Приключенческий роман-фентэзи
Всякое совпадение событий, произошедших много лет назад, фамилий, имен действующих лиц следует считать фактом ничтожным.
Посвящается городу Балашову и реке Хопёр.
Пролог
Еду на автобусе на работу и вдруг обнаруживаю, что из всех мужиков, которых раньше бывало много, только я один еду на работу в автобусе, а все остальные пассажиры – женщины разных возрастов. Сразу же возникает вопрос: «А где мужики?».
Можно сказать, что они теперь – водители легковых автомобилей. Однако в Балашове сейчас как раз водителями легковых автомобилей являются больше женщины, чем мужчины. И вопрос возникает тот же.
Конечно, можно сказать: «В Балашове мужикам работы нет! Вот они и уехали на заработки, кто куда…» Это правда, но только частично. А остальные? Пьют, бомжуют, маются от безделья, болеют и умирают… А сколько мужиков полегло в разного рода боевых стычках и войнах? А теперь видим, что желание уничтожить нас, русских, и мужчин и женщин, чтобы захватить наши земли, появилось давно…
Вот и приходится женщинам становиться на место мужчин и помогать им бороться за выживание семей… Это почему-то напоминает тот случай в истории Руси, когда женщины сарматов брались за оружие, чтобы помогать семьям выживать и защищаться, а иногда и нападать… Только теперь им приходится работать за себя и того парня…
Особенно это сходство видно, когда можно провести аналогию между конём и машиной… А всегда ли так было? В голову невольно приходят мысли о звезде Ра, великом обереге, известном на Руси. А что мы знаем о звезде Ра?
Восьмиконечная Звезда Ра – это боевой оберег, настроенный именно на сохранение силы, мощи и концентрации энергии с заранее определенными свойствами. Звезда Ра всегда носится человеком на теле, чтобы структура дерева касалась тела человека в месте солнечного сплетения. Вырезается из дерева, порода дерева для каждого человека выбирается особо, о чем будем вести беседу позже, в дальнейших главах.
Понятие Звезда Ра связывается с особым назначение Великого оберега Ра – достижение неуязвимости тела человека, особенно такое свойство, важно для воинов и тех, кто подвергает жизнь здоровью. Постоянное ношение Звезды Ра на уровне солнечного сплетения усиливает эффект физического бессмертия Великого оберега Ра, который располагается у каждого человека в доме, в месте алтаря.
Следует напомнить, что наши мудрые Предки не молились своим Богам и не просили у них помощи, как это делаем ныне мы, и не считали себя рабами божьими, ибо были сильными и свободными. Наши Предки лишь славили своих Богов, потому что жили в ладу с Природой – по заветам бога Рода. Поэтому имели от Природы всё необходимое для жизни и продолжения Рода. Наши Предки славили верхний Духовный Мир, Мир Светлых Богов. Они славили Правь и называли себя Православными – Славянами.
«Звезда Руси» у наших Предков называлась Звездой Богини Лады или Лады-Богородицы. Восьмиконечная звезда не только Звезда Руси, но это ещё и отображение Пантеона Бога Ра. Её называют Звездой Ра.
Этот роман лишь некоторые размышления на эту тему.
;Автор
Часть 1. Рыночная экономика, здравствуй или…
К нам в деревню проверяющий приехал,
Чтоб по полной оторваться задарма,
Знать у них там в экономике прореха,
Раз их гонят на подножные корма.
Накануне был звонок по телефону,
Изменилась проверяющим цена:
Если раньше хрен да четверть самогона,
То теперь – совсем другие времена.
Ничего, мы все устроим в лучшем свете,
Чтоб товарищ сладко ел и мягко спал,
Чтобы наши недостатки не заметил,
Чтоб чего-нибудь у нас не накопал.
Мы решили: если надо – значит надо,
Каждый что-нибудь в контору принесет:
Кто – капусты, кто – вина, кто – самосада,
Вот такой у нас сознательный народ.
Если вдруг ему захочется такое,
Что культурно называется "интим",
Есть у нас в резерве секретарша Зоя,
Мы ее на это дело снарядим.
Так и вышло. Проверяющий был ушлый,
И, конечно же, по молодости лет
За три дня немало выпил и покушал
И наличностью пополнил свой бюджет.
А потом он вдруг уехал, не простившись,
Не оставив нам каких-нибудь бумаг,
Мы-то, ладно, отошли, опохмелившись,
Жалко Зою, пострадала как-никак.
И за что же нам такое униженье?
Это ж просто настоящий беспредел!
Зоя ходит по деревне «в положеньи»,
И завхоз Петрович чтой-то располнел!
(с сайта: http://www.aforizmov.net/stihi/tags/ekonomika/)
;
Глава 1. Возвращение Яны
июнь 1993 года, г. Балашов
1.
Солнце в очередной раз вставало над рекой Хопёр, которая когда-то в древности называлась Великой Вороной, и теперь, сильно обмелев и радуясь дню летнего солнцестояния, тихо несла свои воды к Дону. Сделав очередной зигзаг, река грустно вспомнила, что когда-то здесь раздваиваясь, создавала таинственный остров, на который юноши и девушки любили приходить в праздник Купала.
А теперь, огорченная людским пренебрежением Природой, вместо острова, решила создать рукав – Затон у деревни Репное с неглубокими и тёплыми омутами, а так же множеством травы и деревьев по берегам.
Озеро Ильмень, которое тоже когда-то любили люди посещать, теперь заброшено. Оно осерчало и изменило свой светло-голубой цвет на мутно-зелёный, не предвещавший ничего хорошего тем, кто решил искупаться.
Петя-Петушок, почуяв, что пришло время известить всех о том, что пришёл новый день, не оглядываясь на курятник, гордо вспорхнул на изгородь и прокричал. – Кука-реку! Вставайте! Идите на работу! День пришёл! Кука-реку!
И тут же услышал тихое. — Куд — куда?
— Куда-куда! — передразнил он жену, которая высунулась из курятника. — Ох, и бестолковая! Ещё раз встрянешь в мужские дела, сразу получишь! Поняла?
И показал ей кулак. Курица мгновенно исчезла внутри курятника, а петух, не спеша зашёл в курятник и взлетел на самую верхнюю жердочку, откуда начал выбирать на сегодня очередную любовницу.
Тузик, выглянув из конуры и услышав заветное «Кукареку!», извещавшее о начале нового дня, о чём ему когда-то говорил его отец, довольно гавкнул на курицу, соглашаясь с мнением Пети-Петушка.
Его не смутило, что в это время из конуры донеслось тихое. — Р-р-ррр!
— А ну, не гавкать! — крикнул Тузик своей жене, и, гордо подняв голову и, распушив хвост, встал у конуры…
Дневное солнышко весело светило, когда из красно-белого автобуса «Воронеж-Саратов» вышла двадцатишестилетняя молодая женщина в белой широкополой шляпе, белом газовом шарфике и черном пиджаке с брюками того же цвета. Сверкающие на солнце черного цвета туфельки на высоком каблуке делали ее еще выше, несмотря на то, что сама женщина и без того была на пол головы выше всех остальных пассажиров, окружавших двери автобуса.
Черная спортивная сумка на широкой ленте из полихлорвинила была небрежно закинута через плечо на спину и удерживалась одной рукой. Другая же её рука, крепко удерживая небольшую дамскую сумочку черного цвета, была вытянута вперед, играя роль тарана. В довершение всего, следует отметить, что таинственная незнакомка в черном имела малинового цвета полные губы на белой, не успевшей загореть, коже. Её русые волосы гармонично вписывались в бело - черную гамму туалета. Черные очки закрывали от людских глаз черную родинку величиной с горошину справа от левого глаза.
Словно нож в масло она вошла в нетерпеливо шумящую толпу пассажиров, желающих уехать в Саратов, и так же легко вышла из неё. Было странным видеть, как толпа пассажиров, увидев её, расступалась перед ней и тут же смыкалась после.
Усмехнувшись, незнакомка весело посмотрела на солнышко, повертела носом в сторону далеко распространявшегося запаха горячих пирожков с мясом и направилась к разухабистой торговке, зазывно приглашавшей её откушать своего кулинарного чуда. А через пару минут она, наслаждаясь горячими по-домашнему пахнущими пирожками, зорко осматривала автобусную остановку и примыкавший к ней рынок.
— Ни фига себе! Четыре года прошло, а город будто замер! Ничего не изменилось!
Она огляделась более внимательно и за внешней парадностью увидела сильно постаревшие фасады зданий и деревянные части зданий.
—Нет, изменился, ты гляди-ка… Рынок появился, ну, и заводы больше не работают. Ну, здравствуй, рыночная экономика! Вот так, Янка, посидишь еще четыре года, дак и ваще не узнашь свой город! Село будет… — незнакомка грустно улыбнулась. — И, всё-таки, разве не приятно услышать своё имя снова в родном городе? Ведь только четыре года назад я покинула его со сроком в восемь лет!
— И могла ли тогда я представить себе, что по амнистии выпустят раньше? — усмехнулась она. И сама себе ответила. — Конечно, нет. Но раз так случилось, то… И вот я снова здесь! Пусть всё имущество и недвижимость конфискованы. Но ведь я же не дура: так им всё оставить! Только бы к земельке не добрались…
2.
Автобус до села Хопёрское довёз как-то нереально быстро: всё это время Яна была в воспоминаниях. Доехав до конца маршрута, она расплатилась и вышла. Сердце билось так, будто хотело выскочить наружу от радости встречи с родным домом.
Но чем ближе подходила Яна к своему дому, тем тревожнее становилось на её сердце: везде была запущенность такая, будто здесь уже никто не живёт.
— Вот здесь Зинка, одноклассница, жила… Интересно, где она? — вспомнив одну из своих соседок с теплотой, несмотря на то, что когда-то вечно ругалась с ней. Но теперь дверь их дома покосилась, в огороде, который покосился, повсюду виднелись засохшие сорняки.
Соседний дом был не лучше: деревянная крыша просела, окна заколочены… И чем ближе подходила Яна к своему дому, тем больше встречались ей покинутые людьми дома. Казалось, вся улица стала мёртвой.
— Это что ж такое? — спросила сама у себя Яна.
И первый голос, восторженно, ей ответил. — Глянь, дура, сколь земли! Хватай, не хочу… Здравствуй, рыночная экономика!
И откуда-то изнутри второй голос с горечью ответил. — Вот это и есть рыночная экономика…
Ощущение тревоги так и осталось, когда она подошла к дому. Слёзы текли по её щекам, а она, не в силах более сдерживать чувства, которые накопились в ней за всё время тюремного заключения, и не пыталась их вытирать… Это были и радость встречи с родным местом, и горечь от того, что осталось от дома… И радость от того, что она снова вместе с людьми и горечь от того, что столько людей и времени потеряно…
Подойдя к покосившимся воротам родного дома, она, перекрестившись, трижды поклонилась и, коснувшись с любовью рукой воротного столба, прошептала, со слезами в глазах. — Здравствуй, наконец-то я дома! Сколько раз я тюрьме вспоминала тебя… Спасибо, тебе…
Она прошла к дому по заросшему проходу и села на крыльце, как когда-то любила сидеть, особенно в грозу, когда сверкали молнии, и мать пряталась куда-нибудь, а отец ей говорил. — Янька, убьет ведь!
А она отвечала. — Не убьет, пап… Ты иди, а я ещё посижу… Мне хорошо…
Вспомнив отца и мать, слезы опять потекли по лицу: этого в тюрьме себе нельзя было позволить.
— Надо сходить на могилку к отцу! — вдохнув побольше воздуха, решила она и, подумав, добавила. — И к матери…
Поднявшись, она открыла дверь и прошла в сени и сразу же отметила, что некоторых досок у стены нет.
— Что же это такое? — возмутилась она. — Не прошло и четырёх лет, как меня не было! А уже всё разворовали! И доски с пола поснимали! Никогда так раньше не было!
— Рыночная экономика! — отозвался первый голос, отвечая на её вопрос. — А ты чо хотела? Чо не запрещено, то разрешено!
— А то, что воровать нельзя! — ответил ему второй голос. — Ни в какие времена не разрешалось…
Яна открыла дверь в дом и ужаснулась: повсюду была разруха, пыль и грязь. На то, что целая мебель полностью отсутствовала, она уже махнула рукой. Но то, что даже кровати были разломаны, её возмутили.
— Вот, зараза… А их-то зачем ломать? — возмутилась она.
— А чо ты хотела? Металл нынче в цене! Ты же видишь, проводов нету… Они сейчас в большой цене! — обрадованно произнёс первый голос. — И кровати на металл можно сдать!
— Тебе бы только сдавать, да деньги получать! — заметил, ворча, второй голос.
И тут Яна заметила в углу Мишку, грязного, лежащего в куче бумаг, пыли и грязи. Она подошла, подняла его, отряхнула от пыли и грязи. Неожиданно воспоминания пришли в голову и Яна усмехнулась. — Мишка… Подарок школьной подруги Ядвиги на день моего рождения… Когда же это было?
И первый голос услужливо ответил. — Брось ты эту игрушку! Она вся в грязи… Подруга, называется! Вспомни, кто тебя вынуждал помогать ей в учёбе? Она и сидела с тобой поэтому! А ты молодец, отомстила ей с её мужем… И правильно! Сколько раз она тебя называла некрасивой дылдой! Она уже тогда считала себя красавицей!
А второй уточнил. — Вы тогда с Ядвигой в третьем классе учились. На парте вместе сидели… А разве друзьям не надо помогать? Надо! Вот ты и помогала… А с мужем… Ну, так получилось… Затмение какое-то в голове пришло!
Она посмотрела с грустью на свой родной дом.
— На хрена тебе эта развалюха? — начал свою песню первый голос. — У тебя же остались денежки в банке, которую ты закопала накануне ареста в огороде? Пора их пустить в дело: ведь началась рыночная экономика!
— Я не спорю, деньги в этой ситуации надо посмотреть… — поддержал первого второй голос. — Но даже в рыночной экономике надо помогать таким же как и ты…
Яна повернулась, вышла из дома и пошла, раздвигая крапиву, к месту, где закопала свой резерв. Найдя то место, она палкой разрыла землю и нашла железную банку, которую когда-то сюда поместила. Несмотря на то, что банка успела заржаветь, открылась она довольно легко.
— Ух, сколько сторублёвок! Да ты богачка, хозяйка… Их не надо пускать сейчас в дело. Накопим и пустим! — разразился первый голос восторгами.
- Подумай, хорошенько! — вмешался второй голос. — 22 января 1991 года указом Михаила Горбачева обращение 50– и 100 рублевых купюр образца 1961 года прекратилось. А с 24 июля 1993 года было сообщено, что денежные купюры образца 1961 1992 годов будут изыматься из обращения. И на всё это даётся пять недель. Нужно срочно обменивать их ли вообще ничего не останется!
— Ладно, поняла… — произнесла Яна, очистив железную банку от грязи и засовывая её в карман. — Пойдём обменивать их…
Она повернулась и пошла к воротам. Выйдя из них, повернулась к дому.
— Ты чо, креститься надумала? — напомнил о себе первый голос. — Зачем? Кому нужна эта развалюха?
— Это родной дом! В нём прошли твоё детство, юность и зрелость! — отозвался второй голос, высказывая свою точку зрения. — Он заслужил того, чтобы уважать его…
И Яна, перекрестившись, поклонилась в пояс своему родному дому. Теперь её глаза высматривали дорожку на кладбище, туда, где были похоронены отец и мать.
У ворот кладбища она перекрестилась и поклонилась всем тем, кто был похоронен на кладбище. Сделав несколько шагов и осмотрев кладбище, она растерянно остановилась: кладбище увеличилось раза в два или три.
— Чего удивляться? — опять вмешался первый голос. — Все умирают. И эти умерли!
— Это твоя рыночная экономика… — ворчливо заметил второй голос. — Никогда до этого столько могил не было на этом кладбище за четыре года!
— А причём здесь рыночная экономика? — возразил ему первый голос. — Так всегда бывает при переходе с одной экономики на другую…
Яна шла к могилке отца и не находила её. То же было и могилкой матери, хотя и похоронила их рядом.
— Ничего не понимаю… Где же они? — проворчала она.
— А чо тут не понятно! — проворчал первый голос. — Забыла, вот и всё!
— Да нет, не забыла! — вмешался второй голос. — Вот та берёзка у могилки отца. Ты сама её посадила в память о нём! А сейчас на месте его могилки стоит другой крест и фамилия похороненного человека Кусов, а не Лебедев! Это что-то значит?
— А то и значит, что кладбище имеет свои размеры… — начал оправдывать работников кладбища первый голос. — Где-то новых надо хоронить!
— Вот-вот! Это твоя рыночная экономика: за деньги можно делать всё! — возмутился второй голос. — Даже поместить на место похороненного человека нового! Тем более, что никто не спросит за это: ведь Яна в тюрьме!
Слёзы брызнули из глаз Яна, как только она поняла то, что произошло. — Как же так можно?
Обида сжала пальцы в кулаки. Сейчас ей хотелось ударить по хоронильщикам, и по кресту, и разнести всё кладбище!
— Вот и правильно! Дай, как следует, по ним! — подстрекал первый голос.
— У тебя есть берёзка… — вмешался второй голос. — Не будь такой как они! Поклонись и поговори с берёзкой… Это же ты сама в память о них посадила!
И Яна, встав на колени, поклонилась берёзке.
— Простите нас, папа и мама! — произнесла она, а слёзы заливали всё её лицо. — Похоже, все мы с ума сошли… Что делаем, сами не ведаем!
Сколько времени она так была, Яна не ведала, пока откуда-то в голове оказался ответ. — Помни о нас всегда, и всё будет хорошо!
Она поднялась, перекрестилась и поклонилась берёзке. Потрогав березку и постояв ещё немного, она повернулась и, сделав пару шагов, чуть не столкнулась с женщиной, которая смотрела на неё в упор.
3.
— Стрелка, это ты? — женщина смотрела на Яну и не понимала ничего. — А мне Ядвига четыре года назад сказала, что тебя посадили на восемь лет!
Упоминание о школьной подружке Ядвиге, которая была краше и на много фигуристее Яны, повергло её в двойственное положение. С одной стороны хотелось узнать, как там она, а с другой – совсем не хотелось ничего знать о ней. И вот встреча с её матерью.
Яна улыбнулась, и ответила. — Я, тёть Зоя, я! Вот выпустили по амнистии… А как там Ядвига? Простила ли меня?
— Ой, Стрелка, не знаю… — она засмущалась, махнула рукой.
Яна смотрела на неё и удивлялась: когда-то молодая и активная сорокалетняя женщина работала в колхозе «Родина» бухгалтером. Все её уважали, с ней советовались, разговаривали.
— А теперь? – подумала она, оценивая её. — Ей же лет сорок пять или около этого. А на кого похожа? Морщинистое лицо, не одежда, а какие-то тряпки. Лет на шестьдесят тянет! И встретилась не где-нибудь, а на кладбище! Зачем она тут? Ну, я, родителей пришла проведать…. А, может, и она тоже? Или мужа? А Ядька что? Куда она смотрит?
Мать Ядвиги смутилась, наверное, почувствовав, какие мысли сейчас Бродят в голове у подружки дочери.
Чтобы хоть как-то выручить мать школьной подруги из затянувшейся паузы в разговоре, Яна спросила. — Тёть Зоя, а что стало с колхозом «Родина»?
Пожалуй, и в правду это был для неё спасительный вопрос: она оживилась, и по дружески махнув рукой, тут же положила свою руку на предплечье левой руки Яны. — Ой, да ты же не знаешь! Нас ведь разогнали! Сказали: вот ваш пай на землю и идите, куда хотите! Колхоза больше не будет!
— Ну, а вы? — Яна осторожно подошла к ней, и подхватив её под ручку, медленно и небольшими шажками направилась к выходу.
— А чо мы-то? Ну, чо мы можем сделать? – она повернула своё лицо к Яне и на глазах у неё навернулись слёзы. — Не успели мы получить эти паи, как к нам подошли какие-то ребята и начали предлагать деньги за них. А у наших дома дети! И они есть просят! А при разгоне колхоза денег не дают. Ну, чо делать? А эти… Хоть рубли, но можно получить…
Она замолчала, переваривая всё то, что накопилось за эти четыре года, что Яна провела в тюрьме. А потом заговорила снова. — Ты знаешь… Ещё когда ты здесь была, кто-то начал спаивать наших мужиков… Травить их… А тут прямо мор от наркотиков и метанола в водке пошёл! Наш председатель Вахромеев убеждал мужиков не продавать свои паи… Сгинул наш председатель! Нашли его в канаве пьяным… Да не пил он! Я-то точно знаю: ведь рядом столько лет работала!
Она замолчала, переживая заново всё то, что случилось тогда. — А из администрации наоборот уговаривали! Мужики-то без председателя и поддались нашему руководству из администрации, и начали под его дудочку плясать. А тут как-то и моего мужа в канаве нашли…
— А Ядвига? Она-то обо всём этом знала? Ведь где-то в этих кругах вращается?
У тёти Зои на глазах навернулись слёзы. Она вытерла их рукой и посмотрела на Яну. — Она со мной после смерти отца не общается… Не знаю, что я ей сделала такого… Но, вот так!
— Так-так… — подумала Яна. — И на работу её никто не берёт: зачем торгашам какая-то бабка, у которой ни кожи, ни рожи нет? Ведь им надо всучить свои товары кому угодно! Тем более, что она этого делать не хочет!
— А как с работой? — Яна решила проверить свои предположения.
— Да какой работой, детонька! — засмеялась тётя Зоя. — Да у нас в Балашове почти все заводы и комбинаты позакрывались! Их какие-то багатеи из Москвы купили, а работников всех выгнали! Так, живу за счёт огорода, да чем попало в работе перебиваюсь, если дают…
Они вышли из кладбища, и Яне вдруг пришла в голову идея. — А что, если эту банку с деньгами отдать ей? Сама-то я как-нибудь перебьюсь, а ей она больше нужна!
Уже оказавшись недалеко от родного дома, Яна предложила. — Тёть Зоя, пойдём к нам! У меня для тебя кое-что есть!
И взяла её под локоток. А, чтобы отвлечь мать школьной подружки от ненужных вопросов, спросила. — А что у нас слышно про казачество?
Тётя Зоя от этого вопроса даже остановилась и странно посмотрела на Яну. — Не спятила ли она?
Смутившись, Яна решила уточнить. — Ведь когда-то давно на той стороне Хопра в селе Репном были казаки. Они где сейчас?
— Ой, да ты ж ничего не знаешь! – она даже засмеялась. — Я ж тоже из казачек была… Раньше всё по-людски было! Но после того, как казаки выступили против красных, их отсюда выслали. И мои родители так же были сосланы в Сибирь, да потом вернулись. Но теперь им уже права называть себя казаками им не дали. Так и жили… А тут им сказали, мол можете себя вновь называть казаками, но только в ансамбле! Вот и поют… Понаделали себе одёжку, как в прежние времена… Вот и всё!
Но, даже за ироничными словами Яна почувствовала её боль за казачество и тут же решила сменить тему. Но они уже подошли к дому Яны и она подвела тётю Зою к крыльцу, под которым спрятала коробку с деньгами.
— Тёть Зоя! — обратилась она к матери школьной подруги. — Можно я сделаю вам подарок за то тепло, которым вы меня одаривали в детстве!
И достав железную коробку, отдала её ей. Та, покрутив коробку так и сяк, наконец, открыла и увидела деньги.
— Тёть Зоя, здесь всего лишь тысяча рублей, но старыми купюрами! Возьмите её пожалуйста! Они вам нужнее!
— Девонька моя! Конечно, спасибо тебе, родная… — она с сожалением закрыла коробку. — Теперь они ни к чему… Закрыли обмен ещё вчера! Так что теперь их больше не принимают!
— Как не принимают? — удивилась Яна и тут же огорчилась, вспомнив про то, что ей когда-то говорил второй голос. И вздохнула, улыбнувшись. — Ладно, раз уж так получилось!
— Да ты не огорчайся! — тихо произнесла тётя Зоя. — Прожили без них в колхозе, проживём и сейчас! Скоро огурцы и помидоры поспеют! Проживём…
И, поклонившись в пояс Яне, повернулась и пошла на выход. Уже у ворот, оглянулась и сказала. — Так ты, заходи, дочка! Я всегда тебе буду рада!
И пошла к своему дому, а Яна стояла и не понимала, что же такое происходит в стране…
4.
Как обычно, Михаил Иванович Огородников, «Ваныч-путешественник» или просто «Ваныч», как его всегда называет друг и товарищ по путешествиям Гурий Петрович Сухинин,, как по-дружески называет его друг «Петрович», не торопясь, крутили ногами педали своих «Дэран – де – Дулеттов», осматривая придирчиво окрестности дороги, отпускали шуточки по поводу администрации своего города, которая никак не могла сделать хорошие дороги.
Они благополучно переехали мост и теперь катились по краю дороги, пока не доехали до горки. Сойдя с велосипедов, прошлись минут десять, пока не закончилась горка, а потом опять взялись заставлять ехать свой транспорт.
Выглянувшее из-за тучки солнышко, как обычно, тут же подняло им настроение. Захотелось Ванычу петь и разговаривать, но Петрович, являвшийся полной противоположностью, как обычно, в это время о чем-то сосредоточенно думал.
Длинный, тощий Ваныч с изъеденным оспинами лицом и всклокоченной головой всегда ехал впереди. Его большая голова прочно удерживала белую бейсболку дачника на тёмных волосах, а тёмная безрукавка на синей футболке заставляла всякого относиться к нему с уважением.
Маленький толстенький Петрович, в такой же белой бейсболке и светлой рубашке, с гладенькой лоснящейся кожей и головой, похожей на репку и таким же туловищем, даже и не пытался догнать своего товарища и поэтому тихонько крутил педали, ворча про себя. И велосипед был ему под стать: с маленькими колесами и одной толстой косой перекладиной.
Те, кто думал, что двигающийся первым Ваныч и во всём был первым и решающим, ошибался, потому что этой парочке решающим звеном был как раз не дон Кихот- Ваныч, а Санчо Пансо Петрович, добренький, кругленький, губастенький и с носом пуговкой. Они так привыкли и им это нравилось.
Одни считали, что разгадка этого находилась в том, что Ваныч, намолчавшись на работе за смену, должен был выговориться за дорогу о том, что испытал за это время, видел или слышал. А Петрович же, наоборот, слушал терпеливо потому, что, будучи учителем, успевал наговориться на работе. Тем не менее, у обоих были темы, на которые оба разговаривали с удовольствием. Это истории про местность и что-то необычное, а так же – рыбалка, их тайная страсть.
Но и здесь они умудрялись оставаться противоположностями. Взять хотя бы и то, что Ваныч при обсуждении места предстоящей рыбалки предлагал пруд или озерцо подальше и природой поинтересней, а Петрович – поближе и там, где лучше клюет. Ваныча интересовал сам процесс рыбалки, а Петровича – конечный результат – рыба. После долгих споров, как правило, принимался компромиссный вариант: ни тому, ни другому и где-нибудь посередине. Собственно, так было и в этот раз.
На озеро Ильмень они ездили часто, хотя бы потому, что было это недалеко. Присмотрев себе место на солнышке и с твёрдой почвой под ногами, они расправляли сидения и удочки, подкармливали рыбёшку и ждали поклёвки.
Они даже рыбачили по-разному: за одно и то же время, пока Петрович сидел на одном и том же месте, Ваныч успевал обойти все омута, нацеплять на себя много репейников, наматериться вдоволь и вернуться довольным к Петровичу с одной-двумя рыбешками.
Так было всегда. Так было везде.
Поэтому и в этот раз Петрович не стал ждать, пока его друг совершит свой моцион, надышится ароматом трав и волшебным воздухом у деревьев, и стал по-деловому располагаться на давно облюбованное им место. Размотав и закинув удочки, он на всякий случай насадил донки и забросил их подальше. А вдруг да клюнет! Подбросив подкормки, начал ждать.
Когда Ваныч, обильно облепленный репьями, пришел к Петровичу, в ведерке, у того уже было десятка полтора карасиков с ладошку. Но, не смотря на хорошее начало, Петрович надеялся на поклевку более крупной рыбины, чем его караси.
Солнышко начало подходить к зениту, когда на одну донку в первый раз клюнуло. Петрович вздрогнул, напрягся и замер, чтобы не спугнуть рыбину, а Ваныч, сидящий сзади и сбоку Петровича, хитро усмехнувшись, комментировать ничего не стал, зная, что его друг не терпит, когда в самый ответственный момент кто-то говорит под руку.
Петрович наклонился и взял в руку леску донки, забыв на время о своем весе.
- Ну, давай, японский городовой, давай! — умолял про себя поплавок Петрович, гипнотизируя его.
Тот, послушав бессловесные мольбы Петровича, неожиданно резко качнулся раз, другой, и перестал.
Петрович дёрнул, и тут же почувствовал сопротивление на конце донки.
— Есть что-то большое… — тихо прошептал он, обращаясь к Петровичу, и начал тянуть донку.
Леска звенела, но послушно двигалась к Петровичу. Тот, чтобы не оборвать её, медленно и осторожно выбирал донку из озера, пока к берегу не подошли сразу две части рыбацкой удачи – небольшой карась и кочка, величиной в два кулака.
— Вот, японский городовой! А я-то думал… — огорченно произнёс Петрович, вытаскивая на берег свою добычу. И начал снимать с крючка карасика, а кочку просто откинул в сторону Ваныча. — Чтобы не засоряла озеро!
Закинув донку снова туда же, Петрович стал ждать поклёвки. Клёв шёл хорошо на всех удочках, поэтому Петрович тут же забыл про выловленную им кочку.
Но Ваныч отнёсся к выловленной кочке совсем иначе: какое-то время он внимательно смотрел на неё, наблюдая за удочками и ею, потом что-то тёмное, торчащее из кочки привлекло его внимание полностью и он забыл про удочки.
Отложив их окончательно, Ваныч взял в руки кочку и начал по одному отрывать от неё корни травы, охватившие что-то внутри. Так скоро он дошёл до какой-то тряпки, перевязанной кожаной верёвкой.
Любопытство охватило его и, достав ножик, он перерезал верёвку. Медленно отрывая конец тряпки, он начал разворачивать её до тех пор, пока перед ним не заблестел на солнце бронзовый череп на изогнутой вниз ножке.
— Не иначе заколка! — подумал Ваныч. — Но почему череп? И почему в тряпке закинут в озеро? Да так давно, что оброс травой? Надо показать Петровичу!
И, повертев заколку на солнышке, дал ей время обсохнуть и тронул плечо Петровича. — Слышь, Петрович, глянь-ка что ты выловил!
Сначала Петрович отмахнулся, а потом повернувшись, удивленно поднял вверх брови. — Это я?
— Да, это ты! Эта штука в тряпке внутри кочки была… - усмехнувшись, произнёс Ваныч. — Наверное, древняя… Щаз такие не делают!
Но тут у Петровича опять начался клёв и он, отмахнувшись от какой-то заколки, произнёс. — Ваныч, пусть она у тебя будет! А там разберёмся… Вишь опять клёв начался!
