Возвращение на остров. Часть I. Глава II

    
Часть I.

Жена.
 
Глава II.
    


Долгий перелет через Атлантику оказался гораздо приятнее, чем предполагала Лиз. Самолет, нанятый Дугом, был построен для перелетов особо важных персон и оказался оборудован всеми необходимыми удобствами, а говорить о предупредительности стюардов просто было бессмысленно.

Список пассажиров не был обширным, меньше полутора десятка человек. При этом «Жених» и сопровождавшие его лица были в явном меньшинстве.  Лиз впервые представился случай теснее познакомиться с Гюнтером Гроссом, капитаном личной яхты Макдедли, и лондонской помощницей Дуга Джин МакКейн.
Гюнтер был подчеркнуто немногословным, и Лиз не сомневалась, что Дугласу пришлось проявить удивительную изворотливость, чтобы получить разрешение на въезд на территорию Соединенных Штатов бывшему герою гитлеровской «Вафенмарине». Предпочитала помалкивать и его «племянница». Но здесь скорее сказывалась естественная зажатость не глупой девушки из небогатой семьи. Джин предпочитала глядеть и слушать, впервые надолго попав в окружение «настоящих аристократов».

Лиз давно заметила, что немец с явным интересом следит за молодой особой. Правда, он сделал все, чтобы этого не заметили другие, но Лиз была достаточно опытна, что бы быстро убедиться в своей правоте.

Еще при первой встрече, глядя на превосходную фигуру девчонки, у Лиз закралось подозрение по поводу ее отношений с «дядей», но простое веснушчатое личико быстро успокоило. Однако теперь она с интересом обнаружила, что мастера хорошего косметического салона способны сделать чудеса даже с таким лицом. Веснушки почти пропали. Мастерски подведенные ресницы и брови подчеркнули красоту голубых глаз, а тщательно уложенная прическа только усилила достигнутый эффект.
 
Внимание немца к шотландке было понятно. В дополнение к преобразившемуся личику, хорошо сшитое дорожное платье подчеркивало все достоинства девичьего стана, а довольно смелый разрез узкой юбки постоянно демонстрировал ему безукоризненные ноги. Гюнтер даже не пытался заговорить с юной помошницей своего начальника. Его явно останавливала и почти двухкратная разница в возрасте.  Но отвести глаза от нее он был не в силах. Впрочем, девица делала вид, что этого внимания не замечает. Она, по-видимому, считала, что ровесник ее дяди девичьего внимания не достоин.

Впрочем, Лиз отметила, что девчонка была не права Высокий, светловолосый, сероглазый немец лет пятнадцать назад был истинным воплощением арийца, по крайней мере, как его понимали властители Третьего Рейха. Военное лихолетье и унижения послевоенных лет оставили следы на его лице, но не смогли согнуть его спину, стереть печать достоинства, уверенности в своих силах со всего его облика. Да и умные, живые глаза не заметить было не возможно. При любых прочих обстоятельствах моряк Лиз несомненно бы заинтересовал, однако сейчас ее мысли были заняты женихом, и тем что должно было произойти через несколько часов. 

Дуглас свое слово сдержал, и церемония бракосочетания много времени не заняла. Как только самолет приземлился в аэропорту, их каждый шаг оказался расписанным по минутам, и уже к полудню Лиз стала миссис Макдедли. Невеста хотела, чтобы все было, как можно скромнее и присутствовавшие при бракосочетании даже не сменили дорожного платья, но сразу же после него всех разместили в прекрасных номерах дорого отеля. В этом отеле предстояло провести ближайшую ночь, а главное на вечер был заказан небольшой банкетный зал, где и собирались подвести черту под торжествами. Жених сделал все, чтобы для посторонних происходящее выглядело как можно скромнее, по крайней мере, в той степени, которая была возможна в самом известном отеле Ньюпорта.

Лиз была уверена и ждала, что «законный супруг» при первой же возможности потребует «исполнения супружеского долга», но оказалась не права. Когда закрылась дверь их номера, Дуглас даже не сделал попытки теперь уже с полным правом овладеть доставшейся ему женщиной. Он продолжал оставаться вежливо корректным, милым и внимательным. По сути, он себя вел, как любящий супруг на десятом году супружеской жизни. Завладев ее рукой, нежно целовал ее пальцы, ладонь, но когда Лиз положила эту руку ему на шею, явно призывая к страстному объятию, ласково привлек ее к себе и, поцеловав в шею, начал абсолютно неуместный в этой ситуации разговор.

- Сердце мое! Этот перелет всех измотал, и тебе наверняка надо отдохнуть. Ты, может быть хочешь, чтобы я что-то заказал в номер?  До вечера еще довольно далеко и у тебя есть возможность немного вздремнуть. Я тебя не потревожу. Много дел, надо все проверить. Я только сниму этот дурацкий сюртук.

Это задевало больше, чем откровенная грубость, закончившаяся бы постелью. Уже не надеясь на успех, она попыталась его спровоцировать, намеренно начав медленно раздеваться в его присутствии. Но и это не возымело желаемого. Дуг охотно расстегнул «неудобную» застежку ее лифчика и даже, опять целуя в шею, слегка обнял Лиз, мимолетно лаская обнаженную грудь, но о большем он явно и не думал. Уже без всякой надежды Лиз спросила.

- Когда ты вернешься?

- Постараюсь как можно быстрей. Все заказывалось по телефону и не хотелось, чтобы что-то напутали. Я хочу чтобы ты запомнила свою свадьбу.

На языке вертелось язвительное о том, что у нее уже есть все основания ее запомнить, но Лиз сдержалась и только уже безнадежно спросила.

- Ты хочешь, чтобы на вечер я надела твое платье?

