Записки рядовой подопытной лягушки

Некоторые вещи невозможно проверить на манекенах. На нас - можно!

Где можно изловить молодого, здорового и дурацки оптимистичного пред­ста­ви­те­ля рода прямоходящих, как не в столовой? Именно там мой прия­тель Геша на­шёл объявление о наборе в "испытатели на наземных стендах". Рррромантика, однако! "Пойдём?" - "Пойдём!". Но до того надо бы ВЛЭК пройти... По первой графе. "Ну, хоть узнаем, что в нас не так". Пошли...

Из пяти новичков ВЛЭК прошли двое, один был снят уже позже, после первой крутки. Там врачи смотрели, нет ли на кардиограмме экстрасистол. У Григория они были. Списали. В итоге я остался в одиночестве из всего набора. Не думал, что это продлится так долго, а ведь девять лет крутился (и не только).
Ну, ррромантики хватило только до первых серьёзных работ, а дальше остались только азарт и заработок. Оочень солёный заработок. Азарт и тогда, и сейчас был и остаётся основным моим стимулом. Хотелось и хочется сделать лучше всех и (с поверхностного взгляда) "не вспотев".

Пробные крутки, те, что на экстрасистолы - "пять на пять" - пять минут на пятикратной перегрузке, по-моему, доступны любому нормально чувству­ю­ще­му себя человеку. Ощущения? Как будто тебя посадили в огромную ладонь и раскручивают, чтобы выбросить куда-то в пространство. Потом, когда выводят на "площадку", неприятных ощущений нет, ты надёжно притянут ремнями к кре­слу, работаешь - ловишь подвижную метку в прицел и, поймав, делаешь одну, лучше две очереди (если не упустишь). А попадания и промахи фиксиру­ют­ся, на самом деле это важно. Характеризует твою надёжность, потому что не справишься здесь - чего ждать на более сложных работах? "Пустые" экспери­мен­ты никому не нужны, это и время, и деньги.
 
Собственно работа редко занимала более пяти минут. Но в "полной упа­ков­ке" обычно полдня (ну, это про центрифугу. Термобарокамера - это полдня только жариться. Заказчиками для нас был НИИ авиационной и космической медицины. Товарищи любознательные, но, слава Богу, не такие людоеды, как в ИМБП (институт медико-биологических проблем, обладатели собственного от­ря­да космонавтов. Известный телеведущий Сенкевич оттуда как раз).

Работа есть работа, мелочей не должно быть (бывают, однако!). Хорошо вы­спаться, умеренно позавтракать, не забыть футболку, олимпийку (кто пом­нит?). Это я к тому, куда полдня уходят. Пришёл, переоделся, марш к врачам. Давление, анализ крови (тройной), "поприседайте!", "попрыгайте", "задержите дыхание!" И каждый раз за этим измеряют давление. Мы что? Мы без пре­тен­зий, это их работа, это наша обязанность.

Первая работа "за пятёркой". Перегрузка уже семь единиц на те же пять минут. Суть задачи - смещение цветоощущения при длительном воздействии. И оно есть! На самом деле, зелёный цвет начинает восприниматься, как синий, красный смещается в жёлтый, а жёлтый исчезает вообще! Интересно! Выхо­дишь (вынимают) из кабины, как причастившийся к тайне познаний.
Дурили мы товарищей учёных почём зря, конечно же! Восприятие шло через набор разноцветных табло, расположение которых испытатели запоми­на­ли с первой попытки, и выглядело всё, как если бы и нет никакой перегрузки. Но в отчётах писали честно.
 
Ну, про учёных - это присказка, а сказка - надеть противоперегрузочный костюм, подогнать его, загрузиться в кабину, всё, что нужно (связь, кислород) подключить, пристегнуться потуже (помогает!). И да, маска! Как нелетающим, масок индивидуальных нам не полагалось, обминали по морде каждый раз му­чи­тельно долго и больно. Да! Датчик наполнения крови! Вот этот девайс оста­нет­ся в моей памяти, даже когда помру! Клипса на мочку уха, которую нужно надёжно закрепить, чтоб не отвалилась на перегрузках, но и не повредила ухо. Суть в том, что датчик был по схеме лампочка-фотоэлемент, а лампочки сильно греют, дети собаки! Однажды я таки и вернулся домой с практически прож­жённым ухом. Ну, молодой был, зажило.
Упаковался в кабине, что дальше? Дальше надо смирно посидеть, успо­ко­ить дыхание и сердцебиение, врачи делают пятиминутную фоновую запись. Дыхание, кардиограмма и  прочее. Самые долгие пять минут в процедуре. И... ну что, поехали? Никогда раньше не замечал, что электрические двигатели могут реветь так неистово! Кабина закрыта матовым фонарём, визуально вра­ще­ния не ощущаешь. Работаем!

