В семье военного

Сашка сидит на кухне и пьет свой чай. Его отец, Алексей Иванович, уже две недели занимается домашними делами, вся семья готовится к Новому году. Своим внезапным возвращением глава семейства сделал детям и жене прекрасный сюрприз, вернувшись оттуда, откуда вообще мало кто возвращается, а если такое радостное событие случается, то данный тип людей уже никогда не сможет нормально реагировать на взрывы новогодних салютов и низко пролетающие самолеты. Инстинкты потому что.

Три месяца Алексей провел в командировке и за эти девяносто два дня он повидал такое, от чего у нормального человека голова кругом пойдет. Хорошо, если тот еще выругаться сможет (потому как известно: если человек реагирует, значит он жив), шепотом, почти про себя, а иной от страха так и упадет на месте, в обморок. И это именно потому, что организм человеческий не готов к такому и отторгает все ему чуждое, неприятное. А Алексей большой молодец, выдержал, сколько положено, вернулся со щитом, а не на щите, как было приказано Сашкой перед отлетом, да еще и к награде представили, за отвагу.

В отсутствие отца Сашка в свои девятнадцать смог прочувствовать тяжкий груз ответственности за семью, оставленную отцом на совесть старшего сына. Он знал, что папа вернется, знал и верил.

Просыпаясь по ночам, Саша слышал, как плачет на кухне мама, разговаривая с отцом по телефону. Трудно было всем. Младший сын Алексея, Ваня, названный так в честь своего деда, дошедшего до Берлина в сорок пятом, то и дело гонял за матерью: где, мол, папка. "На работе папа",- отвечала женщина и спешила по своим домашним делам.

Скудные разговоры, редко по душам, вечера в одиночестве, работа, учеба, быт. Вот в таком темпе жила семья без отца.
А потом он прилетел. Без звонка, без предупреждения, внезапно. И это была лучшая внезапная вещь, которую эта семья когда-либо переживала.

Счастью не было предела: вернулся, живой, целый, не добрались-таки, сволочи...
Жена причитала, мол, как похудел, истощал, мешки под глазами от недосыпа. Старший, Сашка, все расспрашивал отца о его службе, об опасностях. Тот отшучивался, не рассказывал все в подробностях,все-таки военная тайна, нельзя - значит, нельзя. А маленький, Ванька, просто радовался отцу, бегал вокруг него, трогал щетину и, перебивая свой собственный смех, кричал: "Колючий, колючий!" В общем, все были счастливы.

Вся семья за исключением "малолетнего преступника", сладко спящего в своей кроватке, сидела за столом, отмечала Новый год. Шампанское было разлито по бокалам, служебная квартира украшена всевозможными огоньками, президент сказал свое новогоднее поздравление, и троим счастливым людям, сидящим за кухонным столом, ничего более не оставалось, кроме как наслаждаться взрывами новогодних салютов, которые были видны и слышны из окна.

И только у одного человека от этих взрывов кололо сердце.

- Не слушайте вы про этот патриотизм, любовь к Родине, это все бред, - Алексей выключил телевизор, - знаете, какое чувство заставляет человека идти вперед на пулемет, под минометный огонь, когда в трех метрах рвется граната?

Тишина Сашка во внимании. Понимает, что разговор серьезный.

- Страх, - сам себе ответил старший прапорщик.
- Страх за себя, за свою жизнь? - натолкнула на явно незавершенную мысль Алексея жена.
-Нет, страх никогда не увидеть вас, что все это зло может придти к вас, что никто вас здесь не защитит.

Пятиминутная гробовая тишина. Саша стал понимать смысл фразы, которую кто-то должен был сказать. Но он решил промолчать, пусть скажет мама.
Супруги встретились взглядами. Мама спросила тихо:

- А может, это не страх?
- А что же?
- Любовь?...

В ту ночь каждый понял для себя что-то свое, то, что он пронесет через всю свою жизнь и не забудет вовек. Силу, которая поднимала, поднимает и будет поднимать воинов из окопов, сила, за которой они пойдут на смерть, то, что сильнее сАмого лютого страха, то, что имеет противоположный войне смысл.

То, ради чего и благодаря чему мы живем. Прекрасное человеческое чувство. Любовь.