К двум часам клёв прекратился, и друзья решили возвращаться домой. Тем более, что наловили достаточно карасей.
— Петрович, заколку-то надо будет в милицию отнести! — напомнил о находке Ваныч.
— Давай завтра и отнесём!
Так и решился вопрос о заколке.
5.
Утром чья-то рука меж тем набрала на компьютере нужный адрес и послала следующее донесение:
- «Родомыслу. 4 июня 1993 года двое рыболовов на озере Ильмень на окраине Балашова выловили завернутую в тряпку заколку в виде черепа. Судя по всему, эта находка очень древняя. Жду дальнейших указаний. Привратник»
А через несколько минут был получен ответ:
- «Привратнику. Наблюдайте за всем происходящим на озере Ильмень. Активных действий не предпринимать. Родомысел».
Чуть позже в лесу у Мачи среди радующих глаз сосен незаметно для окружающих остановились две машины. Водитель одной из них, оглядевшись по сторонам, быстро пересел в другую.
— Есть что-то новое? Зачем вызвал? — недовольно его спросил хозяин авто.
— Вчера двое рыболовов на озере Ильмень, что на окраине Балашова выловили в тряпке бронзовую заколку в виде черепа. Судя по всему, эта находка очень древняя. Решил, что это вам будет интересно!
— И где эта заколка? — голос хозяина потеплел, и в нем почувствовалась заинтересованность.
— Эти придурки сдали их к нам в участок! — засмеялся гость.
Однако хозяин авто не разделял его веселости. На его лбу даже выступил пот.
— Да, эта-а, не вовремя. Так-так, значит, наше вам с кисточкой… — сквозь зубы, будто рассуждая про себя, нервно заметил хозяин. — Ладно, эта-а, всё один к одному!
Он закурил, наполняя салон машины запахом дорогих сигарет. Его пухлая рука с наколкой «Мара» чуть ниже запястья, нервно перебирала пальцами баранку руля.
— Слыш, эта-а… Кто-то через подставных скупает акции моих рабочих. — наконец он решился сказать гостю то, что так беспокоило его в последнее время. — Ты мог ба узнать по своим каналам… Эта-а, кто скупает акции ЗАО «Паритет»?
По дрожащему голосу и поту на лбу гость тут же определил, что это очень важно для хозяина авто, и ждал, когда можно будет выставить счет.
— Естественно, эта-а, за отдельную плату… — хозяин посмотрел на смотрящую в сторону физиономию гостя и тут же добавил. — Двойную!
Гость даже не шелохнулся. Хозяин вынул из кармана конверт с деньгами и положил на колено гостю. Тот тут же проявил заинтересованность в разговоре. Конверт мгновенно исчез.
— Ты думаешь, это твой компаньон? — гость ухмыльнулся и посмотрел на вытирающего пот хозяина авто.
— Эта-а, ко мне скоро должен подскочить человечек… — хоть хозяин авто и пропустил вопрос гостя без внимания, но тот уже итак всё понял. — Эта-а, его надо встретить!
— Слышь, Мара, ты же знаешь, мне светиться нельзя. — недовольно произнес гость, впервые назвав хозяина авто. — Ты же первый в этом случае лишишься канала информации!
Хозяин авто напряженно задумался: поскольку думать было не его главной особенностью, то он сначала покрылся красными пятнами, а потом и весь стал похож на вареного рака. И то понятно: кому захочется терять важный канал информации с одной стороны, а с другой – наклёвывающегося дела. И все-таки канал победил.
— Эта-а, а кто были эти рыболовы? Чо эта-а, они там оказалися?
— Да, случайные люди: один из них учитель, а другой рабочий-электрик. Потащились на рыбалку, да донка зацепилась за что-то. Вытащили – оказалась тряпка с этой заколкой. Они подумали, что она дорогая и принесли их в участок. А это казалась бронза…
— Ну, лады, эта-а. Продолжай наблюдение, да пробей по своим каналам про акции!
Они ударили по рукам, и осведомитель вышел. Иномарка мягко снялась с места. Жигулёнок же долго не заводился, а когда он выехал на дорогу, иномарки и след простыл.
Меж тем, возвращаясь в город и еще раз усмехнувшись своей находчивости, Яна подставляла лицо теплому солнышку.
— Схожу на пляж, отдохну. Делом я всегда успею заняться! — решила Яна и, накинув на глаза темные очки, направилась к гостинице «Хопер». В этот момент ей очень хотелось встретить хоть кого-нибудь из своих знакомых из администрации и сказать им. — Ну, чо? Съели?! Вот она я, снова здеся! Сволочи, предатели… Вы еще меня узнаетя!
Однако природная осторожность победила и в этот раз, и незнакомка вошла в гостиницу.
А к обеду, накинув на плечо полотенце, в шортах, футболке и джинсовой шляпке, прикрыв очками свои жгучие карие глаза, она шла на пляж к Хопру, лаская своим телом взгляды мужиков. Место выбирала недолго: расстелив широкое полотенце прямо на горячий песок берега реки, плюхнулась на него лицом вниз и забылась. А в голову, как незваные гости, поползли воспоминания. ;
Глава 2. Стрелка
21-23 июня 1983 г., г. Балашов
1.
- Игорёк… Моя первая любовь… - с горечью вспомнила она своего первого парня. – Ему восемнадцать, мне шестнадцать… Это был Праздник Купала и прощание славянки в одном флаконе на берегу Хопра у села Хопёрского…
В парке тогда послышалась музыка…
— Я что, так и буду лежать на берегу реки при такой музыке? — спросила она себя и тут же ответила себе. — Щаз, вот только трусы надую!
Как-то так получилось, что на вальс её пригласил парень почти на голову выше. С одной стороны, зная, что хорошо вальс она не танцует, Яна хотела сказать это парню, но с другой стороны, её вообще никто не приглашал на танец в таких мероприятиях, а хотелось… Решение Яны было простым. — Да пошли вы все на фиг!
И пошла… Сначала у них как-то ничего не получалось: то он зацепится за её ноги с обувью сорокового третьего размера, то она за его ноги. Медленно и постепенно шло взаимное понимание, но к концу вальса ошибок стало значительно меньше.
- Больше не пригласит! – решила Яна, становясь на своё место и стыдясь своих навыков. – И выбрал же музыку… Вальс! Да я сроду его не танцевала!
Не надеясь на большее, прислонилась спиной к колонне, подальше от всех. Заиграла музыка. Постепенно количество барышень около неё начало сокращаться…
- Можно Вас? – знакомый голос отвлёк её от созерцания зала. Увидев старого знакомого, который напряженно ждал от неё ответа, она кивнула: в душе её неожиданно для неё самой поднялся бешеный ветер. – Меня снова пригласили!
В этот раз всё было проще – можно было не торопясь раскачиваться в такт музыке и ощущать его теплое тело. Причём в какой-то момент ей захотелось, чтобы он взял и прижал её к себе… — И он прижал!
Это было что-то новое: по ней начали ходить волны в такт музыке - от промежности по спине в голову и вниз через грудь – в промежность…
Чувствуя, что и с парнем происходит что-то подобное, она застыдилась. Жар разом охватил всё её тело.
- Игорь… - обалдело взглянув на неё, представился партнёр.
- Яна… - сдерживая набежавшую радость, представилась она. – Может, погуляем? А то что-то жарко здесь стало…
- И мне… тоже… - хрипло ответил ей он и кивнул головой.
Держа друг друга за руку, сначала медленно шевеля ногами, а потом всё чаще и чаще, направились они к выходу. Выскочив из дворца культуры, они глубоко вздохнули и довольно посмотрели друг на друга.
- На Хопёр? – предложила Яна, не размыкая рук.
По сути ей сейчас вовсе не нужно было знать ответ Игоря, потому что она уже всё для себя решила. Но он кивнул ей в ответ, чем только ещё больше поднял настроение: хотелось петь, кричать, прыгать… А вместо этого цепь совместной жизни из двух держащих друг друга рук прочно не давала это делать, с одной стороны, и была так приятна, что не хотелось её разрывать, с другой стороны…
Казалось, что этого парня она знает давно – давно… Родинка над бровью почти у переносицы…
— Почему мне она так знакома? — неожиданно где-то внутри возник вопрос, но тут же нашелся другой голос, который внёс сумятицу и приятность в голову. — А тебе это надо? Нравится, ну и пусть!
Поэтому они так и шли молча, держась друг за друга, к Хопру… Наконец Яна смогла говорить.
- У тебя была… когда-нибудь… девушка… - осторожно, чтобы не спугнуть создавшееся притяжение, произнесла она.
- Нет… А у тебя… парень? – хриплым от волнения голосом произнес он.
- Нет… - ответила она. – А хочешь?
От этих слов в ней пронёсся такой ураган чувств, что перехватило дыхание: она повернулась к нему лицом, чтобы не только слышать, но и видеть то, что он ей ответит.
По тому, как увеличились его глаза, открылся рот, а красивые полные губы зажглись яркой красной краской, она не сомневалась, что и Игорь в это время испытывает те же чувства, что и она. Услышав тихое и чувственное «Да», тут же ощутила солоноватый вкус его губ, которые начали исследовать каждый кусочек её рта…
Это было так приятно, что она тут же закрыла глаза, чтобы усилить это ощущение… Однако, на этом всё не закончилось: в след за солоновато-сладким вкусом губ, где-то внизу живота загорелось другое желание, до сих пор ей неведомое!
Она ахнула, почувствовав прикосновение мужских рук к разом набухших сосков груди… Понимая, что они находятся одни на берегу реки и их сейчас никто не увидит, не осудит, руки её сами начали расстегивать пуговицы одну за другой у себя в одежде… Только однажды разорвав свой поцелуй и поняв, что без него им не жизнь, они снова нашли друг друга губами, а руки их быстро снимали одежду друг с друга…
- Люблю… - прошептал он.
- Люблю… - ответила она.
От этих слов, откуда-то появились разом и гром, и молния, и река… Бурная дикая река, водопадами, то к небу вознося их чувства, то падение с ахами вниз, то снова подъём, то снова падение… Пока в последнем аккорде их так кинуло вверх, что падение вниз показалось настолько сладким, что оба на мгновение отключились совсем…
Очухавшись, они с удивлением и радостью, что смогли достичь той вершины, о которой говорили им их друзья и подруги, они обнялись и долго-долго смотрели радостно друг на друга…
Как-то само собой получилось, что новый нежный поцелуй потребовал продолжения. Но на этот раз им пришлось сильно поработать, чтобы добраться до своего водопада, грома и молнии…
Довольные, но уставшие, они как были раздетыми, так и побежали купаться. Луна светом своим помогала влюбленным…
Вот так в жизни было её «прощание славянки» как в шутку потом назвала она всё то, что произошло тогда…
Яна вздохнула: счастье её было таким коротким! Игоря отправили куда-то в Среднюю Азию на войну, где след его затерялся – пропал без вести… Друзья говорили, их тогда ликвидировать караван наркоты отправили… Только одного тяжело раненным нашли, остальные – просто исчезли, и неизвестно где теперь! Обиднее всего было то, что потом всех наших отозвали – война закончилась… И кому нужна была эта чужая война?
2.
Яна смотрела на купающихся юношей и девушек, а в голову сами собой лезли мысли о прошлом. Вспомнив свою чемпионскую медаль, она улыбнулась.
Это было в Молдавии, 25 мая 1989 года. Тогда Кишинёв проводил чемпионат Мира по стрельбе из лука.
…От рёва трибун у Яны выступили слёзы: стадион скандировал. — Россия! Россия! Россия!
Диктор, как ни в чём не бывало, громким голосом объявил. — Яна Лебедева! Первое место! Россия!
Трибуны взорвались криками, свистом и аплодисментами. Яна, которая долго наблюдала, как одна за другой занимали девушки третье и второе место, сама не заметила, как взлетела на первое место и подняла руки, приветствуя зрителей. Как только она услышала звуки гимна России, из глаз её невольно потекли слёзы… Так она и стояла, как воин, прижав руки по швам, глядя прямо перед собой и слушая музыку Родины. Сейчас ей было нелегко: вспомнились годы изнурительных тренировок и родители, которые, возможно, уже и её не ждали дома.
— Это вам… Мои дорогие… — чуть слышно, только губами прошептала она. — Я посвящаю эту победу…
Получив чемпионскую медаль и сфотографировавшись со своими коллегами, Яна спрыгнула с постамента и направилась к своему тренеру.
— Ну, разбойница… — тихо прошептав, тренер чмокнул её в щеку. — Поздравляю! Но не думай, что всё закончилось… Как раз теперь-то всё и начинается!
Яна так и не поняла, что имел ввиду тренер, но, поблагодарив его, улыбаясь своим мыслям, пошла в раздевалку, где находились её спортивные вещи.
Между тем, спортивная эйфория проходила, уступая место невесёлым мыслям о родителях…
Дело было в том, что мать, накануне отъезда дочери начала жаловаться на боли в животе и слабость во всём теле. Отец был занят своей работой, которой в старом доме всегда хватало, и, судя по всему не очень это заметил, что творится с дочерью. Поэтому оба родителя, как всегда, не особенно обратили своё внимание на важность события, которое должно произойти у дочери. Только Тобик, годовалый пёс Лебедевых, ласково потерся и лизнул свою любимую Янку, когда та наклонилась к нему.
— Ну, что скажешь? — для холостой двадцатидвухлетней девушки такая ласка была просто как бальзам на рану. — Как жаль, что ты ничего мне не можешь сказать… Только ты и сделал то, что мне сейчас просто необходимо… Ну, давай, служи!
Она лежала на пляже, грело солнышко, а в голове крутилось сразу несколько мыслей. — Почему я одна? Ни семьи, ни любимого…
И тут же вспомнилось, как начиналась её спортивная деятельность…
3.
Июнь 1984 года, Балашов
Как-то, когда ей было четырнадцать лет, шла она по обочине дороги за мостом через Хопёр к себе домой их заречной части и села Репное от подружки. Погода была так себе, и на радостные мысли не наводила. Так что, задумавшись о чём-то, не заметила, как перед ней возникли три подростка, которых раньше она не встречала...
— Ну, ты, дылда… — такое начало Янке не понравилось: в своём классе по росту она была самой первой в шеренге на физкультуре и не раз эти оскорбления от своих же одноклассников слышала. Такое обращение быстро привело её в бойцовское состояние, и она с интересом стала рассматривать троих пацанов. — Дороги не видишь?
— Да она ваще тово… — другой пацан поменьше первого повертел у виска пальцем.
Если после первого оскорбления Янка очухалась, то после второго уже начала злиться. Но, тем не менее, в разговор не со своими пацанами не вступала. Может именно такое положение дел и стимулировало их дальнейшие действия.
— Да она ваще нас за людей не щитат! — сжал кулаки третий пацан, примерно одного роста в первым. — Могет, поучить её надо?
— А вы кто, ребята? — Янка, сделав удивлённые глаза и подняв брови, невинно спросила незнакомцев. Но на всякий случай незаметно выставила левую ногу вперёд. — Что-то я вас среди репнинских не видела…
— Ну не видела, так увидишь! — грозно произнёс первый.
— Так-так… Ты, значит, у них вожак… — подумала Янка. — С тебя и придётся начинать…
Как и ожидала, вожак первым нанёс удар с размаху, а остальные сжали кулаки. Но Янка с детства дралась с парнями у себя в селе и ничего нового для себя не увидела. Уйдя от удара вожака влево, где стоял второй пацан, она сильно ударила его в челюсть своим жестким кулаком. Тот ойкнул и свалился на землю. Не дожидаясь, когда тот поднимется, Янка с поворота ногой ударила в пах вожаку, который тут же схватился за свою драгоценность и запрыгал на одной ноге.
Спокойно повернувшись к третьему пацану, она спросила. — Ну?
А тот, не понимая, что происходит, попятился молча и отбежал в сторону, подняв руки на уровне груди и показывая ей, что он не собирается нападать.
— Слушай, ты, зараза! — она посмотрела на него и сказала. — Что б я вас тут больше не видела!
Тот тут же закивал головой, со страхом поглядывая на катавшихся по земле друзей, говоря, что они так и сделают дальше…
Плюнув, Янка спокойно пошла дальше, поправив сумку, которая висела за плечами. Она, конечно, видела и слышала, как третий пацан, остановив проезжающего на велосипеде подростка, спросил. — Это у вас кто?
— Ты чо, не знашь? — удивленно ответил подросток. — Это ж Стрелка! Она со всеми взрослыми пацанами дерется… Видать и вам досталось крепко!
Янка усмехнулась и пошла коротким путём домой по берегу реки.
Через несколько минут, успокоившись, вспомнила слова вожака, которые её так обидели. — Дылда!
Вздохнув с огорчением, вспомнила, что её так же обзывали в школе из-за её высокого роста и длинных рук с большими кулаками. — Что я сделаю? Если такая, вот, выросла…
Большой рост и слухи, которые ходили о ней не только в школе, но и во всём селе о её поединках и драках, и были той причиной, по которой молодое мужское население поселка не хотело заводить любовные шашни с ней. Так и прозвали – «Мужик в юбке»!
4.
Всё бы ничего, но и дома ей не было покоя: мать, увидев, какой вымахала за год дочка, быстро поняла, что спровадить её какому-нибудь мужику замуж теперь не удастся, решила, что жизнь её прожита впустую, и запила, навешав на неё почти все свои обязанности. Но Янка была бы не Янка, если бы начала возмущаться, попросила бы сокращения объёмов работы…
В свою очередь отец, увидев, как вымахала дочка, тоже не остался в стороне, и нагрузил на неё часть своих обязанностей по уходу за животными…
Хотя, между тем, Янка и начала подумывать о том, что чем-то было бы хорошо заняться подальше от дома, в голову и душу никак не лезли никакие мысли.
Однажды, увидев, как соревнуются в беге девушки из её класса, она решила попробовать посоревноваться в беге с парнями. И что? Победила всех! Физрук только руками разводил от счастья, что с такой бегуньей может прославиться. Но радовался недолго. Потребовав от ученицы, чтобы она пришла на сборы, тут же наткнулся на фигу Янки…
И так было всегда в пределах школьной программы обучения. Так что физрук быстро махнул на неё рукой, сокрушенно мотая головой. — Эх, девка, девка… Ты много потеряешь с таким своим характером!
Только однажды, год спустя, увидев соревнования по стрельбе из лука по телевидению, Янка подумала. — А что если…
И, не смея даже заговорить о том, что видела, она решила попробовать…
Для начала тут же сломала первое попавшееся дерево, чтобы сделать лук себе, и поняла: не каждое дерево для этого годится! Так, раз за разом, ломая один за другим разные деревца, дошла она до дубового ровного дерева-подростка… И зауважала его, почуяв что-то родное от того, что оно тут же порвало её веревку… И так было до тех пор, пока не нашлась такая веревка, которая не порвалась, когда её натянула Янка на лук, и не порвалась, когда её растянула хозяйка до упора для стрельбы. Так встретились два родных характера…
Теперь оказалось, что нужны стрелы. Ломая всё, что могло бы послужить ей в виде стрел и не найдя подходящего материала, Янка обратилась к физруку, который посоветовал сделать стрелы из орешника, чем сильно удивила его.
Когда примитивный лук с сучками из одного дерева был сделан Янкой, физрук пригласил её на стрельбище для пробной стрельбы. Натянув тетиву на лук при физруке, Янка приготовилась стрелять в мишень на расстоянии 50 метров.
Первая попытка оказалась неудачной: Янка не поняла, как и куда надо целиться, и стрела без наконечника улетела за пределы стадиона, чем сильно удивила и обрадовала физрука, всё ещё желающего прославиться хоть чем-то.
Вторая попытка тоже кончилась неудачей: тетива не смогла выдержать Янкиного темперамента и порвалась, больно ударив физрука.
Но третья попытка оказалась удачной: стрела не только вылетела туда, куда надо, но и поразила мишень в самый край круга, пробив его насквозь. Физрук был поражен: ничего подобного от Янки он не ожидал! Он твердо считал неудачницей её из-за отказов делать что-то по его науке. А после того, как увидел дыру в мишени, даже пустил слюну.
Но и в этот раз Янка быстро остудила его пыл, сказав. — Мне нужен опытный лучник… Не физрук!
Окончив школу, она сделала себе лук из дерева по росту. Так Янка начала тренироваться в стрельбе из лука самостоятельно, пока не получила приглашение на областные соревнования.
5.
В области на неё смотрели как на белую ворону: большой дубовый лук из цельного дерева был замотан в какую-то тряпку без тетивы и вообще не сгибался под напором местных инструкторов. Странные стрелы из орешника никак не соседствовали с красивыми стрелами от стандартных спортивных луков. Смеясь и учитывая её несовершеннолетие, комиссия допустила её к соревнованиям.
Однако в первом же выходе Янка успешно преодолела входной барьер из очков, чем сильно удивила всех. Теперь её уже начали рассматривать не как юмористку, а как интересного участника соревнований, по-прежнему предполагая её поражение уже в следующем выходе.
Но Янка и в четвертьфинале легко набрала необходимое количество очков, которое теперь значительно увеличилось. Ряды соперников быстро сокращались. К полуфиналу их осталось всего десять человек и Янка была среди них. Теперь уже никто не смеялся над её древним оружием и стрелами.
Как и в предыдущих случаях, она легко набрала проходной балл и стала ждать отстрела остальных конкурентов, сидя спокойно на месте ожидания.
— Ты Яна Лебедева? — тихо спросил молодой мужчина невысокого роста с проседью в волосах, спортивной футболке и легкой накидке с тростью в руке, улыбаясь.
— Да… А что? — не ожидая ничего хорошего от всех тех, кто ещё недавно смеялся на ней, подозрительно осматривая подошедшего, произнесла она.
— Извини, Яна, что вмешиваюсь… — начал он, продолжая сомневаться в том, что имеет право задавать вопросы участнику соревнования. — Но мне кажется, что скоро твоя тетива не выдержит…
— Когда кажется, креститься надо! — грубо ответила Янка, по-прежнему не желая ни с кем разговаривать и отвернулась.
Мужчина отошел в сторону, но совсем не ушёл.
Финальный выход Янки сопровождался аплодисментами зрителей, которые успели полюбить несговорчивую участницу со странным луком. Поклонившись театрально им, как видела в каком-то зарубежном фильме, она подошла к месту для стрельбы и приготовилась. По команде судьи «стрелять» первая стрела ушла точно в десятку. Второй выстрел попал в девятку, но во время третьего выстрела, хоть стрела и ушла куда-то вперед, тетива лопнула, сильно ударив Янку по лицу…
Заняв третье место на областных соревнованиях, и получив грамоту, она подошла к мужчине, который по-прежнему стоял там же, где и разговаривал с ней.
— Простите, почему вы решили, что тетива не выдержит? — этот вопрос её мучил всё время после стрельбы, и она решила, во что бы то ни стало, попытается поговорить с этим человеком.
— Меня смутило большое количество волосков на тетиве… Там, где их не должно быть… — просто ответил он, и, кивнув на лук, добавил. — Сама делала?
— Сама… — теперь уже просто ответила Янка без грубости и злости. — Так получилось… А вы кто? Раньше стрельбой занимались?
— Да… Но это было давно… Ещё после афганской войны…— усмехнувшись, произнёс мужчина. — Теперь, вот, только смотрю…
— И лук был такой? Из одного дерева? — не унималась Янка.
— Да! Всё так же было сделано… — улыбнулся он и потёр плечо. — Когда-то лук вот так же… Из-за порыва тетивы… Ударил в раненное плечо… С тех пор и не стреляю…
Что-то приятное повеяло Янке от знакомства с этим человеком.
— Ну, хоть одного хорошего человека встретила! — подумала она и, повинуясь какому-то порыву, вдруг дала подержать ему свой лук.
— Твой значительно больше… — рассматривая лук, произнес он, восхищаясь работой, проделанной девушкой и отдавая лук хозяйке. — Дубовый… Ты больше не давай лук в руки никому! Он не любит этого…
Янка даже рот раскрыла от удивления: сейчас она увидела ещё одного ненормального, который, как она сама, относился к луку как к человеку. И, усмехнувшись с улыбкой, спросила. — Ревнует?
Мужчина кивнул головой и добавил тихо. — Спасибо тебе… Как родного человека увидел… Даже в руках подержал и про себя с ним поговорил…
Янка была поражена: почему-то сразу же после того, как лук покорился ей и стал стрелять, она, как-то незаметно для себя стала относиться к нему как к родному человеку и назвала его «Перко». Даже разговаривала с ним иногда. Но всегда считала такой разговор чем-то нехорошим, неправильным, за который все люди могли только её порицать и осквернять. А в этот раз даже подумала. — Ведь другие так не делают! А тут сразу вон как повернулось… Оказывается, есть ещё один человек на свете, который может, как и она, разговаривать с луком как с человеком…
— Как звать тебя, славный человек? — вдруг вылетело у неё само собой: так она до сих пор ни к кому не обращалась.
— Максим Петрович Везничев! — просто произнёс он и поклонился. — А ты не стесняйся разговаривать с луком, как с человеком! Ну и что, раз другие так не делают…
— Интересно, откуда он это узнал? – подумала она, но виду не показала, что удивлена. — И даже знает, как меня зовут…
Мужчина как-то странно посмотрел на неё, но ничего не сказал и даже поклонился ей, затем повернулся и пошел своей дорогой, опираясь на тросточку как на посох. Янка была поражена тем, что сама, как древняя славянка, тоже ему поклонилась в ответ…
Как и рассчитывала она по дороге на автобусе в Балашов, дома её ждал скандал: она уехала самовольно, не сказав ни отцу, ни матери о том, куда и зачем едет! Уже неоднократно Янка себя ловила на той мысли, что всякий раз, когда она кому-то сообщает свои планы, они почему-то не сбываются. Поэтому и решила для себя раз и навсегда не говорить о планах никому, пока они не совершатся!
И не ошиблась: как только она переступила порог своего дома, так тут же услышала пьяный окрик матери. — А-а-а, зараза-а-а… Появилась? Ты где шлялась стоко времени, шал-л-ла-ва?!
— Напилась… Успела… — подумала Янка с сожалением. — А я хотела показать ей свою грамоту…
Положив свой лук в сарае сверху балки, чтобы никто не достал, Янка пошла к своей тумбочке, в которую и кинула грамоту. Вскоре нашла что-то съестное на кухне и поела за весь голодный день.
6.
Конец мая 1989 года, Кишинёв
— Ну как, тетива выдержала на этот раз? — знакомый мужской голос вернул Яну в действительность.
Она вздрогнула и повернула голову в сторону говорившего. Как оказалось, это был тот же мужчина, что и тогда, несколько лет назад.
— Нет… На этот раз не порвалась! — Яна была рада встретить того, кто тогда оказался ей ближе и роднее всех. Присмотревшись, увидела футболку и знакомую плащ-накидку, а так же заметила ещё больше седых волос и, похоже, тросточка стала ещё больше.
— Что, сильно поседел? — как будто читая её мысли, ответил он, ещё больше смутив девушку.
Кивнув головой в знак согласия, она разглядывала его.
— Да тросточка тогда была поменьше… — заметила она, улыбаясь. И неожиданно добавила. — Ну, вы теперь совсем как странник…
— Да и ты подросла немного! — усмехнулся он. — Можно поздравить с победой на чемпионате?
Яна кивнула, не совсем одобряя то, что он сказал перед поздравлением.
— А как вас друзья называют? — ничуть не смущаясь, произнесла Яна, внимательно наблюдая за действиями мужчины.
— Да так и называют – «Странник»! — он рассмеялся, шагая с ней рядом в сторону автовокзала.
— А чем занимается «Странник» в обычной жизни? — не унималась Яна, начиная сердиться. – Все мы где-то работаем, учимся… Не похоже, что вы на пенсии! У вас, что, работы нет?
— Есть… Если есть семья, то и работа всегда есть! — спокойно ответил он. — Но зачем вам это нужно знать? А странствия – теперь это моя вторая жизнь!
— А семья у вас большая? — поинтересовалась Яна.
— Вообще-то как у всех: жена, дочь, сын… — спокойно произнёс он и добавил. — Дочь помладше тебя будет, а сын через два года придёт из армии.
— Интересно, какой у него сын? Высокий? – подумала Яна, а вслух спросила. — А где вы живёте? В Балашове?
— Не в самом Балашове. В Репном. А ты, если не ошибаюсь, живёшь в Хопёрском? — неожиданно спросил он.
— А откуда вы это знаете? — разом начав подозревать его в чём-то плохом, спросила Яна.
— Да кто же тебя в Балашове-то не знает! Спроси только: а кто у вас стрельбой из лука занимается? Так тебе сразу же скажут – Стрелка! — и чтобы закончить этот разговор, видя, как улыбается Яна, и вдруг спросил. — Ну как, приз-то получила? Или возьмёшь машиной?
Услышав про машину, Яна вздрогнула: машина была её светлой мечтой! И отрицательно помотала головой. — Мне никто ничего об этом не сказал!
— Ладно, это поправимо… — задумчиво произнес собеседник.
— Как странно, этот человек уже второй раз меня выручает, предупреждая. — подумала она о собеседнике с теплотой. Но тут черная мысль змеёй влезла в душу. — Может, ему что-то от меня надо?
— Да нет, ничего мне от тебя не нужно… — усмехнувшись, ответил он на её мысли и стал прощаться.
Яна, кивнув головой в знак согласия, тут же покраснела.
Махнув ей рукой, мужчина удалился, а она направилась к железнодорожному вокзалу. Купив билет до Балашова, не спеша направилась к поезду. Всю дорогу до Балашова её мучила одна мысль. — Как так получается, он почему-то её знает, а она его – нет! Кто же это такой, Максим Везничев?
Но вступив на Балашовскую землю, она даже и не вспомнила о нём…
Защита на факультете физкультуры в Балашовском пединституте прошла под аплодисменты – чемпионская медаль, кубок, грамота и звание мастера спорта по стрельбе из лука автоматом было засчитано в качестве диплома.
Яна была счастлива…
7.
Конец мая 1989 года, Балашов
Яна, волнуясь, взялась за ручку двери районной милиции и потянула на себя. Так началась её новая жизнь…
— А-а-а, Яна Захаровна! — невысокий полненький начальник райотдела даже вышел из-за стола, чтобы двумя руками пожать руку Яны. Ничего не понимая, она протянула ему свою правую руку. — Как же, как же… Чемпионка России по стрельбе из лука! Наслышаны… А что вас привело к нам?
Он рукой показал на стул за столом, а сам быстренько перебрался в своё кресло.
— Решила… Вот… К вам устроиться на работу… — пробормотала она, не понимая, чем обязана такому вниманию.
— Как-то неудобно предлагать такому известному человеку в стране место у нас в районе… — улыбаясь, произнёс он.
Если бы Яна была человеком искушенным во взаимоотношениях между чиновниками и простыми людьми, то эта фраза прозвучала бы, наверное, так. — На кой чёрт ты мне здесь нужна? Чемпионка страны… Дылда! Да меня начальство, только чтобы посмотреть на тебя, заразу, одними проверками замучит! А ежели проколешься? Сожрут… Да и на хрен мне тут такая конкурентка на моё место! Вон с каким трудом оно мне досталось…
— А куда? — просто спросила она.
