Степные пирамиды - первое чудо Днепропетровщины

А рядом – в степи курганы
                И каменные скифов маски,
                В которых не меньше тайны,
                Чем в исполинах Пасхи.
                С. Буйских.

 Все мы слышали о знаменитых 7 чудесах света - об этих удивительных творениях человеческих рук, великих шедеврах древности, веками пленявших воображение.
Они  пользовались у современников необычайной славой.
Ими интересовались все - от мала и до велика.
О них не умолкали рассказы.
Их воспевали в стихах и прозе.
 Великие учёные древности - историки,  географы, архитекторы – писали о них.
Но вот пролетели века…
И только египетские пирамиды выдержали безжалостный штурм времени.
 От остальных 6-ти прославленных чудес не осталось и следа…   
      
Но за тысячи лет, которые прошли с тех пор, человечество не стояло на месте. Оно создавало новые уникальные памятники своему пребыванию на Земле. Открывало для себя новые чудеса. Их становилось всё больше.
И сегодня «чудес» этих на свете набралось более тысячи!
Каждая страна и каждая эпоха создавала свои  чуда.
 Поэтому у каждого народа имеется своя «чудо - семёрка».

Наша земля - Днепропетровщина - тоже может похвастаться своими 7-ю чудесами.

            
Є сім чудес у нашім краї.
Кургани скіфські по степах.
Завмерли баби у музеї
Із сумом й мудрістю в очах
Козацький храм у небо лине,
Відроджується монастир,
Вали Кодацькі снять минулим,
А біля них застиг пустир.
Старенький міст, помолоділий.
Працює у новітню зміну.
Летять ракети в синю далеч,
І славлять рідну Україну.
Є чудеса фортеці й храми,
Мости, палаци.. Тільки, знай:
Найбільше диво є в цім світі -
І зветься просто - рідний край.
                Голуб І. С.



 
   Первое из 7 чудес родного края – «степные пирамиды»…

Над степью выжженной, предвечной
Означилася зарёй  закат.
Прочерчены в багровом небе,
Курганы мерно строять ряд.
Молчат седые великаны,
Но в робком шёпоте травы
Я слышу: помнят ветераны,
Как в степь летели табуны,
На водопой стада водили,
Кизячный дым висел вдали.
И так же здесь, как мы, любили,
И умирали так, как мы.
Здесь колесницы боевые
Врубались в полчища врагов;
Кинжалы, копья, стрелы лили,
Храня секреты праотцов.
Хмельным напитком опьянялись,
Богов трёх капельно почтив,
Вокруг костра здесь собирались,
Чтобы послушать старца стих.
Здесь жизнь текла
Днепром-рекою ….
                С. Ж. Пустовалов.

    На путешественников минулых времён, оказывавшихся среди необозримых степных просторов нашего края, большое впечатление производило огромное количество курганов. Курганов, возвышавшихся то здесь, то там в одиночку, группами или длинными нескончаемыми цепочками на однообразной, ровной поверхности необъятных просторов и нарушавших её скучное однообразие.
Путешественники бывали не просто удивлены, а ошарашены этим явлением.
Неповторимое очарование степных просторов с их вековыми молчаливыми стражами – курганами - вдохновляло многих выдающихся представителей русской литературы.

• Приведу только несколько примеров: 
   
«В синеватой дали, где последний видимый холм сливался с туманом, ничто не шевелилось; сторожевые и могильные курганы, которые там и сям высились над горизонтом и безграничною степью, глядели сурово и мёртво; в их неподвижности и беззвучии чувствовались века и полное равнодушие к человеку.
Пройдёт ещё тысяча лет, умрут миллиарды людей, а они всё ещё будут стоять, как стояли, нимало не сожалея об умерших, не интересуясь живыми, и ни одна душа не будет знать, зачем они стоят и какую степную тайну прячут под собой»       
                А. П. Чехов. «Счастье».
               
В курганах грузных, сидя на коне,
Среди богатств, как завещали деды,
Спят наши грозные цари: во сне
Им грезятся пиры, бои, победы.
                В. Я. Брюсов.

Кругом всё степь да степь.
Шумит трава дремотно и лениво.
Немых могил сторожевая цепь
Среди хлебов загадочно синеет.
                И. А. Бунин.

   
Эти вековые молчаливые стражи наших необозримых степей – курганы - были названы «степными пирамидами».
 Именно они и являются для нас тем, чем для древнего Египта были пирамиды фараонов.
   
Появление самых больших и самых знаменитых «степных пирамид» связано со скифами.
 
Кстати, считается, что скифы-сколоты - так они себя называли, в какой-то мере наши предки.

• Помните у А.Блока:
               
  Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
C раскосыми и жадными очами!


     * * *

 О происхождении этого таинственного, загадочного народа до сих пор спорят учёные.

О нём, об исчезнувшем народе – скифах, в страхе вопрошает богов великий и грозный царь Ассирии Асархаддон.

 Как Божью кару характеризует его нашествие библейский пророк Иеремея.

• В Библии читаем:
 
«…Вот идёт народ от страны северной, и народ великий поднимается от краев земли; держат в руках лук и копьё; они жестоки и немилосердны, голос их шумит, как море, и несутся на конях, выстроены, как один человек, чтобы сразиться с тобою, дочь Слона. Мы услышали весть о них, и руки у нас опустились, скорбь объяла нас, муки, как женщину в родах. Не выходите в поле, и не ходите по дороге, ибо меч неприятелей, ужас со всех сторон…»

О скифах оставил подробный рассказ великий древнегреческий историк Геродот, названный «Отцом истории».

Хотел бы привести 2 легендарных версии о происхождении скифов.

     1-я - греческая.

• Она нашла отражение в поэтических строках   В. Я. Брюсова:

Мы те, о ком шептали в старину,
С невольной дрожью, эллинские мифы:
Народ, взлюбивший буйство и войну,
Сыны Геракла и Эхидны, - скифы.

    Вкруг моря Чёрного в пустых степях.
    Как демоны, мы облетали быстро,
    Являясь вдруг, чтоб сеять всюду страх,
    К верховьям Тигра иль к низовьям Истра.
 
 А саму легенду рассказал «Отец истории» Геродот.
 
Уже много дней могучий Геракл, сын великого Зевса, путешествовал по свету. При этом он не шёл пешком. У него была прекрасная колесница. А кони не хуже, чем у самого Гелиоса, бога Солнца.
Таврида пленила его своей красой. Ласковое море и голубые горы напоминали ему родную Элладу…
 А он всё дальше и дальше углублялся в эту чудесную страну…
Однажды вечером Геракл выпряг коней с колесницы, стреножил и пустил пастись. Сам простелил на земле шкуру Немейского льва, служившего ему  и плащом, и щитом, удобно улёгся,  засмотрелся в небо.
Ночь окутала землю. Обвивала лёгоньким нежным  дыханием. Что-то напевала тихо и колыбельно. А звезды колыхались, мерцали, сплетались  в таинственные узоры…
 Проснулся Геракл на заре.
Сладко потянулся, размялся, умылся  утренней росой.
    - Ну, теперь и в дорожку можно! - крикнул весело.
 И тут только увидел, что коней то нет. Исчезла и колесница.
Рассердился герой. Накинул львиную шкуру на плечи, взял дубину и двинулся на поиски.
 Долго шёл он…
  Уже не видно было ласкового моря. Исчезли из обозрения голубые горы. На смену пришли сухие степные равнины.
А он всё шёл и шёл…
 Перед его взором открылись необозримые луга изумрудной шелковистой травы. За ними зашелестели густыми вершинами леса. А ещё дальше Геракл увидел широкую синюю ленту реки.
 Вода была прозрачная, прохладная, приятная на вкус. Сын Зевса раз за разом  наклонялся, набирал полные пригоршни ладоней и пил. Пил, аж пока не почувствовал, что усталость куда-то исчезла, и всё тело налилось новой силой.
Он поправил на плечах львиную шкуру и двинулся. Но только сделал шаг, как зашелестела трава, и перед ним вдруг выросло дивное существо.
 Это была Ехидна.
 Голова, руки, туловище в ярко-зелёных, как трава, оттенках – женские. А вот далее – чешуйчатое гибкое тело змеи.
  - Приветствую тебя, сын Зевса, в своих владениях, - услышал Геракл сильный мелодичный голос.
    Он низко поклонился удивительному существу.
   - Кто, такая?  И откуда ты знаешь моё имя?
   - Я правительница этой земли, что зовётся Гилея. Мой отец - бог  реки, которую вы, греки, называете Борисфеном. Моя мать - мудрая царица змей. И знаю я не только кто ты, а и зачем сюда пришёл.
    - Я ищу своих коней. Может ты, мудрая Борисфенида, знаешь, где они?
    - Твои кони, Геракл, в моих стойлах. Прекрасные и сильные кони, достойные носить колесницу не только такого героя. Но отдам их тебе … - полудева – полузмея смотрела внимательно в очи гостью. - Когда ты дашь мне за них выкуп.
 Она легко и ритмично поколыхалась над землей. Её пружинистый змеиный хвост то сворачивался кольцами, то мгновенно разворачивался. Складки тонкой зеленой туники колыхались, каждый раз меняясь от движений тела и дуновенья ветерка.
Взгляд ясно-зелёных пронизывающих очей сводил с ума.
Мелодичный голос, в котором слышался то плеск волн, то шелест травы, то шёпот ветерка, успокаивал и завораживал…
    - О змееногое чудо! - восторженно крикнул Геракл, поддавшись чарам. - Я дам тебе за коней богатый выкуп! Всё, что захочешь, будет твоим. Я сын великого Зевса, клянусь тебе в этом!
      - Рада такое слышать, - засмеялась дева-змея. - Это слова истинного героя. Наконец-то я встретила того, кто станет мне достойным мужем. Коней я тебе отдам, если ты вступишь со мной в любовную связь.
  Деваться некуда.
 Пришлось Гераклу ради получения своих коней соединиться с нею…
Ехидне очень понравилось. Да и как иначе. Геракл ведь был мужик, каких поискать. Вспомним хотя бы его 13-й подвиг – за одну ночь переспал с 50-ю дочками царя Даная.
Ну, никак не хотела отпускать Ехидна от себя такого богатыря.
Год прходит. Два. Три…
Уже и 3-х сыновей родить успела.
Геракл говорит ей, что надо же и совесть иметь. Он выполнил все её капризы и прихоти, исполнил все желания. Пора бы уже и коней отдать. Ведь ему надо выполнять волю богов – совершать очередные подвиги.
В итоге, после долгих проволочек змеиная дева отдала ему коней, сказав:
 «Коней этих, пришедших ко мне, я сохранила для тебя. Ты отдал за них выкуп – ведь у меня трое сыновей от тебя. Скажи же, что мне с ними делать, когда они подрастут? Оставить их здесь…, или ж отослать к тебе?»
    Геракл сбросил с плеч своих лук со стрелами. Снял с себя пояс, на конце которого висела золотая чаша. 
И сказал:
  «Когда увидишь, что сыновья возмужали, то лучше всего тебе поступить так: посмотри, кто из них сможет вот так натянуть мой лук и опоясаться этим поясом, как я тебе указываю, того оставь жить здесь. Того же, кто не выполнит моих указаний, отошли на чужбину». 
И    Геракл показал, как выполнить задание. Оставил один из своих двух луков и пояс, и отправился в путь.

