Дерьмовая история

               

  Отец вспоминает слова Альберта Эйнштейна о том, что Моше Рабейну, Моисей, впопыхах спускаясь с горы Синай забыл записать для нас ещё одну заповедь – "Не бойся".
   Январь 1968 года. Подготовка к следующим приёмным экзаменам в ЛГУ в полном разгаре. Довелось мне услышать, что существуют какие-то хорошие подготовительные курсы по математике по адресу…Одним словом, вечером в помещении школы. Надо проверить.
   Проверила. Через три минуты все поняла и тихонько выбралась на волю.
     Иду себе, никого не трогаю. На ногах валенки подшитые, в руках портфельчик. Улица тихая, спокойная, "Частный сектор". Фонари горят, снежок поскрипывает. Хорошо.
   А вот и не хорошо. Впереди проявилась группа малолетних подростков. Ладно, пусть себе кучкуются, мне до них дела нет.
   А вот им до меня дело было. Это я поняла, когда очутилась самой нижней в "куче-мале".
   Я, вообще-то, росла недотрогой, а тут эта мелюзга пытается пуговицы на моем задрипанном пальтишке расстегнуть.
   Ну, школьные навыки у меня ещё не утеряны, портфель в руке. Наладила я, кого достала, этим портфелем по башке,

вывернулась и побежала, куда глаза глядят и тропинка утоптанная ведет. Они, конечно, за мной.
   В конце тропинки оказалось необходимое, вернее нужное заведение. Я в него заскочила, крючок набросила, стою, соображаю, что дальше делать.
   Они тоже стоят, вслух соображают.
   А что тут придумаешь, ситуация патовая. Тем более, что внешней вертушки на двери не было. На мое счастье.
   Ну, покуражились они под дверью, пытались со мной заговаривать. А я стою себе на глыбах замороженного дерьма и мочи и помалкиваю. Как в дырку провалилась.
   Потоптались ребятки еще немного, соскучились.
   Айда, говорит кто-то, назад, все равно она мимо нас пойдет, другой дороги нет.
   Вот тут они ошиблись. Провинциальные девочки не ищут легких путей. Они ищут пути короткие.
   Постояла я еще немного, чтобы подальше отошли, выбралась на простор, огляделась, и пошла напролом. Проваливалась в сугробы, перелазила через какие-то плетни. Видимо, пробиралась по огородам на задворках домов.
   Небо звездное, от снега тоже светло, у входа на старое кладбище фонарь светит. На холме телевышка огоньками красными манит. Мне как раз туда и надо.
   Долго ли, коротко, добралась домой, в подъезде снег из валенок вычистила, пальто встряхнула. Зачем снег в квартиру тащить?
 
   Плохо мне было, стыдно. Как это я так запаниковала? Как это я себя на кучу дерьма, пусть и замороженного загнала. И в страхе стояла, ждала, пока уйдут. Стыд хуже страха. Японка на моем месте сепуку бы совершила. Харакири.

   Ночь не спала, дерьмо мерзлое вспоминала. И себя на нем. Умницу и красавицу.
   
   С тех пор повелось - только страх подступает, ему дорогу преграждает жгучий стыд, этот суровый ангел хранитель с огненным мечом.
   Не смей.
   И папа не велит.