Церковь у реки

На берегу реки стояла маленькая деревянная церквушка. Тихим летним утром тёмные камыши неподвижно ютились по пояс в тумане. Золотые лучи только что проснувшегося солнца пытались пробраться сквозь дымку к воде, чтобы совершить первое утреннее омовение, но, не достигнув глади, они мягко сливались с туманом, окрашивая его в нежный розовый цвет. От берега вверх уходила сочная зелёная трава, блестящая на солнце своими крупицами росинками. Говорят, если умыться такой росой, то будешь всегда красивым и здоровым. Трава изредка то здесь, то там подёргивалась от пробегавших в ней маленьких зверьков, уже начавших свой трудовой день. А повыше травы, вдалеке от церкви, стояли деревья и птицы на них почему-то не спешили встречать рассвет своим радостным и заливным пением. Вся природа, казалось, поддалась магии этого тихого чарующего пробуждения природы.

Первым нарушил беззвучный поток утра молодой парень, пришедший из соседней деревни. Он подошёл к реке, сбросил с себя одежду и быстро нырнул в холодную от ночи туманную воду. Камыш заколыхался и потихоньку начал сбрасывать с себя дымчатый покров, будто бабушка скидывает свою серую шерстяную шаль, разогревшись на солнышке. Парень переплыл по узенькой реке на другой берег и вернулся обратно, сразу же надев белый льняной кафтан. Улыбка заиграла на его лице, и он протянул обе свои руки к солнцу в знак приветствия нового дня.

Вдохнув поглубже прохладный росистый воздух юноша направился к церкви, где он был певчим и по совместительству свечником и уборщиком. Было их в церкви всегда двое- он и батюшка. Да и прихожан было немного: пара деревушек, что располагались в трёх километрах от церкви, были уже давно вымирающими, по десяток домов в каждой, таких сейчас в России много. Редкий житель заглянет разок другой в церковь, а бывали и такие дни, что никто не приходил вовсе.

Каждое утро юноша заходил в церковь, зажигал свечи и начинал читать молитву.

Едва он начал утреннюю молитву на этот раз, как ему вдруг послы-шался неясный звук откуда-то приближавшейся музыки. Прислушавшись повнимательней, он всё отчётливей улавливал мотив губной гармошки. Как странно и весело стало парню: так рано ещё никто никогда в церковь не приходил.

Юноша вышел на улицу и увидел на берегу реки мужчину лет около шестидесяти, но выглядевшего явно моложе своих лет за счёт совсем юношеских живых глаз. Его глаза будто солнечные зайчики направились в сторону юноши, и он прекратил играть.

-Доброе утро, прекрасный человек! Давно я не видел в ваших окрестностях людей- всё больше заброшенные дома да сады.

-Здравствуйте, - поприветствовал его юноша.

-Как тебя зовут? - продолжил странник.

-Алёша. Людей вы найдёте по ту сторону реки, да и то немного. Куда вы держите путь?

-К дому. Правда, идти ещё далеко, но у меня есть гармоника и приро-да. Поэтому дойду, если на то будет воля Бога.

Юноша улыбнулся, сразу сообразив, о каком доме идёт речь. Он очень любил встречать путешественников, хоть и видел их всего третий раз за три года служения в церкви.

- Я давно искал вашу церковь, - сказал с улыбкой мужчина. С детства меня преследовал образ церкви, стоящей на берегу реки и вот такого же лет-него утра.
-А откуда вы пришли?

- Из большого города Л. Все туда едут, спеша как можно больше по-нять, узнать и увидеть.

Мужчина замолчал, а юноша ничего не ответил. Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.

Запела кукушка и на третьем «ку-ку» какая-то птичка завела свой звонкий напев. В воде бултыхнулась рыбёшка и солнце уже встало достаточно высоко, прогнав остатки тумана и теперь беспрепятственно купаясь в прохладных водах реки. Река текла куда-то вниз, вниз и парень не знал, мимо каких городов она протекает, какие люди живут там и какие песни они поют. Во сколько они встают и как начинают свой день. Какие книги они любят и пьют ли они так же парное молоко в десять вечера, как это делает здесь он каждый день.

Мужчина в этот момент думал о церкви и о том, как она похожа на его детские видения. Крохотная, немного покосившаяся от времени, но очень русская, сама дочь земли и неба, она являлась к нему всю жизнь, и он отправился на её поиски.
Так они смотрели друг на друга: юноша и мужчина с глазами юноши.

-Может быть, вы хотите зайти внутрь? – заговорил певчий. - Завтра Яблочный Спас, очень здорово, что вы сюда пришли.

Юноша и мужчина вместе прочитали утреннюю молитву, а потом по-шли к юноше в сад собирать яблоки. После литургии их можно будет освятить.

Ночью, в честь праздника, в церкви вместе со священником и юношей собралось пять человек: путник и две женщины преклонного возраста. Повсюду горели свечи и запах ладана усиливал яркий запах древесины.

Женщины со скорбным выражением лица наблюдали таинство литургии. Кто знает, что они переживали в этот момент? В Преображение Господне человек старается пересмотреть свою жизнь и прийти к покаянию. Слёзы текли по лицу женщины помоложе. Путник же весь день находился в каком-то торжественном и напряжённом состоянии и в церкви он ловил каждое слово батюшки. Он вспоминал свои грехи и просил Бога забрать их, искренне раскаиваясь и благодаря, что сегодня он оказался здесь, в этой маленькой церквушке на берегу реки. Батюшка замолчал и на мгновение в церкви воцарилась тишина.

И тут юноша запел канон. Ещё утром путник много размышлял о судьбе этого парня, который ни разу не видел большого города и всю жизнь провёл здесь, общаясь с редкими соседями, бродя по лесам и полям и служа в этой церквушке. О как в этом жизнерадостном певчем кипела жизнь...! Сегодня утром он, как опьянённый вином, бегал по полю, а после, набрав яблок, весело распевал песни и это были песни жизни, песни радости, песни любви.

Сейчас юноша пел канон. Как непохоже было это пение на пение в по-ле, но более того на общепринятое церковное пение, которое путник слышал за свою жизнь. Кто учил его петь? Не сама ли природа? И можно ли научить пению канона или его можно лишь самому прочувствовать? Юноша пел, но песнь его была разговором. Песнь его была даже не совсем песнью, если только не предположить, что это был естественный язык юноши. Он говорил с Богом и это потрясло сердце путника. В этом маленьком помещении голос юноши будто бы раздвигал стены и выстраивал, каждым словом своим выстраивал дорожку к Богу. Идя сам, он вёл по ней четырёх остальных путников, вел к Богу и каждого- к его собственному сердцу.
Мужчина с глазами юноши плакали благодарил, не зная за что ему снизошла такая милость.

«Слава, Господи, Святому Преображению Твоему.» - говорил юноша. А путник слушал и сердце его выбивало новый, преображённый мотив, по которому он тосковал всю жизнь: «Я дома.»

10-11.08.15,