ЧП школьного масштаба

Ноябрьское солнце грустно заглядывало в окна класса.Было всего половина первого дня, шел четвертый урок,а солнце скатывалось к горизонту, и казалось, что приближаются сумерки. Но Ольга Павловна радовалась этому скупому солнечному осеннему дню, потому что не любила два месяца в году-ноябрь и декабрь-за серость, слякоть,пустоту.А сегодня—солнышко. Ольга Павловна была в том возрасте, когда по-настоящему ценишь каждый прожитый трудовой день, ведь это был ее последний год работы в школе. Скоро ей 55—пенсионный возраст. Горькая дата, к которой никак не привыкалось. Время не только самый лучший в мире доктор, но и неумолимый палач, с нетерпением поджидающий свою жертву.
«Да, пора подводить итоги», - подумала Ольга Павловна, глядя на сидевших за партами учеников. Их сегодня было трое, а всего в восьмом классе  четверо: три мальчика и одна девочка. Юля отсутствовала. Понятное дело, ведь сегодня среда-базарный день, и в школе процентов тридцать учеников отсутствовало. В этот день недели в деревни из райцентра идут автобусы, чтобы сельские жители имели возможность если уж не истратить кое-какие сбережения на рынке, то хотя бы поглазеть на привезенный из Турции и Польши товар. И автопарку прибыль: автобусы,идущие из деревень, просто распирало от пассажиров. Ученики( с родителями и без ) тоже не упускали случая пргулять уроки. Их за это не наказывали—привыкли к таким еженедельным пропускам занятий. Лет  30 назад , когда Ольга Павловна только начинала свою педагогическую деятельность в сельской школе, такое было недопустимо: все пропуски уроков контролировались и учителями, и родителями.Родители не отмахивались, не разводили беспомощно руками: дескать, никак не справиться с чадами. Это теперь семья самоустранилась от ответственности за воспитание своих детей. Все на школу взвалили, даже детскую преступность. Во всех смертных грехах школа одна и виновата. Кто же тогда мог подумать, что будет так, как есть? Что из почти трехсот учеников останется треть? Это дети тех, кто не убежал в город. Не посчастливилось убежать, не повезло. Многие из них спились от беспросветной жизни, а остальные горе мыкают в тоске и безысходности. Потому что все в деревне рушится: уклад, традиции, сама жизнь. Раньше весна по гулу тракторов определялась: то удобрение и навоз на поле везут, то пашут с утра до ночи. Почти при каждом дворе — трактор. А теперь сиротливый гул единственного на всю деревню трактора нарушал гробовую деревенскую тишину. А ведь и она , Ольга Павловна, могла застрять навсегда в этой глуши, могла глохнуть по ночам от удушающей тишины.  В райцентре, куда она лет десять назад перебралась, ночью тихо редко бывает: то пьяные дерутся, то музыка гремит. Ночные бары на каждом углу, спиртного – хоть залейся. Мудрено не спиться. Остается загадкой, где люди деньги на пиво и вино берут. Ведь пьющие , в основной своей массе, безработные. Чем тебе не рабочая слободка из романа «Мать»? С той только разницей, что там пили рабочие, а здесь все больше безработные. А последних много стало. Вот тебе и право на труд,  вот тебе и закон о тунеядстве. Кажется, так давно это было,ч то и не верится.Дожили!Ольга Павловна вздохнула и обратилась к классу с наивным вопросом:
--Где сегодня Юля?
--За лекарством в райцентр поехала, --в один голос соврали Вася и Слава.
То , что Юли не было, сводило на нет урок литературы. С Юлей можно было говорить, она неплохо читала и могла отвечать на несложные вопросы. При тех условиях, в которых Юля жила, это было более чем нормально. В семье без отца –трое школьников. От постоянного недоедания все они были маленькими,  худенькими и как бы светились насквозь. Вроде и дома живут , а не скитаются по случайным ночлежкам. К ним часто выезжала(с проверкой жилищных условий) комиссия из трех-четырех человек: директора школы, классного руководителя, председателя сельского совета и нередко участкового. Сколько раз пытались уговорить мать Юли отдать детей в приют, но все напрасно. Не потому родительница не соглашалась, что души в детях не чаяла, а по причине весьма банальной: трое детей—это хоть какой-то источник дохода в виде детских пособий. Отдать детей в приют—значит лишиться средств к существованию. Впрочем, и сами дети не горели желанием терять свободу.
