Улыбнитесь!

Год назад я прилетела в одну страну. В то время я много путешествовала, что-то вечно искала и поэтому с жадностью впитывала всякие особенности людей разных стран.

Прилетела я рано утром. Погода за окном была хмуренькая, я бы даже сказала немного жалостливая, будто извиняющаяся за то, что мол вот, вы прилетели, а я сегодня не в настроении. «А жаль»- ответила я ей, ведь и у меня не самое радостное состояние- несколько часов назад я потеряла в аэропорту любимую шляпку. В бюро находок мне не очень вежливо ответили, что как только что-то узнают, сообщат мне. Информативно, но тон, которым была произнесена эта фраза, и тот взгляд, который бывает у людей, занятыми «глобальными» делами, явно давали понять, что вот такие шляпки выводят их из себя. Этот взгляд как бы говорил: «Милая фифочка, шляпка ваша- такая мелочь, нам и без этого нелегко живётся.» И вот вроде не виновата ни в чём, наоборот расстроенная, шляпку ведь дедушка подарил. Мелочь, говорите… А жизнь наша по сути не из мелочей ли состоит?

Но долго грустить мне не пришлось, потому что на выходе из «рукава» самолёта я увидела двух сотрудников, первых жителей этой страны, как мне показалось. Я бы прошла мимо, не обратив внимания, но что-то в их лицах сразу к ним расположило. Они мягко улыбались, а посмотрев на меня, так же приветливо улыбнулись и мне. Улыбнулись как-то очень естественно, не по-рабочему, а просто улыбнулись, стоя на фоне окна, за которым была всё та же серенькая погода, но уже виднелись небольшие просветы в небе.

Шляпка как-то сразу превратилась в далёкий и тёплый образ, который взмахнул крылышками и упорхал в то светлое прошлое, где дедушка надевал мне эту шляпку и говорил: «Шляпки идут не всем, а тебе, оляпка, они идут с детства и хочется вот так вот любоваться тобой и наряжать.»

-Добрый день! - услышала я неожиданно для себя молодой женский голос. Незаметно я подошла к паспортному контролю. -Рады приветствовать вас в нашей стране, - продолжила девушка, и от этих простых слов стало на душе свежо и тепло одновременно, будто ручеёк вытекал из окошка этой девушки. Казалось, что если бы она сказала эту фразу на совсем непонятном языке, то и тогда этот ручеёк бы вытекал, настолько светло становилось на душе. - Вы не могли бы улыбнуться? -последовал вопрос девушки.

Ручеёк вроде всё так же тёк, но сразу стало очевидно, что он сделал лёгкий изгиб и потёк рядышком, не напрямую ко мне. Так бывает, когда ты чуть закрываешься от людей, от неожиданности или от возмущения. И я сейчас удивилась, настолько естественно был задан этот неестественный для аэропорта вопрос. Девушку же ничуть не смутил мой растерянный взгляд. Она мягко смотрела на меня своими глазами-озерцами и даже немного по-матерински подбадривала, вроде как говоря, что в этом нет ничего особенного, улыбнитесь. С запозданием, но я улыбнулась и сразу же усмехнулась своей автоматической защитной серьёзности. Насколько же легко ввести человека в ступор.

-У вас очень красивая улыбка. Интересных вам поисков в нашей стране.

-Спасибо, - ответила я чуть громче обычного, выдав своё изумление с головой.
Ясно, она что-то чувствует. Есть ведь такие люди, с виду обычные, а как проявят себя, так понимаешь: они про тебя уже что-то знают, просто чувствуют и всё тут. Эта девушка увидела, что я ищу что-то в этой стране. А может, это обычная фраза, универсальная для всех? Каждый приезжающий ведь что-то ищет. А каждое путешествие, даже от дома до магазина, уже может быть приключением.

