Моя химия

   Химию я любил и не любил. Почему не любил? Да потому, что все эти невидимые электроны, премудрая валентность, окислительно-восстановительные реакции, производство чугуна доменным способом, переработка нефти и многое другое мне были непонятны, скучны, да и неинтересны. Но!... На моём столе, где я учил уроки, постоянно лежала толстая книга с названием - «Неорганическая химия», Н.Л.Глинки. Так что химией я всё-таки увлекался.

  Книга эта была напечатана ещё до войны, написана была простым, понятным языком и не содержала длинных громоздких формул. А главным в этой книге для меня было подробное описание изготовления пороха. Как-никак – пятнадцать лет! Ну, разве можно в этом возрасте не любить такую книгу?

  Не знаю, как сейчас, но в то время всё, что могло взрываться, гореть, а если ещё и сверкать при этом, как бенгальские огни, не могло оставлять равнодушным, а уж про порох, который можно изготовить своими руками, и говорить нечего!
 
  В школе – специально оборудованный химический кабинет. Мы сидим, слушаем и скучаем. Но вот преподавательница достаёт из стеклянной банки малюсенькой ложечкой мелкие железные опилки, смешивает их с порошковой серой в пропорции… и поджигает. Мне совершенно не интересно, как называется эта реакция и что потом напишет на доске преподавательница про феррум и сульфур. Меня приводит в восторг сам процесс, ведь это так здорово! Горит, да ещё как!

  Всё! Решено! Надо проделать этот опыт самостоятельно. Сегодня же! Я иду домой и вспоминаю, где у мамы лежит порошковая сера. А уж опилки железные – это ерунда, взял напильник, да и настрогал с любой железки.

  Серу я нашёл, а вот настрогать мелких железных опилок – проблема. Но руки опускать рано. Голова работает в авральном режиме. Мой мозг получил задание – искать и искать то, что можно смешать с серой, пока никого нет дома. И вдруг я случайно нахожу пузырёк с бронзовой пудрой «под золото». Откуда взялась эта пудра и зачем она, меня уже не интересовало. Это был металл, а значит… можно попробовать.

  В маленьком химическом стаканчике я перемешиваю карандашом эту пудру с серой, не думаю ни о какой пропорции, и поджигаю.

  После пятой или десятой спички смесь начала гореть. Сначала маленькие горящие комочки были похожи на красные угольки, но вскоре стали увеличиваться и изменять цвет на яркий, почти белый. Вверх поднимались чёрные тягучие нити, а стаканчик вскоре стал как-то неестественно оседать и я понял, что ещё секунда-другая, и он расплавится.

  Так и произошло. Пока я бегал в кухню за чайником, над столом уже было пламя. Горела газета, на которой стоял стаканчик, горела скатерть, а до самого потолка была густая завеса из этих чёрных и тягучих сосулек, толщиной со спичку. Они были всюду – и на оконных шторах, и на книжном шкафу, и на диване, а на потолке они висели неподвижно и падать вниз не хотели.
Я открыл все форточки и двери, веником пытался смахнуть эту черноту с потолка, но всё это размазывалось, цели не достигало, а на душе становилось скверно. Пылесосов в то время не было, а если и были где-то… В сенях я нашёл лист фанеры и, размахивая им как веером, изгонял из комнаты сотворённую мною нечисть.
 
  Дальше не интересно. Прожжённую скатерть я спрятал так, что обнаружили её родители только летом. От копоти и дыма комната была почти очищена, а для нейтрализации запахов и маскировки пришлось в разных углах расплескать отцовский одеколон.

  Через несколько лет я задумался и пришёл к выводу, что до меня, наверное, никто не проводил подобных экспериментов. Чтобы бронзу с серой… нет! до этого мог додуматься только я. И что же? Выходит, что право быть первооткрывателем этой реакции принадлежит мне. Эх! как жалко, что по горячим следам я не увековечил эту реакцию простой и скромной записью, состоящей из элементов таблицы Менделеева, цифр, стрелок… Ну, про сульфур-то я знаю как пишется, а вот как написать в этой реакции бронзу?…

  Вот и думай теперь – умирают или не умирают от скромности?
 
