Она

                Моему лучшему читателю посвящается.



Она проснулась от жажды и холода, которые сыграли довольно неплохой дуэт, чтобы поднять ее с постели. Оглянувшись, она увидела, какой бардак был в ее комнате. Старый шкаф стоял распахнутый, какие – то вещи беспорядочно валялись на пол вперемешку с грудой скомканных бумажек. На столе стояла пепельница, заполненная уже давно догоревшими телами сигарет. Судя по яркому свету, который пробивался сквозь занавески – уже давно наступило утро. Она устало потянулась, встала с кровати и медленным шагом направилась на кухню, посмотреть, к чему привела ее хаотичная ночная попойка. В принципе – ничего нового. Все такая же груда пустых бутылок, остатки еды, которую еще вчера нужно было отправить на помойку и куча книг и газет – обязательные спутники любых посиделок, на которых она имела честь присутствовать. Равнодушно отправив все эти уже порядком надоевшие элементы своей жизни, она принялась заваривать кофе, попутно просматривая новости. За ночь ничего не случилось, никто не умер и мир все так же стоял на трех китах, а может и на трех слонах, черт его знает. Ванна, умывальник, смятый по краям тюбик мятной зубной пасты, холодный душ и обжигающий колумбийский кофе. Все это – обязательный атрибут каждого ее утра. Немного приведя себя в порядок, она принялась убираться в своей комнате, параллельно думая о том, как же ей провести сегодняшний вечер, такой же похожий на все предыдущие дни. Разгребая завалы не глаженой одежды, она выхватила более - менее прилично выглядевшие джинсы, черный свитер и побежала в коридор обуваться. Натянув ботинки, и поспешно упаковавшись в шелестящую куртку, она вышла из квартиры, чуть не забыв, что ее нужно закрыть. Спускаясь по лестнице, она встретила вечно улыбающегося соседа, который каждый раз перепрыгивал по две ступеньки, поднимаясь к своей квартире. В руках у него бы пакет, через который просвечивались оранжевые тела апельсинов и упиравшиеся  острыми углами  в пакет плитки шоколада. Она вышла из подъезда и вдохнула влажный воздух и у нее тут же закружилась голова.
Запотевшие окна маршрутки, бесконечные потоки людей, ругающийся кондуктор, подростки в наушниках – все по плану, все как нужно. Она сидела у окна и смотрела на скользящие за окном здания, которые вонзались своими головами в ярко – синее небо. 
«Весной все так сказочно красиво» - подумала она. И в подтверждении ее слов, солнце озарило величавые кроны деревьев. Все вокруг словно светилось. Грустно улыбнувшись своим мыслям, она достала свой телефон, переключила уже порядком надоевшую песню и вышла на своей остановке, расталкивая пассажиров. Подождав, пока маршрутка отъедет, она быстро зашагала в сторону красивого старинного здания, которое привлекало каждого прохожего, который оказывался возле него. От него веяло какой – то тайной и чтобы узнать ее, нужно было попасть в середину, стать артерией этой постройки, стать таким же кирпичиком, который на своих плечах выносит всю тяжесть. Она стояла у входа и никак не могла собраться с духом и зайти внутрь, но вдруг дверь резко отворилась, и из глубины здания вылетела стайка студентов, которые что – то увлеченно обсуждали, посчитав, что это знак, она, наконец – то зашла. Внутри все было так же загадочно, что порой невозможно было понять, что тут находится. Это была киностудия. Обычная киностудия, жилище творческих и нетривиальных людей, которые умели раскрашивать мир своими красками. В коридорах можно было увидеть стайки молодых талантов, работы которых в скором времени овладеют всеми театральными подмостками. В этом не стоило сомневаться. Завороженная всем этим, она осторожно ступала по запутанным коридорам, то и дело натыкаясь на молодых людей, которые что – то увлеченно писали на любых поверхностях, куда можно было бы излить свои мысли и идеи. Находясь в такой обстановке порой и сам начинаешь думать, что ты способен на что – то необычное и по – настоящему особенное. Немного оправившись от вихря эмоций и восхищения, она вспомнила, ради чего она вообще сюда пришла, зачем нужно было пересекать полгорода, чтобы оказаться здесь. И тут все ее тело охватила дрожь, сердцебиение участилось в разы, затряслись руки, и стало невыносимо дышать. Она присела на одиноко стоявший у стены стул и закрыла глаза.  «Только не сейчас, пожалуйста» - умоляюще прошептала она и облокотилась на стену. Просидев в таком положении около десяти минут, она встала и пошла в главный павильон киностудии, собственно, куда и планировала изначально. Он был расположен в самой глубине здания, чтобы дойти туда, нужно было преодолеть немало препятствий, обогнуть груды декораций, и, наконец, попасть в самое сердце этого отточенного механизма.
