Река времени-5

   –––––––––

Говорят, жизнь: это движение. Значит, смерть -  прекращение движения. Чем больше странствуешь душой и телом, тем больше живешь. От каждого, даже самого маленького движения, что-то меняется в душе. Не хотелось бы, однако, измениться настолько, чтобы ничего не чувствовать при виде чужих страданий. Но чем я могу помочь моему другу? Прежде всего, конечно, своим живым чувством. Я жив памятью о нём. Но ведь и он живёт, пока помнит обо мне. Я отзовусь на его страданья, и он откликнется. Он подаст мне руку: и я почувствую, что жив ещё. Будем же помнить, что ни в какой другой жизни после смерти мы, всего вероятнее, уже не встретимся.

––––––––

Если что и жалко оставлять в мире, так это минуты близости человеческой, когда душа с душою говорит. Вообще жить нельзя без воспоминаний, без боли, без слёз, без чувств человеческих. Жизнь там, где всё это есть. Искусство и должно заниматься таким сокровенным в душе человека.

ПАМЯТЬ

Чем больше человек забывает или уступает забвению по малодушию или беззаботности, тем меньше у него остаётся. Это незаметно, но итог плачевный. Меньше остаётся и от самого человека.
В упорном соблюдении обычаев отцов и дедов сказывается народность духа, не желающего покоряться чужим влияниям. Народ не побеждён, пока он не потерял себя.

КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ

На старой цветной церковной открытке, залетевшей в нашу жизнь как осколок разбитой мозаики, два старца в хитонах, два брата: Кирилл и Мефодий.  Кирилл-Константин по прозвищу философ: смуглолиц, темноволос даже в преклонные годы, настоящий человек полуденных стран. А Мефодий - седой и белый, как северный патриарх.

КРАСОТА

Красота - высшая ступень всякого явления и дела. И в этом качестве сама себе цель. Но плохо, когда минуешь все предшествующие ступени, в особенности, любовь и доброту.
Без чувства красоты нет глубины, нет настоящей радости сердца. Чувство красоты необходимо искусству.

ПЛОХИЕ СТИХИ

Стих бойкий, и уменье есть,
А больше ничего не счесть.

О ком это? Я бы назвал, да у каждого перед глазами сколько угодно примеров. Человек всю жизнь пишет стихи. Всем видно, что это не стихи, а плохая рифмованная проза - он один этого не понимает.

ИСКУССТВО

Сколько говорилось об искусстве, о том, что это такое! Сколько философских усилий затрачено! И это, в общем, хорошо. Плохо, когда за формулой забывается самое сокровенное, невыразимое. Формулу любви никто больше не пытается выводить. Когда-нибудь перестанут выводить в пробирке и формулу искусства. Из всех, прошедших, как весенний снег, определений, останется одно: искусство - это мечта о лучшем!

ОГОНЬ ПРОМЕТЕЯ

Боги наказали Прометея за то, что он свёл огонь с неба, потому что  боялись, что люди, овладев стихией огня, станут сильнее богов. Так говорит миф. Но, может быть, они предвидели, что люди будут пользоваться даром огня во зло.
Как вспомнишь всех этих Цезарей, Ксерксов, больших и малых владык (им же несть числа) и всё, что творилось и творится под небом силой того же самого огня, так поневоле подумаешь: во благо и во зло он нам достался. Он и греет,  и светит, он же и жжет пламенем атомных взрывов. Где огонь и свет, там и пожары и пепел. Бывает ли так, чтобы от света не падала тень, чтобы огненный цветок не кусался? Наверное, чем больше огонь, тем жарче и больше опасности пожара, и чем больше света, тем гуще тень. И от этого никуда не уйти. Вечный ласковый свет без тени и ровное тепло обещаны нам только в Царстве небесном.

–––––––––

Вот об огне говорю, что силой его совершались многие злые дела. Но ведь и от тьмы не меньше зла произошло, и если тьма ––  это невежество, а свет - просвещение, то я за свет и против тьмы.

ВНУТРЕННЕЕ ВРЕМЯ

Очень не люблю, когда часы бегут или отстают. И до тех пор не могу успокоиться, пока не добьюсь точного хода. Нельзя дать времени течь, как воде сквозь решето. Нельзя, чтобы оно отставало. От этого страдает чувство жизни. Время на наших часах должно быть в гармонии с этим чувством.



