Наблюдатель. Рассказ

      Утро было серым, мокрым и хмурым. Впрочем, как и все вокруг: дома, шоссейная дорога, усатые тихоходы – троллейбусы, автомобили и люди, так же, как и Елена Николаевна, спешившие на работу. Осень – скверная подруга, неожиданно обманет ослепительно белым снегом, заморозит землю, а затем расплачется дождем, как горький раскаявшийся пьяница, растечется вчерашним снежным богатством  в жижу и лужи. А ты вот голову сломай, как обувь спасти от мерзкой слякоти и грязи?!


       Покинув троллейбусную остановку, Елена Николаевна, немолодая уже женщина с приятными чертами лица и всепонимающей печалью в глазах, зябко куталась в воротник нового драпового пальто  и спешила к зебре – наземному переходу через Пушкинскую улицу. На той  стороне в трех минутах ходьбы за новостройкой пряталось бело-красное кирпичное здание Городской библиотеки, в которой Елена Николаевна трудилась уже третье десятилетие. Эта дорога на работу всегда пролегала по одному маршруту. И так двадцать с лишним лет, вот только раньше, в молодости, она никогда не  ходила по зебре – бегала от остановки напрямую через дорогу. Теперь же нырять в море машин казалось  слишком опасной затеей.


Красный знак светофора, наконец, позеленел, и вместе с другими пешеходами, свято чтившими правила дорожного движения, женщина поспешила на переход. Когда на светофоре высветилась зеленая цифра «3», а до другой стороны улицы осталось метра четыре,  все и случилось. Именно в этот момент Елена Николаевна увидела молодого человека. Спутанные каштановые волосы намокли под утренней моросью, кожаная куртка с оторванными пуговицами - нараспашку, синие джинсы – в пятнах грязи, в глазах  - странный свет, а взгляд устремлен прямо на Елену Николаевну. На вид странному мужчине было лет тридцать. Перепрыгнув через бордюр и оказавшись на проезжей части дороги, он сделал всего шаг, метнул руку к карману куртки и одним движением выхватил револьвер. Елена Николаевна едва успела про себя усмехнуться: «Вот тебе продолжение криминального сериала, который вчера, уснув у телевизора, не успела досмотреть до конца», как что-то огненное и жаркое, разорвав фиолетовый драп пальто, вошло в ее грудь.


    Падая, под оглушительные крики прохожих и противный звук резко затормозившего автомобиля, она успела подумать, что же будет с этим новым пальто, как же безвозвратно оно будет испорчено, а в библиотеке в ее отсутствии может быть безнадежно сорвана читательская конференция, которую она готовила весь последний месяц…


    А затем наступила полная темнота. И Елена Николаевна уже не увидела, как толпа окружила ее тело, нелепо и некрасиво распластавшееся на грязном и мокром асфальте, и перекрыла дорожное движение, как странный убийца мешком осел на землю, безвольно выронив из рук оружие, как через пять минут полицейский в новой красивой синей форме защелкнул наручники на запястьях молодого человека, а еще через десять минут противное улюлюкание  машины скорой помощи заглушило общий гомон и голос телерепортера, бойко вещавшего на камеру о неслыханном для маленького городка убийстве. Женщина не услышала, что произнес врач «Скорой…», резко оторвав пальцы от ее шеи, укутанной в черный шарф. 



Все это осталось где-то там, далеко. А Елена Николаевна была объята тьмой. Ощущения, минуту назад владевшие ей, и самое сильное – удивление, исчезли. А удивляться было чему. Кто этот молодой мужчина? Зачем ему понадобилось ее убивать? И, самое главное, как такое абсолютно иррациональное событие могло произойти в ее самой обыкновенной, заурядной жизни? Почему-то страху, ужасу и боли ни во тьме, ни до нее места не было. Эта мысль об абсолютной нереальности всего произошедшего вдруг овладела Еленой Николаевной, да так неотвратимо, что темнота растаяла. Женщина ощутила порывы ветра, приятно холодившего щеки, и улыбнулась солнцу, пробивающемуся сквозь серую облачную пелену неба. Она перевела взгляд  на воротник своего пальто, и с радостью обнаружила, что фиолетовый драп цел и чист так же, как в магазине «Одежда».


    Вот странный сон, - подумала женщина. И вдруг поняла, что прояснившееся небо стало ближе, новостройка – зелено-синий блочный дом уменьшился на несколько этажей и демонстрировал свою крышу, а на Пушкинскую улицу открывался шикарный вид сверху. И этот вид был ей хорошо знаком.  Конечно же, она находилась на крыше библиотеки. Месяц назад они с коллегами, обсуждая идею проведения «Ночи в библиотеке», по пожарной лестнице уже забирались сюда. «Какой романтический вид!» - воскликнула тогда самая молодая библиотекарша Светочка, и Елена Николаевна в глубине души тоже разделила этот восторг. Что же сегодня ее привело сюда? Да, еще в начале рабочего дня, в ненастную погоду?


