Берегиня. Глава 6. Фома

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2016/01/22/248

Глава 6. ФОМА


"...Вот пустяки! Да что ж тут делать?
Я все сужу - не осужу.
Мне бы только знать, что снегом белым
Еще покрыта Софруджу,
Мне б только знать, что смерть нескоро
И что прожитого не жаль,
Что где-то есть на свете горы,
Куда так просто убежать..."

- Ой... - Нинка-Фома аж всхлипнула, расчувствовавшись. - Тебе хорошо, Татьяна! У тебя Витька поет. А мой молчит, как рыба об лед.

- Будто у меня молча хуже получается! - обиделся Рыба.
- Голодной куме все хлеб на уме... Я же не про ТО.
- А я про ЧТО?

Таня, усмехаясь, слушала пикировку старых друзей. Какая разница - поёт, или не поёт муж? Главное, как говорится в анекдоте № 36, был бы человек хороший! Тем более, что Витя иной раз берется за гитару вовсе не для ублажения супруги, а наоборот - чтобы хвост распетушить перед посторонними женщинами. Как вот перед той же Фомой.

Но все равно - хорошо! Хорошо, что в кои-то веки выбрались сюда, на почти позабытую избу. Хорошо, что наткнулись здесь на Рыбу с Фомой, прикативших на уикэнд за полтысячи километров. Хорошо, что Витька поет старые песни, берущие за душу.

А самое главное, что хорошо - сумели-таки вырваться с незалежной Украины и добраться до своего очаровательного захолустья раньше, чем начали скакать «братья по разуму». Вот уже сколько лет каждое утро, глядя из окна на горы, Таня тихо радуется им...

С Украины пришлось бежать вовсе не на Катунь, как мечталось. Поездка Рыжкова, так обнадежившая их в восемьдесят восьмом, ничего не изменила. Всё ушло в песок. А потом Армению тряхануло и стало ясно, что не дождаться финансирования новой ГЭС.

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Заглохло и строительство южноукраинской ГЭС, на которой они с Витей пытались пересидеть смутные времена. Так что долго сомневаться не пришлось - драпанули в свою желанную Сибирь, благо квартира была забронирована.

Вот с карьерой пришлось распрощаться. Таня больше ни дня не работала на производстве - некуда устроиться. Сидит дома, шьет пуховки по заказам. Витя побултыхался в градостроительстве, даже чего-то там освоил - и тоже спёкся. Пошел в шабашники - строить коттеджи для новых русских. Плюс огород, тайга, рыбалка...

И все равно - хорошо! Жизнь продолжается, друзей - навалом. В погребе - картошка. А Саяны от любой хандры вылечат!

- ...А Шурка ходит на избу?
- Очкобородый? А куда он денется?
- Нет, я про Келдыша!
- Редко. Зашился с бизнесом - у него же сейчас малое предприятие.
- Во, блин! Капиталистом заделался?
- Да какой там! Они по-прежнему на верёвках висят. Всякие работы на высоте выполняют, а потом деньги по полгода не могут вышибить. Шурка уже совсем сивый от такой жизни стал. И язву заработал.
- Вы знаете, у дяди Келдыша сегодня совещание по неустойчивому массиву...
- Блин, это что ещё за чудо? - Фома изумленно уставилась на говорившего - мальчишку лет семи-восьми с набитым ртом. Пацанёнок только что заскочил с веранды, хватанул со стола какую-то плюшку и явно намеревался вновь забуриться в нарытые возле избы снежные катакомбы. Май месяц на Борусе - еще почти зима.

- Это у нас Санёк, - посмеиваясь, сказала Зондерша.
- А он у вас всегда так... выражопывается?
- А чего? - вступился за мальчишку Балбес. - Санёк парень серьёзный. Он и круче завернуть может.

Нинка хотела было высказаться по поводу новоявленного вундеркинда и даже открыла рот. Но тут кто-то большой затопал в сенцах ногами, сбивая с ботинок снег.

- Келдыш! - радостно завизжала Фома. - Пришел-таки, сучий потрох! Ну, снимай с себя все и иди ко мне! Христос воскрес!
- Воистину... - взмыленный Шура-Келдыш чуть было не подставился под щирый Нинкин поцелуй. - Рыба, призови бабу к порядку! До Пасхи еще неделя! Пост, мамочка!
- А чё? - меланхолично пробурчал из-за печки Рыба. - Ей бы только яйца покрасить.  И вообще, не мешайте людям общаться...