Когда сыновья выросли, мать устроила им испытание.
Хотя и все они были крепкими, но старшие – Агафирс и Гелон, с заданием не справились. И мать, помня наказ Геракла, изгнала их на чужбину.
Младшему же, Скифу, удалось подпоясаться богатырским поясом и натянуть тетиву тугого лука.
Он и стал правителем Гилеи и всех тамошних земель.
И пошёл от него народ – скифы...            

2-я -  скифская версия:
               
Первым жителем прежде необитаемой страны был Таргитай.
 Родителями его был сам бог Зевс и дочь реки Борисфена (Днепра).
У Таргитая, в свою очередь, было 3 сына: Липоксай, Арпоксай и Колаксай.
 Когда они стали взрослыми, между ними возник спор, кому владеть отцовским наследством.
Тогда с неба к их ногам упали: золотые плуг, ярмо, секира и чаша.
Сыновья Таргитая  воспринял это, как небесное знамение – кто завладеет сокровищем, тот будет царём.
Первым подошёл старший брат. Но когда он приблизился, чтобы поднять их, золото запылало огнём. И он вынужден был отступить.
То же повторилось и со средним братом. Волшебные вещи не дались ему в руки.
Когда же к золотым предметам приблизился младший, пламя погасло. Запряг Колаксай в золотое ярмо волов. Вспахал золотым плугом ниву и посеял 1-е зерно. А когда закончил работу, зачерпнул воды золотой чашей.
Старшие братья согласились отдать ему царство. Признали своим правителем и подчинились ему.
От каждого из братьев произошло племя.
А все вместе они называются сколотами, т.е. царскими.
 Греки же называют их скифами.

* * *


  На самом же деле,  скифы – северо-восточные древнеиранские племена, пришедшие с Востока из степей между Кавказом, Уралом и Каспием.

Скифы расселились на огромной территории.

         Восточные границы Скифии – Дон (Танаис), западные – Дунай (Истр). С юга страну омывает Чёрное (Понт Эвксинский) и Азовское (Меотийское озеро) моря. 

         Самой большой из рек Скифии была Борисфен (Днепр).
По берегам её простирались прекрасные тучные пастбища для скота.
В реке водилась в больших количествах наилучшая рыба.
 Вода была приятна на вкус для питья и прозрачна.
Могучая река Борисфен бурная, как море, огромная, как мир.
 Ни одна река не может сравняться красотой и величием с Борисфеном, которого скифы торжественно называли Арпоксаем: «царь-река».
 Священная река Арпоксай для скифов!
Мать-кормилица их безграничных степей.
 Мать-родоначальница скифских племён и роду скифского...

 Надо сказать, что скифы не составляли единый народ.

 Древнегреческий историк Геродот  выделял:

-   Царские скифы.
 Жили между Днепром и Доном.

-  Скифы-кочевники.
 Жили в причерноморских степях.

-  Скифы-пахари.
 Заселяли территорию над рекой Буг.

-  Скифы-земледельцы.
 Проживали в лесостепи на левом берегу Днепра.

Царские скифы и скифы-кочевники господствовали над всеми другими племенами.
Скифы-пахари и скифы-земледельцы – это были местные племена. Учёные считают их праславянами.


* * *


Скифы имели правильные черты лица.
Носили длинные волосы, бороды и усы.
Они одевались в кожаную или льняную одежду – короткий кафтан и широкий кожаный пояс, длинные штаны - шаровары.
Обувались они в мягкие кожаные сапоги, перехваченные на щиколотках ремешками.
На головы надевали остроконечные войлочные шапки.
Женщины носили длинные платья с узкими рукавами и поясом.  На голове - островерхие шапки с длинным покрывалом.
      Богатые скифы украшали свою одежду золотыми бляшками.
 Женщины носили шейные обручи - гривни, перстни, браслеты, серьги и ожерелья.

  Скифы были крепкого телосложения, сильные выносливые.
 Этот народ - свободолюбивый, мужественный, отважный, жестокий.
 В труде – неутомимый, в войнах – непобедимый.


* * *

; В пищу скифы употребляли главным образом продукты животноводства:

-   иппака (сыр из кобыльего молока), сдобренная пчелиным мёдом;
-  кислое кобылье молоко;
-   оксюгала (хмельное питьё из перебродившего кобыльего молока);
-   оленина, зайчатина, вареная телятина,
-  жареная птица,
-  похлебка из бобов с луком, приправленная ароматными травами и кореньями,
-   пшеничная лепешка.
-  Прочно вошло в быт скифов употребление вина.

; Бродячим домом скифа была кибитка.

 Наименьшие из кибиток четырехколёсные, а иные и шестиколёсные.
Со всех сторон они закрыты войлоком. И разделяются, как дома – одни на два, другие на три отделения.
 Они непроницаемые ни для дождя, ни для света, ни для ветра.
В эти возы запрягают  по две и по три пары безрогих волов.
 В таких кибитках живут женщины, дети и старики.
 А мужчины едут верхом на конях.

; Основой хозяйства скифов-кочевников было скотоводство.

Разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней.
Главное внимание уделялось разведению лошадей – небольших, неприхотливых, но очень выносливых и подвижных.
 Исключительно важной была роль лошади в военном деле («все они конные лучники»).
Использовалась она как транспортное средство. А также и в пищу.
Скифским царям, аристократии принадлежали несметные конские табуны.
 
; Скифы-пахари и скифы-земледельцы вели оседлый образ жизни и занимались преимущественно земледелием.
       
 Они выращивали пшеницу, ячмень, рожь, овес, горох.
Использовали деревянный плуг.

; Развивалось садоводство.

; Значительное развитие получили металлургия и обработка метала.

; Большое внимание скифы уделяли:

-   охоте,
-  рыболовству,
-   сбору мёда диких пчел.

; Скифы хорошо владели ремеслами:

-  выделывали кожу;
-  изготовляли оружие;
-  гончарство;
-  прядение и ткачество;
-  ювелирное дело.

; Вели оживленную торговлю.

В основном, с античными государствами Северного Причерноморья (Ольвией, Херсонесом, Тирой, Пантикапеем), а также с Македонией, Истрией, римскими провинциями.
Греки покупали у скифов зерно, рабов, меха, воск и мёд.
 А взамен продавали им вино, оливковое масло, ювелирные изделия, посуду.

; Огромную роль играло военное дело.

 Основу скифского войска составляли:
-  легковооружённая конница и
-  пехота.
 Ударной силой были отряды тяжеловооружённых всадников.
Основным вооружением скифа-воина был лук со стрелами (дальнобойность более 500 метров).
 Пользовались воины также:
-  короткими копьями и дротиками,
-  боевыми топорами,
-  кинжалами,
-  короткими мечами – акинаками.
Защищали воина панцир или обычная кожаная куртка и щит.


* * *

         Скифы были неутомимы в походах и стойки в сражениях.
 Воины были очень дружны между собой.

Встретив отважного и верного товарища, они совершали обряд побратимства.