Солнце, видимо, решив ей противоречить, засияло ярко, как летом. Елена Николаевна зажмурилась. Приятно было греться под этими ослепительными лучами и никуда не спешить. Почему не спешить? Ей же нужно готовиться к конференции, что она делает на крыше? Предается наивным девичьим восторгам? А почему бы и нет? Немного страшно, если приблизиться к парапету и заглядеться вниз, с высоты седьмого этажа на землю, и просто головокружительно, если устремить взор в небо.
«Почему бы не оттолкнуться от парапета и не полететь вверх или вниз? Как здорово было бы парить в воздухе!» - вдруг подумала Елена Николаевна, быстро подбежала к краю крыши и, с легкостью преодолев бортик парапета, взмыла вверх.



Летать оказалось легко. Полет напоминал заплыв в море. А Елена Николаевна с детства любила плавать. Руки как крылья расходились в разные стороны, поднимались и опускались. Черный шарф вырвался на волю и извивался на ветру причудливыми волнами, синяя шапочка сорвалась с головы и скрылась где-то внизу. Волосы приятно путал ветер. Елена Николаевна отлетела на приличное расстояние от знакомого до боли здания библиотеки, облетела вокруг новостройки, год назад изменившей до неузнаваемости местный пейзаж, затем устремилась к зданию популярного торгово-развлекательного центра, у которого в этот утренний час было еще малолюдно.


«Значит, я умерла», - равнодушно подумала Елена Николаевна. Эти ненужные мысли о собственной смерти нисколько не опечалили, и женщина весело запела. Умерла-умерла… кто бы мог подумать! Любоваться Пушкинской улицей с высоты птичьего полета оказалось не обыкновенным, ни с чем не сравнимым удовольствием. Елена Николаевна вдохнула воздух полной грудью, и все ее существо пронзило острое чувство радости и счастья, каких за всю сорокалетнюю жизнь она не испытывала ни разу.

И вдруг… то ли крик, то ли шепот, или мольба, или приказ: «Проснись, проснись! Вспомни! Вспомни… кто ты…»

…Врач «Скорой…» все еще разглядывал темное пятно крови на воротнике пальто жертвы, а затем удивленно произнес: «Жива…». В толпе заохали женщины. Санитары с носилками растолкали зевак. И «Скорая», сорвавшись с места, понеслась вперед спасать еще не до конца загубленную жизнь.




- Поймите, доктор, у нее, кроме нас, коллег, никого нет. – Валентина Петровна, заместитель директора Городской библиотеки, полная женщина сорока лет в строгом костюме, волновалась, а потому частила словами. – Ни детей, ни мужа, ни родителей. А тут… такое горе. И, если нужно согласие на какую-нибудь операцию, нужны дорогостоящие лекарства… Это к нам… Мы с Леной двадцать лет вместе. Поймите, доктор…

Главный врач Городской больницы тяжело вздохнул. Пять минут назад давал интервью телевизионщикам, полчаса назад звонили из Городской Думы, а теперь вот, родственники-коллеги. Давно у него не было такой важной пациентки.
 
- Что нужно? Для Елены Николаевны… Мы… все, что угодно… Все готовы…

- Успокойтесь. Пациентка пережила клиническую смерть, - дежурно, повторяя одно и то же третий раз за последний час, начал главврач и сразу прервался, как только Валентина Петровна зарыдала.

- Успокойтесь. Клиническая смерть длилась, судя по всему, минуту или две. Пациентка вышла из этого состояния самостоятельно, еще до прибытия в нашу больницу. Теперь ее состояние стабильно тяжелое. Но это и понятно. Она потеряла много крови… Нет, кровь не нужна. Донорская кровь первой группы у нас в избытке.


- Она… выживет? - с плачем в голосе вступила в разговор Светлана Игоревна, вторая из представительниц Городской библиотеки.

- Конечно, - энергично встряхнул головой главврач. – Все будет хорошо. Она придет в себя… через какое-то время, через несколько дней.

- А когда мы сможем навестить Леночку?
- Дня через три. Нет, через неделю, - ответил главврач и быстро, не прощаясь, пошел прочь по больничному коридору.




- Валера, подсними фасад. Валера, не так, камера - вот сюда. Правее, нет, левее. Да, и меня - на фоне центрального входа в больницу. Валера, не тупи. Я не буду больше ничего говорить на камеру. Я уже все сказала. Нужен мой крупный план, как я с печалью смотрю на больничные окна. Зрители должны почувствовать тревогу за судьбу несчастной женщины, получившей огнестрельное ранение.

