Совок Кавказ

                Кавказ.  Чеченцы.
В Махачкале сели в совершенно пустой поезд – в вагоне мы были одни. Естественно, что о причине этого я спросил у проводника. «За шапками едем» – был его ответ. Из жизни в Красноводске я понял, что идет поезд за местными, но не придал этому значения.
Осуждая прошлое, пишут, что чеченцев вывозили в «Телячьих» вагонах. Вывозили, конечно, не только в пассажирских вагонах. Во время войны обычным транспортом были товарные вагоны, в каких мы ехали в Сибирь, и в первый год после войны я в Москву ехал в таком товарном вагоне. Да с вещами и удобнее ехать в товарняке, разве в этом была трагедия 23 февраля 1944 года? Трагедия была в том, что мы ехали, а их везли.
В феврале 2012 года, по случаю очередной годовщины чеченской трагедии, кто-то на радио говорил, что товарные вагоны в эшелонах с чеченцами держали закрытыми, что поезда останавливались и вагоны открывались только затем, чтобы выгрузить мертвых.
Не исключено, что такой эшелон мог быть – это зависело от степени «держимордости» начальника эшелона. Ефросинья Керсновская свидетельствует,  что она попала в такой эшелон, когда Молдавию «очищали от классово чуждых элементов». Могло быть и не по злой воле, как пишет Астафьев, рассказывая о замерзших эвакуируемых, после долгого пути эшелона без остановки.
Пишут, что много чеченцев погибло от холода в Среднеазиатской степи в марте месяце. А недавно на радио один говорил, что местные жители всячески помогали переселенцам, и в тот же день другой говорил, что местные жители встретили чеченцев враждебно. И то было, и так было, и такие эшелоны были, и такие: всяко было, одно только общее было – переселение было насильственным, а любое насилие жестоко.
 Я пишу только о том, что я знаю. Я знаю, что это говорили на радио, поскольку сам слышал, а недавно я ещё прочитал, что было выслано 387 229 чеченцев, а стало по переписи в 59 году 418 756 (Юрий Нерсесов, «Продажная история», Москва «Яуза-Пресс» 2012.) т.е. их число увеличилось примерно на 8%, что совпадало со средним приростом населения в Союзе за это время.
При ликвидации Чечено-Ингушской республики чеченцы и ингуши на новом месте были не осужденными, а переселенцами, фронтовиков не лишали наград, военных не лишали званий, коммунисты оставались членами партии, чеченцы могли  получать высшее образование. Образовывали семьи и увеличивались в числе. Запрещалось только одно – они не имели права вернуться на Кавказ.

В Хасавюрт из совхоза за нами прислали трактор с тележкой. Это было 23-го февраля 1944-го года. Бурное таяние снега. То, что считалось дорогой, было широкой незасеянной полосой, по которой каждый по своему разумению выбирал себе путь. Проехать можно было только на тракторе.
Мы ехали в совхоз, а навстречу нам на таких же тракторных тележках, загруженных увязанным в тюки домашним скарбом, на тюках ехали в основном женщины и дети. Многие плакали. Мужчин было мало, они, очевидно, были на фронте и защищали Родину. Когда мы приехали в совхоз, нам сказали, что это вывозят из Дагестана живущих там чеченцев. 
Из рассказов я понял, что Чечня никогда не была покорена полностью. Все время, еще до Шамиля, находились отчаянные головы, которые не считали грехом убить неверного, отождествляя его с покорителями – колонизаторами. Они не пользовались этой терминологией, но считали Терек своей рекой, на которую пришли русские и назвали русские свою крепость «Грозный» - грозной для чеченцев. Я вспомнил рассказы Валика об опасности для русских выхода на Терек из степного совхоза Алпатово до войны, чтобы русские не забывали, что Терек это для них грозная река.
