дней работа закипела. Джон и Джек не увиливали от труда. Они, переодевшись в свои старые одеяния, лично колотили доски в забор, что первым делом возводили, вместе со своими работниками. Стоит сказать, что если бы их там не было, их работники вовсе бы не черта не делали, так уже устроена душа бродяги пьянчуги. 
Этот их забор был просто шедевром строительного искусства. Джон и Джек так старательно прибивали доски, и контролировали сей процесс у остальных, что меж штакетником нигде не оставались щели.
Не возможно что-то было выглядеть за забором, и прелесть было крайне сложно из-за его высоты.
Когда забор закончили, сделали огромные массивные двери, с подлежащим здоровенным замком. Который закрывали на ночь и оставляли лично двум разработчикам. За забором же ко всему прочему оставались и их работники, которым поставили палатки и сделали все условия для проживания. Сославшись на то что профессионалы привыкли жить рядом с местом работы и не желают жить в номерах. Конечно же это был бред, который плел Джон, все дело было в том что к вечеру они все были пьяны, и не понятно было, как они умудрялись напиваться, но напивались даже тогда когда ни Джон ни Джек не оставляли им спиртного. Хотя мелькали предположения, что иногда с объекта на часок пропадал один из работников, который возможно таскал в город, что-нибудь из того что назывался дорогим материалом и выменивал на то что позволяло им надираться.
Наряду с работой на стройке, они продолжали свою агитацию среди населения. Взяв за обязанность отчитываться, как и мэр, каждую пятницу о проделанном, запланированном, проводимом и встречающихся проблемах. Последнее как бы оно не выглядело, приходило всегда к одному – к недостатку средств. Они вытягивали из людей последнее, играя на их надеждах и доверчивости. И они несли им эти деньги, как бы ни сопротивлялся этому мэр, сначала приносили свободную часть дохода, потом почти весь доход, после когда у Джона и Джека возникали проблемы тяжелее, население перестало платить налоги в управу и понесли и эти деньги в руки аферистов.
Многие после всеобщего решения перешли на сторону модернизаторов, даже шериф вовсе отвернулся от мэра. Он лично выходил на караул стен нового городка, с самострелом и термосом с крепким кофе.
Шел месяц за месяцем, каждый день Джон и Джек уходили на объект, и приходили жутко грязные, уставшие, но лица их оставались веселые и счастливые. Люди встречали их с одобрительными возгласами. За это время они стали для них чем-то большим, чем просто гости города, что решили модернизировать их образ жизни. Они были некими миссионерами, которые принесут зажиточность и благополучие. Их уважали уже больше чем мэра, ведь мэр никогда не строил дороги вместе с рабочими, никогда не чистил рыбу для продажи, чтобы узнать, как это происходит.
Мэр меж тем терял авторитет в геометрической прогрессии. На его пятничные отчеты ни кто не ходил, как назло Джон и Джек отчитывались в то же время у гостиницы Нэнси. Весь город был там, слушали их сладкие речи. Туда он не ходил из принципа.
Сидя у себя дома в полной тишине он смотрел в окно на другую сторону города и не знал что делать.


Глава № 19. Разоблачение.
Прошло три месяца.
Лето закончилось, начался сезон дождей, постоянной зябкости, сырости и противного прохладного ветра с морским вкусом. Вместе с плохой погодой пришли и первые реальные проблемы. Народ как бы ни привили к нему доверие, требовал хоть что-то показать. Проделываемая работа, о которой все говорят, её ни кто не видел, но она вызывала всеобщий интерес. Джон и Джек начинали чувствовать давление на собственные персоны, этим пользоваться и мэр, что подговаривал жителей о предоставлении реальных данных.

- Нэнси. – Обратился Джон, сидя на диване в приемной, гостиницы.
- Что? – Тихо говорила она, не отвлекаясь от своей учетной книги, в которой делала расчеты, сидя за столом. В одной руке у неё было перо, другой она держала голову, возложив подбородок в раскрытую ладонь и упершись локтем в стол. Её светлые длинные волосы были не убраны и ложились на лицо, что придавало ей уставший вид.
- А почему бы тебе не вложить свои деньги в наш проект? – Хитро продолжал Джон.
- Нет.
- Почему?
- Потому что, вы прогорите. – Ничуть не отвлекаясь, спокойно, тем же тоном ответила Нэнси.
Это был воскресный день. Все были в гостинице, точнее сказать все те, кто жил там постоянно: Джон, Джек, Нэнси и Камила. Гостей сегодня не прибыло, ни кто не пожелал кататься на корабле в такой не погожий день.
Джон сидел в приемной, рядом с ним была чашечка кофе, он улыбался и пытался найти подход к Нэнси. Джек, где то ухлестывал за Камилой. День был спокойный, ни чего не предвещало беды.
- Почти весь город считает иначе. – Сделал глоток, продолжал Джон.
- Но, ни я.
- Ну и…
Нэнси подняла глаза от книги. Строго посмотрела на него. Поняла, что он не отстанет, и отложила перо в чернильницу.
- То, что вы задумали, изначально обреченно на провал. – Она посмотрела ему в глаза, увидела там внимание, и продолжила. – Ваша компания, она пусть даже вы все построите, будет провальной из-за отсутствия профессионального подхода к клиентам, у вас нет не обученного персонала, ни рабочих вовсе. Все те кто принесли вам деньги, считают себя владельцами, пусть даже малыми, но хозяевами заведений. Ни кто из них не станет готовить, убирать, поить и попросту услуживать, из-за амбиций, которых они вложили вместе со своими деньгами. А работать там придется всем, иначе ничего не выйдет. Моряки так и будут катать, своих клиентов и будут забирать их с пирса, что вы построите на их деньги, но они этим и занимались всю жизнь, они ходили в море добывать средства для пропитания. А вот как заставить сапожника мыть полы, в собственном отеле или швею протирать столы в своем ресторане. По-моему это невозможно.
- Аргументировано. – Джон на момент задумался, понял, что она возможно права, потом решил, что ему наплевать. – Я думаю, мы это решим, как только все будет готово.
-  Нет. – Принимаясь за прежнее дело, говорила она. – Не решите.
- А где Камила? – Словно призрак появился в приемной Джек.
Джон и Нэнси перевели на него взгляд. Джон явно не знал ответа, у Нэнси был такой не пробиваемый взор, что лишние вопросы задавать более не хотелось:
- Я искал на этажах, но что-то не нашел.
- В наш номер заглядывал? – Предположил Джон, подмигивая и ехидно улыбаясь.
Джек заметил его мимические намеки:
- Какая высшей степени гадость, порочить невинную девушку.
- Нет, что Вы мой добрый друг, я ничего такого не имел ввиду. Это Вы что-то надумываете.
Джек не найдя ответа:
- А может она действительно там. – Развернулся и исчез так же как появился.
Джон пил свой кофе, о чем-то задумавшись. Нэнси продолжала чиркать пером по бумаге.
Этот воскресный день должен был стать последним в Исланде. Дело было сделано. Нужная сумма набрана, сегодняшний день был днём ожидания и преждевременной ностальгии.
Порою за шаг до достижения долгожданной цели, каждый из нас начинает мечтать и размышлять о том, что было и как теперь будет. Мысли наплывают волнами, и множатся превращаясь в непобедимый прилив. Кажется будто теперь сложностей станет меньше и жизнь станет прекрасней и от того легче и понятней. Проблемы уйдут в прошлое, а былые приключения превратятся в забавные истории. От этого стает немного грустно, пройдя такой путь, чрез тернии, который более не повториться. Ведь дальше ждет только все хорошее и запланированное.
Возможно, поэтому Джек носился по гостинице в поисках Камилы, высказать то до чего ему не хватало времени и сил до этого. Поэтому Джон сидел рядом с Нэнси и пил кофе, а не вино. Чтобы запомнить этот день до мельчайших подробностей и оставить в своей памяти как неприкосновенный запас ностальгических воспоминаний.
Так проходил этот не погожий день, со светлыми надеждами и солнечными мечтами в сердцах. И так оно бы все и оставалось, если бы в приемную с шумом и криками не вбежал ошеломленный Джек:
- Деньги! – Закричал он, округляя глаза с дрожащими губами. – Их украли.
- Что? – Не понимая, спрашивал Джон, все ещё не до конца вернувшийся из своих мыслей.
- Деньги, наши деньги, их нет в номере.
Джон не говоря ни слова вскочил с дивана, кружка выпала из руки и упав со звоном разбилась о пол.
- Что это? – Неожиданно вступила в паническую сцену Нэнси.
Мужчины взглянули на неё, с непониманием.
- Вот там, что это?
Ошеломленные Джон и Джек, посмотрели в окно, куда указывала Нэнси.
Там сквозь линии дождя, серые тона улицы, шли люди.
Джон и Джек подошли ближе к окнам. Толпа шла с центральной площади, самым первым шел мэр в руках его был огромный зонт, что спасал его от падающей воды. А позади него шла бесконечная толпа народа, в руках, которых были палки, топоры, ножи и даже вилы. Они были озлобленны, грязны и ужасны. И это были все жители спокойного городка Исланд. 