А что именно работаем - это уже зависит от программы. Сказать, что были любимые или нет, значит соврать. Нелюбимыми были все. Но самая нелюбимая, это когда учёные подумали, а не поможет ли пилоту подача в маску кислорода не в нормальной упаковке, а под избытком... А как вы думаете, почему записки ведутся от лица лягушки, а не кролика, скажем? Потому что тогда я понял, что чувствует лягушка, когда пацаны надувают её через соло­мин­ку (была такая жестокая детская забава).
 
Ну что, поехали? Та же самая огромная ладонь раскручивает тебя вместе с креслом, оживает прицел, появляется метка цели, работаем! Везёт мне в этой жизни, получаю деньги за то, что платно для пользователей игровых автоматов в кинотеатрах. Те самые рабочие пять минут. Электродвигатели облегчённо взды­хают, ты же ощущаешь "эффект кувырка через голову" (так и не привык к этому явлению). Потом ещё пять минут, чтобы успокоить пульс и дыхание, потом опять фоновая запись, врачи, анализы, так и набегает полдня. Но приятно посмо­треть, как довольно разглядывают спецы твои результаты. Не зря упи­рал­ся.
Была тогда у нас, компании молодых специалистов, хорошая традиция, время от времени устраивать распитие портвейна "Кавказ" в общежитии, в той комнате N52, где жили когда-то. Там-то и пожаловался мне друг Юра К., что дали ему первую самостоятельную работу, но не может найти испытателей. И грустно так поглядел в глаза... Чего не сделаешь для друга? Налили ещё по стаканчику, и он изложил про работу. Термобарокамера. "Умные головы" то ли сами придумали, то ли прочитали где идею! Зачем кондиционировать всю кабину истребителя? А, может, достаточно устроить обдув головы пилота? Это ж какие экономии веса получаются! Госпремию, нет, сразу Ленинскую, и немед­ленно! Когда Юра озвучил расценки заработков, я понял, почему испытатели к нему на приём не записывались. Как стричь свинью, визгу много, шерсти мало. Но ведь деньги не главное в этой жизни, так?
 
Собственно, задача была проста до примитива. Нужно надеть полное обмундирование и оборудование лётчика-истребителя (лётные башмаки, бельё, высотно-компенсирующий костюм, маску, шлем) и просидеть в нём четыре с половиной часа. Но! При высоте в кабине 8000 метров и температуре +52 градуса. Сауна, в общем. На высоте памирских вершин. Раз в полчаса надо исполнить несколько тестов на концентрацию внимания и на координацию движений. Да! В защитный шлем были вмонтированы трубочки, струившие зефир на героическую голову. В умеренных количествах. Как выглядит термобарокамера? Сфера с толстыми стальными стенками, одним иллюмина­тором и пучком кабелей для связи, измерений и т.д. Да! Люк входной. Всё просто и незамысловато.
Но мы же как? Мы же без приключений - как без пряников. На ровном месте найдём!

Подошло время тестов, сделал всё, что просили, а они и говорят: "Виктор, ты задержи дыхание на полминуточки, мы тут свежий кислородный баллон тебе поставим, старый заканчивается!" - "Валяйте!". Поставили, дружно куда-то свинтили, я вдыхаю... нет, я пытаюсь вдохнуть... Пусто! Они поставили пустой баллон!
 