— Вам бы в область… Там и мест побольше… — улыбаясь одним ртом, произнес начальник.
— Ага… Поняла… — пробормотала она и, повернувшись, пошла к двери.
Местный начальник тут же поднял трубку, нажал какую-то кнопку и, довольный тем, как лихо избавился от серьёзной конкурентки на место, произнёс. — Таньк… А Таньк… Как ты думашь, кто щаз был у меня? Никогда не догадаесся!
А после небольшой паузы, улыбаясь, добавил. — Наша чемпионка России по стрельбе из лука!
— Как чо ей надо было? Да не я ей нужен был, дура! Она на работу устраиваться приходила! — и бросил трубку на место. — Вот так всегда… Не поймешь этих баб… Вечно настроение испортят…
Черная туча недоверия к чиновничеству начала вползать в душу Яны: она не понимала, зачем начальник райотдела милиции отказал ей в приеме на работу.
— Странно всё это… — отметившись об окончании визита, она вышла на улицу. Веял теплый ветерок, из-за туч выглядывало солнышко и на душе у неё начало светлеть. А сам разговор уже воспринимался иначе. — Раз надо в область, поеду в область!
В Саратове она нашла управление внутренних дел и вошла внутрь здания. Спросив отдел кадров, поднялась на второй этаж и нашла нужную дверь.
Чиновник в полковничьих погонах кивнул на приветствие и молча показал рукой на стул возле себя. Со своего кресла он так и не встал.
— Я бы хотела устроиться к вам на работу… — начала она, передав ему свои документы.
Он долго вертел документы, выбирая их, а потом листал каждую страницу молча и внимательно.
— А что, в районе мест нет? — неожиданно спросил он.
— Не знаю… Мне сказали обратиться к вам… — произнесла Яна, начиная подозревать, что все чиновники в милиции на одно лицо.
— Давайте так… Вы сейчас пойдете в кабинет 29, где с ваших документов снимут копии… – он поднялся и вручил ей её же документы. По его лицу было невозможно понять, каков результат этого посещения. Но он продолжил. — Мы отправим запрос в Москву о том, куда вас лучше направить на работу… Ждите вызова!
Поняв, что здесь ей больше нечего делать, Яна попрощалась и пошла в указанный кабинет.
Серый туман бесконечности чиновничьего произвола и безответственности поселился в её душе, вызывая ответное чувство беспомощности перед этим явлением…
Возвращаясь домой из Саратова и насмотревшись работы милицейских чиновников, она твердо решила, что пойдет работать на птицефабрику в Репном где всё время учёбы подрабатывала.
8.
Дома её, как обычно, ждала ругань матери, как всегда пьяной, валяющейся на кровати.
— А-а-а, ты-ы-ы… Ну, чо… Опеть не взяли? — она подняла голову и посмотрела на дочь пьяными глазами. — Да кто тебя, дуру детприёмовскую, на хорошу работу возьмёт?
И, испугавшись, что проболталась, закрыла себе рот рукой. Но было поздно – Яна уже обратила внимание на её слова. Но, махнув на всё рукой, плюхнулась на кровать.
— Не поняла, она сказала, «детприёмовская»? Значит, я из детприёмника? — подумала она. Удивлению Яны не было конца: становилось понятно, почему мать ни разу за всё время не назвала её дочкой. — То-то я всё «дура» да «зараза»… А, нет… Ещё «идиотка»… А когда же я была в детдоме? Интересно, кто же мои настоящие родители? Может отец мне тоже не родной?
Черная туча недоверия медленно вползала в душу Яны, поганя всё то чистое, что ещё было в её душе о родителях. Чтобы хоть как-то перекусить с дороги, она побежала в курятник и набрала свежих яиц. Скоро на кухне зашипела сковородка и засвистел чайник…
Тишина в доме за всё это время без храпа, ругани и оскорблений ей показалась подозрительной. Что бы проверить это, Яна подошла к матери, лежащей на кровати в той же позе, что и была при их разговоре. Кинувшись к ней, она тут же поняла, что произошло нечто непоправимое – мать умерла! Это событие, как молния ударило в душу, и слёзы рекой полились из её глаз. Мгновенно были забыты все оскорбления, издевательства, матюги, которыми удостаивала мать свою неродную дочь.
— Мама… Мамочка… Да что же это такое… — она непонимающе смотрела на женщину, которую ещё недавно хотелось так отматерить, чтобы никогда не слышать её издевательств. Посчитав себя виновной в том, что та умерла, Яна, гладя лицо умершей женщины, и плача о своей потере, тихо шептала. — Прости меня, мамочка… Я больше не буду…
Когда пришел с работы в колхозе «Родина» отец, мать была уже отмыта, одета и лежала на своей кровати неподвижно. По черной повязке на голове Яны, он сразу понял, что его жены больше в живых нет.
— Я знал, что это когда-нибудь произойдёт… — тихо прошептал он, гладя плечо Яны, уткнувшейся в его плечо носом сверху: он был ниже дочери.
И они молча выпили по стопке самогона, провожая мать в последний путь…
Её похоронили тихо на кладбище. При этом отец попросил оставить здесь же место и для него. Испугавшись, что информация о её родстве может убить и отца, Яна так и не решилась его спросить об этом.
9.
Август 1989 года, с. Хопёрское Балашовского района.
В тот день Яна пораньше отпросилась с работы на птицефабрике, чтобы сбегать к отцу на работу в колхозе «Родина», но там не нашла его. Кроме того, ей сказали, что больше нет колхоза, его расформировали, а каждому колхознику выдали на руки пай земли колхозной.
Почувствовав неладное, она побежала домой. И что же? Дверь свободно открылась. Тяжелое предчувствие сдавило сердце, и она стремительно влетела в дом.
В комнате стоял запах перегара. Невольно зажав нос двумя пальцами, она открыла дверь настежь и, пробежав через комнату, распахнула ставни окна. Свежий весенний воздух потоком устремился в комнату, выгоняя застоявшийся перегар. Отец лежал на тахте и храпел, бормоча что-то во сне и вскрикивая. Яна наклонилась и поцеловала его в небритую щеку. Словно почувствовав её, он мгновенно открыл глаза, увидел дочь и снова закрыл.
— Узнаю, кто спаивает отца, башку оторву! — рассердилась Яна на местных охотников до дармовой земельки.
Что только эти мошенники не делали, чтобы приобрести её втихаря, негласно. И самогоном деревенских мужиков поили, и наркотиками. Но больше всего Яну начали злить сами бабы. — Еще никогда столько пьяных баб в селе не было! Значит, деревни спаивались. И причина тому была одна: за свой пай по дешёвке можно было получить много зеленого змея или наркоты. И пошла-поехала в тар-тарары деревня! И дураку ясно: специально спаивалась деревня. — Но кто спаивает? За местными оболтусами, видать, стоит кто-то умный, жестокий и жадный.
Собственно, самой Яне дела до остальных не было, но вот отца Яна любила и берегла, как могла. — Блин, опять в запое!
Яна села с краю тахты и любовно расстегнула пуговицу рубашки, сдавившую горло отцу, и стала рассматривать его лицо.
— Постарел отец за месяц после смерти матери. Давно не брился. — в голову полезли разные мысли. — Собственно, что я знаю о нём? То, что смолоду сел в тюрьму и десять лет отсидел? Так и многие мужики ни за что сидели. Время такое было! Но ведь он вернулся в Хоперское, встретил мать, женился, начал жить обычной деревенской колхозной жизнью, дочь воспитывать…
И вспомнила, как к нему набивались бабенки, когда мать умерла. — А он один. Не захотел никого. Решил один дочь растить! А может было бы лучше ему снова жениться? Нет, я бы ему не дала! Сжила бы со свету. Вот, дура- дура, делить его ни с кем не захотела! А теперь такой-то он никому не нужен. Интересно, откуда это во мне?
Как-то сами собой поползли в голову мысли и воспоминания о прошлом.
— Школа… Соревнования… Институт… Кому это надо? — и вспомнила, как не принимали её на работу в милицию. — Вечный голод, постоянная нехватка денег, насмешливые взгляды богатеньких балашовцев и издевательские - своих, хопёрских... Те и другие уже любились вовсю, тратили деньги родителей, жили в комфорте и уюте…
Эх, не было бы железной воли у Яны, никогда бы ей не быть первой среди равных. Но именно тогда и поняла она, что иногда просто необходимо делать нечто нехорошее. — Но как в этом случае спасти свою душу?
Оказалось, что достаточно придумать некоторую маску и все нехорошие дела отнести к ней. Так она стала покорной студенткой, которая нравилась большинству преподавателям в институте и получала хорошие оценки и зачеты по предметам. Чтобы понравиться одним и получать хорошие оценки, она наряжалась одним более открыто, другим – наоборот. Так, подбирая ключики к каждому преподавателю, и добилась получения повышенной стипендии, а потом и закончила институт.
— Щаз, пойду я в школу работать, вот только трусы надую! — Яна усмехнулась. — Ваще, стоило ли ради этого столько мучиться? Уж лучше я буду работать простой работницей на птицефабрике!
10.
— А-а-а, Янька, доченька… — отец поднялся на локте и протянул к ней руку. Потом закрыл глаза и снова упал, закрыв глаза.
Он всегда звал Яну Янькой. Это теперь, месяц спустя, Ядвига как-то со злости заявила со слов её матери, что еще со дня ее взятия из родприёмника так он звал дочку родной сестры его жены, умершей при родах. А Ангелина, его жена, всё это время думала, что её сестра прижила дочку от него. Как-то у них с женой так получилось, что никто не захотел уступать. Жена назвала дочку Яна и записала в свидетельстве о рождении, а муж, махнув на всё рукой, продолжал её звать по-своему. Тогда она Ядьку чуть не ударила за враньё, а сейчас почему-то вспомнила.
Но вот он пошевелился, снова открыл глаза и решил удостовериться, не сон ли это.
— Ты пришла? Или мне это кажется?
— Пришла, пап, пришла. На денек вырвалась. А ты спи! Я щаз щец сварганю. Будет готово, тебя позову.
Она встала, погладив его по лбу рукой, и направилась на кухню, бормоча про себя. — Кажись, он выбрался из запоя…
Пока всё готовилось, она отскоблила стол, перемыла грязную посуду, вымыла пол и вычистила в комнате.
Ужинали они, как всегда вместе. Время от времени поглядывая опустившегося отца, в ней вскипало негодование, но любовь к нему тут же гасила всю накипь.
— Пап, а ты не мог бы совсем бросить пить? — понимая, что наступает на больную мозоль, Яна позволила своим чувствам прорваться только в конце ужина.
Но и этого было достаточно, чтобы он встал молча и ушел куда-то в комнату.
— Вот, дура! Не могла потом. Разве поел он? Так, похлебал маленько… — начала корить себя Яна. Но к счастью отец быстро вернулся: в руке его было что-то зажато.
— Слышь, Янька, мне тогда было семнадцать лет… — он разжал кулак и передал Яне бронзовую стрелку-ключ размером с палец. — Я уже отсидел в Верхотурской детской колонии несовершеннолетних и был оставлен там на поселение. Однажды мне встретилась очень старая и седая женщина.
Посмотрев на меня, она сказала. — Ты вырастешь, женишься, и у тебя будет дочка. Отдашь ей это…
— И достав эту, как её, стрелку-ключ, добавила: «Ты, это, возьми! Отдашь ей, когда придёт время…. Как только она возьмет её в руку, так она сразу поймет, что надо делать… А ещё возьми вот это. Тоже отдашь ей!» И подала мне кожаную сумку с круглой керамической крынкой.
И отдал Янке странную стрелку, похожую на ключ.
— А откуда вы знаете, что у меня будет дочь? — спросил я старуху.
— Будет… Будет… Не сомневайся! — кивнула она мне, глядя прямо в глаза. — Стрелка… Первой будет в стране! Эту, как её, стрелку-ключ и кожаную сумку, я должна передать ей по наследству…
— Откуда она у вас? — я хотел узнать что-нибудь больше, прежде чем взять её.
— Тебе лучше этого не знать… — протянув её мне, тихо произнесла она. И сдвинув брови с угрозой, добавила. — Учти, это только её кожаная сумка! Она работает только в руках хозяйки… Если не передашь её или кто-то другой возьмет без её разрешения, может быть худо!
— Ну, а ты? — Яна не удержалась: ей было интересно. — Откуда старуха узнала, что я Стрелка? И что стала чемпионкой по стрельбе из лука… Да и из пистолета тоже хорошие результаты имею… Как никак мастера спорта получила!
— Прости, дочка… Грехи на душе меня так и мучают всю жизнь… — он закрыл глаза, чтобы, наконец, решиться и рассказать ей всё, давно раскаиваясь в содеянном. — Хоть я взял тогда и стрелку и кожаную сумку…. А захотел продать кожаную сумку… Но никто не захотел покупать… Когда приехал в Хопёрское, пошёл работать в колхоз, я спрятал её… А она нашлась Ангелиной, недавно… И Ангелина взяла… Хотела продать за самогон… А она наказала её…
Он горько вздохнул. — Дурак – дураком был… Надо было лучше запрятать… Может, и Ангелина была бы жива… И тебе было бы легче… Прости, дочка… Опосля её смерти, я сумку эту в Ильмень закинул! А стрелку она не нашла. Ты возьми её!
— А ты не помнишь, куда её закинул? — тихо спросила она, не понимая сама зачем.
— Да там закинул, где постоянно рыбачу… — горестно посмотрев в глаза дочери, опустил их: так стыдно вдруг стало!
— Отец, скажи, я тебе родная? — всё же решилась спросить Яна.
— Ага… Все-таки мать тебе наболтала… — произнес грустно он. И, вздохнув, добавил. — Мне-то ты родная, а вот ей – нет… Ты – дочь её сестры… Тоже высокая… Я любил её! И сейчас ты очень похожа на неё! Ревновала Ангелина меня к ней всю жизнь… Потому к тебе так и относилась…
Яна сама не понимала то, что с ней происходит. С одной стороны, ей не хотелось искать вещь, которая не принесла ничего хорошего её отцу и матери, а с другой стороны, она невольно притягивала её , зажигала в ней нечто новое. Но какое это новое, хорошее или плохое, она никак не могла определить.
— Ладно, посмотрю, что будет дальше. Если будет время, поищу! Мне сейчас не до этого! — решение было принято. И неожиданно почувствовала некоторое спокойствие.
Однако с этого дня с ней начали происходить странные события, которые никак нельзя назвать хорошими…
На следующий день ей позвонили на работу и сказали, что её отец умер прямо на работе.
— Странно, но ведь и отец умер сразу же после того, как передал информацию о странной кожаной сумке мне. Выходит, не сообщи мне о ней, отец был бы еще жив? Что же это за сумка такая?
;
Глава 3. Встреча с прошлым
1989 год, г. Балашов
1.
После смерти отца прошло две недели, прежде чем Яна решилась попробовать поискать этот странный предмет.
Началось бабье лето и солнышко начало меньше прогревать воду и землю. Найдя любимое место рыбалки отца, она разделась, надела очки и нырнула в озеро.
Светло-зеленая вода в глубине быстро сменилась на грязно-зеленую, в которой дальше протянутой руки ничего не было видно. Нанырявшись до икоты, она вышла на берег, где уже собралась небольшая группа пацанов лет десяти.
— Стрелка, ты чо, нырять учисси? — все-таки решился спросить её один из них.
— Учусь рыбой быть! — усмехаясь, ответила она ему, надевая платье.
— Ты слишком большая для здешней рыбы… — подумав, ответил ей наблюдатель. — Здеся таки не водютси…
Все пацаны засмеялись.
— Вот то-то… А я думаю, почему не получается нырять как они! — улыбаясь, ответила она, впервые не обижаясь на намеки о росте. — Пойду куда-нибудь, где смогу быть нормальной рыбой!
Вздохнув, что не получается найти злополучный предмет, но успокоив себя тем, что попытка была честно сделана, она пошла домой.
И усмехнулась: у дома стояла новенькая светлая «копейка».
— Интересно, чья это машина? — подумала она, подходя ближе.
Открыв дверцу машины, из неё вылез тот самый «странник», который уже дважды помогал ей в самые трудные моменты.
— Ну вот… Как и обещал! — он показал пальцем на машину. — Распишись за получение!
Яну как током ударило: в голове будто застучал глухой колокол. — Мне?! Вот так звезда…
— Тебе, тебе… Не веришь? Вот чек. Здесь ясно написано «Получатель – Яна Лебедева». — усмехнувшись, добавил. — Или ты уже не Лебедева?
Яна даже покраснела, застыдившись.
— Не бойся, это твоя машина за первое место по России… — всё ещё наблюдая Яну, замеревшую как изваяние, он улыбался.
— Это вы? — наконец тихо произнесла она то, что давно хотела. – И это пенсионер Максим Везничев? Да с такими связями?
Он тут же поднес палец ко рту, показывая ей, что не нужно говорить так громко и снова показал на машину.
Она кивнула послушно головой, продолжая моргать часто: с тех пор, когда он видел её в последний раз, произошло столько событий в её личной жизни, такие бури и грозы бушевали в душе, что сейчас ей не верилось, будто может выглянуть солнышко… Как-то странно получалось, что в её жизни встреча с этим человеком всегда означала что-то хорошее…
Открыв дверь, пригласил её на водительское место, а сам пересел на пассажирское рядом. Закрыв двери, сказал. — Яна! Твои документы в главке рассмотрены, и мне поручили пригласить тебя в нашу новую команду…
— Главке? Это где? — она ещё не могла перестроиться на деловой тон, и всё ещё витала в той атмосфере, которая царила в ней после получения машины.
— В управлении внутренних дел… Ты приходила в Саратове устраиваться на работу? — не спеша он приводил её в рабочее состояние. — Вот и пришел ответ на твой запрос… Есть предложение тебе устроиться в команду, занимающуюся борьбой с организованной преступностью…
— А как это делать? Я же ничего в этом не понимаю… — растерянно произнесла она.
— Ничего, научишься…— усмехнулся он. — Но сначала пройдёшь обучение… Ты, согласна? Ну, что ж, с этого момента зови меня «Странник». Это мой позывной.
— Ну и прекрасно, Стрелка! Это твой позывной… — сказал он, увидев её кивок головой. — Распишись здесь за получение машины, новые документы и подъёмные…
Как только Яна расписалась, получила деньги в пакете, он открыл дверь и вышел, на прощание сказав. — Учись водить машину и работать на компьютере. Я тебя найду и скажу, что делать. Думаю, подъёмных тебе для начала хватит!
Неожиданно, усмехнувшись, спросил. — Ну, ты нашла сумку с рунами в озере?
Яна даже вздрогнула и, раскрыв от удивления широко глаза, заикаясь спросила. — А-а-а… Отк-куда вы это знаете? Про сумку?
Но Везничев, улыбнувшись, только и сказал. — Её надо найти! До свидания, Стрелка…
— Я постараюсь… До свидания, Странник! — ответила она, заметив, что он почти не изменился с последней их встречи.
С этого момента для Яны началась новая жизнь.
2.
— Лейтенант Амалов, инспектор дорожной службы! — представляется милиционер ДПС, остановив машину Яны и тут же безразлично добавляет. — Нарушаем, девушка… Нарушаем!
— Ну-ну, лейтенант, посмотрим, что ты запоёшь дальше! А ведь я тебя давно знаю… Шесть лет прошло… — подумала Яна, выглядывая в окно, улыбаясь и рассматривая милиционера. — Так-так… Да ты сильно изменился, батенька! Взгляд быстрый, подвижный… Оценивает, что можно с меня содрать… А глаза-то стали невыразительные… Да ты ловкач стал, братец, не иначе! Брови стали не такие густые, как были… А теперь стали тонкие, как у девицы… Не иначе сильно баб ты любишь потискать! А вот и нижняя губа… Ишь как выступает под верхней… Эгоист, ты, батенька, эгоист! Больше всего себя любимого любишь! А как же Ядька? И вообще, что-то давно я тебя здесь не видела… Значит и Ядька здесь!
Воспоминания о подруге, которую она давно не видела из-за того, что она с мужем куда-то уезжала, невольно всколыхнули чувства: хоть её подруга и пакостила ей, как могла, но то, что дружила с ней со школы, всё прощало.
Секунда ей понадобилась, чтобы оценить всё происходящее и найти ответ. — Ну и что?
Но и лейтенант был не прост: он уже давно узнал её лицо, тем более, что увидел его в администрации города, да вот никак подъехать не получалось, а тут вдруг подарочек - превышение скорости!
— Вы знак видели? — он посмотрел в эти карие глаза и ничего, кроме просьбы о пощаде не увидел. — Здесь сказано «скорость сорок» и не больше! А вы дали девяносто…
— Да? А я и не заметила, Володя! Как-то так получилось… Как там Ядвига? Чем занимается?— как можно тише и невинно, подстраиваясь под темп его речи, произнесла Яна, видя что первый её ход начинает на лейтенанта Амалова воздействовать, лицо которого от безразличного мгновенно изменилось. — Это всё нехватка времени – тороплюсь на совещание в администрации!
Про администрацию Яна специально завернула, чтобы знал, откуда она.
— Так-так… — медленно соображал лейтенант Амалов. — Кто-то мне недавно сказал, что в администрации нашей новая бабенка появилась… Но я же не знал, что это Янка. За спорт отвечает… Может приударить? Ядвига осточертела: купит то, купит сё! И никак не может остановиться! А тут… Спорт… Спирт… Спирт… Ох, и пьют же спортсмены… Так мне же это и надо! Но там «Мара»… Не подлезешь… А что если?
Теперь уже более внимательно и вежливо произнёс. — Яна, документы мне дай, пожалуйста… Положено так!
Яна внимательно смотрела на лицо инспектора Амалова и пыталась представить себе ход его мыслей. — Так, первое, что он сделает, посмотрит мою фамилию, имя и год рождения… Второе – замужем я или нет, и за кем? Я там червонец положила, интересно, как он поступит? Если я ему интересна как женщина, он мне вернёт его, а если нет… Лучше бы не останавливал, морда противная!
Раскрыв документы, лейтенант прочитал про себя. — Лебедева Яна Захаровна… Надо же… Какая-то девка, на лосиху похожая, была… Шестьдесят седьмого года… Это сколько же ей сейчас? Так-так, двадцать два… Молодая, стерва! А по лицу и не скажешь… Посмотрю-ка я здесь… Ага, не замужем! А где ж тот? Кажется Игорем его звали? Бросил! Это уже хорошо… Червонец положила… Проверяет, возьму или нет? А вот возьму: скорость-то нарушила?! А я это заметил, значит, должна расплачиваться…
И незаметно убрал его в свои документы.
— Ну что, Яна Захаровна, на первый раз вас прощаю… — он улыбался вполне искренно, подавая документы Яне. — Больше вас не задерживаю!
Она умоляюще сложила брови, чем хотела сказать. — Лейтенант, ну задержи меня ещё, хотя бы разок…
Лейтенант же по-своему понял эту эмоцию, и произнёс. — На этом участке превышать скорость опасно!
И, улыбаясь, отдал ей честь. Яна, включившись в любовную игру, послала ему воздушный поцелуй, на прощание сказав. – Ядьке, привет передай!
И рванула с места: она уже действительно могла опоздать на совещание.
Но не совещание сейчас её интересовало, а то, что происходило с ней внутри.
— Вовка, морда противная… — произнёс один внутренний голос то оскорбление, которое она придумала для лейтенанта.
— Ничего подобного, Володина морда даже приятная… — ответил ей другой внутренний голос.
— Да он коротышка… И женатый, на подруге-предательнице! — напирал первый. — И глаза у него бегают туда-сюда…
— Ну и что, что бегают… Ему же надо всё и всех осмотреть… А Ядька – школьная подруга… Там всё бывает! — не сдавался второй.
— Он и улыбаться не умеет… — заметил первый. — Холодная бессовестная улыбка…
— А ты и вовсе просто ухмыльнулся на прощание! – второй перешёл в нападение.
— Да он женат на Ядьке! Ты видишь, какая холеная рожа у него… — сделал свой выпад первый. — А кольцо, небось, снял на дежурстве!
— Ну и что? Снял!? Так что из этого? Не разговаривать же из-за этого с ним, что-ли?!
— Так, всё! — отрезала Яна, приняв решение. — Общаться будем! И нарушать – тоже… Так надо!
На совещание она успела вовремя, так что сегодняшняя встреча не имела никаких последствий. Однако и он и она сделали себе заметку о том, где и когда возможна повторная встреча.
Вскоре по компьютеру Яной был сделан доклад. — «Страннику. Познакомилась с инспектором Амаловым. Червонец взял без вопросов. Стрелка».
Ответ пришёл быстро. — «Стрелке. Амаловым займитесь. Есть подозрения, что он может входить в какую-то из группировок, занимающихся продажей алкоголя на метиле местному населению, после которого наступает смерть. Обеспечьте контроль. Странник».
— Вот гадёныш, этот Амалов! — прохрипела Яна. — Не он ли погубил моего отца?
3.
Это было первое в жизни участие Яны в совещании администрации как члена администрации.
Как сказала ей ближайшая соратница из того же отдела, что и сама Яна, по имени Марина. — Не важно, на какую тему совещание, важно прийти на него вовремя и сесть правильно!
Если «прийти вовремя» Яне было понятно (дисциплина она везде дисциплина!), то «сесть правильно» требовало разъяснений.
Как сказала ей Марина перед совещанием. — Главное в этом деле знать, где твоё место. Если ты сядешь хотя бы раз на место в первом ряду, то можешь нарваться на строгий выговор с занесением, а повторно – на служебное несоответствие…
Так что её и Марины место оказалось в последнем ряду у окна. Если Яна всегда любила «камчатку» (т.е. последняя парта) в школе, то Марина относилась к этому крайне болезненно.
Второе важное правило, которое необходимо было соблюдать на совещании в администрации, звучало так: «тебя не спрашивают, ты и не сплясывай. Но если спросили, говори, что виноват,хоть кто, но только не ты».
Постепенно Яна с помощью Марины, изучая «филькину грамоту» о том, как надо вести себя на работе, поняла, что ей скоро станет скучно от «ничего не деланья» после интенсивных тренировок к чемпионату по стрельбе из лука.
Они сидели на своём месте и никому не мешали, пока Марина не толкнула легонько Яну локтем в бок. Та хотела тихо возмутиться, но Марина, приложив палец к губам, показала ей, чтобы та молчала. Сама же, взяв в руки чистый лист бумаги, на нём написала: «Похоже, тобой заинтересовался Ярославлев. Не смотри туда».
Яна, прочитав то, что было написано, добавила: «Ну и что?» и отдала его назад. Такой подход очень устроил Марину, и она даже успокоилась.
Что-то говорили, делились мнениями, как выступавшие, так и сидевшие в президиуме, но ни Яну, ни Марину это не интересовало. Тем более, что никто не собирался реализовывать, то что говорили. Марину больше интересовало то, как она выглядит, и есть на этом совещании хоть один мужик, с которым можно было бы завязать отношения.
Яну интересовало другое. — Как установить контроль Амалову? Нужно, но не понятно как.
Конечно, её обеспечили и микрофонами и телекамерами маленькими, даже тренировали в незаметной установке их на человеке, но здесь был не простой человек. Так, думая каждый о своём, и просидели коллеги всё совещание.
Сославшись на то, что нужно просмотреть состояние спортзала в одной из школ, Яна незаметно отлучилась с рабочего места: ей и самой уже надоело сидеть сиднем на рабочем месте и ничего не делать, а, между тем, уже имелось задание Странника. Решив, что будет действовать по ситуации, она села в служебную машину и поехала искать рабочее место Амалова, приготовив микрофоны.
Долго искать Амалова не пришлось, что немного раздосадовало её. — Он чё, всё время работает на одном месте? А где творческий подход? Не похоже, чтобы он был стандартным человеком… Ишь, как ловко он ко мне подкатил в прошлый раз!
Услышав свисток и увидев, как жезлом Амалов приказывает ей остановиться, Яна свернула к обочине и остановила машину.
— Нехорошо, Яна Захаровна… — отдавая честь, опять представился он, улыбаясь во весь рот: на дороге никого не было, поток машин в это время был всегда маленький, так что можно было и полюбезничать. — Опять нарушаете… И опять скорость превысили!
Несмотря на то, что говорил рот, глаза его ощупывали фигуру Яны.
— Оценивает… — подумалось ей. — Интересно, что больше: деньги, которые можно с меня содрать сегодня или фигуру? Ставлю шесть из десяти, что деньги!
— Вы знаете, так получилось… — начала оправдываться Яна. — Машина… Будь она неладна! Никак не могу открыть багажник… Что-то заело… Вот и мчалась в ближайшую мастерскую!
— А давайте я посмотрю…
Именно этого и ждала Яна, разыгрывая весь этот спектакль, поэтому радостной улыбкой встретила предложение инспектора. — Я буду очень вам признательна…
Она вынула ключ из замка, вышла из машины, и передала Панфилову ключ от багажника. Тот, не подозревая ничего плохого от этой молодой неказистой девушки, тотчас отправился к багажнику. Пока он трудился над открытием его, у Яны было достаточно времени, чтобы установить один микрофон снаружи в форменную одежду, а другой в карман брюк, так что их не было заметно.
— Яна Захаровна, это же просто! — и он демонстративно открыл и закрыл багажник, при этом думая. — Ох уж это бабьё! Ну, ничего-то они сами делать не могут… А машину им подавай!
Довольный тем, что услужил молодой, хоть и несимпатичной женщине, но из администрации, он отдал ей ключи. — Теперь у вас всё работает… Учитесь открывать багажник!
Она кивнула с почтением, хитро и игриво улыбаясь, наклоняя набок голову. — Ну… А за науку открывать багажник? А за превышение скорости?
— Ой, Яна Захаровна, раскормите вы меня… — хитро усмехнувшись, он как бы намекал. — В первый раз был один, а сейчас за скорость – два, а за помощь – тоже червонец!
— Да что вы! — подавая ему три червонца, и хитро улыбаясь, произнесла она. — Это я должна вас благодарить за всё!
Отдав честь, он отошел к своей машине, стоявшей на обочине. Яна же, приветливо махнув рукой, нажала на газ. Отъехав недалеко в лес, включила подслушивающее устройство.
Однако, когда терпение её уже заканчивалось, послышался знакомый свист и скрип тормозов подъезжавшей машины. — Работает микрофон, зараза!
Знакомый холодный тон, оправдания нарушителя и предложение денег… Всё это она уже знала по своему опыту. Ехидно улыбаясь, тихо произнесла. — Взял-таки, зараза…
Выпив чайку из термоса, Яна даже задремала, перестав слушать одно и тоже…
Неожиданно из наушников раздался звонок. Яна тут же насторожилась.
— Привратник, почему не докладываешь, как наши дела? — кто-то строго спрашивал с Амалова.
— Привратник? — удивилась Яна: она даже не слышала, чтобы кого-то так называли.