Анастасия Дмитриева, самая популярная журналистка телекомпании «Город TV», заметно нервничала. Видеооператор тормозил, а нужно было успеть сегодня еще в тысячу мест.

- Настюша, шеф у аппарата! - водитель их фирменного авто Михалыч протянул девушке радиотелефон.

- Что? Вы договорились? Меня примут? Дадут интервью? Олег Сергеич, вы просто чудо! Спасибо! Приеду – расцелую! – Лицо Анастасии расцвело в торжествующей улыбке.

- А меня? Слабо меня сейчас расцеловать? – притворно возмутился Михалыч.

- Все! Живо грузимся и мчимся  на Петрову улицу. Нас ждут, мы возьмем интервью и станем самыми…

- … известными и знаме… - подхватил Михалыч.
- …знаменитыми! Валера, да, не тормози же ты! Живо в машину!
Видеооператор тяжело вздохнул и подчинился приказу.


Через час, когда Анастасия и ее маленькая команда, в составе единственного видеооператора, покидала главное здание Городского управления полиции, лицо известной журналистки уже не выражало восторга, а было до крайности озабоченным.

- И что ты обо всем этом думаешь, Валера? Что все это, черт возьми, значит? Зачем владельцу турфирмы «Ярмарка путешествий» и депутату Городской Думы Микрюкову нужно было убивать эту тетку?

Валера деловито упаковывал камеру в спортивную сумку и, как всегда, «тупил».
- Ну, не убил же, - равнодушно ответил он.

- Случайность, что не убил. Чудо просто. Стрелял в упор. Врач «Скорой…» был уверен, что приехал к хладному трупу.

- Ну, понятно все. Нажрался какой-нить гадости, обкурился. И принялся палить, в кого попало, - предположил оператор.

- Не тупи, Валера! Ты же слышал, полковник подтвердил, что экспертиза не нашла в крови Микрюкова никаких посторонних химических веществ. Он – чист как стеклышко.

- Ну, тогда… может, она… библиотекарша эта… того… любовницей Микрюкова была, - почесал затылок Валера.

- Кто? Эта заведующая отделом редких книг Городской библиотеки Соколова Елена Николаевна, 1971 года рождения, – любовница успешного бизнесмена, без пяти минут миллионера, народного избранника Станислава Микрюкова, 1987 года рождения? Ты на фото его жену, победительницу Городского конкурса красоты двухлетней давности, видел?

- Видел. Действительно, странно, - согласился, наконец, Валера.

- Это не просто странно, Валера, это офигительно странно! – Анастасией вновь овладел восторг, который не так часто дарила девушке ее, одна из самых древних профессий. - Я из этого сюжета такую конфетку сделаю!

- Михалыч, представь, - восклицала теледива уже в салоне автомобиля, - он ничего не помнит! Абсолютно ничего! С того момента, как вчерашним утром припарковал иномарку у собственного офиса. Жена и подчиненные искали Стаса Микрюкова целые сутки. Подозреваемый очнулся на Пушкинской улице, у трупа, то есть полутрупа. И до сих пор, при  наличии трех десятков свидетелей, не верит, что это покушение на убийство –  его рук дело. Амнезия абсолютная! И никаких следов алкоголя или наркотиков! Никаких связей с потерпевшей! Ничего! Ну, зачем ему нужно было убивать эту тетку?





Елена Николаевна открыла глаза и… улыбнулась. Больничный бокс сиял белизной и первозданной чистотой. Женщина вспомнила, что в прошлой жизни была к чистоте очень неравнодушна. Ритмично капали капельки в капельнице. Елена Николаевна посмотрела на белый стояк капельницы, на иглу, впившуюся в вену на ее левой руке, нахмурилась, решительно вынула иглу и бросила на пол.

- Ой, что вы делаете? – встрепенулась очнувшаяся ото сна медсестра.

- Мне это не нужно. Это только вредит, - спокойно возразила Елена Николаевна.

- Но… Игорь Петрович сказал… - растерялась медсестра.

А Елена Николаевна уже оторвала повязку с груди, откинула в сторону одеяло и спустила ноги на пол.

- Больная! Вы что? Вам нельзя вставать! – испуганно закричала  медсестра.
Но Елена Николаевна, не обращая внимания на последнюю, спокойно одела белый халат, что висел на стуле перед больничной кроватью, и поспешила к двери. Легонько оттолкнув преградившую путь медсестру, женщина стремительно вышла из бокса.