  Учась в восьмом классе, я случайно обнаружил в родительской библиотеке неприметную книжку с серыми корками. Книжка называлась «Роберт Вуд», а написал её Вильям Сибрук – журналист и путешественник. И вот уже почти шестьдесят лет я храню эту книжку.

  Этот перевод с английского, под редакцией С. И. Вавилова – президента академии наук, жившего во время войны в нашем городе, был напечатан в 1946 году. Роберт Вильямс Вуд - знаменитый американский учёный, которого современники называли – «гений эксперимента». О его трудах говорить можно много и долго.

  С первых страниц… Стоп! Лучше я приведу несколько строчек из этой книжки, чтобы понять – почему эта книжка стала для меня такой любимой.

  «…Он узнал, когда ему было около пятнадцати лет, что если бертолетову соль и серу – вещества дешёвые, которые можно легко купить, - смешать, завернуть в бумагу и ударить молотком, то получится грохот больше, чем от любых пистонов и хлопушек».
 
  Вот так! И разве восьмиклассник может быть равнодушным к такой книжке? Или ещё несколько строк, относящихся уже к студенческой жизни Р.Вуда.
«Вуд прочёл о соединениях йода с азотом, которые можно получить, поливая аммиаком кристаллы йода и давая им высохнуть на фильтровальной бумаге. Это соединение – весьма опасное взрывчатое вещество, совершенно безобидное, пока оно не высохло, но в сухом виде детонирующее со взрывом при самом лёгком прикосновении. Даже муха, севшая на порошок…»

  И я загорелся этим «йодистым азотом».

  После долгих уговоров и откровенного моего вранья, мама принесла откуда-то «так необходимые» мне кристаллы йода. Их было совсем мало, и они едва покрывали донышко в малюсеньком стеклянном пузырьке с притёртой пробкой. Теперь дело за аммиаком.

  Аммиак? Да это же нашатырный спирт!

  Ура! До получения йодистого азота оставались считанные часы. Я уже представлял, как кристаллы йода, политые аммиаком на обыкновенной промокашке, ещё мокренькие будут принесены в школу и…

  И вот я высыпаю несколько кристаллов йода, а из разбитой ампулы вытряхиваю каплю за каплей нашатырного спирта на эти кристаллы.

  Я уже представляю, как эти мокрые кристаллы, незаметно разбросанные у доски, подсохнут и во время урока… Точно! Я рассыплю их в перемену перед литературой.

  Мокрая промокашка с кристаллами упакована в стеклянную пробирку, пробирка во внутреннем кармане пиджака и я иду в школу.

  Дальше всё идёт по плану. Мокрые кристаллы йода разбросаны около учительского стола. Урок начался, а я сижу смирно и напряжённо жду. Проходит минут пятнадцать – взрывов нет. Ещё пятнадцать – опять ничего. Уже перемыли все кости героям тургеневских рассказов, много раз вспоминали самого Ивана Сергеевича и его произведения, а я всё жду, мне сейчас не до Тургенева. И опять, – не взрывается, да и только.
 
  Преподавательница много раз вставала со стула, подходила к доске и что-то писала. Потом рассказывала новый материал, а я ничего не слышал, ничего не понимал, и ничто в это время меня не интересовало, я ждал – вот сейчас, вот сейчас!...

  Урок закончился, преподавательница закрыла журнал и, шумно придвинув стул к столу, вышла из класса. И – всё!
 
  Подрывник-любитель из меня не получился. Почему?...    
   


Рецензии
Владимир, здравствуйте!
Рассказ Ваш поучительный. Надеюсь, юные химики учтут, что газеты и скатерть легко воспламеняются.
Надеюсь, Вы воплотили свою детскую мечту и стали химиком?
С уважением,

Пётр Давыдченко   28.11.2022 13:09     Заявить о нарушении
Здравствуйте,Пётр! Химиком я не стал.
В 1958 году, когда я закончил школу, было время космоса и спутников... и я поступил в авиационный институт.
А дальше, как и у многих, была обыкновенная жизнь со всякими заботами, успехами, переживаниями и пр. пр.
Здоровья вам и всего доброго!

Владимир Пеганов   29.11.2022 00:51   Заявить о нарушении
Спасибо, Владимир!

Пётр Давыдченко   30.11.2022 23:09   Заявить о нарушении
На это произведение написано 11 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.