Июльские грузди 7

- Ой…, ой…, ой…, - с каждой новой коробкой груздей, доставаемой нами из багажника, радовалась Ленка, а Машка на её руках, видя радость матери, просто светилась от счастья.

Марья же, пока мы с Зосимычем таскали коробки и корзины, не разделяла восторга моих женщин.

- Ну что? – строго спросила она, когда Пётр захлопнул дверь багажника. – Всё? Тащите к бочке и мочите сами. Мы обед готовим, нам некогда.

В этот момент Ленка посмотрела на неё такими глазами, что засмеялись все, а Машка радостно улыбнулась.

- А вы, - Марья обратилась к моим, - помогайте. Тут дело нескорое, так что работники лишними не будут. А я управлюсь, - Марья  махнула на них полотенцем, которое всё время держала в руках, и пошла в дом.

Памятуя, что я хотел предстать перед женой в лучшем, так сказать, свете, Зосимыч выделил под мои грузди целую дёжу, в которой когда-то месили тесто на местной пекарне, а под свои взял всего лишь старую ванну. И мы приступили к обиранию, как сказала Ленка, грибов.
 
- Груздей! – поправил Ленку старик, и выдал нам по щёточке. – Так лучше лист обирать. Хотя в июле палого листа мало, это тебе не в сентябре, когда чистить - одно мученье…

Машка быстро разобралась, что принесённое мной - совсем невкусно, и занялась своими делами с букашками-таракашками, так что нам постоянно приходилось отвлекаться на нашу озорницу, а потому и дело шло довольно медленно. Да ещё  сказывалось полное отсутствие опыта. Закончив со своими груздями, Зосимыч занялся Машкой, и с этого момента дела у нас пошли на лад.
Белые кучерявые завитки легко ложились в наши руки, и казалось святотатством возить по ним грубой одёжной щёткой, пусть даже и очищая от опавшего листа и редких хвоинок. Именно они представляли самую большую трудность, особенно если забивались вдоль пластинок. Тогда каждое прикосновение к грибу сминало эти нежные, словно бумажные, пластинки, а слом этот сразу же наливался желтоватым соком... Красота она всегда нежная.

- Ой, - каждый раз вздрагивала Ленка, когда ей приходилось чистить низ груздя. И наоборот, когда груздок оказывался с обратной стороны чистым, она, обрав лист сверху, подолгу вертела его в руке, любуясь.

Когда работа, а это именно была работа, причём довольно тяжёлая, была окончена, то вся огромная дёжа была заполнена моими груздями, а Ленка с Машкой радостно ходили вокруг, и жена нет-нет, да запускала руку в плавающие грузди…

Зосимыч, пытаясь выставить меня в лучшем свете, немного ошибся – Ленка прекрасно понимала, что грузди только плавают сверху, хоть и толстым слоем, а там, снизу одна вода, но, всё равно, дёжа, полная груздей, смотрелась великолепно, особенно на фоне небольшой, вёдер на пять, ванны Зосимыча.

- Ну что, управились? – Марья выглянула в окно. – Тогда мойте руки и идите обедать. Всё готово.

И мы направились к уличному умывальнику.

Омыть руки оказалось делом более трудным, чем обирание груздей. Лесная чернь прытко перекочевала с груздей на наши руки, освобождая законное место груздовой  белизне, и теперь никак не желала расставаться с руками.

 - Да возьмите вы щётки, - скомандовал Зосимыч, и дело пошло быстрее.
 
Передав дочку Ленке, Зосимыч достал портсигар и закурил.

- Погоди, Слава, - сказал он, - давай дух переведём. Курить хочу, спасу нет.

- Так что раньше-то не курил? – удивился я.

- При Машке-то? – опешил он.

- Она тебе, как родная, стала.
 
- Ты мне, Славка, давно за сына стал, вместо Лёшки, так что Маша не чужая. Внуча…
 
- Ладно, нечего лясы точить, пошли обедать! – вдруг выпалил он, испугавшись своей откровенности. – Марья щас нам черпаком настучит, если борщ остынет.

И старик направился в дом. По пути в его руках вдруг материализовались знакомые мне по вчерашнему вечеру бутыль и обе стопки. Откуда их успел извлечь Зосимыч, я снова не заметил. А он, словно читая мои мысли, сказал, не оборачиваясь:

- Опыт, Слава, не пропьёшь… Давай, не отставай, - и весело потряс бутылью.

Продолжение: http://proza.ru/2016/01/27/2320