- Да дорогая! Если получится, попроси об это и остальных.

Дуглас вернулся только в начале шестого, на ходу сбрасывая пиджак и дневную сорочку. Он явно торопился переодеться к вечеру, но вдруг неожиданно замер. Лиз уже не ожидала бурных сцен, и в бальном платье перед зеркалом раздумывала, появиться ли ей перед гостями в полном блеске подаренных ей драгоценностей, или ограничиться самым скромным их набором.

Что, наконец, привлекла внимание мужа, она почувствовала, когда он без слов подхватил ее на руки и понес к кровати. Понимая, что теперь произойдет неминуемое, попыталась остановить безумца.

- Не надо на кровать. Платье помнешь, сумасшедший!

Но Дуг останавливаться не собирался, и лишь изменив направление, опустил Лиз около массивного стола. Он решительно наклонил ее над ним, и оказавшаяся у нее на голове юбка дала ему возможность довести желаемое до конца. На этот раз, впервые за все время, Лиз целовалась с ним как, по-настоящему влюбленная женщина.

- Хватит сумасшедший! Нас же ждут!

В зале, где собрались ожидавшие их гости, она появилась с сияющим от счастья лицом. Зал был подстать ее настроению.

Роскошные столы, море цветов и небольшой оркестр, наигрывавший популярные мелодии теперь не удивляли. Мать и Тесс надели   уже знакомые украшения и платья. Мужчины были в традиционных смокингах. Удивило ее одеяние молодежи. Девчонки были в роскошных бальных нарядах. Нет, сильно декольтированные платья были довольно просты и скромны по фасону, хотя и подчеркивали красоту фигур своих хозяек. Но драгоценности. В ушах, на шее и руках мерцали изумительные камни. И если за Джин и японок она поручится не могла, то в том, что драгоценности и платья ее младшие сестры получили недавно она была уверена бесповоротно. У «еще маленькой» Вивен бального платья не было вообще.  А Марго платье имела, но еще довольно простое и максимально закрытое. То, что было надето на них сейчас, превратило младших сестер в роскошных юных женщин, а искорки бриллиантов только оттеняли красоту обнаженных плеч.

Да и виновник всего этого безрассудства не стал скрываться. Появившись перед гостями Дуглас начал с приветствия.

- Дорогие друзья. Мы с женой глубоко тронуты, оказанным вами нам вниманием. Прошу вас в память об этом дне принять наши подарки. Мы хотим, чтобы они в будущем напоминали вам об обретенном нами счастье.

Прошу к столу!

Вино, танцы. Четверо мужчин, на девять женщин были нарасхват. Неутомимый брат, гордый своим новым фраком, уверенно приглашал на танец младших сестер и юных японок. Гюнтеру же пришлось разрываться между Тесс, Ким и Джин. Лиз и Бет, пройдя первый тур вальса с Дугом и Георгом, благородно заявили, что устали и отправили своих кавалеров на помощь остальным мужчинам. У матери с дочерью, наконец, появилась возможность переговорить наедине.

- Слушай! Твой муж сошел с ума. Он вас разорит. Ну, я понимаю подарки вам и мне, он хотел подлизаться, но зачем дарить драгоценности девчонкам? Он что считает себя Монте-Кристо?

- У меня подозрение, что он на самом деле Монте-Кристо. Остров с горой у него уже есть, а то, что мы нашли этим летом оценить просто невозможно. Те килограммы золота из Храмов в наших коллекциях для него не последние. А эти камни явно из другой сокровищницы.
 
- Лиз, но ты останови это безумие. Зачем швырять камни под ноги сопливым девчонкам. Впрочем…

- Вот именно. Впрочем… Все эти девчонки красивы и скоро станут красивыми женщинами. Женщинами, которые на всю жизнь запомнят щедрость моего мужа, а значит у них всегда будет теплица надежда прибрать его к своим рукам. Это намек мне, что замену всегда можно будет найти. Ты что сомневаешься, что Тесса   первой спихнет меня с супружеского ложа, если возникнет такая возможность.

- Ты что, боишься сестры?

- Пока нет, и, надеюсь, этого не произойдет. Но ты бы поручилась, что даже Тесс при случае не постаралась бы прибрать его к своим рукам.

- В этом смысле случай может быть только один, он тебе по какой-то причине станет не нужен. А, впрочем, что я вас не знаю, вы всегда решите, как поделить между собой такого мужика. Он сам между вами выбора так и не сделал.

Главное помните, что только тебе с сестрой мы можем передать наше дело и будет большой удачей, если твой муж, хотя бы от части, заменит Георга. Георг не вечен, и гораздо хуже себя чувствует, чем старается показать. Скоро он сможет заниматься только подготовкой очередного проекта. Возможно, мне придется опять вернуться к прямому участию в ваших делах. Хорошо хоть    теперь сможет помогать Рита, но ей еще долго нельзя будет доверять серьезные вопросы. Да и вообще только время покажет смогут ли Рита и Вив стать для вас настоящей опорой в нашем деле.

Вон посмотри, как они кокетничают с твоим мужем! Иди, танцевать он должен с тобой.

Лиз отвлеклась от разговора, почувствовала, что завидует всем этим женщинам, ревнует. Захотела, чтобы муж был рядом. Захотела, спрятать его ото всех этих наглых глаз. Захотела, почувствовать его руки, обнимающие, ласкающие ее тело.  Захотела, как можно скорее увести его отсюда.

Она не успела еще подняться со своего места, как Дуг, словно понял ее мысли, оставил всех и устремился к ней. Буквально на бегу, он подхватил ее и закружил в танце, тесно прижимая к себе и целуя в шею.

- Милый! Я хочу тебя немедленно! Сейчас!