Вообще, суммируя, что и когда я испытывал, скажу точно, такой паники я не испытывал никогда! Я даже забыл, что могу просто снять маску, хоть какой-никакой воздух в камере есть, нет, я начал лупить по стенкам, но я же не зря сказал, что они стальные и толстые. Но кто-то всё же услышал, и три любо­пыт­ные ("чего это он там?") морды попытались одновременно втиснуться в деся­ти­сан­тиметровый иллюминатор. Последний воздух я потратил на невнятное "у меня нет вдоха!". Фраза настолько же неинформативная, сколь и невнятная. Глаза наблюдателей округлились: "о чём это он?". А я уже чувствую, что лицо пошло "цветами побежалости"... "Ммммать!" (Мысленно. На звучно воздуха уже не было). Ткнул пальцем в направлении, где у них стоял индикатор дыхания ("лепестки", сходящиеся и расходящиеся в такт дыханию). Ужас отразился у всех синхронно, баллон поменяли с невероятной скоростью. Ну, а я, выйдя по окончании, сказал, что я вас... вашу баржу... мать... ну, и далее. Нет, программу я закончил, обещал ведь Юрке. Кстати, вспоминаю, "посиделок" там немало было, десятка полтора, однако. Но по окончании - "Была без радости любовь, разлука будет без печали!"
 
Эх, и кто же тогда выдумал эту программу "на предел переносимости"? Зачем? Не помню, а, точнее, и не знал... В обычной, рутинной работе оценивали мы. Изменения в компоновке кабины, индикацию, разные ручки управления. Теперь, похоже, решили оценить нас. В отличие от нормальных программ, где нам помогал противоперегрузочный костюм, туго затянутый офицерский ре­мень, собственные приёмчики, типа сильно упереться ногами в педали, здесь всё было наоборот. Спортивный костюм, никаких действий по сохранению себя - любимого, в сознании и памяти. Действия примитивны. Указательным паль­цем удерживаешь тангенту на ручке. Большим - нажимаешь на кнопочку, чтобы погасить загорающуюся периодически красную лампочку. Почувствовал, что зре­ние ушло полностью - бросай тангенту. Всё.
 
Одного не учли "товарищи учёные". Не учли, что мы ещё и друг перед другом выпендриваемся. И каждый затягивает это "отпусти тангенту" на как можно попозже. Я открутился пару сеансов, когда отметил, что лампочка зажи­га­ется через реле, щелчки которого отчётливо слышны. Так что ещё несколько секунд после потери зрения можно определить, когда она загорается. Тут глав­ное не заиграться. Потому что следом за потерей зрения идёт потеря сознания.
В тот непрекрасный день я крутился вторым. Переодевшись и пройдя врачей, вышел с приятелем (он был третьим в очереди) на антресоли – погля­деть, как это со стороны выглядит, ну и потрепаться заодно. И чего-то вдруг в наш разговор врезалась сирена, машина остановилась с диким визгом, к кабине понеслись врачи... Нет, в итоге никто не пострадал, но парень "заигрался".
Вообще-то подобные ситуации ооочень сильно не одобряются, а врачей доводят до предынфарктного состояния.
 
Ведущий физиолог Пётр Афанасьевич (светлая память, прекрасный мужик был) на мою посадку в кабину пришёл сам, всё проверил и строго, на грани злости, сказал следующее: "Витя! Заруби на носу!!! Нам не нужен ваш героизм! Нам нужны объективные данные!" Витя, конечно, послушно покивал головой и сделал всё наоборот. Когда уже померкло в глазах, я ещё отреа­ги­ро­вал на три щелчка реле и... Провалился! Очень там тонкая грань до обморока и... "это был не день Бэкхема...". Теперь я знаю, как это выглядит. Кому-нибудь доводилось просыпаться в самом начале сна? Очень похоже! Вдруг появляются бесформенные пятна, которые превращаются в людей и в предметы, начинают звучать голоса... И вдруг! Я вижу горящую красную лампочку, чувствую, что загорелась не только что (нужно погасить за полсекунды), судорожно жму кнопку - поздно! Сирена, врачи... Ну ведь как будто назло сделал. На Петра Афанасьевича было жалко смотреть, меня осмотрели, сделали ЭКГ, взяли кровь на анализ и, убедившись, что сам ходить могу, отправили домой. Кажется, если бы можно, то проводили бы пинками.

Списали меня после этого "подвига". Списать испытателя просто, ника­ких формальностей, тебя просто перестают приглашать на работы...
P.S. А ведь кто-то мог бы и диссер защитить на том случае. Вы сами подумайте, ведь уже после обморока у меня восстановились и сознание, и (совсем необычно!) зрение!

Списали... Однако же, так получилось, что не насовсем.

