Евгеньич. Глава 12

     Затем я вернулся в офис, который обнял меня своим теплом, бережно и моментально укутал во что-то теплое, приятное, близкое сердцу, чтобы уже не отпускать из своих объятий до самого вечера.
     – Роман Олегович, а я влюбилась, кажется, – проворковала мне навстречу секретарша, по-прежнему томно глядя куда-то перед собой, о чем-то только ей ведомом мечтая и летая в своих прекрасных розовых облаках.
     – Сколько раз я слышал от тебя эти слова за последние пару месяцев, Оля, на пальцах руки не сосчитать, – усмехнулся я. – И каждый раз все новая и новая влюбленность. Не понимаю, откуда у тебя столько новых сердец, чтобы каждый раз вроде как все заново начинать и заново влюбляться! Ты меня удивляешь! Но и завидую твоей легкомысленности при всем при этом. У тебя есть чему поучиться. Хотя бы вот мне!
     – Вы много чего сейчас будете говорить, но я все равно не буду слушать, – решила удивить меня девушка. – Я уже все решила. Вечером мы с Сашей идем в ресторан. Он мне обещал. Он такой мужественный, сильный, уверенный в себе мужчина.
     – Если бы ты знала, дорогуша, сколько раз в этой жизни обещали мне, то не относилась бы так серьезно к словам человека, о существовании которого еще утром даже не догадывалась.
     – Но ведь мы обменялись номерами...
     – Да, это и правда о многом говорит, – рассмеялся я. – Ладно, я у себя в кабинете. Если еще поговорить захочешь, заходи в обед. Только не подумай, что я тебя тоже к себе пригласил с какой-то целью, как Саша. Две удачи в один день – слишком большая честь для тебя. И без того в себя поверила уже, – необидно подколол я секретаршу. – Только без обид, ты же знаешь меня! И все-таки без абортов тоже как-нибудь постарайся обойтись!
     – Трудно привыкнуть к вашему специфическому юмору, – обиженно надула губки девушка. – Я порядочная девушка, какие аборты?
     – В твоей порядочности я не сомневаюсь, Олечка. А привыкать к юмору не нужно. Просто изначально научись не обижаться на окружающий тебя мир, – сказал я напоследок и, не дожидаясь ответа, зашел к себе в кабинет.
     Через пару часов ко мне зашел Марат и посетовал на то, что Виталя выпил его элитный алкоголь, который тот припрятал для какого-то своего особого повода. Я лишь пожал плечами: проблемы выпитого алкоголя касались меня меньше всего. Подумав, я не стал упрекать Марата за то, что он изначально не признался в своей задумке познакомить меня с нашим главным инвестором. Такие встречи бывают очень полезны, что называется, для обрастания мясом. К тому же история Виталия Ивановича мне действительно понравилась. Она показалась мне какой-то непередаваемо вкусной, как тот морозный воздух декабря за окном. Был в ней особый шарм, неповторимый, уникальный, какого до той поры еще не было ни в одном моем прозаическом произведении.
     Не всегда все бывает гладко, и в периоды тяжелых потрясений намного интереснее читать о тяжелой судьбе человека, который сумел выбиться в люди, нежели чем очередные сопли о какой-то там любви, которую многие до сих пор не встретили, а прочие многие успели и потерять, причем даже несколько раз. К прочим многим на тот момент относился и я сам.
     Я открыл Word и набросал примерный план будущего произведения. На первый взгляд, получалось вполне себе неплохо. А работать в тот день по-прежнему не хотелось, как не хотелось еще с самого утра. Хотелось писать – впервые за многие последние месяцы я почувствовал, что ко мне пришло вдохновение, которое не посещало мои родные края достаточно долгий срок. Название рассказа обсуждению не подлежало. Я выбрал его еще в то время, когда Виталя впервые упомянул прозвище Ани, которое сам для нее и придумал. Набрав на клавиатуре название рассказа и выделив его жирным шрифтом, я уже не задумывался над тем, что напишу далее. Я давно не писал прозу, долгое время балуясь стихами и сонетами. И мои пальцы начали быстро бегать по клавиатуре, словно извлекая из глубины подсознания кем-то уже написанный и заложенный в меня с рождения текст, который мне всего лишь нужно было превратить в электронный вариант. И процесс написания прозы, в последние месяцы казавшийся мне адским трудом, медленно сдвинулся с мертвой точки...

                декабрь 2011 года