— Всё как обычно, Родомысл… — отвечает Амалов.
— Родомысл? А это кто? — Яна только успевала ручкой водить, чтобы точнее записать содержание и время разговора.
— Доклад сделаю в конце месяца… — не успел доложить Амалов кому-то выше, как в наушниках что-то щелкнуло, и воцарилась тишина, а потом снова свисток, задержание и дойка виновного.
Поняв, что сегодня больше ничего интересного не произойдёт, поехала другой дорогой на работу. Как и ожидала, никто её не спрашивал, никому она на работе была не нужна.
Зато вечером через компьютер отправила донесение: «Страннику. Сегодня в 11.35 Амалов, которого в разговоре назвали «Привратником», был запрошен кем-то, которого наблюдаемый назвал потом «Родомысл», о состоянии дел и почему тот не докладывает так долго. В ответ Амалов сообщил, что у него всё как обычно, доклад сделает в конце месяца. Стрелка».
Скоро был получен ответ: «Стрелке. Продолжать наблюдение за «Привратником» ежедневно. Войти в ближайший круг знакомых. Доклад принят. Над сообщением работаем. Странник».
4.
На следующий день, вовремя придя на работу в администрацию, она проболталась с часочек на рабочем месте, перемывая косточки верхушке администрации сладенькой водичкой, и, оказавшись одна, отметилась на выходе о том, что поехала по объектам, как отмечались другие, такие же как и она. Ни у кого это обстоятельство не вызвало вопросов…
Она снова поставила машину там, где вчера подслушала очень важный разговор, но после часа тишины в наушниках, засомневалась, на месте ли её подопечный. Проехав то место, где обычно находился он, машины и его самого не обнаружила.
— Вот, зараза! — ругнулась она в адрес Амалова, соображая, куда он мог поехать. — Это дорога на село Пинеровка… Предположим, что им каждому выделен контроль одной какой-то дороги… То что? А то, что он где-то стоит на другом месте этой дороги! А что, если у него женщина? И он к ней поехал? Значит, нечего его искать… Но мне он нужен! И я буду искать! Тем более узнаю, каких женщин он предпочитает… Мне ведь надо войти в контакт с ним! Странник приказал… Значит, на Пинеровку!
Дорога была как после бомбежки, хоть и асфальтированная. Вообразив себя слаломистом, Яна быстро вошла во вкус и начала соревноваться с каждой из ямок. Всякий раз, когда её колеса не попадали в ямки, она издавала победный вопль, а, после попадания и подпрыгивания на яме, ругалась любимым словом «зараза» в адрес дорожников.
Так продолжалось довольно долго, пока она не проехала всё село Пинеровку и нигде Амалова не обнаружила.
— Ну и что? Здесь его нет, значит, есть в Репном! — развернув машину, она продолжила соревнование с дорогой, пока не выскочила к развилке на село Репное.
Здесь вообще асфальтированной дороги практически не было, а сам асфальт, временами встречаясь, представлял собой одни ямы, так что все ездили по грунтовке, кем-то проложенной по обочине.
Вид деревни, в которой жил Игорь, и озера Ильмень вызвали приятные ощущения и воспоминания. Неожиданно всплыло предсмертное завещание отца, и его сообщение о том, что амулет в виде восьмиконечной звезды, предназначенный ей, он закинул в озеро, там, где обычно рыбачил.
Вспомнив, что она уже полдня ищет Амалова, лишь на мгновение пронеслось в голове Яны. Воспоминание о завещании отца как ножом резало душу, так как она не исполнила его.
— Ну и что… Амалов подождёт! Куда он денется? А тут жара… Я вся в поту из-за него! — и спасительная мысль тут же проскочила в голове, воспаляя её воображение. — Искупаюсь! А заодно поищу амулет…
Место, где обычно рыбачил отец, она знала хорошо, так как часто составляла ему компанию и обеспечивала охрану отцу и месту, чтобы никто другой не занимал. Местные ребята, зная, что лучше со Стрелкой не связываться, на это место не ходили рыбачить.
— Уже подзаросло… — она вышла из машины и протянула руки к солнышку, которое приятно грело тело.
— У меня же купальника нету! А как же купаться? — эта мысль убивала самые приятные ощущения. Но тут новая, оригинальная мысль заставила её улыбнуться. — Ну и что? У меня же есть трусы и лифчик! Можно подумать, что кто-то меня здесь увидит?
Скинув с себя одежду, в светлых трусах и лифчике она быстро зашла и нырнула в прохладную воду. Прикинув, на каком расстоянии может оказаться сумка от берега, нырнула.
В зеленовато-мутной воде у самого дна можно было рассмотреть какие-то растения, но, чем глубже становилось озеро, тем темнее было у дна, и тем труднее было рассмотреть предметы у дна. А тут ещё нехватка воздуха…
Вынырнув из воды, она с шумом вдохнула воздух и вдруг поняла, что рядом кто-то есть.
— Кто? Как посмел? Щаз как дам! — привычные мысли и струи воды, не дающие разглядеть претендента на место, были прерваны тем, что лицо мужчины было ей знакомо. Мало того, это был именно тот, за кем и нужно было следить!
— Вот, зараза! — уже восхищенно подумала она и поплыла в его сторону, но не к нему. — Ишь, чо захотел! Я его ищу в Романовке, а он у озера прохлаждается…
Встав на грунт ногами, начала отжимать волосы, незаметно наблюдая за Амаловым.
— Кого я вижу, Яна Захаровна… — усмехнулся он, понимая, что прятаться более нечего. Игривый тон, с которого начал свою атаку Амалов, как никогда подходил к данной ситуации.
— Следит? — подумана Яна и сама себе ответила. — Вряд ли… У него здесь встреча? Но только не со мной! Ну и что? Вот теперь пусть со мной встречается!
— А вы что здесь делаете? — любезно спросила она, поводя голыми плечами. — Я вот… купаюсь!
Переход от безразличности к интересу слегка удивил и даже возбудил инспектора. — И я решил искупаться… Вот только не пойму, что это у вас за купание, при котором надо так нырять?
Ехидный тон Амалова больно уколол Яну. Привыкшая отвечать ударом на удар, она тут же парировала его. — Я вот брошку уронила, а вы, наверное, свою любимую па-а-а-лочку…
Она так и протянула голосом, и не дожидаясь его ответа, снова нырнула в зеленовато-светлую жижу, чтобы только не видеть его противной рожи.
Однако и Амалов был не дурак и тоже нырнул, чтобы подглядеть действия Яны под водой, однако, увидев зеленовато-желтую жижу, тут же их закрыл и вынырнул.
— Ну, как там? — ехидно спросил он, увидев вынырнувшую девушку. — Мне жаль вашу брошку… Видать ей долго придется ждать, пока её найдут!
— А я и не буду больше искать! — отрезала Яна, не обращая внимания на инспектора и проходя мимо к берегу. — Подумаешь, брошка… Куплю другую!
Амалов с восхищением рассматривал фигуру девушки. В голове его сразу же забродили мысли. — Груди… А попка… А Ножки… Как изменилась? Стала совсем не такая, как была… Хороша! Не то-что Ядька! Эта идиотка растолстела…
И, чтобы продлить удовольствие от фигуры Яны, пошел к берегу, не выпуская её из виду.
Яна, выйдя на берег, тут же спряталась за куст, чтобы надеть платье и оказаться подальше от прилипчивого взгляда инспектора, который прекрасно ощутила на себе.
— Бабник, зараза! — и улыбнулась, представив, какой эффект произвела своими прилипшими к телу трусиками и лифчиком.
Она не ошиблась: Амалов был поражен! В мозгу его крутилась одна мысль. — Я же не знал, что Янка – дочка Захара Лебедева! А вдруг она узнает, кто подсыпал героинчик её отцу и матери? Правда, многовато… И не успел до смерти оформить всё как надо с земелькой…
И, посмотрев на улыбающуюся чему-то Яну, подумал. — Тогда не успел, успею в этот раз!
Между тем Яна, не дожидаясь, пока инспектор оденется и подойдёт к ней, быстро прыгнула в машину и сорвалась с места, не видя, как Амалов машет прощально ей рукой, тихо приговаривая. — Никуда ты, девонька, теперь от меня не денесся!
Меж тем дома мысли её то и дело возвращались к Амалову, неожиданно выделяя его то фигуру, то руки, то плечи. А также то, что выпирало из плавок, и даже вызвало её восхищенную улыбку.
— Он же женат на Ядьке! — вихрем пронеслось в её мозгу, вызывая дрожь в руках. — И баб у него море… Ну и что?
Чтобы отвлечься от привязавшейся мысли, она подошла к баку с водой и зачерпнула полный ковшик. Но холодная вода не утолила ту жажду, которая уже начала зажигать низ живота. Не зная, что делать дальше, она вышла из дома и вылила оставшуюся воду себе на голову… А глаза, как локаторы, тут же выделили приближающуюся фигуру Амалова. — Я пропала…
Как когда-то со своим Игорем, она выделывала нечто несуразное, приводя в бешенство от вожделения, теперь сводила с ума уже бедного инспектора, выложившегося не один раз на ней по полной форме. Наконец, он упал, закрыв глаза, и тихо прошептал. — Ну и ведьма ты…
5.
Первую неделю они с Амаловым встречались чуть ли не каждый день дома у Яны, после которой Амалов вдруг обнаружил, что его любовные силы стали меньше, и теперь его не только не хватает на Яну, но и он начал всячески избегать жену, что было очень опасно…
Опасно было и потому, что, с одной стороны, его Ядвига, была всего на год старше его и ежедневно требовала свершения мужниных обязанностей по полной, пока она не наестся, а с другой стороны всегда могла пожаловаться отцу, который был в администрации главой, тем самым Ярославлевым, которого все боялись, и двигателем его по карьерной лестнице.
Вот его - то больше всего и боялся любвеобильный Амалов.
У них с Ядвигой было много общего: деньги, семья, власть и машина! Это то, что они оба больше всего и ценили. Поэтому, заметив пять лет назад у отца на работе молодого перспективного Владимира Амалова, Ядвига задалась одной целью – женить его на себе! И отдавать его кому-то, считая его своей собственностью, не собиралась.
Но в этот раз всё было по-другому. Сначала почувствовав, а потом, заметив его физическую усталость, которая им не достигалась даже при самых продолжительных любовных играх, Ядвига забеспокоилась, не столько о нём, сколько о себе, и купила наблюдателя за его действиями. Скоро узнала, где и с кем он проводит личное время её любимый муж.
Узнав, что Владимир предпочел ей, ухоженной респектабельной молодой женщине какую-то зачуханную дылду, была поражена. Подойдя к зеркалу, уселась и стала разглядывать себя, для того, чтобы понять, почему так произошло.
— Хм… Глаза как у всех… Средней формы и размеров… — рассматривала она себя, ища недостатки, тихо разговаривая сама с собой. – Волосы золотые, не даром же я зовусь Ядвигой… Взгляд прямой, уверенный… Брови густые, черные, домиком… Глазки приятные, коричневые… Губки полные, красненькие… И нижняя губа чуть выпирает… Грудь как грудь, даже больше чем у некоторых… Не понимаю, чего ему ещё надо? Все мной восхищаются, а он бежит к этой дылде! Ни кожи, ни рожи…
— Ах… Так вот что! — новая мысль, как удар кинжалом, сразила наповал. — Приворожила, гадина! Ну, как я сразу не догадалась? Разве он мог, меня такую красавицу, имеющую власть, машину, деньги, порядочную семью, просто так взять и променять на эту жердину?!
— Ну, берегись… — злобное выражение не только глаз, но и всего лица, мгновенно исказили, только что добродушное лицо Ядвиги: она решила действовать.
А через два дня прямо на работе у Яны нашли небольшой пакетик с героином. Без всяких объяснений, милиционеры доставили её за решетку, несмотря на уверения Яны о том, что кто-то подкинул этот порошок. Связаться со Странником она не смогла, а через пару недель отбыла, согласно решению суда в колонию на восемь лет.
Глава 4. В поисках звезды Ра
1993 год, г. Балашов
1.
Яна поднялась на локте и посмотрела на купающихся молодых людей.
— Бред, так не бывает! — почему-то вспомнила она смерть отца. — Но по акту вскрытия отца в его желудке был найден метанол. Запойные умирают как раз чаще всего после приёма метанола. Но он не был запойным! Они сказали, что просто сердце такой нагрузки не выдержало…
Но на душе почему-то уже отложилась крамольная мысль. — Тот, кто является хозяином сумки, выживает, несмотря на все превратности Судьбы!
И Яна с уважением и ласкою подумала об этой необычной сумке. Однако тут же нахмурилась. — А почему тогда она не спасла меня от тюрьмы?
И перевернувшись на спину, сама себе ответила. — А потому, что не нашла её в озере!
— Не придет… - подумала она о связном, который должен был ее встретить еще там, на автовокзале и не появился. Оставался последний шанс, здесь, на пляже. Во всяком случае, так было задумано не ею. — Интересно, кто же это будет? И кто так в ней заинтересован, что сделал запрос по тюремной почте? Уж не мои ли старые знакомые?
Ответа, как всегда, не было. Но она, как это и было предусмотрено, накинула себе на голову Ирбитскую газету, которую купила сразу же, как только вышла из тюрьмы. К её удивлению, результат не замедлил сказаться.
— Девушка приехала погреться на нашем солнышке? — услышала она игривый и чем-то знакомый мужской голос.
— Вот как раз сейчас-то мне и не нужно никаких знакомств. — подумала Яна, начиная сердиться на местных донжуанов. — Не буду отвечать. Пусть лучше сам уйдет!
Но кто-то прилег на песок совсем рядом и тихонько приподнял газету.
— Слышь, подруга, привет тебе от «Мары»!
Яна вздрогнула, услышав слово «Мара». — Что бы это значило?
И открыла глаза. Рядом с ней лежал мужик, очень похожий на её первую любовь – Игоря Перова, удивлённо смотря на неё.
— Игорь? Это ты? — она с удивлением смотрела на изуродованное лицо когда-то любимого человека и не могла понять, он это или не он. И только прищурившись, впилась в его глаза и родинку над правой бровью ближе к переносице. — Игорь! А все, кроме меня, считали тебя погибшим при выполнении какого-то задания!
Она увидела, как растерялся сначала посланец, улыбнулся, а потом вновь стал серьёзен.
Но жизнь уже приучила её к осторожности, тем более, что в этот раз ей приходилось иметь дело не с простым человеком, а со связным, назвавшим кличку очень опасного человека. И она отбросила на время личные вопросы, переключившись на деловые. — Может, он случайно назвал тюремную кличку заказчика? Тогда не понятно, почему он не назвал пароль. А может, он забыл текст пароля? И вообще, это может быть вовсе не связной. Что тогда? И всё-таки, почему он назвал заказчика? Ведь его кличку знали только в камере. А как тогда он узнал её? И пропадал где-то так долго… Нет, тут что-то не так… Подожду, посмотрю, что будет дальше.
— Извините, я ошиблась, приняв вас за любимого! — произнесла она отрешенно, сделав вид, не узнала Игоря Перова, закрыла глаза и снова опустила голову.
— Солнышко от нас никуда не уйдет, а так и «Мара» сгореть может! — услышала она слова пароля. — Ну, наконец-то! Хоть и переврал их. Нельзя же быть таким болваном! Пароль, он на то и пароль, чтобы называть его точно. Однако, значит он знает «Мару»…
Теперь Яна открыла глаза и осторожно убрала газету, рассуждая про себя. — Ты, посмотри-ка, какие мы стали? Лицо избороздил большой шрам, переходящий на шею, волосы местами отсутствуют полностью, показывая пересадку кожи, изрядно попорчены. И чего же «Маре» надо от меня?
— Что, не похож? А я потерял тебя… — грустно произнёс он. — Вот, обгорел в танке… Кое-как спасли! Потом – госпиталь… А когда отправили на дембель, оказался никому не нужен. И тебя нет: в тюрьму посадили! Никуда с такой рожей не берут на работу. Особенно, военных… Один «Мара» взял… Но я не думал, что именно тебя должен встретить!
— Скажи Игорь, что «Маре» надо от меня? — просто и по-деловому спросила она своего бывшего возлюбленного. — Кто меня из тюрьмы вытащил?
— Я этого ничего не знаю. Мне поручено встретить тебя, проводить к шефу и защищать, всегда быть рядом. — просто сообщил он.
— Прямо так, к шефу? — улыбнулась она, поняв, что Игорь на её стороне. — Может, ты смог бы меня сначала проводить до гостиницы? Не могу же я в таком виде предстать перед твоим шефом?!
Тот кивнул головой и всю дорогу не мог оторвать взгляда от фигуры Яны.
Она же обдумывала, как себя вести дальше. — Во что же я в этот раз вляпалась?
Недолго размышляя над всем этим, решила просто. — Ну и что? Пока Игорь рядом, надо взять от него всё, что можно. Шеф подождет. А там – посмотрим!
В гостинице же без лишних моральных колебаний выжала из Игоря всё, что хотела. За все четыре года, в течение которых не имела мужчин.
К десяти вечера Яна, надев легкое, облегающее фигуру, платье с глубоким декольте, в сопровождении Игоря спустилась в ресторан, где для неё уже был заказан столик. Подведя её к этому столику, Игорь удалился, явно скрипя зубами. Этот факт Яна с удовольствием отметила про себя.
Мужчина, сидящий за столиком, встал и рукой пригласил даму за стол. Яна села и невольно начала разглядывать его. — Так, с виду человек приличный, лет сорока – сорока пяти. Учтив, возможно, умен. Значит – хитер. Знает мою тюремную кличку. Значит, имеет обширные связи. Надо быть с ним поосторожней! Интересно, кому же ты, «Мара», служишь? Ладно, Янка, играем!
И она вежливо, но строго, улыбнулась и поздоровалась.
— Будете что-то заказывать? — официант в вежливом поклоне поинтересовался у него.
— У девушки примите заказ, а мне подготовьте счет. Я оплачу всё! — четко по-военному без лишних эмоций произнес он, не отрывая взгляда от низкого декольте Яны.
Дама заказала себе всё, что посчитала необходимым, но немного. И тут же заметила положительную оценку в глазах мужчины. Официант исчез.
— Почему-то я вас именно такой и представлял. — улыбнувшись, начал разговор мужчина и тут же представился. — Гордей Сергеевич! А вас, если мне не изменяет память, зовут Яна Захаровна?
Яна вежливо улыбнулась в ответ, подумав при этом. — Откуда же ты взялся? Что-то не припомню тебя… По выправке – военный, возможно, афганец! Потому и взял к себе Игоря… Может, сразу же сказать ему, мол, извините, вы ошиблись! Вроде и привлекательность есть, вместе с тем что-то отталкивает… Может эти бляшки, цепочки на груди, красный пиджак? Стоп, Янка, остынь! Вижу наколку «Мара»… Ладно, работаем по полной!
Румянец, появившийся на её лице, мужчина отнес на свой счет: неожиданно для себя самого, ему захотелось понравиться этой даме.
— Итак, Яна Захаровна, вы мне еще не сказали самого главного… — он улыбался ей так, как мог искренне, и ждал ответа. — Хотите ли работать со мной?
— Это зависит от того, какую работу и оплату вы мне предложите. — скромно произнесла она, и, как положено в этом случае, опустила глаза. Всего на пару секунд, ибо этот человек требовал за собой постоянного контроля. Однако маневр удался: мужчина похотливо усмехнулся.
— Эта-а, дел будет два. Первое: кто-то очень хочет скушать мой легальный бизнес. И, второе: мои люди в милиции сообщили… Эта-а, двое придурков выловили в Елани кусок тряпки с каким-то бронзовым черепом… Узнать, что это может дать… Эта-а, ваша работа и будет! Конкурент и возможно, клад. Вот и всё!
— По поводу первого мне всё понятно… А вот второе: а если клада никогда и не было? И, естественно, мы ничего не найдем. Что тогда? Где мои гарантии, что оплата будет? — Яна даже уловила его довольную усмешку.
— Я не ошибся, эта-а, выбрав именно вас, Яна Захаровна! – уже в открытую отвесил он ей комплимент за то, что она разгадала самое узкое место в этой работе. Тем более, так быстро.
— Я тебе, эта-а, в любом случае выплачу вот эту сумму… — и он на салфетке нарисовал цифру «10000».
Яна взяла салфетку, добавила значок, обозначающий доллары, и вернула её обратно. — Оплата вперед!
— Согласен! Но для вашей же безопасности, эта-а, прикреплю к вам Перо. А вот это мобильник для связи. Эта-а, успехов вам, Яна Захаровна! — и он встал, поклонился, повернулся и пошел. Однако, сделав два шага, повернулся к ней и произнес. — Яна Захаровна, эта-а, не лишайте меня вашего общества!
Как всегда фраза, произнесенная им двойственно, оставила бы любого в непонятном или неопределенном состоянии. Но не Яну: она поднялась, поклонилась ему и улыбнулась, но, когда садилась тихо-тихо пробурчала. — Щаз, вот только трусы надую! Похотливый кролик! Ему мало своих… На свежатинку потянуло! Ладно, не лишу тебя… Только после, осёл, пеняй на себя сам!
И, лукаво улыбнулась подошедшему официанту.
Меж тем чьи-то сильные пальцы набрали на компьютере адрес, а затем текст.
— «Родомыслу. Рыбаками и черепом, заинтересовался лично «Мара». Привратник».
Как и в прошлый раз, долго ответа ждать не пришлось.
— «Привратнику. Продолжайте докладывать обо всем. Родомысл».
2.
Наконец-то наступил долгожданный выходной! И снова, после долгой пикировки о месте рыбалки, друзья крутили свои педали. На этот раз за Ильмень голосовал и коммерческий интерес. — А вдруг, да и найдутся там еще какие-нибудь блестяшки? В милиции нам ничего назад не вернули. Мало того, грубо нахамили и выставили за дверь. Так что, если еще найдутся, то уж в этот раз черта с два мы пойдём в милицию сдавать клад!
Погода позволила им добраться туда на велосипедах, но Ильмень, однако, их встретил неприветливо. Мало того, что погода начала портиться, спрятав солнышко в тучи, но и у места, где всегда рыбачили друзья, стоял рафик, а в озере барахтались люди в ластах и масках. На берегу за ними наблюдала молодая женщина и длинный тощий мужик с лысой головой и изуродованной рожей. Время от времени женщина что-то отмечала в своих бумагах и направляла аквалангистов.
— Не иначе чо-то ищут… — неопределенно произнес Петрович другу, который трясся по тропинке впереди него.
— Ещё таку же хреновину, вот чо! — огрызнулся Ваныч. — Ишь, как стараются…
Увидев приятелей, уродец что-то шепнул даме. Та ему что-то сказала, и он направился к, остановившимся в нескольких шагах от них, приятелям.
— Так, мужики, давайте-ка, поворачивайте назад! — строго сказал он, становясь в угрожающей позе на тропинку к омуту. — Рыбалка нынче на Ильмене в этом месте временно запрещена!
Ваныч открыл рот и хотел что-то сказать уродцу, но в это время увидел палец, прижатый к губам Петровича, и, как ни в чем не бывало, спросил его. — Что-то случилось?
— Ничего не случилось. Просто уезжайте отсюда, мужики, от греха подальше! И побыстрей. — просто, вежливо и понятно объяснил мужик.
— Думаю, нам лучше поехать в другое место рыбачить. — Петрович начал разворачиваться, кивнув головой приятелю, так до конца и не понявшему ничего. — Может, махнём на затон? Тут недалеко, прямо через гору!
— Ну, ладно. Через гору, так через гору… — согласился Ваныч и тоже начал разворачиваться.
Они уже проехали метров с сотню и повернули к березкам, когда появилась тропинка. Вот тут-то Ваныч и остановился.
— Петрович, давай посмотрим, понаблюдаем за ними? — в его глазах загорелся дух авантюризма.
Петрович знал такие глаза у друга хорошо: сколько раз вот так они попадали во всякие переделки. Да и порыбачить ещё хотелось, а тут неизвестно что может случиться.
— Давай, поедем на затон! Черт с ними… Да и опасно это. Вспомни, как с нами обошлись в милиции? А эти убьют и не поморщатся! И порыбачить хочется, а здесь уже всю рыбу распугали.
— Ладно, поедем! — скрипя зубами, согласился Ваныч и взгромоздился на свой велосипед.
Однако друзья тут же увидели рафик, направлявшийся к ним. Бежать было поздно и бесполезно: всё равно догнали бы быстро. Поэтому друзья молча ждали надвигающуюся угрозу.
Из остановившегося рафика вышла та самая молодая женщина, которая руководила поисками в омуте, и уродец, не пустивший их к омуту.
За эти дни Яна обследовала каждый квадрат озера, однако ничего интересного ей не попадалось. Особенно тщательно она проверяла все, что было вокруг утоптанных рыболовами мест и места рыбалки отца. Но и тут, кроме большого слоя ила, водорослей и железяк, ничего не попадалось. Настроение её пропадало день ото дня. И чем меньше становилось непроверенных ею мест, тем больше она задумывалась, не утка ли это?
— Здравствуйте! — вежливо поздоровалась женщина. — Это не вы на прошлой неделе здесь нашли странную заколку? С черепом?
Пока Петрович соображал, стоит ли называть вот так себя, Ваныч, широко улыбнувшись, коротко ответил. — Мы!
— Мы сотрудники Саратовского гуманитарного института. Как раз по вашему делу здесь работаем. — улыбнувшись открыто, представилась Яна. — Вы не могли бы показать, где именно нашли?
— Ну, чо я те говорил? Не напрасно писали заявление, а ты всё сомневался! — Ваныч был доволен и без тени сомнения признал в этих людях ученых. — Ох, Петрович, Петрович! Всё ты сомневаешься. Да и так видно: ученым надо помогать!
Ваныч, как всегда, всё мерял по себе, поскольку сам бескорыстно искал исторические факты и имена, то и считал, что так будут делать и другие. Невольно душа исследователя потянулась к близкому, родственному.
Яна сама себе удивилась, подумав. — Почему ей, глядя на этого долговязого и тощего мужика, пришло в голову назваться сотрудником института? Да еще и Гуманитарного?
Это пришло в голову мгновенно, экспромтом, продолжая разговаривать с собой молча. — И надо же, сработало! Вот только тот, пузатенький, что-то не очень…. Ну, да ладно! Если что, одного долговязого хватит!
Друзья, переглянувшись, повернули свои велосипеды назад. Рафик медленно полз за ними, как бы отрезая им всякие попытки сбежать. У омута они остановились.
— Так, где же вы нашли их? Можете показать? — доверчивая улыбка Яны окончательно сломала появившееся недоверие у Ваныча.
Он положил свой вездеход на землю и ткнул пальцем на то место, где был конец донки. — Здесь! Там за кочку донка и зацепилась!
Аквалангисты смотрели на то место, куда указывал палец Ваныча и запоминали. Без лишних расспросов, они вошли в воду и направились к указанному месту. Потянулись долгие минуты.
Если бы кто-нибудь со стороны посмотрел на оставшуюся на берегу четверку человек, то непременно обратил бы своё внимание, что все они ведут себя по-разному.
Петрович скептически смотрел за всей этой шумихой и не верил в удачу, желая лишь одного. — Когда же закончится эта дурь? Нет тут больше ничего, и не может быть! Ну, попалась случайно, и всё!
Он даже размотал одну удочку и отошел к кустам, где когда-то было его место. Насадив червячка, закинул и стал ждать поклевки.
Ближе всего по духу к Петровичу, как это ни странно, был уродец. Он наблюдал за всем происходящим как-то отстраненно. Но нет-нет, да и поглядывал на девушку, ища взаимности. И столько любви и желания было в его взглядах, что Петрович с первого раза поставил ему свой диагноз. — Влюбился!
Ваныч волновался как настоящий исследователь: он шумно корректировал каждое действие аквалангистов и ждал результата. Любого результата, потому что интересовал его сам процесс исследования.
И, наконец, Яна. По лицу её было очень трудно сказать, чего она ждет. И всё-таки она волновалась. Но волновалась вовсе не из-за результата, а потому что кожей своей ощущала присутствие кого-то невидимого, внимательно наблюдавшего за ними и за ней. Игорь был не в счет: за него она уже была уверена – это её человек. Пусть и влюблен, расплачивается с ним натурой, но уже была не одна.
Над водой сначала появились головы аквалангистов, а потом какой-то предмет
— Есть! — вскрикнул радостно Ваныч, готовый залезть в воду, чтобы получше рассмотреть предмет, который несли аквалангисты.
— Есть! — невольно выскочило у Яны, оторвавшейся от своих невеселых мыслей.
— Не может быть! — хмыкнул Петрович, но удочку свою все же положил на рогульку и пошел к другу.
Теперь уже всем было понятно: в руках у аквалангистов была большая кочка из чего-то и водорослей. Из кочки текла вода, а сбоку висели водоросли.
— Всё, больше здесь ничего нет! — категорически заявил аквалангист. — Мы всё от берега до берега и от поворота до поворота обследовали. И это бы не нашли, если бы не подсказка этих мужиков! Помог обрывок тряпки…
— Кожи. — поправил его другой. — А сумка-то тяжелая…
— Это еще надо посмотреть, сумка ли. Я говорю, тряпка! Ишь, как обросла водорослями…
— Ну, пусть будет сумка или тряпка! Какая разница… — пробурчал второй аквалангист.
— Какая разница? — снова взъелся первый, отбрасывая в сторону водоросли. — Посмотри-ка сам, это тряпка, а не сумка! Только её порвали…
Яна внимательно слушала перепалку аквалангистов, а сама тем временем осматривала находку. — Да, действительно это был когда-то кожаный мешок! Вырван целый клок, а внутри что-то есть, похожее на круглую бутылку.
Сделав шаг к аквалангистам, взяла находку и запустила руку в дыру. Скоро её рука нащупала твердую поверхность и горлышко. На свет божий явилась небольшая и круглая керамическая крынка с широким горлом, наполненная черной жижей и еще чем-то. Женщина наклонила её и начала сливать воду. Несколько плоских гранитных камушков, глухо зазвенев о керамику, перекатились в новое место, но в горлышко так и не попали: что-то мешало им выбраться наружу. Яна потрясла еще немного, но, убедившись, что таким способом добыть камни невозможно, стала искать что-нибудь помощнее.
— Яна, давай я её монтировкой? — предложил уродец.
— Ну, попробуй…— неопределенно хмыкнула она, увидев в руках у него монтировку.
— Стой! Давай как-нибудь по-другому достанем… — новая мысль, требующая бережного отношения к бутылке и мешку, вдруг пришла ей в голову.
— Ну, ладно, всё это мы попытаемся открыть в другом месте, а вам, друзья, большое спасибо за помощь! — Яна с удовольствием пожала руку друзьям и подобрала кожаный мешок, освободившийся от водорослей. — Вас подвести?
