По пути в вечность II Глава 18 Непреодолимая пропа

Глава 18
Непреодолимая пропасть

  Не успела за выходящими мужчинами закрыться дверь, как Таня вылетела из своей комнаты.  Горящие глаза выдавали в девушке сильное возбуждение. Внутри всё кипело и клокотало. Чувства, переполнявшие её, противоречили друг другу. С одной стороны это была волнующая радость от встречи с любимым человеком, а с другой - душу охватывал ужас при мысли, что он снова уедет. Она не старалась обманывать себя, понимая, что очень ждала этого момента, мечтая о нём, как о высшей точке самоудовлетворения. Да, она хотела увидеть его лицо в тот момент, когда он узнал бы о её положении и втайне жаждала мести. Но ни единой капли боли и муки не было сегодня испытано им, и оттого её женская злость так и осталась внутри, распаляя девушку все сильнее и сильнее. Нужен был скандал. А как же без этого? Мысли с перепугу не подавали признаков жизни. "Предатели!" - обозвала их хозяйка и, упёршись руками в поясницу, прошла на кухню.

  Галина Владимировна прятала свое волнение за предпраздничной суетой. Она ожесточенно резала колбасу для салата на мелкие кубики и бросала на дочь осторожные взгляды. Больше всего боялась мать, что Таня сорвётся и закатит истерику, прямо при Хенрике. Ведь неизвестно ещё, что там наговорят отец с её Александром, и вернутся ли они назад вдвоём, а Генри был влюблен в девушку, и даже хотел жениться на ней. Правда, после того, как Алёшенька проговорился об отцовстве Александара, Хенрик хмуро молчал. Из груди женщины вырвался вздох. Таня тут же среагировала:

-Ничего, мамуль, не волнуйся! Я больше и близко не подпущу к себе этого изменника! Жили мы без него всё это время. А тут, нате вам! Явился! Ну, уж нет. Теперь нам и так неплохо, правда?

  Она положила руку на живот. Из глубины чрева детская ножка больно пнула её ладонь. Таня одёрнула руку и возмутилась:

-Ты чего там пинаешься?! Мам, представляешь? Взбунтовался! Ёще один туда же!
-Отца почувствовал, - тихо констатировала мать.

И тут у Таню прорвало:

-Отца?! Кто тут отец? Я ему и мать и отец! Не нужен нам никто больше! Слышишь? - погрозила она пальцем над животом, - не надо нам никакого отца! Не было его, и это не отец!
  Таня сама не замечала, что слово "отец", которое она без конца повторяла, ласкало её слух. В это время в коридоре показался и сам виновник. Девушке только это и надо было. Она, словно разъярённая фурия, накинулась на ошалевшего Александра:

-Чего ты опять припёрся? Тебя звали сюда? Что тебе надо от меня?!

  Он понимал, что ей необходимо выпустить пар, прежде чем они смогут поговорить, и потому двинулся навстречу, с самой идиотской улыбкой на губах. Его улыбка ещё больше разозлила её:

-Ты чего тут улыбаешься? Весело, что ли?! - гремела она на весь дом, - Прекрати сейчас же!

-Не могу, - ответил он, еле сдерживаясь, что бы не рассмеяться счастливым смехом,- я тоже рад тебя видеть!

  Он притянул девушку к себе и, обнимая её, опустил лицо в душистые волосы. Таня вырывалась изо всех сил. Гнев душил её. Как смел он смеяться, когда ей хочется плакать?! Она била его по груди сжатыми кулачками, повторяя:

-Ненавижу! Ненавижу тебя! Пусти, сказала... Пусти.

  Но мужчина не мог исполнить её приказа. Это было выше его сил. Он еще крепче сжимал её в своих объятьях и таял от наслаждения. Как бы она ни кричала и не ругалась, он не боялся её. Напротив, в гневе он находил Таню ещё более прекрасной и желанной. В такие минуты она была настоящей,  живой и  естественной, потому что прекращала контролировать свои чувства. Как же он любил её сейчас! Александру стоило  больших усилий, чтобы ослабить хватку и она, сделав глоток свежего воздуха, с новой силой завопила:

-Кто-нибудь! Уберите его от меня!