Мэр вышел из своего дома. Сделав шаг за порог, остановился, посмотрел в небо. Не довольно промычал и вернулся в дом за зонтом.
Зонт хлопком открылся, был направлен над головой, чем спасал мэра от дождя.
Что вытащило его в этот выходной день на улицы? Он и сам не мог найти на то ответа. Наверно усталость.
Мэр был не молодым человеком, через многое прошедшим и увидевшим. И все же то, что твориться в последние месяцы выматывало его более всего.
Он шел обычным для себя маршрутом, смотря в залив. Где недовольное море било гребнями волн о пристань и каменистый берег. Не когда воодушевляющий вид пугал его, что со всем этим станет. Даже море, казалось ему теперь чужим и отвернувшимся, как и большая часть населения с ним теперь даже не здоровается. А кто виноват, можно ли винить в том заезжих Джона и Джека. Конечно можно, но это будет легчайшее решение. По всему выходило, что город нуждался в толчке, и этого момента глава города не углядел, или не захотел увидеть, так что все происходящее было лишь делом времени. Но как все делают, эти двоя, насколько кощунственно и нагло все происходит.
Он шел по пустым улицам, люди прятались в своих домах, греясь в уютных комнатах с камином. Лишь один мэр бродил по сырым улицам, тяжело вздыхая. Ни одна живая душа не встретилась ему за все-то время. Возможно, это подтолкнуло его повернуть в сторону новой стройки, где он ещё не был. Увидеть воочию-то вокруг чего сегодня кипит жизнь его родного города.
Он шел раскисшей тропкой в лесу. Дождь барабанил по его зонту, гряз налипала на его ботики, белые брюки смокли до колен от сырой травы. Было холодно, гадко на душе, если бы не капли дождя случайный свидетель увидел бы его слезы.
Там вдалеке мало по малу начал показываться легендарный забор. Тропка привела к высоченным двух дверным распашным  воротам, они словно выросли из этой сырой земли и воздымались в небо, пытаясь, дотронутся до верхних ветвей деревьев, что росли вокруг. В центре на огромных петлях был повешен столь же громоздкий замок.
Мэр подошел в плотную к дверям. Он посмотрел на лево, забор высокий плотный тянулся не известно до куда, то же он увидел, повернув взгляд на право, линия ограды тянулась далеко за возможности его зрения, теряясь в плотно растущем лесу.
Он стоял рассматривая строение минут пять. Ища в заборе хоть одну малую щель, но ни чего не мог найти. Он прошел метров десять по одной стороне, вернулся к дверям, прошел столько же в другую строну. Посмотрел вверх, ни каких шансов пролезть, это была отвесная стена, зацепиться здесь было не за что, деревья что стояли рядом были либо малы либо слишком необъятны для того чтобы взобраться на верх и от туда подглядеть что там. Он вернулся обратно к дверям, внимательно осмотрел замок. Взял его в руку покрутил, из стороны в сторону, подергал, осмотрел скважину. Достал из кармана связку ключей и начал один за другим втыкать и примерять. Сильно увлекшись, он не заметил, как позади к нему подошел шериф, что в этот день был здесь на карауле.  Он смотрел на мэра из плеча и поняв что же делает глава, не громким голосом заговорил:
- Господин, Мэр, Вы чего делаете? – Как бы не старался шериф, мэр все равно подскочил на месте от неожиданности, выронив ключи.
Выпущенный из рук замок звякнул, обретая своё обычное место.
Мэр испуганно повернулся, увидел знакомое лицо, успокоился, чуть улыбнулся и начал искать в грязи свои ключи.
- Туда заходить нельзя. – Строго басил шериф.
- Да, конечно. – Тихим голосом говорил мэр. – Я лишь хотел взглянуть что там.
- Господа Джон и Джек запрещают туда глядеть и заходить. – Продолжал тот.
Мэр нашел связку, поднял, выпрямляясь, и начал чистить ключи от налипшей грязи, продолжая разговаривать с шерифом:
- Шериф, ты сам-то видел что там?
- Нет, - быстро ответил он. – Господа Джон и Джек каждый день здесь строят, зачем глядеть. Они стараются для нас, я это и так вижу.
- Не все так считают. – Язвил намеками мэр в свою защиту.
- Я не из них. – Шерифу начинал не нравиться их разговор, он чувствовал свой долг как часового. – Для тех, кто не верит, господа Джон и Джек откроют ворота завтра. А сегодня идите домой господин Мэр.
- Ты выгоняешь меня. – Чуть потупив взгляд, говорил мэр. – Ты шериф, тот с кем мы выросли в этих лесах у этого берега. Выгоняешь меня с моей же земли?
Шериф смотрел ему в глаза, в них он видел гнев и грусть. Но это ни чуть не сбивало его. Он был служивым человеком привыкшим выполнять приказы:
- Времена изменились господин Мэр. Тогда я называл Вас по имени. А теперь Вы для меня – господин Мэр. А я для Вас теперь – шериф, которому можно говорить «Ты». Прошу идите домой, а завтра Вы все увидите, как и те, кто до сих пор не поверил в наших спасителей.
Мэр исказился от дерзости, положил ключи в карман. Он опустил голову, чтобы не видеть шерифа. Медленно побрел обратно по сырой тропе. Он сделал несколько шагов и почувствовал, что в нем вскипает ярость. Он остановился, вдохнул, медленно выдохнул, вроде полегчало. Сделал ещё пару шагов, нет, не полегчало. Впервые он ощущал подобное, его распирало от злобы вызванное собственным бессилием.
Он вновь остановился, до боли в пальцах сжал свой зонт. Он из-за всех сил пытался с собой справиться. Тяжелое дыхание мэра слышал даже шериф, что стоял метров за десять от него.
Мэр топнул ногой, грязь разлетелась во все стороны, он сделал ещё вдох, ещё выдох. После минуту постоял, вновь топнул ногой. Нашел в себе силы и медленно пошагал вон.
- Идите, идите Мэр. – Зачем-то укоризненно в след сказал шериф.
Мэр остановился, осунулся, затих. После резко развернулся, шериф увидел озлобленное лицо, из его глаз шли слезы, и теперь их было уже не скрыть дождевыми каплями. Он тяжело дышал, казалось, если постараться можно услышать биение его беспокойного сердца.
Момент спустя, мэр закричал во всю глотку. Казалось лес содрогнулся от его рёва. После он посмотрел на шерифа, его ледяной взгляд ввел его в ступор. Через минуту он зарычал, бросил в сторону свой зонт, словно бык на родео, он рванулся вперед. Шериф был поражен и ни чего не предпринимал.
Мэр разбежался в сторону ошеломленного шерифа, продолжая изрыгать из себя нечеловеческие звуки. Он замахнулся, но не стал даже останавливаться у часового, пробегая мимо и направляясь прямиком к забору. У самых ворот он даже подпрыгнул, стараясь придать удару больше силы. Кулак влетел в ограду со звуком хруста. Но это были не кости Мэра, а сломавшийся штакетник.
Переломанное древко, сломалась напополам, гвозди, что держали его, были забиты совсем слабо, так что штакетник, повисший в воздухе, от удара упал под собственным весом, чуть не попав в падении мэру по голове. Он оцепенел от неожиданности, не понимая, что же произошло. В заборе была дыра, кулак начинал ныть, а не большая царапина на костяшках кровоточила.
И все же спустя секунду он очнулся, наклонился и начал всматриваться в дыру в заборе. Он стоял так минут пять не шевелясь. Шериф наблюдал за всем этим, но после не устоял и подошел к нему, заглядывая за забор из-за спины.
- Потрясающе. – Полушепотом сказал Мэр.
- Что? – Непонимающе так же тихо говорил шериф. – Что, потрясающе?
Они оба всматривались за забор. Они молчали, взгляды их были одинакового остры и удивленны.
Первым осмелился заговорить шериф:
- Мэр. – Сказал он тихо.
- Что? – В том же положении спрашивал он.
- Прости меня.
- Прощаю, друг мой, прощаю. – Он замолк на минуту, а после сказал. -  Потрясающе, здесь нет ни чего.