Когда кто-нибудь избран в друзья, происходит заключение союза.
И даётся  величайшая клятва: помогать друг другу во всех случаях жизни независимо от обстоятельств и умереть, если понадобится, друг за друга.
Вот как это происходит.
В полной тишине два скифа, разодетые в свои лучшие одежды, выходят на середину круга, образованного присутствующими.
Огромная чаша из обожжённой глины с изображением великой Табити на боках доверху наполняется дорогим выдержанным вином.
Жрец племени благовейно протягивает будущим побратимам священный бронзовый нож.
Сначала один, а затем другой делают глубокие надрезы выше кисти правой руки. И их кровь приливаться в чашу, смешивается с тем вином.
 Жрец в это время, склонив голову, молится. Затем даёт знак, и два воина вносят оружие: мечи, дротики, стрелы и секиры.
   Братающиеся принимают их и опускают в чашу.
Соединив в местах надрезов руки, они произносят слова священной клятвы.
А затем поднимают чашу, отпивают из неё несколько глотков и передают по кругу.
 Когда последний из присутствующих воинов выпивает священный напиток и чаша показывает дно, громкие торжественные крики раздаются среди скифов, окруживших двух друзей – теперь они побратимы.
Все принимаются обнимать друг друга, поздравлять – свершилось великое таинство древнего обряда.
После жертвоприношения богам усаживаются пиршествовать.
       
 Скифы были народ воинственный.
Поэтому война наложила определенный отпечаток  на быт и нравы скифов.
         
Они обычно пили кровь первого убитого врага, полагая, что вместе с ней приобретают силу и мужество поверженного.
 
Головы всех убитых в бою приносили царю, так как по числу убитых они получали свою долю добычи и почестей.

Кроме того, скифы имели обыкновение снимать скальпы с убитых врагов.
После просушивания и обработки их вешали на конскую узду, гордо щеголяя, и пользовались как полотенцами для рук. Или же использовали в качестве различных украшений.
Количество вражеских скальпов свидетельствовало о воинской доблести их владельца.

 Из голов, особенно досадивших противников, скифы мастерили столовые сервизы.
К примеру, украшенные золотом и серебром чаши для питья.

Немало скифов из кожи врага шили себе плащи и носили их как одежду.

 А многие из кожи мёртвых врагов, аккуратно снятой с правой руки вместе с ногтями делали себе сагайдаки – то есть футляры для стрел.

Бывало, что шили чучела из незадачливых соперников.

• У Геродота читаем:

 «Многие скифы обдирают всю кожу с людей, натягивают на деревянную куклу и возят с собой на лошадях».
       
 Особенно скифы любили приносить жертвы Аресу (Вайю) – богу войны, которого почитали в виде меча.
В каждой скифской области находилось святилище этого демона.
Мечу, воткнутому в землю, приносили в «дар» один процент добычи – сотого пленного. Кропили голову бедняге вином и закалывали над ритуальной чашей. Кровь сцеживали и выливали на меч. Правое плечо жертвы вместе с рукой отрубали и подбрасывали в воздух, а потом, весело гикнув, оставляли труп гнить на месте и расходились по домам.

Война для скифов являлась существенным источником обогащения.

         
* * *

Государство скифов представляло собой союз воинственных племен – Великую Скифию.

Это было монархическое по форме правления государство, во главе которого стоял царь.
 Власть царей была наследственной. Они исполняли судебные и отдельные обязанности жрецов.

-  Важнейшие дела обсуждали на народных собраниях всех воинов («совет скифов»).

-  В скифском обществе происходило постепенное расслоение населения.
Выделялись:
o Военная аристократия;
o Жреческая аристократия.

-  Основные работы выполняли свободные общинники (скотоводы и земледельцы).

-  У скифов были рабы, к которым они относились очень жестоко: их ослепляли, кастрировали.

Наивысшего расцвета скифское государство достигло в IV веке до н.э. во время  правления царя Атея.
       
 Столица Великой Скифии – Каменское городище на Днепре (Атейполис).

* * *

   Набеги скифских отрядов испытали многие регионы – от Балтики до южной оконечности Средиземноморья.
Под натиском буйных скифских орд трепетали могучие державы Древнего Востока - Ассирия, Мидия, Урарту, Лидия.

  Скифы осуществляли военные походы на Урарту, Персию, Греческие государства.
Они активно вмешивались в конфликты между государствами Передней Азии.
 Почти 100 лет наводили ужас на местные народы, грабя их и собирая дань.
Они даже угрожали Египту. Но фараон Псамметих I откупился от них дарами.
 
 Известна борьба скифов с персидским царем Дарием I (513-512 года до н. э.).
Тот, покоривший полмира, решил завоевать и свободных скифов.
Он во главе гигантской  700 тысячной армии вторгся в скифские земли.

Мудрым полководцем скифов в этой войне был царь Иданфирс.

         Скифы использовали тактику заманивания в глубь степи при отступлении.
        Применили тактику «выжженной земли»:
-   отгоняли скот,
-  жгли травы в степях,
-  засыпали колодцы и источники воды.

Огромна и сильна персидская армия.
 Но скифы неуловимы, как ветер в поле.
Каждая балка в степи – им родной дом.
Отступая, изматывая сильного противника, заманивая его в глубь своей страны, ведут они войну.

Кто догонит скифскую конницу?

Как облако, как мираж появляется и исчезает она, поражая врагов градом стрел…
       
 В начале, когда несметные полчища разноплёменных воинов персидского царя вступили в обширные скифские земли, их путь шёл через плодородные поля, засеянные пшеницей и коноплей. Полноводные реки и журчащие ручьи утоляли жажду людей и коней. Часто встречались леса и рощи, где удобно было располагаться на отдых.
Но вскоре началась огромная, безбрежная степь. Ни деревца не было видно на горизонте. Палящие лучи солнца жгли немилосердно. Воинов мучила жажда.
Стремительно бросались они к каждому встречному колодцу. Но те были засыпаны или загрязнены предусмотрительными скифами. Приходилось пить прогорклую воду из бурдюков, да и той было очень мало.
 С каждым шагом степь становилась пустыннее.
Вдали пылали подожжённые населением посевы и кустарники. Пахло гарью и дымом…
Наконец, персидские войска переправились через Борисфен и остановились на отдых на его берегу. Воины вволю напились свежей речной воды. Многие принялись за ловлю речной рыбы. Другие стреляли дичь в прибрежных камышах.
Скифы не показывались.
Тогда Дарий послал на разведку конные отряды.
На расстоянии двух дней пути от лагеря они столкнулись с огромными силами врагов. Тысячи скифских всадников, пуская тучи стрел, наседали на них со всех сторон.
Понеся огромные потери, персидская конница обратилась в бегство.
Скифы преследовали её до самого лагеря. Но напасть на многочисленную персидскую пехоту не решились. И вновь умчались в степь.
 Дарий был сильно раздражён.
Враги казались неуловимыми. Они не хотели вступать в решительную битву. И предпочитали истреблять отряды персов, отделившиеся от главных сил.
         
Персидская армия двинулась дальше.
На каждой стоянке не досчитывались сотен воинов, отставших и пропавших без вести.
Отряды, посланные на разведку, часто не возвращались.
Многие воины заболевали от истощения или от испорченной воды.
 Другие страдали от ранений трёхгранными стрелами, полученных во время мелких схваток с летучими отрядами врага.
Вот уже показались вдали прозрачные воды Танаиса. А противник всё ещё оставался недостижимым.
По-прежнему была безлюдна неоглядная степь.
Только ночью на отставших персов обрушивались враги. И свист стрел, летящих со всех сторон, приводил в ужас даже опытных воинов.
         
В армии началось недовольство.
 «Для чего завёл нас царь в эти проклятые степи», - ворчали поседевшие в боях старики.
Наконец, Дарий решился вступить со скифами в переговоры.
10 послов в сопровождении греков-переводчиков отправились к вождю скифов Иданфирсу.

• Они передали требования царя царей Дария: или покориться, или принять битву:

«Зачем вы бежите от нас, о скифы и савроматы? Зачем вы поджигаете растительность степи и губите ручьи и колодцы, засыпая их камнями или отравляя ядовитыми кореньями? Если вы считаете себя слабыми, то покоритесь великому царю, властителю 21 страны, пришлите ему в знак покорности горсть своей земли и сосуд речной воды и уплатите дань. Наш царь милостив к своим подданным и заботится о них. Если же вы считаете себя сильными, то не уклоняйтесь трусливо от битвы. Выступите против нас, и пусть боги по справедливости решат, кто должен властвовать».

• Иданфирс насмешливо возразил:

«Мы не убегаем от вас. Мы просто кочуем по своей степи, как привыкли с давних времен. У нас нет городов, обнесенных стенами, все имущество мы везем с собой. Зачем нам сражаться с вами? Но если вы уж так хотите кровопролития, то найдите могилы наших предков и попробуйте тронуть их. Поверьте, не один из вас не уйдет от нашей мести».
 
«Что же передать нашему владыке?» - спросил старший посол.

«Передайте наши дары», - ответил Иданфирс.

Это были три клетки, в которых сидели воробей, мышь и лягушка. А на клетках лежало пять стрел…
         
С недоумением рассматривал царь все это.

Что они могли означать?

Долго ломали головы советники персидского царя…
И, наконец,  истолковали загадочное послание в духе льстивых изъявлений покорности, какие привык получать «великий царь царей», властитель могущественнейшей в тогдашнем мире державы, от перепуганных противников.
 Якобы скифы готовы сдаться, сложить оружие и отдать в его полное распоряжение не только своих скакунов, которых, по их мнению, олицетворяла попрыгунья-лягушка, но и всех вообще обитателей степи до последней мыши, и даже птиц в поднебесье. И готовы признать Дария своим господином и повелителем.