Не обращая ни на кого внимание, они выбежали из зала, и дверь их номера открылась только утром, когда телефонный звонок с аэродрома напомнил, что их самолет готов к вылету.

***

Майями. Бесконечные пляжи. Бесконечные ряды причалов, забитых разномастным семейством яхт и катеров. Бесконечные ряды пальм и отелей вдоль все тех же пляжей и причалов. Бесконечные океанские валы несущие свою пену все к тем же пальмам и причалам.

Еще вчера утром они прощались с нью-йоркской осенью, а уже вечером окунулись в тропическую зиму Майями. У гостей новобрачных было целых двое суток отдыха на белом песке тропических пляжей под не слишком палящим солнцем и при достаточно теплой воде.

Аборигены подозрительно смотрели на «сумасшедших англичан» вздумавших купаться в «такой холод», а гости с удовольствием плескались в море, которое в Брайтоне не бывает теплее даже в июле.

Про себя Лиз отметила, что Гюнтер все-таки сумел привлечь внимание Джин. Лед отчуждения он растопил, продемонстрировав мастерство в обращении с катером и водными лыжами. Все девчонки сразу же оказались у него в прилежных ученицах, но больше всех он возился с шотландкой, и Джин до вечера от него не отходила. Вечером, в ресторане моряк танцевал только с ней, и их попытка порознь исчезнуть с глаз знакомых только укрепила Лиз в уверенности, что кто-то из них в своем номере ночевать не будет.

На следующее утро Джин свою связь с Гюнтером скрывать и не собиралась. Весь день немец не отходил от девушки, а та откровенно висла у него на шее, и у Тесс появился повод заметить «дяде», что ему, пожалуй, пора готовить приданое для «племянницы».

- Если они договорятся, я буду только рад. Гюнтер военный человек до мозга костей, и мы друг друга хорошо понимаем. Да и Джин способна быть женой моряка. Она предана своему делу, и думаю, будет предана мужу, по крайней мере, до той степени, насколько они договорятся.

Немое одобрение окружающих влюбленные оценили, как призыв к действию, и в этот вечер Джин, уже не от кого не прячась, ночевала в номере моряка. Держа девушку за руку, Гюнтер поднялся и на трап самолета, уносившего гостей в Европу.

Со всей компанией распрощались в аэропорту, а сами тут же отправились в порт морской, где их уже ждала заранее зафрахтованная яхта. Родных и друзей ждал перелет в европейский сумрак надвигавшейся зимы, а Лиз бирюзовые воды караибских отмелей. Яркое, но уже не палящее, а ласковое солнце.  Тропическое уединение необитаемых островков.

Знакомые Багамы стали только перевалочным пунктом на пути к Антильским островам. У Тесс быстро нашлись знакомые по прошлогодним развлечениям, и она демонстративно эту ночь провела в чужой постели. Лиз поняла, что сестра заскучала еще в Майами, когда она слишком пристрастно следила за романом Гюнтера с Джин. Немец явно оказался кандидатом на вакансию не занятую Дугом, и теперь она откровенно мстила бывшему любовнику за сделанный им выбор.

На следующее утро яхта уже была готова отдать швартовы, но Тесс со своей спутницей так и не появились. Лиз была не на шутку взволнована, и даже внешне спокойный Дуг заговорил о том, что, по-видимому, надо начинать поиски. К счастью, тревога оказалась ложной. Древний, еле живой лимузин, наконец, привез пропавших к причалу. По тому, как сестра прощалась с тремя здоровенными мулатами, можно было понять, что в эту ночь все трое стали ее «близкими друзьями».   

Тортуга, Ямайка, Барбадос…. Старые пиратские гнезда, недобрая слава которых летела по миру не одно столетие. А теперь никому кроме туристов не нужные форты забытых гаваней, куда заходят только мелкие суденышки любопытных иностранных бездельников. Жалкие лачуги местной бедноты и комфортабельные отели для богачей. Буйство местных карнавалов, и покой золотого песка уединенных пляжей.

Впрочем, через неделю камни пиратских развалин надоели. Через две, даже Тесса устала от разгульного веселья ночных ресторанов, а через три весь этот тропический рай осточертел до такой степени, что все с нескрываемой радостью устремились в хмурую морось европейской зимы. 

***

В течение трех недель Дуглас уходил от разговоров о том, как будет складываться дальнейшая жизнь молодого семейства. Да и Лиз первое время не слишком заботили эти вопросы. Ей очень хотелось продолжать верить в то, что в ее жизни ничего существенно не изменилось. Но чем больше надоедал тропический рай, тем чаще она задумывалась, о том какие перемены наступают в ее жизни. Заявление Дуга не желавшего ничего в ее привычках менять не успокаивало. Она сама прекрасно понимала, что перемены неизбежны. Но окончательно она это поняла только когда, уже в салоне самолета муж заговорил о ближайших планах.

Свадебные   каникулы для него закончились. Остров требовал его непосредственного присутствия, и задерживаться в Лондоне он не мог.

- Лиз. Я рад, что лондонский дом, наконец, обретет свою хозяйку. Миссис Холмс давно стала для меня неотъемлемой его частью, но все же дому нужна настоящая хозяйка.

Милая, я надеюсь, что ты меня понимаешь? Я хочу, чтобы этот дом стал твоим домом…

Джин тебе не помощница. У нее есть свои строго оговоренные обязанности, и хотя она пока хорошо с ними справлялась, новые задания я ей давать не хочу. Лучше всего если тебе поможет Тесс, да и Хару и Томо всегда будут рядом. Зачем вам тратить деньги на съемную квартиру?