Дождь капал мелкими каплями, поднимался туман, тяжелые ветви деревьев качались под силой ветра. Лес, уставший и старый, скрипел, засыпая в наступлении южной зимы.
А в это время, двоя не молодых мужчин, выламывали доска за доской дыру в огромном заборе. Там за забором были мечты, желания и надежды целого города. Но там не было, ни чего. Ни чего кроме поваленных деревьев, брошенных там же, куда они упали. Куч мусора, наваленных в хаотическим порядке. И трех больших палаток.
Мэр и шериф ходили вокруг этого и не могли подобрать слов. Хотелось ругаться и кричать, но слова не выходили из груди. Застыв в горле комом обиды и беспомощности.
Шериф подошел к одной из куч мусора, которые были названы дорогим материалом. Это был битый кирпич, использованное арматурное железо, листы ржавого металла, что-то ещё из стройматериала, которого шериф не определил.
Медленно с трепетом они решились подойти к палаткам. У обоих в руках были арматурные железные прутки, так сказать на всякий случай. После всего увиденного они не знали чего ожидать.
В палатках были установлены печки, это было ясно по выведенным дымящимся трубам.
Они подошли к одной из них, прутья были приподняты готовые для взмаха и удара. Шериф стоял за шаг до занавески, что была дверью в палатку, а мэр резко дернул её, распахивая настежь. 
Около десятка человек было внутри, все спали. Внутри палатки тлел слабый огонек в печке «буржуйке». Стоял не выносимый запах перегара и грязных тел. Они лишь минуту задержались, рассматривая жильцов этого полевого притона, развеивая последние надежды увидеть профессиональных рабочих.
 В двух других палатках было то же самое, пьяный сброд спал, сытый и счастливый.
Шериф с мэром бросили свои прутки и поспешили в город.

- Бежим! – Очнулся Джек.
- Где наши деньги? – Кричал на Джека Джон.
- Их там нет.
- Не может быть. – Джон вцепился за грудки Джека. – Куда ты их девал подлец?
Джек рывком вырвал руки Джона:
- Я не брал их. Ты негодяй, куда ты их спрятал?
За стенами гостиницы послышался шум толпы. Они шли сбитым маршем, тяжелыми, быстрыми шагами, что-то крича и гневно ругаясь.
Нэнси держалась за голову, оставаясь за своим столом. Её глаза округлялись от испуга, она не понимала что происходит.
Джон и Джек смотрели друг на друга, словно озлобленные псы они скалились, смотря друг другу в глаза.
- Я их не брал. – Тихо сказал Джек.
- Я тоже. – Так же шепотом говорил Джон.
Шум за стенами приближался. Мужчины одновременно посмотрели в окно. Безмолвно поняли, что нужно бежать.
Не когда было собирать вещи, необходимо было действовать.
Они рванулись к черному выходу, оставляя в непонимании хозяйку гостиницы.
За спиной были слышны звуки разъяренной толпы.

Мэр вошел в гостиницу первым, Нэнси была на месте:
- Где они? – Строго проговорил он.
Нэнси безмолвно указала на черный выход. Мэр вышел обратно к народу и закричал:
- Они ушли черным ходом. Все в обход.
Послышался хор злобных одобрительных криков.

- Мне кажется или нам лучше скрыться? – Глядя в озверевшую толпу, сказал Джон.
- Вы так считаете? – С довольной ухмылкой посмотрел на Джона Джек. – А я готов утверждать, мой друг, что нам крайне необходимо дать дёру.
- Вы как всегда, до крайности проницательны, Джек. Но может прежде поговорить с жителями городка, ведь бежать нам не куда, тропка по улицам, что мы планировали для отхода, неожиданно оказалось замурованной, стеной нового кофе, кстати, организатором стройки которой являетесь Вы.
- Могу высказаться в свою очередь, господин Джон, я не собирался строить данный проект, но именно вы наняли рабочих и как я знаю даже начали строить стены.
- Я слышал, что начали возводить стены, но сам не присутствовал при процессе и лишь от любезной горничной узнал, что мои полу трезвые работнички возвели лишь одну стену. Я не мог и предположить, что стена эта будет находиться именно здесь
- Ваша пагубная страсть к женщинам когда-нибудь погубит нас, любезный Джон.
Рядом с головой Джека пролетела бутылка и разбилась о каменную стену позади них с криком:
- Смерть ворам!
Двоя мужчин занервничали:
 - Ситуация набирает обороты. Похоже, что наши дипломатические методы в этот раз нам не помогут. Так что же будем делать?
- Думаю, выхода у нас нет, - сказал Джек и достал из кармана – ЭТО…

Люди остановились и замолкли на миг. Джон и Джек были приперты к стене.
Джек вышел на шаг вперед и держал на вытянутой руке статуэтку.
- Вы знаете что это? – Громогласно вскричал Джек.
Толпа, покачивая в руках свои дубины и вилы, внимательно всматривались в протянутую ладонь. Кто-то из людей сказал:
- Это детская статуэтка.
- Нет, это не просто детская игрушка, это…
- Заткись лжец, - вновь кричал неизвестный в толпе, выражая мнения толпы. – Не морочь нам головы. Это александрийский маяк. Где наши деньги?
Джек не мог подобрать слова, это действительно была статуэтка маяка, что он носил с собой все это время. Но он и предположить не мог, что они это знают.
- Бей воров! – Вновь послышался призыв.
Вслед за криком из толпы снова пролетела бутылка, от которой Джон и Джек отпрыгнули, и она угодила в стену.
- Мы все Вам объясним… – Хотел было начать Джон с присущим ему гордым видом.
- Где деньги? – Перебивали Джона, злобным рычанием.
- Я убью их. – кричал кто-то, пытаясь пробиться по ближе к виновникам.
- Ублюдки, я отдал вам все, что у меня было, а там ни черта нет. – Вновь донеслось из толпы. – Бей воров!
Толпа ринулась на Джона и Джека. Они смотрели на неё с обреченным видом припертые к стене.
- Прощай Джек.
- Прощай Джон.
Они зажмурились, уперлись спинами к стене присели, прижавшись друг другу, и закрылись руками. В ожидании конца.

