Нудистам духа посвящается

       Ком в горле, жуткое, терзающее изнутри желание разреветься, вопя и вырывая волосы… А вам знакомо это состояние? Состояние полнейшей отрешенности, когда никто не в состоянии понять. По крайней мере, вам так кажется, ибо вы и не пробуете обращаться за помощью к ближнему своему. Вы выброшены на обочину коммуникации, как изрядно поношенный индивид, бесперспективная особь, отщепенец, маргинал, ретардант эволюции… Вы никто! Лаконично и емко. Не мудрствуя лукаво, такое ваше (обязательно с маленькой буквы – до большой вам не дорасти!) право… Ненавидите мир? Считаете его несправедливым, уродливым, угнетающим человеческое в человеке? О да, вы правы! Вы ведь творческие личности, одаренные талантами от этого…ну, как его..?..а, бога. Да, точно. Он вас еще в младенчестве или в утробе матери (версий с полсотни) погладил по затылочной части черепной коробки. И вот вы, посвященные в особый пласт цивилизации «сверхлюди», идете непроторенными тропами жизни в поисках вдохновения, ваши волосы развеваются по ветру, а глаза устремлены в какую-то там даль… А что, впечатляющий вот уже десятки столетий шаблон роста человека-творца, исключительного представителя своего времени…


Пару дней спустя…

       Автор сего повествования взял непродолжительный таймаут не по причине болезни, отъезда, не в связи с семейными обстоятельствами (вот перечень наиболее популярных  отговорок для объяснительных), а потому что его (автора, без гендерных помет) покинула муза. «Сердце красавиц склонно к измене…». Герцога Мантуанского на нее нет! Так вот, автор подумал и решил продолжить в стиле ню. Нет, он не нудист. Вернее, он не нудист плоти – он нудист духа.

Еще через три дня…

       Последняя, совершенно роскошная метафора дала нашему нарративисту повод задуматься над своим творческим предназначением. От объективизма – к субъективизму. Прям, как Виссарион Григорьевич в свои сороковые! Критика действительности и действующих в ней лиц – единственный шанс найти хотя бы какое-нибудь оправдание своей никчемности в существующем ныне мире. «Среда заела», «нигилизм витал в воздухе», «Молчалины блаженствовали на свете» - «…а судьи-то кто?»…
        Вернемся к нашим гениям пера, кисти, слуха и проч. Предыдущее изложение было преподнесено в несколько ироничном, даже порой саркастичном ключе, но оправданно ли это? Возможно (тут повествователь дает возможность читателю внести свою лепту в истолкование), автор перегнул палку бичевания. Он и сам об этом через некоторое время пожалел. Он ведь один из деятелей этой творящей гвардии, а самокритика полезна в разумных пределах. Творцам свойственно впадать в состояние сплина, апатии, причем без видимых всем остальным (простым смертным, как бы они их окрестили в своем избранном кругу) причин. А дело-то в чем? Им не хватает любви, нежности, внимания. Всего-навсего. Простых человеческих теплот, в которых они нуждаются особенно остро. Если обыкновенному клерку без артистических замашек вполне достаточно плотного ланча и накрахмаленного белья, человеку творящему не жить без непрерывного участия мира в его судьбе, без его постоянной опеки и попечительства. Когда же  людской свет обращает свой прожектор в тьму насущного, креаторы теряют источник питания. Медленно, но верно они погибают, истощенные и израненные равнодушием человечества.
       Так уходят гении. Чаще всего, непризнанными. Их боль понятна только им самим и таким же, как они: добрым, светлым, но глубоко несчастным созданиям, парящим над землей при жизни и после нее…