 Однако нашёлся в его свите мудрец, который хорошо знал скифов.
Он расшифровал их послание правильно.

• Означало оно совсем иное:

 «Если вы, персы, не можете летать как птицы, зарываться в землю, как мыши, скакать по болотам, как лягушки, не укрыться вам от скифских стрел!»
       
 Пока Дарий и персидские вельможи выясняли значение скифского послания, прискакали разведчики. Они кричали, что с севера движутся несметные полчища скифов.
Персидские воины стали спешно строиться в ряды, всадники седлали лошадей. Звон оружия огласил лагерь, смешиваясь с громким протяжным криком, привязанных к палаткам, вьючных ослов.
 На этот раз приближались главные силы скифов.
 Передовой отряд, выставленный на кургане, был смят.
Персидские всадники, ринувшиеся навстречу скифам, чтобы задержать их и дать пехоте время развернуться, не устояли против подавляющих сил противника и отступили.
Однако, когда скифы приблизились к лагерю, персидские пехотинцы, выставив копья вперёд и медленно, но неуклонно наступая, отразили натиск.
         
Вечером Дарий опять созвал вельмож и военачальников.
Он мрачно выслушал сообщения о большом количестве убитых и раненых, о недостатке продовольствия и стрел, о новых заболеваниях среди воинов и слуг.
После совещания, ночью, персидская армия была разделена на две части.
Наиболее сильные и боеспособные воины были выделены в передовой отряд. Им велели захватить только оружие и продовольствия и готовиться к выступлению.
 Остальные оставались сторожить лагерь. Всюду были зажжены бесчисленные костры, чтобы обмануть бдительность врагов. Оставленные в лагере, вьючные ослы пронзительно кричали.
Отборные отряды под покровом ночи вышли из лагеря. Но двинулись они не на врага, а в противоположную сторону. Тщетно ждали их тысячи соратников, оставшихся в лагере. Они не вернулись назад.
Через три дня скифы повторили нападение. Но к своему изумлению, не встретили отпора. Несчастные персы, покинутые своим царём и военачальниками, обременённые тысячами тяжелораненых и больных, голодные и истощённые вышли вперёд, простирая руки и моля о пощаде. Своё оружие они побросали на землю.
Обрадованные скифы связали пленников и погнали в свой лагерь.
       
 А в это время Дарий с отборными отрядами быстро двигался на запад.
По выжженной, безлюдной степи, с трудом отыскивая уцелевшие водные источники, собирая в шлемы дождевую воду, шагали незадачливые завоеватели к реке Истра.
Переправившись через нее, персидская армия, считавшаяся до тех пор непобедимой, отступала через горные перевалы Фракии.
 Больше половины бойцов остались навеки в далёких степях...
         
Дарий никогда больше не пытался покорить скифов. Оставаясь наедине со своими советниками, он признавался, что сломить скифов невозможно.
Воспоминания о неудачном скифском походе долго ещё передавались от детей к внукам. И ни один персидский царь не решался больше приближаться к скифским землям.
         
   В союзе с македонским царём Филиппом II Атей воевал против фракийцев.
Но после победы над общим врагом отношения между бывшими союзниками обострились.
В 339 году до н. э. между скифами и македонцами произошла битва у реки Дунай.
В бою царь Атей (ему исполнилось тогда уже 90 лет!) погиб.
И скифы потерпели поражение.
Но не были окончательно разгромлены.
         
И когда полководец Александра Македонского Зопирион вторгся в скифские земли с 30-тысячной армией в 331 году до н. э., то скифы нанесли ему сокрушительное поражение.
         
После смерти А. Македонского, скифы в 229 году до н. э. разгромили Лисимаха – главу Фракии.


* * *


; Вера у скифов – языческая, в которой соединились старые верования с влиянием греческой мифологии.

; Главная богиня – Табити, богиня домашнего очага.
; Родоначальником скифов и повелителем неба был грозный Папай.
; Богиня земли – Апи (жена Папая).
; Бог солнца – Гойтосир.
; Бог моря – Фагимасад.
; Бог войны – Арей (Вайу)

; Скифы верили в потустороннюю жизнь и бессмертие души.

 Это породило сложный погребальный обряд. Умерших хоронили вместе с оружием, одеждой, посудой, едой, часто в жертву приносили жен и рабынь. Скифских вельмож и царей хоронили в огромных курганах.

 Царей хоронили в земле Герр.
Когда у скифов умирает царь, то там вырывают большую четырехугольную яму – для потустороннего домика царя.
Лучшие знахари Скифии собираются, чтобы приготовить царя к последнему прощальному путешествию по степи:
-   тело поднимают на телегу,
-   покрывают воском,
-  потом разрезают желудок покойного,
-  затем очищают его и наполняют толчённым кипером, благовониями и семенами сельдерея и аниса.
-  Потом желудок снова зашивают и бальзамируют.
-  После этого одевают покойника в роскошные золотые одежды.
-   На жалобной повозке, запряжённой, как водится, тремя парами быков, везут его в степь.
               
40 дней и 40 ночей объезжал свои земли скифский царь.
Это было его последнее путешествие. И он должен был напоследок ещё раз увидеть необозримое царство. Попрощаться с милыми сердцу просторами, родными краем, который он защищал всю жизнь. Попрощаться и навсегда покинуть этот край, чтобы успокоиться в Герах.
 
 Три пары белых откормленных быков покорились лёгким взмахам золотого  бича старейшей жрицы, тянули повозку. Её сопровождали сын покойного с воинами, вождями и старейшими.
А впереди мчались гонцы на чёрных конях.
   - Выходите, скифы! Встречайте, скифы своего царя! Прощайтесь, скифы, ибо собрался царь в мир предков!

 И выходили кочевники.
Женщины простоволосые, голосили, как велит обычай. Рвали на себе косы и одежду, раздирали щёки ногтями.
Мужчины же не голосили, негоже воинам лить слёзы. В знак траура по царю, они коротко обстригли в кружок волосы на голове, стрелами прокололи себе левую руку. У многих были надрезаны уши как у женщин, расцарапаны лица.
Выходили все.
Ибо кто не встретит жалобную повозку царя, тому покойник даже с того света будет вредить!!!
 А отголосившись, усаживались в степи вокруг повозки с  царевым телом, пили бузат, ели мясо, да хвалили покойника.
А попив и поев, с криками и причитаниями провожали своего повелителя, за пределы своего кочевья.
Так и двигалась та повозка от одного кочевья к другому, от одной семьи к другой, от одного рода к другому, от одного племени к другому, аж целых 40 (по другим источникам 60) дней.
Плач и стон стояли над степью.
Когда же с покойным царем попрощались все роды и племена, повозка возвращалась в землю Герр.
Там покойника ждал последний его приют - потусторонний домик царя –большая четырёхугольная яма, зияла бездонной черной пастью.
Погребальная яма к тому времени хорошо высохла. И дно затвердело на солнце как камень. 
Яму уже успели подготовить для вечной жизни. Заслали её чепраком. В нишах стояли казаны с мясом, амфоры с вином, оливой и зерном. Блестела богатая конская упряжь. На кольях, вбитых в стены, развешаны роскошные одежды и военное снаряжение.
  Повозка приближалась к яме.
Тело царя в роскошном убранье, на соломенных подстилах опускали в чёрную глубину.
Ложили рядом с ним его меч, боевой топор, горит с луком и стрелами и золотую чашу.
А потом брались за слуг.
Сперва душили две наложницы, красивых и молодых, чтобы они и на том свете ласкали царя.
Душили виночерпия, чтобы и на том свете подносил царю чашу с вином.
Ещё душили конюха, повара, телохранителя и вестника и всех кидали в ноги царю.
Опускали сундук с запасным золотым убранством и несколько пригоршней золотых бляшек.
  Управившись с этими, по углам ямы поставили дубовые столбы. Сооружали на них крышку и засыпали его землёй.
 А уже тогда убивали коней и закапывали их возле царской могилы.
 
А потом ещё несколько дней и ночей сжигали костры.
Растекался над степью густой запах свежей крови жертвенных животных и дух вареного мяса.
 Воины справляли тризну:
-  запивали горячее мясо греческими винами,
-  бились между собой на мечах и копьях, показывая своё мастерство и силу,
- состязались молодые всадники и кулачные бойцы,
-  а седобородые мужи рассказывали о подвигах царя.
И всё это время не прекращалось завывание плакальщиц.
 А под то бряцание оружия, под криками бойцов и скорбный женский плач, безостановочно, как муравьи, двигались простые скифы и рабы, нося землю к могиле.
Тридцать раз всходил Колаксай из-за кряжей по ту сторону Борисфена…
А в степи всё скрипели и скрипели деревянные повозки: то скифы всё везли землю для могилы царя.
И могила всё более расширялась, росла верх и верх.
 И вскоре посреди степи встал ещё один курган…
Высокой вышла могила, далеко ее видно в степи…

    Таких курганных захоронений на территории Украины сохранилось немало.
В них найдены изящные и неповторимые вещи.

Это, например:

• Золотая гребень из кургана Солоха на Днепропетровщине.
На верхней его части изображена битва скифов.

• Серебряная с позолотой амфора из кургана Чертомлык.
Она украшена растительным орнаментом и сценами стреноживания коней.