- Остановитесь! – Закричал спасительный голос. – Люди, остановитесь!
Джон и Джек, зажмурившись, не открывали глаза от страха, поэтому не видели, кто защищает их. Но услышав его, они ощутили нить надежды, на свое спасение.
- Остановитесь! – Вновь повторял голос, так же громко и четко.
- Я убью их.
- Смерть жулью.
- Сожжем лукавых. – При этих словах толпа замокла, где то в глубине послышались удивленные испуганные вздохи. От священника жестокости не ожидали ни кто. А тот махая большим посохом, не успокаивался, продолжая голосить.
- Нет! – Четко командным голосом останавливал толпу кто-то. – Мы не можем опуститься до убийц. Эти люди обокрали нас, но умирать им ещё рано. Надо придать их суду и начать расследование. Иначе наши деньги так и исчезнут бесследно.
Джон и Джек открыли глаза, убирая руки с голов, они увидели, кто говорит. Это был старый шериф, он стоял прямо перед ними, расставив руки перед толпой, что наваливалась на него.
Мэр был по другую сторону толпы, но спустя минуту он так же начал говорить в защиту шерифа:
- Народ Исланда, шериф прав, мы и так наделали много ошибок. Не станем же ошибаться на этот раз.
Толпа зашумела в спорах, но спустя пять минут, все затихли. В воздухе летал дух не выраженной ярости и жестокости.
Джона и Джека подняли с земли, заломив руки двоя здоровенных моряков, что ещё вчера приносили им деньги и приятно беседовали. Теперь они, доставляя как можно больше боли повели их в участок. Пока они проходили сквозь толпу, Джону кто-то ударил по груди, а Джеку прилетело кулаком в живот.
Под всеобщее негодование, выкрики не навести и угроз расплатой, они прошли две улицы, после чего были на месте.
Пинком шериф открыл двери в участок, проходя внутрь на ходу, достал ключи. Моряки вместе со своими пленными шли шаг в шаг за ним. В дальнем углу была единственная камера с характерными, даже традиционными толстыми железными решетками из железных прутьев.
Шериф долго не мог подобрать ключи к дверям, из-за ненадобности он просто забыл, какие из них должны были подойти. Но спустя десять минут нашел нужный и отпер замок.
Джона и Джека бросили на каменный пол.

Глава № 20. Крах.
Камера, в которую поместили двух аферистов, была стандартам вместилищем преступников. Такие места заключения были везде, кроме, пожалуй, пары отличий, что пошли на пользу заключенным. А именно, из-за отсутствия «постояльцев» здесь было чисто, не чем не пахло, хоть и чуток пыльно.
Пока шло расследование, приходила Нэнси, которая каждый день приносила еды. Она единственная в городе, кто не была на них обижена и даже благодарна. Туристы продолжали приезжать и жить в её гостинице, хоть и её перевернули сверху донизу в поисках денег. Которых там не оказалось, как и простыли следы Камилы.
Только начав расследование, народ вдруг осознал. Что не знают о Джоне и Джеке ни чего, даже фамилий и откуда они прибыли.
Собрав в местной церкви всеобщее собрание вкладчиков. Шериф начал расспрашивать людей, кто располагает хоть какой-то информацией. Но кроме жарких криков и всеобщего негодования, он ничего не мог получить. Под всеобщий ор было ясно, что никто ни чего не знает точно. Каждый что-то говорил, но все сказанное укладывается в одну простую истину, что всем лишь казалось, что они от туда-то и они являются теми то. Кстати шериф осознал, что он был не далек от остальных и все его знания укладываются в то же самое. В этот самый момент церковь замолкла. Шериф понял, что из улик и знаний у него есть сами Джон и Джек, их учетная книга, со всеми записями о украденном и куча мусора в лесу, огороженная высоченным забором. Что до пьяниц, что проживали на объекте, то спустя день после суматохи их не стало.
Допросы ни чего не давали, Джон и Джек упорно молчали. Ни чего, не объясняя, ни в чем, не раскаиваясь, а главное не выдавали место, где спрятаны деньги. Но что касается денег, то двоя жуликов соизволили рассказать, что и сами представления не имеют куда они делись.
Народ Исладнда бушевал, требуя скорейшего выяснения всех дел и обстоятельств. Ежедневно атакуя участок с требованиями о возврате украденных средств  и выдаче в суд двоих заключенных. Но шериф, придумывая отговорки, не выдавал их, боясь физической расправы над ними и сохраняя собственный авторитет как следователя. Который начинал шататься от беспомощности его действий.

- Привет парни. – Сказала Нэнси, подходя к камере.
- Привет Нэнси. – Сказал Джек, поднимаясь с койки и подходя к решетке. – Вставай Джон, Нэнси пришла. И чего принесла?
- Каша, котлеты, чай. – Отрапортовала она, доставая из большой сумки все сказанное, выкладывая на поднос в тарелки.
- Ну парни, там за стенами такое твориться…
- Что ещё может там происходить? – Вставал со своей койки Джон.
- Шериф, что-то накопал. Он что-то говорит народу, что собрался неподалеку.
- Да и черт с ними. Денег у нас все равно нет. – Говорил Джек. – Давай поднос, жутко хочу есть, шериф нас здесь только сухарями подкармливает, что его жена делает из черствого хлеба.
Нэнси наложив блюда на поднос, торопливо взяла его в руки и просунула в отверстие для передач. Джек принял и унес к кровати Джона, там они принялись удалять свой голод.
- Что на счет Камилы? – Спросил, пережевывая Джек.
Нэнси принесла себе стул и села прямо перед решеткой камеры:
- Джек, - произнесла она огорченно. – Мне кажется, что она уже не появится в моей гостинице.
- Почему? – не отрываясь от каши с котлетами, спрашивал Джон.
- Мне кажется, неспроста она появилась в моей гостинице именно тогда когда появились Вы.
Мужчины переглянулись, заглотнули, отложили свои ложки и посмотрели на неё:
- Что значит появилась? – Сказал Джек. – Она что не местная?
- Нет. – Смущенно отвечала Нэнси. В глазах мужчин горела жажда пояснений. – Дело в том, что она пришла так же как и вы, неожиданно не весть от куда. Попросила номер на ночь, а на следующий день выявила желание работать. Вот и всё.
- Да нет, не всё. – Говорил Джон. – Потом она пропала вместе с деньгами.
Джон строго смотрел на Джека.
- Что? – Возмущался Джек. – Я ни чего ей не говорил, а ключи у неё были и у самой. На то она и горничная.
Наступила тяжелая тишина.
Нэнси хотела сказать, что как не крути Камила не чем не хуже их самих, просто она завершила дело быстрее, чем те кто его начинал. Что собственно не меняет конечного результата, для тех кто оказался в дураках.
Лишь только Нэнси хотела встать со своего стула попрощаться и уйти. Как в этот момент в участок зашел шериф.
Он распахнул двери, сразу обращая на себя внимание. Вид его был строгий, но уверенный, можно сказать победоносный.  Он постоял в дверях с секунду, разглядывая участок и тех, кто там находился. После прошел глубже в участок, к своему рабочему столу. Он что-то показательно бросил на него, после так же быстро подошел к камере и молча, бросил в неё открытый конверт.
Письмо, словно перо птицы, маневрируя по воздуху, приземлилась на пол.
Джон и Джек оставались на своем месте, смотря на него с кровати.
Шериф развернулся, прошел обратно к своему рабочему месту, скрипом выдвинул стул и сел со словами:
- Завтра будем вас судить.
Джон и Джек не подали виду, но сердца их сжались. Что, же в этом письме?
Джон был ближе, поэтому он не спеша поднял конверт, взял его в руки и сел, обратно к Джеку. На лицевой части в графе от кого: «От Сали».
Холодная дрожь пробежала по их спинам. Перед лицом, будто наяву встало мерзкое, хитрое лицо Сали, с длинными усами и пронзительным наглым взглядом.
- Читайте. – Говорил из своего стола шериф. – Нэнси можешь быть свободна.
Нэнси кротко встала со своего стула, в глазах её читался не поддельный интерес, Джон и Джек видели это. Но не стали посвящать её в свои тайны, дав понять что сами не знают что в этом письме и читать для неё не станут.
Дверь захлопнулась, хозяйка гостиницы ушла. Джон неуверенными движениями, вытянул письмо из конверта и раскрыл. Там мелким, но до противного четким подчерком было послание, которое он начал читать полушепотом, чтобы слышал только Джек:

