Роза Исааковна меняет профессию. Часть 1

      Роза слушала рассказ Лори, изредка почесывающей щеку, и хохотала после каждого предложения про знакомство «невесты» с матерью «жениха». Под конец повествования в жанре фарс Абрамович начала икать от смеха, уже не стараясь вытереть выступившие на глазах слезы.
      Лори же, наоборот, становилась все печальнее.
      – Ох ты ж, бесплатная комедия… – кое-как вымолвила Роза между приступами икоты. – Мать Дерека – тот еще персонаж, но ты ее таки сразила своим поведением! Молодец, подруга!
      – У тебя есть что-нибудь от аллергии? – спросила Лори, изучив красную щеку в зеркальце от микроскопа, который Абрамович сломала на работе и пару элементов притащила домой. Не пропадать же добру!
      – А что случилось? – нейробиолог полезла в шкаф за аптечкой.
      – Мне шоколад нельзя. Но пришлось съесть эклер: не откажешь же маме Дерека. Теперь лицо ужасно зудит, – пожаловалась Лори.
      Пока Роза перебирала тюбики, бормоча под нос: «Просрочен, ага. А может, его Уолту отдать на алхимические опыты?», Лори еще раз вспомнила вчерашний вечер и вздохнула. Как-то совсем ей невесело. Вроде удалось сыграть глупую и грубую размалеванную девицу в старой мешковатой одежде (впрочем, девушка всегда носила длинные юбки и винтажные кофточки, но своего размера), а гордиться нечем. Обманула двух людей… Хотя помогла же куратору подруги отвязаться от приказа матери найти невесту.
      – На, держи, – Абрамович протянула Лори антигистаминное лекарство. – Эй, ты таки уснула?
      Задумавшаяся Лори встрепенулась, снова горестно вздохнула и взяла тюбик, чтобы утихомирить аллергию. Роза сразу заподозрила что-то неладное, мигом ощутив себя настоящим сыщиком. Даже вынула из ящика стола лупу и произнесла голосом Василия Ливанова: «Это элементарно, Ватсон». На актерство подруги Лори не обратила ни малейшего внимания, втирая мазь в щеку.
      «У нее спрашивать бесполезно, – решила новоявленная мисс Марпл в должности нейробиолога. – Нужно допросить Хейфитца. Он явно что-то знает!»

***


      По неискореняемой традиции Моррисон проспал на работу: после звонка будильника опрометчиво понадеялся на собственное внушение «я открою глаза ровно через пять минут» и уснул на полчаса. В результате неудавшегося аутотренинга Уолт успел лишь умыться и одеться, на завтрак времени катастрофически не хватало. Конечно, можно бы позвонить Дереку и предупредить об опоздании и нормально поесть. Но сегодня обещал заглянуть в отдел Z начальник Мстислав Леонидович, накануне туманно выразившийся, что ему нужно проверить исправность лабораторной техники. На самом деле Бабайкин искал изобретателя несмываемых чернил, который продолжал каждый вторник пятнать непристойными стишками двери мужских туалетов и заодно репутацию ВНИИ. Признаваться и сдаваться Моррисон не собирался, втихую гордясь уникальным составом чернил. При написании они были невидимыми, а обретали цвет спустя десять минут. Так что никто не мог изловить находчивого Уолта, поскольку в момент возникновения надписи химика давно на месте преступления не находилось. Зачем Моррисон создал себе славу вредителя, он сам не мог дать ответа. Наверно, захотелось по-детски пакостить.
      Итак, Бабайкин потыкал кнопки приборов, едва не получил в глаз струей расплавленного в автоклаве вибраниума и удалился, пыхтя в бороду, что рано или поздно злоумышленник проколется и тогда…
      – Тогда я заставлю его изобрести растворитель для тех чернил, потом велю нарисовать усы и отберу это средство. Пусть походит месяц-другой усатым!
      – Прямо сказать, паршивое наказание, – пробормотал Уолт, ожидая куда более изощренных кар, вроде плавания с аквалангом в серной кислоте, выманивания крыс из подвала методом игры на дудочке или решения задач из учебника алгебры за пятый курс Всемирного Университета Математики, слывшего сущей каторгой для студентов.
      Естественно, прекращать упражняться в стихосложении Моррисон и не подумал. Было бы чего страшиться!
      Недовольного Мстислава Леонидовича Дерек со товарищи проводили радостными взглядами и принялись заниматься, кто во что горазд. Подпалив фитиль самой большой в лаборатории спиртовки, Уолт нанизал на тонкий медицинский скальпель кружочки сосиски и грел их над пламенем, представляя, что сидит у костра на природе. Мясным продуктом из натурального сырья отдел Z обеспечил колбасный комбинат в качестве съедобного вознаграждения за инновационную коптильную установку и объяснение, как правильно ею пользоваться. Теперь длинная сосисочная гирлянда полностью занимала обширную верхнюю полку в холодильнике, обеспечив ученых едой как минимум на полгода.
      Снова завтракавшему вне дома Моррисону Дерек не высказал претензий, ибо настроение у куратора, счищавшего с куска провода медное покрытие, было чудесным. Ночью Хейфитц придумал, как лишить себя невесты. Оказалось все просто: сегодня надо сказать матери, что Лори его бросила и ушла к гастарбайтеру со стройки. Если же родительница потребует у сына новую будущую жену, то Дерек наконец заявит: чрезмерная забота у него уже поперек горла! Только нужно порепетировать здесь вечером, перед уходом домой.
      – Это тебе, – закончив с проводом, куратор положил на стол Розы круглую коробку из-под миндального печенья.
      – Взятка? – строго вопросила Абрамович, до этого игравшая с Натаниэлем в нарды. Партию пришлось прервать, так как Савраскина попросили срочно посетить соседний отдел X для устранения ядовитого выхлопа из микроволновки. Кто и что там грел, физик терялся в догадках и, облачившись в герметичный костюм химзащиты, умчался на помощь.
      – Ага, борзыми щенками, – усмехнулся Дерек.
      – Маленькими плюшевыми? – на сей раз мечтательно поинтересовалась нейробиолог, сняла крышку с коробку и протянула с крайним разочарованием: – Ну-у-у… Пряники… Лучше б таки щенки…
      – Это благодарность за «невесту», – пояснил куратор. – Мать, конечно, пребывала в шоке. Да и я вначале тоже.
      – А поподробнее? – Абрамович опять вжилась в роль сыщика и пристально уставилась на Хейфитца. Историю Роза уже знала от Лори, но вдруг Дерек упомянет какие-либо детали, которые подруга утаила? Притом выяснится, почему Лори не смеялась над авантюрой.
      К разочарованию нейробиолога, куратор почти слово в слово поведал об ужине и пожелал приятного аппетита от поедания подарочных пряников.
      – Что-то они оба темнят, – глубокомысленно изрекла Роза, воззрясь на «улики» в коробке, словно те могли дать показания.