Просто оказалось, что испытатели закончились. Не шёл народ по тем объявлениям в столовой. Не стало "ррромантиков". Пришлось реабилитировать "штрафников". Как раз к этому сроку в умных головах созрела идея подавать кислород в маску под избытком. Лишние 0.4 атмосферы. Сначала нас трениро­ва­ли даже не в кабине, а на земле. Скажу честно, сделав первый вдох, я не смог выдохнуть. Более-менее научился управлять собственным дыханием только с третьей-пятой попытки. Потом в кабине (неподвижной), с включённым прице­лом, и только потом уже под перегрузками.
 
Каков был смысл? Потеря зрения (и сознания) - следствие недостаточного питания мозга кислородом. Можно (и нужно) уменьшить отток крови. Но ведь можно ещё и кровь побольше кислородом насытить? Должно сыграть! Попро­бу­ем! Свистать испытателей! Свистнули... Отозвались четверо: два штрафника, один новенький (нашли-таки!) и один из не запятнавших себя "старичков". Мень­ше уже никак нельзя было, по условиям эксперимента никак даже не три, минимум четыре человека должны принимать участие. А больше - уже никто и не набирался.
 
Как это выглядело в отрывочных мыслях:
- усел­ся, всё подогнано, чувствую себя отлично, врачи всё прописали, сжался, напрягся, "поехали!";
- пятёрка, пошло избыточное давление, зажимаю зубами язык, дышу по-собачьи, только верхней частью лёгких, отстрелялся нормально, поехали дальше;
-семёрка. Тут уже надо быть внимательным, не упустить метку. Темнеет в глазах, но видно ещё хорошо. Какая сц... так отрегулировала противопе­регру­зоч­ный костюм, что он буквально отрезает мне ступни? Закончим - убью!;
-вернулись на "пятёрочку", тридцать секунд, лафа, можно даже отдохнуть. Дыхание! Не забыть про дыхание! Метка, ты куда??? Чуть не упустил!;
- ну вот и "девятка"! Тридцать секунд, терпим, терпим, терпим! Метка, стоять! Куууда?! Спокойно, движения должны быть дозированными, импульс за импульсом. КАКАЯ СЦ... ТАК ОТРЕГУЛИРОВАЛА ППК? Убью два раза! Кто нам рассказывал про "туннельное зрение"? Пелена по всему полю, но цель видно...;
-ффффу! "двойка". Курорт, избыточное давление убралось. Ээээ, метка, ты куда??? Ффффф, жизнь почти прекрасна! Но всего двадцать секунд;
- двигатели взвыли, понеслись на "девятку". Вторая, значит, последняя в этой крутке, но и силёнки не безграничны, темнеет в глазах уже быстрее, но цель видна, НЕ ЗАБЫТЬ ПРО ДЫХАНИЕ! Ну, ухо я точно опять сожгу. И ноги сегодня доставят домой отдельно от меня!;
-ну, "площадка" заканчивается, почти всё... МЕТКА, ТЫ КУДА??? СТОЯТЬ!

Голос в наушниках - Виктор, посчитай от десятки до единицы вниз! - "тхцесить, тэхвить, фосьм, семм, шэсць, пиять, четыре, три два, один!". Всё! Приехали!
Мне однажды подарили образчик этой записи. Не сохранил. А так можно было бы детей пугать: "Вот будете плохо учиться..."
 
"Как извилисты пути ассоциаций!" (С), моё (надеюсь).

Какая может быть логическая дорожка от неправильно поставленной го­ло­вы на перегрузке +7 к двум вёдрам воды и к газете "Московский Ком­со­мо­лец"? А ведь случилось!
 
В условиях тотальной нехватки испытателей нам предложили поискать достойных и способных...

Рядом, стол о стол, работал тёзка, очень живой, крепенький товарищ, не лишённый коммерческой жилки. Покупал и продавал книжки (обалденный дефицит в то время). Срубал на этом рублей, скажем, по пятьдесят в месяц (в те годы вполне весомый кусочек масла на...). В общем, я сыграл на слабых струнах, заинтересовал заработками (в той программе 120 руб. за сеанс, а в пересчёте на месяц... "сумасшедшие деньги!"

