Певчий Гад. Поддон

Поддон

Напугать сумел Великий – себя. Нащупал, выявил поддон жизни. Так  ему примерещилось сдуру-спьяну. А протрезвев, нарисовал   крупно на плотном листе одно только слово – «ПОДДОН». Запечатлел неизвестно для кого. Скорее, для самого себя, поскольку почти ничего у него не брали. А если что и просачивалось в печать, так под разными псевдонимами. И не по вине издателей.
Фантазия была у Великого – пока длится жизнь, не открываться. Но зато уж под самый конец сверкнуть в ослепительной белизне совершенства, во всей полноте вдохновенного, оформленного, наконец, в Целое. К тому же поговорка сомнительная, неизвестно откуда взявшаяся, почему-то ввинтилась хитрым вирусом в самое нутро Великого и – заслонила великую судьбу:
                «Хорошо прожил тот, кто хорошо спрятался»…
Спрятаться-то спрятался, слов нет, но… ушёл непонятно.
Никто и не гадал-не-думал, что не увидит его, не услышит. Потому и собираем здесь, по клочкам, разрозненное. Как в стишках, так и в прозе:

«…по глубиной, трудно осознаваемой, мерцающей сути победители – кто? Мы, прорвавшиеся в мир ценой гибели таких же, как мы, мириад безвестных. Кто мы?
А – убийцы.
Преувеличенные сперматозоиды, в недрах сладких и сумрачных недр убившие   тьмы таких же сперматозоидов, только не столь уже наглых, как мы, не прорвавшихся к матке, а потому и не преувеличенных. Это тьмы не оплодотворённые яйцеклеткой, но ведь такие же, такие!..
                Томящиеся игроки на запасной скамейке? Хорошо бы. Не-етушки, врёшь! Попросту списанные в бескрайний морг вселенной – Проигравшие.
Не победители.
Растаявшие. Утратившие Тайну. Даже ещё не ощутившие её, не успевшие.
Но ведь и там, в хтонически знойном мраке предсоития была – Битва. А какова она там была? И кто в ней был прав – мы, Победители, или тьмы Побеждённых?
А – человеки. Все.

И подкреплял прозу восторженными стишками:

…я – Победитель! Я зверь, вандал,
Мглы  праообитель я прободал,
В огне соитья не погрешил,
Я первый выйти на свет решил.
Пусть кто-то первый, напрягши кровь,
В истеру – спермой – рванётся вновь:
На штурм, сквозь нервы, сквозь лютый страх,
Кто будет первый, тот будет прав,
Сквозь праобитель – один, сюда…
«Ты – Победитель!» – скажу тогда.

***
     Ну и переспрошу: кто прав – Победители? Побеждённые? Тьмы, тьмы и тьмы…
                А – человеки. Все. Все правы. И до того, и после.
     Человеки, человечицы…кто таковы, как звать? А таковы, что  – Никто. Подлинная жизнь – в Тайне, с Тайной, внутри Тайны. Обочь – бессмыслица. Пустота. Где Тайна?  Была ведь. А когда? Когда не были втянуты в Пустоту. Пустота вместо тайны, вот составляющее, замещающее, опрощающее...
Ничо, ничо…»

***
    
А рядом – перебивка. Вероятно из цикла «Наблюл»:

 «Был подсолнух – стало масло. Было зерно – стал калач. Была куколка – стала бабочка. Была девочка – стала мама. Всё понятно?..
Ничего не понятно».

***
         И далее ещё, вероятно, продолжение темы «ПОДДОН»
:
                «…шла Битва, идёт Битва, шествует торжественно. И не только на верхних эшелонах,  в Горних областях, нет… кровавится-кучерявится возня-битвочка туточки… да и только ли туточки, на землице, только ли над нею? А внизу, в пред-жизни, в неясных поддонах, Там – что?
      Если на земле, даже в  самых великих исторических битвах погибало не более ста миллионов, то уж там, в поддоне, в битве сперматозоидов, при каждом соитии – миллионы. Всякий раз – миллионы…
      Кто, как, чем искупит его, этот  оплодотворённый яйцеклеткой сперматозоид, кто оправдает этого убийцу, вышедшего на свет Победителем?  Миллионы убитых во мраке  предсоития и уже смолкнувших навсегда, погребённых где-то в огненной схватке гениталий и смытых уже  в унитаз? Победитель, выходит, страшней полководца, фюрера, тирана?
     Страх, пустота – в каждом. В каждом  Победителе. Спрохвала ли?
             Обитает этот страх, ужас этот,  неосознанный в себе до конца, змеится с рождения до гроба. – Он же кто? Он же – убийца!
          А искупаем ли грех такого, тотального убийства пред-жизни? Неясно. Не скажет никто. Здесь – никто.
      Необъясним страх, неизъяснима пустота… именно здесь, в отрезке жизни. Объяснится ли там? Кто ж скажет такое – здесь?..
      Здесь скажут лишь то, что есть, и только. Что и так слишком знаемо: страх, грех, пустота. А утешение? Скажут ли где, в чём оно? Если есть – в чём, где?
В аврамических религиях? Не-е. Немотствуют...
Где?..
      
***
Утешение – буддийская молитва «О, великая Пустота!..». Только что мы смыслим в буддизме? Ни черта не смыслим. Мы – Другие. Но Пустота, заполонившая дух  и плоть, тает. Тоже тает, почему-то…