08-Клиенты подтягиваются!

После поступления первых денег от Колупацкого Старохаткину позвонил  Георгий Сергеевич Обдиркин. Совсем недавно он работал у Болеслава Ивановича кем-то вроде всеобщего управляющего. Познакомились они, когда капитан Обдиркин служил в советской армии неподалеку от Вильнюса в ПВО. После распада СССР его воинская часть  подлежала выводу в Россию. Георгий Сергеевич предпочел уволиться и остаться при квартире в Литве, чем обустраивать быт с нуля в чистом поле на бескрайних российских просторах. Имущество воинской части распродавалось направо и налево за бесценок. Болеслав Иванович подкатил к Георгию Сергеевичу и пожелал приобрести несколько грузовиков. Советский офицер Обдиркин перетер тему с командиром и зампотехом, в результате Болек приобрел два МАЗа, ЗИЛ и КАМАЗ по сходной цене. Вышло недорого. Колупацкому приглянулся смышленый капитан. «Как выкинут тебя из войска, звони, возьму к себе», - на прощание напутствовал Болек Георгия Сергеевича.
После увольнения из армии Обдиркин продал квартиру в Литве и переехал в поселок к Балаганову. Болеслав Иванович трудоустроил смышленого служивого. За год работы на Болека Жора из старшего куда пошлют, превратился в заместителя по всем вопросам. При нем без сбоев работало и снабжение, и производство, и реализация. Колупацкий свалил на Обдиркина все. Сам от управления компанией почти устранился, предпочитая путешествовать с молодой женой по заграницам. При Обдиркине «Автодеталь», помимо тросовых приводов, развернула производство цилиндров внутреннего сгорания для продукции АЗЛК и ИжМАШа. А также бывший капитан советской армии сумел влезть на Горьковский автомобильный завод, с теми же тросами. Зарплату Жоре Болек платил в районе полутора штук баксов. В девяностые годы двадцатого века такие зарплаты в белорусской провинции казались чем-то из области ненаучной фантастики. Помимо зарплаты Георгий Сергеевич отщипывал немного от откатов, выплачиваемых заводским людишкам, от которых зависела скорость расчетов за поставленную продукцию.
Толковый менеджер тянул на своих плечах всю фирму «Автодеталь». Балаганов очень радовался наличию такого сотрудника. Вдобавок Колупацкий повесил на Жорика воспитательную функцию. Сынуля Чеслав от второго брака подрос, возмужал и пустился во все тяжкие. Алкоголь и наркотики стали неотъемлемыми спутниками жизни младшего Колупацкого. Ко всякому созидательному труду Колупацкий-младший испытывал патологическое отвращение. Напивался до бессознательного состояния, вел себя вызывающе, устраивал жуткие дебоши, провоцировал драки. Неоднократно его жестоко били за нехорошее поведение, эффект был непродолжительным – до следующей пьянки. Все приличные увеселительные заведения Вильнюса внесли дегенерата Чеся в стоп-лист. Однажды неудачная  попытка прорваться в ночной клуб «Pabo Latina» и последующее выяснение отношений с охраной закончились для Чеслава Колупацкого сотрясением мозга средней тяжести и сломанным ребром. Охранники долго терпели обидные слова, изрыгаемые обильным потоком. Хоть литовцы и спокойные люди, Чесику удалось вывести клубную охрану из душевного равновесия. Отделался сравнительно легко. На Кавказе Чеся зарезали бы или застрелили за тысячную долю сказанного в адрес секьюрити из «Pabo Latina». 
Больше проникнуть в достойные клубы Колупацкий-младший не пытался и тусовался только в быдлячих местах. Друзей имел под стать себе, исключительно из числа приблатненной шушеры. В возрасте двадцати лет Чесь плотно подсел на героин и кислоту. В уголовных быдлокругах получил кликуху Торчок. Так как к легальным способам зарабатывания денег посредством мозга Чеслав Болеславович проявлял полную неспособность, он окунулся в криминал. С другом Телегой, таким же наркоманом, по ночам вскрывали автомобили и вытаскивал из них магнитолы. Первый месяц начинающим воришкам везло. Уверовав в свою безнаказанность кореша стали выходить на дело каждый вечер. Кражи совершались спонтанно без продумывания путей отхода, изучения особенностей дворов и так далее. Сдал ли их барыга, которому они сбрасывали наворованное, или полиция случайно оказалась в нужное время в нужном дворе, взяли их с поличным во время вскрытия очередного автомобиля. Чесь пробовал убежать. Увы, полицейский ротвейлер бегал быстрее.