В предложении Дуга был чисто практический смысл, и главное он был, конечно, не в деньгах. Остаться одной, взвалить на себя совершенно незнакомые обязанности было страшно. Сестры многое умели, но никогда систематического   домашнего хозяйства не вели. Мать приготовила их к роли «жриц» в ежегодных проектах, учеба дала обширные знания и навыки. Но к роли хозяйки большого дома, жены и матери Лиз была не готова, а предстоящее появление младенца делало все это самой ближайшей перспективой.

Однако в первую очередь в предложении мужа Лиз задело то, что в доме предполагали поселить сестру. За три недели, проведенные рядом с Дугом, она впервые в жизни почувствовала себя замужней женщиной. Даже Инго был только любовником и не более. В отношении же этого мужчины стало важным то, чем во всех остальных случаях она охотно бы пренебрегла. Отношения мужа с другими женщинами стали серьезной проблемой. Даже отношения с ее собственной сестрой. С Тесс, с которой любовников всегда привычно делили не задумываясь. Теперь же сестра должна была оказаться рядом с их супружеской спальней.

Это было бы естественным желанием девушки в любом другом случае, но теперь инициатива исходила от мужа, и она сразу заподозрила, какой-то второй смысл в этом предложении. Почувствовала неожиданный прилив ревности, вернее всего малообоснованной. Все последние недели муж был подчеркнуто внимателен к свояченице, и не давал даже малейшего повода для сомнений.

Тесса откровенно злилась и явно претендовала на более тесные отношения с мужем сестры. Лиз не сомневалась, что как бы Дуг не сопротивлялся, сестра, в конце концов, найдет случай предложить ему себя. Единственным, надежным средством сохранить верность мужа, была надежда найти ей постоянного возлюбленного. Пока реальными кандидатами в ее любовники были только Ричи или Дик. Если конечно уверенность Тессы в том, что это один и тот же человек не подтвердиться, как и то, что юноша не без помощи Дуга одурачил их. Но даже если бы это оказалось правдой, обижаться им было не на что. Они сами постоянно играли в эти игры с мужчинами. Да и юношу они оставили сами ради романа с его командиром, не слишком долго размышляя об его чувствах.

В том, что сестра не стала женой Дугласа, был простой случай. Тесс дала волю гневу, а она оказалась более рассудительной. В любой другой ситуации Лиз могла оказаться в положении сестры, и сама бы вела себя примерно так же.  Им всегда нравились похожие мужчины. Тесса никогда об этом не говорила, но в том, что Инго переспал с сестрой не однократно, она не сомневалась. Роман Дуга с Тесс был только вопросом времени, и то, когда и как это произойдет, зависело теперь только от Лиз. Муж будет ей верен, по крайней мере, в отношениях с сестрой, до тех пор, пока Лиз не устанет от семейной жизни.

Впрочем, Дуглас был, наверное, прав. Он надолго уезжал из дома, и пока шансы сестры совратить его были минимальными. Скорее надо было опасаться Саэко на острове, но ревности к японке не было. Помощница мужа при всех их отношениях угрозой для Лиз не была. Приходилось признавать его правоту, главным теперь становилось то, насколько быстро она войдет в роль хозяйки их ричмондского поместья.

- Да конечно Ду, ты прав. – Интимное прозвище «Ду» появилось случайно. На пике страсти, в кульминации любовного слияния. Появилось и стало для Лиз обычным, особенно, когда она от мужа чего-то хотела.

- Милый, я бы хотела попросить миссис Холмс ввести нас в курс дела. Мы с Тесс давно живем самостоятельно, многое умеем, но никогда сами большого дома не вели. Кроме того, через полгода появится ребенок. Обращаться с маленькими детьми я тоже не умею.

- Не беспокойся! Это хорошо, что у тебя есть желание разобраться в домашних делах. Миссис Холмс конечно все сделает сама, но важно, чтобы ты понимала, что и как происходит. В конце концов, последнее слово должно быть за тобой. 

Однако Тесс должна будет тебе помочь в другом. Ты ведь у нас «на третьем месяце беременности» и скоро признаки этого у тебя должны будут проявиться. Не подушки же тебе подвязывать. Я заказал искусственный животик. Заполняя его можно будет сымитировать все стадии беременности, и к сожалению, уже не за горами время, когда тебе придется его надевать. Конечно только на людях.

Вот в этом Тесс тебе и должна помочь. Постоянно носить это бремя удовольствие не большое, и я надеюсь, что она по-сестрински разделит его с тобой. Вас не должны застать врасплох. Для всех, кроме Томо и Хару ты беременна. Правду знает только наш узкий круг.

Дуглас был прав. Коли ей предстояло стать «матерью», необходимо было имитировать и все связанное с беременностью. Помощь Тесс в этом смысле была неоценимой, только сестра двойняшка могла разделить с ней это бремя.

- Хорошо Ду. Где-то после Рождества я начну появляться на людях с этим «украшением», но что будет делать мать? Уже в феврале ей спрятать живот станет трудно.

- Бет говорит, что сможет скрывать беременность максимум до марта. В конце февраля, в марте у тебя начнутся «осложнения», и ты уедешь на лечение «на курорты Средиземноморья». Заботливые мать и сестра тебя не оставят, и уедут вместе с тобой.
 
- Не сестра! Сестры. Рита и Вив за последнее время сильно изменились и мать не рискнет их оставлять в одиночестве, да еще с младшим братом на попечении. Благо с нового года, Вив придется опять вернутся в пансион, а Берти впервые узнать все его прелести, но Рита поедет с нами.

- Да, конечно! Вы вчетвером улетите на остров. О комфорте и медицинском обслуживании я не буду даже говорить.

Георг подтвердил, что, как только улучшится погода, «Ариадна» в вашем распоряжении, да и сам он готов будет к вам присоединиться. Кроме того, мой «Феникс» может быть менее удобен, но всегда в вашем распоряжении.

