Глава 1. Безрадостное настоящее и тёмное прошлое

Дорогие гости и читатели! Это тот же роман, что выложен у меня как "Тепло камня", но только разбитый на меньшие по размеру главы для удобства чтения.
Огромная благодарность за дополнительную редактуру Марине (Net Life) https://ficbook.net/authors/1168344



Ласковое светило Торна уже разогрело остывшую за ночь поверхность планеты и прогнало последние остатки пушистого тумана. Зеленоватого оттенка небо было безоблачно, и Рэй, взглянув на него, машинально подумал, что дождя сегодня не будет.

Здесь, в глубоком котловане, зияющем, словно рана на теле планеты, не была видна вся красота наступившего дня, согревшего почти нетронутую природу Торна. Нетронутую, конечно, за исключением самого котлована и обступающих его со всех сторон грубых, наспех сооружённых построек и маленького временного космопорта.

Хотя этот последний вряд ли заслуживал столь громкого названия. Просто небольшая посадочная площадка и несколько чёрных, каких-то неприятных на вид кораблей, стоящих на ней. Впрочем, вряд ли хоть что-то, связанное с наврами, может быть приятно кому-то, кроме них самих.

Рэй сосредоточился на рычагах и переключателях, управлявших работой машины, в тесной кабинке которой он сидел. Ещё не хватало привлечь к себе внимание одного из надсмотрщиков, внимательно наблюдавших за работой со сторожевых вышек, расположенных по периметру котлована.
Камеры слежения позволяли охранникам видеть малейшие детали, многократно увеличивая изображение. Их холодно поблёскивающие объективы бесстрастно и методично обшаривают метр за метром, не выпуская из поля наблюдения пленников.

Сама по себе работа на этой помеси бура с экскаватором была несложной. Дешёвые, давным-давно устаревшие модели специальным буром, изгибавшимся под разными углами, вгрызались в чёрную, местами бурую или красноватую породу, дробили её на неровные, угловатые куски, а затем сгребали ковшом и вываливали в кузов стоящего рядом грузовика. Тяжело было работать много часов подряд, скорчившись в тесной кабине. Правда, разрешалось несколько раз в течение рабочего дня выйти из машины минут на пять, чтобы размять затёкшие мышцы.

Не то чтобы навры жалели своих пленников — в этом их никто не мог бы заподозрить — но рабы были всё-таки довольно ценным имуществом, которое нужно использовать наиболее эффективно. Хорошо ещё, что кайлом и лопатой работать не заставили. Да они бы и голыми руками, будь их воля, заставили, но не дают им спасатели воли, прижимают, стараются — тут уж ничего не скажешь. Но Галактика огромна, и не так уж трудно затеряться на её бескрайних просторах, скрыться на неизвестных, отдалённых мирах.

Спасателями, или просто Службой, по привычке называли Объединённые Силы Правопорядка при Высшем Совете Галактики, коротко — ОСП. Начиналось всё как спасательная служба, организованная когда-то давно лирианами — одной из старейших гуманоидных рас. С тех пор по существу мало что изменилось. Как были спасателями, так и остались. Вот только спасательные операции всё чаще превращаются в военные по вине навров и им подобных.

Служба выросла, вооружилась до зубов и приобрела невиданные полномочия, подчиняясь непосредственно Высшему Совету. Но служили в ней по-прежнему почти одни лириане. На то были свои причины.

Жизнь куда сложнее любых инструкций и правил — всего в них не предусмотришь. Так что чаще всего решения спасателям приходилось принимать самостоятельно, ориентируясь по ситуации. Учитывая, что от этих решений нередко зависели многие жизни, ответственность на их плечи ложилась огромная, и контроль был соответствующий.

Желающие поступить в ОСП подвергались бесчисленным проверкам и тестированиям, в том числе сканированию памяти, — и до того, как поступить на обучение, и во время него, и на протяжении всей службы, сколь бы она ни была безупречной. Уже само это обстоятельство — широко известное — отпугивало многих. А тех, кого не отпугивало, зачастую отсеивали эти самые тесты.