На правую ягодицу Торчку наложили семь швов. Узнав о столь досадном недоразумении, Болек срочно приехал в Вильнюс для организации спасательной операции. Попытки договориться в полиции на уровне начальника отдела не увенчались успехом. Литовская полиция коррумпирована значительно меньше российских коллег. Пришлось идти на поклон к старым друзьям Шарунасу Леонасовичу Собаковасу и Альгердасу Людвигасовичу Ахиневичусу. Первый  занимал высокий пост в министерстве экономики, второй  депутатствовал в сейме. Бывшие коллеги помогли за тридцать тысяч баксов. В Москве такой вопрос в те времена легко решался максимум за три штуки. Телега пошел паровозом и получил пять лет лишения свободы. Торчка приговорили к году условно и штрафу. После суда Болеслав Иванович пролечил Чеслава в закрытой клинике от наркомании и забрал из Вильнюса к себе в поселок.
Обдиркину было дано указание привить продолжателю рода Колупацких любовь к бизнесу. Георгий Сергеевич быстро понял, что эта задача относится к разряду невыполнимых. Проще было войти со своими тросами на Волжский автомобильный завод без протекции, чем сделать из Чеся предпринимателя. Два года Колупацкий-младший ездил с Обдиркиным в командировки по России, Торчок присутствовал на деловых переговорах и неформальных встречах с партнерами и контрагентами. Не помогло. Хотя неофициальные встречи в ресторанах Чеславу Болеславовичу нравились. На них он напивался от души со всеми вытекающими. В городе Балаково во время ресторанных посиделок Колупацкий-младший разбил бутылку из-под водки об голову директора местной фирмы, у которой «Автодеталь» покупала резинки для своих тросов. Обдиркину пришлось раскошелиться на извинения.
В городе Димитровграде Ульяновской области произошла очередная нештатная ситуация, после которой Колупацкий-старший осознал, что в командировки сыну лучше больше не ездить. После ресторанной встречи с нужным человечком, решавшим вопросы на Димитровградском автоагрегатном заводе, Петром Викторовичем Кобылиным, на которой младший Колупацкий ничего не отмочил, Обдиркин заказал проституток. После любовных утех Торчок продолжил догоняться. Спиртное невовремя закончилось, душа же требовала продолжение праздника. Посреди ночи пришлось переться в ближайший магазин за добавкой. Пребывая в состоянии алкогольного воодушевления, Чесь страшно возмутился, когда два патрульно-постовых мента, купили без очереди сигарет,  беспардонно его потеснив. Торчок обложил милиционеров отборным матом и пригрозил изувечить обоих до неузнаваемости за неуважительное к себе отношение. Российские провинциальные правоохранители без разговоров на месте отдубасили Колупацкого резиновыми дубинками и отволокли в ОВД. Там представление продолжилось. Чесь извергал отборные оскорбления и гнул пальцы. Грозился вызвать из Вильнюса бригаду киллеров, которая перестреляет всю димитровградскую милицию. Закончился концерт тем, что младшему Колупацкому сделали «ласточку». Утром Обдиркина в гостиничном номере навестили люди в форме цвета маренго.  Удалось отделаться штукой баксов. На этом командировки для Торчка закончились, а Георгий Сергеевич избавился от ненужного балласта.
После кризиса 1998-го года Болек резко урезал Обдиркину зарплату и отменил все бонусы. Жорик обиделся и уволился. За шесть лет работы в «Автодетали» удалось скопить некоторую сумму, достаточную для организации небольшого собственного бизнеса. А главное, было наработано впечатляющее количество связей на российских автомобильных заводах. Стальной канат для изготовления тросовых приводов «Автодеталь» закупала в сопредельной Украине на Харцызском канатном заводе. Георгий Сергеевич Обдиркин часто посещал это предприятие. Поначалу хохлы частенько отгружали брак и бывший капитан советской армии приложил немало усилий, дабы изжить подобную практику. Уйдя на вольные хлеба, Жора решил наладить поставки харцызского каната на Димитровградский автоагрегатный завод. Возить канат в Ульяновскую область через Белоруссию было нерентабельно, а с грузами, подлежащими растаможке, категорически не желал связываться российский покупатель. Требовалась российская компания-прокладка, которая примет и растаможит груз, а затем отправит его в Димитровград. Обдиркин обзвонил нескольких знакомых и Ядя Железяка дала ему московский мобильник Ефима Самуэлевича Старохаткина, охарактеризовав последнего как исключительно порядочного человека и надежного партнера. О существовании Фимы Жорик знал и раньше, но личному знакомству всячески препятствовал Колупацкий. Набрав заветный номер и представившись, Обдиркин договорился о встрече.