Багажа у меня было мало и практически налегке, с рюкзачком на плечах, я вышла из аэропорта и сделала глубокий вдох. Полной грудью я вдохнула новый для меня запах, уже успевшей меня приятно удивить страны. Вдохнула и невольно улыбнулась. Это был какой-то родной запах, будто я здесь была когда-то. Но нет, я здесь впервые, это точно.

Я взяла такси и попросила отвезти меня к центральной площади. Водитель вежливо со мной поздоровался и улыбнулся улыбкой спокойной и приглашающей в путешествие по городу. Пока я разглядывала не спеша гуляющих по аллеям людей, небо становилось всё чище и чище и от хмурицы раннего утра не осталось и следа. Таксист хранил молчание и не спеша ехал вдоль уютных улочек. Музыку оно не включил, но даже мерный гул моторчика казался тихим и домашним мурлыканьем. Что это за атмосфера такая у этого города? По душе, и всё тут. Интересно послушать голос этого мужчины, а вдруг…

-Скажите, пожалуйста, какие у вас в городе достопримечательности?
Мужчина улыбнулся, и сразу стало видно, насколько он рад, что спутница обратилась к нему с вопросом.

-У нас тут мало достопримечательностей в общепринятом понятии. Всего лишь один музей, и тот немного отличается от обычных музеев, но вы это сами увидите. А так у нас просто красивая природа, чистая река протекает вдоль всего города и доброжелательная атмосфера.

Если бы говорил кто-то другой, то я бы приняла это за ложную скромность или даже за хитренькие уловки, абстрактные словечки, которые скрывают за собой либо и правда бедность или примитивность культуры города, либо приглашение на последующие вопросы. Но голос собеседника, добрый голос, выдавал глубокую любовь к своему городу, а ещё то, что этот человек уже всё нашёл в жизни. Он перестал перебирать, сравнивать с другими местами, а вот просто принял всё, что ему подарила жизнь в этом городе.

-Ну а всё-таки? Может, у вас есть какое-нибудь место, которого не найти ни в одном другом уголке мира? В каждом городе есть такое.

Водитель как-то загадочно улыбнулся и сказал:

-Есть такое место. Сфотографировать там будет нечего, как это хочется многим туристом. А вот вам самой, пожалуй, предложат… Сейчас вы выйдете на площади и завернёте вон в тот переулочек и будете идти всё прямо, прямо. Ноги сами поймут, где нужно будет остановиться.

На этом мы распрощались и передо мной всплыла старинная площадь. У фонтана, в самом центре, детишки кормили голубей, а их задорному смеху улыбались стоящие рядом девушки. Девушки были в длинных платьях красивых цветов- одна в нежно золотистом, а другая в небесно-алом. Это наверно, играли их дети, потому что с такой любовью смотрят только на самых родных людей. Одна из девушек перевела взгляд на меня и мне сразу же, показалось, что и эту девушку, я уже видела. Что-то в её улыбке было очень знакомым и даже родным, как в запахе этого города. Какая это была улыбка… Только подумать. Улыбка была по-настоящему искренней, и в то же время не казавшейся чем-то особенным для девушки, настолько она была гармоничной с её внутренним ручейком.

-Мам, смотри! - крикнул мальчик, указывая своей ручонкой, на двух больших белых голубей, которые уселись на фасад здания. Птицы чистили пёрышки и от солнечного света их белые головки мягко сияли.

«Ах, какое чудесное утро»-подумала я. Голуби сидели как раз на том здании, что уходит в глубь переулка, который должен был привести меня к «единственной достопримечательности» этого города. Мне сразу же захотелось отправиться в путь. Только бы не пропустить это место, потому что ориентира, кроме как «ноги сами поймут, где нужно будет остановиться», у меня не было.

Я шла вдоль обычных домиков с цветами на окнах и крошечными балкончиками. В одном окошке я увидела пожилую женщину, которая сев совсем по-молодецки на подоконник, вязала какой-то разноцветный шарф.