Для того, чтобы попасть в Службу, необходимо было обладать низким уровнем агрессии, и в то же время, если придётся — воевать и даже убивать; держать в своих руках чужие судьбы и быть начисто лишённым стремления к власти; видеть кровь, смерть, страдания и — с одной стороны, не сломаться, а с другой — не очерстветь, не привыкнуть к чужой боли. Надо быть дипломатом и воином, врачом и ксенобиологом — всем, чем потребуется.

Разумеется, не только среди лириан можно было найти самоотверженных, гуманных, совершенно не рвущихся к власти существ, но те расы, которые соответствовали этим требованиям, оказывались, как правило, не в состоянии взять в руки оружие, а тем более применить его, если потребуется. И, пока обходиться без этого не удавалось, спасателям с Лиры приходилось тащить огромный груз чуть ли не в одиночку, опираясь на непререкаемый авторитет Совета.

А что касается навров, то даже Совет, при всей его гуманности и осторожности в подобных вопросах, вынужден был заочно вынести им смертный приговор с заменой, при возможности, на пожизненное заключение.
Вынужден был — под давлением непрекращающегося потока информации об их чудовищных преступлениях. Вот и похищение разумных существ с целью обращения их в рабство — из их числа.

Рэй Стенли, как значилось в его утраченных теперь документах, или номер 74, как называли его "хозяева", покосился на ближайшую вышку и снова погрузился в свои невесёлые мысли, механически продолжая работу.
Да, в документах значилось именно это имя, но вот как его звали на самом деле, не знал никто. И хуже всего было то, что он и сам этого не знал.

***

Несколько лет назад, придя в себя на койке в медицинском отсеке космического корабля, подключённый к какой-то аппаратуре, Рэй с ужасом осознал, что ничего не помнит. Даже собственного имени.
Корабль принадлежал наёмникам и следовал на их учебную базу, по соседству с которой они и жили в перерывах между заданиями. А вскоре проведать нового пассажира пришёл и сам командир "солдат удачи", которого все звали просто — Командир.

Это был не первой молодости человек с суровым и жёстким лицом. Окружающие знали за ним одну-единственную слабость (если это вообще можно считать слабостью) — неумеренную любовь к своей Родине — Кору. Иногда его обычная молчаливая сдержанность давала трещину, и тогда именно этот суровый заснеженный мир был для него любимой темой разговора.

По словам Командира, Кору не было равных и, что бы ни думали по этому поводу его собеседники, они никогда не возражали. Огонь, загоравшийся при одном упоминании Кора в глазах Командира, служил достаточным предупреждением.
А иной раз даже вызывал сомнения у самых заядлых любителей тёплых миров с ласковым климатом. "Может, в этом Коре действительно что-то есть?" — думали они, невольно пытаясь представить, что встаёт перед мысленным взором этого человека, с таким напряжением устремляющего взгляд в пустоту перед собой, словно это поможет ему снова увидеть далёкий Кор...
В остальном же он был молчалив, скуп в движениях и, как казалось, в мыслях и чувствах — тоже. Но внешность часто бывает обманчива.

Командир в очередной раз пристально взглянул на незнакомца, подобранного при очень странных обстоятельствах. Перед ним был молодой мужчина, на вид лет двадцати пяти, с отлично развитой мускулатурой. Видимо, ему приходилось держать в руках оружие и, возможно, не только держать.
Тёмные волнистые волосы давно не стригли, но щёки выбриты, хоть и не очень гладко, явно не современными бритвами, а какими-то подручными средствами, черты лица почти правильные, твёрдая линия губ и подбородка, довольно большие тёмно-карие глаза смотрят настороженно. А ещё проницательный взгляд увидит на дне этих глаз горечь тяжёлых потерь.