Главврач Городской больницы, привалившись к кожаной спинке дивана и пребывая в расслабленном состоянии, медленно пил кофе, с любопытством наблюдал через оконный блок за голубями, купавшимися в снежной луже,  и с радостью думал о предстоящих выходных. Эти мысли были столь приятными, что Игорь Петрович не заметил, как дверь его кабинета открылась и пропустила внутрь бледную женщину в белом халате поверх больничной рубашки.

- Я выписываюсь. Я абсолютно здорова, - твердо произнесла Елена Николаевна,  глядя на главврача в упор.

- Вы кто? Из какого отделения? – Игорь Петрович от неожиданности разлил кофе на диван.

- Я из реанимации. Соколова. Поступила сегодня утром. С огнестрельным ранением в области груди.
Фарфоровая чашечка выпала из рук главврача и со звоном разбилась.
- Кто позволил вам встать? И как… вы… вообще, встали?

- Я абсолютно здорова, - повторила Елена Николаевна. – Я искренне благодарна вам и вашим сослуживцам за хлопоты. Но…

Странная больная  на минуту замолчала, и Игорь Петрович увидел медсестру, боязливо заглядывающую в дверь.
- Успокоительное! – энергично воскликнул главврач.

- Мне не нужно успокоительное. Я абсолютно спокойна. И здорова, – улыбнулась бледная женщина. Неожиданно ее щеки прямо на глазах удивленного врача и медсестры покрылись румянцем.

- Мне вредит ваше лечение. Впрочем, как и части пациентов. Ваши лекарственные средства чудовищны. Яду подобны! Вот смотрите, - Елена Николаевна схватила с массивного стола из красного дерева, что занимал добрую половину кабинета главврача, чистый лист бумаги и карандаш, села за приставной столик и быстро принялась что-то писать.

Врач и медсестра напряженно переглядывались. Игорь Петрович подумал было, что неплохо бы в хирургическом стационаре иметь крепких санитаров, подобно психиатрической клинике, как Елена Николаевна стремительно поднялась и вручила ему лист бумаги с длинным списком в несколько столбцов на латинском языке. Игорь Петрович, к собственному удивлению, углубился в чтение.

- Эти лекарства не должны применяться для лечения людей, - убежденно заявила Елена Николаевна. – Они приносят больше вреда, чем пользы. Не навреди! Помните свою клятву?

- А вот эти препараты, - указала она на крайний столбец, - из-за отсутствия необходимых ингредиентов производятся с нарушением технологии.
- И что вы такого в своей библиотеки начитались? Или у вас фармацевтическое образование? – возмутился главврач.

- Вам можно только посочувствовать, - невозмутимо продолжала Елена Николаевна. – Лечить, ничего всерьез не зная  - ни о человеке, ни об особенностях его физиотипа, с ядом вместо лекарств, и все же лечить! А, ведь, иногда ваши вмешательства бывают успешными. Удивительно и похвально! А некоторые из ваших коллег и подчиненных обладают милосердием и терпением, что само по себе лечит. Восхитительно! И… все равно печально. Вы не скоро, еще совсем не скоро, поймете, что это такое – лечить.

Елена Николаевна грустно улыбнулась и быстро вышла из кабинета.
Лист выпал из рук Игоря Петровича.
- Марина-аа…  а что это было?
Медсестре ничего не оставалось, как в недоумении пожать плечами.



Молодой человек в камуфляже  с автоматом Калашникова преградил Елене Николаевне путь, когда металлические двери распахнулись перед ней и впустили в царство стражей Городского порядка.

- Вы куда? Где паспорт? Где повестка? – спросил он и… совсем растерялся.

Белый больничный халат, в который по-прежнему была облачена женщина, под дождем промок и стал бурым. Елену Николаевну  вновь посетили ностальгические воспоминания о безвозвратно потерянном, новом фиолетовом пальто, приобретенном не далее как два дня назад так удачно в крупном городском магазине «Одежда». Она шумно выдохнула холодный осенний воздух и попыталась улыбнуться служителю порядка. Улыбка получилась жалкой и вымученной. Молодой человек с автоматом не оценил.

- Калашников здесь не при чем! – возмутилась Елена Николаевна. - Немедленно отведите меня в камеру предварительного заключения, лейтенант Смирнов!

           Этот крик застал полицейского врасплох.
Секунду спустя, когда Елена Николаевна решительно завладела «калашом», молодой человек, уже равнодушно взирая на направленное ему в грудь дуло собственного автомата, нехотя поплелся вперед.  Встречных почему-то не удивляла эта странная пара: женщина в больничном халате с оружием наперевес и флегматичный, словно спящий на ходу полицейский.