-Доброе утро! Это для моего внука,- объяснила она, заметив, что я с интересом за ней наблюдаю. У нас я никогда не видела сидящих на подоконнике бабушек, скорее они будут сидеть в уютном креслице. Как интересно, что мир такой разнообразный.

-У него скоро День рождения,- продолжила она. - Через 3 часа. Приходите к нам, сегодня здесь будет много молодёжи, а я вижу вы приезжая и будете совсем не против пообщаться с местными жителями, да ещё и в приятной обстановке.

-Спасибо за приглашение! - ответила я и заметила, что улыбка у женщины была озорной  и мудрой одновременно. В ответ хотелось тоже улыбнуться и даже сказать что-то приятное, настолько моё сердце открылось в этой стране.

Я продолжила свой путь и только подумала, что есть что-то безумно гармоничное в этом городе, как сразу же споткнулась об камушек, который неровно лежал на дорожке. Оглянувшись, я увидела, что такими камушками был устлан весь тротуар, но запнулась я только тут. Может, ноги уже привели?

Странно. Всё те же жилые дома и маленькая затёртая вывеска «Фотографии». Я пошла дальше, даже не подумав задержаться у этого дома. Шаг и снова спотыкаюсь. Да что такое? Так, надо решить, куда идти дальше. Пусть ветер ведёт меня. Так я делаю всегда с детства, когда не знаю, куда идти. Но откуда ветру взяться в узком переулочке?

В этот момент дверца фотосалона открылась и раздался чуть слышный стук по стеклу табличкой «Открыто». Хорошо, поняла, третий раз спотыкать меня не надо.
Я зашла в маленькое светлое помещение и сразу услышала звуки фортепьяно, которые доносились с верхнего этажа. «Времена года» Вивальди узнаваемы и играются повсюду. Как здорово, ведь на улице…

-Как раз весна, милая девушка! Здравствуйте! - услышала я добрый и тихий голос. - Проходите и присаживайтесь. Сейчас я позову своего внука, и мы вместе выпьем чай, вы ведь, наверно, ещё не завтракали?

-Откуда вы знаете? – спросила я удивлённо, хотя уже, по-моему, надо было устать удивляться. Город этот и вправду странный, и доброжелательный. Неужели и этот дедуля что-то чувствует?

-Я вижу вашу бирочку из аэропорта на сумке, а самолёты у нас летают два раза в день, рано утром и вечером.  Вот и осмелюсь предположить, что с 5 утра вы ничего не ели.

Мужчина оставил меня, усадив на диван, и поднялся за внуком. Вивальди замолчал, а я принялась с интересом наблюдать за обстановкой в комнате. Казалось бы, обычный фотосалон с портретами людей в качестве примеров. Но вот опять странная вещь. Документных фото я не заметила, а только радостные лица людей.

-Вы не найдёте здесь других,-ответил старичок. -Простите, что так неожиданно это всё говорю, но это первая мысль людей, прилетающих из других стран. Расставляй стаканы,- сказал он своему внуку.

Молодой человек лет 20, бесшумно влетел в комнату. Его глаза всё ещё воодушевлённо горели от недавней игры, а губы, впрочем, как и сами глаза, выражали жизнеутверждающую улыбку, улыбку, которая говорит, что жить стоит.

-Я искала что-то в этом переулке. Не знаю, что, но, может быть, вы подскажете? Какая-то достопримечательность, единственная в вашем городе?

-Вы берите это печенье, его моя жена приготовила.  У моего внука сегодня День рождения. Интересно, кроме этого фотосалона здесь в переулке вы найдёте только жилые дома. Хотя, кто знает, что назвать достопримечательностью.