Физическое состояние пациента быстро, может быть, даже слишком быстро, приходило в норму и никаких опасений не внушало. А вот то, что его память представляет собой одно сплошное белое пятно, настолько поразило Командира, что он совершил не очень красивый поступок. Не очень-то порядочно было тайком подключить беспомощного парня к психодетектору.

Это была простенькая, но надёжная модель. В нюансах эмоций она разбиралась неважно, но отличить правду от наглой лжи для неё не составляло труда.
Когда-то предшественник этого аппарата назывался детектором лжи. Громоздкий и сложный в использовании, он фиксировал физиологические реакции испытуемого, а уж затем оператор делал выводы, более или менее верные, в зависимости от своей квалификации и других причин. Далёкий потомок уже ничем не напоминал своего забытого предка. Миниатюрный и предельно простой в использовании, он давал ясное представление о степени искренности говорящего и мог использоваться без ведома последнего.

Откровенно говоря, на приборчик нужно было иметь разрешение (которого не было), а для использования его — довольно веские основания (которых тоже не было). Но Командир решил подстраховаться и, учитывая все известные ему обстоятельства, трудно было его осуждать.
Мало ли в какие, мягко говоря, неприятности может втянуть их этот странный парень. Командир ведь, в конце концов, отвечает не только за себя, но и за людей, которые доверили ему свои жизни.

Показания прибора были однозначны — правда и ни слова лжи. Ничего не скрывает, потому что ему в буквальном смысле нечего скрывать. Хорошо ещё, что навыки сохранились.
Конечно, Рэй хотел знать всё о том, как он здесь оказался, но Командир принял решение и остался непреклонен. Ничего, даже информации о том, где его нашли и при каких обстоятельствах, Рэй так и не добился. Узнал только, что именно нашли, а не сами с ним это сотворили. Пришлось поверить на слово.

Командир рассказал, что сам лично и совершенно случайно (во что уже верилось с трудом) обнаружил израненного, истощённого и уже умирающего человека в полубессознательном состоянии. Оказав первую помощь, глава наёмников попытался выяснить, что произошло, но на все вопросы пострадавший отвечал бессвязным бормотанием.
Возможно, оно было не таким уж и бессвязным, может, это были вполне осмысленные ответы, но на незнакомом языке (сколько их известно в Галактике — и не сосчитать). Наконец, после несколько раз повторённого вопроса о том, как его зовут, мужчина приподнял голову, взгляд его прояснился, и окрепшим голосом он несколько раз повторил одно слово — "рэй".

Было ли это ответом на поставленный вопрос? Вообще-то сомнительно. Вряд ли человек в таком состоянии станет повторять собственное имя несколько раз с такой настойчивостью. Хотя, кто знает? Может, у него были для этого причины, а может, в бреду именно это показалось ему очень важным. Как бы то ни было, после этого он потерял сознание и больше уже ни на какие вопросы, а равно и на производимые с ним действия, не реагировал.

Бортовой компьютер, хранящий в своих обширных недрах много всего полезного, пошарил в лингвистическом справочнике и сообщил, что "рэй" — это, вероятнее всего, либо имя собственное, либо — слово из старого английского языка — одного из самых употребительных в прошлом на Земле и употребляемого до сих пор некоторыми выходцами с неё. Слово означало "луч".

Ситуацию это не очень прояснило, но пока память не вернулась, и точно узнать, как зовут спасённого, было невозможно, решили считать, что это его имя. Так он и стал Рэем, а фамилия Стенли досталась от Командира. Именно он помог оформить новые документы и, когда встал вопрос о фамилии и Рэй на секунду растерялся, подсказал свою собственную.

Рассказывать об амнезии Рэй не захотел и в качестве причины, по которой нуждается в новых документах, указал, что старые были утрачены. В сущности, так оно и было, он только опустил тот факт, что понятия не имеет, что в них, собственно, было написано.