 Пройдя несколько длинных коридоров, миновав с дюжину переходов и лестничных пролетов, Елена Николаевна и ее сопровождающий, наконец, оказались у заветной двери. Страж порядка, дежурный, ничему не удивляясь, -  ни странной посетительнице, ни обезоруженному коллеге, негромко позвенев ключами, открыл решетчатую дверь, и Елена Николаевна переступила через порог.
Из глубины камеры послышались возгласы удивления.

- Это вы? – подозреваемый Стас Микрюков рывком вскочил со своей лавки, но, увидев автомат, отступил назад.
- Я вас не убивал!... Я… не понимаю … не помню, как это случилось.

- Не помнишь, - согласилась Елена Николаевна и опустила в пол дуло автомата.
- Ты просто орудие, средство. Безвольный исполнитель. Жертва, если вдуматься, - медленно произнесла женщина. – Ты и не думал меня убивать, а вот оказался в тюрьме. Печально, не правда ли? Тебя ждет суд, такой же безвольный, и наказание за преступление, которое ты не совершал. Мне тебя даже жаль…

- Ну, вот, скажите, скажите им, что я не виноват! – бизнесмен от слов Елены Николаевны необыкновенно приободрился и закричал, что было сил. – Я не виноват. Совсем не виноват! А они… эти… - кивнул Микрюков в сторону решетки двери,  - даже за залог, за вознаграждение не хотят выпускать меня  на свободу до суда. Скажите, что я не виноват! Помогите мне!

Синие от холода губы Елены Николаевны искривились в язвительной улыбке, какой автор у нее ранее не замечал.
- Нет, - твердо произнесла она и усмехнулась. – Нет.

- За все надо платить, Стас. Или ты не знаешь? В этом преступлении ты не виноват. А, ведь, были и другие.
- Какие другие?

Елена Николаевна вскинула автомат и прицелилась точно в сердце подозреваемого.
- Пять лет назад, случайная попутчица на безлюдном Первомайском шоссе. Ее тело нашли спустя месяц. Три года назад, Сергей Гуров, совладелец твоей фирмы, утопленный в Ившинском пруду.

- Неправда! Ложь! Клевета! Серега сам утонул, спьяну! И никакой бабы я не видел! Клевета! – прокричал Микрюков, до боли сжав кулаки. Его красивое лицо побелело, а глаза потемнели от ненависти и страха.

- Гуров не утонул бы, если бы ты не помог. Очень вовремя, правда? Фирма осталась в полном твоем распоряжении. А та незнакомая женщина… Ты помнишь, как она кричала и молила  тебя о пощаде?

- Не-еет! Не-еет! Об этом никто не знает! Никто! Ни одна живая душа!
Подозреваемый упал на холодный серый пол и принялся бессильно колотить по нему кулаками.

- Да, знают, Стас, знают. Поэтому они и выбрали тебя на роль моего «убийцы», - бесстрастно ответила Елена Николаевна и вновь усмехнулась. – «Неслыханная история. Роковой выстрел. Жертва чудом выжила. Десятки горожан стали свидетелями кровавого преступления» - это заголовки из сегодняшней прессы. Слишком громкое дело! Такой общественный резонанс! Судья под давлением общественности, несмотря на все странности следствия, вынужден будет признать твою вину. И ни твои деньги, ни связи твоего тестя не помогут. Ты получишь максимально возможный срок, Стас. Это, конечно, не равноценно твоим злодеяниям… Но все же, все же… Даже тень возмездия облегчит души твоих несчастных жертв.

Стас Микрюков, лежа ничком на полу, беззвучно плакал и не услышал, как за его несостоявшейся жертвой и неожиданным судьей закрылась дверь.

Дежурный изолятора временного содержания ждал Елену Николаевну с ключами в руках.
- Что там были за крики? Этот Микрюков, вроде, спокойный, раньше не кричал. Вы его новый адвокат? Утром приходил другой. Он, что, отказывается от ваших услуг? – любопытствовал страж порядка, закрывая дверь.

- От моих услуг не отказываются… Особенно, когда правосудие бессильно, - слабо улыбнулась Елена Николаевна.

Лейтенант Смирнов покорно ждал  ее в глубине тюремного коридора.

- Держи, - женщина протянула ему автомат Калашникова. – Найди мне …фиолетовое пальто, патрульный автомобиль и …ты свободен!


- Вы из Управления МВД?  Вам назначено? Странно, Игорь Семенович  ничего не говорил, и в плане его встреч ничего не записано… - Светлана Васильевна, помощник пресс-секретаря Главы муниципального образования, с удивлением взирала на женщину в фиолетовом пальто.

Елену Николаевну в приемной мэра на секунду заинтересовали мягкие цвета дорогого персидского ковра, картина модного питерского художника на стене и бледно-розовая орхидея на тумбочке в углу. Секретаршу с очками в  строгой оправе она не заметила, а, по тому не прореагировав на ее вопросы, решительно открыла дубовую дверь в кабинет мэра.