-Спасибо, печенье очень вкусное. Скажите, или мне так кажется, но всё в этом городе проникнуто какой-то особой атмосферой. Что это, расскажите мне? У меня такое ощущение, что я вижу счастливых людей повсюду. Может быть, вы так встречаете туристов? Но нет, это невозможно. Очень много искренности в вашем приёме и нельзя представить, что друг с другом вы ведёте себя по-другому. Самое интересное, что ваши улыбки не раздражают. Там, откуда я приехала, люди тоже много улыбаются, но их улыбки часто напоминают пружинистую дугу. Только что ты разговаривал с человеком, и он улыбался, а через пару секунд улыбка-пружинка уходит, будто никогда и не было её. И что самое печальное, не остаётся даже искорки в глазах. Зачем же тогда улыбаться? Это знак вежливости и приветливости, я понимаю, но в вашей стране как-то всё по-другому.

-А вы не хотите сфотографироваться?

-Нет, спасибо, я зашла потому что думала, что здесь найду…

-Так вы нашли,- с улыбкой перебил меня дедушка.

А потом я услышала вот такую историю:

Двадцать лет назад в этом городе появился новый мэр. «Сумасшедший», как его сразу прозвали, с первой же реформы. Представить только, приказал принимать на работу лишь в том случае, если человек умеет петь песни. Возмутительно! Зачем бухгалтеру, например, петь песни? И потом, это личное дело каждого. А если я плохо пою? Или пою только для себя? Или вообще не люблю ни петь, ни музыку? Какое хамство!..

Но мэр был непреклонен и на собеседовании теперь стали просить спеть что-нибудь. Как же сначала это возмущало людей. Возмущало, возмущало, раздражало и злило! Попроси их спеть в гостях, так скорей всего с радостью. Но при всех, по обязательству!..

Дальше - хуже. Не успели люди привыкнуть к этой новой реформе (да в прочем не так часто меняешь и ищешь работу, а контрольный «запев» два раза в месяц можно и перетерпеть), как мэр учудил такое... Все люди должны теперь друг с другом здороваться! Именно должны и именно здороваться.

-А что если нет? - спросила я.

-Тогда поют штрафную песенку.

Невозможно! Псих! Да что он о себе возомнил? -говорили все кругом. А если я не люблю своего соседа? Так что мне с ним теперь любезностями обмениваться?

-Нет, отвечал на такое мэр, -всего лишь сказать «здравствуй».

Делает свои реформы и улыбается,- продолжали жаловаться жители. Прям с улыбкой так и подписывает их! Мы к нему с жалобами, а он: Здравствуйте! Хотите чаю?
Не нужен нам ваш чай, отменяйте реформы! Ну не по-человечески это принуждать людей к таким вещам! Мы же свободные люди! Свободное государство!

А он улыбнётся себе и дальше мурлыкать песенку, занимаясь своими делами.
И решили мы провести перевыборы. Терпели полгода и решились. Но результаты перевыборов нас поразили. 51 процент «за»! Люди, да что это с вами произошло? Говорят, что жертва способна полюбить своего мучителя и неужели это случилось здесь?

Последней же каплей была его заключительная, третья реформа. Сначала я вас сфотографирую, а потом продолжу, можно?

-Конечно, - ответила я, захваченная рассказом. Смотря в камеру я сразу приняла серьёзный «документный» вид.

-А вы можете немного улыбнуться? Сегодня ведь такой чудесный день.
-Да, простите. Это всё привычка.

-Вот так, замечательная получилась фотография.

Так вот, возвращаясь к реформе и привычке. С двумя этими нововведениями люди как-то свыклись, смирились. Но с третьим было сложнее. Мэр издал указ, от 1 апреля 1995 года, чтобы все люди, фотографирующиеся на документы, улыбались. Казалось бы, что проще? И что возмутительней. Улыбка, посягнули и на эту святыню. Часто ли надо фотографироваться человеку? Несколько раз в жизни на паспорт, на визу, ну и для резюме, например, или прочих документов. Не так часто и прошла бы и эта волна возмущения, если бы не одно но. Вы знаете, что люди нашей страны часто летают на самолёте? Они у нас не такие уж дорогие, да и единственное, как считали раньше, что хорошего сделал мэр, так это снизил цену на билеты на самолёт. До смешного снизил. Но и тут приготовил всем ловушку. Каждый раз в аэропорту или в любом учреждении, где нужен фэйсконтроль по паспорту, человек должен улыбаться! И не просто улыбаться, а искренне улыбаться. Иначе просто его не пропускает система.

