Молоко и сапфиры

Время было позднее. Дорога домой проходила через живописный парк затянутый сейчас плотным туманом. Я любил туман, казалось, в нем всегда прячется кто-то или что-то, в нем всегда была загадка и магия, которые так нужны ребенку. Вот и сейчас я шел по плиточной дорожке и гадал: что - же может скрываться вон за тем туманным клубком или высоченным стволом дерева? Фонари стояли так, что свет одного до другого уже не доставал. Мой силуэт то появлялся, то пропадал из виду.

К тому моменту, как я дошел до центральной части парка, моя байка была мокрой, настолько влажным был воздух возле маленького озера. Фонарей здесь было не в пример больше, и они отражались от водной глади, казались мне огоньками, которые есть на голове у тех рыб, что плавают на дне океана. Нет, нисколечки не страшно, наоборот, мое воображение только начало разыгрываться. Бывало, я стоял тут подолгу, пока не позвонит мать, взволнованная отсутствием сына в столь позднее время. Мамы, что с них взять? Несколько раз даже доходило до того, что она вызывала полицию, когда я забывал отключать беззвучный режим после уроков игры на гитаре. А от отца влетало по полной, не потому, что он сильно волновался, просто я его бесил, а он, в свою очередь не упускал возможности меня "проучить". Может быть, я поэтому тут часами стоял, зачем возвращаться домой, когда есть такая сказка? Признаться, я всегда хотел уметь летать, неважно, будут это крылья или просто способность. Я бы мог полететь куда захочу: увидел бы заснеженные вершины или песчаные дюны, а так, сижу здесь как птица в клетке.

Я размышлял обо всем этом, уставившись на один из фонарей, и по началу подумал, что это лишь мне причудилось. Потом понял - ореол от него был меньше остальных и имел другой оттенок, вот дела, он был просто дальше, а затем из желтого сделался синеватым, постепенно набирая контраст. Мое любопытство не позволило мне стоять на месте. Пришлось сойти с дорожки и углубиться в небольшой лесок. То, что случилось впоследствии, навсегда изменило мою жизнь, а может, не только ее одну.

Открывшаяся картина взбудоражила мою детскую психику, а все насмешки по поводу моей наивности, перестали иметь всякий смысл. Я помню лишь только серую безликую фигуру от которой веяло истинным страхом и, как мне казалось, она была настроена ко мне не очень радушно. Еще там был тот самый огонек,который я по началу не отличил от фонарного столба. Он извергал из себя всевозможные цвета, что не особо нравилось "серому". Мои глаза жадно поглощали все увиденное, самое настоящее доказательство чуда. А затем радужный огонек просто пролетел сквозь меня, заставив почувствовать ужасную боль во всем теле. Костыли выпали из рук, и, потеряв равновесие, я упал на мокрую траву.

Ночь на холодной земле прошла относительно спокойно, если не считать бесконечных видений, что посещали мою температурящую голову. Звезды, радужный шар, мистер серый, туман. Отец и мать ругают за то, что явился утром домой, а возле дома несколько машин с мигалками. В общем, не сахар, скажу я вам.

Когда разлепил глаза, по голове словно молотком ударили, естественно, всю ночь проваляться на земле. А еще сильно болела спина, как я тогда думал, от того, что моим матрасом была гитара, которая висела за плечами. Прокручивая произошедшие ночью события, я точно знал одно - мне, как всегда, никто не поверит, а в школе еще и засмеют. Взяв костыли и подняв чугунную голову, сломленный и расстроенный, я поспешил домой получать незаслуженный нагоняй.

Естественно, возле дома, почти как во сне, стояла полицейская машина,а мать, едва я закрыл дверь и снял обувь, накинулась на меня, крича какой же я негодник и как сильно меня любит.
А отец, словно материализовавшийся из ниоткуда, с ненавистью произнес:
- Всю оставшуюся неделю своих каникул, Джейк, ты будешь находиться дома, понял, гаденыш?!
Не согласиться я не мог, но для того, чтобы убедиться в том, что мне никто не поверит, я все рассказал, ничего не
утаив. И естественно, мне никто не поверил, лишь только усмехнулись и сказали, что мне бы не помешало выпить жаропонижающего.

Несколько следующих дней температура грозилась подняться до критической отметки и расплавить мои мозги. А опухшая спина, все позвонки и ребра словно кто-то крутил туда - сюда, мама говорила, что такое бывает от температуры, тут настала моя очередь делать вид, что я верю. Наконец, по окончании четвертого дня, я смог нормально уснуть, без каких - либо сновидений.