— Да нет, мы еще немного тут порыбачим и сами уедем. — ответил Петрович за друга, у которого от любопытства и без того длинная шея стала еще длиннее. — Если не трудно, может когда-нибудь нам скажете… За блестяшку, которую мы принесли, менты даже спасибо не сказали… А то мой товарищ от любопытства скоро шею свернет. Что там было…
Ваныч растерялся и смутился от слов товарища. Однако шею втянул в плечи. — На камнях-то сделаны какие-то надписи…
— Ты чо сдурел? — удивился Петрович. — Кто ж станет делать надписи на камнях? Они же камни!
Меж тем аквалангисты побросали своё снаряжение в рафик и тот, фыркнув зеленым облаком дыма, покатил по кочкам, быстро уменьшаясь в размерах.
Меж тем через некоторое время на компьютере было набрано донесение.
— «Родомыслу. Аквалангистами «Мары» из Ильменя извлечен порванный мешок, внутри которого находилась круглая бутылка с плоскими камнями. Открывать её на месте не стали и увезли в неизвестном направлении. Привратник».
Не прошло и минуты, как появился ответ:
— «Привратнику. Продолжайте наблюдение. Высылаю Дровосека. Родомысл».
А еще через некоторое время в офисе фирмы «Паритет» раздался звонок.
— Гордей Сергеевич? — когда женский голос сообщил, что с абонентом разговаривает секретарша, Яна попросила её переключить на шефа. Услышав знакомый голос, продолжила. — Мы кое-что нашли. Не хотите ли посмотреть?
Услышав легкий щелчок в трубке, Яна заколебалась в том, стоит ли говорить дальше, почуяв подслушивание.
— Буду на даче в Романовке через час. Там и ждите! — и отключился. Но Яна своим чутким ухом, всё же услышала вновь легкий щелчок.
— Ни фига себе? Так-так, дружочек… Кто же тебя пасёт? И почему? — она встревожилась не на шутку. — Так, значит, этот «Некто» знает, что мы будем через час на даче у шефа. И что нас там ждет? Надо бы пораньше оказаться там!
3.
За окном мелькали поля с налитыми золотистыми колосьями, а тревога жгла Яну, заставляя думать. — Блин, может, я паникую напрасно? Никакой опасности нет и быть не может… Но почему мне так хреново?
Это её интуиция говорила. — Будь осторожна!
Уже у самой Романовки Яна неожиданно решила. — Нет, на дачу шефа ехать нельзя!
И приказала. - Игорь, не сворачивай на дачу! Давай-ка, встанем где-нибудь в кустах до неё…
— Почему? — чуть ли не в голос спросили все остальные.
— Я нутром чую опасность… Видите ли, мне показалось, что меня подслушивали…
В отличие от улыбающегося Игоря, аквалангисты явно встревожились и закивали головами. Игорь, ища место, где лучше остановиться так, чтобы остаться незамеченным, объехал высокий кустарник и поставил рафик.
— Ну, что будем делать дальше? — улыбаясь, он смотрел на Яну.
— А мы понаблюдаем за дачей из кустов!
— Да, говорю вам, напрасно теряем время…
Когда же Яна удобно устроилась там, где хорошо была видна дорога к даче, оставаясь прикрытой кустами, Игорь пристроился рядом. Аквалангисты тоже стали вести наблюдение за дачей.
Ждать долго не пришлось: из-за поворота выскочила машина с тонированными окнами и обляпанными грязью номерами. На полном ходу она проскочила по дороге прямо к даче. Метров за сто, она резко свернула в сторону и спряталась в тени деревьев. Из нее, как тараканы из дырки, выскочили четыре человека в камуфляжной форме с черными шапками и отверстиями для глаз и рта. Быстро пробежав поляну, они легко перелезли через забор и исчезли внутри.
Но не прошло и десяти минут, как те же люди перебравшись через забор назад, внимательно осмотрелись, сели в машину и быстро уехали в другом направлении.
— Ну, что я говорила? Видели? — Яна торжествовала. — Я ж говорила, подслушивают?!
Но тут её охватила тревога. — Кто-нибудь из вас знает, кто эти люди? ОМОН?
Игорь и аквалангисты были бледны, как полотно, и отрицательно качали головой. Наконец один из аквалангистов произнес. — Не ОМОН… И не наши это люди. Это точно!
Они смотрели на Яну, как бы спрашивая. — Ты нас спасла, ты и командуй, что дальше делать!
И замолчали: слишком близко прокатила Смертушка…
Яна тоже была удивлена, но сохранила способность к размышлению, так как её предположения подтвердились. — Ну и что? Ну и побывали на даче. Но ведь уехали? Натолкнулись на охрану и вернулись? И засады не устроили… Не понятно! Так, что же им нужно? А может, где-то в другом месте засада?
— Боюсь, что на даче никого уже нет… — неожиданно высказала вслух свои мысли Яна. — Даже более того, не шеф им нужен, а мы! Точнее, вот эта бутылка и мешок. Потому и уехали быстро… Значит, ищут нас!
Теперь уже никто не пытался оспаривать ход её предположений.
— И чо ж теперь нам делать? — один из аквалангистов выразил общую мысль, мучавшую всех без исключения.
— Подождем шефа здесь… — Яна нервничала. — Может, спрятаться где-то в другом месте? Вот, блин, и связаться – то с ним по телефону нельзя! Может узнать, что это за чертовы мешок и бутылка, если за ними такая охота устроена?
Время шло, а шеф всё никак не появлялся. Яна начала нервничать. К тому же, не она одна.
— Давай свяжемся с шефом еще раз. — предложил Игорь. — Может, он задержался в офисе по какой-то причине?
— Ну, давай… — Яна пожала плечами. — Ой, блин, что-то мне не нравится всё это дело. Как бы не влипнуть тебе, Янка, опять в дерьмо!
Сама же достала мобильник. — Ну и что? Ты будешь звонить или я?
— Давай я…
Однако Яна сама набрала номер и опять услышала легкий щелчок в трубке. Холодный пот тут же выступил на пояснице.
— Офис фирмы «Паритет». — равнодушным голосом отозвалась секретарша.
— Мне бы Гордея Сергеевича! — Яна вложила в свой голос как можно больше доброжелательности.
— Он вышел из офиса четыре часа назад. — тем же голосом сообщила секретарша и отключилась.
Яна стояла с телефоном и смотрела на Андрея и аквалангистов. — Ни фига себе, он вышел из офиса четыре часа назад! Так секретарша сказала.
Тишина стояла такая, что стало слышно, как птички с места на место перепрыгивают. Первой очнулась Яна.
— Тогда где же он? Четыре часа прошло. Может его перехватили те? — Яна начала искать поддержки у каждого из мужчин, но те лишь отводили лицо в сторону. Неожиданно шальная мысль пришла ей в голову. — Вот, что, мужики, давайте-ка сами мозгами раскинем! Что мы имеем? Находку, за которой кто-то кроме нас гоняется. Даже на дачу к шефу через забор лазил. Предположим, шефа они перехватили. Теперь им нужны мы. И скоро сюда вернутся, но уже за нами. У кого-нибудь здесь есть дача?
Все отрицательно покачали головами. Яна озадаченно поскребла затылок.
— После моего отца в Хоперском осталась старая развалюха. Но, как он умер, так никто в ней не жил. Так что вряд ли это место нам сейчас подходит…
— Как раз, наоборот! — в разговор вступил один из аквалангистов. — Так ты говоришь, есть старая-старая развалюха?
Яна, еще не понимая, к чему клонит он, кивнула головой.
— Подумай сама: мы и то не хотим ехать в это место. Значит, нашим преследователям и в голову не придет искать нас там! — довольно заключил он, улыбаясь. — Это самый разумный вариант! Вот там-то мы и попытаемся открыть эту бутылку. Согласны?
4.
Поскольку лучшего варианта так никто и не придумал, скоро рафик оказался на окраине села Хопёрское у самого леса стоявшего дома, вошел в ворота без одной половины и спрятался от посторонних глаз где-то в глубине полуразвалившегося сарая на окраине деревни. Поскольку было решено создавать полную иллюзию отсутствия в доме кого-либо, то доски оставили со стороны улицы прибитыми, а с огорода тихо монтировкой выдернули гвозди. Согнувшись, сами протащили в дом бутылку и мешок, а затем один за другим влезли в дом в окошко.
Свет в дом проникал только через заколоченные ставни. Везде был толстый слой пыли. Однако это сейчас никого, кроме Яны, не смущало. Она нашла керосиновую лампу и с удивлением обнаружила на своём месте бутылку с керосином. Так что скоро в одной из комнат появился свет. Надеяться на электрический свет не приходилось, потому что искатели цветного металла давно уже отрезали провода от дома.
Они начали неспешно обживаться, но ощущение дома пришло лишь тогда, когда разожгли небольшой огонек в печке. К тому же ни один из сельчан даже не обратил на этот дымок внимания: дом стоял на отшибе и никого к этому времени рядом не осталось.
Подкрепившись старыми запасами еды, Яна с товарищами по несчастию попыталась достать камушки. И снова помешала тряпка. Неожиданно взгляд Яны упал на кусок проволоки.
— А может тряпку крючком? — невольно выскочило у неё.
— А есть? — с надеждой посмотрел на неё аквалангист, нашедший сумку.
— Поищу… — и Яна побежала в сени.
Из проволоки, которую принесла Яна, попытались сделать даже что-то, похожее на крючок. Однако тряпку удалось достать из бутылки только с десятой попытки. Двадцать пять плоских камней тут же вывалились сами. Все смотрели на Яну, не решаясь к ним притронуться.
Яна взяла один из них и поднесла к свету: на одной стороне его была глубокая бороздка, которая читалась как буква М, а на другой стороне – тоже бороздка, но буква М была перевернута.
Она начала осторожно рассматривать плоские камушки и удивлялась тому, какие странные значки были выгравированы на обеих сторонах у них. Причём одни имели знаки с двух сторон, а некоторые – с одной.
Раскрасневшись от нежданного доверия, Яна решительно собрала раскатившиеся камушки в ладони и почувствовала их большой вес. Сомнений не было – это были не простые камушки. Неожиданно что-то большое и важное потревожило её душу, делая её спокойней перед будущим.
Яна осторожно опустила руку и протянула её к аквалангистам. Теперь у каждого из них была возможность потрогать руками и посмотреть на уникальные камни.
— Что это? — мужики рассматривали камушки и не понимали, почему из-за них кто-то собирается изловить их. — Какая-то ерунда… И из-за них – нас?!
— Это не ерунда. Это Руны! – каким-то другим и ровным голосом произнесла Яна. — Ими гадают!
А сама , меж тем, себя спросила. — А я-то откуда это знаю? Я их никогда до этого не видела!
И удивилась тому, что кто-то внутри её уверено произнёс. — Потому, что знаешь, что это!
Когда же камни вернулись к ней, она завернула их в тряпку и положила в карман. Повинуясь какому-то неясному порыву, Яна взяла тряпку из бутылки, расправила её и положила на стол возле окна. Туда же лег и мешок. Никто и не заметил, что за этими хлопотами время подошло к вечеру. Быстро перекусили тем, что было припасено на день и разбрелись по разным местам.
Аквалангисты, найдя себе укромное местечко, улеглись спать. Игорь возился у печки, наблюдая за огнем, а Яна с отсутствующим взглядом смотрела на огонь.
— Не понимаю, зачем было нападать на дачу… — тихо произнесла она, зная, что слышит её только Игорь.
— Может, они ошиблись? Думали у нас наркотики?
— А почему следили? Думаешь, тоже из-за наркоты? Нет, это из-за этих камушков. Непонятно…
Намотавшись за день, Яна и не заметила, как сон подкрался к ней. Чье-то сильное и теплое тело оказалось рядом. Теплая рука привлекла её к себе за талию и прислонила её умную голову себе на грудь.
— Игорь… - прошептала Яна и провалилась в сон.
5.
… Это гора на острове, который с двух сторон омывается Великой Вороной. А на горе у дыры в пещеру сверху с одной стороны сидит она, а с другой она – Великая Ворона таких же размеров, как и она. С горы видно озеро Ильмень. День Летнего Солнцеворота. Огонь костра ворчит и стреляет в разные стороны языками пламени, но чаще вверх, как бы приглашая людей водить хоровод вокруг костра.
Но вот Великая Ворона каркнула, поглядев на неё, и пригласила к себе на спину. Яна решила полететь вместе с ней и взобралась ей на спину. Вот Великая Ворона, взмахнув бронзовыми перьями, поднимается ввысь. Вот и оно, озеро Ильмень. Только странная какая-то форма у озера… Да и не форма это, а какая-то буква R… Но почему она перевернута как-то странно вверх ногами! Но вот Великая Ворона взмыла вверх, и стало видно, как река раздвоилась, образовав таинственный остров, а Великая Ворона, сделав петлю, летит над горой с дырой. Но только в этот раз внизу лес образует четко направленную стрелку вверх концом… И снова она взмывает верх, делает петлю, а теперь внизу знак изломанной стрелы… А сама Яна, с Великой Вороной летая, охраняет владения свои и сверху смотрит на них, а Великая Ворона, вместо карканья, кричит. — Р-р-р-у-у-ны-ы-ы! Но что-то тяжелое давит на неё, заставляя камнем лететь вниз…
Яна вздрогнула и проснулась: на её груди лежала тяжелая голова Игоря, а сама она была придавлена его телом к печке. Яна усмехнулась. — Странный сон… Ну, надо же, вот такой странный сон приснился! Такой вот мужичок придавит, так и не это приснится!
Тихонько отстранившись от горячего тела, Яна потянулась, чтобы расправить сдавленные мышцы, и встала. Все еще спали. Лишь толстая струя света говорила, что настало утро нового дня. Невольно её внимание было привлечено тряпкой и мешком, которые руками вчера были расправлены ею, и высохшие за ночь.
— Так, так, так. Что это такое? Надпись какая-то? — и Яна наклонилась к мешку, на котором четко был виден таинственный остров, видна крупная стрелка вверх, которую она уже видела на одной из рун. — Непонятно. А тут что?
И она удивленно начала рассматривать то, что они вчера называли тряпкой. Теперь уже было ясно, что это был кусок кожи. И не простой, а чем-то знакомый. Но еще удивительнее было то, что было хорошо видно.
— Стоп, я уже где-то видела это… Буква R перевернутая… Сон! Мой сегодняшний сон… — и она начала вспоминать то, что приснилось.
Наклонившись, ей показалось, что стрелка на коже похожа на стрелку-ключ, что передал ей отец. Она нахмурила брови, вспоминая, куда спрятала её сразу же, как получила. Вспомнив, что спрятала её на полатях в кухне, прошла туда, и, засунув руку в паутину, вдруг довольно нащупала то, что когда-то спрятала.
Пока шла к коже, в голову ей пришла идея наложить её на рисунок. Она и не заметила, как когда-то подаренная ей отцом стрелка-ключ на верёвке точно легла на рисунок. Еще больше удивило то, что зазубрины стрелки точно совпадали с резкими поворотами стрелки на рисунке. — Моя стрелка-ключ! Может, поэтому я и стрельбой из лука занялась?
И Яна невольно прижав руку к груди, почувствовала в ладони свой амулет. Однако желание опробовать очередную шальную мысль было велико. Она нагнулась и наложила специально свой амулет со стрелкой и зигзагами на рисунок на руне. Линии пропорционально точно совпали, но её стрелка-ключ была в несколько раз больше рисунка на руне. — Но это же было только на одном рисунке!
На высохшей коже между тем ясно просматривался и второй рисунок. А еще на коже были и другие линии, чем-то напоминавшие птицу. Невольно вспомнилась Великая Ворона из её сна. Мурашки страха пробежали по всему телу, заставив её поёжиться.
— Непонятно… Что же всё это значит? Сон… Совпадение стрелки на коже и зигзагов… Какую роль во всём этом играет мой амулет? Ещё один рисунок… А ещё птица под названием Великая Ворона… Что же всё это значит? — она потерла затылок и вздохнула. — Ну и что?
Невольно её мысли переключились на спящих товарищей по несчастью. — Их ищут! Они прячутся… Кому-то нужна их находка… Что будет дальше с ними? Переловят, как цыплят? А из-за чего? Из-за этого куска кожи и двадцати пяти камешков? Может, им нужен мой амулет? А может спрятать подальше свой амулет, пока никто не догадался, что он именно у меня имеется? — и улыбнувшись, подвела черту. — Ну и что, не поймали же!
Но волна страха снова накатила, вызывая дрожь в коленях и руках.
— Может, отдать им свой амулет от греха подальше? Зачем мне всё это? — но кто-то другой в ней самой, тут же ответил. — Ага, щаз! Вот только трусы надую!
И засмеялась. От былого страха и бредовой мысли не осталось и следа. Яна вышла на улицу: светило солнышко, начинался новый день.
6.
В отделение милиции вошла женщина. Лицо ее было бледным, в глазах стояли слезы.
— Вот, возьмите! — её полная рука тяжело упала на стойку, придавив ладонью листок бумаги.
— Что это? — поинтересовался нехотя дежурный. — Вы бы, гражданка, шли домой… Нечего тут слезы проливать! Давайте вашу бумагу, я посмотрю…
Он прочитал раз, другой и вернул бумагу женщине.
— Здесь вам, гражданка, не детективное агентство! И никто вашего мужа искать не будет… Небось, газетки-то и мы читаем. Небось, он со своим долговязым другом опять на Ильмень подался искать брошки со всякими там черепами, а мы его по всему Балашовскому району искать должны? Подождите денек-другой, сам вернется… Ежели у бабы какой не заляжет под боком!
И дежурный засмеялся, видя, как надулась нижняя губа женщины, рукой показывая ей, чтобы отошла в сторону и не мешала ему работать.
Мужчина с молодой женщиной, которые стояли за ней и слышали весь разговор женщины, мнущей своё заявление, протянули паспорт и бумагу в окно дежурному милиционеру.
— НИИ-26, командировка. Куда? На озеро Ильмень?! — дежурный, сдвинув на затылок фуражку, ехидно засмеялся и заворчал. — Обалдели, видать, все с этим Ильменем! Клондайк нашли… То про него никто слыхом не слыхивал, то сразу понаехало! Рыбаловы находят всяких там бронзовых черепов, а потом ищут самих рыболовов. А мне начальство, ни за что ни про что, дыню за регистрацию находки вставляет! Теперь вот уже и командировочные появились! Ну, и что собираетесь вы там делать? Тоже клад искать?
Мужчина же спокойно ткнул пальцем в бумагу.
— Там написано ясно: мне предстоит разобраться, откуда там взялись эти бронзовые черепа. — он протянул руку в окошко и взял назад бумагу, документы женщины и свои. — Не хотите, не надо! Наше дело маленькое: удостоверения мы вам показали, паспорта – тоже... Значит, вы в известность поставлены!
— Постойте, гражданин Дубовцев, ну, не так же быстро! — неожиданно для него самого милиционер догадался, как сделать так, чтобы было всем хорошо. — Я вас вот сюда запишу!
И, открыв свой блокнот, списал все данные с паспорта командировочного удостоверения.
— Ну, вот! Теперь можете идти и узнавать… — довольно потер руки дежурный, отдав документы, и тихо добавил. — И зарегистрировано, и не в журнале!
— Вы… На Ильмень? — переспросила женщина, от слез у которой не осталось и следа. — Может, и моего мужа там поищете?
— А кто он?
— Да дурак он, вот кто! Четвертого августа они с Мишкой Огородниковым там нашли заколку с бронзовым черепом… Собрались сдавать её в милицию. Я им говорю: Не сдавайте! А они: Сдадим! Положено так! Вот и сдали. А им никакого вознаграждения. Так они вчера снова туда поехали и не вернулись! Они не бабники. Я чувствую, с ними что-то случилось!
Быстро смахнув набежавшие опять слезы, женщина умоляюще произнесла. — Пожалуйста… Прошу Вас… Найдите! Они такие… Дураки! Вечно лезут не туда, куда надо!
— А кому сдали, помните? — поинтересовался ученый.
— Да вот ему и сдавали! — она показала на милиционера.
Ученый кивнул головой, шагнул к милиционеру и спросил. — Уважаемый… Оказывается у вас находится заколка в виде бронзового черепа, найденная в Ильмене, а вы молчите? Прошу передать его нам для исследований!
— Да? Вот хорошо-то… — обрадовался милиционер. — А то задолбали все меня этим черепом! А вы расписочку мне за него, пожалуйста!
Получив расписку и отдав заколку с черепом в руки учёным, он даже честь отдал, так ему надоела эта находка.
— А вы это место, где они рыбачили знаете?
— Нет, не знаю. Но они говорили, будто с нижней улицы села Репного туда тропинка идет проселочная.
— Я не здешний. Может, покажете дорогу на Репное?
— Ой, туда далеко… Да и транспорта у нас нету… — и женщина обреченно заплакала, вдруг поняв, что помочь ей никто не собирается.
— А пункт проката автомобилей есть у вас?
Женщина, не отрывая платочек от щеки, махнула рукой вдоль улицы. — Идите до конца, а потом налево. Там и спросите…
7.
Однако страх долго не проходил. Повинуясь интуиции, Яна сняла с себя стрелку и незаметно проскользнула в сарай. Там у нее ещё с детства имелось местечко, где она прятала свои самые драгоценные вещи. Спрятав её там, она усмехнулась. — Надо же, никогда не думала… И вот я снова прячу здесь самое дорогое! Здесь её никто не найдет и она останется моей…
Незаметно страх прошёл, и она вернулась в дом. Там встретили её Игорь и аквалангисты: они показали на мешок и кожу.
— Ты видела? А мы думали – это тряпка. А это кожа, коричневая хромовая кожа! С какими-то рисунками…
— Видела… — она потрогала мешок и кожу, сложила их вместе с бутылкой и положила к себе в сумку.
— Мужики предлагают осторожненько сходить на дачу и посмотреть чо к чему… — начал Игорь.
— Да. Я и сама хотела вам предложить это… Но как быть с этим? — и Яна показала на кусок кожи и мешок. — Мало ли… С собой брать это нельзя!
— Спрячь их здесь где-нибудь… Или давай, сначала мы сходим, а потом и ты… Вдруг там засада?
— Мне кажется, так будет хуже… — Яна сомневалась. А её небольшой опыт говорил. — Если сомневаешься, лучше не делай так!
Но и сидеть, сложа руки, тоже было неправильно. — Давайте спрячем это, а потом пойдем все вместе!
К даче подошли с тыла.
— Что-то непривычно тихо. — с сомнением произнес Игорь. – А ведь у «Мары» две собаки были…
Чтобы удостовериться, он взял камень и кинул в будку. Лая собаки не последовало. — Плохо дело, собак почему-то нет…
— Вы как хотите, а мы попробуем перебраться через забор! — заявили аквалангисты.
— Ну, ладно, идите первыми. — хоть Яна и сомневалась, но удерживать аквалангистов больше не имело смысла. — Если всё будет тихо, махнете нам из окна. Тогда и мы, следом…
Через несколько тягостных минут, один из них махнул рукой из окна.
— Ой, не нравится мне всё это… — пробормотала Яна, перекидывая ногу через забор. С другой стороны её уже принимали заботливые руки Игоря.
Однако, не успела она пройти и нескольких шагов по полутемному коридору дачи, как от сильного удара по шее потеряла сознание. Очнулась она на полу в светлой комнате со связанными руками. Рядом лежал Игорь и аквалангисты в таком же положении, как и она. В углу сидели рыболовы, связанные по рукам и ногам. Однако «Мары» нигде не было.
— Знать и вас сцапали… — повернув голову, она узнала голос Ваныча, подмигнувшего ей правым глазом. — Всё одно веселей!
— А вас-то за что? — усмехнулась Яна и сама себя начала корить. — Вот, дура! Ведь чувствовала, знала… А туда же! И когда же я поумнею?
— А вот как вы уехали – то, так и налетели эти… Скрутили, да в машину! Жаль, велики наши кто-нибудь уташшит! Так в кустах и остались…
— А где хозяин дачи? — это уже очухался Игорь. — Он не приезжал?
— Дак и ево, вроде как тоже привезли. А может и нет. Всё на какую-то Мару орут. Наверное, баба евонная… — Ваныч усмехнулся. — Верно вам говорю, всё из-за них, из-за баб! Вот и ему из-за бабы «Мары» морду и били…
Яна, Игорь и аквалангисты заулыбались.
— «Мара» - это наш хозяин! — усмехнувшись, сказал Игорь. — Кличка у него такая – «Мара». А так его звать Гордей Сергеевич Маров.
— Это чо за жизнь такая стала? Мужика бабским именем зовут! — возмутился Ваныч. — И кличек себе надавали, как у собак!
— А чего они от «Мары» хотели? — осторожно спросила его Яна.
— Да не они, а этот, как его, Святой Пётр! — Ваныч посмотрел на своего друга с надеждой, что тот подскажет.
— Да не Святой Пётр, а «Привратник». Он всё время называл его «Привратником»… — поправил его Петрович и подтянул к себе колени.
— А чего хотел-то от него этот «Привратник»? — снова спросила Яна Ваныча, подозревая при этом одного своего знакомого.
— Не знаю… Только тот всё время кричал на него и ругался. Отдай, говорит, чо взял!
Тут дверь открылась, и к ним добавился еще один мужчина, связанный по рукам и ногам. Его, как куль, свалили на середине комнаты.
— Передохни пока здесь, Дровосек! — произнес один из них и сплюнул на пол. Охранники ушли.
Мужчина посмотрел на связанных пленников и подкатился к стене возле Яны.
— Вы кто? — осторожно спросила она, чтобы понять, как себя вести с новым членом их коллектива пленников.
— А вы?
— Вон те, двое, у стены – это рыболовы, нашедшие заколку с бронзовым черепом в Ильмене. — и Яна головой попыталась показать на Петровича и Ваныча.
— Ага, понял! Значит, это вас и разыскивает женщина. Такая полная и русоволосая. В милицию подала на вас в розыск.
— Это моя жена! — Петровичу вдруг так стало с одной стороны приятно, что его ищет жена, а с другой стороны жалко и её и себя так, что он чуть не расплакался. — Валентина… Она у меня такая! Говорила же мне, мол, не надо ехать туда… А мы?!
— А милиция? Они собираются искать нас? — Ваныч пропустил мимо ушей всё, что касалось жены друга.
— Нет, не приняли в милиции её заявление. Сказали, мол, у бабы прохлаждается!
— Чо-о-о, Петрович и у бабы?! — возмутился Ваныч. — Ну, это они зря… Такого светлого человека, да так изгадить! У бабы-ы-ы? Да он… Да он… Учитель… Вот кто!
Такая похвала своего друга в устах Ваныча звучала впервые и весила она не меньше, чем Святой Петрович.
— Ну, вот и нашел я вас… — усмехнулся вновь прибывший.
— То есть как это? — удивился Ваныч.
— Да так: пообещал я ей вас найти! — усмехнулся он. — Вот и нашел…
— А где вас схватили? — осторожно спросила Яна.
— Да там, на Ильмене и схватили. Стукнули по голове чем-то тяжелым. Очнулся уже в машине. А теперь вот здесь…
— А вы кто? — почему-то Яне понравился этот человек. Хотя она и проявляла к нему чисто человеческий интерес, но успела перехватить ревнивый взгляд Игоря.
— Да я из НИИ-26, Дубовцев. С Урала. — усмехнулся вновь поступивший. — Не так давно у нас документ старый нашелся. По нему получается, что в июле 1905 года из музея Верхотурского женского Покровского монастыря исчезли диадема с бронзовым черепом и стрелка-ключ. Настоятельницу монастыря обвинили в этом, хоть она и говорила, что это не она сделала, тогда обвинили в краже этой диадемы, которая имеет какие-то магические силы. Но доказать, что это сделала она, так и не смогли. В конце концов, с помощью матушки-государыни её оправдали. Для этого ей пришлось расстаться со всеми своими накоплениями. Исчезнувшую диадему и череп так и не смогли найти. Но когда мы узнали о вашей находке и сопоставили с картой … Сами понимаете, какие мысли у нас появились…
— Нет там никакого клада… — Яна усмехнулась. — Ребята там всё излазили и ничего не нашли!
— А кто вы?
— Мы, это те, кто здесь… — Яна всё еще не решалась сказать правду. Почему-то интуиция её говорила. — Обманывай и будь осторожна! Со всеми без исключения.
Поэтому она решила перейти в наступление. — А почему вас назвали эти… Дровосеком?
— Вот и я хотел бы это знать… — уклончиво ответил специалист из НИИ-26. — Думаю, ошиблись. Спутали с кем-то… А вы, значит, там искали…
— … То же, что и вы! — Яна решила уклониться от ответа.
Специалист из НИИ это понял и перестал задавать вопросы.
8.
Скрипнула дверь. Вошли двое в камуфляжной форме.
— Эй, ты, который Дровосек, вставай! Время поговорить пришло!
Яна видела, как с трудом поднялся с пола специалист из НИИ, как его грубо схватили, толкнули и поволокли из комнаты.
— Интересно, чего же хотел от хозяина этого дома «Привратник»? — спросила она у Петровича, чтобы хоть как-то заполнить образовавшуюся тягостную паузу.
— Если я правильно понял, то этот «Мара» завозил в села наркотики и водку, спаивал и детей, и женщин, и мужиков. А всё для того, чтобы по дешевке завладеть землями их. Откуда-то этот «Привратник» узнал об этом и решил перехватить бизнес. А теперь схватил и самого торговца. Мне его ничуть не жаль… Хоть и «Привратник», похоже, ничуть не лучше его будет!
— Ни фига себе! Выходит этот «Привратник» и есть конкурент «Мары»? А фирма «Паритет» только прикрытие… — подумала Яна.
Только сейчас ей многое стало ясно. — Так, так, «Мара», так вот чем ты промышляешь в свободное от легального бизнеса время? Ясно, да не всё! Тогда причем здесь череп? Да и по его виду не скажешь, что он здесь всему голова… Скорее, руки. Или даже ноги. А кто ж тогда голова? И это не «Привратник». Тогда кто же? Почему мы оказались в зоне его интересов? Потому что «Мара» заинтересовался, а он и это хочет ему обрубить? Значит ли это, что мы попали сюда случайно? А что, если не случайно, а попутно? И нами интересуется кто-то более важный?
И следом чуть не произнесла своё любимое. — Ну и что?
— Вот что, друзья, советую всем, чтобы выжить, никогда и нигде не упоминать о разговоре «Привратника» с «Марой»! — голос её дрожал. — Думаю, мы попали в чью-то более крупную игру… Будьте осторожны!
В комнате воцарилась тишина. К удивлению Яны специалиста из НИИ-26 назад к ним не привели, но пришли за Игорем. Очень скоро избитого и окровавленного его принесли в комнату.
Всех развязали, но приковали наручниками к трубам батареи отопления. К удивлению Яны её к трубе не стали приковывать, но надели наручники. Так что она теперь, как могла, помогала Игорю и ждала вызова. То, что пришла её очередь на вызов, она убедилась, когда Игорь пришел в себя и тихо ей шепнул. — Яна… Я сказал им… Про находку… Ты уж… Извини!
— Ну, сказал и сказал… Не переживай! То мы одни голову ломали над находкой, а теперь им придется!
Игорь с трудом улыбнулся ей разбитыми губами.
— Они знают, кто ты… — тихо добавил он, глядя ей прямо в глаза.