Между тем, правительство, как царское, так и советское все делало, чтобы чеченцы не чувствовали себя чужими. На всех ступеньках власти или первое или второе лицо было чеченцем. И гражданское и военное образование были для них доступны на равных со всеми условиях.  Ни экономических, ни политических причин не было для сопротивления. Во время и Первой Мировой, и Второй Мировой чеченцы воевали, как и остальные народы, на стороне России.  Были среди них и Георгиевские Кавалеры, и Герои Советского Союза. Но были среди них и те, для кого Сопротивление было принципиальным. Много горя приносят своим народам эти принципиальные борцы за свободу. Не обходилось, вероятно, и без уголовщины.      
Рассказывали, что до войны в Хасавюрте, когда надо было изобразить на базаре панику, при съемках какого-то фильма, крикнули: «Чеченцы» и паника началась, т.е. народ знал об угрозе нападения базирующихся в горах каких-то групп.
Во время войны, возможно, нашлись фанатики, решившие активизировать сопротивление.
Сталину было достаточно более чем полувекового опыта покорения Чечни Самодержавной царской Россией и опыта почти тридцатилетних попыток приручить её при Советской власти, чтобы принять решение покончить с этим сопротивлением раз и навсегда, ликвидировав само понятие Чечни, превратив ее в Грозненскую область. Другого выхода у него не было. Отказ от Советской власти в Чечне означал бы отказ от уже достигнутого в Интернациональной Мировой Пролетарской революции, да и выделить её было некуда – она была в середине Советского Союза. От зарубежья её отделяли Грузия, Азербайджан и Армения.
23-го февраля во всех населенных пунктах собрали жителей на митинги по случаю дня Советской Армии, окружили их войсками и всем, включая и Героев Советского Союза, только что пришедших с войны, и военных вдов с малолетними детьми, приказали быстро собрать вещи в дорогу и всех из Чечни вывезли. Рассказов об этом было много, в какой-то мере этот народный фольклор отражает действительность. Рассказывали, что Герой Советского Союза попросил военных подождать у дверей дома,  сам зашел в дом и застрелился. Рассказывали, что в Дагестане подбежал к военным кумык – сосед чеченца, которого увозили, и стал кричать, что сосед чеченец хороший. Тогда военные заявили: «Ну, так поезжайте вместе». Читал, что есть документ, свидетельствующий о том, что в одном из оторванных от мира  горных аулов стариков сожгли.
Некоторым отчаянным удалось выскользнуть из окружения, и они скрылись в лесах. Их ненависть после этого к завоевателям была безмерна и справедлива, как и во всех странах, ко всем завоевателям.
Мой одногодок, которого в 44-м взяли в армию, попал не на фронт, а в Чечню. В Чечне скрывшихся от высылки разыскивали с помощью собак. Андрея назначили собаководом. Партизаны в первую очередь целились в собаковода, потому что собака без поводыря не работает и боеспособность теряет вся группа бойцов, которых вел собаковод.
У Андрея была отличная собака – преданная, любящая, и вот однажды, когда они с собакой оказались в ущелье на краю громадной пропасти, Андрей, не ожидавшую опасности собаку, толкнул с обрыва.
Жалко, говорит, было до слез, но что поделаешь – иначе самого убьют. Рабочим и крестьянам, да и настоящей интеллигенции чужая земля не нужна.
Для кого «чужая»? Для тех русских, предки которых поселились на этой земле после её ЗАВОЕВАНИЯ еще в 19-м веке, она не чужая, это их родина. Они жили бок обок с чеченцами, и браки были смешанными. Были люди просто «жителями», «населением», но не всем аборигенам это нравилось, и они пытались вытеснить незваных соседей со своей земли. А куда деваться американцам, обратно в Европу? Не надо путать «кислое с пресным», Северокавказские народы показали, что они способны  иметь свою государственность, только зачем она им нужна? А ирокезам она зачем? А нам зачем? И вообще, кому нужна государственность? Правителям? Любому Стаду нужно самоуправление, а, следовательно, и вожак.
В 46-м году я зашел к Макару Семеновичу в гостиницу в Грозном и увидел группу вооруженных личным оружием чеченцев. Они вышли из леса и сдались на условии, что их до места высылки  семей не будут разлучать и сохранят оружие.
