Я родилась, и завертелась моя эпоха

    Родилась я 5 марта 1949 года в родильном отделении больницы Водников, которая находилась в самом центре города Баку. Мама сразу попыталась протереть мне пятнышко на губе. Врач остановил ее и сказал:
 - Это родинка, мамаша. Ваша дочка отмечена свыше.
 Я открыла глаза и улыбнулась ему.
- Какой осмысленный взгляд! Ох, сколько сердец будут сохнуть по этим очам и родинке,-улыбнулся врач и добавил,-родинку не трогать, мамаша!
   
 В день выписки меня, как полагается, вручили папе.И вновь испеченные родители пошли сразу к моим тетушкам, живущих в трех минутах от роддома. Не трудно представить, как в длинной шинели и до блеска начищенных сапогах, молодой папа входит в подъезд, затем во двор дома, неловко неся своего первенца. Молодая мама, еще не совсем окрепшая, семенит сзади. Они только сделали несколько шагов, как им навстречу выехал мальчуган лет девяти на самодельном самокате и уставился на эту процессию. Бравый мужчина в военной форме, да ещё и несущий орущий свёрток не мог остаться без внимания. Да-да, я в этот момент громко закричала. Решила дать о себе знать. Но у мамы с папой была своя версия.
- Мокрая, наверное,- сказала мама.
 - Может быть, я не так несу,- встревожился молодой папа.
 
 Но все было куда проще. Я просто поприветствовала того мальчика.
 Это была наша первая встреча с Робертом. Вторая - произойдет в этом же дворе через четырнадцать лет. Третья – ещё через девять. Место встречи изменить было нельзя! Улица Гоголя дом №6. Так распорядилась наша судьба - одна на двоих .

  Итак, на дворе 1949 год, начало весны. Мартовский ветер становится теплее, в воздухе пахнет свежей, ароматной зеленью. Лучи весеннего солнышка, радуя глаз, освещают и молодых родителей. А они, продолжая свой путь, поднимаются по деревянной лестнице на третий этаж.  Вот они вошли в общий коридор,повернули налево.А вот уже и дверь, открывшаяся с мягким звуком, присущим только ей. В окружении своих сестёр, молодой отец подошел к кровати и осторожно опустил сверток.
 -Наконец-то! – вздохнул он глубоко, и встряхнул почти онемевшие руки. 
Меня переодели, рассмотрели.
Нора, глазами художника, оценила телосложение младенца десяти дней от роду и осталась довольна.
Тамара добавила: -  Не глаза, а очи!
Рита заявила, что девочка меченая, значит будет любимой.
 
Я тоже времени не теряла. Вертела головой и с любопытством рассматривала лица, которые, то по очереди, а то и все сразу склонялись надо мной. Потом внимательно посмотрела в потолок, перевела взгляд на стены и вдруг заревела. Тетушки все хором пришли к выводу, что мне не понравился цвет стен.
Кто-то сказал:
- Будем срочно менять обои!

 Вопрос об имени тоже решался тут же на месте. Еще до моего рождения, все тетушки, папины сестры, наотрез отказались назвать меня именем своей матери Гаянэ. Она погибла при трагических обстоятельствах в 1918 в Дербенте.
Рита, которая по возрасту старшей не была, но в семье так повелось, что ее голос был главным, сказала: 
- Назовем Любочкой!
 Предложение Риты понравилось. Говорили, что я сразу стала реагировать на это имя.  Правда, бабушка Тамара-мамина мама, была недовольна. Её первенец Любочка умерла заболев корью. Но голос тещи незаметно утонул в хороводе единого мнения золовок. Когда я болела корью, бабуля моя не приходила к нам. Боялась и ходила в церковь, молилась за внучку.
 Вскоре,все как-то привыкли и родители записали меня как,“Любовь”.  Маму и не спрашивали. Таков был удел невестки во многих армянских семьях, где у мужа были сестры.
 Откровенно говоря, маме было не до того. Чувствовала она себя не очень хорошо, и все мысли были о том-будет ли у нее возможность кормить своим молоком. Очень скоро я дала знать маме, что молока мне не хватает, достаточно громко и часто заявляя об этом. И тут маму познакомили с молодой азербайджанкой, у которой была корова. Хозяйка привозила каждое утро свежее коровье молоко. Когда я проявляла упрямство в чем-то, мама смеясь говорила:
 -Бодливой, похоже, была та корова!
 Мама и я первые два месяца жили у бабушки с дедушкой на улице 1ой Кантапинской, а папа заканчивал ремонт на улице Солнцева в доме 25. Так началась моя эпоха.