Второе необъяснимое чудо

Быль

   Было начало мая 1968 года. В это время вся природа в полную силу вступала в жизнь. Стояла тёплая весенняя погода. На тополях и берёзках сияли смолистые почки, на лугах и пригорках зеленела яркая сочная трава. Сады готовились к бурному цветению, а у нас, жителей села, в весенний период было множество забот.

   Подошло время после длительного зимне-стойлового периода выгонять на пастбище домашний скот. В данный момент речь пойдёт о крупном рогатом.
Каждый год, начиная с весны, когда уже чуть-чуть подрастёт трава и до поздней осени взрослый скот и молодняк пасли в отведенных для этого местах. Но сезон начинался тогда, когда травка подрастёт до такого уровня, чтобы коровы могли уже её щипать своими острыми, приспособленными для этого зубами. Но чтобы и не было очень сыро. Иначе всю молодую траву они так утопчут, что ей, бедной, очень трудно будет снова подняться. Они с удовольствием щипали и сухую прошлогоднюю траву, если, конечно, она им понравится.

   Так как постоянного пастуха в нашем селе не было, то жители каждого двора, имеющие на своём подворье коров, пасли стадо в порядке очереди. Я не помню, по какой при-чине Ивану Сергеевичу Лунёву не довелось с осени отпасти в свою очередь, но помню, что начало пастбищного сезона открыл именно он.

   Первый день всегда было очень трудно стеречь стадо. После зимы застоявшиеся животные резвились так, что только смотри да смотри. Ведь у большинства коров дома остались их маленькие чада, которых надо кормить молоком. И хотя малышей хозяйки в основном поили из ведра или специальной поилки, коровки-мамы всегда первое время на пастбище вели себя беспокойно.
Я сейчас не помню, кто ещё помогал Ивану Сергеевичу, но точно помню, что сам он был верхом на лошади, а с ним была ещё собака, которая очень хорошо понимала команды хозяина.
 
   В первый день редко кто выгонял молодняк, потому что некоторые взрослые особи устраивали между собой такие бои, что обламывали друг другу рога. В общем,  первый день начала пастбищного сезона у пастухов прошёл успешно, ни одному из животных домой убежать не удалось. Но уже на второй-третий обычно начинали выгонять со двора и подросший молодняк.

   Наступил второй день. В этот день была очередь наша с моим мужей Сашей. Основной пастух был он. Я, конечно, очень радовалась, что не первый день. Всё же основное ста-до уже неплохо нарезвилось. Не знаю, как бы прошёл наш день, если бы не одно «но».
Стадо всегда начинали собирать с нашей улицы, и хозяйкам приходилось очень рано вставать. Вот и я как всегда встала в половине четвёртого утра. Надо было подоить корову, напоить телёночка тёплым парным молочком, определить оставшееся, помыть подойник, цедилок и ещё надо было сделать много всякой хозяйственной мелочёвки.

   Саша пошёл в конец улицы за коровками, а я, вооружившись палкой, со своей Зорькой ожидала на улице у дома. В общем, догнали мы стадо до назначенного места при помощи хозяек, провожавших своих животных. Прибавилось в этот день и поголовье молодняка.
   Поначалу большинство из них начали пастись. Но молодняк, теряя своих мам, вёл себя неспокойно, придавая этим самым волнение всему стаду. Постепенно подгоняя его, мы дошли до так называемых в народе «могилок». Это были два невысоких кургана, расположенных недалеко друг от друга. Я, конечно, уже маленько приморилась. Мои ноги «гудели» от усталости. После парализации, случившейся со мной в девятнадцать лет, но по воле Божьей и помощи моего мужа сумевшей снова подняться на ноги, они, естественно, не слушались меня так, как раньше. Я даже на корточки уже никогда больше не смогла присесть.