Плененного Шамиля в XIX веке вывезли с Кавказа и поселили в России, дав возможность совершить Хадж.
Как изменилось с тех пор понятие о честном слове, о благородстве. В мае 2004 года «Новая газета» опубликовала статью о пытках и убийствах добровольно сдавшихся и амнистированных чеченцев. Я думаю, требуя от них выдать, где находится президент Чечни, о чем они, вероятно, и не знали. Конечно, не все чеченцы святые, нашелся, всё же, среди них предатель, выдавший Президента Масхадова.
А, может, не предатель, а чеченский патриот, внедрившийся в ряды сопротивления, который был убежден, что сопротивление бессмысленно, пагубно для своего народа, и надо покориться? Кем проявятся теперешние руководители Чечни – квислингами или хаджи-муратами? А может, мудрым правителем, который за демонстрацию любви к правителю России, обложил Россию богатой данью
После высылки чеченцев некоторые местные хозяйственники решили, что вопрос решен окончательно и использовали чеченские надгробья – каменные плиты с изречениями из Корана, для настила полов в свинарниках. Во-первых, для чеченца могила священна, а, во-вторых, свинья –  это поганейшее животное, так что большего оскорбления для ныне вернувшихся из ссылки чеченцев, которые кости, умерших в ссылке, привезли, чтобы захоронить в своей Чечне, – придумать было трудно. И среди чеченцев нашлись лидеры, готовые воспользоваться этой ситуацией во вред и чеченскому, и русскому народам. Как говорил один из лидеров Чечни – Ахмат Кадыров, бывший в «первой» чеченской войне активным бойцом вооруженной борьбы против колонизаторов: к независимости надо идти другим путем.
(В моем представлении этот путь возможен только после демократизации России, а пока, фактической независимости, при полном отсутствии государственной, добился его сын)
После Сталинской депортации, а затем  возвращения, искреннее примирение чеченцев с вхождением в состав России уже невозможно. 40 лет после их возвращения мечется русское правительство в попытке найти решение этой проблемы.
В Дагестанском краеведческом музее есть большая картина –  то ли «Осада», то ли «Защита» Гуниба – это дагестанский аул, где Шамиль принял последний бой. А в Грозненском краеведческом музее хранится бюст Ермолова – завоевателя Чечни. Так вот, в зависимости от взглядов московских правителей, эта картина то выставлялась в зале, то пряталась в запасник; и бюст Ермолова то извлекался из запасника и ставился на постамент на месте землянки генерала в крепости Грозная, то выставлялся в музее, то опять прятался в запаснике.
 А окидываешь взглядом историю, и видишь, что всё, все для своего времени правильно делали.
Правители православной Грузии и Армении правильно решили, что защиту от мусульманской Персии и Турции надо искать в православной России. Но между Грузией и Россией оставалась земля, на которой жили чеченцы, занимающиеся грабежом на дороге между Грузией и Россией.
Царь правильно решил, что эту землю надо завоевать, а чеченцев покорить. Завершая военное покорение, он боевых местных руководителей зачислил в офицерский корпус России, надеясь сделать их своими союзниками в покорении народа, но были для народа и другие авторитеты.
После революции революционеры правильно решили, что, исходя из принципов гуманизма, все народы имеют право на самоуправление, и в надежде сделать нашим союзником сам народ, образовали Чеченскую республику.
Во время войны Сталин правильно решил, что сломить сопротивление местных экстремистов можно только ликвидировав саму Чечню.
После смерти Сталина, Хрущев правильно решил, что Сталин поступил негуманно, и восстановил Чеченскую республику.
Когда Ельцин развалил Империю, чеченские руководители правильно решили, что Чечня имеет не меньше прав на самостоятельность, чем Эстония, Латвия, Литва, Грузия, Армения и все другие народы бывшей Империи, и провозгласили независимость. Ельцин, захватывая власть, осознавал, что он совершает преступление, явочным порядком разваливая Империю, и, чтобы искупить вину, начал новое завоевание и покорение чеченского народа. Все правильно, только «паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат» и кровь льется – вот это не правильно.