Я хочу чтобы вы знали, что я пишу это письмо находясь за тысячи километров от того места где мы с вами распрощались. Но это не делает меня менее авторитетным или бедным. Совсем наоборот, я сижу и пишу вам, куря дорогой табак, и на столе моем рядом с чернильницей в бокале переливается в лучах солнца дорогой янтарный коньяк. А все благодаря Вам, мои должники, и народу городка со странным названием Исланд.
В целях конспирации я, к сожалению, не могу сказать вам точного места расположения, хотя и хочется. И был бы рад видеть вас в своем доме, если бы Вы смогли выпутаться из той ситуации, в которую вы себя загнали. По правде сказать, таких как Вы, я бы не отказался держать в своем близком окружении. Возможно, даже платил бы вам за работу, которую Вы, двоя, выполняете блестяще.
Ваши деньги, а вернее сказать деньги Исланда помогли мне поменять мою жизнь в корне. О чем я говорю? Ах да, вы ведь были в поисках моих средств и не в курсе всех дел. Все дело в том что, мало по малу прокурор с юга все же смог зацепить меня, и даже почти изловил, но взятки и подлоги ещё ни кто не отменял. Конечно, чтобы подкупить всех, нужны огромные финансы, но моя верная соратница Камила, с которой вы знакомы, любезно лишив вас хлопот по доставке денег, сама привезла мне всю сумму, которой мне хватило на побег и новую жизнь в другом городе.
Не могу не извиниться за этот неожиданный шаг, но я не мог не перестраховаться и не отправить к вам моего человека. Так сказать для надежности. В свою очередь я сдержал, и свои обязательства и выслал Вам ваши вещи, что оставались у меня в заложниках.  Так что отныне ни кто, ни кому, ни чего не должен.
Вам должно быть заботить мысль о том, как я вас нашел. Что же я расскажу вам и это.
Поразительно насколько сильно некоторые привязаны к тому, что с первого взгляда не имеет большой ценности. Не так ли мои романтические мечтатели Джон и Джек? В вашем случае, я с первого осмотра комнат понял, что вы именно такие. Ведь рядовое жулье и воры, крадут, чтобы быть обеспеченными не прикладывая большого труда и иметь все то, что есть у богачей и аристократов. Но вы, нет вы не такие. Вы все свои деньги вложили в это. Голодая, рискуя, залезая в долги, на шаг от смерти, но, не отступаясь от своих на первый взгляд детских грез и желаний.
Тем я вас и зацепил.
И не было мне большой надобности прослеживать ваши шаги. Ведь звучная сумма в полмиллиона песо не может быть украдена без шумихи. А не украсть вы не могли, ведь это у вас получается более всего. Признаться если бы вы сбежали, пусть даже в тот же городок Исланд, я бы вас там не нашел и совершенно точно не прохлаждался бы сейчас здесь, а сидел бы в местах похожих на те что находитесь вы.
Ну да все по порядку.
Стоило мне каждый месяц взять в руки свежую газету, как там была статья, про кощунственное и наглое дело аферистов, которых не могут поймать. Которые начинали свой путь с нашего города, в тот день когда официант кофе требовал с хозяина ломбарда баснословных денег за ржавый четвертак. После пришла весть совершенно с другого города за морем, куда прибыл полу битый  лайнер в котором якобы проплывали некие специалисты по природным катаклизмам и которые пропали на пол пути в самый разгар шторма. После пойманные контрабандисты, винили неких неизвестных, что поторопили их и те поспешили с доставкой и наткнулись на правительственную армию. Когда вышла статья о прекрасном городке Исланд в котором случайным образом побывал корреспондент, который прокатился под парусом по живописному заливу, отдал за это деньги морякам, а те в свою очередь принесли их двум мужчинам, что все организовали. По описанию, которого Вы подходили, я решил отправить на разведку своего человека. Любезная Камила не отказалась и приехала в то захолустье, после прислала мне письмо, что все у вас там идет как надо. После мне оставалась только ждать.
Что же вам пожелать на последок. Пожалуй единственно верным желанием для вас будет оставаться теми кто вы есть: мечтателями и романтиками. Ведь даже находясь за решеткой можно холить свои желания и думать о том, что все при непременно сбудется. Прощайте.

P.S. Долг перед моим братом Бибером, так же уплачен и погашен. Ваши драгоценности,  как и это письмо, я переслал на адрес администрации Мэра Исланда.