СЧАСТЬЕ

Всё моё - в пережитых чувствах, в явившихся им на выручку словах. Это мои дети. Для кого-то пусть слово мое, как гадкий утенок, он и перья сосчитает и где что не так покажет. Только я про себя знаю, что у него  нехороший взгляд и недоброе сердце. Он может не пустить моих детей в жизнь, к людям, закидать грязью. Но золото и в грязи блестит. Однажды кто-то нагнётся, поднимет и покажет другим. Вот и счастье мое. А другого, видно, не дано.

ВЕЧНЫЙ СТУДЕНТ

Петя из "Талантов и поклонников" А. Н. Островского и Петя из "Вишневого сада" А. П. Чехова - всё тот же тип вечного студента, у Чехова даже помолодевший, поюневший до романтической восторженности.
Два поколения: 60-х г. г. и начала следующего века. Случайно ли Чехов назвал своего студента Петей, не повзрослевшего "вечного студента", дон-кихота, одинокого мечтателя? Или как-то отозвалась в памяти пьеса Островского?
К "вечному студенту" надо бы вспомнить и тургеневского Беляева из "Месяца в деревне".

––––––––––

Какие ужасные школьные программы у нас по литературе! Какие вопросы на экзаменах! Какая уж тут художественная литература, какая красота, какое художественное чувство!

МУЗЕИ

Как в давние татарские времена в монастырях сохранялся свет знаний посреди всеобщего одичания, так теперь в музеях, светских монастырях наших дней, теплится лампада мудрости, зажжённая от большого огня прежней культуры.



–––––––––

В нашем быстробегущем мире музеи - это микросреда, консервирующая устойчивые ценности прошлого, хранилище, в котором, как в генофонде растений, ждут своего возможного оживления семена лучшей жизни. Но здесь есть своя опасность. Чем лучше консервация, тем меньше свежего воздуха поступает в хранилище. Это ослабляет связи с живой жизнью.

–––––––––

В споре двух культов: предков и потомков музеи на стороне предков. В этом смысле их существованье нравственно необходимо. Между поедающими родителей потомками и жертвенными предками место музея на миротворной, жертвенной половине.

ОГОНЁК НА БОЛОТЕ

Повальный интерес к Григорию Распутину. Какой-то ансамбль "Бони-эм" поёт песню "Распутин" с ударением на последнем слоге. Что может быть соблазнительнее для расслабленных? Всё загнанное, нездоровое признало в нём своего пророка. Он как бесовский огонёк на болоте. Из мира Достоевского. Кто скажет, что Распутин чужой? Это наша косточка и наша кровь. В каждом из нас сидит свой Распутин. Он и в Гришке Отрепьеве, и в Аввакуме, и в Свидригайлове, и в юродивых блаженных. Залетел как будто из языческого мира. Когда-то такие люди становились вождями рода, племени и поднимали людей на большие дела или сеяли смуту в душах.
Тут что-то древнее, тёмное. Среди общей фальши он  подкупал естественностью.
Имя это сразу стало мифом. И никто из ныне живущих не знает, каким он был на самом деле. Каждый видит в нём своё.





ОБЩЕЕ БЛАГО

Бедное "общее благо"! Кто только не ездил на этом коне! Но общее благо по приказу превращается в общее зло. Труд по принуждению есть не свободный труд. Плоды его ничтожны, развращающее влияние невосполнимо. Он - основа лжи. Можно "работать" не работая и "служить" не служа. Во лжи преуспевают хитрые. Вот такое последствие принудительного труда и навязанного силой "общего блага".

ТВОРЧЕСКОЕ УСИЛИЕ

Если труд по необходимости создал человека из обезьяны, то труд как творческое усилие создает человека творческого. Только такой труд, в соответствии со способностями, образует достойный мыслящего и свободного человека образ жизни. Насколько широко захвачена таким трудом личность зависит и то, каким будет человек в отношениях с другими людьми, с миром природы.

–––––––––

Послушать иных людей из департамента нравственности, так и труд, и любовь, и семья — не естественная необходимость, а общественная, государственная обязанность. Если завтра объявят закон об обязательном браке, эти люди ничему не удивятся. Кто привык к языку принуждения, иного не понимает.