Затем Жорик телефонировал в Димитровград Петру Викторовичу Кобылину. Кобылин был полезным контактом, наработанным лично Обдиркиным. На Димитровградском автоагрегатном заводе «Автодеталь» закупала незначительный спектр комплектующих для собственного производства. Колупацкий поставил Обдиркину задачу найти кого-нибудь на этом заводе, кто поможет им войти со своими тросами на ВАЗ. Тольяттинский автозавод закупал много  продукции в Димитровграде. Жорик сумел наладить крепкие коррупционные отношения и с директором ДААЗа Василием Евсеевичем Подляевым, и с его заместителем по производству Петром Викторовичем Кобылиным. Георгий Сергеевич Обдиркин настаивал на стратегическом сотрудничестве с заместителем Кобылиным, Болеслав Иванович Колупацкий волевым решением сделал ставку на директора Подляева. Встретиться с руководителем ДААЗа договорились в Москве. На Тверской, в дорогущем ресторане «Краб Хаус», Болек изложил свою просьбу Подляеву. Тот пообещал решить вопрос за пятьдесят тысяч долларов. Скрепя зубами Балаганов согласился, других вариантов все равно не просматривалось.
Через две недели Обдиркин с нужной суммой был откомандирован в Димитровград. Прибыв к обеду, с вокзала отзвонил Подляеву. Директор ДААЗа назначил встречу на 19-00 в самом крутом местном ресторане. Жорик снял номер в гостинице, помылся, отдохнул и без пятнадцати семь был в назначенном месте. Заказал орешков и поллитра балтики шестерочки. Подляев задержался минут на сорок. Посидели, выпили, поговорили. Василий Евсеевич взял деньги и пообещал в течение месяца решить вопрос. Прошло три месяца, ничего не сдвинулось с мертвой точки. По телефону руководитель димитровградского автоагрегатного завода все время твердил одно и тоже: Вопрос решается, но возникли некоторые осложнения.  Обдиркин вновь был откомандирован в Димитровград. Встречаться с гонцом от Колупацкого Подляев отказался. Жорик по секрету рассказал Кобылину о неудачной попытке войти на ВАЗ через Подляева. Петр Викторович посмеялся и посоветовал про деньги забыть. Заодно рассказал, как его начальник направо и налево кидает парнеров. Через неделю Василий Евсеевич Подляев был расстрелян у подъезда собственного дома. Кто-то из прокинутых клиентов свел счеты с нечистоплотным руководителем. Болек, узнав как закончил жизнь директор ДААЗа, с горя ушел в двухдневный запой. Переживал он не из за гибели Евсеевича, жалко было полтинник баксов.
Занимая высокий пост на ДААЗе, Петр Викторович Кобылин банально воровал. При помощи двоюродного брата примитивно опускал родной завод. Схема не отличалась ни изысканностью, ни замысловатостью. Например, покупатель оплачивал тридцать стартеров. Доверенность на получение отдавал брату Петра Кобылина, работавшему в отделе сбыта. Брат дописывал в доверенности один или два нолика и тридцать стартеров превращались в триста или в три тысячи. Покупателю отгружалось тридцать стартеров, остальное количество реализовывалось на стороне за наличку. Заместитель директора ДААЗа по производству сколотил таким образом приличный капитал. На то, что в результате таких действий рабочим по полгода  не платилась зарплата и завод превратился в банкрота, Петр Викторович плевать хотел. В то же время он отдавал себе отчет, что рано или поздно завод приватизируют и его попросят с должности без церемоний и выходного пособия. Что вскоре и случилось. Самарская финансово-промышленная группа «Садко» выкупила завод и первым делом послала на три веселых буквы весь погрязший в воровстве старый менеджмент. Петруха решил уйти в бизнес. Инженером он был хорошим, а финансистом никаким. Двоюродный брат, также оставшийся без работы, для серьезных дел был непригоден. Бывший зам по производству нуждался в грамотном компаньоне. И когда Обдиркин предложил создать предпринимательский тандем, с радостью согласился.