Джон закончил читать. Шериф услышав, что в камере стало тихо, сказал:
- Это не единственное письмо, этого преступника. – Джон и Джек оглянулись к говорящему. – Да, да, я знаю, кто он такой, мне пришла сводка, он объявлен в розыск по всей стране. Есть ещё одно письмо, о котором Вы не должны были узнать. Но мы с мэром не такие подонки как вы или этот Сали. Он написал его на имя Мэра. И это касается тех вещей, что он выслал.
Джон и Джек замерли в ожидании. Шериф что-то держал в руках, это было то, что он небрежно бросил на стол.
- Кому из вас это принадлежало? – Шериф поднял большой разноцветный лист, с кучей печатей и росписей.
- Мне. – Грустно сказал Джек.
- Что это? – Машинально вылетело из уст Джона.
Шериф опустил лист, ещё раз внимательно осмотрел его и сказал:
- Это билет.
- Какой ещё билет? – Не понимающе продолжал спрашивать Джон.
- Билет на дирижабль. – Повесив голову, так же скорбно отвечал Джек.
- Это билет на путешествие на дирижабле вокруг света, с посещением семи чудес света. Который начинает свой путь с пирамид, а закачивался бы…
- Александрийским маяком. – Закончил Джек, перебирая в руке старую статуэтку.
- Выходит, что это твое Джон. – Шериф поднял небольшую книжку, с пёрстой обложкой и кожаным переплетом.
- Да, - так же тихо и огорченно говорил Джон.
- А это-то что? – Спрашивал Джек.
- Книжка, - отвечал Джон. – Моя книжка. Я её написал и опубликовал в единственном экземпляре.
- Да парни... – Тяжело дыша, произнес шериф. – Вот из-за этого Вы нас обокрали?
Джон и Джек не ответили. Было ясно, что так оно и есть.
- Собственно, что сделано, то сделано. – Вздохнул шериф. – Если говорить по делу, этот ваш Сали, прислал нам подробную инструкцию, как вернуть наши деньги, используя ваш билет и книгу.
Джон и Джек, молча, слушали шерифа, окончательно впадая в отчаяние.
- Я не буду дословно говорить, что предложил этот преступник. Но схема, описанная в его письме, после подробного рассмотрения оказалась вполне жизнеспособной. И в сегодняшних условиях мы считаем, что имеем право использовать её, пусть она, и предложена ублюдком и поддонком с грязных преступных улиц. – Шериф остановился, присмотрелся. Встал, чтобы сделать себе кофе. После, молча, налил себе чашечку, сел обратно в свой стул и продолжил. – Этот твой билет, Джек, он стоит больших денег, конечно, не таких больших как вы у нас украли, но и все же внушительных, а самое главное что эти путешествия на летучем дилижансе они крайне редки, по этому чтобы купить билет надо стоять в очереди по несколько лет. – Джек качал головой в знак согласия, он вовсе тускнел и казалось вот-вот заплачет. Сейчас рушилась его мечта. – Поэтому эти билеты так защищены, печатями, росписями и фирменными знаками. А самое главное, что полет назначенный по этому, состоится через полгода. Поэтому сейчас он крайне ценен. Что же предложил Сали? Он предложил выставить твой билет Джек на аукцион. Мало того он даже указал адрес куда обратиться и сколько он стоит. Оказывается, люди могут выложить за эту бумажку огромную сумму.
Джек спрятал руками лицо, он не хныкал и не лил слезы, но он был убит этой новостью, он был в отчаяние.
- Что же касается тебя Джон, на твою книгу у Сали тоже оказался план.
Джон внимательнее присмотрелся к шерифу, в полном не понимании, какое коварство можно применить к безобидной книжке?
- Сали хвалил тебя Джон. – Спокойно продолжал шериф. – Он считает, что твоя книга на редкость хороша. Поэтому успех по её продаже гарантирован. Но не спеши радоваться, чтобы не платить тебе за авторские права, не отдавать процент дохода от продаж. Сали порекомендовал нам проводить рекламную акцию и работу с издательствами под именем другого автора. В итоге мы решили, что автором будет наш мэр, так как только ему доверяют все. Вот и всё, благо, что вы вели свою лже-бухгалтерию в которой указано, сколько и у кого вы украли. И после мы вернем все до песо, каждому обманутому.

Весь этот день Джон и Джек молчали. Шериф и не пытался их допрашивать, да и не видел в этом смысла. Теперь он и так знал все. Оставалось лишь дождаться суда, который был назначен на следующий день и проведен будет, в местном зале суда, находящийся в мэрии. После того как шериф худо бедно покормил заключенных он удалился домой ни чего им не говоря.
Чего ожидать и к чему готовиться они не знали. Но одно они знали наверняка, сегодня их мечтам пришел конец. Их обокрали, забрав не только, то на что они долго копили и к чему стремились, у них отобрали частичку их души, большую часть надежды на счастье и исполнения заветного желания всей жизни. А справедливости искать негде и не у кого, ведь сами они были отпетыми мошенниками.
Они не знали что делать, сумерки наступили в их сердцах. Было очень больно, не выносимо обидно и ни чего с этим они поделать не могли. И ни кто не протянет к ним руку помощи, ни кто не встанет на их защиту, на защиту их невинных желаний, не сжалиться над их чистыми жизненными целями.
- Ты писатель. – Тихим удивленным голосом говорил Джек, будто подводя печальный вывод. – Поразительно, ты, Джон, писатель. А что разве нельзя было перепечатать книгу и не вворачиваться в эту историю?
Джон лежал в своей койке и стеклянными глазами вглядывался в потрескавшийся от сырости потолок:
- Эта книга, - начал, было, он. – Ты даже не представляешь как трудно и чудовищно дорого напечатать первый экземпляр. Да это моя книга, я оплатил редакторов, корректоров и всю прочую нежить в издательском деле и напечатал один экземпляр. Чтобы потом продать его в другую богатую компанию для дальнейшей реализации в расширенных масштабах, дабы стать известным не зависимым и продолжать писать без оглядки на жизнь и финансовую зависимость. Мало того рукописи я сжег, боясь подлога, кражи или как говорят плагиата.  Так что эта книга была единственным, что у меня было.
Джек прицыкнул, повернулся в своей койке, так чтобы смотреть на Джона:
- А про что она? – Чуть улыбнулся он, чем немного скрыл покрасневшие от эмоций глаза и напухшие щеки.
- Про что? – Хмыкал Джон. – Про жизнь, про приключения, любовь, предательства, добро и зло.
- Расскажи. – Словно ребенок, с присущим Джеку ехидным любопытством продолжал Джек.
- А нет. – Отпирался Джон, поворачиваясь в своей койке лицом к другу. – Сначала ты, это что за билет?
С лица Джека сошла улыбка, но он не повернулся и чуть подумав, решил, что скрывать более не имеет смысла начал говорить:
- Этот билет на кругосветку, это была самая большая мечта моей бренной жизни со времен моего счастливого детства. Представь себе, путешествие по небу длинной в пол года, где ты не в чем не нуждаешься, а лишь наслаждаешься тем что видишь. А увидеть я хотел самое великое, что построили люди со времен древности. Я копил на него долгие годы, а после ещё всеми правдам и не правдами занял очередь на эту поездку, и вот я смог выкупить его, и полет был назначен годом позже. Через, меньше чем полгода, я бы летел в окружении леди и джентльменов по свободному небу попивая вино и едя янтарную говядину, делая остановки то у пирамид, то у статуи Зевса, а главная остановка была бы у александрийского маяка, всегда мечтал его увидеть.
 Джек крутил свою потемневшую статуэтку, Джон смотрел на него, как порою смотрит родитель на ребенка, который рассказывает свои вожделения к игрушке, что стоит на лавке за стеклом и ценник на него не доступно высок.
- А что дальше? – Вдруг спросил Джон.
- В смысле?
- А что ты бы делал дальше?
Джек задумался:
- Не знаю. Думаю, если бы то, что я увидел,  поразило бы меня на столько, на сколько мне представляется. Я бы вернулся в свой родной город и постарался бы изменить их взгляды на путешествия и Мир. Я, быть может, стал бы проводником в неизведанные земли для тех, кто бы этого пожелал. – Джек замолк, вновь погружаясь в размышления, но минут спустя очнулся и сказал. – Ну что, о чем книга то?
Джон улыбнулся, и начал свой рассказ.
Этот вечер и ночь они провели в разговорах, размышлениях, спорах и обсуждениях. Теперь они говорили обо всем, ничего не скрывая и утаивая. Становясь друг для друга не только друзьями по несчастью, сведенные общим долгом, но и друзьями по полету мысли и увлеченностью. Одна беда если они каким то образом и выберутся, им все же придется расстаться с тем что осталось в номерах Бибера, то что теперь в руках народа обманутого Исланда.
- Знаешь, о чем я подумал, - вдруг сказал Джек.
- И о чем же?
- Что можно увидеть все чудеса света и, не летя на дилижансе, в окружении богачей чиновников и напыщенных аристократов. После всего, что произошло с нами, вполне вероятным кажется, возможность дойти то них своим путем в окружении минимального количества людей. Не так ли?
- Так. – Загадочно протянул Джон.
- Например, вдвоем, а после написать обо всем книгу, в которой будет описано все в самых ярких красках, с помощью которой я смогу убедить народ уединенного города, а быть может и не одного его быть более открытым для чего-то нового и невиданного.
- Хорошо я согласен. – Сказал Джон, но после, немного обдумав, продолжил. – Но давай договоримся, что следующее наше путешествие не приведет нас в тюрьму.
Джек прицыкнул, а после ответил:
- В смысле будем более обдуманно подходить к делам?
- Нет, - быстро и решительно говорил Джон. – В смысле в обще, будем подходить к делу так чтобы ни кто не пострадал и чтобы ни винные кошельки и моральное здоровье их хозяев не были затронуты.
- Эко ты завернул. – Поражался Джек.
- Опыт, - задирался Джон, - ну что господин Джек, мой партнер, коллега и близкий друг вы согласны с моими условиями.
- Надо сказать, господин Джон, что все это требует глубокого осмысления и тщательно анализа, но я думаю я соглашусь, - после Джек на момент задумался и поспешил оговориться, -  но пожалуй, я хочу предоставления мне права на последнюю шалость.
- Хм, - задумался Джон. – И о чем же идет речь?
- О том, в чем Вы, мой друг без сомнения будете мне обязаны помочь.
-Что же, в нашем сегодняшнем положении я думаю это необходимый фактор.
- Да, и последнее слово в городе Исланд должно быть за нами.
 
