хистори предательства

кажному в меру
евонной строптивости
было прописано енто горькое
ликарство, чудодейственное, огорчительное.

заставить задуматьси -
тяжило, но моно, правда,
безполезно для скачущаго туды-сюды
зайчишки собственного достоинства за пятачок.

постигаешь достигая, наизнанку выворачиваясь,
вслушиваясь и раздербаня предыдущее непонятое,
понимаешь не вникая, лишь скользнув вниманием,
знаменуешь и лелеишь выдавленное.

челик поймал сибя
на мысли, на пошленькой
грязнуле, и стало евонному не
по сибе, он был такой исчо молодой.

фу, противные слова,
вам бы тока задницы показывать
да передницы, изображать, так сказать,
буйство чуйвств и неприкрытость отношений.

а челик всихда любил
монстра-социум за заботу,
за ласку, за скоропостижность
евонных ришений, любил, но боялси.

ваще, отряду политических
интриганов разбили головы
отряды покруче политических
интриганов софсем иного пошиба.

и новые казни придумали нашальникам
высокоумным: за отдельную ихнию ногу
подвешивали веревочку и кажный любой
жилаюсчий мог покачать крепыша-обосрыша.

пжалуй, тока время даст подсказки, какоси понимат происходясчее,
и не огорчайтесь, ежели што-то ни будит панятно. а отрывочные
сведения свидетельствовали о страшной нипанятной катастрофе,
происходившей во глубине веков с чиловечьей цывилизацией.

да и чо в пустоту кричать-то,
чудоковатенький? тибя нету и не было,
ты пришол, шоб поиздевалиси над глупостью твоей,
шоб, обнаружив ничтожность твою, предали тибя оплеванию.