Утром солнце залило своим теплом и светом весь город, а его лучики пробивались сквозь "решетку" жалюзи и падали на мою кровать. Проснувшись, я чувствовал себя, как говорится, словно огурчик, но спина еще немного побаливала. Подняв жалюзи, я понял, что в такой погожий денек, дома я не останусь, но для начала нужно подкрепиться, таким голодным мне быть еще не доводилось. Дома никого не было, поэтому я порылся в холодильнике, сообразил несколько бутеров, кое - что положил в чехол от гитары, а остальные отправил туда, куда и подобает отправлять все съедобное. Меня не волновало, что будет потом, во мне проснулся маленький бунтарь. Телефон я с собой не брал, лишь только чехол и, разумеется, костыли.

В парке все было как всегда, разве что днем он был не такой привлекательный. Там я долго не задержался, только проверил место недавнего происшествия и отправился на центральную площадь: молодежь там не тусуется, а взрослых в такую рань быть не должно. Так и оказалось - на лавочке сидели два старика что-то негромко обсуждая, да с важным видом расхаживали туда - сюда голуби. Я сел на соседнюю от стариков лавочку и достал гитару. Играл я, по правде говоря, неважно, но иногда кое - что выходило. Вот и сейчас, сидел себе и пытался вымолить несколько нормальных аккордов. Но тут, словно призрак вчерашнего вечера, я увидел "светляка", или мне только показалось. Отложив гитару, я поднялся с лавочки, осмотрелся - все как прежде: старики, голуби, солнце, но тут резкая боль пронзила мое тело, заставив выронить костыли. Она была похожа на ту, что я испытал в парке, но на этот раз сильнее. Я пытался встать, но попытки были безуспешны. Боль словно молоток приколачивала меня гвоздем к асфальту, а прекратилась она, так же внезапно, как и началась.

К своему удивлению, я стоял голый по пояс, а костыли ненужными палками валялись на земле. Два старика, что сидели на лавке, больше не разговаривали, а лишь смотрели на меня, то ли с восторгом, то ли с ужасом. Вытерев проступившие слезы, мне пришлось снова окинуть взглядом площадь, чтобы понять, на что эти двое так уставились. Но, черт побери, все было так - же как и прежде. Хотя нет, постойте. За спиной кто - то стоял, наверное, просто увиливает от моего взгляда. И я крутился в центре площади, словно собака пытающаяся догнать свой хвост. Может показалось? Я снова взглянул на стариков, но они вообще никак не изменились, если только обменялись эмоциями. Я разозлился от непонимания происходящего.
Сжав кулаки и нахмурив брови, я крикнул:
- На что это вы двое...?

Не успев договорить, я на миг оказался в воздухе, тут же приземлившись на ноги. Почему мои колени больше не болят? Почему я вообще могу спокойно на них стоять без костылей? И где моя майка? По моей спине что-то течет. Я проверил рукой - кровь. Вопросов больше, чем ответов. Надеюсь, моя вторая попытка увенчается успехом. Но только я подошел к старикам, на их лица упала тень, тень от крыльев. До меня медленно, но верно начало доходить. Я направился в стеклянной витрине, до нее рукой подать, или крылом?

Этот день, ровно как и день в парке, был днем потрясений и чудес. Прямо за моей спиной красовались два белоснежных крыла, они словно переливались на солнце, обмениваясь солнечными зайчиками с витриной. А на моих глазах навернулись слезы радости и я засмеялся.
Оставалось только одно: со всех ног побежал по пустой проезжей части и что был сил прыгнул ввысь, а мои крылья послушно словили потоки воздуха. Хотелось улететь куда - нибудь. Но это было бы слишком необдуманно с моей стороны, оставим это на потом. Мои золотистые волосы игриво трепал непослушный ветер, а солнце хулиганисто светило в глаза. Тишина и спокойствие.
Кое - что еще: я копьем ринулся вниз, к тому месту, где лежал чехол от гитары. Мое приземление распугало глупых голубей. А два старика, по прежнему сидели на месте и пялились на меня. Да сколько можно уже? Я достал из чехла наушники с плеером, подошел к дедулям и отсалютовал, расплывшись в самой что ни на есть добродушной улыбке. Они вроде как немного пришли в себя в себя, а меня ждут молочные облака и сапфировое небо.