— Откуда? — также тихо спросила она на ухо. Невольно сердце упало в пятки, и она побелела. Но тут же справилась с собой. — Их начальник знает тебя…
Яна вздрогнула. — Как знает? Откуда знает? Почему знает? Ведь ее там, в тюрьме предупреждали, что такое может быть. Где же она прокололась?
Тысячи вопросов острыми иглами впились в мозг, мешая думать. — Тихо, Янка, тихо! Думай, что тебе это даёт? Тебя сковали наручниками, но разрешили передвигаться. Это уже положение не как у всех. Так. И о чем они знают?
Она подумала и тут же себе ответила. — Да о том, что ты в администрации раньше работала!
— Ты в администрации раньше работала… — смущенно произнес Игорь, невольно подтверждая её вывод.
— Ну и что? И всё? А о том, что по их милости я почти четыре года на нарах парилась, не говорили?
— Нет! — Игорь удивленно мотнул головой.
— Значит, здесь кто-то из моих старых знакомых. — подумала Яна, пытаясь просчитать ситуацию. — Они меня знают, а я кто они – нет. И Игоря били профессионально… Нет, это не довод: отморозков, бьющих профессионально хоть пруд пруди. Так что же? И почему меня не допрашивают? Может боятся, что я их узнаю?
И тут пришла ей в голову шальная, но простая мысль. — Ну и что? Да потому, что этот «Привратник» сам мент! И меня он хорошо знает. Да и я его, кажется, тоже… А не хочет допрашивать потому, что после этого придется пускать меня в расход… Ну, что ж, это уже немало!
9.
Но тут дверь отворилась.
— Ты! — палец охранника уперся в Яну. — Вставай!
Яна встала, нервно стряхнула пыль с платья, переодетого дома, перекинулась взглядом с Игорем и пошла к охраннику.
В комнате за столом сидел, улыбаясь, её старый знакомый. Более того – её бывший любовник и инспектор ДПС Володя Амалов.
— Ни фига себе! — подумала Яна. — Как же я про него забыла? Ну, надо же? Сидит, улыбается. Как будто и не было той ужасной тюрьмы! Ладно, надо притвориться невинной овечкой… Пока! А там видно будет!
И Яна опустила голову вниз, будто и вовсе не видела его.
— Яна Захаровна, какими судьбами? — услышала она и подняла голову, устремив на него свой невинный взгляд.
— Как, Володя, ты здесь? И за мной? Гляди, что они со мной сделали! — она, улыбаясь, показала на наручники. Всё её существо сейчас изображало человека случайно, роковым образом оказавшегося втянутым в чью-то игру и совершенно не понимающего то, что происходит вокруг. И это существо было крайне обрадовано хоть одному родному лицу. — Володенька, забери меня отсюда!
— А мне сказали, что ты еще в тюрьме… — ехидно произнес мужчина с аккуратной прической и ухоженной физиономией. Дорогая кожаная куртка лежала на кресле и никак не соответствовала зарплате начальника отдела в милиции. Рукой он показал охраннику снять ей наручники и указал место перед ней на стуле.
— Вот. Освободилась по амнистии. И снова в городе… — начала оправдываться Яна, не смотря ему в глаза.
— А как с «Марой» связалась?
— А кто такая «Мара»? И почему я связалась с ней?
— Не кто такая, а кто такой! К Гордею Марову зачем пошла?
— Ты ведь за эти четыре года ни разу морды своей в тюряге не показал! — Яна не удержалась и подумала. — А, будь, что будет! Хоть разок, да укушу эту скотину! Благодетель… Думаешь, я теперь не знаю, кто меня туда отправил? Женский подкаблучник! Тюремная почта работает точно и хорошо! Да только ты, морда бессовестная, этого не знаешь!
А вслух в оправдание себе произнесла. — Ну, так, на что-то мне жить-то надо было… А он работу предложил. Не пыльную и хорошую. Подумаешь, надо было искать что-то в Ильмени… Там, в Репном... Да еще и деньги вперед! Кто ж откажется?
— Так ты не знаешь ничего?
— А что я должна знать? — Яна сделала удивленное лицо и внимательно смотрела за каждой черточкой когда-то родного лица. — Будь осторожна, похоже, он засомневался. Это уже хорошо. Пусть думает, что я здесь случайно. Про находку он знает: разговоры мои его люди прослушивали.
И невинно продолжила. — Половину денег я уже получила. Работу выполнила. Пора получить и вторую. Правда, отдать находку вы мне помешали.
— Это какую находку?
И тут она услышала знакомые нотки. — Ну, вот и прокололся, ты, мой милый! Врешь ведь, что не знаешь про находку. Повторяешься и ничему новому не учишься… А чего ж учиться? При твоем-то положении! Ну, ладно, будем считать, что я тебе поверила!
— Вообще-то, я об этом докладывала господину Марову, звонила в офис! Еще меня секретарша с ним соединяла.
—Ладно, верю, верю… Так где же эта находка?
— Спрятана надежно. Дело в том, что вчера прямо перед нашим приездом какие-то люди хотели ограбить его дачу. Вот и пришлось спрятать её. Сам понимаешь: нет находки, нет второй половины денег!
Амалов усмехнулся. Яна мгновенно перехватила его блуждающий взгляд и ухмылку. — Так-так… Находка-то уже у вас! Игорь рассказал. И вы уже привезли. Да понять, что там к чему, не можете… Ну-ну, посмотрим, что дальше будет!
— И что это за находка? — по лицу Панфилова блуждала усмешка, однако глаза холодно ощупывали каждую черточку лица Яны.
— Да я не думаю, что из этого нужно делать какой-то секрет. — начала она безразличным тоном, едва сдерживая себя, чтобы не поехидничать над своим бывшим любовником. — Тут дело в другом: мне за эту работу обещали деньги, и я хотела бы их получить. Неважно от кого.
— И сколько тебе обещал господин Маров?
— Десять тысяч долларов! — гордо произнесла Яна, придавая значимость своей работе.
— А если я дам тебе пятнадцать, скажешь?
— Если будут деньги вперед, скажу! — Яна настолько увлеклась игрой в даму, для которой главное, это деньги, что чуть не пропустила один очень важный момент. — Откуда у господина Амалова при его ментовской зарплате могут быть такие деньги? Значит… Продолжай, Янка, мы идем в нужном направлении. Пока всё в пределах допустимого.
— А вот этого не хочешь? — и в лицо ей уставилась фига. — Пятнадцать тысяч за керамику с двумя десятками камушков и два обрывка кожи… Не хило ли будет?
Яна смотрела на фигу и не видела её. — Ни фига себе, где же я опять прокололась? Ведь пока всё шло хорошо. Или он стал более хитрым, изощренным? Или скупым? А находка-то действительно уже у него!
— Эй, давай сюда «Мару»! — крикнул он охраннику. — Щаз посмотрим, что они запоют… Когда нос к носу!
Яна с трудом узнала в избитом, окровавленном человеке в разорванной одежде, того господина в ресторане, нанявшего её на работу.
— За что же они… вас так? — невольно вырвалось у неё. Но Амалов все же услышал и усмехнулся.
— «Привратник», убери её… Она здесь не при чём! — тихо, но четко выговорил он разбитыми губами. — Она в темную выполняла заказанную ей работу…
— Ты его знаешь? — спросил Амалов Яну.
— Конечно знаю: это Гордей Сергеевич Маров. — спокойно произнесла Яна. — Он принял меня на работу.
— За десять тысяч баксов? — ухмыльнулся Амалов. — Ты что решил прятать в Ильмене, «Мара»? Думаешь, я поверю в поиски какого-то клада? Говори, куда килограмм героина девал, собака!
«Мара» только ухмыльнулся и тут же получил удар в пах ногой от охранника. Он охнул и согнулся.
Яна напряглась. — Так, так, так… Значит, «Мара» каким-то образом конфисковал целый килограмм героина у «Привратника». Поэтому тот и гонялся за ним, а не за находкой. Кто же из них кто? Значит, получателем является «Привратник», а «Мара» - посредник? Значит, это «Привратник» распространяет на селе эту гадость? Так это от него умер мой отец? От кого получает это зелье «Мара»? А может и вправду «Мара» устроил поиски для отвода глаз, а сам прячет там где-то свой героин? Получается уж слишком изуверская версия… — Ну, вы сами тут разбирайтесь между собой… — неожиданно зло выпалила она. — А мне нужны деньги, честно мной заработанные! Мне ровным счетом наплевать на то, кто кому что должен. Отдайте мои деньги и адью!
Теперь уже оба врага – напарника уставились на излучающую громы и молнии Яну.
— Да, приятель, тебе бы надо с ней расплатиться! — усмехнулся «Привратник». — Только чем? Чем ты будешь с ней расплачиваться? Этой хреновиной?
И Амалов, подойдя к Марову, держащемуся двумя руками за промежность в полусогнутом состоянии, дернул за серебряную цепочку. От рывка цепочка порвалась, и в руке его оказались остатки цепочки.
— На! — ехидно ухмыляясь, бросил «Привратник» Яне цепочку. — Это тебе зарплата… За проделанную работу!
Яна едва успела схватить летящую в лицо цепочку и сразу же сунуть в карман.
— Мне этого мало! — выпалила она почти инстинктивно, чтобы скрыть свою радость.
— Во дает! — восхищенно усмехнулся Амалов. — Вот теперь узнаю свою Янку… Запереть их в разных комнатах!
— Меня-то… За что? — она всё ещё продолжала бороться.
— А ты что, думаешь, теперь я тебя просто так отпущу? — ехидно ухмыляясь, произнес «Привратник». — Ты теперь пронюхала про мои делишки, и я тебя отпущу? Теперь у тебя два пути: либо со мной, либо…
— Если будешь хорошо платить, то с тобой! — не колеблясь ни секунды, выпалила Яна: времени на раздумья не оставалось.
— Да, видать хорошо тебя в тюрьме выдрессировали… — задумчиво произнес он. И, кивнув охраннику, добавил. — Я подумаю! А пока посиди и отдохни…
В этот раз Яна очутилась в комнате, бывшей кому-то спальней. По скрежету ключа она поняла, что оказалась закрытой.
— Ну, хоть спать есть на чём… — подумала она и упала на широкую кровать. — Так, так, спокойно, Янка… Ну и что? Пока тебя ещё не убили, а это уже обнадеживает! Надо выспаться, неизвестно, что будет завтра…
И, закрыв глаза, она провалилась в сон.
10.
Проснулась Яна от звуков шагов в коридоре и знакомого голоса мужчины, говорившего по мобильнику. Она быстро подошла к двери и смогла различить слова:
— Родомысл, всё чисто!
Невольно ей стало ясно, что за то время, которое она спала, что-то изменилось.
Было светло. Выглянув в окно, она тут же увидела, как статный мужчина лет пятидесяти с седыми волосами, зачесанными назад, выходит из иномарки и направляется к дверям дачи «Мары».
Что-то знакомое было в этом человеке. И вдруг до неё дошло. – Ярославлев? Глава администрации! Вот это да! Так, может, он был под кличкой «Родомысл»?
Навстречу ему шел крепко сложенный молодой мужчина спортивного телосложения.
— «Крот», ты все проверил? — спросил пожилой мужчина, подходя к молодому. — Что вообще здесь произошло? Где находка? Где «Привратник»?
— Да, всё «Дровосек» проверил: «Привратник» и все остальные здесь. Находка у него! Да ерунда эта находка… Есть камушки, но и те простые… Из речки, небось…
— Остальные. Это кто? — снова спросил «Дровосек», устраиваясь в кресло большого зала, в который открывалась дверь комнаты Яны. Та, затаив дыхание, теперь слышала каждое их слово.
— Так «Дровосек» это Ярославлев? А кто же «Родомысл»? — подумала она.
— «Мара» и его люди, «Привратник» и его люди, Яна и её трое человек, двое рыболовов с Ильменя, исследователь с НИИ и мои люди. — перечислил «Крот» всех, оказавшихся здесь.
— Почему столько людей и где сам «Мара»?
— «Дровосек», с помощью моих людей удалось обнаружить, что «Привратник» давно ведет двойную игру. За ним мы много лет следили, но поймать за руку удалось только вчера. — «Крот» вынул из кармана пакет с белым порошком и подал его хозяину. — Вот что нашли мои люди в тайнике «Привратника». Он спаивал земледельцев и давал им наркотики, чтобы завладеть всей землей. «Мару» он убил, чтобы свои следы замести.
— Давай его сюда!
«Дровосек» спокойно достал нож и надрезал пакет. Попробовав несколько крупинок, мотнул головой. Хищный блеск появился в его глазах.
— Амалов Владимир Афанасьевич. — прочитал, хмыкнув презрительно, «Дровоск» из удостоверения, глядя на приведенного людьми «Привратника». — «Привратником», Володя, я тебя сделал, а ты? Как ты отплатил мне за то, что тебя, сучонок, из дерьма вытащили, дочь свою, молодую и роскошную, в жены тебе дал, ты стал жить по-человечески? Тебе мало было тех денег? Ведь ты как сыр в масле купался в них. А ты? Воровать начал… Трудовых людей в селах спаивать начал, наркотики им давать. Хозяином всей их земельки решил стать?
— Да ты что, «Дровосек»? Это клевета!
— А это что? — и «Дровосек» показал ему пакет с героином. — Башню снесло? На обман пошел, зеленая плесень? Ты знаешь, я этого не люблю!
— Да ты что, «Дровосек», это не я! Мамой клянусь! Это «Мара»! — он попытался свалить всю вину на другого.
— Не клянись матерью, гнида ментовская! — презрительно произнес «Дровосек». — Я всегда знал: продажному менту нельзя верить никогда! Я уже тебе однажды поверил… Помнишь, тот случай, когда вместо тебя села любовница твоя? Так вот. По нашей почте мне всё точно донесли: она была не виновата! Это ты тогда тот товар присвоил, а её подставил! И пакетик с героином, который нашли у неё, твоя работа! Да моей Ядьки… Приревновала её, зараза!
У Яны даже слезы от обиды из глаз выступили. — Вот сволочь, Ядька! А ещё подругой была! Так вот кто пакетик с героином мне подсунул! Я же знала, что это кто-то из своих. Но чтобы она? А он науськал и дал героин!
И кулаки её невольно сжались. — Чтоб ты сдох, падаль вонючая! Чтоб тебе самому пройти через весь ужас тюрьмы!
— Кстати, это я тогда побеспокоился, чтобы никто её там не тронул. Тебе, я понимаю, очень бы хотелось, чтобы она там и сгинула, сгнила заживо! — он усмехнулся чему-то. — И амнистии её тоже я посодействовал. Даже больше того, именно я направил её к «Маре». Да, кстати, а где сам «Мара»?
— Перестарался он, гнида… Не рассчитал! — зло произнес «Крот».
Зазвонил мобильник. Лишь на мгновение «Крот» отвлекся, но и этого было достаточно, чтобы «Привратник» бросился на «Дровосека»: сильные молодые руки его, как тиски, сжали шею своего хозяина. Так хотелось ему самому стать во главе империи! Тот захрипел. Раздался выстрел, один, второй…
И «Привратник» вместе с «Дровосеком» повалился на пол: даже умирая, он продолжал сжимать горло своего врага. И все же «Крот» опоздал.
— Стоять! Всем стоять на месте! — раздалось отовсюду. Загремело, разбиваясь, стекло. В окно и двери влетели ОМОНовцы.
И все же «Крот» успел сделать несколько выстрелов, прежде чем автоматным огнем был уложен на пол.
Зал быстро заполнили люди в камуфляжной форме. Вместе с ними вошла и молодая женщина в очках. Она повела рукой по лежащим на полу «Кроту», «Привратнику» и «Дровосеку» и сказала одному из ОМОНовцев. — Готовы. Вызывайте врача для свидетельства смерти.
Потом повернулась к другому, и показала на двери. — Надо освободить остальных людей!
Когда Яна была освобождена из своего заточения, в зале лежали уже трупы «Крота», «Привратника», «Дровосека» и «Мары».
11.
Молодая женщина в очках подошла к ней и приветливо поздоровалась. Но не успела она ответить на приветствие, как с другого конца коридора раздался голос. — Павлина, ну где тебя носит всё это время?
Яна удивленно смотрела, как специалист из НИИ, которому она симпатизировала, направляется к ним и смотрит укоризненно на женщину в очках.
— Вот, познакомься: Яна Захаровна Лебедева! — к удивлению самой Яны, женщина в очках представляла её этому специалисту, как хорошую знакомую.
— Да знаю я её. Чай рядом с ней лежал! А ты, Яна, познакомься: моя коллега - Павлина Порошина!
— Ну, вот, что я тебе говорила? Погоди, вот Аньке скажу. Она тебе быстро взбучку даст! Ох, и мужики пошли. Не успеешь оглянуться, уже с кем-то лежат! — смеясь, она переиначивала все слова, ставя его в неудобное положение.
Яна заулыбалась.
— Да, на полу мы лежали… — начал оправдываться специалист. — Связанные по рукам и ногам!
Но тут до него дошло, что Павлина его просто разыгрывает, и сам засмеялся. — Да ну, вас!
Вместе с врачами вошли следователи и криминалисты. На допросе Яна рассказала всё, что слышала из своей комнаты, о том, как оказалась здесь, про работу на «Мару» и про находку. Как оказалось, специалист из НИИ –26 не только подтвердил её слова, потому что находился в соседней комнате, но и рассказал о том, как был убит «Мара». Рыболовы и аквалангисты, а так же Игорь, тоже подтвердили слова Яны. Так что все подозрения на связь её с воровским миром были окончательно сняты.
Однако, стоило лишь следователям извлечь находку и начать разбираться с ней, как тут же Павлина и Дубовцев предъявили им свои удостоверения и бумагу из главка, в которой говорилось, что всё, что относится к их работе, может быть изъято из вещественных доказательств и должно быть передано им для дальнейшей работы.
Рыболовов и аквалангистов тут же отпустили домой. Игоря отправили в больницу, а Яна, Глеб и Павлина направились к старому домику её отца в Хопёрском, прихватив с собой находку и цепочку «Мары». На улице их ждал сюрприз: оба рыболова ни за что не соглашались уйти по домам, пока не станет ясным конец истории с находкой. Поэтому Яна, не долго думая, пригласила и их к себе.
Вечерело. Вся компания уже без опаски, оторвав доски с входа, разместилась, кто где. Выпили по сто грамм водки для снятия стресса и, хорошо закусив из запасов, принесенных Павлиной, начали засыпать. К тому же Глеб принес дров, разжег печку, и в доме стало тепло.
Однако Яне почему-то не спалось. Окончательно поняв, что не уснет, она подошла к Глебу и Павлине, сидящим у печки и смотрящим на огонь.
— Не спится? — улыбнулась ей Павлина и пододвинулась, предлагая место рядом. — Всё удивляешься, что осталась жива? Да, забыла передать тебе это: «Странник» просил тебя с ним связаться, как появится возможность!
Яна вздрогнула и удивленно посмотрела на Павлину. — Кто ты? Кто вы такие, если знаете про «Странника»?
— Да ты не удивляйся: мы – свои! — спокойно произнесла Павлина. — Если хочешь, можешь связаться с ним прямо сейчас…
И, открыв свой кейс, подала мини-компьютер. Кроме того, Яна успела заметить еще какие-то приборы и множество кнопочек. Взяв его себе на колени, она вдруг начала прибор отодвигать от себя. — Стоп! А почему я должна им верить? А вдруг это не свои? И откуда они знают про «Странника»? Ведь я была глубоко законспирирована с выходом только на него еще до тюрьмы!
— Знаю, не веришь! После того, как любовник с помощью твоей подруги засадил тебя в тюрьму за грамм героина, подкинутого им самим, и четырех лет тюрьмы, ты никому не веришь…
У Яны от этих слов глаза округлились. — Откуда она всё это знает? И про «Странника» тоже?
Рот её открылся от удивления.
— Ладно, давай-ка я сама! Да ты не пугайся, потом всё поймешь! — произнесла Павлина, набирая текст донесения.
— «Страннику. Весь товар в виде водки с метанолом и героина поставлялся главой администрации города Ярославлевым («Дровосек») Акиму Ромадановичу Инкубову («Мара») через Владимира Амалова («Привратник»). Привратник давно обманывал Дровосека, присваивая часть поставляемого товара. Последнюю партию товара Мара сам решил присвоить, но Привратник разгадал его замысел. Кроме того, Привратник давно хотел прибрать к рукам весь легальный и нелегальный бизнес Мары, покупая недвижимость и акции фирмы «Паритет». При допросе Мары Привратник перестарался: Мара умер от его побоев. Удалось найти товар, спрятанный Марой и поместить его в бензобаке Привратника. Дровосек желал давно посчитаться с Привратником, подозревая за предательство Родомысла. Посланный Родомыслом для разбирательства на месте, он нашел товар в бензобаке. При личной встрече, Привратник, понимая неизбежную гибель, задушил Дровосека. Крот, будучи телохранителем Дровосека, убил Привратника, но смерть Дровосека не сумел предотвратить. Сам Крот был убит ОМОНом при захвате дачи Мары. Таким образом, канал поставки товара ликвидирован, но Родомысл остался и кто это нам пока не известно. Полада».
Яна читала текст донесения и все больше и больше удивлялась. — Так вот кто нашел и подкинул пакет героина в бензобак любовнику? Вот, значит, как всё было? И мою кличку знают? А почему Полада? Такая кличка?
— Ну, что, отправляю? — улыбнувшись, Павлина нажала кнопку.
Яна ошеломленно смотрела на неё, как сумасшедшая, мотая головой из стороны в сторону.
— Кто ты? — еле слышно произнесла она: еще никогда и никому не удавалось производить столь ошеломляющий эффект. — Ты знаешь обо мне… почти всё!
— Зачем тебе это, Стрелка? Я – твой друг! Если хочешь, точнее – спаситель. Можешь называть меня, как угодно. Дело не в этом…
- А в чем? — продолжая удивляться, произнесла Яна.
— А в том, что нам предстоит разгадать ещё несколько загадок. И без тебя, Яна Захаровна, это сделать нам не удастся. Так что и тебе, как человеку, который сможет нам расшифровать эти руны и разрешить эти загадки, предстоит оказать нам помощь…
В это время на экране компьютера высветился текст ответа:
— «Поладе и Стрелке. Благодарю всех за успешное выполнение задания. Деньги переведены на ваш счет. Желаю успехов в выяснении того, кто такой Родомысл и найти путеводную звезду Ра. Странник».
— Ну, вот, твой шеф доволен и деньги переведены на счет. Пора начинать новую жизнь, Яна! — засмеялась довольно Павлина.
— Одно не пойму… Если я нужна «Страннику», то почему он не вытащил меня из тюрьмы? — Яна, наконец, доверилась Павлине и спросила у неё то, что давно, как заноза, сидело в её душе. — Это ты мне можешь объяснить?
— «Странник», конечно, воспользовался тем, как с тобой поступил «Привратник» и принял все меры, чтобы Дровосек узнал о тебе и настоящих причинах твоего заключения. А дальше, оградить тебя от лишних проблем в тюрьме, было делом техники и заботы Дровосека. Освободить тебя раньше времени было тоже опасно: «Родомысл», используя «Привратника» набирал силу, был очень осторожен и жесток. Твоё появление здесь могло стоить тебе жизни. Но, как только жадность «Привратника» разрослась настолько, что он перестал быть осторожным, «Странник» счел возможным выпустить тебя из тюрьмы. И не ошибся. Вот так всё и было! — Павлина усмехнулась и посмотрела на Глеба. — Ты глянь-ка, подруга, Глеб-то наш, уснул! Не пора ли и нам вздремнуть? Завтра у нас будет много работы…
Павлина, стерла информацию и уложила компьютер в кейс. Захлопнув его, прижалась к Яне и закрыла глаза.
Следом и Яна не заметила, как уснула.
12.
И в этот раз Яна встала раньше всех и сразу же начала громыхать посудой. Между тем, голова никак не могла проработать мысль. — Как так получилось вчера, что Павлина всё знает обо мне? Что она за человек? И что ещё предстоит испытать ей сегодня?
— Да ты не мучайся так… — от этого голоса Яна вздрогнула. Рука Павлины легла на плечо. — Я, как и ты, состою на службе у государства. Как у тебя у меня есть способности. Только в отличии от тебя у меня имеются некоторые особые способности. Например, я могу читать мысли. А если есть предметы, близкие и очень важные для человека, то могу прочитать и историю этих людей.
— Не может быть! — засмеялась нервно хозяйка. — А ну, давай, скажи, что-нибудь про меня! Тогда, возможно, и поверю…
— Хорошо… — спокойно произнесла Павлина, взяла Яну за запястье и закрыла глаза. — Двадцать третьего апреля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, в этом самом доме твой отец после запоя сказал тебе про стрелку, похожую на ключ с изгибами, чтобы ты её спрятала. А сумку с рунами он забросил в озеро Ильмень, потому что боялся за тебя. При этом тебя он звал Янькой. Стрелку эту и сумку он получил от жрицы, когда ему было семнадцать лет в Верхотурье, которая после этого умерла. Продолжать?
Яна побелела: сама того не подозревая, кивнула ей головой. И Павлина продолжила.
— Отец твой, Захар Лукич Лебедев еще смолоду сел в тюрьму на десять лет, затем был направлен на поселение в маленький уральский городок Верхотурье. Там и встретил эту женщину. Хранил он сумку здесь, дома, всю свою жизнь, пока не сообщил тебе, что бросил её в озеро Ильмень. После этого умер.
— А где стрелка-ключ? — нервно засмеявшись, Яна передразнила Павлину и растопырила пальцы, показывая, что его при ней нет. — Ну, где она? Нет её при мне! Нету!
Павлина снова взяла её руку.
— Перед тем, как идти на дачу к «Маре», ты спрятала её в сарае. Принести? — Павлина усмехнулась и приложила свою руку на спину Яне. — Успокойся, подруга. Я тебе не враг! Но, если хочешь, могу сходить и принести его сама…
— Да, ладно… — но решила еще раз испытать Павлину. — А пойдем, покажи, куда я сунула его!
— Пойдем, только я буду держаться за твою руку, согласна?
И они пошли в сарай. Павлина говорила подруге, куда идти и что делать. Кончилось все тем, что хозяйка достала свой амулет.
— Ну, ты даешь! — только и проговорила Яна, сжимая крест в руке. — А тебе-то это зачем?
— Я думаю, это стрелка нам поможет в разгадке тайны вашей находки.
— Я почему-то так и подумала. Мне даже сон такой приснился…
— Что ты летишь над Великой Вороной в виде Бронзовой Вороны и видишь всё сверху… — продолжила Павлина мысль Яны.
— Ты и это знаешь? — удивилась Яна.
— Ведь я по-прежнему держу твою руку в своей… — засмеялась Павлина и отпустила её руку.
С Яны словно пудовую гирю сняли. Теперь уже она доверяла Павлине, как самой себе.
— Значит, амулет этот не мой? — с тревогой спросила она. — А я так к нему привыкла…
— Похоже, что так… — согласилась с ней Павлина и отвела назад протянутую ей руку со стрелкой-ключом. — Но пусть он будет у тебя. Эти вещи сами себе хозяев выбирают. Сейчас он выбрал тебя, поэтому пусть и будет у тебя!
Яна вздрогнула, но, посмотрев на Павлину, поняла, что спорить бесполезно.
— Пойми, нам сейчас без стрелки, рисунка и рун не обойтись. — манера Павлины без крика и угроз убеждать человека сработала и сейчас. Яна кивнула головой и из каких-то складок платья извлекла серебряную цепочку и стрелку-ключ.
—Но заколки с черепом у меня нет… — спокойно глядя Павлине в глаза, сказала Яна. — Как я поняла, рыболовы отнесли его к ментам…
— Она спрятана… — тихо сказала Павлина. — Потом пошлём Глеба за ней…
— А что означают эти предметы? — неожиданно спросила её Яна.
— Ты лучше спроси у себя, Яна-Лебедяна-Селяна! — ответила Павлина и взяла её за руку.
— Как ты меня назвала? — удивлённо произнесла Яна. — Яна-Лебедяна- Селяна?
— Да, так и назвала тебя по твоим последним воплощениям… — Павлина усмехнулась. — Разве ты не встречалась с теми из незнакомцев, о которых ты считала, что знаешь их очень давно?
— Встречала… — и Яна подумала о Игоре и, неожиданно, о самой Павлине. И посмотрела на красную родинку между глаз её. — И это я уже когда-то встречала…
— Ты хочешь сказать, что мы с тобой давно знакомы? — улыбнулась Павлина.
Яна сама не понимая почему, кивнула ей.
— Так вот: камушки, которые вы нашли – это древнейшие руны. А твоя стрелка-ключ – имеет два значения: первая часть – стрелка, которая должна показать нам место и послание. Вторая часть – она может послужить ключом. К чему - пока и сама не знаю. В этом деле ты главная. На тебя всё завязано, а я лишь донести, понять или расшифровать могу… Но однозначно можно будет сказать, что мы выполнили всё, только после того как в твоих руках засветится огнём звезда Ра…
— Не поняла… — удивилась Яна. — Это значит, что ещё что-то надо будет делать?
Павлина кивнула головой.
— Дело в том, что та старая женщина, у которой твой отец взял стрелку-ключ, сумку с рунами и кожаную сумку была не обыкновенная женщина… — начала объяснять не простые истины Павлина, внимательно глядя на хозяйку: сейчас они были далеко от дома, и никто не мог их подслушивать. — Судя по всему – это продолжательница рода древних жрецов…
— А я-то тут причём? И вообще, в наше время… И необыкновенная? — засомневалась Яна.
— Похоже, она, таким образом, передала какую-то свою службу тебе – быть исполнительницей древней задачи в современных условиях…
— Ты думаешь, она сама всё подстроила? — взволнованно с некоторым облегчением спросила Яна. — И отец не виноват?
— Конечно, отец твой не виноват… — осторожно, чтобы не поранить хозяйку, произнесла Павлина. — Но и жрица устала жить – ей нужно было сделать передачу основной своей службы тебе…
— А как же она узнала про меня? — удивилась Яна. — Я же ещё не родилась!
—Ты забыла? Она же жрица! Значит, она увидела тебя как дочь этого человека и направила его в это место, чтобы ты родилась именно здесь…
— Как всё это странно… И не понятно…
— Я тоже сначала всему удивлялась… — усмехнулась Павлина. — Давай, доскажу тебе про стрелку-ключ?
Яна кивнула головой, и настроилась слушать гостью.
— Вторая часть стрелки-ключа в виде острия требует от тебя целостности и самореализации… — она усмехнулась. — Как ты думаешь, почему ты стала чемпионкой России по стрельбе именно из лука?
— Трудилась до пота… Старалась быть первой… Считала, что обязана этому научиться… — задумавшись, ответила она. — А что, это важно?