Глава № 21. Не конец пути.
После всего того что произошло в городе Исланд, было не возможно все вернуть в старое русло. Нельзя просто так перечеркнуть надежды и мечты на счастье и лучшую жизнь. С того дня как порог города переступили Джон и Джек, народ что в один момент поверил в сладкие речи аферистов надеясь и вожделея мысль о независимости, светлом интересном будущем в котором не будет места скуке, тяжелому труду и серым однообразным будням. Не мог в одночасье от этого отказаться, пусть даже подобным шоком. Пусть даже каждый из них и поклялся в том, что более не даст себя в руки соблазна, но он уже поселился в их душах, спрятался поглубже в сердцах и ждал своего часа. А город уже был открыт для гостей, для людей чьи интересны и увлечения отличались от местных традиционных устоев и норм. Так что по всему выходило что Джон и Джек все же дали толчок для нового лица городка со странным названием Исланд. Но пока народ об этом не думал, увлеченный собственным гневом они ждали суда, на котором хотели растерзать двух аферистов.
Суд должен был состояться в полдень, но шериф запаздывал и пришел в полный зал один. Не приведя ни одного своего задержанного. Весь город собрался в зале, и все смотрели в ошеломленные глаза шерифа, а тот не мог произнести ни слова.

- Так парни, давайте собирайтесь, пойдем в суд.
Джон и Джек, нехотя вставали со своих кроватей, потягиваясь и потирая затекшие спины от жестких матрасов.
- Вот что выходим по одному у меня в руках самострел, и будьте уверены рука моя, не дрогнет.
- Он хоть заряжен? – Язвительно говорил Джон.
- Хочешь проверить? – Грубил шериф.
- Да было бы не плохо. – Дерзил Джек. – А то я что-то не хочу идти сегодня на собственную казнь.
- Никто вас казнит сегодня не будет. Будет только суд, а после и узнаем.
- А кто судья? – Интересовался Джон.
- Тот же, кто и всегда, наш Мэр.
- Тогда нас точно ждет виселица. – Сказал Джек, после задумался и сел обратно в свою кровать. – Тогда я отказываюсь туда идти.
Джон в недоумении посмотрел на него, после чего сам сел на свою койку и сказал:
- Тогда я тоже не пойду ни куда.
Шериф был взбешен подобным поведением, ко всему прочему он никого не позвал в участок для помощи, не ожидая подобных ультиматумов. А весь город уже собрался в зале суда.
- Вы что, жульё, бастовать вздумали. А ну поднимайтесь и к выходу. А иначе я иначе…
- Что иначе, застрелите нас своей железкой? – Перебивал Джон. – Когда вы ею пользовались в последний раз, когда на мамонтов охотились, она давно не стреляет.
- Ах вы ничтожные, бесстрашные наглецы. - Кричал шериф, размахивая самострелом.
Джек вскочил со своей кровати  и подбежал в плотную к решетке, встав прямо перед шерифом, что стоял у дверей камеры. И начал его дразнить прыгая перед дулом и корча рожи:
- Ну давай же давай, старый ты вояка, ну выстрели, докажи что ты можешь.
Шериф стоял перед камерой вскинув оружие и держа палец на курке.
- Ну давай выстрели, - продолжал Джек. – Мы ведь все равно покойники, мэр нас повесит, так что можно и выстрелить хоть разок, за всю свою карьеру.
- Я стрелял в преступников когда ты ещё…
- Да ну что ты такое лопочешь. – Дерзил язвительно с дикой улыбкой Джек. – Сам себя обманываешь, да ты лжешь сам себе, в кого бы тут стрелял, в белок, что крали орехи с балкона у мэра, или в дельфинов, что заплывали в рыбатские места. Ты просто слабак, давай докажи что твоя железка способна стрелять.
Шериф нахмурился, он понимал, что это провокация, но не понимал её смысла, быть может, этот молодой мужчина действительно спятил от страха перед правосудием и решил погибнуть здесь. Так или иначе, это ввело старого шерифа в ступор. Он не отводил взгляда от прыгающего перед камерой Джека, и вот он решил его пугнуть. Шериф не хотел стрелять и не намеревался вовсе покуда не выведет их из стен участка. Но этот цирк ему действовал на нервы.
Старый шериф, резким движением двинулся вперед, выставляя свой самострел перед собой и направляя его прямиком в грудь Джека. А тот будто ждал этого, он вместе с рывком шерифа резко выкинул вперед руки, схватил дуло и потащил на себя, так что орудие вырвалось из рук шерифа не успев выстрелить. Но хватка старого полицейского была ещё сильна, он успел ухватить ружье, и оно лишь на мгновение нырнуло в камеру, после чего он выдернул его обратно и отошел на метр от камеры, понимая, что был на грани быть обезоруженным.
- Все хватить! – Закричал шериф, отступая. – Либо Вы подонки идете сами, либо я иду за подмогой, и вас приведут силой.
- Хорошо, хорошо. – Поднимая руки, говорил, вдруг появившийся рядом с безобразником Джеком Джон. – Мы пойдем.
- Отойдите от двери.
Мужчины отошли. Шериф, звеня ключами, открыл затвор. После отошел в сторону:
- На выход.
Джон и Джек спокойно вышли из камеры и направились за дверь участка. Шериф, крича команды, поспешил за ними.
Лишь только они вышли на улицу, вдохнули чистый морской воздух, как тут же Джон спросил шерифа:
- Неужели весь город собрался на наш суд. Неужели Нэнси говорила правду?
- Нэнси в отличие от вас никогда не была замечена в лукавстве.
- Это так редко бывает, чтобы улицы целого города были пусты. – Говорил Джек.
- Сегодня вечером, когда объявят ваш приговор, мы объявим и наши планы по возврату наших денег. Вот тогда-то улицы и не будут пусты, мы будем праздновать.
- Но нас уже здесь не будет. – Сказал Джон.
- Ну почему, я думаю, вас казнят завтра. Или отправят в Волкун, Мэр говорил что с вами и там хотят поквитаться.
- Что же, значит и там, мы не появимся. – Сказал Джек. – Ну что пошли?
- А куда? - Спросил Джон Джека.
- Как куда? - Улыбался Джек. – Шериф же сказал, что улицы пусты, а все ожидают в суде. Значит… - Джек сделал театральную паузу, а после выдал. – Пойдем на пристань там же новый корабль, на паровом двигателе, опыт морских поездок у нас уже есть, а теперь будет и корабль.
- Собственно, что-то в этом есть. – Говорил Джон. - Думаю в отсутствие  второго корабля, и без возможности скорейшего средства связи с другими населенными пунктами им будет затруднительно нас изловить.
Шериф стоял и слушал, с каждым словом он приходил в неведомый шок, какая наглость говорить подобное:
- Вы что задумали? – Кричал он гневно и пораженно.
- Не переживайте мистер Шериф. – Успокаивал Джек. – Мы не продадим ваш корабль, просто по пользуемся. Так что если спохватитесь, найдете его где-нибудь в близь лежащем не населенном берегу. А мы пожалуй пошли.
Джон и Джек одним взглядом наметили себе дорогу, и пошли быстрыми уверенными шагами, в сторону пристани.
- Стойте! – Кричал во всю глотку шериф. – Стойте я стрелять буду! Я не шучу!
Шериф смотрел на уходящих и поражался, небывалости ситуации. Как, черт возьми, такое может происходить, почему он опытный шериф не позвал себе в помощь хоть одного крепкого парня, а теперь эти двоя, уходят. Всему виной ответственность и порядочность, его и жителей, что до сей поры привыкли выполнять свою работу, какова бы она не была, полностью и без тени сомнения в своих силах. И вновь этим пользуются эти двоя, что претворились смирившимися в своей камере со своей судьбой, а народу что было сказано быть в полдень в суде, были в этот день от мала до велика в городском суде, ведь это касалась каждого.
Шериф вскинул самострел, теперь ему ни чего не оставалась, как стрелять:
- Я стреляю, - с последней надеждой кричал он им вслед.
На что Джон и Джек, не оборачиваясь, подняли руки и помахали шерифу.
Шериф нахмурился, собрался с храбростью, успокоил себя что это необходимость. Нащупал курок и, рыча, словно разъяренный медведь рванул курок.
 Последовал глухой выстрел, отдача ударила в плечо со страшной силой, дым встал перед глазами, так что не чем было дышать. Шериф почувствовал оглушительную боль в голове и руках. Ещё через момент он осмотрелся кружившимся взглядом. Джон и Джек, не оборачиваясь, шли дальше, а он оказался у дверей своего участка, он лежал, и оружие его было разорвано, так что дуло расслоилось и порвалось. Он ничего не мог понять, но после он увидел кусок металла, на котором сохранились следы краски. Это была статуэтка Джека, что он носил с собой.
Каким-то образом за момент, что дуло оружия находилось в камере Джон, что стоял рядом, но не обращал на себя внимания смог впихнуть в него эту крохотную статуэтку. Что в итоге разорвало дуло.
Джон и Джек шли дальше. А старый шериф, не мог подняться с места, его мутило и боль пронизывало тело.