Ну, для начала, посмотреть жеж надо, привёл на собственную экзекуцию. Разместили, как гостя, перед самым экраном телевизора (тогда в кабину уже устанавливали портативную и примитивную чёрно-белую камеру. Но, главное, лицо испытуемого видно, степень небритости не важна!
 
И вот на этой "пиле", на "семёрке" я обнаружил (поздно обнаружил!), что немножко, совсем немножко, отклонил голову влево от вертикали. В данном случае "немножко отклонить" вызывает прогрессирующее стремление пере­груз­ки отломить тебе голову (от слова "совсем", нафиг). Видели по телевизору африканских женщин, что таскают тяжести на голове? Обратили внимание на их стройность и вертикальность? В то день я совсем не был на них похож. Двадцать секунд "площадки" я думал лишь о том, что произойдёт раньше, закончится "семёрка" или я потеряю сознание теперь уже от боли. Мы - я, голова, и шея - победили. Совсем из последних сил. В фильме "Смерть ей к лицу" героини не раз руками возвращали покоцанные головы на достойное место. Когда "семёрка" перешла в спасительную "двойку", я сделал подобное задолго до них.

Ну, в общем-то, больно, не больно ли, всё кончилось хорошо, сняли с меня все датчики, ЭКГ, переоделся и бодренько в пультовую, спросить кан­ди­да­та, как ему понравилось. Очень, я узнал, не понравилось. "Ни в жизнь и никогда! Ты бы видел своё лицо по тому тиливизору!" (Что он мог там увидеть? Сверху шлем, снизу маска. Но что-то увидел, получается. По глазам, что ли?) В общем, не пошёл он в испытатели. А я остался считать, какова же нагрузка пришлась в тот злосчастный момент на шею. Простые сложения и умножения убедили, что немного за двадцать килограммов. Для пущей образности - два ведра воды, размещённые на голове. В общем, с таким грузом вертеть башкой не рекомендуется. Проверено на себе.
А Пётр Афанасьевич проворчал: "хотели было всё выключать. Ты совсем из кадра уходил..."
 
Вот так пролетели три такие программы, по двенадцать экспериментов в каждой. И во всех них нагрузка к концу программы возрастала, я упоминал уже. Закончив последнюю, поднялся в пультовую, там медсестра Наталья только-только обработала последнюю ленту. "Что пишут, Наташа?" - "Пишут, что устал ты очень, Витя. Вот видишь, какой пульс у тебя здесь? 220! Это значит, что твоё сердце работает, как мотор без смазки".
Подумал я очень недолго, с минуту, тепло попрощался со всеми и ушёл насовсем. Вот и пришёл конец этой сказке. А кто осилил - молодец!

Несолидно как-то завершать историю, не раскрыв до конца тему "двух вёдер".
Долго ли, коротко ли с тех времён прошло, и вдруг я с удивлением прочитал в МК статеечку про нас, тех, кто "подвергался". И размером-то та заметка была с четыре спичечных коробка, но столько невежества, ненависти и откровенной лжи! Особенно оскорбительно не про нас прозвучало, а про врачей наших. Доктор Менгеле - ребёнок, отламывающий руки пластиковым куклам... На их фоне. Что самое интересное, автор действительно работал инженером там и тогда, и вычислен был в ноль секунд, да, был один обиженный и выг­нан­ный. Он и написал.
 
Задела ещё и последняя фраза, от редакции: "По нашим данным, в живых из участников тех экспериментов не осталось никого. Но, если вдруг кто-то и выжил случайно, свяжитесь с нами!" Ну как тут было не?... Я и связался.
Ну, чтобы долго не "растекаться", изложил, как было на самом деле, попросил дать вычитать материал перед публикацией и отбыл. Вычитать не дали, опубликовали, как им показалось нужным, с заголовком полуметровыми буквами "два ведра воды на голове" (употребил-таки я эту метафору) и, Боже, как же чудовищно всё извратили!

С тех пор при слове "журналист" я стараюсь сделаться невидимым, а ещё лучше - ещё и глухонемым.

Второе послесловие - про действительно "железных людей". Когда я читал-смотрел про действительно людоедские эксперименты на живых людях, с замораживанием, кислородным голоданием (всё в интересах освоения космоса), начинал понимать, насколько мы были "детский сад, штаны на лямках".
Ну что, закончим на этом?

Лягушка подопытная обыкновенная.