Такой забастовки не видел белый свет, что тут было!...Интересно, что реакция на все эти реформы протекала в несколько этапов, совсем одинаковых. Сначала- волна возмущения, неистового недовольство, презрения. Все вспоминали, что они свободны. Говорили про переменчивое настроение, про жизненные обстоятельства. Например, у меня кто-то заболел из родных или не дай Бог умер, я лечу к нему срочно в другую страну и ещё должен улыбаться? Это же просто низко. С такими возмущениями люди снова и снова приходили к мэру, и он выслушивал всех и всем отвечал. Его кабинет был открыт и днём, и ночью. Так вот он говорил, что в жизни любого человека случаются несчастья и от них не застрахован никто. Но порой одной искренней улыбки достаточно, чтобы в душу проник лучик света, чтобы сквозь тьму проблем, трагедий, злобы и страданий, просочился этот маленький и тоненький лучик, а проводник его, самый неизменный,- улыбка. Он говорил, что с песней по жизни идти веселее, и даже с простым мурлыканьем под нос. А петь можно абсолютно всё, пропеть как радость, так и боль, как любовь, так и горе. Жизнь вам проблему, а вы ей улыбку, только обязательно искреннюю, негромкую и светлую, а потом и маленькую песенку, хотя бы пару напевов. И потом мы никогда на это земле не одни, говорил он. Все люди, что нас окружают, связаны с нами невидимыми, но прочными нитями. Мы проходим мимо кого-то и, бывает ведь, что хочется улыбнуться, сказать что-нибудь, а вроде и не положено, не принято так, мы же не знакомы. Или бывает, на душе тяжело, а тут ещё и хмурый сосед, которого я так не люблю. А он раз и улыбнулся тихой и такой своей улыбкой. Здравствуй, говорит тебе. «Здравствуй» отвечаешь ты. И ты уже не один, вы вместе. Вот такой у нас был мэр.

- А что же случилось потом?

-После в стране наступил новый период, притирания. Кто-то даже сразу и с радостью принимал все эти реформы, будто душа его давно жаждала их, но в мире было столько стереотипов, да и легко ли улыбаться, когда это не принято, а иногда и расценивается как неуважение. Вот в школе. Ты улыбнёшься, а тебе замечание сделают, а ещё и в дневнике напишут «Много улыбается на уроке, настроение нерабочее.» И в этот период притирания, людям даже смешно стало, уже по-хорошему, по-настоящему смешно, как это все эти реформы мэру в голову пришли? Понравилось даже людям, больше свободы стало между людьми, стали стираться искусственно построенные рамки. Те, кто ходил с высоко задранными носами, опускали их, чтобы поздороваться. Начальник здоровался с сотрудником, мимо которого раньше проходил, даже не замечая. С одной стороны, очень уж много на это времени тратилось, но с другой, насколько доверительней становились отношения на работе. Как можно злословить о человеке, которому ты сегодня утром искренне улыбнулся? Искренне –это значит, что внутри что-то зашевелилось. Ты не просто посмотрел на человека, как, простите, на ходячее тело, а на секундочку увидел свет его души. У каждого есть этот свет, и чтобы улыбка была искренней, его надо разглядеть. Или наоборот, надо улыбнуться, чтобы разглядеть…Кто знает, о чём думал наш мэр.

 Все эти три реформы просуществовали три года, с разницей создания в один год, а потом, словно гром среди ясного неба, в газете печатают, что мэр подал в отставку и отменил все нововведения. Каждую реформу он проводил 1 апреля, ну вы понимаете в какой день. «Это, наверно, шутка или, по крайней мере, безумство,- говорили сперва люди, но реформу утверждали, по-настоящему утверждали на бумаге и после в сердцах людей. И вот 1 апреля мэр заявляет, что уходит и забирает с собой свои реформы, оставляя после себя маленькое завещание.