ДИАЛЕКТИКА РЕВОЛЮЦИИ

Революции совершаются во благо народа, но приносят с собой жестокость. Это объясняют диалектикой борьбы. Диалектика революции, конечно, есть. Только что это за диалектика? Теперь, когда мы узнаём правду, оказывается, что те, кого травили, стреляли и изгоняли, бывали и лучше, и человечнее тех, кто это делал во имя добра и блага народного. Впрочем, бывало, конечно, и наоборот. Революция зреет как возмездие за  посеянное зло. Но, выплеснувшись на волю, став под знамя справедливости, сама становится не чуждой зла. Революция - смута. В мутной воде ловят рыбку и нечистые на руку люди. Революция — не один алый цвет побед. Здесь правда должна идти вровень с жизнью и не оборачиваться ложью во спасение. Судья же над всем один — совесть.

––––––––––

С удивлением уже вспоминаешь, как это в прежние времена люди умели дружить, любить, быть участливыми без притворства. И не так давно это было, на нашей ещё памяти. Были, конечно, всегда и свои сенковские и булгарины, но были Пушкин и Дельвиг. Вот "пятницы" Я. П. Полонского. Сколько теплоты, тонкости душевной, деликатности! Это и есть сад культуры, "сад российской словесности". И какая разница с последними нашими днями! Души тщетно ищут друг друга, как корабли в тумане, а то и не ищут вовсе. Нет музыки отношений, согласия, нет сада культуры.

–––––––––

Важно не то, какой талант, большой или маленький. Важно, что он верен себе.
Поэт, как музыкальный инструмент. Он звучит в согласии со своей природой, иначе не может. Его ли за это порицать? Ломать ли инструмент, издающий не те звуки, которые хотят слышать критики? Дело знатоков судить, а не казнить. А то ведь сплошь и рядом: не понравилось, сейчас струны прочь - и кончено. Карательная критика. С музыкальным  инструментом ещё куда ни шло, а если сломаешь душу, как тогда? Но большинство критиков об этом не думают. Спят спокойно и даже с каким-то наслаждением ломают чужие души.

ОДУШЕВЛЁННАЯ ВСЕЛЕННАЯ

У поэта внутренний слух настроен по-особому, внутреннее зрение, как у человека, смотрящего в микроскоп и видящего то, что обычному глазу не видно. В любой пылинке, капле воды, в звуке голоса, в невидимом движении чувств заключена для него целая вселенная со своими отдельными мирами, а в них свои законы, свои драмы, свое течение времени.
Вот почему поэт дорожит такой дружбой и такой любовью, которая не разрушает это его состояние, а помогает ему длиться. Здесь всё полно неизъяснимой прелести, таинственности, как в движении космических миров, только теплее, одушевлённее. И это путешествие по одушевлённой вселенной — высшее счастье, доступное поэту.

АУРА
 
Если у каждого художника своя аура, то у А. Блока она голубоватая, мерцающая, как столп тумана, поднимающегося к солнцу. У Лескова вся в кровавых муках рожденья. "Незнакомка" Крамского, краснощёкая, мордастенькая, ещё не из мира Блока, но уже и не из мрака Лескова. Блоковская незнакомка - как лунный свет в ночном тумане.
А какая душа у Пушкина, Лермонтова?
Пушкин - раннее утро, когда кругом всё ещё только просыпается, соловей пощёлкивает, а солнце уже радостно восходит. Лермонтов —  внезапный полдневный мрак. Тургенев - ясный жаркий полдень, ленивая истома деревенских полей. Толстой — как дуб посреди дубравы, тень от дуба, и в тени земляная яма. "Не хочу мира сущего, не хочу солнца. Хочу свою вселенную". Но потом, когда солнце стало склоняться к закату и тени стали гуще, он мир и солнце простил и благословил.
А Бунин? Спит и грезит наяву в сладком хмельном забытье. От солнца и томно, и хорошо, от дождей сладко, от вьюг и морозов песенно.
А Фет? Всю жизнь, как бедуин в пустыне; под покрывалом одни тоскующие глаза.
Тютчев как дух познанья, сомненья и любви, склонившийся над землей.

–––––––––

... Вот, когда выскажешь то, что на душе, можно выйти во внешнюю жизнь. Это и есть: "из себя в люди". Обязательное одиночество вначале. Сначала сущее: вдох, потом слово: выдох. Если вздохнул, значит есть воздух в груди, можно и выдохнуть, и сказать, и пропеть.

ЕЩЁ О БЛОКЕ

Блок кажется мне иногда лучом света, забравшимся в звёздное ночное небо, на такую высоту, на которую никогда не поднимался Пушкин. Его светлому гению такой звёздный романтизм казался претенциозным. Блок в сравнении с Пушкиным может казаться даже псевдопоэтическим. Незнакомки, прекрасные дамы, мистические предчувствия - всё это не пушкинское. Его мотивы: земная жизнь, земные люди и моцартовская музыка.