Тесса или ты по ее документам всегда сможете появиться на любом приглянувшемся курорте. Рита, я думаю, с удовольствием составит вам компанию. Ну а Хару и Томо просто будут с вами неотлучно.

Лиз уже привычно констатировала обычную предусмотрительность мужа, но имело смысл подключить к разговору сестру. Втайне обиженная, Тесс могла заупрямиться и лучше бы было оговорить с ней все прямо сейчас. Сестра намеренно делала вид, что ее не интересуют разговоры новобрачных, и, устроившись в другом конце салона, сосредоточенно изучала свежий журнал мод.

- Дорогой! Стоило бы переговорить с Тесс.

Дуг сразу же согласился с женой и ему пришлось нарушить нарочитое уединение свояченицы. Тес охотно забросила пресловутый журнал и стала живым участником семейного разговора. Приняв в основном все предложения, она только уточнила свои обязанности, кстати заметив:

- Беременная Лиз уедет из Лондона в сопровождении матери. И ничего плохого не будет, если к ним присоединятся старшие дочери. После этого «беременная Лиз» может появляться в сопровождении сестер и японок на любом курорте практически до самого рождения ребенка. Кстати я с удовольствием подменю Лиз, прорепетирую беременность на себе. Думаю, это неплохая идея, которую можно будет   использовать в будущем.

В дальнейшем беседа касалась в основном деталей жизни в предстоящие месяцы.  Ко времени, когда самолет заходил на посадку в Хитроу, все детали плана на ближайшее время были оговорены и Дугу дали почувствовать, что сестры, наконец, договорились и между собой.

Джин встречавшая прилетевших, могла только гадать, которая из двух женщин, тесно прижавшихся к «дяде» была его женой. Сестры опять были одеты одинаково, опять были неразличимы.

***

У подъезда особняка сестер ждал неожиданный подарок. Они только подъехали к дому, когда Дуг предложил им обратить внимание на автомобили, стоявшие на площадке около гаража.

- Родные мои! Наши «Ролс» или «Ровер» конечно   всегда в вашем распоряжении, но я решил, что у каждой из вас должен быть свой автомобиль.

Муж опять удивил неожиданным подарком. Два мощных спортивных «Ягуара» ждали своих хозяек. О принадлежности машин даже не спорили. Они отличались только цветом кузова, и Тесса не задумываясь пошла к темно-синему, а Лиз обрадовалась темно-зеленому.

Еще один «подарок» Лиз примерила уже перед сном. Внешне он больше всего напоминал закрытый купальник телесного цвета. Дуглас хотел показать, как им пользоваться. И Лиз получила сомнительное удовольствие увидеть себя на девятом месяце беременности.

Хитрая система позволяла увеличивать живот от минимального вначале, до максимума в преддверье родов. В костюм лишь было необходимо подкачивать соответствующий объем жидкости. Живот увеличивался до соответствующей величины. Слегка увеличивался и размер груди. Все коррективы в дальнейшем предстояло вносить, следя за соответствующими изменениями, происходящими с фигурой матери. По сути, достаточно было следить за увеличением ее веса.

Когда костюм заполнился жидкостью полностью, Лиз ужаснулась своему виду, огромный живот заставил своим весом изгибаться спину. Единственной радостью было то, что носить это чудовище не надо было постоянно, и сестра двойняшка была настоящим спасением.

Дуглас пробыл в Лондоне только один день, который потратил на встречу с Бет и на то, чтобы окончательно ввести Лиз в роль хозяйки дома.

На следующий день, в «Хитроу» Лиз отвезла мужа на собственной машине, и хотя за рулем еще была Хару, встретить его через две недели обещала уже сама. Научиться водить машину стало целью на ближайшее время. Дуглас обещал вернуться к Рождеству, и она к этому времени хотела освоиться в новой роли.

С отъездом Дуга Тесса заметно успокоилась. Исчез «запах мужчины» и прирожденная хищница окончательно перестала воспринимать сестру в роли соперницы. Более того, уже через неделю Лиз совершенно неожиданно для себя обнаружила, что Тесс освоилась в большом доме гораздо лучше, чем сама хозяйка.

Лиз не спешила вникать в скучные подробности ведения большого хозяйства. Зато с удовольствием гоняла по пригородам Лондона, изучала вождение автомобиля под неусыпным оком Хару. С таким же удовольствием изучала дом. Хорошо подобранную коллекцию импрессионистов. Фарфор, хрусталь и бронзу, всё чистый «Арт Деко», творения мастеров начала века. Но главным в доме была библиотека, изучению которой Лиз и отдала все основное время. То, что сестра пользуется определенным авторитетом у миссис Холмс, она обнаружила совершенно случайно.

Экономка в очередной раз приняла ее за Тессу и начала по-свойски обсуждать возникшую домашнюю проблему. Лиз с ужасом обнаружила, что не имеет не малейшего представления о том, что сестра уже явно хорошо знала. Пришлось извиняться перед смущенной женщиной. Но сама она по-настоящему испугалась. Сестра потихоньку становилась подлинной хозяйкой в этом доме.

С этого дня Лиз всерьез занялась хозяйством и уже не позволяла себе отлынивать, перекладывая свои обязанности на сестру. Правда, судя по поведению пожилой женщины, она в те дни так до конца и не смогла понять, которая из сестер была настоящей хозяйкой дома. Понимая, в какую сложную ситуацию попала экономка, сестры сделали все, чтобы Ирен почувствовала то уважение, с которым они к ней относились.

Близняшки и неразлучные с ними японки стали обычным сопровождением для миссис Холмс во всех деловых поездках в город. Постепенно у всех появились свои обязанности, и к Рождеству каждая из молодых женщин несла свою долю ответственности за общее хозяйство. Забот прибавили и наступающие праздники.