Игорь Семенович Решетников, Глава муниципального образования «Город Н-ск», упитанный мужчина пятидесяти с небольшим лет в коричневом костюме важно восседал в черном кожаном кресле за огромным полированным столом из черного дерева,  самозабвенно углубившись в ноутбук. За рядами портретов президента, его полномочного представителя,  руководителей регионального уровня, флагами и настольными приборами Елена Николаевна не сразу разглядела главного городского чиновника.

- Вы кто? Вы от кого? – недовольно спросил мэр, оторвавшись от файла «Стратегия развития Региона на среднесрочную перспективу в разрезе муниципальных образований», который изучал уже третий час.

- Я от  народа, - ответила Елена  Николаевна и уверенно села на стул у приставного стола, как раз напротив хозяина кабинета.
- Слушания по предложениям Научно-производственного комплекса «Народ-инвест» состоятся на заседании Городской Думы через две недели. Это вам к моему заместителю по инновационным вопросам Сергееву, -  замахал рукой в сторону двери Игорь Семенович.

- Я от горожан, - повторила странная визитерша.
- ООО «ГОРОД - строй»? Или Движение «Мы – за чистый Город?» Вы от кого? – снова не понял мэр.
- Я от жителей Города, которым вы пытаетесь руководить, - спокойно ответила Елена Николаевна.

- Кто вас уполномочил? По какому решению? На основании какого постановления? Что вам нужно? Что вы хотите? – искреннему удивлению и непониманию Игоря Семеновича не было предела.

- Я хочу… с вами познакомиться. Посмотреть на вас. Задать некоторые вопросы о Городе и о том, что вы с ним… делаете.

Рука Игоря Семеновича нервно потянулась к телефонной трубке, но оказалось достаточно только одного взгляда Елены Николаевны, чтобы мэр обмяк, так же, как  лейтенант Смирнов часом ранее, и послушно уставился на свою гостью. Теперь мужчина и женщина напряженно глядели друг на друга. Прошла долгая минута. Затем другая. Пауза затянулась.

- Н-да, - наконец, вздохнула Елена Николаевна. – Наша встреча не имеет смысла. Говорить стоит только с тем, кто слышит. А молчать – с тем, кто понимает…

Женщина резко встала со стула и решительно направилась к выходу из кабинета.
Игорь Семенович встряхнул, было, головой в крайней растерянности, но потом вновь с нетерпением углубился в свою «Стратегию». До встречи с активом Городской ветеранской организации  оставался  всего час, затем ему необходимо было открыть заседание Городской координационной группы по вопросам внедрения электронного документооборота в дошкольных детских учреждениях, а до начала этих важных мероприятий ему еще следовало осилить файлы с новыми редакциями «Дорожной карты» и оценить Смету на проведение многочисленных осенних праздников.

Покинув кабинет Игоря Семеновича Решетникова, Елена Николаевна осторожно ступала по красному персидскому ковру. Он был бесконечен - начинался в приемной мэра, вился не один десяток метров по коридорам мэрии и заканчивался только у поста полиции на выходе из здания. Огромный плазменный телевизор на стене в вестибюле  истошно вещал что-то об очередной сотне жертв нового террористического акта в одной из стран дальнего зарубежья и о поисках маньяка, прирезавшего всю свою семью в соседней области. Впервые после пробуждения ото сна, граничащего со смертью, женщиной овладело отчаяние и тоска. Страшная и непереносимая. Когда нет даже проблеска надежды. «Все бесполезно. Ничего не имеет смысла. Ничего уже нельзя изменить», - думала Елена Николаевна, не обращая внимания на окрики полицейского и Светланы Васильевны, настигшей странную посетительницу шефа.
Замысловатая стеклянная дверь в здание мэрии закрылась, пропуская в осеннюю дождливую муть женщину в фиолетовом пальто.

А на массивных ступеньках у входа в здание Городской администрации ее уже ждали …новые собеседники.

Анастасия Дмитриева с микрофоном наперевес преградила путь Елене Николаевне. Валера с видеокамерой на плече занял боевую позицию.

Теледивой владело необыкновенное возбуждение: коллеги с федерального телеканала просто пищат от предвкушения сенсации! Недавно почти убиенная жертва покидает больницу, направляется спросить о справедливости сначала своего несостоявшегося убийцу, а потом мэра города! И она, Анастасия, станет первой, кто возьмет у такой нетипичной героини интервью. Они успели, успели! В Управлении полиции еще только решают, организовать ли поиск и преследование странной потерпевшей, а ее съемочная группа уже настигла необыкновенную беглянку.

