Make my day

 
— Нет. — Жена никак не желала становиться бывшей.
Фарфоровая чашка со свежесваренным эспрессо выскользнула из рук Михаила и поспешила разбиться, разрисовывая все вокруг кофейными кляксами. Белые брюки, специально надетые по поводу дошедшей наконец в Петербург весны, превратились в холст Кандинского. На остроносую туфлю запрыгнул осколок. Михаил передвинул взгляд к потолку. Надо же, чистый, недолет, — констатировал про себя и тяжело вздохнул.
 
— Нина! Хотя бы посмотри документы, — он протянул руку и взял со столика конверт с эмблемой адвокатской конторы. Телефон, лежащий под ним, тут же соскользнул в лужу, а ключи полетели в щель между шкафом и холодильником.
 
Ругательства во рту искали выход. Он сжал зубы и втянул носом воздух, приправленный ароматом разлитого кофе. Руки, мечтавшие сделать дырку в стене, подняли телефон и вытерли о штаны.
— Мы же взрослые люди, надо решать этот вопрос, сколько можно?
— Миша, шел бы ты... На работу, — мрачно предложила жена и вышла из кухни.
 
Он вернул конверт обратно на стол, снова взял и зачем-то переложил на плиту. — Ленку, срочно Ленку! — прошептал-помолился. Набрал ее номер — занято. Лееенаааа.
Сходил за шваброй, выудил из западни ключи. Вымыл руки, переоделся. Ответь же, Лена, Леночка!
Наконец в трубку пришли гудки.
— Ленок, ты где, лапуль? О, хорошо! Да, мне бы раньше. Давай прямо сейчас? В нашей кафешке, ладно? Все, ага, жду.
Вздохнул облегченно, вышел из дома и сел в монументальный «Линкольн-Навигатор». Через десять минут все будет ОК, все будет хорошо, будет Ленка.
 
Ленка была лучшая. Самородок даже среди настройщиков. Он нашел ее всего год назад, случайно, на чьем то дне рождения. Было громко и скучно, а потом появилась она. Пришла и принесла с собой чудо. Сеяла улыбки и зажигала в глазах мечты, наполняла энергией и расцвечивала радугой желаний. С ней рядом было так просто быть сильным, с ней было так естественно быть умным, с ней просто хотелось жить.
В тот вечер она завела трех новых подруг, одного будущего любовника, странного кинокритика, пока не решила для чего, и работодателя, Михаила. Хозяина агентства «Make my day».
 
В тот момент там работало двадцать шесть настройщиков.
Двадцать шесть источников хорошего настроения. Двадцать шесть способов сделать счастливым ваш день. Из проблем на работе или из ссоры с женой, из неудачного матча и из угнанной машины, из простуды и из несданного экзамена, — настройщик сделает праздник.
 
Никто не знает, как это работает. Но разве это важно? Это работает.
Сильнее, чем меняет настроение песня, услышанная случайно. Сильнее, чем книга держит в волшебной стране. Сильнее, чем танец рождает движение души. Настройщики влияют сильнее. Не все одинаково, и не на всех. Встречаются, так сказать, узкие специалисты, кто в состоянии отрегулировать настрой определенного типа людей. А есть мастера широкого профиля. Эти заражают всех. Как радиация радости. Как Ленка.
 
Ленка была расписана каждый день — с одним она бегала на заре в парке, с другим  завтракала, с третьим ехала в офис. Утренние часы — самые дорогие: как день начнешь, так и закончишь, — верили в «Make my day». Михаил и сам был ее клиентом, ежедневным, на десять тридцать. И в последнее время, на восемнадцать ноль-ноль тоже. С тех пор, как Нина впала в депрессию, и дом превратился в плен. С допросами, пытками и остановившейся стрелкой часов. Михаил хотел переехать, но тут переехала жена, в больницу, с неизвестным диагнозом, но известными методами лечения. И он остался, ждать известий и согласия на развод. Известия появились — Нина вернулась домой. А Михаил стал проводить выходные с Ленкой.
 
Они уезжали в летний домик у моря, он рыбачил, она рисовала. Пили ледяное вино из глиняного кувшина, слепленного ею в гончарной мастерской, ели приготовленную им паэлью. Спали после обеда, вечером танцевали сальсу.
 