  Но вокруг никого не было. Мама незаметно удалилась в комнату, закрыв за собой стеклянную дверь гостиной. Сергей громко разговаривал с Хенриком, и вообще, все делали вид, что доносящиеся из кухни крики, их не касаются. На самом деле и мать и отчим были готовы прийти на помощь своей разбушевавшейся дочери в любой момент. Это был момент истины. Домочадцы понимали, что если сейчас Саша не справится с девушкой, то кому-то из них придется сдавать билет на завтрашний рейс до Берлина. Понимал это и сам Александр. И он заставил её замолчать единственным возможным в этой ситуации способом - поцелуем. Стало тихо. Родители облегчённо переглянулись. А потом вновь послышался прерывающийся голос девушки:

-Да ты... ты... вообще, что ли?

  Она с силой оттолкнула от себя продолжающего улыбаться счастливого мужчину и смотрела на него потемневшими глазами, борясь с желанием раствориться в нем окончательно. "Я люблю тебя! И хочу быть с тобой всегда!" -  читалось в её взоре. Хорошо, что она не видела себя в эту минуту со стороны, а то поняла бы, как много написано на её лбу. Щёки пылали, а ребёнок внутри зашевелился и подставил свою головку под её ладонь, впервые разрешая погладить себя. Она не сдержалась от улыбки, которую Саша ошибочно расценил, как знак того, что он прощён.

-Как назовем дочку? - спросил он, подкидывая дрова в ещё не до конца погасший костёр. Не специально, конечно. Таня скривила губы:

-У меня - сын!

-У нас, - мягко поправил он её.

-Нет, у меня. У тебя - Бог! - отрезала Таня.

  Тяжёлым молотом обрушились на мужчину её слова. Ну, вот, опять. Она подняла самый болезненный для них обоих вопрос. Надо было остановить её прямо здесь и сейчас. Он всё ещё удерживал разговор в русле непринуждённости и шутливости:

-Какая ты красивая, когда злишься! Но разве тебе можно так много нервничать?

 Таня не оценила этот его уход от темы и сникла. Она по-прежнему не видела его рядом с собой и ребёнком.  Скандал быстро измотал беременную женщину и она устало произнесла:

-Зачем ты приехал?  Это... нечестно...

  Глаза заблестели от навернувшихся слезинок и подбородок девушки дрогнул. "Нет, только не плачь! Только не слезы - они делают меня беспомощным!" - запаниковал было Александр и, воспользовавшись минутной слабостью Тани, нежно взял её за руки. Он заглянул ей не просто в глаза - в тайники души, и самым серьёзным тоном, на какой был способен, сказал:

-Я приехал к тебе. Насовсем. Не прогоняй меня больше, как тогда, несколько лет назад. Я очень долго искал свое место... и я его нашел. Моё место здесь, возле тебя! Ну, прости уже меня, окаянного!

  Таня не услышала главного. Она ждала уверений, что Бог остался в той, прошлой жизни. Ей хотелось услышать о том, как он жалеет о неправильном выборе, сделанным в пользу Бога. Наконец, ей представлялось, что он должен хоть чуточку страдать от содеянной им роковой ошибки... Но вместо этого, он приехал и говорит: "Я вернулся, дорогая! Погулял и вернулся. Радуйся!" Нет, не так она видела в своих снах эту долгожданную встречу. Там она всегда была победительницей, взирающей на поверженного у её ног обидчика с высоты своего триумфа, а здесь... Не будет она делить Александра  ни с кем: либо он полностью принадлежит ей одной, либо... она будет одна -  без него.

-Нет. Я не могу... не могу простить и... поверить тебе. Пока не могу, - голос сорвался и она почувствовала, как земля разверзлась между ними и понеслись в разные стороны клочки шаткой почвы под ногами, разделяя влюбленных стремительно увеличивающейся пропастью. 

  Он не отвечал. Таня высвободила свои пальцы из его ладоней и отпрянула назад, словно увидела перед собой призрака. Она взмахнула рукой, подобно раненой птице, и скрылась за дверью комнаты. В висках у Александра стучала разгорячённая кровь и мужчина потер пульсирующие места, а затем заглянул в гостиную, где уже давно стояла гнетущая тишина.

-Я провожу тебя, - поспешил к нему навстречу глава семейства, а оставшимся сказал, - накрывайте на стол, скоро будем садиться.