Угол за печкой всегда был территорией, где можно уединиться для неторопливого и негромкого разговора - так же, как территория под нарами негласно предназначалась для уединения иного рода. С тезисом насчет “негласности”, правда, вечно спорила беспардонная матерщинница Фома. Та еще смолоду обожала комментировать происходящее в заповедном поднарном пространстве и предрекать грядущее рождение богатырей, первым их коих был РЫБЁНОК - продукт ее нерушимого союза с Рыбой. Но Фома - она и в Африке Фома. Непозволительные для прочих солёные шуточки всегда не только сходили Нинке с рук, но напротив - постоянно расширяли круг её сердечных друзей и подруг. Потому что добрая она, Фома...

- Шура, ну что новенького? - оттёр Нинку Балбес. - В Катманду дозвонился?
- Представляешь, в понедельник Гришка сам из базового лагеря прямо на домашний телефон вылез. Говорит, что через спутник. Зинка сначала подумала - кто-то придуривается. Трубку положила. Хорошо, второй раз я подошел. В общем, где-то в этих числах они должны ставить штурмовой лагерь. Только погода у них сильно хреновая.
- А чего это Восьминог в Катманду делает? - вскинулась Фома, непри-нужденным движением могучего торса восстанавливая статус-кво.
- Ты чего, мать, совсем без памяти? Там еще Каннибал с Тампаксом. И Майорыч. Их же в экспедицию взяли!
- Во, блин, дела... А я ни сном, ни духом... Рыба, поганец, а ты-то знал?
- А фиг ли?
- Вот я тебе самому яйца накрашу! Тут наши пацаны на Эверест лезут, а ему “фиг ли”!

Фома опять повернулась к Келдышу: - Так они тоже на вершину пойдут?
- Ну, мамочка, ты губу раскатала...
- А в чём дело?
- А в том, что на вершину пойдут белые люди: Витасик со товарищи. А наши орёлики будут таскать им кислород. И пожрать повкуснее. Так дешевле - шерпам не надо валютой  платить. Свои-то за одни харчи рады горбатиться.
- Так ты думаешь...
- Я эту мафию  с семьдесят пятого знаю. У Витасика им ловить нечего.

Шура знал всё. Даже то, чего определенно не мог знать никоим образом. А иначе разве сохранилась бы за ним столько лет роскошная кликуха: “Келдыш”? Правда, для нынешней молодежи эта знаменитая когда-то фамилия - пустой звук...

Фома не сомневалась, что Шура знает, о чём говорит. Но какая же тётка оставит последнее слово за мужиком, будь он хоть трижды таким эрудитом?

- А вот давайте выпьем, чтобы у мальчишек получилось! Блин, зря мы их воспитывали, что ли? - прервала она Шуркины излияния.
- Ну вот: “мы пахали”...
- Я про себя, что ли? А помнишь, сколько Медведь с ними возился? - Нинка повернулась к большой фотографии на стене избы и дрогнувшим голосом докончила: - Самого-то уже сколько лет в живых нет... а пацаны на Эверест лезут...

Келдыш промолчал. Возился с пацанами не один Медведь. Начинала с ними заниматься Галка-Шумачиха, а уже потом её Андрюха оттёр. Кто теперь разберется между ними? Обоих уже нет на этом свете... Но что объяснишь простодушной бабе, для которой и Андрюха, и Галка – всего лишь друзья молодости? И не надо ничего объяснять...

А та всхлипнула, вытерла нос и рявкнула:
- Рыба, замудонец! Куда заначку дел? Наливай!

***

Нет, не тот народ пошёл на избе! И Рыба со своей Фомой, когда-то такие неугомонные насчет погужеваться,  еще до полуночи забрались в спальники. И вовсе не под нары, как порывалась продекларировать Нинка, а поверх них. Прямо как добропорядочные буржуины - если только буржуины хоть где-нибудь в цивилизованном мире согласны спать на дощатых нарах. И Келдыш подозрительно быстро убрался в излюбленый закоулочек за печкой. Небось, опять свой радикулит холить будет... Что уж говорить о Зондерах - Татьяне с Витькой? Эти и смолоду не отличались большой прытью в ночных бдениях. Точнее, если уж как на духу, Витька мог бы и до утра тренькать на своей гитаре... будь на горизонте хоть одна благодарная слушательница окромя законной супруги. Та-то его балалайкой сыта по горло. Может и не сыта, но делает такой вид, чтобы много о себе не думал...

Короче - дело к ночи. В избе тишина. Разве что всхрапывает Рыба да посапывает Санёк, вволю навозившийся в своих "пещерах". Не спит только Гёрла, его мамаша. Зондер, пристраивая в безопасное место гитару, лишь на секунду задержался взглядом на тётке, уставившейся немигающими глазами в огонек свечи. Эта хакаска-полукровка в Витькин каталог благодарных слушательниц не вписывалась никаким боком.

 "Но глаза-то, глаза! Бр-р! Ох и ведьмачка! И вообще - ну её в болото..."

Витька, довольный отлично прошедшим вечером, ткнулся носом в супружнее тёплое плечико.

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2016/01/24/267