Про электричество

«Нам электричество пахать и сеять будет!
Нам электричество ночную тьму разбудит!
………………………………………………………
Не будет акушеров, не будет докторов –
Нажал на кнопку, чик-чирик - и человек готов!»

  Эту шуточную песню я услыхал, когда учился в институте. А если заглянуть лет на 10-12 назад от времени, когда я вместе с друзьями напевал эти строчки, то было так.

  Электричество в нашем маленьком городе (речь идёт о жилых кварталах) включалось утром часа за два до начала работы предприятий. Потом электричество в жилых домах исчезало, и лампочки загорались только с наступлением темноты до 10-11 часов вечера. Трижды моргнув, лампочки медленно гасли, чтобы утром вновь загореться на короткое время.

  -Эх, керосину-то мало, стекло почистила, а долить-то и забыла. – Говорила бабушка, когда аккуратно ставила на стол зажжённую лампу.
 
   Отсутствие электричества компенсировалось керосиновыми лампами. Они были у всех – семилинейные и десятилинейные. Это о ширине фитиля. От десятилинейных света было больше.

   Я вынужден сделать маленькое отступление от электричества и пояснить – а что же это за лампы? Сорок лет назад, во время перерыва, где-нибудь в курилке, я спрашивал студентов, а что такое линия, что это за единица измерения? Они пожимали плечами. Приходилось объяснять, что линия – одна десятая доля дюйма.

  -А! Дюймы! Зачем они нам!?

  Во время службы в армии, как-то случайно, между делом, я задал вопрос одному говорливому майору: «Почему винтовка Мосина называется трёхлинейкой?»

  И он стал мне на пальцах объяснять и даже изобразил вращательным движением кисти руки, что внутри ствола той самой винтовки были три нарезных канавки для придания вращательного движения пуле.

  Я попросил майора отойти в сторонку и спокойно объяснил, что три линии – это три десятых дюйма - десятая доля – два миллиметра и пятьдесят четыре сотых, а умножив на три, получим семь и шестьдесят две сотых, что и есть калибр винтовки. Майор смутился.

  -Послушай, лейтенант, нас ведь этому не учили, мы же ракетчики… наши калибры, сам знаешь, в метрах…

  Но вернусь к электричеству.
  Об электрификации близлежащих и тем более удалённых деревень и посёлков я ничего не могу сказать. Но, кажется, что электричества там в то время не было, и знали о нём только из газет и при посещении городских родственников.
В квартирах не было электрических счётчиков. Они стали появляться в продаже и массово устанавливаться в 52 или 53-м году. Поэтому плату за электроэнергию в то время брали с каждой лампочки. Чем мощнее лампа, тем больше надо платить. Специально ходивший по квартирам человек переписывал все лампочки и назначал плату. И когда «на горизонте» появлялся такой человек, то весть об этом со скоростью… сообщалось всей улице (какая солидарность!). И люди спешили домой, бросали свои дворовые и огородные дела, чтобы вывинтить большую лампу и ввинтить на её место самую маленькую. А вечером снова ввинчивались яркие лампы.
 
  Бывало, что контролёры внезапно появлялись в тёмное время суток. И тут уж… ничего не поделаешь, приходилось подписывать казённую бумагу, а на следующий день идти, объяснятся долго-долго, выдумывать что-то правдоподобное, стараясь разжалобить… и всё равно платить.

  -Сами виноваты! - говорили соседи. – Дверь запирать надо и спрашивать, когда стучат.
 
  Горький опыт соседей моментально распространялся, становясь достоянием ближайших домов. И когда раздавался незнакомый стук в дверь, яркие лампы моментально выключались, в руках появлялась тряпка, чтобы вывинтить горячую лампочку, а наготове была та самая - маленькая, дежурная.

  -Проходите, пожалуйста!

  Про лампочки не говорили, что они сорока или стоваттные, а просто – сорок свечей, или сто свечей. Даже по школьному учебнику физики я так тогда и не разобрался, чем «свечи» хуже ваттов. А сейчас мне это просто не надо. Но тогда в детстве было у меня желание – когда-нибудь, когда я стану взрослым, зажгу сразу сто свечек – десять рядов по десять штук… и сравню. Но… и это опять на тему детских мечтаний.

  Теперь о «жуликах». Электрических розеток ни у кого не было. Дело в том, что за электророзетку платить надо было большие деньги. Но - «голь на выдумку хитра!» И появились умельцы, которые стали делать из цоколя перегоревшей лампочки эту самую «розетку-жулик». Изобретение ввинчивалось в патрон вместо лампочки под самым потолком, а две дырочки в деревянном бочоночке служили для того, чтобы воткнуть вилку от любого прибора – хоть утюга, хоть плитки или чего ещё.

  Эти «жулики» были не у всех. И когда он срочно требовался, то все знали – к кому пойти попросить на час или два этот самый «жулик». Приходили и спрашивали: «Жулик не у вас? дайте, пожалуйста, мы сегодня детей в театр ведём! Через час вернём». Или, посылая к соседям, говорили: «Сходи-ка за жуликом!»

  Этот «жулик» не имел хозяина, он был собственностью двора. Это была вещь коллективного пользования. Про «жулик» оды бы сочинить, воспеть как маленькое свидетельство тяжёлого послевоенного времени.
 
  А когда появились электросчётчики, то надобность в этой штуковине отпала сама собой.

  Для тех, кто жил в коммунальных квартирах и где один счётчик учитывал потребление электричества трёх, четырёх, а то и пяти семей, там возникали… если очень мягко сказать – разногласия… в оплате.