Жорик проинформировал Петруху о предстоящей встрече со Старохаткиным. Единомышленники согласовали дату поездки в Москву. Ядю Железяку Георгий Обдиркин взял с собой. Она также испытывала нужду в российской прокладке для работы с «Северсталью». Прибыв на Белорусский вокзал в начале девятого утра, Жорик и Ядя добрались до Казанского вокзала, где дождались прибытия Кобылина. Фима предложил встретиться в ресторане «Русский Яръ», недалеко от своего офиса. Через неделю должен был приехать Толмач и подвезти оргтехнику. Приглашать клиентов в необорудованный офис Фима не решился.
Пару дней назад Старохаткин обработал платежи Болека и подвел первые итоги. За переброс двадцати пяти тысяч наличных баксов из Москвы на личные счета Колупацкого капнул один процент от суммы - двести пятьдесят долларов. Со счета в латвийском «Айзкрауклес Банке», своей оффшорной компании «GAN-F Ltd», зарегистрированной в Белизе, Ефим Самуэлевич отправил безналичные доллары в Литву. В Латвии Фима держал все свои деньги. Остаток составил девяносто семь тысяч триста шестнадцать долларов США. В разговоре с младшим Магалафовым Старохаткин умышленно занизил размер своей заначки, чтобы тот сильно не раскатывал губу. Реально отложено на черный день в Риге у Фимы было сто двадцать две тысячи с мелочью. Выданные Болеславом Ивановичем наличные доллары минский еврей сдал на хранение в Венин банк. После обработки рублевых платежей, поступивших от АЗЛК и ИжМАШа, Фима поимел с Колупацкого двадцать две тысячи рублей. В долларовом эквиваленте всего на Болеславе Ивановиче было заработано около тысячи двухсот долларов США.
В «Русском Яре» Старохаткин заказал сельдь в винном соусе с картошкой и стакан клюквенного морса. Потенциальные клиенты появились с задержкой, к тому времени с сельдью было покончено. Увидев Ядвигу Славомировну Конопку, Фима приветливо улыбнулся. В сопровождении Обдиркина и Кобылина она проследовала к Фиминому столику. «Здравствуй Ефим», - с искренней радостью поприветствовала старого друга Железяка. - «Давно не виделись! Слухи ходили, ты навсегда в Израиль эмигрировал». Старохаткин, улыбаясь, в лучших еврейских традициях ответил на вопрос вопросом: «Давно серьезные бизнесвумены верят слухам?»
- Жизнь у нас тяжелая, всему поверить можно, - вздохнула Ядя.
- Неправильный подход. Информацию надо анализировать и проверять. А если серьезно… Кому я нужен в Израиле? - обреченно возразил Старохатнин.
- Да ладно. Так уж и никому? - не поверила Ядя.
- Ну если только самую малость близким родственникам. - ответствовал Ефим. - А в России, скажу без ложной скромности, я нужен многим. Мой талант востребован в этой великой стране, запустившей в космос Гагарина и совершившей много великих научных  открытий.
На этом обмен любезностями закончился и Ядвига представила Старохаткину своих спутников.
- Как говорят у вас в Жмеринке, у нас к тебе имеется серьезный разговор, - торжественно объявила Ядя.
- Так в чем же дело? Как отвечают у нас в Жмеринке, я само внимание. Локаторы работают исправно!  – ответил Фима и оттопырил ладонями уши. Дружный смех растопил последние остатки официоза.
- Давай так. Мы закажем покушать и попить и перейдем к делу, - предложила Железяка.
- Одобряю. Натощак дела не делаются!
Официант принял заказ. Фима продублировал сельдь в винном соусе. На сегодня никаких дел у него не намечалось. Чутье подсказывало, что в «Русском Яре» вся компания задержится не на один час. На столе появились салаты, поллитровый графин с водкой и фужер красного вина для Яди.
- Давайте выпьем за встречу, за знакомство и за то, что ты снова с нами. А потом говорить будет Георгий. - взяла инициативу в свои руки Ядя.
- Не возражаю.
Проглотив стопку водки, Обдиркин приступил к изложению основной темы:
- Мы с тобой лично познакомились только сегодня. О твоем существовании я знал и ранее, но наш общий друг Болеслав Иванович Колупацкий старательно блокировал нашу встречу.
-  Предполагаю, из лучших побуждений, - съязвил Старохаткин.
- У меня по этому поводу другое мнение, - не уловил иронии собеседника Обдиркин. - Раньше я у него работал кем-то вроде управляющего. С октября прошлого года ушел на вольные хлеба и сейчас с Петром мы организовываем собственный бизнес.
- Это похвально, - одобрил Фима. -Собственный бизнес всегда интереснее работы на дядю. Пусть даже за высокую зарплату.
- В связи с последними жизненными изменениями нам требуются твои услуги, - приступил к самому главному Григорий.