Дугласа ждали не позднее двадцать третьего. К этому времени в Лондоне должен был появиться и Георг. Заранее договорились, что встречать Рождество все будут в доме молодоженов. 

Молодые хозяйки целиком отдались приготовлениям к праздникам. К ним охотно присоединилась Джин. Собрали небольшой совет и добровольно распределили между собой обязанности. Миссис Холмс взяла на себя ответственность за праздничный стол. Лиз и Тесса за подарки. Джин за рождественскую елку и праздничное украшение дома.

Рождественская суета в очередной раз напомнила Лиз, насколько она близка с сестрой. Не сговариваясь, они выбирали одинаковые вещи для подарков. Без обсуждения отбрасывали то, что не нравилось, и также с одного взгляда выделяли то, что было достойно их внимания.

Общее дело заставило опять почувствовать неразделимое единство с сестрой. Ту теплоту отношений, которая казалась утерянной в последнее время. Лиз особенно остро почувствовала, как близка, и дорога ей   сестра. Не сомневалась она и в том, что что-то похожее испытывает и Тесс. Она ловила себя на том, что, не задумываясь, одевается также, как и Тесс во время совместных выездов в город. Что рядом с сестрой ей не требуется зеркала. Руки привычно поправляют сбившуюся косынку на шее сестры, а та, также машинально, прядь ее волос, выбившуюся из-под такой же косынки. И эта забота, и участие для каждой из них приятна и необходима.

Замужество, казалось, их разделило ревнивой обидой, что мужчина достался только одной из них. Но мужа рядом не было и все чаще приходило в голову, что она способна поделиться этим мужчиной с самым близким ей человеком. Если бы Дуг их понял, то все проблемы между сестрами в будущем перестали бы существовать. Дуга - любовника делили между собой без вопросов. Почему бы, не поделить между собой мужа? Идея настоящего рождественского подарка для сестры, а, наверное, и для мужа становилась всё более определенной. Уже купленные подарки, все эти безделушки становились теперь пустым фоном для окружающих.

Рождество приближалось, но Лиз никак не решалась сделать Тесс предложение. Слишком уж все, что она хотела сказать сестре, было рискованно, шло в разрез с традиционной моралью, с устоями того общества, в котором они вынуждены были жить. Англия начала пятидесятых опять скатывалась к лицемерию викторианской морали. Те позиции в обществе, которые завоевали английские женщины в период второй мировой войны, поколебать уже было трудно. Женщины делом доказали, что способны заменить мужчин не только в офисах, но и в бизнесе, на производстве и загнать их в рамки семейной клетки было уже невозможно. Однако, пуританское моралите опять стало знаменем правящих классов. Никто из активных проповедников этой морали не сомневался, что всерьез сумеет обуздать ту свободу отношений между полами, которая наметилась за время войны, но спрятать ее за фасадом видимой благопристойности и целомудрия было возможно, и на это направлялись все усилия. По сути, любой разврат и половые извращения были допустимы, если надежно скрывались за пеленой внешней благопристойности. А простая и чистая любовь, которую осмелились выставить напоказ, могла быть объявлена подрывом устоев всего общества.

Впрочем, благодаря взглядам своих родителей и их друга, для себя ломать эти устои    сестры начали еще в детстве, и тем более, тогда, когда пансион сблизил их не только духовно, но и физически. А окончательно они порвали эти путы, в первый раз приняв участие в ежегодных постановках Георга. Но до настоящего времени все их связи с мужчинами были «игрой», о которой в лондонском обществе знать не могли. Теперь же спрятать надо было то, что неминуемо будет привлекать внимание окружающих. И единственной гарантией успеха в задуманном Лиз была их поразительная схожесть с Тесс.

Последней каплей, толкнувшей ее к разговору была искренняя радость, с которой сестра принесла известие от Дуга. Муж приезжал завтра, и договориться обо всем надо было сегодня.

- Тесс, ты простила меня за Дуга?

- А куда мне деваться. Пусть он даже сукин сын, но я люблю тебя. Да и выбор ты сделала сама.

- Сестричка, я тебя тоже очень люблю и не хочу жить от тебя вдалеке.

- Ты что? Пусть вы поженились ради дела, но ты же не бросишь мужа ради меня? Теперь уже важнее не он или я, а мать. Пока ребенок не родиться тебе придется потерпеть. Не дергайся, я всегда буду рядом и тебе помогу.

- Тесс! Да нет, я о другом. Я не хочу оставлять Дуга. За последнее время я только убедилась в правильности своего решения. И я, кажется, его люблю.

Ты представляешь? Он единственный, кого я всерьез приревновала к тебе. Я впервые в жизни почувствовала ревность! И ревность к кому? К тебе! К самому близкому    мне человеку. Но я не хочу его ревновать. Вспомни последние недели на острове. Ведь он искренне любил нас обеих. Да и после нашей помолвки он постарался не обидеть тебя ни чем.

- Мать тоже!

- Ты знаешь нашу мать. Все, что касается мужчин, она решает сама. Она сама выбрала его как отца своего ребенка и Дуг просто ей благодарен за то, что она дала ему жизнь. Дело не в матери. Важно нам договориться между собой.

Дуг до сих пор нас путает. Ты и я для него слишком близки. Так зачем эту близость терять? Мы всегда умели поделить мужчину между собой. Почему бы нам не поделить и этого?

Лиз видела, какой неожиданностью стало ее предложение для сестры. Нет не потому, что оно противоречило ее взглядам. В этом они всегда оставались едины. Просто сестра поняла, что старые узы не расторжимы. Ее глаза загорелись надеждой, и тут же возник естественный вопрос.