— Ещё как! — Павлина усмехнулась. — Она вела тебя, а ты упиралась, занимаясь самореализацией… И получила отличный результат! Вот и теперь, придется идти туда, куда ведет стрелка твоей личности… Это как тренировки по стрельбе… И ещё: к тебе, видимо, всё это пришло не зря… Придётся научиться этим знаниям, и подтвердить, что ты - посланница жрицы…
— Посланница жрицы? Ты шутишь?! Как и у кого учиться этому в наше время? — удивилась Яна. — Ты посмотри, что делается вокруг? Деревни спиваются… Безработица… А ты – посланница жрицы…
13.
Однако их интересный разговор прервал стук в дверь и появления Ядвиги. В руке у неё был пистолет с глушителем, а на голове – жемчужная диадема.
— Ну, что, дылда, опять вернулась? — закричала она на Яну, размахивая пистолетом. – Тебе мало было моего мужа, так ты и отца уничтожила? Молись, гадюка!
Павла, которая стояла в стороне от Яны, быстро встала за дверь.
— Да чо я тебе сделала? — возмутилась Яна. — Это разве я подсунула на рабочее место мне героин? Это ты отправила меня в тюрьму, подруга!
— Какая я тебе подруга? — закричала Ядвига, шагнув вперёд и направляя пистолет прямо в сердце Яны, зашипела от ревности и зависти. — Да! Это я тебя отправила в тюрьму! А ты чо, решила, что так и будешь высасывать из моего мужа все его соки, а я терпеть это буду? Он ведь после тебя на меня и ложиться перестал! А ты, думашь, мне это нравится? Нет уж!
И Ядвига снова шагнула вперёд, напирая на Яну пистолетом с глушителем.
— Это он отравил моего отца водкой с метанолом! — в свою очередь произнесла Яна то, что давно хотела.
— А ты вот это видела? — и Ядвига показала на свою диадему. — Её мой отец на аукционе в Турции купил за большие деньги! А всё почему? Он хотел, чтобы я у мужа всегда была самой красивой! А ты и моего отца убила!
И на её глазах появились слёзы. Смахнув их рукой, она снова посмотрела снизу вверх на Яну, которая всегда была её выше на голову.
— Да не я его убила! — возмутилась Яна. — Муженёк твой, разлюбезный, это сделал: своими руками задушил!
— Да ты ещё и клевету на моего мужа возводишь? — закричала Ядвига, но напор её пистолета почему-то ослаб.
— Дура ты, Ядька! Подружка моя разлюбезная… — мирно произнесла Яна, начиная жалеть свою школьную подругу и понимая её, как тяжело потерять отца, которого любила всю жизнь. — Вот теперь и ты на своей шкуре почувствовала, как хреново тебе бывает, когда теряешь любимого отца! А мне, думашь, не трудно было, оставшись одной? Мне ведь никто не дарил жемчужных диадем…
И, пренебрегая угрозами пистолетом, шагнула Яна к своей подруге. И обняла её. Так и стояли они обе, вспоминая об отцах и жалея себя, да обливаясь слезами.
Павла осторожно и тихо вышла из-за двери и, подойдя к ним, легко отобрала пистолет из рук Ядвиги, который ей теперь был не нужен. Стрелять она уже не собиралась.
— Ты меня… прости… подружка… — вдруг тихо произнесла сквозь слёзы Ядвига. — Я тебе… столько вреда… принесла!
— Да чо уж там… — вытирая слёзы и улыбаясь, произнесла Яна. — Я тебе уже всё давно простила! Да и сама во всём виновата… И ты меня прости!
Ядвига посмотрела на Яну, осторожно отстраняясь, и, вдохнув побольше воздуха, начала вытирать набежавшие слёзы.
— Ну, чо мы тут встали? — произнесла Яна, улыбнувшись подруге и намекая на то, что они заняли весь дверной проём. — Проходи! Ведь столько лет здесь не была…
И, повернувшись, обняла её и повела в дом.
Павлина, набрав свежей воды в ковш, подала его Ядвиге, которая тут же начала пить из него. Меж тем Павлина внимательно рассматривала диадему, у которой в передней части из золота просматривались две змейки на жемчужном основании.
— А ведь здесь должна быть заколка! – вдруг подумала она. И вспыхнула от мысли. — А если череп отсюда? Проверю, когда Глеб принесёт его…
— Не понимаю, откуда всё это взялось? — произнесла Яна, обращаясь к Павлине. — Как это узнать?
— А давай попробуем вернуться на много лет назад в твоё прошлое воплощение? Может, что-то узнаем! — Предложила Павлина и взяла обе руки Яны. — Только ты не молчи, а рассказывай всё, что видишь. Согласна?
— Согласна! — кивнула Яна, и они обе уселись поудобнее. — А какой это будет год?
— Пятьсот лет до новой эры… — уже не своим голосом произнесла Павлина.
;
Часть 2. Сарматская Амазония
Стройны бедра амазонок,
Высока тугая грудь,
Их рожок сзывает звонко,
Отправляя в дальний путь.
Чтоб луга, леса и горы,
Берега волшебных рек
В их стране не тронул ворог,
Ведь мужик - не человек!
Он жесток, самонадеян,
Глуп и низок, вечно пьян,
Амазонками осмеян,
Бабник, мот и хулиган!
У прелестниц райски кущи
Не изгадит бормоглот,
Дьявол мерзкий, вездесущий
Их границу не пройдет!
А когда приходит время
Амазонкам род продлить, -
В экспедицию, чтоб семя
Для потомства получить.
Оставляют лишь девчонок,
Верные стране своей,
Вольной стае амазонок.
Женщин в мире нет сильней!
Их воинственность и смелость
Воспевается в веках,
Постоянство, делу верность
На врагов наводят страх!
Ну, так пусть же клан наш будет
Кланов всех в игре сильней,
И пусть время не остудит
Наших пламенных идей!
(«Амазонки»,
автор http://amazonki1.clan.su/index/0-12)
Всякое совпадение событий, произошедших много лет назад, фамилий, имен действующих лиц следует считать фактом ничтожным.
Глава 1. Возвращение Лебедяны
1000 лет до н.э.
1.
— Вот, что, друзья… Учение закончено! — Везнич поклонился Лебедяне и Перко, который пришёл к ним, провожая их домой. — Но, давайте договоримся: если что-то вас не устроит в этой жизни или пойдёт не так, как вы считаете нужным, приходите сюда. Двери всегда для вас будут открыты!
— Спасибо тебе, друг наш любезный Везнич. Если бы не ты, лежать мне бы сейчас в земле-матушке! — произнесла Лебедяна, и поклонилась ему в пояс. — А также за те знания, что ты нам дал!
— Спасибо тебе, друг и учитель за те навыки, что я обрёл, будучи с тобой! — Перко поклонился Везничу в пояс и добавил. — Так и сделаем, если что-то пойдёт не так, как бы мы хотели!
Они повернулись и пошли через лес в сторону жилья своих родственников…
На краю леса у самого городка они расстались, чтобы не дать повод лишним разговорам, а также для помощи в самом плохом варианте развития событий, как об этом говорил Перко. Для этого Лебедяна и Перко даже решили, что Перко задержится, наблюдая, как будут далее развиваться события: ведь Лебедяну уже шесть лет как считают мертвой!
Воспоминания сами собой полезли и в голову…
…Солнце в очередной раз вставало над Великой Вороной: река, радуясь дню летнего солнцестояния, тихо несла свои воды к Танаису. Сделав очередной зигзаг, она, раздвоившись на два рукава, передумала, так как решила, что люди не оценили её благородства, хотя она и образовала им остров с небольшой горой, неглубоким и тёплым озером и множеством травы и деревьев. Поэтому правый рукав отдёрнула от Великой Вороны. Так образовались Затон и старицы, а таинственный остров исчез.
Петя-Петушок, почуяв, что пришло время известить всех о том, что пришёл новый день, и только тихонько выбрался наружу, оглядываясь на курятник, как вдруг услышал громкий окрик. — Куд — Куда?
Это его жена, в обязанности которой теперь входило извещение о новом дне, гордо вылезла наружу и, громко хлопая крыльями, в очередной раз попыталась взлететь на забор. Грохнувшись на землю, она, как всегда, дико заорала. — Ко – Ко – Ко! Поищу-ка лучше любовника на сегодня!
Петя-Петушок, плюнув с досады, повернулся в обратную сторону. — Вот зараза! Опять всю малину мне испортила!
И пошёл в курятник, где занял место в самом низу на месте курицы…
Тузик, выглянув из конуры и снова не услышав заветное «Кукареку!», извещавшее о начале нового дня, о чём ему когда-то говорил его отец, хотел гавкнуть на курицу, но в это время из конуры донеслось громко угрожающее. — Р-р-ррр!
— Да пошли вы! — подумал Тузик и, опустив голову и поджав хвост, поплёлся в конуру…
— Перко, зарр-рра-за! — услышала сквозь сон Лебедяна голос соседки по дому. — А ну слезай с забора! Ишь, чо опять удумал! Не спится ему, ненормальному! Вот Амал, молодец, спит без задних ног!
— Отстань! Я новый день приветствую! — услышала Лебедяна голос соседского парня, своего давнишнего друга. — Здравствуй, солнышко! Здравствуй, новый день!
— А ну, пошёл с забора! — угрожающе произнесла соседка, мать Перко. — Ты корову подоил? Ты козу накормил и подоил? Ты дрова принёс? Ты всем завтрак приготовил? А в доме убрался? Бездельник, так и норовит куда-нибудь сбежать. А ну, пошёл с забора!
— Да не боюсь я тебя, матушка! — спокойно произнёс парень. — Ты бы шла на свою службу — сторожить ворота. А я вот встречу солнышко, и все дела переделаю!
—Ну, чо ты с этим ненормальным сделашь? — возмущенный, но уже не злой, голос соседки ещё долго звучал в голове Лебедяны. — Ты порядки теперешние знаешь? А вдруг кто увидит? Я чо потом имя скажу?
— А мне дядька Бежан сказывал, не мужски энто дела! Раньше имя бабы занимались! — вдруг заявил Перко, помахав на прощание солнышку и слезая с забора.
— Дурень, ты дурень! — соседка ударила легко по затылку сына. — Замолчь, а то обоим нам не сдобровать за таки слова! А Бежан залил свои зенки и несёт чо попало. Не слушай его!
— Да пошли вы все! — сердито и громко произнёс Перко, а затем тихо добавил. — Ухожу я от вас… Насовсем!
На улице стало тихо, и Лебедяна снова погрузилась в сон. Но, ненадолго.
— Лебедянка, зараза, вставай! — неожиданно над самым ухом девушки, раздался ласково-ядовитый голос мачехи. — Уже солнце взошло, а ты до сих пор не подоила корову и козу, не отправила их в стадо, не помыла посуду и не приготовила завтрак!
— Встаю, матушка… — пробормотала Лебедяна и вдруг почувствовала, как что-то потекло между ног. Страх вдруг охватил всё существо девушки, и она непроизвольно сунула руку туда. Вытащив на свет пальцы, она увидела, что они в крови. Ужас, что она сейчас умрёт, вдруг охватил её.
— Ах, ты, негодница! — закричала откровенно зло мачеха, и ударила её ладонью по лицу. — Ты погляди-ка, какая зараза! Она всё перепачкала своей паршивой кровью!
Однако удар, рассчитанный на то, чтобы показать, кто в доме хозяин, произвёл на девушку обратное действие: она пришла в себя, вдруг поняв, что ничего особенного не произошло и всего лишь перепачкана одежда и постель. Крови животных и своей Лебедяна повидала немало, охотясь на них из лука. Недаром молодушки её за это прозвали «Стрелкой».
— Не беспокойтесь, матушка, я всё перестираю! — улыбаясь, произнесла Лебедяна: она была рада, что ужас перед чем-то новым и совершенно неизведанным совсем не приводит к смерти, тут же прошёл. — Вымоюсь и перестираю!
И, чтобы слова не разошлись с делом, она выскочила во двор, прихватив простыню с кровавым пятном. Там, найдя бочку с водой, быстро разделась и начала обливаться холодной водой.
2
В тот день мачеха, которая никак не могла остановиться от злости, распиравшей её, в том, что теперь падчерица стала с ней равноправной и может претендовать на долю в жилье, бросила всё, чем занималась, и выскочила следом. Увидев стройную фигурку Лебедяны, она чуть не захлебнулась от нахлынувшей волной зависти. — Да она, того и гляди, ково-нидь из мужиков в дом приташшит!
И, бросив тряпку на пол от зависти, убежала в дом.
А Лебедяна, поняв, что испугалась напрасно, быстро перестирала ночнушку и простыню. Тихо на цыпочках, чтобы не разбудить младшую сводную сестру Ядилу, перешла к своей кровати и заправила её. Одевшись, пошла к корове, подоила, напилась козьего молока и выгнала их на улицу, где пастух уже собирал стадо.
Зависть и злоба на Лебедяну не проходили у мачехи: она металась по дому, ничего не доделывая. В конце — концов, взяла мешочек и туда бросила три спички: одна, полностью целая, означала, что ничего не надо делать с Лебедяной; другая, надломленная с одной стороны, означала, что её надо просто наказать; третья, надломленная с двух сторон, означала, что её нужно подвергнуть смертельному риску.
Засунув руку в мешочек, она долго мешала спички и вдруг, решившись, вынула одну — она была без двух концов! Волна давно не испытанного удовольствия, с одной стороны, от мести этим двум выродкам, отцу и его дочери, которые не оправдали её далеко идущих планов, хоть и обогатили вторым домом, нахлынула на всё её существо.
— Так что же ей такое придумать? — почесав затылок, она задумалась. — Энта, зараза, боле всего отца любит… Ну, вот и пусть подтвердит енто! Дам-ка я ему чего-нибудь от живота! Пусть покрючится немного, а я потом подлечу. А ентой, заразе, скажу, мол, только волчье ухо могет его спасти! Вот и пойдёт она на охоту, а там, как уж получитси. Да предупрежу, мол, без уха не приходи!
Понимая, что встреча со здешними волками в лесу ещё ни разу не кончалась победой людей, особенно у Волчьей пещеры, она заулыбалась: решение было найдено!
А через несколько дней Лебедяна со своим луком, из которого она умела хорошо стрелять, и видела, как это делал в лесу Перко, и несклькими стрелами, одевшись легко, вышла из дома…
Шла она долго по лесу, но волки, как назло, не попадались. Только к вечеру, выйдя к большому озеру и Волчьей пещере, она вдруг услышала грозное рычание из кустов, от которого по ней пробежала волна страха. Замерев на мгновение, она повернулась и увидела волка.
Глаза волка горели красным огнем, как бы спрашивая её. — Ты зачем пришла сюда, красна девица? Не твоё это дело, стрелять в волков из лука! Уходи-ка домой!
— Не могу я идти домой, волк - батюшка! — с сожалением произнесла Лебедяна. — Мачеха отца мово без твоего уха со свету сживет!
— И я не могу своё ухо просто так отдать тебе! — говорили его, горящие красным огнём глаза. — Давай, стреляй! Но не взыщи: если промажешь, я тебя разорву на части!
И Лебедяна, прицелившись, как это делала всегда, выстрелила. Больше она ничего не помнила…
Очнулась она на деревянной лежанке в какой-то небольшой избушке. У окна при свете свечи сидел молодой мужик в светлой рубахе и водил пальцем по книге, что-то шепча. От тяжкого вздоха Лебедяны он повернул к ней своё лицо, встал и подошел с рожком воды.
— Ну, очухалась, болезная… — он поднёс рожок к губам Лебедяны, улыбаясь. — А я уж думал, не судьба тебе быть на этом свете!
— Где я… — прошептала она сухими губами и начала жадно пить такую вкусную воду.
— Пей, пей, болезная… — он поправил простыню. — Вот, поспишь, подлечишься, и я тебе всё расскажу…
Никогда Лебедяна не испытывала такое спокойствие, наверное, от того, что рядом с ней был мужчина — защитник, и, то-ли от этого, то-ли от того, что сил больше не осталось, она закрыла глаза и провалилась куда-то в пропасть…
Проснулась она через два дня, почувствовав, что остро хочет справить нужду. Поднявшись, она увидела того же мужчину за книгой при свете свечи, а также кота, который, как теплый комок согревал её всё это время.
Погладив кота, она спросила. — Где я? Что со мной?
— Не бойся, ты в безопасности… — произнёс мужчина, посмотрев на неё и поняв, чего она хочет. — Тебя проводить?
— Нет, не надо… Я сама… — тихо произнесла она. — Не беспокойтесь…
Кот, потершись о её тело в одежде, где сильно болел бок, громко замурлыкал. А Лебедяна, держась за бок одной рукой и опираясь на стенку другой, пошла медленно к двери избушки.
Когда же она вернулась, мужчина подошёл к ней, держа в руке рог с какой-то пахнущей травами жидкостью, и дал ей попить из него. Подведя её к лежанке, помог лечь.
— Где я? И что со мной было? — снова спросила она, внимательно посмотрев на мужчину.
— Я ведун Везнич, а эта избушка — мой дом… — начал он спокойным тоном свой рассказ. — А тебя я нашел на берегу озера, всю в крови под охраной лебедей… Дал мертвой и живой воды, а потом перенёс в свою избушку… Кстати, это один из лебедей прилетел ко мне и громко закричал, вызывая меня! Такое у меня было в первый раз… Кто же ты? И почему одна оказалась в лесу?
— Меня звать Лебедяна… — тихо прошептала она и увидела, как удивился ведун — хозяин избушки.
— Так вот почему лебеди так о тебе беспокоились! — обрадовался Везнич. — Не иначе как душа кого-то из твоих родственников переселилась в их тело…
— Ничего не понимаю… — прошептала Лебедяна из последних сил и отключилась.
3
Проснулась она через несколько дней. Рядом сидел Перко, а за столом, как обычно, Везнич со своей книгой.
— Перко… А ты-то как здесь? — тихо прошептала она, улыбаясь и понимая, что за это время сильно соскучилась по своему верному другу.
— Везнич нашёл и привёл к тебе… — улыбаясь, произнёс Перко, кивая головой на ведуна. — Мы с ним давно знакомы… Как-то он помог и мне… А в этот раз, отыскав меня, сообщил о том, как тебя чуть не покалечил волк… Вот я и здесь!
Везнич отвлёкся от своей книги и спокойно спросил. — Лебедяна, так ты расскажешь нам, как пошла на волка?
— Расскажу, но только после того, как сделаю что-то поесть нам всем! — решительно соскочив с лежанки, заявила она, и через минуту уже исчезла за дверью.
— Не удивляйся, Везнич, она такая всегда… — спокойно произнёс Перко. — Пойду-ка и я, разожгу костёр, приготовлю дичь…
Кивнув ему головой, Везнич опять начал читать книгу, а Перко пошел заниматься своими делами.
Через некоторое время, довольные вкусной едой и приятным душистым чаем, они сидели у костра и разговаривали.
— Так как же ты оказалась в лесу, да ещё охотясь на волка? — с хитрой улыбкой снова спросил Везнич.
— Матушка отправила… — спокойно произнесла Лебедяна. — Она сказала, что только волчье ухо может помочь больному батюшке…
Перко и Везнич, посмотрев друг на друга, заулыбались.
— А ты никогда не думала, что мачеха просто от тебя решила избавиться таким образом? — вдруг спросил Перко.
— Да ты что? Разве так можно? — удивилась Лебедяна, не веря возникшему разом подозрению, и тут же возразила. — Но ведь отец и вправду катался по полу от боли!
— Вот то-то и оно… — вздохнул Перко. — Ядила мне всё рассказала: мачеха твоя дала вредную травку ему в еду. Вот он и катался… А тебе она сказала, мол, нужно волчье ухо… Только не понимаю, чем ты так насолила ей, что она решила от тебя избавиться!
— Все равно, не верю! — твердо произнесла Лебедяна, и тут вспомнила о предупреждении мачехи. — Но без уха мне нет дороги домой… Что же делать?
— Да и мне тоже… Ушёл я от своих… — тихо произнёс Перко.— К охотникам. Я буду у них!
— А ты у меня живи! — обрадованно произнёс Везнич. — Места для всех хватит! Я буду заниматься твоим обучением, Перко будет заниматься охотой, а ты, Лебедяна, учёбой и работой по дому…
Все, довольно улыбаясь, кивнули головой в знак согласия. Так и повелось: после завтрака Везнич рассказывал Лебедяне то о другой жизни, в которой женщины и мужчины были равны, то о богах и богинях, которые жили своей жизнью рядом с людьми, то о далёких странах. Вторая половина дня посвящалась то обучению стрельбе, то владению мечом, то свободному времени, в котором каждый из них занимался тем, что любил. Везнич читал свои книги, Перко, когда приходил в гости, охотился и рыбачил, а Лебедяна проводила своё свободное время с лебедями, которых полюбила всей душой, особенно после того, как они спасли её от гибели, кормя их остатками пищи.
Так прошли шесть лет, которые пролетели как один миг…
4
Появление Лебедяны у дома переполошило весь городок: кто-то, шептался между собой, кто-то показывал пальцем…
Меж тем она поклонилась дому и, взойдя на крыльцо, постучала в дверь. — Живые есть кто?
На её стук открыла Ядила и, увидев живую и взрослую Лебедяну, чуть не упала в обморок, побелев, пролепетала. — Ты-ы-ы? Жи-ва-я?
Как только Лебедяна сделала шаг вперед, она тут же сделала два шага назад, повернулась и с криком побежала к матери.
— Мама! Она… Жи-ва-я-а-а! — закричала Ядила, увидев, как медленно поднимается мать со своего стула.
— Кто она? Ты можешь сказать кто? — закричала мать Ядила на дочь, но та, только молча показывала пальцем в темноту, из которой медленно показалось лицо Лебедяны.
Увидев ту, которую шесть лет назад отправила на верную смерть, мачеха Лебедяны села на стул в страхе от того, что теперь ей придётся за это ответить. Но это было лишь мгновение, за которое она успела сообразить. — Во-первых, я отправляла её за ухом волка для больного отца, а она не пришла назад вовремя. Хоть не помер, но стал лежачим. Во-вторых, ну и что? Отправляла я, но ведь никто не знает, как там было у неё с волком? Она же пришла живая! А шесть лет? Ну и что? Значит, так долго искала…
И лицо её тут же засветилось ложной радостью, а в голосе даже послышался ласковый тон. — Лебедянушка, доченька моя, ты вернулась? И ухо принесла волчье?
— Здравствуй, матушка! — Лебедяна поклонилась в пояс мачехе, голос её был таков, будто и не было этих шести лет. — Нет, матушка, не принесла…
И все-таки многоопытная мачеха тут же уловила, что эта Лебедяна – уже совсем не та Лебедяна, которую она послала на смерть: в её голосе сейчас звучала уверенность в себе и ещё что-то, что было не известно хозяйке этого дома, и от этого внушало тревогу.
— Жив ли батюшка мой? Что-то его не видно… — произнесла Лебедяна, чтобы как-то заполнить образовавшийся пробел в разговоре.
— Ой, Лебедянушка, доченька… — начала причитать мачеха, одновременно соображая, как бы свалить всю вину с себя на неё. — Лежачий он… Всё ждет тебя и волчьего уха… Вот и заболел, родимы-ы-ый!
Ядила тут же начала подвывать матери.
— Одни, одинё-ё-шеньки-и-здоровыми и осталися… — причитала мачеха, продумывая свои дальнейшие действия и переходя в нападение. — Вот с Яди-лу-у-у-шкой оста-а-алися! А ты где так долго была?
— Где была, там больше нету. — спокойно произнесла Лебедяна, полностью расшифровав действия мачехи по уроку Везнича о том, как люди могут прятать свои действия. — Так-так! Значит, отец болен? А кто-то из лекарей смотрел его? Значит, а вы теперь вдвоём распоряжаетесь всем хозяйством…
Лебедяна сознательно задела за больное место мачеху, чтобы посмотреть на её реакцию. Ждать долго не пришлось.
— Он теперь в больнице, а мы здесь хозяйки! — в глазах мачехи загорелась жадность. — Ну и что? Ведь тебя не было шесть лет! Для всех ты теперь мертвая! Вот он и захворал! А тебе теперь ничего не положено!
— А ты пойди к Алексарте, нашей сарматской княгине, и сначала докажи, что не мертвая! — Ядила подмигнула матери, зная, что сама работает у неё в близких посыльных по особым поручениям.
— Да-да! Пойди и докажи! — мачеха даже гордо подняла голову, поняв хитрость дочери. — Может она тебя и в амазонки примет? Ты хоть стрелять-то из лука научилась? А ездить на коне?
— Научилась. — спокойно, не повышая голоса, произнесла Лебедяна, этим тоном сводя с ума мачеху и её дочь. — И стрелять, и на коне ездить… Раз так надо, то схожу!
Лебедяна повернулась и пошла к выходу.
Через несколько минут она уже была перед больницей и открывала её дверь.
— Батюшка, родной мой! — она присела на край деревянных полатей, где лежал её отец с закрытыми глазами. Увидев его серебряно-серую бороду и худое лицо, ей стало больно так, что из глаз брызнули слёзы. — Как же так получилось?
Вдруг его худая рука схватила её руку. Глаза открылись и из них потекли одна за другой слёзы. — Янька! Доченька! Я всегда верил, что ты жива! А больше никто… Потому и запихнули меня сюда… Посчитали меня помешанным!
— Собирайся, батюшка, пойдём домой! — Лебедяна с удовольствием снова услышала имя, которое называл только отец. — Теперь тебя никто не обидит! Ни мачеха, ни её дочка!
— Не обижайся на меня, дочка! Но лучше я тут буду тебя ждать, чем жить с ними! — его глаза умоляюще смотрели на неё всего какое-то мгновение, а потом он начал улыбаться, оглядывая её. — Какая ты у меня стала…
— Хорошо, батюшка, жди меня здесь! — согласилась она, поняв, что с мачехой и её дочерью ему будет ещё хуже. — Я приду за тобой!
И поцеловав его в щёку, пошла на выход.
— Ядила, зараза, шевелись давай! Чо стоишь? Бегом к Алексарте! — между тем приказала мать дочери, которая, стояла как вкопанная. — Да придумай там… Сама знаешь чо!
Ядила мгновенно сорвалась с места и знакомыми только ей путями быстро побежала к своей хозяйке.
Много изменилось с тех пор, как Лебедяна покинула этот город. На улице то и дело встречались амазонки на конях, которые занимались контролем соблюдения порядка на улице, задерживая всех, кто вызывал у них подозрение. Это могли быть пьяные мужики, оборванцы или воришки. Женщин амазонки не трогали, а со всех остальных требовали либо откуп, либо забирали в тюрьму.
Глава 2. В поисках путеводной звезды Ра
1.
Дом сарматской княгини был лучше и выше всех. По приметам, рассказанных её жителями, Лебедяна нашла его через полчаса после разговора с мачехой.
У входа стояли две амазонки высокого роста и спрашивали у всех, кто собирался пройти, цель их визита. Тех, кто давал откуп в большую корзину, а так же женщин, пропускали, а остальным преграждали путь, скрещивая копья.
— Кто ты и зачем идёшь к княгине Алексарте? — спросила одна из них Лебедяну, а другая тут же преградила путь копьём.
— Я Лебедяна, бывшая жительница этого города. — произнесла Лебедяна уверенным тоном. — К княгине Алексарте иду за судом праведным и справедливым…
— Проходи! — распорядилась одна из амазонок, ухмыльнувшись, а другая убрала копьё, преграждающее дорогу к сарматской княгине Алексарте.
На широком и большом троне в пустынном зале, в котором свет струился из одного окна, сидела сарматская княгиня Алексарта. Лебедяна, поклонившись ей, внимательно всматривалась в её лицо.
— Странно… У неё такое же лицо как и у меня, у меня вусые волосы с рыжеватым отливом, а у неё волосы черные… — подумала Лебедяна, разглядывая Алексарту. — Вот только брови у меня прямые, а у неё — к внешнему концу глаза поднимаются вверх… Скулы у меня незаметны, в у неё делают лицо почти квадратным… А, вот ещё… Нижняя губа выдвинута больше вперед, чем верхняя… Это значит, что она будет решать все вопросы, исходя из собственного интереса!
— Кто ты и зачем пришла? — строго спросила Алексарта.
— Я Лебедяна, дочь шапочника Годоты, помещенного в больницу шесть лет назад… — начала Лебедяна ровным, слегка безразличным тоном. — Вот пришла за судом праведным и справедливым…
— Это не тот ли Годота, который чуть не умер шесть лет назад от болезни живота? — спросила Алексарта. — Не от того ли, что ты не принесла лекарство вовремя?
Лебедяна с трудом удержала себя от удивления. — Она помнит такие подробности, которые произошли шесть лет назад? Ведь её шесть лет назад не было! Уж не нашептала ли ей Ядила или мачеха это, пока меня не пускали к сарматской княгине?
— Я не могла принести вовремя ухо волка, которого искала все эти шесть лет! — уверенно произнесла Лебедяна. — Когда мне жрецы сказали, что такого лекарства нет на свете, я вернулась сюда, а здесь все родные посчитали меня умершей. Так что не по моей вине заболел мой отец!
— Так-так… — Алексарте начала нравиться эта девушка, а кроме того, она узнала тайну матери своей помощницы, а это значило, что та попадала из-за неё в полную зависимость. Рассматривая внешность Лебедяны, Алексарта подумала. — Высокая, уверенный тон, внешнее спокойствие… А целых шесть лет, потраченных на выполнение распоряжения! Из неё может получиться хорошая амазонка…
— Ты оправдана и свободна! А умеешь ли ты стрелять из лука и ездить на коне? — неожиданно спросила она Лебедяну.
— Да, умею стрелять и ездить на коне… — так же уверенно и немного безразлично произнесла девушка.
— А если проверить? Прямо сейчас, на деле? — усмехнулась Алексарта и хлопнула в ладоши.
И тут же откуда-то появились две амазонки и послушно поклонились.
— Проверьте её на умение стрелять из лука и езде на коне! — приказала Алексарта амазонкам, показав на Лебедяну.
Амазонки поклонились в знак понимания приказания, не проронив ни слова, и подошли к Лебедяне, рукой показав ей на выход.
Как только Лебедяна вышла, Алексарта крикнула. — Эй, ты, Ядила! А ну иди-ка сюда!
Ядила, едва живая от страха, всё время разговора Лебедяны стояла за шторой и слышала весь разговор от начала до конца.
— Так-так… Так кто из вас отправил Годоту в психбольницу, а свалил всё на его дочь? — брови её в угрожающем виде сошлись на переносице. — Говори, подлая! Или сошлю и тебя и мать на дыбу!
— Скажу… Скажу всё, госпожа княгиня… — Ядвига упала в колени Алексарте, губы которой тут же сошлись в улыбке: она была довольна в своём искусстве перевоплощения. — Это моя матушка… Я тут ни при чём!
— Как это не при чём? — грозно спросила Алексарта. — А кто мне неправду представил?
— Прости, матушка — княгиня…. — запричитала Ядила, валяясь в ногах у Алексарты.
— Прощу, если всегда душой и телом служить мне будешь! — ухмыльнулась Алексарта. — А вот возьму и проверю тебя, как это ты собралась мне служить! У тебя дружок есть, Амдал… Так вот приведи-ка ты его ко мне к ночи!
