Булка небесная 2 место Вернисаж-32

   Не за высокими горами, не за синими морями, а в маленькой деревушке Осиновке  жил Федор, паренёк-удалец, и швец, и жнец, и на дуде игрец.  Было у него много работы и только одна забота.
  Семеро детишек по лавкам, мал-мала меньше, да ещё один в животе, один в полёте, да один в пролёте.  Не успеет его женушка Марьюшка одного выкормить, как другой заводится.
  Чисто тараканы – легко завести, трудно в люди вывести. И чтобы в каждый разинутый клювик кашки хоть ложку положить, должен был Федор на пяти работах крутиться, вертеться, а куда деться? Так они и жили, иногда тужили, музыку слушали да тюрю кушали.
  С утра Федор бежал на речку Серебрянку окуньков ловить, потом в поле сено косить, потом свинке тюрю варить, потом капусту солить, потом деток кормить и уж только потом Марью любить, а куда деться? Надо.
  Совсем исхудал Федор, заела его ностальгия по отрочеству, когда был вольным как птица, пока не надумал жениться. Убегал вечерами на баз,  глядя, как толстеет женушка в очередной раз. По ночам все думки передумал, как из нищеты выбиться и обогатиться. Решил, что хоть и много ест сала, но своего ума мало.  Надо в дорогу собираться, чужого ума набираться.
   И пошел Федор в соседнюю деревушку Дубовку, где жил древний старец  по имени Малахай. Не было у того старика Отечества, а потому и отчества. Космополитом себя называл. Вот люди и думали, что это Бог-батюшка им такого ученого аксакала прислал, чтобы всем ума вставлял, от бед оберегал, советы давал, ну и иногда – взаймы.
   Сложил Малахай в холодильник дары деревенские от Федора. Типа, что Бог послал за будущие труды тяжкие: семечек несчитанных, гуся ощипанного,  яичек лукошко, картошки немножко, теплого молока, да сыра с два кулака, огурцов кучку и месячную получку.
   Включил Малахай компьютер странный-иностранный и долго искал в мировых сетях ответы, как решить Федоровы беды.
  Потом на стуле трижды повернулся, водичкой газированной охолонулся, очки новомодные поправил и взор свой пророческий на Федора направил.
- Готов? – оперным тенором  вопросил старец.
- В смысле? – опешил Федор. – К чему, собственно?
- Как к чему? К приговору!
- Так я вроде ничего…
- Все так потом говорят. Всё равно слушай, повторять не буду. За твою плату вложу в тебя ума палату. Пора тебе коммерцией заняться, в бизнесе приподняться.
- А, это завсегда готов. Палата – это хорошо, а то не знаю, куда восьмого дитёнка определить, в кроватку положить.
- Молчи и слушай. Завтра ночью выйдешь в поле. Будет сильный ветер.  Так ты не зевай, коробочку не раскрывай, вилами все стога разгребай.
- Не понял!  Это ещё с какого перепугу?  Я неделю пшеницу косил, неделю носил, неделю стога слагал, да верёвками вязал.  А теперь всё на ветер пустить?  Не было такого с тобой договора. Я платил беде помогать, а не новые накликать.
- Молчи, валенок тупой, не гни пальцы дугой, не тряси губой, здесь смысел другой.  Волну тут мне не пихай, сиди и вникай.  Ветер урожай унесет, но всё булками вернет.  Пора тебе магазин открывать и хлебом халявным торговать.  Открывай лавку, будет детям хавка.

  Фёдор сильно удивился и домой оборотился.  Всё рассказал Марьюшке, ничего не скрыл. Даже карманы вывернул, чтобы она не подумала, что он грошик утаил.  Стала жёнушка ночи ждать, да Федора на промысел собирать.
   К ночи ветер поднялся не на шутку.  Федор  одолжил у соседа вилы на минутку.  Вышел в поле к стогам, начал их ворошить,  наказ старца вершить.  Подхватил ветер колоса и унёс на небеса.

  Вышли Федор с Марьюшкой поутру, стали под аркой, ждут подарков.  Глянули на небо, а там облака, как свиные окорока,  другие как булки,  помельче, как печенье, детишкам развлеченье.
  Не обманул старец,  забрало небо стогами, а вернуло хлебами.  Федор залез на трубу, стал булки да батоны ловить, Марьюшке в подол ложить.
   
  Стали они теми дарами торговать, богатство наживать, деток кормить, да новых родить.

   Сказка ложь, да в ней  мораль, кто поверит – тот и враль.