Истина в вине

       У вины нет срока давности. Она всегда с тобой. Она мрачный побратим совести, не дающий радужной действительности дальтоника заиграть присущими ей красками. Пытаясь оборвать нити вчерашних проступков, ты все больше загоняешь себя в рефлексивный тупик, выход из которого заказан: монастырь, бочка (а вдруг и Синопского туда загнали угрызения?) или ручка (дойти бы еще до нее!).
       За свою пустяшную жизнь порой ты толком-то и «натворить» ничего не успеваешь, что говорить об общественном долге?! Жизнь течет размеренно, питая своими теплыми ручьями одни поля и затопляя всё теми же своими, но уже неуправляемыми потоками другие. Что так? А Бог ее знает! И это не простая идиома – это истина. Та самая истина, которая в вине. Правда, Александр Александрович придавал такую полиграфическую роль не винЕ, а винУ. Омоформность русского языка – куда же без нее?..
       О чем это я? Ах, да, о нравственном императиве. В наше смутно-мутное время он в страшном дефиците. Купить его невозможно, да и не было на моей памяти желающих совершить данную покупку: видать, уж больно дорога нынче совесть. Цена ее из года в год все выше, а вот востребованность… А может, все дело-то в этой самой пресловутой цене, а? Если мы ее возьмем да и сбавим до минимальной? Или того лучше, будем раздавать  наш контент задаром? Наш люд, обожающий халяву, тут же начнет «бессовестно хватать совести» по две тонны на голову. И будет всем благо… А будет ли? Ну, глядишь, поживут человеки по-христиански недельку, а после коммерческая жилка оборвет артерию нравственности, и хлынет из нее вся человечность наружу. Повадится всяк мал да велик продавать свои запасы, и тут окажется, что нет спроса на такое предложение. Рыночная дилемма... Мда, и чего же теперь делать-то? Две тонны держать в себе - вот так мука! Остается одно: дотащить мешки совести по пыльным дорогам жизни до ближайшей свалки добродетелей. А там, гляди, какой бомж и позарится на такое добро. Только ему, обитателю подвалов общежитиЯ, она, горемычная, и сгодится. Только ему одному удалось отхлебать свою горькую чашу и даже повиниться за нее перед богом. Страдалец. Это он будет винить себя за страдания человеческие. Это он будет нести этот двухтонный груз на своем израненном горбу. И лишь он один на всем белом свете ни в чем ни перед кем не будет виноват…