                Рассказы  тети  Люси  и   тети  Яни.
Итак, 23.02.44-го мы прибыли в совхоз Аксай Хасавюртовского района Дагестана. На фотографии та часть дома, где была квартира директора совхоза. Обычное строение, где жил «хозяин» руководивший работами на тысячах гектаров. Удивительно, что предыдущий директор не разбил рядом с домом сад. А может быть, и не удивительно, тогда надо было бы всем разрешить разбивать сады, потому что директор совхоза не имел права, как помещик старой России построить себе дворец и разбить парк у дворца, когда рабочие живут в бараках. Какой уж тут сад разобьёшь под одним окном.
И вот мы дома!
Впервые за три года настоящий обед. Борщ, жареная курица, лишенная головы по случаю нашего приезда, и по рюмке, в том числе и нам с Валиком, местного виноградного вина.
И начались рассказы.
При приближении фронта к Алпатову, Макар Семенович получил распоряжение увести из совхоза скот. Когда грузили тетю Люсю с тремя детьми, Толику было 8 лет, Геночке 5 лет, а Павлику всего год, Макар Семенович услышал из толпы возмущенные крики, что вот своих грузит, а остальных под немца оставляют. Очень разная судьба могла ожидать оставшихся в оккупации рядовых совхозников и оставшуюся в оккупации семью коммуниста, директора совхоза.   Дядя Марк понимал это, но люди в страхе перед врагом, ни с чем не хотели считаться: погибать – так  вместе, в куче не так жутко, и перекрыли дорогу. Молча, скинул Макар Семенович все свои вещи, и тетя Люся осталась с детьми в совхозе. На совхозе фронт и остановился, так что тетя Люся оказалась на нейтральной полосе. С нашей стороны через них били наши «Катюши», а со стороны немцев били «Ванюши» - так немцы, в противопоставление нашим катюшам, называли свои восьми ствольные минометы. Жители из домов перебрались в землянки. То наши, то немцы пытаются делать вылазки на нейтральную территорию. В одну из таких вылазок немецкий танк  шел прямо на землянку тети Люси. Из землянки  выскочил  Генка – белокурый, чуть-чуть курчавый пятилетний ангелочек – и танк остановился. Остановился, отошел и прошел мимо. Немцы предположили, что  землянки могут быть солдатские, и для проверки пустили танк. В ужасе из землянок выскакивали дети и землянки остались. Немцы, узнав от ненавистника, кто такая тетя Люся, ее забрали в предположении, что ее муж – коммунист партизанит. Сидящий вместе с ней под стражей какой-то старик всю ночь бубнил, что их утром расстреляют.
Утром тетя Люся в доказательство того, что ее муж не партизанит, показала письмо от Макара Семеновича из-под Махачкалы о том, что скот он благополучно пригнал в Дагестан. Помогло так же свидетельство работника совхоза, которого немцы назначили старостой, что Бич действительно погнал стадо из совхоза, а не прячется в лесу. И немецкий офицер отпустили мать к совсем маленьким детям. Тетя Люся рассказывала, что этот староста многим помог, за что потом подвергся жестокой каре с нашей стороны. Мирные отношения между местными жителями и немцами считались пособничеством немцам.
Отряд, в который входила Зоя  Космодемьянская, был послан за линию фронта, чтобы микро-диверсиями (поджог конюшни) заставить немцев проявить жестокость по отношению к  жителям, в надежде, что это вызовет активизацию партизанской войны.
Недавно я услышал рассказ жительницы оккупированной немцами Бельгии.
Немцы в Бельгии чувствовали себя вполне комфортно, как будто никакой войны нет. Какие-то там гетто – так это где-то за стенами домов, за пределами ближайших улиц, за околицей.  Характерный штрих: как воспитанные военные, немцы, войдя в ресторан, оружие оставляли на вешалке. Мы попытались разрушить эту идиллию,  наш агент застрелил немецкого офицера, и был сразу вывезен в Москву. Немцы в ответ взяли 10 совершенно невинных людей в заложники, и объявили, что они будут расстреляны, если не объявится «террорист». Мы надеялись, что расстрел вызовет взаимную ненависть и ослабление немецкого тыла.