С Васей и Славой обсуждать проблемы воспитания в семье Простаковых  из «Недоросля» не представлялось возможным: они просто не читали эту комедию. Это во-первых. А во-вторых, если бы даже и прочитали, то, пожалуй, Митрофан в их глазах стал бы героем, которому можно позавидовать. Вася и Слава — братья-второгодники. Причем Вася — дважды второгодник, ему уже семнадцать лет.Первый раз он стал второгодником в подготовительном классе по вине отца, который спьяну перебил Васе ногу табуретом. Целый год ребенок просидел дома. Вторично он был оставлен в седьмом классе по неуспеваемости, где его догнал младший брат Слава. Низкорослые, худенькие, братья не походили на восьмиклассников. К тому же за внешностью своей не следили, ходили лохматыми и с такими корявыми руками, что простое мыло там было бессильно. И средства от запаха, который они приносили с собой в школу, тоже не существовало. Запах фермы — специфический. Это смешанный «аромат»  навоза, молока и прелого силоса. Этим нектаром была пропитана не только одежда, но и , казалось, кожа мальчишек. Вася и Слава , не учась, получали образование, получали на халяву, без всяких усилий. Они с радостью и не посещали бы школу вовсе, если бы не закон об обязательном базовом образовании, запрещающий им такую роскошь. А еще они ходили в школу поесть. После обеда они оба,чаще всего, исчезали. Надо признать, братьев больше интересовала ферма, где работали мать с отчимом. И познания их в скотном деле тянули на все 9 баллов. Мальчишки знали точное количество коров в совхозном стаде, знали , когда и чем коров надо кормить, как доить и многое другое, о чем Ольга Павловна понятия не имела.
Рассказывали обо всем толково, со знанием дела. А вот читать по-настоящему почему-то не научились. Читали так, что сами покатывались со смеху: путали ударение, коверкали слова, как иностранцы на начальном этапе изучения русской речи. Когда на предыдущем уроке они читали по ролям комедию, Ольга Павловна горько констатировала: недоросли читают «Недоросля».
--Вы дочитали дома пьесу?
Ольга Павловна понимала, что вопрос риторический. Слава молчит, а Вася утвердительно кивает головой. Третьего ученика,  Виталика, прозванного детворой Чебуратором, вроде бы в классе и не существовало. Виталик — ребенок с задержкой психического развития(попросту—зэпээр). Он не умеет толком ни читать, ни писать, ни считать. Просиживает молча уроки и уходит домой. Его переводят из класса в класс, выставляя по всем предметам тройки. Родители Виталика не соглашались отдавать его в спецшколу, а нужных для него учебников в обычной школе не было—министерство не поставляло. Давным-давно , лет 25 назад, Ольга Павловна учила маму Виталика. Вера не произносила на уроках ни слова, молча добросовестно высиживала уроки и уходила домой. Была такая тихая, замкнутая, необщительная. А вот поди ж ты, вышла замуж, двоих детей родила — девочку и мальчика. И ее дети так же , как и их мама когда-то, тоже молча учились в школе, тоже получали образование. В школе таких детей, как Виталик, было человек десять. В начальных классах их с горем пополам обучали чтению, счету и письму, а с четвертого по де вятый класс(практически с начальным уровнем образования)они, как говорил отец Ольги Павловны, протирали штаны и со свидетельством о базовом образовании выпускались во взрослую жизнь, то есть пополняли собой армию безработных.
Ольга Павловна никак не могла подыскать доступный для понимания  Славы и Васи вопрос. Самым простым был традиционный:
--Что же высмеивает в своей комедии Фонвизин?
Немая сцена.Почти как в гоголевском «Ревизоре». »Господи, кому это нужно?Во всяком случае, не им», --проносится в голове  Ольги Павловны.
Мальчишкам было не просто неинтересно читать о Митрофане, помещичьем сыне, --им было безразлично, на их языке — фиолетово. Митрофан для них — тот же Виталик. С той только разницей, что Виталик тихий и безобидный, а Митрофан жестокий и наглый. Виталька никому, кроме себя, вреда не причинял. Он мог мчаться сломя голову на велосипеде и на всей скорости слететь в канаву. И , удивительное дело, вылезал оттуда цел и невредим, без единой царапины. Над ним можно было беспричинно поиздеваться, а можно было иногда и пожалеть. Все зависело от настроения братьев.
Обсуждать проблемы «Недоросля»было бессмысленно, и Ольга Павловна решила поговорить с детьми о ЧП, произошедшем накануне в школе.