Добравшись до этого павильона, она тут же зажмурилась от яркого света, который встретил ее у входа. Свыкнувшись с обстановкой и оглянувшись по сторонам, она тут же увидела его. И снова вернулось адское волнение и дрожь в ногах. Он сидел на своем складном кресле главного режиссера и что – то громко кричал актерам, которые не оставляли попыток во всем угодить ему. Потом он резко подскочил и, отчаянно жестикулируя, направился в сторону площадки, где снимали сцену.
- Ты уже столько лет снимаешься в этом проклятом кино, но так и не научился чувствовать своего героя! – яростно кричал он на мужчину в очках, который сидел со сценарием в руках и исступленно пялился в пол.
- Мы уже сделали столько дублей и все насмарку, понимаешь! - Сколько можно мусолить и без того неидеальную сцену?
Он устало вздохнул и вернулся на свое место. В этот момент она увидела его лицо и застыла. Яркие зеленые глаза, морщинки в уголках рта, густые черные брови, прямой точеный нос и трехдневная щетина – все это было неизменно. Его рубашка была идеально выглажена и расстегнута до второй пуговицы. Он сел в кресло, закинул ногу за ногу и дал команду продолжать съемочный процесс. И с того момента все пошло хорошо, актеры безупречно выполняли свою  работу, а режиссер одобрительно кивал головой.
- Всем спасибо, на сегодня все,- произнес он до боли знакомую фразу, как будто бы всех кинорежиссеров обучали этим словам.
Постепенно съемочная площадка начинала пустеть. Она все еще стояла и наблюдала за тем, что происходит в этой бетонной коробке, не спуская глаз с кресла режиссера. Он встал, потянулся и застыл, когда увидел ее в дверном проеме. Вот вся особенность представителей этой профессии: их эмоции невозможно  разгадать ни по движениям мускул лица, ни по вздернутой вверх брови. Она молча приблизилась к нему и стала напротив, ожидая, что он возьмет на себя ответственность  и начнет разговор первым.
- Здравствуй,- произнес он. – Больше всего не ожидал тебя встретить тебя здесь.
- Я буквально на минуту, мне нужно кое - что отдать тебе, а передавать это через твоих ребят – не очень – то и надежно, - грустно сказала она и протянула ему плотную папку, в которой аккуратно лежала стопка бумаги.
- Что это? – удивленно спросил он.
- На днях я закончила свою работу, которой отдала многое. И я хочу, чтобы ты прочитал ее. Прочитал и снял по ней фильм,- сказала она. – Ты талантливый режиссер и я уверена, что эта кипа бумаги обретет огранку бриллианта, если ты возьмешься за нее.
- Но почему? – только и ответил он. – Почему именно я?
- У меня не будет возможности показать ее людям, - только и ответила она. – Прости, но мне пора, не провожай меня, не нужно.
Ее шаг обратился в бег, и она покинула киностудию. Подойдя к остановке, она устало опустилась на скамейку и закрыла глаза. У нее был рак. Рак легких. Врачи не стали ее обнадеживать и сказали что месяц – это все, что они могли гарантировать в ее состоянии. Слишком поздно все обнаружилось. Она не рвала на себе волос, не лила слезы, не проклинала медицину. Она приняла это как должное и решила, во что бы то ни стало закончить свой роман. И она успела, успела написать все то, о чем хотелось, и болезнь не повлияла на настроение этой работы, она была даже со счастливым концом, что было очень важно в ее состоянии.
«Смерть срывает лучшие цветы,- подумала она, усаживаясь в маршрутку,- Значит, у меня есть шанс стать одним из них». Добравшись домой, она не раздеваясь, упала на кровать и мгновенно уснула. И так было еще ровно тридцать дней подряд, пока в какой – то момент она решила больше не просыпаться.
Прошло два года. Зеленоглазый режиссер снял фильм по ее книге и, конечно же, он был принят на ура. Во всех газетах так и писали еще много лет: « Дуэт писательницы и режиссера – отличная партия для кинематографа».