Сестры глава6

Прошло четыре года. Жизнь шла своим чередом, размеренно и без особых потрясений. Анна Петровна была довольна своими приемными детьми и ни разу не пожалела о том, что решилась на этот шаг.  Дарья стала ей хорошей помощницей в их большом хозяйстве, а Петя оказался очень толковым юношей. Он успевал повсюду: и в доме помогал, и в магазине выполнял поручения; ему всегда находилось дело. За эти годы он многому научился и, начиная с малых дел, дорос до лавочного сидельца, теперь и сам стоял за прилавком, обслуживая посетителей.

Подросли и девочки близняшки. Лариса и Ирина уже учились во втором классе прогимназии. Вот только отношения с одноклассницами у них совсем не складывались. И все потому, что Лариса была высокомерной и горделивой. Привыкшая командовать Ириной, она попыталась и в классе подчинить себе девочек, но неожиданно для себя получила отпор от одноклассниц. Это задело ее самолюбие, она рассердилась на всех и поэтому не позволила и сестре ни с кем общаться. Ирину это огорчило, но она почему-то не могла протестовать, поэтому так и осталась в тени Ларисы, незаслуженно получая презрение от соучениц. Но Ларису это совершенно не трогало, в то время как Ирина, очень сильно переживала по этому поводу.
 
 – Лариса, мне нравится Маша Порыванова, давай с ней подружимся. Она и живет недалеко от нас. Давай пригласим ее в гости.
– Вот еще! Чем это тебе она понравилась? Рыжая и рябая, – злорадно рассмеялась Лариса, – да еще и тощая, как вобла сушеная. Чтоб я с такой дружила?! Да я и тебе не разрешаю с ней дружить. А если не послушаешься, то значит ты предательница. Нас двое и нам никто не нужен, поняла?
– Ну почему же предательница? – удивленно вскинула брови Ирина. – Мы же с тобой не расстанемся, просто у нас будет подруга. Ведь у всех девочек бывают подруги.
– Отстань, Ирка! Перестань мне докучать, – сердито закричала сестра. – Сказала, что нам такая подруга не нужна – значит не нужна.
– Она просто в этом году долго болела корью, вот у нее и стало лицо такое.
– Ах, какая жалость, –  презрительно наморщив нос, сказала Лариса. – Ты еще заплачь мне. Глупая ты, Ирка. Я ни одной девочки в классе не вижу достойной, чтобы с ними подружиться. У меня от твоих разговоров глупых голова разболелась.
–  Ой, Лариса, у тебя глаза красные. Не три их, не надо, а то вон и слезиться начали.
– Ты думаешь, что ты лучше выглядишь? У самой вон глаза красные и нос распух. Пойдем лучше на кухню, попьем чаю с малиновым вареньем, Дашка давеча звала.

Они вбежали в кухню, где в это время за столом уже сидели Прасковья Даниловна и Петр Осипович. Анна Петровна разливала своим родителям чай в большие чашки с блюдцами. Девочки поздоровались и прошли за стол на свои места.
– Доченьки, и не поцеловали бабушку с дедушкой, – обиженно произнесла Прасковья Даниловна.
– И принесло эту старуху с пьяницей, – тихо пробурчала Лариса. Она исподлобья смотрела на своего дедушку, которого не любила.
– А зачем вы привели к нам его, ведь папа не велел его привечать у нас, когда он пьяный.
– Я не пьяный, Ларисонька. Ну чуть выпил, что в этом плохого. Ты не говори отцу, что я был, вот и не узнает ничего. Я вот сейчас допью чай и посижу здесь у порога, никуда больше не пройду. Не гони меня, доченька, – слезливо заговорил Петр Осипович. – Что же это за жизнь такая пошла, к родной дочери не могу прийти! Ты, Анна, плохо воспитываешь детей, никакого уважения к родному дедушке нет.
– А вы бы, папенька, меньше пили и уважать бы было за что. Вы посмотрите на себя в зеркало! Борода не чесана, глаза распухшие. До чего же вы, папенька, опустились. Смотреть противно! Если бы не Митрий с Егором, вы бы давно пустили маменьку по миру. Какое к вам теперь уважение, если вы сами себя не уважаете. Стыдно должно быть.
– Вздор! Никакой я не пьяница, захочу вот с завтрашнего дня ни капли в рот не возьму. Иринушка, иди хоть ты пожалей своего дедушку, – захныкал Петр Осипович.

Ирина застенчиво подошла к дедушке и ткнулась губами в колючую щеку. Петр Осипович обнял внучку и встревоженно заговорил.
–Доченька, а ты чего какая горячая? Часом не заболела? Аннушка, ты ей лоб потрогай. Да она горит вся. А на Ларису погляди! Почему у нее глаза такие красные?
– Батюшки святы! А я и думаю: чего это они сегодня в гимназию ушли какие-то вялые? Даша! Дарья, отведи их в постель, да беги скорей за доктором. Этого еще не хватало. Сейчас корью столько детей болеет!
– Да погоди, дочка, паниковать-то. Может просто простудились где, – желая успокоить свою дочь, Прасковья Даниловна старалась говорить спокойно, но сердце ее тревожно забилось. Она до сих пор помнит, как Анна тяжело болела этой болезнью в детстве.

– Ах, маменька, не успокаивайте меня! Чую я, что это корь. У Тихоновых вон все дети болеют. Видно и до нас очередь дошла.
Через некоторое время, запыхавшаяся Даша вбежала в комнату, и с порога сообщила, что доктор ушел к больному на Московском переулке, потом зайдет к Тихоновым.
– А как придет ему и доложат о наших девочках.
– Даша, голубушка! Беги к Тихоновым, перехвати его там. Девочки огнем горят! Пусть поторопится! Беги, детка, скорее.

Доктор появился только через два часа. Подозрения Анны Петровны подтвердились.
– Болезнь эта чрезвычайно заразительная, прилипчивая и коварная, чревата осложнениями, поэтому постарайтесь выполнять все мои рекомендации, – сказал доктор, вытирая руки об полотенце, услужливо поданное ему Анной Петровной. – Когда температура спадет, можно подумать, что ребенок выздоровел. Но не тут-то было! – он многозначительно поднял указательный палец. – Это обманчивое затишье. Дальше начинается новый виток болезни, самый тяжелый, с высокой температурой и коревой сыпью, сначала на лице и голове, потом и по всему телу. Дня три, четыре промучаются. Потом температура резко прекратится, а вместе с нею начнут бледнеть и исчезать высыпания. Постарайтесь уследить за детьми, кожа будет шелушиться и чесаться, не дозволяйте им расчесывать ее. Вот примерно такая картина течения этой болезни, уважаемые. Впрочем я буду к вам заходить всенерпременно, но в случае чего бегите за мной в любое время. Я вам тут выписал жаропонижающее, купите в аптеке, что за ботаническим садом, – устало добавил доктор, надевая пальто.
– Спасибо, Виктор Андреевич, – Анна Петровна подала ему саквояж и трость, и проводила его до выхода.

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/01/22/548