- Елена Николаевна! Вас приветствует телеканал «Город ТV»! С какими чувствами вы покидаете мэрию? Вы выяснили, какие шаги предпримет Глава нашего города, чтобы подобные вопиющие преступления  больше никогда не повторились?

Елена Николаевна повернула голову в сторону журналистки, покосилась на видеооператора, который суетливо кружил вокруг нее, бросила взгляд на площадь у мэрии и недовольно нахмурилась, не найдя патрульной машины, на которой приехала из Управления полиции.

- Что сказал вам мэр? Не удивлюсь, если его слова вас не утешили и не убедили. Обещания бороться с преступностью присутствовали во всех предвыборных программах Игоря Решетникова. Насколько они исполнены, можно судить хотя бы по инциденту, произошедшему сегодня с вами. Как реагирует мэр на то, что такое страшное преступление совершил депутат Гордумы?

Анастасия бросалась вопросами, как теннисист мячами, и Елене Николаевне пришлось проявить терпение, чтобы уловить их смысл.

- Как вы себя чувствуете? Вы покинули больницу так неожиданно. Что вы делали в Управлении полиции? Это правда, что вы посещали содержащегося в камере предварительного заключения Станислава Микрюкова? Что вы чувствуете к этому человеку? Верите ли вы в то, что он потерял память? Адвокат бизнесмена  утверждает, что он не помнит, как поднял на вас оружие. Вы этому верите? Были ли вы знакомы с Микрюковым раньше, а, может, вы были знакомы с его женой – победительницей Городского конкурса красоты или с его знаменитым тестем?

Этот словесный понос лился и лился, поток вопросов, казалось, был бесконечен. Терпение Елены Николаевны, наконец, закончилось. Она с силой выхватила микрофон из рук журналистки и… бросила его в видеокамеру. Когда стихли крики Валеры, склонившегося над разбитым объективом камеры, Елена Николаевна взяла побледневшую Настю за руку и заглянула ей в глаза.

- Ты же была хорошей, умной, талантливой девочкой, Настя… в шестом классе. Что с тобой случилось за последние пятнадцать лет? Ты мечтала писать фантастические романы и снять фильм о поисках Атлантиды… или снежного человека… или о происхождении Вселенной. Как в той песенке, которую вы пели с мамой? …Ты мечтала о морях и кораллах… А сейчас ловишь мутную рыбку в вареве желтого, порочного, бессознательного и бессовестного мира под название «Большая тележурналистика». На что ты тратишь свою жизнь, глупая девочка?

- Откуда вы знаете… мою маму? – только и смогла пролепетать Анастасия.
В это время к пострадавшим коллегам подбежал взволнованный Михалыч.
- Репортаж явно не удался? – спросил водитель.

- Ты-то мне и нужен! - обрадовалась Елена Николаевна. – Сергей Алексеевич Михайлов, живо в машину и гони  в Городскую библиотеку. Я страшно опаздываю!




Конференция читателей в Городской библиотеке была в самом разгаре, когда дверь в читальный зал отворилась, и никем не замеченная  в зал вошла женщина в фиолетовом пальто. Она скромно села на стул в углу, спряталась за коричневой конторкой и старой пыльной пальмой в деревянной кадке. Из-за этого укрытия Елене Николаевне открывался прекрасный вид на участников конференции, большинство из которых были ей хорошо знакомы, на витрины с экспозицией периодических печатных изданий конца ХIХ - начала ХХ века под названием «Современники Серебряного века». Заведующей отделом редких книг, такую должность до нынешнего утра она занимала, было приятно любоваться своим детищем, ведь, мыслями об этой выставке она жила последние недели.

Елена Николаевна слушала, как ее ближайшая подруга и коллега Валентина Петровна с плохо скрываемым волнением представляла экспозицию читателям, как тучный и грузный заведующий кафедрой русской литературы, профессор Городского университета Петр Семенович Подгорный, размахивая руками, вещал об эпохе модерна и нараспев читал стихи Анны Ахматовой, как необычно долговязый и худой аспирант Дима Вересов разглагольствовал об упадке русской художественной литературы начала прошлого века, как с ним спорил строгий преподаватель педагогического института Рудольф Борисович Круглов, а студент этого же вуза с незнакомой фамилией нудно бубнил о предчувствии неотвратимости катастрофы 17-го года в творчестве поэтов начала ХХ века.

 Один выступающий сменял другого, жаркие споры перемежались с громкой декламацией стихов поэтов Серебряного века, студенты университета дивно пели под гитару, десятиклассница Верочка Дашкевич несмело рассуждала об изменении образа женщины в поэтическом преломлении на протяжении ХХ века… а на сердце Елены Николаевны все теплело и теплело. 