• Непревзойденным шедевром является золотая пектораль.
Это нагрудное украшение из Толстой Могилы.
Курган этот раскопал выдающийся украинский археолог и поэт Борис Мозолевский.
Пектораль имеет форму полумесяца. Её основу составляют массивные золотые обручи. Они делят пектораль на три части.
 На нижней представлена борьба зверей.
 Среднюю занимает растительный орнамент.
А на верхней – изображение быта скифов.
Все фигурки выполнены с большим мастерством.

Наиболее самобытным элементом скифской культуры является звериный стиль, с помощью которого украшали вооружение воинов, ритуальные сосуды, царские украшения.
Излюбленными изображениями были: олень, баран, конь, кошка, фантастический грифон и др.
       
 Понятия «скифское золото», «скифский звериный стиль» стали синонимами высокого художественного и технического мастерства.
 Невиданная по роскоши и мастерству исполнения коллекция ювелирных изделий, которую оставили скифы потомкам, по страховой стоимости может конкурировать только с золотом фараонов.
А по художественному вкусу и красоте – вообще вне конкуренции.

Вероотступничество, игнорирование законов и обычаев предков у скифов жестоко каралось:
-  Известный мудрец Анахарсис – единственный на всю страну философ, друг афинского философа, реформатора Солона, был убит только за то, что он стал поклоняться Кибеле – матери богов в греческом пантеоне.
-  Царя скифов Скила прикончили, когда он решил прогуляться в Ольвию, чтобы поучаствовать в чествовании бога вина Диониса.


* * *

В III веке до н.э. Великая Скифия приходит в упадок.
Это было вызвано климатическими изменениями (участились засухи).
Вдобавок ко всему с запада на территории Скифии вторглись кельты, а с востока – сарматы.
         
Не выдержав натиска воинственных дикарей, скифская держава стремительно теряет свою территорию и буквально «съёживается», сохранив контроль только над степями Таврики и Нижним Поднепровьем.
Столицу своего царства скифы основывают в Крыму, ибо на берегах Днепра для них стало слишком опасно.
 Этот город, получивший название Неаполь Скифский (ныне город Симферополь), был построен на границе крымских гор и степей.
         
В середине II века до н. э. Скифией правил энергичный и талантливый царь Скилур.
Под его руководством скифы возвели несколько крепостей – Напит, Хабеи и Палакий.
Впервые в скифской истории Скилур завёл собственный флот и положил конец монополии греков в морской торговле.
Он подчинил себе Ольвию, которая даже чеканила для него монету.
         
Малая Скифия просуществовала до III века нашей эры и была уничтожена готами…
         
  Скифская культура, религия, искусство, ювелирное мастерство, скифский стиль в вооружении, обычаях, украшениях оказали большое влияние на многие племена и народы Европы и Азии. В том числе и на наших предков – праславян.


* * *

В конце жизненного пути, оборванного вражеским копьем или болезнью, обретал скиф памятник монументальный и вечный, как холмы в степи - величавый  курган, сгладить который бессильно время  и за века.

 Если бы скифские курганы могли говорить, они поведали бы нам много интересного, таинственного и, возможно, жуткого, о тех далёких временах...
 К счастью, иногда благодаря стараниям археологов древние захоронения раскрывают свои тайны и сокровища.
Шаг за шагом проникают археологи в тайны курганов. И многие курганы, подчиняясь воле исследователя, уже рассказали много интересного, часто неожиданного, порою необыкновенного.

История исследования скифских древностей знает немало ярких страниц.
Здесь были и сенсационные открытия, и глубокие заблуждения, и разочарования.
Археологам приходилось сталкиваться с грабителями древностей, с мошенниками, с искусными фальсификаторами, подделывавшими предметы древнего искусства.
При исследовании курганов археологи нередко преодолевали большие трудности и опасности.
Это были мужественные люди, отдававшие себя науке целиком.

  Расскажу о троих из них.
И о курганах, раскопанных ими.

1. Один из самых знаменитых скифских курганов, поразивший мир богатством своих сокровищ - Чертомлыцкий  курган.

Эта степная пирамида достигала тогда почти 21 метровой высоты.
 А её окружность составляла около 350 метров!
 Это был гигантский курган, равный по высоте современному шести-семи этажному дому!
А под ним к тому же находилась шахта глубиной 12,5 метров.

Этот курган ещё в 1861-1862 годах раскопал один из крупнейших русских археологов ХIX века Иван Егорович Забелин (1820-1908).
               
Путь его в науку был нелёгким.
Родился он в Твери в бедной семье мелкого чиновника Казённой палаты.
 В 6 лет потерял отца.
С огромным трудом ему посчастливилось окончить Преображенское училище Московского приказа общественного призрения.
 Продолжить образование возможностей не было, поскольку нужно было зарабатывать на пропитание себе и семье.
Жалкое существование мелкого чиновника без чина и звания, грошевое жалованье - таким был его удел.
22 года провёл Забелин за отупляющим переписыванием бумаг и в пыли архивных дел.
Но годы эти не пропали даром. Он упорно и увлеченно накапливал знания, становясь постепенно все более компетентным знатоком древностей.
 К концу жизни Забелин ценой лишь собственного труда достиг самых высоких учёных званий, почёта и всеобщего признания.
Он был:
-   почётным доктором русской истории Киевского университета,
-  товарищем председателя Управления московского исторического музея, одним из организаторов которого он был,
-  председателем императорского Общества истории и древностей Российских,
-   почётным академиком Российской Академии наук,
-   почётным членом многих ученых обществ.

Забелин оставил после себя около 200 научных работ.
 Особенно велики его заслуги в области скифской и славяно-русской археологии и истории.
 
 Именно он провёл раскопки Чертомлыцкого кургана.
Объём выполненных им одних только земляных работ потрясает до сих пор: чтобы пробиться к центру громадного кургана, рабочим пришлось извлечь более 17 тысяч кубических метров грунта.
 Лишь на второй сезон раскопок удалось добраться до могильной ямы, достигавшей глубины 12 метров от уровня материка.               
       Самым ужасным было то, что могила оказалась совершенно пустой, она была ограблена начисто!
   Археолог обнаружил грабительский лаз, по которой грабители проникли к погребению вскоре же после похорон. Судьба, однако, помешала им безнаказанно совершить преступление. Едва они подступились к царским сокровищам, как обвалилась земля, и грабители вынуждены были бежать, оставив одного своего товарища под завалом. Его скелет и был обнаружен.
Возле останков неудачливого кладоискателя были найдены множество золотых бляшек украшений одежды, 6 мечей с обложенными золотыми листами рукоятями, а также золотая обкладка деревянных ножен меча с чеканными изображениями битвы греков со скифами.
 Но самой значительной и богатой находкой в грабительском ходе стала замечательная золотая обивка горита для лука и стрел.
Тонкая золотая пластинка украшена несколькими поясами чеканных рельефов. Они изображают сцены борьбы диких животных, и различные сцены из мифов о жизни величайшего из греческих героев легендарного Ахилла.
  Нетрудно представить себе, какие несметные богатства находились в ограбленной могиле, если даже то, что не успели унести грабители, было столь ценным.
    Однако терпение археолога, всё же продолжавшего изучать разграбленное погребение, было вскоре щедро вознаграждено.
Как оказалось, погребальная камера Чертомлыцкого кургана представляла собой сложное подземное сооружение. От каждого из углов центральной могильной ямы отходили большие боковые подземелья -  ниши. Они оказались не тронутыми расхитителями.
  В трёх нишах Забелин наткнулся на новые захоронения.
И в каждом из них были найдены множество золотых и серебряных предметов: шейных гривен, перстней, браслетов, бляшек, украшавших одежду (одних только золотых бляшек было найдено около 2500!), бронзовых наконечников стрел, ножей и т.д.
 Особенно богатым было одно из погребений, где были похоронены наложницы царя и его виночерпий. Останки женщины были буквально усыпаны золотыми украшениями.

Но самой выдающейся находкой здесь стала большая серебряная с позолотой ваза - известная теперь во всем мире как «Чертомлыцкая амфора».       

Особый интерес Чертомлыцкой Амфоры состоит в том, что она украшена сценами из скифской жизни, которые рисуют мирные занятия скифов.
 Вся поверхность амфоры украшена чеканными позолоченными рельефными изображениями.
На её туловище изображены цветы и побеги с сидящими на них птицами. Птицы, взмахнув крыльями, казалось, застыли на какое-то мгновение: вот сейчас они оторвутся от чудо - цветов, поднимутся над ними и полетят, полетят в далекий сказочный край. Над птицами, как будто в детской игре, кто в какой позе, замерли фигурки людей и коней.
  В центре композиции трое людей - двое юношей и один старший - пытаются свалить на землю спутанного коня. В стороне стоит ещё один. Он босый, со спущенной на плечи одеждой.
А вот тут скиф с горитом на боку держит коня за уздечку и подгинает ему переднюю ногу. Как будто заставляет животное лечь.
 С правой стороны человек треножит оседланного коня.
Дальше с обеих сторон старый и юный мужчины тянут к себе заарканенных коней. Ещё две животных свободно пасутся.
    В нижней части - три слива, украшенные скульптурами головками львов и мифического крылатого коня Пегаса.
Разинутые пасти животных, через которые вытекало вино, затыкались пробками на серебряных цепочках.
В сливах и горле сосуда имеются серебряные ситечки для процеживания вина.
Плечи амфоры украшены двумя поясами.
На верхнем – крылатые фантастические чудовища орлиноголовые грифоны с львиными телами терзают оленя.
Но наиболее интересен второй пояс. На нём удивительно реалистично и живо показаны сцены ловли скифами диких коней из табуна.
Сначала мы видим двух мирно пасущихся, а затем двух же заарканенных коней. Они пытаются высвободиться, но поймавшие их скифы туго натянули аркан. А вот, наконец, животное покорено и взнузданы кони. Одного коня табунщик пытается поставить на колени.  Другую, уже оседланную лошадь бородатый скиф стреножил.
Художник с удивительным мастерством и прекрасным знанием дела последовательно изобразил все этапы процесса ловли и приручения лошадей – одного из важнейших занятий в жизни степных кочевников - скифов.
       