Михаил не любил танцы, но танцевал для нее. Для нее таскался по театрам, и на выставки этого ужасного современного искусства. Даже устроил ей встречу с любимым поэтом!
Потому что настройщик должен быть счастлив. Только тогда клиент счастлив тоже. Поэтому у них в офисе гуляют массажисты, шопинг входит в административные расходы, и у каждого настройщика — своя машина.
 
Ленкина голубая «Тойота» причалила к ресторану. И через несколько мгновений на него обрушились звуки и запахи весны, невыносимая зелень первых листьев и ласкающий ветерок. Спустя еще немного родной хрипловатый голос сделал его утро далеким черно-белым фильмом.
 
Как он поедет без нее в Лондон? Три дня без нее, три дня в обществе Нины! Джон настоял, чтоб с супругой. Его жена будет так рада! Да может, и Нине пойдет на пользу... Три дня... Слава богу, что будет много работы, открытие филиала все-таки, пресса, гости, банкет. Ленка там необходима, как воздух!
 
Но ее забронировал Шалва. Как каждый свой приезд в Питер. Поэтому эти три дня Мишин ангел будет ужинать с ним. По тройному тарифу. Богатый, как Крез, грузин не признавал других настройщиков. На Ленке у него сошелся клином белый свет. Он хотел ее постоянно, круглосуточно, готов был заключить любой контракт. А — нельзя. Максимум — три часа в день, оговорено в соглашении. Но Крез не хотел жить по правилам. Он привозил бриллианты, посылал цветы и предлагал пожизненную ренту. Завлекал Кавказскими горами и столетними виноградниками. Ленка только смеялась в ответ. И заражала весельем Шалву. По-другому она не умела.
 
В итоге в Лондон поехала Оксана, тоже широкого диапазона девушка, с блестящим английским. Пресс-конференция прошла на ура, смотр местных настройщиков тоже. На второй день намечалась церемония открытия.
 
Утром он выскользнул из номера, прогулялся с Оксаной по Ридженс Парку, и приехал завтракать с Джоном в «Baker&Spice». На втором круассане позвонили из офиса. Ленка не вернулась после ужина.
 
— Подруги, семья, настройщики, морги, больницы, полиция, — отчитывалась секретарша в наушнике.
— Шалва, — прорычал в ответ Михаил и ближайшим рейсом вылетел в Питер.
 
Ленка появилась к вечеру. Целая и невредимая. Каталась покупать Ван Гога в Амстердам, с абреком, конечно, ценитель искусства, блин. Ничего не поделаешь, издержки профессии — настройщики иногда своевольничают. Батарейка села, оправдывается. И, сияя, рассказывает подробности. Картину даже потрогала — целует пальцы. И он уже не может сердиться. Лишь бы с ним, вздыхает, лишь бы счастлива.
 
На второй бутылке шампанского позвонил Джон.
Поделиться, как прошло открытие. Как вместо Михаила торжество возглавляла Нина. Как замкнуло электричество, и гости в темноте давили друг друга. Как ругались женщины и дрались мужчины. Как десять настройщиков ничем не могли помочь.
 
Михаил смотрел на сидящую у камина Ленку и расплывался в улыбке.
— Джон, дорогой, я оплачу весь ущерб. Это чудесно! Спасибо тебе! Завтра, завтра все объясню, дружище.
 
Вскочил и принялся ходить по комнате. Гениально, новое предприятие! Назовем «Черная кошка», найдем таких вот Нин... Сильнее, чем десять настройщиков, сказал Джон? Ха!
Нужно будет только — делать «кошек» несчастными! И они сделают несчастными ваших врагов! Ваших неверных мужей и нечестных супружниц, ваших свекровей и тещ, невесток и братьев, ваших противных соседей и несносных сотрудников! Ваших соперников и конкурентов, партнеров, бросивших вас бывших любимых…
 
Он метнулся на кухню. Вытащил из кипы бумаг на столике желтый конверт и вернулся в гостиную. Открыл, принялся листок за листком кидать в огонь.
Никакого развода. Кошка должна страдать! Ему, понятное дело, тоже достанется. Но он справится, он уверен! Новый бизнес окупит с лихвой его жертву. И потом — у него же есть Ленка!
 
Он наполнил бокалы и присел на ковер с ней рядом.
— За тебя, малыш!
Прежде, чем выпить, он нашел ее глаза. В них его мечты становились победами.