В заключение конференции Светлана Игоревна, просто Светочка, срывающимся голосом произнесла:
- Уважаемые, дорогие наши читатели! Эта выставка, что вызвала ваш,   столь  живой и неравнодушный отклик, была подготовлена нашей… Еленой Николаевной Соколовой. Этот дикий случай сегодня утром… Наша коллега сейчас в больнице… Мы все надеемся на ее скорейшее выздоровление…

- Обязательно выздоровеет! - убежденно воскликнул профессор Подгорный.
- Может, нужно помочь? – спросил студент Семенов.

И Елена Николаевна невольно пригнулась, совершенно скрывшись за конторкой. Женщине пришлось подождать еще минут двадцать, прежде чем, участники конференции пошумели и неохотно разошлись. В читальном зале осталась одна Валентина Петровна.

- Валюша, - тихо позвала Елена Николаевна и вышла из своего укрытия.
- Лена?!  - обмерла пораженная Валентина Петровна. - Как… ты? Врач сказал, только через неделю… А девочки, Света… Сейчас всех позову!

- Не нужно, Валя, это лишнее! – подбежала к ней Елена Николаевна и взяла за руки. – Я спешу. Я только попрощаться. Посмотреть… на нашу библиотеку.
- Как ты себя чувствуешь, Лена? Почему ты не в больнице? Что говорит главврач?
- Подожди, Валя! Ты – не о том.

Елена Николаевна подошла к витрине, в которой лежали  пожелтевшие листки модного журнала столетней давности, вновь, как неделю назад,  засмотрелась на портрет невесты великого князя, на ее высокую прическу и нитки жемчуга, обвившие нежную шейку красавицы.

- Библиотека – хранилище знаний, мудрости и памяти о былом… - задумчиво произнесла Елена Николаевна, а затем энергично воскликнула. - Представляешь, Валя, оказывается, довольно маленького шарика, всего лишь шарика сантиметром в диаметре, чтобы в нем сосредоточить книги из всех библиотек этой планеты. Маленький шарик, Валя, и наша профессия канет в лету!

- О чем ты, Лена? – испугалась своим предчувствиям Валентина Петровна.
- Я спешу, Валюша, очень спешу! – Елена Николаевна отвернулась, чтобы незаметно смахнуть навернувшиеся на глаза слезы. - Какой же длинный этот день! Сколько событий, сколько встреч! Но до наступления ночи осталось очень мало времени. А мне еще нужно понять…
- Что понять?
- Имеет ли все это смысл…





К вечеру пошел сильный дождь. Крупные холодные капли  скоро превратились  в маленькие снежные горошины, которые резво застучали по  настилу крыши Городской библиотеки. Елена Николаевна открыла люк пожарного выхода, шагнула вперед и окунулась в царство ветра и снега. Она медленно подошла к краю крыши и запрокинула голову вверх. На черном небе не осталось места ни Солнцу, ни Луне. Но снежная кутерьма не скрыла яркий свет далекой звезды, название которой Елена Николаевна не знала. Сияние незнакомого светила манило с необъяснимой силой. Елена Николаевна шумно вдохнула морозный воздух в легкие, улыбнулась и… закрыла глаза.


- …Наблюдатель HTXZLIIVL—087-067-9868-968963 исполнил свою функцию. Информация о гуманоидной цивилизации на планете GH-3 системы звезды POUN0UPPOIO-087=978678-96976870598756745 галактики JGHIOUGUOYFUOYF-07678960798608768706870680768763276363266 принята и обработана.

- Характер информации?
- Может быть расценен как положительный.

- Что это значит?
- Прогресс и позитивное развитие не исключены.

- Значит, эта цивилизация имеет право на дальнейшее существование. Мнение Наблюдателя не может вызывать сомнений. Решение принято. А что с Наблюдателем?

- Завершил функционирование. При гуманоидной форме бытования Наблюдателя передача информации стоит ему жизни. Иной исход невозможен…

Ночь вступила в свои права. Темнота опустилась с неба и скрыла последние этажи строящейся многоэтажки. Но на крыше Городской библиотеки от фонарей, укрепленных по периметру здания, было светло как днем. Снегопад  прекратился, и снежные слезы высохли на лице женщины в фиолетовом пальто, которая, казалось, заснула, привалившись к краю парапета.


Рецензии
Читается, словно бегущий ручей, увлекая в смысловую гамму просходящих событий. Спасибо. Понравилось. Всего наилучшего!

Валентин Акатов   11.11.2023 21:53     Заявить о нарушении
Благодарю за отзыв!

Алена Ушакова   14.11.2023 19:05   Заявить о нарушении
На это произведение написано 12 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.