Чертомлык был усыпальницей могущественного скифского царя, похороненного со всей пышностью скифского царского погребального обряда.

Заря взлетает огнекрылой птицей.
 Ты помнишь? Там, как ночь, была трава.
 Под тем курганом скифская царица,
   На вечность предъявившая права.
  Когда убит был муж её в походе
  И совершил сюда последний путь,
  Тогда она сама при всём народе
  Себя кинжалом раскроила грудь.
  И брызнул в небо день струёй кровавой,
  И стала чёрной синяя трава.
  И люди понимали – это право,
  И люди знали, что она права.
  В том заключалась времени трёхмерность. -
  Уйти  с любимым в дальние края.
  Так люди понимали долг и верность,
  Бессмертие и вечность бытия.
  Мы все на этом свете только гости.
  Так отчего же нам покоя нет?
  Под тем курганом были только кости.
  Но только ли?
  Там был высокий свет.
                Б. Мозалевский.

  Открытия в Чертомлыке прогремели на весь мир. Замечательные находки из кургана заняли своё место в залах Эрмитажа, восхищая миллионы людей.

2. А спустя 50 лет, недалеко от Чертомлыка было сделано новое археологическое открытие, снова удивившее мир.

Этим открытием были раскопки грандиозного кургана Солоха.
Высота его превышала 18 метров.
 А находился он на левом берегу Днепра, неподалёку от города Никополя, вблизи села Большая Знаменка.
         
 Раскопал его в 1912-1913 годах профессор Петербургского университета Николай Иванович Веселовский (1848-1918).
      
   Это был один из самых удачливых и трудоспособных археологов.
За 29 лет полевых сезонов он раскопал и исследовал многие десятки курганов  на Днепре, в Крыму, на Кубани и Дону.
Импозантную фигуру Веселовского можно было встретить в самых разных местах юга России.
   Энергия этого человека была поистине неиссякаема…
«Лебединой песней» этого замечательного учёного, стали раскопки кургана Солоха. 

   Уже 1-й внешний осмотр Солохи показал, что и этот курган был ограблен ещё в древности. Причём кладоискатели, судя по многочисленным западинам и  ямам, побывали здесь неоднократно.
   Но Веселовского это не смутило. Богатый опыт археолога подсказывал ему, что грабителям редко когда-либо удавалось ограбить могилу дочиста. Что-нибудь да оставалось ими незамеченным - тайник ли, боковая ли могила или что-нибудь ещё.
 Кроме того, он знал, что под столь могучей насыпью чаще всего бывает не одно, а несколько захоронений. И маловероятно, почти исключено, чтобы ворам, орудовавшим под толщей земли вслепую, подобно кротам, да притом ещё в страшной спешке из-за боязни быть застигнутым на месте преступления, а то и погребённым заживо, удалось найти и опустошить сразу все могилы.
 Поэтому археолог без колебаний приступил к раскопкам.
 Пробившись сквозь толщу курганной насыпи, он обнаружил огромную могильную яму площадью около 27 квадратных метров и глубиной до 6 метров.
Как  и предполагал учёный, она была ограблена.
О том, что погребение когда-то было весьма богатым,   свидетельствовали рассыпанные грабителями золотые бляшки, украшавшие погребальные одежды, золотая иголка, серебряная чаша для вина.
Судя по всему, здесь была похоронена царица.
Будучи хорошо знакомым с погребальными обычаями скифов, Веселовский предположил, что под курганом может находиться, по крайней мере, ещё одна могила-могила царя. И он не ошибся.
Эта могила была найдена.
Царское погребение оказалось абсолютно не тронутым, не разграбленным.
  Археолог был буквально ослеплен обилием золота и серебра.
Оружие царя было сплошь украшено обкладками из благородных металлов. Руки мертвеца украшали 5 золотых браслетов. На шее - золотая гривна с львиными головками на концах, покрытыми цветной эмалью. Его горит был обит серебряной пластиной, украшенной рельефными изображениями.
  Одежда расшита золотыми бляшками с рельефными украшениями.
Здесь же стояла и парадная посуда - 6 серебряных сосудов и большой деревянный, обитый золотыми рельефными пластинками.

 Но самой выдающейся находкой в кургане, прославившейся на весь мир, был золотой гребень, лежавший у изголовья царя - уникальный шедевр древнегреческого искусства, не имеющий себе равных во всем мире.               
 
    Массивный гребень весит 294 грамма, его высота составляла 12,3 сантиметра, а ширина - 10,2 сантиметра.
Какая красота, какая завершённость форм!
19 длинных четырёхгранных зубьев соединены фризом из фигур лежащих львов.
А над ним  – изумительная скульптура 3-х сражающихся воинов.
С первого же взгляда не остаётся сомнения в том, что это скифы.
 Они длинноволосы и бородаты, одеты в характерные скифские одежды – кафтаны, длинные шаровары, а обуты в мягкие сапоги. Но у двоих из них поверх кафтанов надеты панцири. А у верховного скифа, по-видимому, царя, - на голове греческий шлем, а на голенях поножи-кнемиды.
С большой точностью переданы предметы вооружения скифов – щиты разной формы и конструкции, гориты с луками и стрелами, которые лежали рядом со скифскими мечами и их ножны, копьё.
  С живой непосредственностью изображена сцена боя двух всадников и пешего воина.
Если прислушаться, то можно услышать предсмертное ржание коня, бряцание оружия.
 Какая напряжённость фигур!
Решается судьба - кто погибнет, кто одержит победу. Один из всадников уже вынужден продолжать сражение пешим - раненый конь его лежит на земле, истекает кровью. Какое благородное и мужественное лицо у этого воина! Прикрываясь щитом, он пытается защищаться от всадника, который занёс над ним копьё. А тому на помощь спешит воин с обнажённым акинаком. Таким же коротким мечом вооружён и их противник.
 Ясно, что воин, потерявший коня, обречён, он не в состоянии дать отпор двум своим врагам, и гибель его неминуема…
 С поразительным реализмом исполнены фигуры людей и животных. Лицо всадника сосредоточено и сурово – он уверен в победе и спокоен за исход боя.  Между тем на лицах его врагов, а также помощника – гнев и ярость.
 Мы видим предсмертные судороги поверженного коня. Видим кровь, струющуюся   из его открытых ран, вздувшиеся  вены на ногах вздыбленного коня – настолько тонко передал художник мельчайшие детали.

• Вот как прекрасно об этом написал Борис Мозалевский:               
         
           Мій кінь упав, і ворог наді мною,-
           Ні щит не захистить вже, ні кінджал.
           Вчорашній друг, підкравшись стороною,
           Ціну своїй любові показав.

           Злилося все у скреготі сталевім,
           До неба зойк встає на толоці,
           Від жаху поховались навіть леві,
           Зіщулившись до розміру зайців…

           Століття промайнули чи година?-
           Не буде ні століть вже, ні годин.
           Ми полягли не ставши на коліна,
           І ось іду на ворога один.

           І він уже заніс холодне жало,
           Та перш, ніж в серце вцілити мені,
           Хай сп’є і він жаги мого кинджала,
           Криваво захрипівши на коні.

           За ним спішить розлючена підмога,
           Мені привіт готує з-під щита.
           А я один. Та ще зіниця Бога.
           Та ще моя священна правота.
               
  Отдельные фигуры – воина, коней а также предметы вооружения и т.д. чеканены из кусочков золота, а затем спаяны.
 После этого весь гребень был отполирован и дополнительно отделан при помощи острого резца.   

   Солохинский гребень – уникальный шедевр искусства, не имеющий себе равных во всем мире.         

                Скіфська рабиня.

    Сто тучних стад приносилось у жертву.
    Їх сто богів були не в силі зжерти.
    І плач лунав сто днів і сто ночей…
    Помер могутній скіфський цар Аттей.
    Й розквітли степом вогнища заклання,
    І сорок діб до місця поховання
    Несли царя-аж меркнули сонця.
    І не було процесії кінця.
    Поволі піших обганяли кінні,
    Ішли на північ жони і рабині,
    Жерці і вої – золоті списи,
    Скрипучі гарби і важкі вози.
     Було землі нечуваним двигтіння,
     Було жінок жахливим голосіння
    І плач дітей, і крик погоничів.
    Зачувши мертве, крук у небі мрів.
    В день сорок перший сталось поховання,
    І був той день для мене - днем останнім,
    Остання тай над обрієм зоря…
    Я Камо, Камо! Я раба царя.
    Напівдитя,  улюбленка Аттея.
   -Улюбленка? Тож будь навіки нею!
   Втішай царя коханням неземним…-
   Мене укут поховали з ним.
  Жорстоко древній виконано звичай.
  І тільки чув хтось – чаєчка кигиче.
  Комусь туманив голову дурман.
  Там, де була рівнина, став курган.
  Відтоді в струсах, бурях і у війнах
  Зійшли епохи над горбом могильним,
  Була крута хода тисячоліть…
                Ганна Світлична.