Оформить новые документы было, в общем-то, несложно, если конечно, претендента не пугала перспектива сдать каплю крови для специального анализа. Пугать, разумеется, мог не сам анализ, а последующее сличение результата с данными разыскиваемых лиц. Информация об этих самых лицах (большей частью — преступных) стекалась со всех миров Галактического Союза. Хотя были среди них и пропавшие без вести.

Рэй не без трепета ждал результата. Мало ли, может, он преступник, объявленный в розыск? Но в глубине души теплилась робкая надежда, что его разыскивают родные, и вот сейчас всё выяснится — кто он на самом деле и откуда, а главное — появится хоть одна живая душа, которая ищет и переживает за него.
Но не сбылись надежды и не подтвердились опасения — никто его не искал...

Получив новые документы, надо было решать, как жить дальше. Командир предложил стать одним из них, после соответствующей подготовки, конечно. Он не скрыл тяжёлых, а порой и страшных сторон такой жизни, но Рэй всё-таки согласился.

Их нанимали для охраны и сопровождения ценных грузов или людей (и других разумных существ), которым могла угрожать опасность. Небольшие государства, случалось, привлекали наёмников для поддержания порядка, в помощь собственным служителям закона, когда те не справлялись или риск был слишком велик. Поимка разного рода бандитов или беглых заключённых была почти обычным делом. Предложения выступить в роли миротворцев во время вооружённых конфликтов и даже гражданских войн тоже не были особой редкостью. Но это было, пожалуй, тяжелее всего.

В сущности, их роль сводилась к тому, чтобы служить буфером и пытаться, по возможности, защитить мирное население. Удары сыпались с обеих сторон, мирные жители продолжали погибать, хотя с их прибытием число погибших и уменьшалось во многие разы. Иногда, несмотря на связанные руки, даже удавалось добиться полного затишья. Но, как правило, оно оказывалось временным, и мысли о том, что всё это бесполезно, преследовали, наверное, каждого из них.

Репутация Командира и возглавляемого им отряда была безупречной. Он никогда не брался за сомнительные дела, наотрез отказывался принимать чью-либо сторону в гражданских конфликтах, а тем более участвовать в "наведении порядка", подозрительно напоминающем подавление мятежей и акции устрашения.

Сложнейший курс обучения Рэй преодолел удивительно легко. И получил возможность убедиться, что Командир не обманул, когда живописал тяготы, опасности и боль — боль физическую и ещё более страшную — душевную, которые придётся испытать. Физические раны заживали быстро, а вот как залечить другие — те, что не видно?
Как забыть лица и голоса, грубоватые шутки и незатейливые мечты товарищей, погибших на твоих глазах? Как забыть всю ту кровь, боль, страдания, смерть и грязь, через которые пришлось пройти? И убивать пришлось, и винить себя, если не успел, не смог помочь, спасти, защитить.

Однажды, примерно через год после их первой встречи, Рэй попытался всё-таки добиться правды о том, где его нашли и что там произошло. Он произнёс краткую, но прочувствованную речь, главная мысль которой заключалась в том, что это имеет к нему самое непосредственное отношение, и он, мол, имеет полное право знать всё.
Но на Командира это особого впечатления не произвело, и он, в свою очередь, высказался в том смысле, что, когда он нашёл Рэя, у того было единственное "полное право" — умереть на месте. А затем присовокупил, что эту тему считает закрытой и возвращаться к ней впредь настоятельно не рекомендует.
Через пару минут он с тяжёлым вздохом положил руку Рэю на плечо.

— Поверь мне, сынок, забыть о том, что там случилось — это лучшее, что ты мог сделать. Ничего не исправить и не вернуть. Иди вперёд и постарайся не думать о том, что осталось позади. Послушай старика, у меня опыта побольше твоего: вернувшись на старое пепелище, ты не найдёшь ничего хорошего, а большие неприятности нажить можешь, — Командир снова вздохнул, резко повернулся и вышел.
Больше они к этому разговору не возвращались.

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/01/22/2128