- Но как? В мусульманской стране это проблемой бы не стало. Но мы в Англии! Будет грандиозный скандал если, кто-то что ни будь узнает, и в первую очередь будут возражать Мать и Георг.

- А зачем нам что-то менять, кого-то спрашивать или посвящать в наши дела? Мы с тобой живем под одной крышей. Мы так похожи, что никто, и никогда, без нашего желания не узнает, кто ночевал в эту ночь в постели «Нашего мужа». Пусть считают, что это всегда Лиз. Во всем остальном мы ни чем не связанны.

- А дети? С этим «твоим ребенком», я всерьез стала думать о ребенке своем.

- Ну и что? После появления «этого ребенка» мы вольны иметь столько детей сколько захотим. Ты же не думаешь, что к племяннику я буду   относиться хуже, чем к брату. Все дети будут для меня наши дети! Думаю, что для тебя тоже.

- Да Лиз! Я согласна! Устроим нашему мужу рождественский подарок.

***

Встречать Дугласа в Хитроу отправились большой компанией. Как только Лиз прочитала радиограмму, которую принесла Джин, сразу стало понятно, почему так засветились глаза девушки. Мужа сопровождал Гюнтер.

Даже в солидном «Ролсе» было довольно тесно. Кроме Тес и японок, Лиз не размышляя, пригласила с собой Джин, чей умоляющий взгляд был более чем красноречив. Ну а проблему с местами в машине разрешили довольно просто. Как только Гюнтер замялся в нерешительности около машины, Джин решительно увлекла его на сиденье, а сама уселась к нему на колени.

Лиз достаточно было одного взгляда, чтобы понять сестру и подбодрить ее. Тесс последовала примеру девушки и утонула в объятьях Дуга. Муж похоже так и не понял с кем целовался всю дорогу. До самой рождественской ночи он точно не мог понять, с кем имеет дело. Сестры намеренно путали его и даже, когда были вместе, менялись именами. Только в ночь перед сочельником Лиз получила от мужа сполна все, что он ей не додал за день.

Ночь перед Рождеством запомнилась на всю жизнь. Учитывая, что в доме была мать, которая своим материнским чутьем сестер различала хорошо, морочить голову Дугу с переменой имен не стали, и вечер начался с чинного застолья, как и в большинстве других английских домов. Казалось, что наступавшая полночь и рождественские носки с подарками подготовленные сестрами    довольно быстро его завершат, и все начнут разбредаться по спальням, где близняшки и собирались преподнести главный подарок Дугу, однако Лиз и Тесса ошибались, праздник только начинался. Ровно в полночь, всех заставил броситься к окнам праздничный фейерверк, который Дуг организовал во дворе дома. Более получаса разрывы ракет освещали окрестность, и молодежь, накинув пальто, выскочила на улицу. Бет и Георг тоже не остались в стороне.

Огненная потеха отвлекла и Лиз не заметила, что муж в развлечении не участвует. Только когда возвращались в дом, на пороге их встретил Санта Клаус. Накладная борода и парик меняли лицо до неузнаваемости, но не были помехой для Лиз, которая сразу поняла, что Дуг затеял новое развлечение. Дорогое развлечение. Драгоценные подарки, которые он раздаривал присутствующим, для узкого круга друзей станут традицией и на будущее. С этого дня Рождество стало для их семьи особым праздником, на который собирались только самые близкие люди, но и этими подарками праздник не закончился.

Дуглас заложил еще одну традицию, он пригласил всех в каминный зал, где предложил сварить настоящий солдатский пунш.  В камине над огнем булькал котелок с водой и, хотя было заявлено, что это чисто мужское дело Лиз сама с интересом смотрела, как Гюнтер и Берти заваривают черный чай, и отжимают в него лимоны. Как Дуг и Гюнтер чашу снимают с огня, и несут на стол. Как на перекрестье двух настоящих сабель кладут сахарную голову и обливают ее ромом.

Кульминацией всего стало, когда к сахару поднесли огонь. Ром вспыхнул голубым пламенем и сахар бурыми ручейками потек в чашу. Само по себе зрелище было запоминающимся, но и напиток оказался достойным тех трудов, которые были на него потрачены.

Горячий пунш продолжал гореть даже разлитым по толстым фаянсовым кружкам, и оказался на редкость мягким и приятным напитком. Кружка такого питья должна была бы свалить с ног неопытного гостя, но Лиз помнила то, что они задумали, и предостерегла сестру. Голову надо было сохранить ясной.
Мужу в эту ночь предстояло переспать с обеими сестрами. Дело упрощалось еще и тем, что их обширная туалетная комната была единой со смежной спальней, в которой давно расположилась Тесс, и для того, чтобы поменяться местами, сестрам нужно было только посетить ее в оговоренное время.   

Первой в эту ночь на супружеское ложе легла Тесса. Обменялись они местами с Лиз довольно быстро, но она пожалела мужа и дала ему отдохнуть, принесла заранее приготовленное вино и фрукты. Вино и ласки жены восстановили его силы, и Дуг оказался на высоте.  Когда пришло время раскрыть обман, у Лиз разыгралась мигрень, и она просто попросила мужа принести «забытое» внизу лекарство от головной боли.

Только вернувшись в спальню, он понял произошедшее. На постели полулежали две обнаженные женщины, и он действительно не мог уверенно сказать, которая из них была его женой.

- Теса! Лиз! Это… - Ему не дали продолжить.

- …Это будет нашим секретом. - Начала сестра и уже продолжила Лиз.

- Пусть гадают, почему эти две женщины всегда с тобой.
 
Согласия спрашивать не пришлось. Дуг с явным облегчением вдохнул.