–––––––––

В современном искусстве много жизненного сора. Случайное в жизни, а значит, случайное и в искусстве.
Вечное только в вечном; тем и зелено дерево искусства, и реализм — это не зеркало случайностей.
Я за искусство, освобожденное от случайностей.
И еще. Если искусство будет держаться за старые формы, оно умрёт. Моё стихотворение "Дневной полет". Непривычностью,  жизненностью формы оно и смутило редакцию.

–––––––––

Современной литературе не достает обобщения, высшего света искусства. Она гонится за тенью дня сегодняшнего. Нужна не деревенская или городская проза, а человеческая честность.  Иссякание жизни, грань катастрофы: вот о чём лучшие вещи В. Белова, В. Астафьева, В. Распутина, Ч. Айтматова. За человеческое в человеке, за вечное в жизни! С оглядкой назад, ибо не всякое прошлое мёртво, и не всякое новое обязательно и неизбежно.   





ДОМ И СЕМЬЯ

Два эти слова всегда стояли рядом. Без дома немыслима семья, и семья невозможна без дома. Теперь почти у всех только квартиры, жилища вроде гостиницы. И семейные связи приобретают временный характер. Квартира, даже в пять комнат, есть, а семьи нет. Нет связи внутренней между людьми. А можно жить в одной избе, домом, а не квартирой. Дом - не жилая площадь, а обитель семьи, построенная своими руками, венец и вершина жизни.

–––––––––

Дом это ещё и стены, защищающие от мира, полного случайностей. Это возможность побыть одному или с близкими. Здесь ты сам себе господин и с вещами в ладу. Здесь ты в безопасности. Здесь ты равен себе самому. В пустыне или в безлюдном лесу ты песчинка в море песка,  травинка среди бесчисленных трав.  В доме ты — человек.

––––––––––

В жизни всё чаще бывает так: где особенно нужно милосердие, встречаешь бездушие или даже жестокость. Грубость и зло проникли во все поры нашей жизни.
Некогда врач и милосердие были одно и то же. От одного звука интеллигентного голоса старого доктора делалось покойнее на душе. Милое, наивное время! Где ты, чеховский доктор?
Ушло ли добро из жизни? Нет, оно не ушло, просто попало в грубые руки. Ох, как не хочется, чтобы так было и в будущем. А, между тем, все признаки огрубения налицо.

ГЛУБОКИЙ ИСТОЧНИК

Сегодня после довольно долгого перерыва снова заглянул в дневники М. М. Пришвина "Глаза земли", мою заветную книгу. Удивлялся сочетанию слов, таящих в себе неожиданный смысл. Книга эта прочитана мною много раз и, больше того, она всегда рядом: душа моя пьёт из нее, как из чистого глубокого источника.
Теперь же после тридцати лет, в течение которых я почти постоянно  брал воду из этого источника, почитая её целебной, дающей мудрость и не имеющей равных по чистоте вкуса, вдруг показалось, что вода как будто опреснела, что-то утратила. Но ведь это та же вода, тот же источник. И, скорее всего, не вода в нём стала хуже, а душа моя устала от чтения, запылилась в суете дней, пресытилась и уснула. Я приду к этому источнику в следующий раз - и живая вода снова омоет душу.

--------

Мудрость Пришвина - из открытого сердца, искреннего и правдивого, расположенного к добру. Без отзывчивого и доброго сердца не поднимешься к настоящей мудрости. Зло, ожесточение закроет пути к Софии.  Вот чего надо бояться: ожесточения сердца.

–––––––––

Как мы вообще читаем? Прочёл один раз книгу и думаешь, что впитал всё в ней заложенное. А хорошая книга всегда многослойна. Вот почему мы возвращаемся к ней не один раз.
Как я читал раньше Пришвина? Читал всё, но что было непонятно, то пробегалось глазами и оставалось за чертой сознания. Это было похоже на сеть с дырами, в которой застревала только  крупная рыба. С годами сеть моя стала помельче, и многое, что проскакивало раньше, теперь застревает в ней. Остаётся такая добыча, о которой я раньше и не догадывался.
Вот поэтому, наверно, я так долго читаю эту книгу, что она открывается мне постепенно. Не устаю и от повторений того, что давно усвоено, но так же, как и раньше, живо и интересно. Не могу представить себе времени, когда читать в ней будет нечего. Глубокая книга переживает и своего творца, и читателя.