Перевёрнутые цифры

Шутить, ребята, тоже с умом надо. Мы тут с дружком моим закадычным, Валькой, в честь первого апреля подшутили над Петровичем, мастером нашим. Теперь не рады. А вроде бы безобидное дело провернули - при помощи отвёртки взяли да и перевернули на двери квартиры Петровича номерок: было 66, стало 99. Вот, думаем, придёт Петрович с работы, глянет на дверь и удивится: Что такое? Моя эта, или не моя квартира? А потом поймёт, что это шутка, посмеётся от души, человеку весело станет.
Только получилось всё не так, как мы думали. Получилось так, что Петрович из-за нашей шутки в больницу попал. Узнали мы с Валькой про эту беду и сразу же, после смены, в больницу - нашего любимого мастера навестить. Медсестра нас не пускает, кричит: "Да вы что! Да вы что! Человек в ужасном состоянии!" Ладно Валька догадался - шоколадку с собой прихватил, ну и денег. Мы ей шоколадку и деньги, она нас - к Петровичу.
Заходим в палату - уууу! Вы когда нибудь мумию видели? Так вот мумия выглядит лучше. Встали мы возле койки, и вдруг к Петровичу сознание вернулось. Смотрит он на нас отрешённо и говорит слабым голосом:
- А-а, это вы, слесаря мои, высо...высоко...квалифицированные.
- Петрович, что произошло с тобой?- спрашиваю я, выкладывая на тумбочку фрукты.
- Ни фига хорошего,- отвечает зло Петрович. А у самого глаза в слезливой пелене. Шутников развелось. Узнаю кто это сделал - убью.
- Да ты расскажи толком, что случилось,- говорю. А Валька, смотрю, уже пот с лица своего вытирает, шмыгает, сморкается в полотенце Петровича.
- Эх, Валентин, добрая душа. Не шмыгай за меня так, не сморкайся в полотенце чистое, гад!- хрипит Петрович.- Я выкарабкаюсь.
И стал Петрович рассказывать, что с ним произошло:
- Вчера, когда я вас с работы пораньше отпустил, прихожу домой, гляжу на дверь:
Что такое? Моя эта, или не моя квартира? Девяносто девятая же надо мной, через три этажа! И тут соображаю - подшутили какие-то сволочи. Я, естественно, захожу в свою, собственную, квартиру, а тут - звонок в дверь. Открываю - мужик на пороге: амбал шесть на девять. Вламывается тот без приглашения и давай меня бить без предупреждения. Я кричу: "За что?" "За то, что ты,- говорит он,- с моей женой снюхался. Она во всём призналась. И адресок мне твой сообщила". Сказал, и в окно меня - швырк. Я уже в полёте кричу: "Дурак! Моя квартира шестьдесят шестая, а не дев..." Не докричал я, что хотел. Потому что асфальт меня встретил. Не ласково. Хорошо, кто-то "скорую" вызвал, и хорошо, что у меня этаж только третий, а не шестой как у девяносто девятой квартиры. И вот я здесь. Эх, узнаю кто надо мной подшутил - убью чесно-слово.
Петрович закончил свой рассказ. Я закусил губу. А Валька, брызгая слезами, признался во всём. Ну и дурак. Потому как Петровича тут же в реанимацию увезли. Еле откачали.
Но теперь Петрович на ногах. И мы с Валькой круглую смену на ногах. И ещё: были мы когда-то высо...высоко...квалифицированными слесарями, были у нас с Валькой пятые разряды, а теперь - вторые. Я попробовал перевернуть пятёрку вверх ногами, действительно - перевёрнутая пятёрка походит на двойку. Так что шутить, ребята, с умом надо.