Под деревом развесистым задумчив он лежал

      Под  широкими хвойными ветками  чуть сбоку от тропы, ведущей в гору к лагерю, где проживали участники «Новокона-92», сладко спал гордость питерского фэндома Саша Сидорович, в  просторечье  Сидор.  Безмятежным было его чело, румяны ланиты, выдыхаемые алкогольные пары  легкой туманностью таяли в свежем ночном воздухе. Судя по счастливой улыбке, Сидору явно снились хорошие сны.  Возможно, эротические – он слегка постанывал. Может, даже с  приятными извращениями – не просто голые бабы, а, к примеру,  расстрел обнаженных редакторов ненавистной «Молодой гвардии». Эти губители отечественной фантастики в одном исподнем (или без оного) молили о пощаде, а командовал расстрельной командой он, Сидор, лично. Трудно представить себе что-то более приятное в те далекие годы для любого участника фантастического движения. Может, и что другое снилось, утверждать не беремся, но сон был крепким и сладким, как у заслуженного деревенского пожарника, давно покрывшего свой  каменный дом железом. Хорошо Саша спал. Никого не трогал и даже не починял примус. Ну не дошел от моря до верхнего лагеря «Альпинист», бывает. Одно название чего стоит, по трезвому не сразу поднимешься, а уж после литра выпитой… Впрочем, литр – весьма либеральная оценка.

     Тропа к морю и ночью местом была достаточно оживленным, пара сотен участников конвента спала урывками в любое совершенно непрогнозируемое время суток. Уже в первые минуты после приземления Сашу заметили бредущие кто вверх кто вниз товарищи-доброхоты. Нет, не взяли под белы ручки-ножки, не понесли в теплую предпохмельную койку. Фэнов хлебом не корми, дай подискутировать. Упустить такой случай было никак невозможно. Через час вокруг несчастного (или счастливого?) Сидора собралось не менее полусотни фантастических особей с разной степенью разумности в зависимости от количества принятого. Почти благородное собрание разделилось на два яростно жестикулирующих лагеря. Одни призывали проявить милосердие и отнести товарища почивать в постель. Особо упирая на то, что многие «альпинисты» имели обыкновение отходить в сторону от тропы по вполне естественному поводу, а Саша в сумерках мало заметен и его могли оскорбить действием, пусть даже без злого умысла.  Другие с не меньшим упорством доказывали, что он, Сидор, свободная личность и имеет полное право спать, где пожелает. Хочет под ёлкой? Пусть под ёлкой! И нарушить это священное право означает посягнуть на его, Сидора, демократическое волеизъявление. Свободный человек спит в свободной стране под свободной ёлкой. И не трогайте Сашку своими ложно-сердобольными лапами.  Атмосфера накалялась.

     Веки Сидора недовольно затрепетали. В его сладостный сон врывалась посконная действительность. Вокруг шумели хвойные ветви и набирающий обороты диспут: «Под ёлкой – как можно…», «Пусть и под ёлкой, хрен с ним, тепло…», «А ты под ёлкой спал…», «Да я с детства под ёлками…», «Тебе под дубом надо, ёлки-палки» и прочая ёлочная словесная шелуха. И тут  свершилось чудо. Нет, не было нечисти, поднимающей Сидору веки. Он, собственно, их и не поднимал. Тем более явственно, неожиданно и громоподобно прозвучал его потревоженный голос над беснующейся толпой. И изрек этот глас истину непреложную: «Какого …! Это туя!!!». И в рифму было это изречение. И вновь впал Саша в сладкое сонное небытие, утомленный пророчеством. Потрясенная  столь просветленным обращением и познаниями в хвойных породах деревьев толпа замолкла. Продолжать дискуссию было бы святотатством. Да и лучше все равно не скажешь. Несколько гуманистов смотались в лагерь и, вернувшись, повесили на хвойные лапы  импровизированную табличку: «Сидор под туей. Не беспокоить. Сталкерам и прочим сыкунам с тропы не сходить». С тех пор не раз приходилось слышать коронный аргумент фэнских споров по любому поводу:  « Какого …! Это туя!». Жизнь все же частенько подкидывает экспромты, которые живут дольше цветистых перлов, рожденных в творческих муках.