Куплю дом в родной деревне

Недаром сказано: ждать да догонять нет хуже. Вот и Валерий Кузьмич как ни гнал машину, как ни торопился, а на паром  всё же не успел, эта ходка  у них была последней, паром  уже причаливал к тому берегу, который мысленно Кузьмич называл «своей стороной».  Всё, рабочий день закончился, теперь только завтра утром выстроятся машины, паромщик распределит их равномерно по платформе и махнёт капитану, мол всё в порядке. Тот неспешно осмотрится, свободен ли фарватер,  закрутит паром на месте, развернёт носом к другому берегу, к  этой - «чужой стороне».
Бабушка так и говорила ему в детстве:
  -Это сейчас ты бойкий, а поедешь на чужую сторону, узнаешь каково там.  Наверное  поэтому, в детстве  он мечтал  стать паромщиком, чтобы всегда   на свою сторону возвращаться, там у парома  свой причал для ночлега.  Мечту свою Валерий не осуществил, уехал в большой город, выучился,  поездил по миру, только под старость всё чаще снится ему паром, который перевозит его на свою сторону.  Вот и решил не маяться в городе, а купить дом или участок  на своей родине, даже объявление дал в местную газету: куплю дом в своей родной деревне Пижма,  откликов правда не дождался, решил сам приехать.
 Родня в деревне осталась, те же братья, двоюродные, троюродные, и теперь уж трудно определить сколько юродные, но всё  равно, родная кровь.
 Валерий вышел из машины, постоял на причале, посмотрел, как ловят мужики рыбу, один из них поинтересовался к кому едет, хотя видно,  что и так догадался, по природе. Покойный отец  бывало шутил: 
  -Нашу породу Никитиных ни с кем не спутаешь,  таких богатых бровей во всей округе не найдёшь, не брови – настоящая волосатая крыша для глаз.
  Пригласил Валерия в дом, посидели, поговорили  о жизни, только успел задремать, как подал гудок утренний паром.
 Вечером  собралась вся родня, Кузьмич выставил на стол городские угощения, выпили, вспомнили умерших, корили его, что редко приезжал, обнимались, даже всплакнули.  Лёха - троюродный братан обещал завтра отвезти его с утра на кладбище – покойников  проведать, ну а вечером на рыбалку на своё озеро, а если подольше погостит, можно и на дальние речки съездить за щуками.
Душевно так посидели, пока Борис не пришёл, Лёхин шурин. Этот ещё тот организатор на всякие пакости, с детства,  сам-то он  всегда сухой из воды выходил, а пацанам доставалось, и сейчас видно не очень изменился, вон как глазёнки бегают, так и жди подвоха.
  -Какая для нас честь, что ты, Валерий Кузьмич, наше забытое всеми захолустье посетил, вот только надолго ли и с какой целью, до этого ты вроде по нам не скучал.
  -Я вот что приехал мужики, думаю дом купить в нашей  деревне, лето бы здесь жил, да и зиму, если дровами запастись.   
Мужики задумались, стали перебирать все дома, которые продавались.
  -Ты бы чуток пораньше приехал, раскупили дачники у нас все заброшенные дома, разве что Алик, бывший бизнесмен свои полдома продавать собрался.
  -А почему бывший? 
  -Так разорился он на торговле. Решил в том году клюкву у населения скупать, чтобы перепродать подороже в Питере. Напольные весы не стал покупать  - лишний расход,  на безмене  ягоды взвешивал, пока кто-то не заметил: странный у него безмен, одно и тоже ведро ягод весит то меньше на три килограмма, то больше на два, а в целом, когда сдал перекупщикам,  остался в большом прогаре, с тех пор и пристала к нему кличка-Безмен. Теперь вот надумал полдома продать, убытки свои покрыть, так он мужик неплохой, если только ему про этот безмен не напоминать.  Хотя с другой стороны,  купить у него полдома это всё равно, что деньги на ветер выбросить, ты вот задумаешь свою половину обшить или  забор новый поставить, а его половина тем временем  так и будет стоять да гнить, а забора у него и так никогда не было. А больше у нас домов нет. 
  -А Васька не продаёт тёщин дом? 
Нет, у Васьки сын женился, он этот дом сыну отдал, он раньше, года два назад продавал. Приехал какой-то важный москвич, всё со своей барсеткой не мог расстаться, в магазин, в огород, на берег – везде с ней. Цену хорошую за дом давал, да и вообще, столько Ваське всего наобещал, что тот призадумался:  зачем москвичу дом в нашей глуши позарез нужен, не учёный, не поэт, чтоб природу созерцать, разве что от  правосудия прятаться, может ищет его интерпол по всему миру, а он сидит себе в нашей Пижме, а встанет река, отрежет дорогу, обыщись его -не найдёшь.