     3. Сенсацию принесли раскопки еще одного скифского кургана – Толстая Могила, у города Орджоникидзе.
   
  Высота его составляла около 9 метров, диаметр - 70 метров.
  Это богатейший из известных в настоящее время скифских царских курганов.
Вес золотых изделий, найденных в ней - 4,5 килограммов.
   
Раскопал его молодой киевский археолог Борис Николаевич Мозалевский.      

  Родился он в степном селе на Николаевщине.
Детство у него  было нелёгким, как у всех детей послевоенного времени – босоногое и голодное.
Мальчик донашивал большую для него одежду от старших и радовался, что не ест даром хлеб, ибо наравне со взрослыми трудился в поле.
 А когда окончил сельскую 7-летку, поехал учиться в Одесскую лётную спецшколу.
Затем окончил высшее военное - авиационное училище.
 Стал лётчиком военно-морской авиации. А потом, пройдя отбор, попал в отряд космонавтов.
Но в это время как раз сокращали военно-воздушные силы, и Бориса демобилизовали с армии.
После этого юноша оказался в Киеве. Учился в университете на историка и одновременно работал кочегаром на заводе. Археологом стать не собирался. Его больше привлекало литература. Ведь он писал стихи, посещал литературную студию, имел уже поэтический сборник.
Устроился работать в Киевский Дворец пионеров и готовил к печати свою вторую книгу. Но сталось не так, как мечталось...
     В конце 1963 года Борис Мозалевский организовал, литературный вечер, посвященный поэтам шестидесятникам. Читал стихи Драча, Павлычко, Стуса.
Эти поэты, особенно Василь Стус, были для власти, как бельмо в глазу. Популяризовать их творчество строго запрещалось.
И на следующий день Мозалевский не только потерял работу, но и попал под надзор как неблагонадежный.
Он снова пошёл на завод кочегаром.
А потом взялся за археологические поиски.
 И археология все-таки затянула его в свои таинственные глубины. Он принимал участие в раскопках Гаймановой, потом Хоминой Могилы.
Но вершиной его судьбы стала Толстая Могила, которая подарила своему исследователю знаменитую на весь мир золотую пектораль.               

        Ещё в 1964 году внимание Мозалевского привлёк огромный 9-метровый курган, именовавшийся местными жителями Толстой могилой.
Мысли о нём захватили Бориса. Но всё отвлекали другие дела.
И наконец, в 1971 году он приступил к подготовке экспедиции.
И вдруг в конце марта руководство  Орджоникидзевского горно-обогатительного комбината, финансировавшего экспедицию, предложило немедленно использовать освободившееся из-за весенней распутицы  механизмы. В противном случае их предоставление археологам откладывалось на неопределённое время.
Экспедиция не была ещё подготовлена. Мозалевский встал перед трудным выбором:
- либо одному начать работу, которую в обычных условиях ведёт целый коллектив,
-  либо отказаться от представившегося случая и, быть может, надолго отложить возможность исследования кургана.
Третьего решения быть не могло: о раскопках кургана без мощной землеройной техники ничего было и помышлять – ведь громада его состояла, как выяснилось уже потом, из 15 тысяч кубометров земли, которую следовало полностью удалить.
И археолог принял решение: приступить к раскопкам немедленно.
Начальный этап раскопок был невероятно напряжённым. На восходе солнца учёный был на кургане. Оглушая степь, к нему уже двигалась бригада  скреперов и бульдозеров.
Две недели подряд  поднимался Борис Николаевич в 5.30. И по 16 часов ежедневно, без отдыха и выходных, до ломоты в глазах вглядывался в землю, стараясь прочесть каждый её комок. Орудовал лопатой и ножом. Чистил и замерял. Снова всё бросал  и бежал от скрепера к  скреперу, умудряясь найти ещё время для чертежей и описаний.
Вскоре к Мозалевскому присоединился Саша Загребельный, недавно демобилизованный из армии.
Они возвращались около 12 ночи в гостиницу, окоченевшие и оглогшие от рёва машин, пропыленные. И, даже не умываясь, замертво падали в постель, чтобы завтра снова продолжить поединок с вечностью.
    Когда вся насыпь была удалена, наступила передышка. Теперь уже можно было не торопиться. Можно было полностью укомплектовать экспедицию и вести дальнейшую работу в нормальном темпе и нормальных условиях.
    Большую помощь археологу оказывали опытные шахтёры, взявшие на себя основные земляные и крепежные работы.
Очень помог и директор горно-обагатительного комбината Григорий Лукич Середа.
 Он и деньги давал на археологические работы. И заботился об охране исторических памятников. И на раскопках сам не раз бывал, интересовался.

   Под курганной насыпью были 2 гробницы в виде глубоких катакомб: центральная и боковая.
Исследование погребений начали с боковой гробницы. Когда экспедиция уехала отдыхать, Мозалевский снова спустился в гробницу. И тыкался по ней до тех пор, пока в одной из стен не обнаружил вход в хозяйственную нишу. В глубине её лежали явно не потревоженные никем кости от жертвенной пищи и бронзовая посуда.
Конечно, это ещё не могло быть свидетельством целости склепа, но вера учёного окрепла.
  На следующий день на курган приехал директор Орджоникидзевского ГОКа. Он долго подшучивал над незадачливостью археологов, уверяя, что могила разграблена. Тогда Борис Николаевич не выдержал:
-  Пожалуйста, копайте здесь, и сейчас вы найдёте золото…
Григорий Лукич отмахнулся от него, как от сумасшедшего, и копать не стал. Вскоре он снова принялся за своё. Тогда Мозалевский взял нож и начал копать в указанном им месте. Через несколько секунд в его руке была золотая бляха. Рядом с ней лежали вторая, третья …
  В склепе оказалось совершенно не потревоженное погребение молодой скифской царицы. Наряд её – самый богатый из когда либо открытых в скифских царских курганах.
  Всё здесь блестело золотом: головной убор был расшит крупными золотыми пластинами. Золотыми бляхами была расшита и вся её одежда и башмачки. Не менее богатыми были и украшения царицы. На шее её была массивная золотая гривна весом в 478 граммов, украшенная на концах семью фигурками львов, крадущихся за молодым оленем.
  На висках – крупные золотые подвески с изображением, сидящей с поднятыми руками, богини. На руках – три широких золотых браслета. Все пальцы рук царицы были унизаны золотыми перстнями – всего их было 11 (на одном пальце -2).
 Рядом с царицей был погребён двухлетний ребёнок – малолетний наследник престола. Похоронен он был в отделанном алебастром деревянном саркофаге. В изголовье у него стояли 3 драгоценных миниатюрных серебряных сосуда для питья вина. В руке ребёнка был зажат большой золотой браслет. На его шее – золотая гривна. В ушах – золотые серёжки. На безымянном пальце правой руки маленький золотой перстенёк. Рядом лежал пояс, расшитый золотыми пуговками. Весь скелет малолетнего царевича был усеян золотыми бляшками – украшениями одежды.
   Вместе с царицей и царевичем были похоронены их убитые слуги: девочка - служанка, кухарка, воин-охранник и возничий.
  Когда исследование боковой гробницы было завершено, археологи приступили к раскрытию погребения царя. Но оказалось, что в нём побывали грабители. В самой погребальной камере царили полный хаос и разорение. Всё главное – парадная утварь, украшение, оружие – было унесено «охотниками за сокровищами».
   Но именно тут, всего в 30-ти сантиметрах от входа лежали – причём не в тайнике, а скрытые лишь обвалившейся землёй – главные сокровища Толстой могилы:
-    Меч с обложенной золотом рукоятью, в ножнах, также покрытых золотой откладкой с рельефными украшениями.
 -  И Золотая пектораль – парадное нагрудное украшение похороненного здесь царя, гениальное творение античного искусства.
   
   Вес гениального творения 1150 граммов, диаметр - 30,6 сантиметра.
 Она состоит из четырех жгутообразных трубок, скреплённых на концах обоймами. К ним при помощи штифтов прикреплены изящные плетенки, также заправленные в орнаментированные обоймы с наконечниками в виде львиных голов.
Трубки делят пектораль на три месяцеобразных яруса.
 Средний  заполнен растительным орнаментом, нижний  и верхний – многочисленными скульптурными изображениями.
  На нижнем ярусе – сцены борьбы животных.
В центре - три сцены терзания коней грифонами. По бокам – лев и леопард, нападающие на оленя и на дикого кабана, погоня собак за зайцами и, наконец, по две сидящих друг от друга кузнечика.
 Наибольший интерес представляет верхний ярус.
 Здесь помещены изумительные по реализму и тонкости исполнения сцены мирной жизни скифов.
 В центре два обнажённых по пояс скифа, снявшие свои гориты с луками, шьют меховую рубаху. Лица и причёски их настолько отличны, что можно предполагать в них представителей разных этнических групп разных племён. Гордые лица и повязки на голове одного из них выдают в них племенных вождей, «царей».
Не символизирует ли совместное шитьё одной рубахи, безоружность, весь окружающий фон мирной кочевой жизни союз двух прежде враждебных племен?
По обе стороны этой центральной сцены – мирно стоящие животные с детёнышами, жеребёнок, сосущий кобылу, телёнок - корову, юный скиф, доящий овцу и другой, сидящий. Одной рукой он держит амфору, в другой что-то зажато. Возможно, он намеревается заткнуть амфору со слитым в неё надоенным молоком, возможно – сбивает молоко. Картина завершается летящими в разные стороны птицами.
 