Достижению этой цели помешала жена нашего офицера. Она ценой своей жизни спасла жизнь десяти невинных людей, доказав немцам, зная подробности операции, что это она её совершила. А сколько из-за провала этой задачи дополнительно погибло людей на нашем фронте? Из-за того, что немецкая армия не стала, благодаря этой операции, хотя бы на чуть-чуть, хотя бы на самую малость слабее.
 «Земля должна гореть под ногами у оккупантов».               

Тетя Люся рассказывает как при отступлении немцев, когда вокруг еще рвались снаряды, она увидела, что по полю к ним идет Макар Семенович. Тетя Люся подумала, что это ей кажется, – мерещится, как мираж – настолько это было невероятно: «Ма…ро…чек» – гора свалилась с её плеч: своим появлением, своей жизнью он все заботы брал на себя. Семья воссоединилась. Макара Семеновича назначили директором Дагестанского совхоза Аксай.

Когда освободили Белоруссию, и о тете Яне мы узнали.
В первые дни войны нам не удавалось навязать немцам позиционные бои. Немцы, концентрируя удары, расчленяли нашу армию на части, и собранная у границы армия должна  была  бежать, чтобы не попасть в окружение.
Позже появилась художественная литература, критикующая наше фронтовое командование за то, что оно растерялось и не наносило фланговых ударов по вклинивающимся немецким языкам, дезорганизуя немецкие тылы, что замедлило бы немецкий марш-бросок. Ну, это фантазии все понимающих литераторов. Практика войны показала, что окружения недопустимы, и надо всеми силами стараться не допустить окружения. Командование стремилось иметь эти части в своем распоряжении и сохранить сплошной фронт. Руководство страной к бывшим в окружении относилось с подозрением, а уж бывших в плену, вообще, считало, чуть ли не предателями.
Как только началась война, контора, в которой работала тетя Яня,  получила команду эвакуироваться, но немцы мчались быстрее, и служащим конторы пришлось вернуться в Гродно. Контора, как бы, продолжала работать. Тетя Яня у нас черненькая, немножко вьющаяся, и ее неоднократно останавливали и проверяли паспорт: «Юден?»
Недавно, когда я в очередной раз перечитывал написанное, дополняя его  еще какими-либо вспомнившимися эпизодами, в какой-то газете появилась статья о переговорах между нами и немцами, которые якобы велись весной, 42-го года. Статья была направлена на оплевывание нас, и поэтому трактовка приведенных фактов или сами факты к действительности, возможно, никакого отношения не имели.
Гитлер и Сталин, безусловно, были выдающимися личностями не только нашего времени, но и в мировой истории, так что для таких переговоров (если они были), безусловно, были и с той, и с другой стороны веские причины.
После разгрома немецких войск под Москвой, Гитлер понял, что молниеносной войны не получилось. Перед ним лежали бескрайние просторы России, даже по одному солдату не хватит на квадратный километр. И Гитлер сделал попытку прощупать путь к сепаратному выводу нас из войны, а Сталину тогда была полезна любая заминка в военных действиях – на востоке быстро росла военная индустрия.
Для нас не имело никакого значения, какие условия перемирия выдвигает Гитлер, – мы тянули время. Переговоры были прерваны, Гитлер решил дополнить свои аргументы эффектной прогулкой по Дикому полю и эффектным взятием Сталинграда. Затея провалилась.
Но я-то об этом заговорил не для оценки стратегических решений воюющих сторон, я об этом заговорил в связи с тем, что у тети Яни проверяли национальность. Так вот, Гитлер среди прочих условий заключения перемирия требовал уничтожения евреев на нашей, не занятой немцами территории. Ведутся важнейшие, можно сказать, исторические переговоры и выдвигается условие, не имеющее никакого военно-стратегического значения. Это что? Навязчивая идея? С библейских времен и до наших дней появляются одурманенные головы (голова, которой овладевает идея – любая идея), собирающиеся решить свои проблемы путем поголовного истребления то евреев, то жителей Иерихона. Что это? Мания преследования? Признаки шизофрении у человека выдающегося ума? Но если бы мы допустили хотя бы намек на согласие в этом вопросе, мы бы немедленно стали заклятыми врагами Америки. 
