Мюллер

"Не тешься, товарищ, мирными днями
Сдавай добродушие в брак
Товарищи, помните: между нами
Орудует классовый враг."
Завещал нам с плакатов и со страниц сборников своего творчества В.Маяковский. И несмотря на то, что идея классовой борьбы с капитализмом канула в лету, привычки у многих сохранились, что называется, до лучших времен.
Одним из таких хранителей привычек был начальник сборочного участка с незатейливой фамилией Иванов. Но сам Иванов был человеком не таким уж незатейливым. Среднего роста, прячущий плешь под кепи, руки в карманах, а плотно сжатые губы за воротником пальто, начальник всем своим видом давал понять, что Иванов - это конспиративное. И если пройдет, товарищ, и демократия и гласность, Иванов припомнит каждого, кого уличил в халатности, кумовстве или порче социалистического имущества. И быть бы начальнику Иванову скромным образом для мотивирующего на трудовые подвиги плаката, если бы не его коммерческая хватка и желание любого и всякого поставить на пользу для себя любимого. За эту алчность начальника Иванова за глаза звали Мюллером. Но перед его холодными серыми очами старались выглядеть максимально прилично. Не то чтобы сильно боялись, но опасались, а вдруг и в правду чего...
О том что в его родном цеху завелось пара молодых охламонов, которые приходили и уходили быстрей, чем то было регламентировано нормативами рабочего дня, Иванов прознал и долго приглядывался, нельзя ли этот рабочий резерв как -то задействовать. Проанализировав обстановку Иванов выяснил, что у него на участке не хватает столь необходимых родине заклепок. Если родина получит заклепки, то Иванов получит в этом месяце премию. А на участке инструментальщиков, где уже не первый день студенты коротали по часу своего свободного времени, как раз имелось необходимое для их изготовления оборудование. Измыслив, что возней с заклепками ни один уважающий себя цеховик заниматься по доброй воле не станет, Иванов направился прямиком к бригадиру инструментальщиков и изложил свою просьбу, расчетливо предугадав, что подобную нудную работу бригадир спустит на скучающих практикантов. Так оно и произошло.
Утром следующего дня бригадир направился к недавно пришедшим, уже успевшим расположиться и открыть коробочки с салатами практикантам, и прервал их трапезу.
-Ребята, есть дело. Пойдемте.
Без лишних вводных сказал он и препроводил их к станку, у которого скучал оторванный от работы станочник.
-Значит, это Витя. Витька вам объяснит что к чему, будете работать. Только, как и договаривались, недолго. Вы же все таки будущее страны, вам себя беречь надо, ё-моё.
Сказал бригадир и удалился. Витька - молодой еще парень, но на удивление уже прилично поседевший, в течении десяти минут объяснил нехитрую процедуру изготовления заклепки и, усадив практикантов возле станка, удалился обратно в свой угол, играть в карманную приставку.
-Значит, сперва оправку, потом в нее заготовку, нажать педаль пресса, потом оправку перевернуть, снова педаль, потом заклепку вытащить...
Бубнил один из практикантов, выполняя манипуляции. Второй скептически поглядывал то на напарника, то на часы.
-Значит, каждые 15 минут меняемся?
-Да, меняемся. Только ради бога, не угробь тут ничего.
-Ну ты скажешь тоже. Когда я вообще что -то гробил.
-Два микрометра на учебе.
-Ну это когда было -то.
-В прошлом семестре.
-Ладно, хватит болтать, твоя очередь вообще.
Вставить, поставить, зажать, перевернуть, вытащить...
Монотонность работы успела утомить за первые пол часа. С трудом высидев час, практиканты в вприпрыжку двинулись вон из цеха. Следующие несколько дней ситуация повторялась. Наблюдательный Мюллер-Иванов был крайне недоволен подобными темпами работы, ведь от них напрямую зависела не только обороноспособность державы, но и его выгода. Поэтому, в один из рабочих дней, он собственной персоной явился на участок, держа в руке коробочку с несколькими сотнями маленьких заготовок и завел с практикантами следующий разговор.
-Работаете, ребята?
-Да, работаем.
-Молодцы, мне эти заклепки нужны. Скажите, а во сколько вы сюда приходите?
Практиканты нервно переглянулись между собой.
-К одиннадцати, как договорились с бригадиром.
-А уходите?
-В двенадцать, как договорились с бригадиром.
Мюллер-Иванов продолжал прощупывать почву.
-А должны вы тут сколько работать? Шесть, восемь часов?
Практиканты снова нервно переглянулись. Мюллер-Иванов сладко улыбнулся, найдя брешь в их обороне.
-Но мы же с Мишей, с бригадиром, договорились...
Начали было выкарабкиваться практиканты.
-Так то с Мишей, пока у вас работы не было. А теперь у вас работа есть. Работайте, ребята. А мне дайте телефончик вашего руководителя практики, на всякий случай.
С этими словами Мюллер-Иванов достал свой мобильник из кармана словно пистолет Маузер и замер в выжидающей позе.
-У нас сейчас номера нет, но мы позже дадим.
Недовольно буркнул один из практикантов. Мюллер-Иванов радостно улыбаясь покинул участок. Новоиспеченные работники помрачнели. Но, непокорный дух халявы не дал примериться с социальной несправедливостью. Хоть работа и продолжалась.
Спустя пол часа над станками появилась голова бригадира, с лицом полным недоумения.
-А вы чего еще не дома то, ребята?
Отечески поинтересовался он, глядя на доведенные до автоматизма движения из цикла "изготовление заклепки".
-Да нас начальник участка припахал...
-Нашего?
-Не, сборочного.
Бригадир недоуменно почесал в затылке.
-Так вы же не под его ответственностью. Я вам распорядок дня задал. Если что, валите все на меня. А сейчас давайте, собирайтесь, а то вы же будущее, нельзя вам себя гробить.
Обрадованные амнистией, практиканты радостно покинули пост.
Утром следующего дня, Мюллер-Иванов с началом смены явился к дверям инструментального участка. Выловив бригадира, с холодком присущим матерому работнику Гестапо, Иванов выдвинул претензию о распорядке дня практикантов, о их должностных обязанностях и в целом грозил навести справедливость. Бригадир, внимательно выслушав, лишь ухмыльнулся.
-Если ты за них так переживаешь, забирай их к себе под ответственность, я против не буду. С документами это к начальнику участка, дальше по коридору. А меня больше отвлекать не надо. У меня работа стоит, ё-моё.
На том и удалился. Иванов остался стоять в полном недоумении. Роль серого кардинала была раскрыта и пришло время делать выбор. Брать на себя ответственность и подвергать себя рискам, которые способны произвести два оболтуса, совершенно не хотелось. Но и оставлять все как есть, тоже. В конце концов, личный интерес взял свое и Мюллеру пришлось махнуть рукой. Штирлицев он больше остаться не просил.