Васька ко мне прибегал посоветоваться, так и решили:  этому  приезжему коррупционеру не место в нашей деревне, у нас их отродясь не было, а этот сам наверное в коррупции погряз и нас туда затащит, если только там нужны такие, как мы с Васькой, безработные. Но на всякий случай этому  покупателю  Василий отказал, мол передумал продавать, самому пригодится.
  -Ну, если дом не найдётся, может мне землю купить, самому построить, так даже лучше, построю такой дом, как у отца был, на самом берегу, - загорелся Валерий Кузьмич. 
  -Построить то может и построишь, вот только на жизнь в нём уже боюсь времени не хватит. Вон через два дома Георгий Васильевич,  не то что дом,   веранду надумал построить, а у самого давление, намахался топором, там его у брёвен и нашли. Что ему эта веранда сдалась, живут с бабкой вдвоём, места хватает, даже эхо раздаётся, нет мало, надо веранду. 
  -А ты  Кузьмич,  наверное,  ничего тяжелее карандаша  в жизни не поднимал,  а тоже туда - буду строиться,- опять вступил в  разговор Борис. 
  -Ты в городе как привык, до шести и домой, а там диван и телевизор, не надо вам ни о дровах, ни о скотине думать, вот от скуки вы видно в деревни и пелитесь.  Мы что-то у вас в городе не расхватываем квартиры за полную стоимость, у нас таких денег нет, хоть работаем не меньше вашего. А ты такие деньги готов выложить, землю ему с пятистенком  подавай.   
  -Я зарабатывал неплохо, откладывал.
  -Вот,  вот, потому и откладывал, что излишки  были, а откуда они излишки-то,  может взятки брал в конвертах, не хуже Васькиного покупателя, ты подпись - тебе конверт, вот на пятистенок и набралось. 
  -Да не давал мне никто конвертов с деньгами. 
  -А откуда тогда деньги на пятистенок взялись.
  -Я не сказал пятистенок, просто дом, пусть маленький, или землю, мне бы и шесть соток хватило.
  -А насчёт земли ты и тем более хорошенько подумай, надо ли тебе столько земли,  уж если на то пошло,  в нашем возрасте этой земли только и надо- метр на два, и то  на кладбище.
  -Я решил, пока у меня силы есть.
  -А вот давай попробуем на кулачки, есть ли у тебя эти силы.
Кузьмич и сам от себя не ожидал,  схватился с Борькой на кулачки, проиграл, расстроился.
  -А говорил: силы пока есть. Что-то не видно этих силёнок,- злорадствовал Борька. 
То ли от выпитой водки, то ли от «тёплой» встречи,  Кузьмич  почувствовал себя плохо, пошёл лёг на веранду, не уснуть, сердце давит,  долго искал таблетки в  сумке, не помогло, вызвали скорую, которая забрала его в районную больницу, где и отлежал десять дней, шурин и братья тут же приехали проведать, горестно расселись на табуретках вдоль кровати:
  -Ишь чего удумал - дом строить. Даже и готовый купишь, так за ним присмотр нужен, а ты ни подрубить, ни обшить, вы городские только и можете,  что по курортам ездить. Вот выпишешься из нашей больницы, сразу  и поезжай на свой курорт, подлечись, окрепни.
Через десять дней Кузьмич сел в свою машину, извинился, что наделал много хлопот,  поблагодарил братьев за радушный приём, утром  переправился на пароме обратно на чужую сторону, и направился по просёлочной дороге в сторону трассы. У красивого дома с резными наличниками решил остановиться. 
  -Хозяин, разреши воды набрать.
  -Набирай сколько надо. В колодце чем больше воды черпаешь, тем она чище и вкуснее, а теперь брать стало некому, хозяева этого дома умерли, я так,  присматриваю, а сын их продаёт дом, сегодня приехал.
Кузьмич зашёл в дом, увидел молодого мужчину,  узнал продаёт ли он дом, договорились о цене, а уж потом поехали к нотариусу и заключили сделку.
Так и остался он доживать лето в новом доме, жаль только не на своём родном берегу.  Как - то случайно встретился с Борисом в райцентре, тот удивился, думал что Кузьмич опять едет дом покупать, злорадостные огоньки в глазах забегали, но узнал, что дом уже куплен, хотел было скрыть досаду, не получилось, огорчённо проронил: 
  -Зря ты, Валерий Кузьмич, поторопился, неужели бы мы в своей деревне тебе дом не нашли, и к нам бы поближе, всё-таки  родственники, родная кровь.