Вскоре с тетей Яней связались партизаны, и она включилась в городскую подпольную работу. Сеть было разветвленная, и когда по другим каналам партизанское руководство получило сведения о том, что  тетя Яня попала в число подозреваемых, ее переправили в партизанский отряд. Она включилась в полевую партизанскую работу.
Действовать приходилось и в одиночку. Однажды, при выполнении задания, ей, при полном истощении сил, пришлось подумать о ночлеге. Она наугад зашла в деревенскую избу и сказала хозяйке, что если та ее выдаст, то тетя Яня просто так не сдастся, а избу хозяйка потеряет. «Да, что ты, милая, у нас спокойно, да что я враг какой?»
Когда через расположение их отряда прокатывался фронт, отряд затаился в болоте, уж очень не хотелось погибать, когда появилась надежда выжить.
Красивые слова есть в песне: «Раньше думай о родине, а потом о себе» – это о героях. И много было таких, и с этим должны согласиться даже самые оголтелые ненавистники советского периода нашей истории, и много было тех, кто, отказываясь от брони, добровольно шли на фронт и в партизаны.
В основной же массе обыватели – думают прежде всего о себе.
И во время войны героями были партизаны, а простые люди – не герои, старались остаться незамеченными. Они как не ссорились со своей властью, так и с немцами старались не ссориться. Назначенные немцами старосты старались помочь своим людям, свидетельствуя о нейтралитете своих односельчан, за что жестоко поплатились от нашей власти, а были и активные противники партизан. В некоторых селах были организованы отряды самообороны от партизан, чтобы, не дай бог, немцы не сожгли село по подозрению в связи с партизанами, фактически они становились пособниками немцев, и действительно заслужили кару. Таким отрядом самообороны был сдан немцам, как пойманный партизан, генерал Власов («Цена Победы» Эхо Москвы 2012 год); может быть, я зря обобщаю, говоря, что были такие села, может быть, это было одно такое село, куда пришел Власов. Но мало таких героев, которые готовы лишиться своего дома даже ради победы. Местные жители Зою Космодемьянскую проклинали за то, что из-за неё они могли лишиться своих домов, хотя молились о нашей победе – их мужья и сыновья были на фронте, и Зоя для них, и для нас, вне сомнения, герой.
И есть особые герои, и такие герои были и есть, и будут (со временем, даст бог, не будут), а пока – были, есть и будут. Это дореволюционные герои народовольцы, революционеры, японские камикадзе, исламские шахиды. Разную оценку мы даем поступку в зависимости от того совершен ли он ради победы над врагом твоего народа, или ради победы над врагом твоего бога, или ради торжества воодушевившей тебя идеи. К жертвенности ради защиты своего народа, все относятся с почтением, в том числе и противник. А вот жертвенников ради религии или идеи, те, против кого они отдают свои жизни, называют террористами и бандитами. Эти террористы и бандиты отдают свою жизнь, фанатично веря в свою правоту, – они бандиты со стороны противника, и герои со своей стороны, так что террористы и бандиты не они – они герои своей стороны, а террористы и бандиты те, кто разбудил в них религиозный или идейный фанатизм, всем несущий горе.
Были и у нас герои, отдавшие свою жизнь ради спасения жизни товарищей, но они не готовились к этому заранее, как камикадзе или шахиды. Их геройский поступок рождался нежданно, как душевный порыв, а герои они стали потому, что их душа готова была, если надо, совершить акт самопожертвования. Есть существенная разница между мотивами геройства наших героев и мотивами поступка шахидов и камикадзе. Наш герой отдает свою жизнь ради спасения жизней других, шахиды и камикадзе отдают свою жизнь ради гибели других.          
А у простых граждан, составляющих основу человечества, и основная мысль проста: «Авось пронесет».