   Примерно около восьми часов утра подъезжает к нам председатель колхоза Николай Петрович Деревенцов. Саша отпросился у него на этот день, и Николай Петрович знал, где пасётся стадо. «Уазик» остановился, не доезжая, чтобы не напугать животных, а председатель сам подошёл ближе к стаду, приветствуя:
   – Привет пастушка! Ну как у вас тут, всё нормально? Еще не убежала ни одна голова? Маша, ну а как ты тут справляешься? Это, конечно, работёнка не для тебя.
   – Ой, Николай Петрович! Лучше не спрашивайте. Всё, уже нет сил, но надо помогать Саше. Он не смог найти себе помощника. Всем некогда, у всех дома полно работы, – ответила я ему, а «главный» пастух как раз в это время подво-рачивал отделившихся от стада коров.
   – Ну а я вот приехал за Александром Михайловичем (так всегда и все от мала до велика называли моего мужа с начала его приезда в колхоз в должности главного зоотехника). Позвонили с райкома партии, чтобы мы с ним срочно явились туда.
Мне показалось, что при его словах моё сердце упало куда-то вниз.
   – Николай Петрович! Вы что – шутите? Что я буду делать без него? Вы же знаете, что я могу только ходить, да и то не быстро, а тут надо ещё и бегать. А может, Вы без него съездите, а? Или назавтра как-то перенести поездку, – умоляюще произнесла я.
 
   В это время к нам подошёл Саша. Я к нему:
   – Саша, ну как же я одна останусь? Поговори ты. Ну нельзя же так! Я тут пропаду. Я же не смогу удержать стадо, вон Иван Сергеевич вдвоём вчера пас, да ещё на лошади и с собакой, а я одна.
Тут мой слёзный разговор прервал председатель, обращаясь к Саше:
   – Александр Михайлович! Тут такое дело. Позвонили из райкома партии, чтобы мы с Вами срочно приехали. Первый секретарь просил быть к девяти часам, так что садитесь и поехали.
   – Николай Петрович! Но жена одна не справится со всем стадом, Вы же понимаете ситуацию. Только второй день на пастбище и молодняка много сегодня в стаде, что она с ними будет делать – ума не приложу. Да и сам я в рабочей одежде, как же я поеду в таком виде?
   – Ничего, чай не на сватовство едем. Мы им объясним, и они поймут, – похлопав Сашу по плечу, ответил ему председатель.

   И так я осталась одна с двумя палками – своей и Сашиной. По моей спине от волнения и страха поползли мурашки. Коровы очень умные животные и умеют контролировать обстановку, происходящую на пастбище.
Всё усложнялось ещё тем, что в стаде была бодливая корова по кличке Вишня. Она соответствовала ей, так как её масть была цвета спелой вишни. Её все побаивались, особенно женщины. Их она почему-то не жаловала. Мужчин Вишня понимала только тогда, когда они смело и громким властным голосом окликали её, когда она направлялась в сторону села. За ней очень внимательно надо было следить, иначе мигом уведёт за собой всё стадо.

   Прошло минут десять после того, как я осталась одна. Пока всё шло нормально. Но вот эта самая Вишня, повернувшись в сторону села, начала отходить от стада. Я, конечно, повысив голос, направилась к ней, чтобы вернуть её обратно. Но не тут-то было. Эта норовистая животина поворачивается ко мне своей большущей с огромными острыми рогами головой и начинает наступать на меня. Я бросаю на неё одну из своих палок, но это не сдерживает её. Не знаю, что было бы со мной, если бы поблизости не было нашей Зорьки. Я окликнула её и как можно быстрее подошла и спряталась за неё.

   Моя душа ушла в пятки. Ну, думаю, раздавит меня, прижав к земле, если увидит, где я. Но ничего подобного, слава богу, не случилось. Через несколько секунд выглядываю из-за своей Зорьки, а Вишня, не будь дурой, воспользовавшись этой ситуацией, подняв свой хвост, полным ходом помчалась в сторону села, надеясь как можно быстрее по-пасть домой. И тут началось то, чего я так боялась.

   Все животные словно по команде развернулись на сто восемьдесят градусов и ринулись вслед за ней. Я как могла старалась остановить их, бросила на них свою палку, свою куртку. Затем сняв с ног сапоги, один за другим бросила и их. Но ничего из этого не получилось. Что я могла сделать? Разве можно одной удержать обезумевшее стадо?