Кто-то ночью проник в школу, прошелся по классам, конфисковал все съедобное в столах учителей, прихватил деньги, собранные воспитателем
ГПД за школьные обеды, и каким-то макаром покинул объект. Этот (или эти)кто-то свет не включал, а пользовался свечой, которая стекала расплавленным стеарином на пол. Вот по этим застывшим белым следам четко прослеживался путь ночных посетителей. Вся «экскурсия «заняла не менее двух часов. Завершением ее стала неслабая «куча»прямо в умывальнике неработающего(по причине давней засоренности)туалета. Больше всего поразило Ольгу Павловну это действо. Обычно на пакости и подлости людей толкает месть или зависть. Но есть и третья причина, особенно у детей,--это вредность натуры, характера. Гадкий поступок веселит детей. Что двигало «злоумышленниками « в данном случае? Конечно же, не месть и не зависть. Может быть, отсутствие элементарной культуры или уверенность в безнаказанности? Но сомнений не было — это проделки учеников. Вот только как пришельцы проникли в школу?
С утра велось следствие, возглавляемое завучем школы. Были опрошены один на один все подозреваемые, но, несмотря на угрозы вызвать милицию, результатов «допросы « не дали. Ну, насчет милиции, конечно, было сказано для устрашения: милицию вызывать было нельзя. Во-первых, сразу бы возник вопрос: где в это время находился сторож? А им был брат учительницы, которая приходилась кумой директору школы. Во-вторых, вызвать милицию — значит попасть в список неблагополучных школ(в смысле детской преступности), что чревато было ударом по карману в первую очередь директора школы и классного руководителя. Любое правонарушение в школе заканчивается Комиссией по делам несовершеннолетних, так что все детские проступки, по возможности , не выносились за порог школы.
Ольга Павловна не случайно завела разговор о ночном визите именно в этом классе. За младшим из братьев, Славой, водился грешок. Два года назад из совхозного склада исчезло семь мешков семян подсолнуха. По горячим следам милиция вышла на Славу, который недолго препирался и в результате чистосердечно во всем сознался. Тогда его пожалели и мер особых не приняли, но поставили на учет как склонного к воровству.
Сегодня Славик был спокоен и , казалось, безразличен к тому, что произошло ночью.
--Вы слышали о ночном происшествии?-начала издалека Ольга Павловна.
--Ну,знаем,а мы тут при чем?-Вася со Славой будто ждали этот вопрос.
-Так вот,директор позвонила в милицию,будут допрашивать всех подозреваемых.
--Пускай допрашивают,мне бояться нечего,-взволновался Вася.
--И я тоже не боюсь,я не лазил,-подхватил Слава.
--Мало того,будут снимать отпечатки,--пугает Ольга Павловна,следя за реакцией братьев. Виталька, как всегда, молчит.Его это не касается, как и все, что происходит в школе.
--Пускай снимают, мне все равно, первым откликается Славик. —Я знаю, как это делают.А что , у всех учеников будут снимать,ч то ли?Где они бумаги столько возьмут?
--А много и не надо, снимать будут только у тех, кто раньше «засветился»,--замечает Ольга Павловна. —Вот только любопытно, как это смельчаки забрались в школу?
--По груше, что возле спортзала, а с нее на крышу и через ход в потолке на третий этаж, --честно поясняет Славик.
--А ты откуда знаешь?
Вопрос Ольги Павловны застал Славика врасплох. Вася шепотом констатирует:  «Дурак». Славик виновато краснеет и замолкает.
--Неужели не страшно было? А вдруг сторож? —любопытствует Ольга Павловна.
--Он ночью не ходит, только вечером и утром, -уточняет Вася.
--Ты был один, Слава?—удивляется учительница.
--Нет, вдвоем с Денисом, -не глядя ни на кого, упавшим голосом отвечает Славик.
Денис, года   на два старше Славы, в прошлом году был исключен из школы за пропуски и неуспеваемость. Болтался без дела по деревне: на работу его не брали по малолетству. Скорее всего, это была его  затея.
--Ты сам сознаешься, правда ведь ? —Ольга Павловна внимательно смотрит на Славу. Тот кивает, не поднимая головы.
--Вот и хорошо .Давайте  вернемся   к «Недорослю».
Но времени на комедию уже не остается, вот-вот прозвенит звонок. Дети записывают задание на дом — вопросы учебника. Урок окончен , и мальчики выходят из класса. Ольга Павловна задумчиво смотрит в окно. За ним –  безлюдная деревушка, за ней - поле и лес. Все кажется неживым или глубоко спящим.
В школу вызвали участкового, хотя надобности никакой в том не было: Славик пошел в кабинет завуча и во всем сознался. Вот только свою причастность к «куче»отрицал. Наверняка не врал. Вскоре дело замялось, разговоры в школе поутихли. И школьная жизнь потекла своим привычным ходом.