 Пектораль оценивается специалистами 25 миллионов долларов!

«Развернутой симфонией о жизни и представлениях скифского общества» назвал её первооткрыватель Б. Н. Мозалевский.
    
Учёные выяснили, что основная тема пекторали – это тема нового года.
В те давние века новый год начинался не 1 января, а в день весеннего равноденствия, когда природа оживала после зимней спячки.
Новогодний праздник был у скифов самым важным культовым праздником. Считалось, что не только всё живое в природе набирается силы, но и сам царь вступает в священный брак с богиней плодородия.
Более того, скифы верили, что в новогодний праздник весеннего солнцестояния их цари давали толчок целому, годовому циклу, животворным силам природы.
 Все три яруса пекторали тематически созвучны между собой. Двое скифов ладят не простой полушубок, а священную одежду для новогодней церемонии. Вокруг них домашнее животные с приплодом, появившимся на пороге весны. Весну символизируют и молоденькие листочки, стебельки, «усики» и цветы среднего яруса.
 В нижнем ярусе – обновление и очищение живой природы, который также ассоциировался с началом весеннего пробуждения: появления молодняка будто сопровождалась уничтожением в животном мире старых и хилых животных.
Так что между верхним и нижним ярусами пекторали существует глубокая символическая связь.
 
Особое мнение о загадочной символике пекторали имеет исследователь из Киева С. Пауков.
Свое толкование древнего золотого украшения он изложил в книге «Тайны золотой пекторали».
Он считает, что это не просто украшение, а древний тайный календарь-зодиак Великой Скифии.
  По мнению Паукова, древние скифы знали, что в году 365 дней. И отразили это в золотом календаре: 3-х коней терзают 6 грифонов, а над ними вьются 5 голубей.
К тому же грифоны были символом тьмы и космоса. А образ коня часто у древних народов ассоциировался с образом Солнца. Им, видимо, представлялось, что солнце, как конь, скачет по небосклону и облакам, и иногда в пути делает остановки.
Эти остановки видимого  движения  солнца по небосклону сейчас всем хорошо известны и  называются периодами летнего и зимнего солнцестояния.
По мнению Паукова, в пекторали скрыто множество неразгаданных «пластов» - от рецепта целебного бальзама  от всех болезней до хитромудрого календаря, и чего то вроде перечня известных на ту пору скифам земель и стран.
   
Сколько же еще тайн может скрывать золотая пектораль, которую заслуженно считают самым значительным археологическим открытием ХХ века на территории Украины?    
   

              Голос із Товстої Могили.

  Змієнога богиня, дочка Бористену, володарко скіфів.
 Батько скіфів Папаю і ти, Іданфірсе, вельможний наш царю!
Розверзається твердь, наді мною вогні смолоскипів
 Воскресаю! Ви чуєте? - Воскресаю!
Дивні зубри залізні могилу беруть на таран.
Ніжні руки мене підіймають з могили і тліну.
При мені тільки меч мій та іще золота пектораль,-
 Що розкажуть вони цим прийдешнім новим поколінням
Я не стану пояснювати - склад за складом нехай прочитають самі,
Як ішли ми крізь ніч до своєї найвищої істіни.
 По нарузі, по злиднях, по війні, по чумі,-
 Але душі нетлінні над світом проносили чистими.
Змієнога богине, дочка Бористену, володарко скіфів,
Батько скіфів Папаю і ти, цар царів Колаксаю!
Воскресайте зі мною із наших прабатьківських міфів,
Воскресайте для світла, як я із пітьми воскресаю.
 Не лякайтесь цих сірих, цих задумливих юних очей.
Чую, степ наш під зорями половіє і дихає.
Дай припасти до тебе, дай тобі поклонитись чолом і плечем,
Земле рідна, оплачена потом і кровію, - Скіфіє!
                Борис Мозолевський.


      * * *


Многое ещё скрыто землёй…
 Многие из скифских курганов ещё ждут своего исследователя…
И среди них Нечаева Могила.
Её выдающийся учёный-археолог Б. М. Мозалевский назвал «небом Скифии, её последним мамонтом».
Это самый высокий курган, оставшийся в Украине.

 Нечаева Могила расположена в 2-х километрах северо-восточнее села Лебединское Никопольского района.
    
Курган принадлежит к погребальным памятникам скифской знати IV – III веков до н. э., которые расположены в степной зоне Украины.
Точнее в радиусе 50 км от города Никополя и Каменки Днепровской, где находилась столица Великой Скифии - Каменское Городище (Атейполис).
      
 По мнению Б. Мозалевского, именно тут находился Геррос – место захоронения скифских царей, о котором неоднократно упоминает Геродот.
И именно здесь сконцентрированы самые большие скифские курганы высотой от 7 до 21 метров, такие как (уже исследованные):
-   Александрополь,
-   Огуз,
-   Чертомлык,
-   Большая Цымбалка,
-   верхний Рогачик,
-   Солоха,
-   Жёлтокаменка,
-   Лемешев,
-   Гайманова Могила,
-   Толстая Могила,
-   Бабина Могила,
-   Краснокутский.
      
  Среди неисследованных курганов скифской элиты этого периода остаются Орлова и Нечаева Могилы.
         
Нечаева Могила на сегодняшний день имеет высоту около 17 метров. В своё время высота кургана достигала более 21 метров. Большой урон нанесён был поверхности кургана во время боёв в 1943-1944 годах.
       
Курган имеет двойное название: Нечаева – Гегелина Могила.
В первом случае название было дано местным населением в честь помещика Нечаева, на чьих землях был расположен курган.
Другое название было дано жителями близ лежащих сёл в честь помещика Гегелина, чьи земли граничили с нечаевскими.

• Вот что рассказала о происхождении названия кургана Валентине Васильевне Ульвак жительница села Высокое Суседко Мария Семёновна, 1924 года рождения:

  «Могила Нечаева – потому что в честь помещика Нечая.
 Моя бабушка Мидора, царство ей небесное, служила у этого пана в пекарне. Хлеб пекла. Бабушка много мне рассказывала о нём. Добрый он был. Своих рабочих не обижал, на Пасху всем дарил подарки. Даже хлеб пекли два раза на день – это чтобы рабочим хлеб всегда был свежим.
А на могиле Нечай по праздникам любил гулять. Ох, и гулянья же он устраивал! Рабочие с утра насаживали на могиле деревца, которые выкапывали в садках. Поливали их, чтобы они зеленили. Из Экономии привозили посуду, еду. Что интересно, посуду назад не брали, а закапывали на могиле – такая была чудная прихоть Нечая; и деревца сносили после гулянья. Сам пан приезжал на всё готовое.
Вот чегось он любил гулять на могиле! Тому и прозвали могилу Нечаевой.
 А экономия, усадьба Нечая, была в селе Красиндорф, и эта могила стояла на его землях».


• А вот ещё один рассказ, записанный В. В. Ульвак, что поведала ей жительница села Лукиевка Галаган Софья Михайловна, 1919 года рождения:
   
     «То неправильно, когда эту могилу называют Гегелиной, бо усадьба Гегели, помещика, была в Лошкарёвке. А усадьба Нечая была в Красиндорфе, и могила эта была на его земле. А Гегелины земли только граничили с Нечаевыми.
Говорили, что пан Нечай был какой-то чудной: лягушек ел (устрицами их называли), мог одеть женское платье. Но был помещик добрый. Вот он и Бабкин (его имение было в Высоком) к людям очень хорошо относились: кормили хорошо. Заботились о своих рабочих. Не обижали.
И ещё причуда была у Нечая – гулянки устраивать на могиле. И цыган туда привозил.
Так оно и пошло: могила Нечаева».



Життя і смерті спивши щедрий келих,
Усі літа спаливши на вогні, -
Я скіфський цар, лежу в дніпровських Геррах,
І стугонять століття по мені.

Колись цю річку звали Борисфеном,
А Скіфією – всі оці краї.
Як пахли по степах тоді нестерпно
Кочівками осінні кураї!..

Гай, гай!.. Все так. Колись я був тут юним.
Ходив на бій, поїв коня з ріки…
Мов сон, пройшли сармати, готи, гуни.
Авари, печеніги, кипчаки.

……………………………………………….

А гуси знов гелгочуть на озерах,
І пахнуть медом плавні навесні!..
Я скіфський цар, похований у Геррах, -
Мій спис і меч, і кінь мій при мені.


      * * *


  Молчаливо стоят курганы….

     Какие ещё тайны и сокровища хранят они?

     О чём они еще расскажут?

     Какие неожиданные сюрпризы ожидают нас?


             Пройшли шляхами ураганними,
             Звели із попелу життя.
             А степ все світиться курганами
             Й не дозволяє забуття.

             І в незатишному сім світі
             Тим на землі щасливий я,
             Що в золотому верховітті
             Зоря лишилася й моя.

            Люблю тебе, гіркий мій степе,
            Солончаки та полини!
            Як раптом зможу жить без тебе,
            Мене навіки проклени.
       
            Понад громами і органами
            Новий заходить буревій.
            А ти зориш мені курганами
            Як тиха ласка із-під вій.