-Какое же? - поинтересовалась я с нетерпением.

-Завещание вы найдёте в нашем музее, его нужно скорее увидеть, чем услышать от меня. А теперь я вас отпускаю, идите празднуйте День рождения, гости, должно быть собираются. И возьмите вашу фотографию, прекрасная леди, пусть она будет напоминать вам о нашей стране.

Мы с молодым именинником вышли из фотосалона и к моему неудивлению направились в знакомую уже мне квартиру, где нас ждала не только бабушка, но и много гостей. Казалось, что многие здесь впервые, так же, как и я, но я заметила, насколько легко они знакомились с другими, просто поздоровавшись и улыбнувшись. Ни тени неловкости.

Двадцать лет, подумала я… Этот парень родился ровно двадцать лет назад, вместе с реформами и все эти три правила он впитал буквально с молоком матери. И все присутствующие здесь примерно одного возраста и интересно наблюдать, как эти реформы подействовали на наше поколение.

-Юная леди, рада, что вы пришли,- сказала бабушка. - Спасибо, что вы разболтали моего мужа, я как раз успела довязать шарф, а ещё я подумала о вас и у меня есть небольшой подарок.

Женщина протянула мне милый вязаный беретик из тонких молочных нитей.

- Когда же вы успели? - изумилась я. - Спасибо огромное, я как раз сегодня потеряла свою любимую шляпку!

-Никогда не знаешь, где потеряешь, а где найдёшь. А с улыбкой, лёгким сердцем и песней работается очень быстро и незаметно.

Праздник продолжался допоздна, и бабушка предложила мне заночевать у них, а на утро её внук проводил бы меня в музей. Я с радость согласилась и должна признаться, что такой лёгкой и умиротворённой, как на следующий день, я просыпалась только в детстве. У меня было ощущение, что я неотъемлемая клеточка большого организма мира. Нужная и на своём месте.

Наутро мы отправились в музей. Солнышко приятно пригревало, но весенний воздух дышал прохладой, и я была в моём новом беретике, а юноша в ярком шарфе. Мы шли, молодые и счастливые и я с интересом наблюдала, как он здоровается с каждым прохожим и как люди обмениваются искренними улыбками, и даже куда-то спеша, остановятся на несколько секунд, а после идут уже не так быстро, будто вспомнив что- то крайне важное, что важнее их опоздания.

Мы подошли к музею. Этот маленький, внешне ничем не выделяющийся домик, совсем не был похож на музей, даже вывески нет. Будто название «музей» было условным, для тех, кто ни разу там не был и должен как-то назвать это здание.

Войдя внутрь, я всё сразу поняла. Стены единственной комнаты были усыпаны фотографиями людей. Радостных людей, искренне и просто улыбающихся. Это нельзя назвать музеем, ведь здесь хранится не история, здесь хранится нечто большее, частичка той самой доброжелательной атмосферы, дух города.

-Мэр любил фотографировать людей. Ты заметила, что ни один человек не смотрит в камеру? Они просто здороваются друг с другом. А здесь вот поют. Когда мэр покинул город, его пытались разыскать, но это было бесполезно. Тогда люди зашли в его дом, здесь он и жил. Жители увидели эти фотографии, нашли себя на них, и сколько же слёз счастья было пролито здесь, а иногда настоящего потрясения, люди даже не знали, что они настолько прекрасны и что улыбка так преобразила их душу. Это завещание хранится здесь уже 17 лет.

-А как же реформы? Их ведь отменили…

-Помнишь ты говорила про привычку быть серьёзной на фотографии для документов? -спросил меня юноша. - Так вот привычка- удивительная вещь. Иногда она становится настоящей жизненной ценностью и живёт сама по себе, не подвластная никаким законам и реформам. Пойдём в парк, я покажу тебе реку…