Роза Исааковна меняет профессию. Часть 2

      До конца дня новоявленной сыщице Абрамович ничего не удалось выяснить относительно отношений Дерека и Лори. Роза подозревала, что вечер знакомства с матерью Хейфитца прошел вовсе не спокойно, как заверяли два его участника. Другой бы на время оставил «расследование» – того глядя правда сама скоро всплывет. Но Розе непременно хотелось сунуть свой еврейский нос в дела друзей.
      – Спрошу у Лори напрямик, – решила нейробиолог.
      – Ты что-то сказала? – поинтересовался Натаниэль, не столь давно вернувшийся из отдела X и безрезультатно пытавшийся отскоблить копоть с костюма химической защиты. Черные пятна въелись намертво, даже суперрастворитель их не брал.
      – Таки мысли вслух.
      – А, ну ладно. Кстати, мне очень бы хотелось узнать, почему последствия взрыва микроволновки устранял я, а не Уолт? – возмутился Савраскин, зашвырнув «камуфляжный» костюм в утилизатор выработки вторсырья. – Он же химик!
      От громкого восклицания у Моррисона дрогнула рука, и капля пробной версии реагента, предназначенного для посыпки дорог в зимнее время, упала мимо чашки Петри на стол. За несколько мгновений на поверхности образовалась сквозная дыра, и удушающе запахло лилиями.
      – Шо за ароматизированный прожигатель асфальта? – охнула Роза.
      Уолт же побелел, как хлорид натрия без примесей, – не хватало еще прожечь пол! – и схватил жидкий оледенитель, чтобы заморозить процесс. К счастью, ущерб ограничился лишь столом.
      – Потому что я в тот момент завтракал, – отозвался успокоившийся Моррисон, до этого в уме уже подсчитавший, сколько ему придется платить за ремонт. Однако все обошлось. В принципе надо бы поблагодарить Савраскина, но по его вине рабочее место химика теперь напоминало доску с отверстием в допотопном туалете.
      – А что случилось с микроволновкой? Воспламенение конвектора? – поинтересовался Дерек, до этого не вмешивавшийся в беседу подопечных, потому как изучал присланное приглашение на симпозиум в Швейцарию.
      В письме Хейфитца почтительно назвали величайшим ученым в возрастной категории до тридцати пяти лет – и немудрено. За плечами у куратора отдела Z было уже двадцать монографий, уйма публикаций в общемировых журналах и преподавание в университете прикладной картографии. Последним Дерек особенно гордился, так как читал лекции целый семестр: прочие практиканты сбегали через день от множества заковыристых терминов.
      – Новенькая сотрудница вместо бутерброда сунула туда контейнер с пергидролем, – доложил Савраскин. – Но она так сокрушалась, едва не плача, что ее укорять было совестно – с кем не бывает. А девушка симпатичная, зовут Лори.
      Абрамович навострила уши. Неужели ее подруга трудоустроилась во Всемирный научно-исследовательский институт, ничего не сказав Розе? Или же это совпадение – имя-то не редкое.
      – Худая, высокая, в очках, длинной юбке и с темными волосами? – на всякий случай уточнила нейробиолог, задним умом смекнув, что не следовало бы выспрашивать приметы прилюдно. Однако поздно праздновать Хануку посреди лета…
      – Да, – кивнул Натаниэль. – Вы знакомы?
      – Та-ак… – зловеще произнес Дерек. Высокоскоростная работа его мозга, которому в подметки не годился 10G-интернет, выдала результат: никакая его «невеста» не бестолочь, если ее приняли во ВНИИ.
      – Клянусь Иваном Павловым, я тут не причем! – пойманная с поличным Роза, покрасневшая, как кармин, в очередной раз сменила профессию: из сыщика превратилась в преступника.
      – Да неужели? Значит, Лори приняли в отдел X уборщицей, заодно доверив ей пергидроль? Чтобы работать у нас в институте требуется как минимум докторская степень и не менее пяти диссертаций! Ты ее подговорила сыграть дурочку у меня дома, а меня не предупредила, что она далеко не дура! – напустился на Абрамович куратор.
      Обвинительную речь Роза слушала молча, вжав голову в плечи и ссутулившись. Дерек и раньше отчитывал всю компанию или кого-то одного за неуемную фантазию в опытах, сулившую невероятные результаты – от вышибания пробок в электрощитке до заполнения воздуха веселящим газом. Но все это повседневное: ругался куратор беззлобно, ибо сам не был застрахован от упомянутых накладок. А в данной ситуации Хейфитц не в силах мириться с обманом голосил с таким отчаянием и гневом, что Абрамович расплакалась от жалости.
      Уолт и Натаниэль прекратили собственные разборки и, тактично не вмешиваясь, наблюдали разыгравшуюся драматическую сцену.
      – Тебе хотя бы стыдно? – исчерпав брань с научным уклоном, спросил Дерек у сморкавшейся в платок Розы.
      – Стыдно, аж в горле спазмы… – подтвердила нейробиолог. – Давай я все исправлю?
      – Спасибо, твоя помощь больше не нужна.
      Оставив Абрамович в обнимку с фикусом Анджеем рыдать от осознания неудачи с поддельной невестой, Хейфитц покинул отдел.

      Пинать стены – недостойное занятие для рассерженного ученого. Лучше уж углубиться в работу или уехать подальше из средоточия интриг. Тем более предоставляется отличный шанс – грядущий симпозиум. От кого, а от Розы Дерек не ожидал вранья. Да и вообще никто в их лаборатории не увлекался ложью. Тайное всегда становится явным.
      Зайдя в соседний отдел X, Хейфитц поздоровался с коллегами и высмотрел среди них искомый объект.
      – Лори, можно вас? – окликнул несостоявшуюся «невесту» Дерек.
      Что-то печатавшая на планшете девушка отвлеклась, подняв глаза, и аналогично Розе ее лицо сменило цвет на совестно-розовый.
      – Д-да, – запинаясь, отозвалась Лори.
      – Прошу извинить за вчерашнее. Ваша активная подруга не уведомила меня насчет ваших истинных умственных способностей. Поэтому я стал жертвой розыгрыша. Вас ни в коем случаем не виню: Абрамович с присущей ей напористостью вовлекла вас в игру.
      – Я хотела помочь тебе… вам с убеждением вашей мамы… – начала Лори, готовая провалиться сквозь восемь этажей здания, лишь бы не видеть расстроенного Хейфитца.
      – Благодарю, мать поверила и даже смирилась с моим выбором спутницы жизни. Что, увы, меня совершенно не радует, – горько заключил Дерек и ушел.
      Отложив планшет, Лори застыла, как статуя молодой ученой, поглощенной мыслительной деятельностью, не пытаясь вытереть катившиеся слезы.


Рецензии