- Что именно? Всю схему работы обрисуй подробно.
-Мы планируем поставлять стальной канат в Россию с Харцызского канатного завода, это на Украине. С заводом связи давние и отработанные, но их товарная номенклатура ограничена. Также прорабатываем возможность поставки стального каната из Китая. У китайцев спектр продукции намного шире. Имеются предварительные договоренности с несколькими китайскими компаниями. На следующей неделе мы вылетаем в Поднебесную. Хотим на месте определиться с партнерами для сотрудничества. Нам требуется готовая российская фирма с директором и долларовым счетом, на которую будут заключаться внешнеэкономические контракты, с которой будет осуществляться оплата и в адрес которой будет приходить груз. Контейнеры и фуры надо будет растамаживать и отправлять в Димитровград. Там у нас собственная белая фирма. Ядвига сказала, ты можешь это все организовать.
 - Ядвига не обманула, - кивнул Старохаткин. - Фирма не проблема. Могу предоставить общую помойку. А могу предложить персональную фирму.
- Хочется услышать плюсы и минусы обоих вариантов.
-На общей конторе работает много людей. Я даю реквизиты и вы отправляете туда деньги. Мне высылаете копию платеги или называете номер платежного поручения, сумму, дату отправки и назначение платежа. После опознания денег, отдаете распоряжения о дальнейших действиях. Транзитим, снимаем или конвертируем и отправляем за бугор. Возможны также комбинированные варианты. Персональная компания приобретается вами лично и кроме вас никто ей не пользуется. Отстегиваете полпроцента с оборота за безопасность денег и оплачиваете подачу отчетов плюс пару тысяч рублей на налоги.
К разговору присоединился Кобылин:
- Банк-клиент у кого?
- Без разницы. Если хотите я буду платеги набивать. Если не хотите тогда у вас, - предложил Старохаткин.
- Если у тебя банк-клиент, мы что-нибудь за это платим, - уточнил Обдиркин.
-  Нет. Услуга входит в пол процента за безопасность.
- В течение какого времени ты нам предоставишь персоналку и сколько она стоит? - осведомился Кобылин.
- Хоть завтра! Стоимость шестьсот долларов.
- Устраивает. - согласился Обдиркин.
- Какие обороты намечаются? - поинтересовался Фима.
- На Украину в месяц около ста двадцати тысяч долларов, - озвучил свои планы Обдиркин. - По Китаю планируем столько же или даже больше, но не сразу. - Ядвига, у тебя какие объемы планируются - обратился он к Железяке.
- Я на вашем фоне самая бедная. В месяц два вагона горячекатанной рулонки из Череповца, может три. В долларах вагон в среднем тысяч шестнадцать.
- Понятно. Вас трое хозяев фирмы. - резюмировал Старохаткин. - Чтобы не было путаницы с деньгами и взаимоисключающих указаний, давайте решим кто из вас будет со мной общаться на денежные темы.
- Я буду. - сообщил Обдиркин.
- Вот и договорились, - удовлетворенно кивнул Фима.
- Нам еще нужен таможенный агент, который будет растамаживать груз. Предоставишь услугу? - попросил Кобылин.
- Это уже не мой профиль. Завтра дам вам таможенного брокера, у него теплые отношения с таможней в Нагатино. - пообещал Старохаткин. - Цены среднемосковские.
 - Договорились. Вот деньги за нашу персоналку. - Жорик вручил Фиме шесть зеленых сотенных купюр. – Как наша контора называется?
- Завтра созвонимся, оглашу весь список по порядку. Какое название понравится, та компания и будет вашей, - обрадовал Старохаткин.
- У тебя их много? -  удивился Кобылин.
- Целый склад! - гордо заявил Фима.
- Болеслав Иванович сказал, процентные ставки по всем услугам остались прежние? - уточнила Ядя.
- Да все как было.
- Стабильность признак класса! - выразил свое восхищение Кобылин.
- Раз все решили, теперь можно отметить знакомство и начало плодотворного сотрудничества. - предложил Обдиркин.
Сидели до вечера. День был прожит не зря. Ефим Самуэлевич заработал триста баксов на персональной фирме. В дальнейшем, когда у этой троицы все заработает, с них можно будет снимать в месяц около трешки баксов. Штуки две или две с половиной будет приносить Колупацкий. Неплохо получается. Все расходы отбиваются. В ближайшем времени еще клиенты подтянутся. Настроение у Старохаткина было отличным. В глубине души он прокричал: Москва, я люблю тебя!