- Девочки, если бы вы знали какое бремя вы сняли с моей души. Я все время боялся обидеть Тесс и тут же опасался излишним вниманием к сестре, задеть Лиз. Я все время считал себя виноватым, что люблю вас обеих. – И уже откладывая никому не нужные лекарства, добавил.

- Лиз! Прости, я должен сделать Тесс еще один подарок.

Из потайного ящичка стола на свет появилась еще одна бархатная коробочка. Дуг надел на палец сестры точно такое же обручальное кольцо, каким связал свой союз с Лиз два месяца назад.

Перед новым годом официально отметили еще одно обручение. Гюнтер попросил у Дуга руки его племянницы и конечно его согласие поручил немедленно. С этого дня в постели Джин он поселился окончательно. Дуглас дал Гюнтеру отпуск и моряк все начало года провел с невестой в Венеции. В конце января они поженились, и в Лондон Джин не вернулась.  Собственно, с ней Лиз встретилась только в феврале, на острове, куда Гюнтер увез жену сразу же после бракосочетания.
 
Отсутствие помощницы создало для мужа определенные трудности. Джин вела в Лондоне работу его особо доверенного лица, и часть ее обязанностей пришлось переложить на японок. Впрочем, в дальнейшем Дуг об этом явно не жалел.

 Муж пробыл в Лондоне немногим больше недели и в первых числах января вернулся на остров.
               
За дни, проведенные с «мужем-любовником», Лиз с сестрой быстро распределили между собой роли и обязанности не только в отношениях с Дугом, но и по дому. Мужу открыли свои «маленькие секреты» и помогли различать так похожих друг на друга женщин. Дали ощутить все преимущества «удвоенной любви», и когда Дуглас прощался с ними в аэропорту, у него были все основания почувствовать себя чем-то вроде восточного набоба, прощавшегося со своим гаремом. Главным во всем этом было то, что сестер «эти глупости» не волновали, а его тем более.

В отсутствии Дуга первоочередным становилось создать иллюзию беременности у Лиз.  Тесса помогала с первых дней, и носить «животик» в очередь, к тому же только на людях, было не слишком обременительно. Ориентиром было состояние матери, и просто отслеживали изменения, происходящие с ней. К февралю «беременность» Лиз стала для всех очевидной, а сестры искренне удивлялись умению матери скрывать свою. Новогодние каникулы она провела с мужем в Европе, и тому даже в голову не пришло, в каком положении находится его жена. 

Однако, когда мать вернулась в Лондон, она всерьез удивила Лиз другим. Ее мало интересовало то, как дочери справляются с мнимой беременностью, да и собственная мать заботила не слишком. Уже после первых же разговоров с ней слало ясно, что «верховных жрецов» не остановили трагические события прошлой осени, и они продолжают подготовку нового проекта.

Лиз прекрасно знала, какие деньги ежегодно вкладывает Георг в это дело. Знала, что часто кандидат на участие в проекте подбирается задолго до того, как действующий участник полностью попадет в руки «жрецов». Она знала, что их очередная жертва уже давно заняла место преподавателя в лицее вместо погибшего Джона Пиккиринга.

Ещё в конце декабря Лиз, которая была не в состоянии забыть пережитый   ужас чудовищного судилища и страшной смерти, избежать которую помогло только чудо, считала, что беременность матери, спектакль, разыгрываемый ими, да и просто суета вокруг будущего ребенка ставят крест на ежегодном проекте, однако она ошибалась. Георг Теодаракиса и Элизабет де Гре своих планов менять не собирались.

Уже в середине января мать довела до сестер основную канву будущего сценария. Он как всегда имел несколько вариантов, на случай если основные оценки намеченного кандидата в испытуемые окажутся не точными, но в целом все основные события должны были произойти до конца июня, в крайнем случае, в начале июля.

В этом году все должно было складываться вокруг отношений между Марго и новым испытуемым. По сути, сестре надо было вести роль романтичной возлюбленной. В кульминации взаимные ласки, но этот роман должен был быть прерван на грани первого соития. Роковой соблазнительницей должна была стать Лиз или Тесс, по обстоятельствам. Их жертва не должна была знать, что у «беременной», на последних месяцах Лиз есть сестра двойник. Любовные свидания с «не беременной», раздвоившейся прекрасной женщиной «Богиней» можно было объяснить либо чистой мистикой, либо полным бредом психически больного человека.

Впрочем, психологическая обработка «объекта» уже началась, как обычно подручными крестного. К маю, когда планировали начало основного действия, его попытаются протащить через все мерзости афинского «дна». Самооценка «главного героя» к началу основных событий должна будет опуститься до предела.

Мать активно занималась всеми этими вопросами и, казалось, не замечала своего положения, однако ее подлинное состояние дочерям было понятно и надо было решать вопрос, когда Лиз в окружении своей родни уедет «на лечение». Возражения Бет в учет принимать не стали и, договорившись с крестным, Дугласа поторопили.  Он сообщил что готов принять женщин в любое удобное для них время, и уже в начале февраля он был в Лондоне.

На совещание собрались у матери сразу же, как только Дуглас прилетел в Лондон. Сестры с ролью «беременной Лиз» справились прекрасно, и препятствий к отъезду на лечение не было ни каких. Дуглас опять подтвердил готовность принять всех в любое время, но Бет потребовала перенести отъезд на пару недель. Ей надо было закончить текущие дела, а главное уладить свое длительное отсутствие с мужем. Бет понимала, что покидает Лондон минимум на полгода. Кроме Лиз и Тессы ее должна была сопровождать Рита. Младшие Берти и Вивен могли присоединиться ко всем только после окончания учебного года.

В этот раз Дуг провел с сестрами только одну ночь и на следующий же день покинул Лондон. Предварительно договорились, что встретятся с ним в Афинах через две недели.