Прощай, подснежничек!

    После окончания университета я несколько лет работал младшим научным сотрудником в одном из отделов научно-исследовательского института, моими сослуживцами были такие же молодые ребята. В отдел поступила лаборантом интеллигентная женщина вдвое старше нас, звали ее Татьяна Николаевна. За плечами у нее были не только аспирантура, но и многолетний научный стаж. К нам она относилась по-матерински, часто выручала по службе, помогала советами. Ей даже удавалось смягчать праведный гнев нашего пожилого строгого начальника. Была Татьяна Николаевна с ранних лет круглой сиротой, воспитали ее родственники. Когда она узнала, что моя мать давно умерла, то стала относиться ко мне с особенной теплотой.

    Муж Татьяны Николаевны не вернулся с войны, она воспитывала дочку Милу, которая училась в восьмом классе женской школы.Девочка была почти отличницей, но когда встречалась трудная задача, приходила к матери на работу, и мы помогали ее решить. Между собой мы называли Милу "дочерью полка". Была она еще совсем ребенком с косичками, застенчивым и наивным до глупости, над чем мы не раз вместе с Татьяной Николаевной втихую подтрунивали. Вспоминаю случай, когда среди общего разговора в кабинете Людмила с особым, сочным выражением произнесла страшное ругательство. В комнате мгновенно воцарилась тишина. Татьяна Николаевна спросила:
 
    - Ты понимаешь, что ты сказала?
   
    - Нет, я только что это услышала на улице. Но это было сказано с таким необыкновенным выражением, что мне захотелось повторить. А что оно значит?

    - Ну, нельзя же так! - возмутилась мать.

    Мы, пряча смеющиеся глаза, продолжили разговор.

    Сразу после каждого экзамена в белом школьном фартуке Мила приходила к нам, чтоб обрадовать маму очередной пятеркой.

    Прошли три года, Мила окончила школу и поступила в институт. Косички сменила девичья прическа из необыкновенного цвета светло пепельных волос, на белоснежном лице появился нежный румянец и, к удивлению всех, ее глаза с восточным разрезом оказались не голубыми, а карими. Чем-то весенним веяло от нее, недаром друзья называли ее «Подснежником». Она по-прежнему часто приходила к матери на работу, и мы были в курсе ее учебы и первых невинных романов.
Как-то я поблагодарил Татьяну Николаевну за материнское отношение, обнял за плечи и поцеловал в щеку. Она засмеялась и сказала стоявшей рядом Миле:

    - Вот и братик у тебя нашелся, он благодарит меня так же, как и ты.

    С тех пор и стал я называться братиком.
 
    Жил я тогда с отцом, который очень хотел, чтоб я женился и привел в дом хозяйку. Но не было у меня серьезных романов и увлечений. Как-то поехал я в гости к родственникам в другой город, они меня познакомили с хорошей девушкой, я полюбил ее и решил жениться. На свадьбу пригласил своих товарищей и Татьяну Николаевну с дочкой. Мила пришла одна, так-как ее мать заболела. Открыла ей дверь  мать невесты и, отведя в пустую переднюю, пошла за мной. Когда я вошел в комнату, Мила вручила подарок и поздравила меня. Не знаю, что случилось со мной, я стал ее целовать, она пыталась вырваться. Но я взял руками ее голову и с жаром и слезами покрыл ее лицо поцелуями.

    На пороге комнаты появилась мать невесты, приглашая к столу.Я взял потрясенную Милу за руку и повел в столовую. Пировали мы до  рассвета, и я не заметил, когда Мила исчезла.

    Я прожил с женой счастливо всю жизнь, мы воспитали детей, дождались и внуков. Но иногда, совершенно неожиданно, я вспоминаю день свадьбы, свои поцелуи и слезы и мысленно говорю:

    - Прощай, «Подснежничек»!