Хочется отдыха от проблем

2016 год начался бесчисленными обсуждениями по ТВ, в Интернете и просто на улице экономического положения в мире и, конечно же, у нас в стране. Да , всё это неприятно, всё это страшит и чревато разными неприятными последствиями. Но вот уже половина января прошла, а темы общения телеведущих со зрителями всё эти, негативные. То же и в Интернете, и в транспорте, и в магазине. Однако нельзя жить только негативом.

Теряется смысл существования. И захотелось мне рассказать об одной старушке, которую я знала во время войны и после неё.

Может быть, она и не была старушкой, просто я была дошкольницей во время войны, а потом тоже ещё младшей школьницей сразу после войны, и потому она мне казалась старенькой. Её звали все тётя Надя. Она была хромая от рождения. Где и кем тётя Надя работала до войны, я не знаю. Зато отлично помню, что женщина эта имела золотое сердце. До войны у неё был муж и сын. Оба они ушли на фронт. На  мужа она получила «похоронку» уже в 1941 году, а о сыне она узнала в 1943году, когда к ней приехал сослуживец сына и рассказал, где и как  погиб её Серёжа. Горе не только не озлобило тётю Надю, не сделало её замкнутой, нелюдимой, а наоборот она раскрылась для всех ещё лучше. Все соседи и раньше знали, что она добрая, но теперь она не могла пройти мимо любого ребёнка знакомого или не знакомого, чтобы ни сделать ему что-нибудь приятное. Сначала она раздарила все, до того бережно хранившиеся игрушки сына. Потом стала дарить детские книги, которых она до войны много накупила своему Сергею, когда он был школьником. Что она ела сама трудно сказать, потому что мы постоянно видели, как во дворе тётя Надя раздаёт свой паёк детям, только что полученный ею по карточкам. В соседнем с  нашим дворе ( наши дворы разделяла небольшая изгородь) жили дворники, у которых было 10 человек детей. Эти ребята мал, мала меньше всегда играли в нашем дворе. Тётя Надя не только всё время подкармливала их, но и то и дело приносила им разную одежду. Сначала она отдавала им одежду сына, а потом стала специально переделывать пиджаки и брюки мужа, чтобы они годились на ребят мальчиков. Девочкам же она перешивала свои довоенные платья. Это подумать только: все мы жили впроголодь, шла война, каждая крепкая одежонка могла стать источником еды, если её продать на рынке, а тётя Надя раздавала даже свой продуктовый паёк, полученный по карточкам,  не говоря уж об одежде. Тётю Надю в нашем дворе все очень любили и дети, и взрослые. Однажды она в каком-то магазине, уже после войны, оставила свою палку, с которой ходила всегда. Купить ещё одну  тогда была проблема. Старший сын дворничихи специально поехал за город, срубил там дубину, привёз домой, два дня он стругал её и что-то выпиливал и на третий день пришёл к тёте Наде с подарком.

Его палка была и по росту тёте Надечке и украшена какими-то вензелями. Она даже расплакалась, так её тронул этот подарок.

После войны, когда отменили карточки, тётю Надю стали все соседи приглашать в гости. С продуктами тогда стало полегче, а у неё ничего кроме пенсии за погибшего мужа и сына не было. Работать она уже не могла. Вот соседи и старались теперь помочь одинокой старушке. Добро ведь не забывается.