   Это была для меня огромная трагедия. Дело в том, что вдоль дороги, ведущей в село, были уже посаженные в основном огороды. Я понимала, что останется от них, если пробежит всё стадо. Меня охватило такое отчаяние, что я совсем обессилев, упала на колени и закричала изо всех сил:
   – Господи? Что же мне делать? Отец мой небесный! Помоги мне, прошу тебя! Ты же видишь, что я не в силах ничего сделать! Я не смогу возместить ущерб, который нанесут людям животные! Что мне делать, Господи! Помоги мне! Иисус Христос – сын Божий! Пресвятая Дева Мария! Николай Чудотворец! Святые апостолы! Ангелы-хранители! Помогите мне…


Я кричала, упав на землю и обливаясь слезами. Не помню, сколько это длилось, но полежав на земле-матушке и немного придя в себя, я начала подниматься, боясь взглянуть в сторону села. Но надо было идти на суд людской, а значит, должна повернуться и…

   О чудо!!! Я стояла, не веря своим глазам. Метрах в пятистах от первых домов все животные без исключения лежали на земле.
То, что было со мной и что я чувствовала в тот момент, невозможно описать. Но я хорошо помню, как вновь стала на колени и, низко склонив голову, начала молиться и благодарить Всевышнего за помощь. Господь снова помог мне, не оставив один на один с бедой. Я плакала и молилась, молилась и плакала.
 
   Через какое-то время поднялась и пошла, собирать все разбросанные мной вещи. Ведь я была на сырой земле босиком, легко одетая. Одевшись, обувшись и вооружившись найденными палками, я пошла к стаду, обходя его, чтобы не потревожить. Подойдя ближе, сняла с себя куртку, постелила её на травку так, чтобы можно было лечь, положив голову на по-росший зеленью бугорок. Это следы кротов, которых здесь было, видимо, немало.
   Все животные лежали и спокойно пережёвывали жвачку. Так они лежали три часа. Было начало двенадцатого, когда послышался гул машины. Это подъезжал «Уазик». Из него вышли Саша и Николай Петрович, который ещё издали говорит мне:
   – Ну, Маша, а ты горевала, боясь остаться одной! Смотри, всё стадо уложила и сама отдыхаешь. А огороды-то не так уж далеко.
   – Так это я не сама уложила, это мне Господь помог, – ответила я ему.
   – Да, видно, напаслись вот и лежат. А были бы голод-ные, их бы никто не уложил.

Я ничего больше не стала говорить на эту тему, а он, пожелав нам благополучно закончить день, уехал. Саше, естественно, я рассказала всё как было. Что стадо через несколько минут после их отъезда убежало и что спровоцировала всё это Вишня. А рассказывая, как плакала и как просила помощи у Отца небесного, я снова заплакала.

   В это время животные постепенно начали подниматься. Приближалось время обеденной дойки. Мы направили их к водопою, куда приходили и приезжали хозяйки доить своих кормилиц. Пришли и женщины, которые были на своих огородах и видели, как Саша уехал на машине, а я осталась одна. Это была Полина Андреевна Баранникова и Меланья Алексеевна Припутнева. Они-то и сообщили своим ближним соседям, что я осталась одна и что надо ждать стадо, а потом все вышли и, рассредоточившись вдоль огородов, начали ждать происшествия.
 
   Они видели, как добежав до определённого места, все вдруг остановились и начали ложиться. Убедившись, что огородам ничего не угрожает, они разошлись по домам, обсуждая происшедшее, а когда некоторые из них пришли на дойку, то спрашивали меня, какой молитвой я смогла остановить стадо, потому что просто так его невозможно остановить.

   Я ответила им, что на это была Божья воля, не сказав о том, что в то время не знала даже «Отче наш», да простит меня Господь. Я пыталась выучить, но почему-то не могла запомнить. Вот то, что было совсем не нужно, запоминалось легко. Когда уже прошло немало лет, как-то в разговоре с сыном я сказала ему об этом, а он спросил меня, как я учу. Я ответила, что читаю и повторяю и что пока повторяю – помню. Но потом быстро забываю.
   И он научил меня, как правильно надо читать и учить молитвы. Нужно покрыть голову платочком, трижды перекреститься и только после этого читать, тогда всё будет легко запоминаться.
   Буквально на второй день я уже знала «Отче наш» и больше никогда не забывала, как и не забывала благодарить Бога за жизнь, за помощь и просить прощения за все свои вольно или невольно совершённые грехи.