Лишь только по праздникам и в редкие случаи общих собраний, все собирались у пристани. Но сегодня здесь были все.
Весь город собрался, чтобы увидеть, как их корабль уплывает в неизвестную даль. Вместе с теми, чьими руками и планами был, с огромным трудом выкуплен.
Джон и Джек, махали им руками. В абсолютной уверенности в том, что они уходят от сюда навсегда.
Уходят с новыми выводами, опустошенные, но не сломленные. С новыми надеждами и началом новых приключений.
Из всей толпы собравшихся здесь, помахать в ответ, робко осмелилась только Нэнси, что питала к Джону и Джеку благодарность. Возможно, только она до конца понимала значимость появления здесь их. Они изменили историю города, изменили его статус, и теперь Исланд пусть обманутый, но популярный и открытый городок, для новых идей и новых людей.


Пролог.
Билет Джека ушел с аукциона в Волкуне за триста тысяч. Ни кто не ожидал подобной цифры. Но у сильных и богатых мира сего, всегда бывали и будут приступы «Хочу».  Не известно от куда у избранного количества людей столько денег, но таковые существуют. То на что может жить целый город, они готовы пустить на свою прихоть и остаться при этом при своих интересах. Хотя надо сказать, что подобные люди, как правило, ни чем не лучше Джона и Джека. Они воры масштабов больших и действуют порою ещё более бессовестно и открыто. Прикрываясь народными делами и всеобщими поручениями ради чего-то выше значимого. И как правило сами определяют преступников или преступные действия.
Книга Джона, была настолько хороша, что было решено открыть свою типографию и печать в ней наплывающие со всех сторон заказы. Которые пачками по тысяче развозили по соседим городам, на корабле, что Джон и Джек оставили на якоре вблизи порта городка чье название не имеет значение. Но требует сказать, что дорога с этого городка им была открыта куда угодно. Так что следы их вовсе потерялись. 
В одной из свежих газет спустя ещё полгода, в криминальной хронике появилась статья. О том, как был пойман преступник рецидивист Сали. По собственной глупости выходя из бара, в одном из больших городов. Он сел в свою паровую машину в усмерть пьяный и поехал по улице, распевая не приличные песни. Чем был замечен патрульными полицейскими, что этой ночью охраняли улицы. На замечание Сали отреагировал, нецензурной руганью и полным жаром своей машины. Через десять метров, был врезавшимся в фонарный столб, после был задержан за хулиганство, а потом и распознан как скрывающийся от правосудия. Надо сказать, что в той статье говорилась и о том что, он в последнее время жил нуждах и бедствуя, так что исход его был предречен.
Так же в одной из газет была маленькая еле заметная статья о двух путешественниках, что скитаясь по Африке пересекли пустыню Сахару и направляются в Грецию

- А знаешь Джек, чего я вдруг вспомнил. – Говорил Джон. Закутывая рот огромным платком, от ветра, что бил его по лицу принесенным песком.
- Чего друг мой? – Так же прикрываясь, спрашивал Джек.
- Ты говорил мы повидаем мир и напишу ещё одну книгу.
- Да, Джон. – Подтверждал Джек. – Так я говорил.
- Мне кажется, - загадочно говорил Джон. – Мы с тобой достаточно повидали.
Джек не отвечал, ожидая продолжения:
- Теперь я хочу написать свою книгу, а для этого мне понадобиться тихое место.
- Пожалуй, Джон ты прав. И что ты предлагаешь?
- Та гостиница у Нэнси, я хочу туда. А может не туда, но хочу такой, же дом, и чтобы Нэнси приносила мне кофе, ставила на рабочий стол, рядом с чернильницей, как тогда. Ты знаешь я все чаще думаю об этом и о ней.
Джона и Джека были закрыты лица, они смотрели друг другу в глаза и видели души друга. Джек положил руку на плечо Джона и сказал:
- Да я увидел все что хотел, мы прошли этот путь, и отныне мы увидели какова жизнь во всех её проявлениях. Значит, нам пора идти обратно и найти для нас свой дом, брат.
- Да идем домой, идем брат.

Лица их были закрыты, но они были счастливы и все это лишь, часть истории, о Джоне и Джеке. Самая важная часть.