— Хорошо, матушка – княгиня, приведу! — И Ядила отползла задним ходом к двери, встала и вышла, зло адресуя в сторону матери. — Ну, матушка, я тебе это припомню!
Алексарта была довольна — она одним выстрелом убила сразу двух зайцев.
— Теперь эта дура вместе с её матерью будет у меня вот где! — и Алексарта, сжав кулак, улыбнулась, предчувствуя встречу с красавчиком Амдалом. — И этот красавчик будет мой!
Лебедяна меж тем легко выполнила все нормативы, предусмотренные для амазонок и снова предстала перед Алексартой, которой уже доложили о положительных результатах проверок.
— Так-так… — Алексарта даже встала со своего трона и подошла к Лебедяне, чтобы как следует рассмотреть её, отмечая про себя достоинства и недостатки этой девушки. — Светло-рыжие волосы, значит, активна… Это хорошо! Тёмные и большие глаза, значит, любвеобильна и упряма… Это не очень хорошо! Выше среднего роста, талия тонкая, руки пропорциональные, пальцы тонкие… Как же она так успешно смогла выполнить норматив амазонки? А, сильная духом… Смогла же целых шесть лет охотиться за волком! И хорошо и плохо! Ладно, посмотрим, какая ты будешь в деле!
И тут же предложила Лебедяне. — Пойдёшь ко мне в амазонки?
— А сгожусь ли я? И подойдут ли мне ваши порядки? — спокойно ответила Лебедяна. — За шесть лет здесь многое переменилось…
— В какую сторону: плохую или хорошую? — Алексарту задело за живое то, как с ней разговаривала Лебедяна. — Обычно, если я кому-то что-то предлагаю, все неизменно соглашаются, а эта ещё сомневается!
— Есть и то и другое… — уклончиво произнесла Лебедяна, нисколько не заискивая перед такой важной персоной.
— И можешь назвать то, что у меня плохо? Почти угрожающе произнесла Алексарта, неожиданно встретившись с фигурой, равной ей по духу.
— Если хотите, могу и сказать…
Уверенный в себе тон девушки и в том, что должно быть в жизни, начал бесить зазнавшуюся правительницу: так в глаза ей ещё никто ни разу не заявлял! И, чтобы хоть как-то урезонить девушку, она неожиданно спросила. — А ты не боишься, что за столь дерзкие речи я могу тебя наказать?
— Не боюсь… Мне терять уже нечего! — с безразличным спокойствием ответила Лебедяна. — Отец у меня в психбольнице, а мачеха и сводная сестра оказались предательницами. А себя мне уже не жалко!
— Давай, так договоримся: я назначаю тебе испытательный срок три луны… — неожиданно сменив гнев на милость, Алексарта вдруг поняла, что чуть не потеряла человека надёжного среди вьющихся вокруг искателей милости, воров и предателей. — Пройдёшь, будешь амазонкой!
— Предупреждаю, если что-то надо будет делать против моей совести, я это делать не буду… — в глазах Лебедяны мелькнул жесткий взгляд того самого волка, с которым она как-то в юности сразилась, а теперь сама полностью оправдывала его характер.
— Хорошо! — усмехнулась Алексарта, и сразу же решила, что такую возможность ей обязательно представит. — А сейчас на время испытаний поселишься среди амазонок, получишь их доспехи, оружие и коня. Ступай!
Лебедяна поклонилась с достоинством человека независимого, повернулась и пошла туда, куда указывала ей одна из входных амазонок.
Перко, выждав до вечера, решил родственников не будоражить своим появлением, а поинтересоваться, как идут дела у Лебедяны. Пробравшись к охранницам — амазонкам незаметно, он прислушался к их разговору.
— Веселина, ты слышала, что к нам на испытания прислали новую девушку… — спросила одна из них другую.
— Слышала, Бронислава, слышала… — ответила она. — Она приходила к Алексарте за судом праведным и справедливым…
— Я чо-то в первый раз слышу о таком суде… — сказала Бронислава. — Говорят такой суд раньше был лет шесть назад до появлении сарматской Алексарты… А, вот как раз эта девушка шесть лет где-то была, а теперь явилась!
— Как оказалось, это её мачеха отправила своего мужа в психбольницу, а на неё всё свалила… — Веселина удивленно развела руками. — А Алексарта-то наша признала её невиновной и даже в амазонки пригласила!
—Она проверку ей устроила по нормам нашим…
— И как? Она прошла?
— Как оказалось, во все мишени прямо в яблочко… Ты могёшь попасть прямо в яблочко?
— Не-е-е, я только рядом… — Веселина заулыбалась. — Мне и этого хватат… А что стало с мачехой и сводной сестрой девушки?
— Вышена мне по секрету говорила, мол, она их в свой личный оборот теперь возьмет… — засмеялась Бронислава. — У сводной сестры её уже хахаля Амдала на ночь к себе определят!
— Она могёт… Их вон скока у неё перебывало! — засмеялись обе. — И этот красавчик теперь обхаживать в лежанке станет!
— Вот, сволочи, какие порядки устроили! — чуть не заругался Перко, услышав разговор амазонок. — Амдал? Да ни в какую мой друг не пойдёт в хахали к сарматке!
Узнав, что было нужно, он повернулся и тихо растворился в темноте леса.
2.
Казарма амазонок представляла собой просторное здание, в котором стояли лежанки в ряд с той и другой стороны по две сверху и две снизу так, что между ними имелся проход в две фигуры девушки, образовывая целый ряд. Такой ряд имелся с одной стороны. Такой же ряд имелся и с другой стороны, образовывая в центре большой проход в десять фигур амазонки. Именно в проходе и строились девушки по утрам после подъёма и по вечерам перед отбоем.
Когда Лебедяна пришла в эту казарму, её сразу же привели к начальнице амазонок Стояне.
— Так-так… — Стояна почесала затылок. — Значит, ты у нас на испытательном сроке… Три луны… А почему не на постоянно?
— Не захотела… — честно призналась Лебедяна, внимательно про себя изучая свою начальницу. — Кожа белая, волосы русые, глаза зеленовато-карие, нос с горбинкой, брови изогнутые вниз… Не сарматка… Это уже хорошо! А то, куда ни глянь, что ни начальница, то сарматка!
Честность и доверчивый тон понравились Стояне и она, кивнув Лебедяне, распорядилась. — Новой амазонке указать место для отдыха, дать оружие и защиту, а завтра пусть сама себе выберет коня!
Так Лебедяна оказалась среди амазонок…
Как оказалось, в казарме жили только незамужние амазонки. Все амазонки, у которых имелась семья, жили со своей семьёй отдельно друг от друга. Причем выходить замуж можно было только тогда, когда свободная амазонка убивала мужчину, либо в ходе войны, либо в ходе своей служебной деятельности. Однако иметь мужчину для свободной любви могла любая из них и в любом количестве. Несмотря на то, что эти правила нравились многим из амазонок, Лебедяна, воспитанная Везничем в духе равенства мужчины и женщины и единственного предназначения для создания семьи, их взгляды не разделяла. Желания убивать мужчин у неё тоже не было. Но пока о своих взглядах на жизнь она помалкивала, хотя некоторые свободные амазонки то и дело приставали к ней с вопросами.
В первое свое дежурство по охране земельных участков она вышла в паре со своей соседкой по лежанке, которую звали Борна. Это была невысокая девушка, не отличавшаяся красотой и не тратившая своё время на поиски мужчин или сбитня крепкого: выпивать амазонкам не разрешалось, но многие втихаря этим злоупотребляли. Однако Борна была из многодетной семьи и пошла в амазонки из-за того, что семья жила впроголодь. Своё жалование за службу она почти всё отправляла в семью для того, чтобы родители могли прокормить её братьев и сестер.
В разговоре и общении амазонок Борна почти не участвовала, поэтому для Лебедяны это была неплохая напарница. Территория, которую нужно было охранять Лебедяне и Борне была большой, поэтому охрану они вели на конях с разных сторон поодиночке, лишь периодически встречаясь. Днем на данной земле трудились горожане, выращивая овощи и злаки, а с вечера до утра охраняли амазонки от набегов кабанов, зайцев и других животных.
Вот и Борна с Лебедяной, заступив на дежурство вечером, когда горожане ушли с полей, разделились, двигаясь по кругу: Борна поехала к лесу, а Лебедяна — к оврагу с другой стороны, не спеша, пустив коней шагом и просматривая обширные поля.
Солнце склонилось к закату, когда Лебедяна подъехала к лесу.
— Лебедяна…
Этот тихий голос она узнала бы сразу из сотни других, особенно приятно это было ей услышать после случившихся событий. Но в этот раз, оглянувшись на голос, она тут же приложила палец к губам, показывая Перко, чтобы тот не разговаривал громко.
Махнув ему рукой, чтобы тот вышел из кустов и пошел рядом со стороны леса так, что Борна не смогла бы его увидеть, она тихо произнесла. — Перко… Ты как здесь оказался?
— Тебя не было нигде два дня, вот и решил тебя искать… — тихо произнес он, идя рядом с ней так, чтобы его закрывал корпус коня от глаз Борны. — Я всё знаю про мачеху и её дочку, а также то, что ты пошла в амазонки…
— Я ещё не решила, идти или нет… Здесь мне многое не нравится… Да и от мачехи с сестрицей подальше…
— Я тут поинтересовался про сарматку Алексарту… — Перко подошел поближе и почти шепотом добавил. — Будь осторожна: она жестокая и хитрая! Постарается тебя как-нибудь замарать так, чтобы ты была полностью в её власти. Опасайся её! И помни, она всё делает чужими руками! При первой возможности тебя подставит. А амазонкам ты особенно-то не доверяйся… Большая часть из них продажная!
Он улыбнулся и добавил. — Я тут тебе кабанчика подстрелил… Возьми!
Увидев, как она замахала отрицательно руками, добавил. — Надо же как-то отвести от тебя подозрение, что со мной общалась! Выстрели в него своей стрелой, а то не поверят, что это сделала ты! И помни: ежели что, я на той стороне Великой Вороны у кай-саков…
И исчез, оставив на дороге кабанью тушку. Лебедяна натянула лук и выстрелила в кабана своей стрелой, а потом крикнула Борну.
Когда Борна подъехала и увидела кабана со стрелой Лебедяны, обрадовалась так, что забыла обо всё на свете. — Да, ты… Ты… Такая молодец… Ты не представляешь, что нам теперь будет…
— Не представляю… — спокойно ответила Лебедяна, усмехаясь и видя восхищенное лицо Борны.
— Нам с тобой по передней ноге кабана дадут! — и, уставившись на Лебедяну, вдруг умоляюще сложила руки перед ней. — Подружка моя милая! Отдай мне свою ногу кабана! Я их обе отнесу семье моей: их много и еды всегда не хватает!
— Да бери… Мне ничего не надо! — усмехнулась Лебедяна такому взрыву эмоций амазонки, помня о наказе Перко особенно не доверяться амазонкам.
— Спасибо, подружка… — и вдруг она спохватилась. — Ты не возражаешь, если я отвезу кабана в казарму?
— Вези… Я продолжу караулить! — произнесла Лебедяна, вспомнив Перко и улыбнувшись, запрыгнула на коня и поехала по маршруту дальше.
Борна, с трудом затащив тушу кабана на коня, пошла с ним рядом в сторону казармы.
После захода солнца она вернулась слегка навеселе. Теперь им вдвоём предстояло ездить по маршруту. Поскольку её распирало от нахлынувших чувств, то она рассказала, как в казарме, отделили задние ноги и отправили их сарматке Алексарте, передние ноги отдали им с Лебедяной, а всё остальное Стояна оставила себе, а часть отдала амазонкам, которые и устроили пир горой.
— Передние ноги я отвезла семье… — она довольно посмотрела на Лебедяну. — Мужики мне за это налили целую кружку сбитня крепкого… Спасибо, тебе! Я твоя должница теперь…
— Может, отдохнёшь? А я похожу по тропинке вокруг? — спросила Лебедяна, видя, как Борна начинает клониться в сторону.
— Угу… — только и смогла произнести она, окончательно сморенная сбитнем.
Лебедяна привязала её к коню, уложив голову к шее. Так и пошла, держа в поводу двух коней вдоль тропинки, освещаемой луной. Когда уставала, садилась на коня и не спеша объезжала территорию. Так и встретила она рассвет…
А тут и Борна, проснувшись, испуганно спросила. — Я что спала?
Лебедяна, усмехнувшись, развязала ей руки, обнимающие конскую шею, и ноги, и ничего не ответила на её вопрос, но добавила. — Ты могла упасть во время несения дежурства…
— Так я что, несла дежурство? — наивно спросила Борна.
— Выходит так… — хитро подмигнув ей, произнесла Лебедяна. — Несла…
— Ну, ты даёшь! — восхищенно произнесла Борна, понимая, что только что, благодаря напарнице, избежала наказания.
Как ни в чём не бывало, они прибыли в казарму и доложили Стояне о том, что всё в порядке. Им разрешили отдыхать, но к вечеру быть готовыми к дежурству.
В этот раз ночное дежурство обошлось без приключений…
Между тем Алексарта, довольная двумя бесконечными ночами от удовольствия, доставляемого ей Амдалом, и раздраженная успехами Лебедяны при охране земельных угодий, вызвала к себе Ядилу.
— Ты что, милочка, забыла, кому обязана своей жизнью? — без предисловий начала атаку Алексарта. — Ты где-то прохлаждаешься, а твоя сестрица между тем охотится на кабанов! Её всячески восхваляют, а ты не можешь ей придумать такую работу, чтобы она хоть как-то провинилась!
— Так надо сделать наоборот: раз она хорошо охотится, надо оттуда её убрать, а дать ей работу, далёкую от охоты! — Ядила уже рассуждала не как женщина, а как мужчина. — У нас в школе полный беспорядок, вот пускай там и наведёт его!
— А мне говорили, там порядок… — удивленно произнесла Алексарта. — Ты о чём?
— А о том, что девчонки бьют мальчишек, не дают им быть уверенными в себе…
— Ну, так это хорошо! Пускай и дальше так делают! — хмыкнула Алексарта. — Что ж тут плохого?
— Да то, что мальчишки разделились на две группы: одна группа стала во всём подчиняться девчонкам, а другая, наоборот — не подчиняется и бьёт их! Так вот и дайте ей задание обеспечить там тишину и порядок!
— Ну, ты и зараза… — хмыкнула Алексарта. — Да такое никому не под силу! Ведь она же твоя сестра…
— Никакая она мне не сестра! — зло прошипела Ядила.
— Ладно, иди… — Алексарта только покачала головой в след уходящей Ядиле и добавила. — Не хотела бы я, чтобы у меня была такая сестра…
Лебедяна, вызванная к сарматской княгине через Стояну, предстала перед ней в полном своём обмундировании и оружии.
— Мне сказывали, что в школе нашей творятся безобразия девочками по отношению к мальчикам… — начала Алексарта без всякого предисловия. — Твоя задача одна — навести там порядок. Можешь идти!
Предупрежденная Перко о том, что Алексарта может сделать ей какую-нибудь гадость, Лебедяна даже не стала уточнять ничего, молча поклонилась, повернулась и пошла к выходу. Там, сев на своего коня, не торопясь, направилась к тому месту, которое называлось школой.
Это был невысокий дом, в котором крики девочек и мальчиков были слышны далеко, поэтому Лебедяна даже не сомневалась, что это та самая школа, в которой ей предстояло навести порядок.
Войдя в помещение, она увидела следующее: все девчонки, как озверевшие животные кидались с кулаками на мальчишек. Причем мальчишки разделились на две категории: одни отчаянно и молча с ними дрались, другие, спрятавшись под своими руками, сидели по углам, даже не пытаясь сопротивляться. Их учительница, пожилая женщина спокойно смотрела на всё это, не пытаясь прекратить это безобразие.
Увидев амазонку, вошедшую в помещение, учительница первая вышла к ней.
— Скажите, уважаемая, дети так себя всегда ведут? — спросила её Лебедяна.
— Да… Вот выдохнутся, тогда и начнём занятия… — ответила учительница.
— И сколько времени уходит у них на такое поведение?
— Да почти всё время… — учительница вздохнула. — Ушла бы отсюда, да кормить семью надо! Хоть небольшое, но жалование платят…
— Скажите, уважаемая, у вас ещё есть помещение? — Лебедяна вдруг вспомнила о том, что рассказывал им с Перко Везнич о времени равенства: в этом случае мальчики и девочки обучались по отдельности и драк, таких как эти, тогда не было. Вот и сейчас ей в голову пришла та же мысль разделить их по помещениям.
— Да, есть ещё одно помещение, но оно меньше, чем это! — учительница не понимала, чего хочет эта амазонка.
— Уважаемая, меня к вам направила сарматская княгиня Алексарта для того, чтобы я навела здесь порядок! — твердо произнесла она, обращаясь к учительнице. — И прекратила эти драки, на которые тратится всё время учеников.
Её твёрдый уверенный тон громкого голоса отрезвляюще подействовал на учеников, которые тут же прекратили драться. Лебедяна это сразу же заметила.
— Слушайте все! — почти приказным голосом она обратилась к ученикам, которые с удивлением смотрели на амазонку, неизвестно откуда взявшуюся в школе. — Девочкам отойти к левой стене, мальчикам — к правой!
— А тем, кто не захочет? — это высокая темноволосая девочка решила показать свой норов.
— Тем, кто не захочет, остаться на месте! — не задумываясь, приказала Лебедяна.
Медленно зашевелилась толпа: девочки пошли к левой стене, а мальчики, отряхиваясь, к правой. Но и в центре остались несколько девочек лет двенадцати, среди которых возвышалась та, которая только что задала вопрос.
Когда оказалось, что больше перемещаться было некому, Лебедяна подошла к главной заговорщице.
— Почему не исполняешь то, что приказано? — спросила она, глядя прямо в глаза заговорщице.
— А ты кто такая, чтобы мне приказывать? — гневно спросила она, сжимая кулаки.
— Ещё раз повторяю для всех вас: я прислана сюда сарматской княгиней Алексартой для того, чтобы навести здесь порядок! — громко произнесла она, обращаясь ко всем ученикам.
— А мне Алексарта не указ! — произнесла, сжав зубы, заговорщица и ударила своим кулаком амазонку.
Лебедяна ждала этого удара и, перехватив руку с одновременным шагом вперед, как учил Везнич, сделала ей подножку, закрутив руку. От сильной боли заговорщица взвыла, повалившись на пол, и оставляя руку в руке Лебедяны, которая стояла, как ни в чем не бывало.
— Отпусти…. — умоляла заговорщица, которая в школе считалась лидером. — Я больше не буду!
— Ну, кто ещё этого хочет? — спросила Лебедяна.
В помещении стало тихо так, что пролёт мухи был бы слышен: лидер посрамлён! Все оставшиеся в центре девочки быстро перешли на левую сторону. Лебедяна тут же отпустила руку лидера.
— Отведите мальчиков в малое помещение, так как их меньше, чем девочек! — приказала она учительнице, которая, увидев, как быстро прекратился бой с самой оголтелой ученицей, тоже сочла нужным не задавая вопросов, быстро подчиниться. Собрав их, она открыла дверь, пропуская по одному. Оглянувшись на амазонку, услышала. — И наведите там порядок!
Подождав, когда все мальчики окажутся в другой комнате, Лебедяна громко произнесла. — А вы, уважаемые ученицы, прямо сейчас здесь наведёте порядок. Время пошло!
Кто-то с неохотой, кто-то из страха, а кому-то просто надоело драться с мальчишками, которые были меньше по росту и силе, начали поднимать лавки и ставить всё на место.
— Ты не обижайся, что так получилось… — Лебедяна подозвала ту самую девочку, которая на неё напала.
От этих слов заговорщица, которая по-прежнему сердилась за тот позор, который ей достался, удивилась: она никак не ожидала человеческого обращения победителя с побежденным, да и не принято это было в их среде.
— Я хотела бы тебя попросить стать на время учительницей для девочек! Ведь ты уже большая и много знаешь, могла бы им много чего рассказать. Тебя как зовут?
— Бояна… — прошептала та, всё ещё не веря в происходящее.
От удивления девочка раскрыла рот, из глаз её чуть не полились слёзы: она всегда мечтала хоть на мгновение занять место учительницы и попробовать те ощущения, которые испытывала та во время занятий! Кивнув головой Лебедяне, она вдруг почувствовала, что та злость, которую только что испытывала к этой амазонке, куда-то улетучилась сама собой.
Меж тем, Лебедяна заглянула в то помещение, в котором собрались мальчики, и осталась довольна: хоть и пыльно, но если открыть окна, то можно проводить занятия.
Как только из-за угла появилась учительница, Лебедяна её спросила. — Уважаемая, как вы считаете, Бояна справится с обучением девочек, хотя бы на время, пока вторая учительница не появится?
— Да, конечно! — обрадованно произнесла учительница, затем поклонилась Лебедяне. — Спасибо! Я давно так хотела сделать, да сарматская княгиня Алексарта не даёт!
Попрощавшись, Лебедяна вышла — теперь ей делать здесь нечего, порядок-то наведен! Сев на коня, она направилась в казарму, доложить Стояне о выполнении задания.
Алексарта, узнав в подробностях о том, как Лебедяна быстро навела порядок в школе, пришла в бешенство. Вызвав Ядилу, она накинулась на неё с кулаками. — Ну, идиотка, какую ты мне гадость подсунула? Что я теперь скажу нашей царице? Что ввела в школе режим равноправия? А как же власть женщин над мужчинами? Это ты, зараза, всё придумала!
— Ну, я же не знала, что всё так получится… — начала оправдываться Ядила.
— Уйди с глаз моих! — Алексарта хитро прищурила один глаз так, чтобы Ядила не увидела игру. — Да придумай-ка что-нибудь посерьёзнее, поняла? Сроку тебе один день!
Ядила, поклонившись, пошла к выходу, считая, что на этот раз ещё хорошо отделалась.
На следующий день, стоило ей показаться Алексарте на глаза, как та строго спросила. — Ну, что, придумала?
— Есть одна идея… — начала Ядила, осторожно прощупывая почву и смотря, как хозяйка будет на неё реагировать. — А что, если отправить Лебедяну на поиски диадемы могущества женщин?
— Это что ещё за диадема такая? — удивилась Алексарта, но слово «могущество» ей понравилось, и интерес появился.
— От одной жрицы я слышала, что была пятьсот лет назад сделана диадема из двух частей — жемчужного основания с бронзовой накладкой — начала Ядила, внимательно читая по глазам своей хозяйки, когда можно будет закончить своё враньё. — Но для того, чтобы диадема давала могущество, на накладке имеется место для золотой восьмиконечной звезды, которая даёт власть, мудрость и долголетие…
— Ну-ну, продолжай… Я внимательно слушаю…
По голосу хозяйки Ядила поняла, что всё сказанное ею пока Алексарту не впечатлило, тогда она добавила. — Но этого мало, она является волшебной, придавая хозяйке могущество над другими! Вот пусть сестрица и постарается…
— Да-а-а… За что же ты так не любишь свою сестру? — удивилась Алексарта, качая головой. — Да так, что посылаешь на верную смерть?
— Ну, раз она хочет быть амазонкой, вот пусть и постарается! — хитро ухмыльнувшись, Ядила склонилась в низком поклоне.
— Уходи с глаз моих долой! — Алексарта играла сердитую начальницу, но не знала, что Ядила уже давно её раскусила, и все приёмчики хозяйки знала очень хорошо.
О том, что её вызывает Алексарта, Лебедяна узнала от Стояны, которая предупредила её, что сарматка задумала что-то очень плохое. Поблагодарив Стояну за предупреждение, она поспешила к сарматской княгине.
— Ты успешно прошла два испытания, но третье будет самым трудным… — Алексарта сделала вид, будто это обычное испытание. — Так вот, Лебедяна, тебе предстоит найти диадему могущества женщин над мужчинами на века. Мне известно только то, что эта диадема состоит из двух частей — жемчужного основания с бронзовой накладкой и заколки в виде восьмиконечной звезды. После того, как заклинаниями маги дали ей силу, она сможет мне дать власть, мудрость и долголетие! Достанешь эту диадему — быть тебе амазонкой, а не достанешь — голова с плеч твоему отцу!
— Я не буду это делать! — просто произнесла Лебедяна, смотря прямо в её глаза.
— Я забыла тебе сказать, что от этого будет зависеть жизнь твоего отца! — коварная Алексарта приберегла, ухмыляясь про себя, это условие.
Ничего не сказала Лебедяна сарматской княгине, только кивнула и, повернувшись, вышла. Сев на своего коня, как была в кольчуге, с луком и стрелами, так и поехала в лес к Везничу.
3
Везнич и Перко как будто знали, что скоро приедет Лебедяна — они даже ужин приготовили и нисколько не удивились, когда услышали стук в дверь.
— Ну, я нисколько не удивлён… — тихо признался Везнич, когда услышал, то, что предстояло сделать Лебедяне. — Но сама Алексарта не могла до такого додуматься…
— Думаю, это сестрица твоя Ядила постаралась! — усмехнулся Перко. — У неё мозгов хватит такое придумать.
— Да вы не над этим думайте! — рассердилась Лебедяна. — А над тем, как выполнить это!
— Скажи, Лебедяна, а тебе это нужно? Ты и в правду хочешь, чтобы женщины на века командовали мужчинами? — спросил её Везнич.
— Ничего такого я не хочу! Я видела, что даёт такое командование: девочки бьют мальчиков, жёны — мужей… Собственность передаётся по женской линии… Женщинам разрешается иметь несколько мужей, а мужья никаких прав не имеют и не хотят ничего делать! — Лебедяна загибала пальцы, оповещая Везнича о недостатках такого правления. — Моя бы воля, я бы ввела равенство в правах мужчины и женщины и обязательность иметь одной женщине одного мужчины по любви!
— Ну, вот теперь понятно! — Везнич улыбнулся. — А то я уже засомневался в том, что зря проводил с вами занятия.
— Когда-то, пятьсот лет назад здесь был таинственный остров, который создала сама Великая Ворона. Так вот на нём и были созданы два основания – одно из стекла, а другое – из жемчужин с бронзовыми накладками для установки заколки из восьмиконечной звезды Ра. Им женщинами-магами дана была одинаковая сила. Но и заколок было сделано две внешне совершенно одинаковые: одна из золота, а другая – из бронзы. При этом при придании им силы мой предок, тоже Везнич, сделал так, что всю силу и могущество получила не золотая, а бронзовая звезда Ра. — Везнич остановился, чтобы посмотреть, какой эффект произведёт его сообщение. Но Лебедяна и Перко молча слушали его сообщение. И он продолжил. — Тогда же ваши предки Селяна и Пер в Любомир устроили свадьбу, на которой им была подарена эта диадема с бронзовой звездой Ра. Но получилось так, что Ядига, предок теперешней Ядилы, отравила Селяну. И эта диадема с бронзовой звездой Ра исчезла. Через некоторое время, после того как на то поселение, которое было в этих же местах, напали киммерийцы. Так вот, по рассказам очевидцев, у киммерийской княжны, которая осталась там править, была похожая диадема, но с заколкой в виде золотой звезды… И её Ядига отравила, так как та отказалась от власти и захотела общественной жизни, не оправдав её надежды приобщение к власти. Неизвестно, где сейчас находятся обе звезды Ра, которой не дали сил, как и оба основания диадемы – жемчужное и стеклянное…
Подумав немного, он предложил. — А что если сделать для сарматской княгини несколько не так… Пусть это будет жемчужное основание с бронзовой накладкой и бронзовой восьмиконечной звездой Ра вместо золотой. В этом случае волшебная часть тоже изменится: вместо того, чтобы получить силу на власть женщин, будет сформирована сила на равенство мужчин и женщин с обязательностью иметь одному мужчине одну женщину по любви и наоборот, чтобы было равенство и справедливость во всём! А когда Алексарта наденет эту диадему, то ей придётся выполнять это условие! Ну, что? Стоит ли в этом случае идти на большие испытания, чтобы получилось равенство мужчины и женщины вместо власти женщины над мужчинами? И отца Лебедяны освободим?
Лебедяна и Перко даже захлопали в ладоши от такой идеи. Так за разговорами наступило время отдыха. Тогда же Везнич предложил им обсудить эту идею с Ладой, богиней любви, которую он попытается вызвать рано утром с помощью своих обрядов, сжигая лекарственные травы и проводя определенные наговоры. За это время Лебедяна и Перко должны успеть с ней переговорить. Договорившись, что с утра продолжат детальную разработку путешествия, они легли спать.
4.
Как только солнышко собралось выглянуть из-за горизонта, Везнич с травами, Лебедяна и Перко были у озера. Везнич неподалёку начал жечь свои травы и что-то шептать, сначала тихо-тихо, потом — громче и, наконец, очень громко…
Вдруг из облачка тумана, закрутившегося в светло-розовом вихре, появилась полупрозрачная фигура богини Лады.
— Кто посмел прервать моё посещение приозёрных цветов? — строго спросила она, воздавая руки к небу.
— Прости, матушка богиня, это я, Лебедяна… — ответила бесстрашная девушка.
— И я, Перко… — добавил верный рыцарь Лебедяны.
— Говорите, что вам надо, у нас немного времени… — уже не сердясь, произнесла богиня Лада.
— Моя сарматская княгиня Алексарта послала меня за диадемой из двух частей — жемчужного основания и золотой накладки для заколки из восьмиконечной звезды Ра, имеющих волшебную силу, которую она хочет использовать для себя, чтобы получить власть, а также, чтобы женщины всегда имели больше прав, чем мужчины. — Лебедяна посмотрела на Перко и добавила. — А можно ли сделать так, чтобы женщины и мужчины были равны, и у одного мужчины была одна женщина по взаимной любви и наоборот? В этом случае нам нужно знать, где искать это основание и бронзовую заколку звезды Ра?
— Можно, но для этого придётся вам на Каменном поясе найти Хозяйку медной горы и получить от неё информацию о нахождении бронзовых частей диадемы через медь, южнее найти жрецов Агния и Ведану, которые знают, где находится бронзовые части диадемы через олово. За жемчугом для основания вам придётся встретиться с друидами Варяжского моря и магами Таврики Сидой и Белозером. Возможно, они вам подскажут, как найти и где теперь находится то, что вы ищете…
— Спасибо, матушка! — только и успели произнести Лебедяна и Перко.
Как только трава Везнича закончилась, дым перестал идти, и Лада растворилась в воздухе.
— Ну что, друзья! — Везнич обратился к Лебедяне и Перко. — Теперь мы хоть знаем, что это возможно. Давайте составим карту нашего путешествия и начнём к нему готовиться… Я давно хотел посетить родные места силы на Каменном поясе, поэтому, если вы не возражаете, в путешествие мы пойдём вместе!
Лебедяна и Перко радостно улыбнулись и поклонились Везничу: они ещё полностью не отошли от того, что имели встречу с самой богиней Ладой!
В избушке Везнич достал карту, и друзья нанесли будущий маршрут на неё.
Когда карта была закончена, получалось, что сначала нужно было пройти поля, леса, реку Итиль, предгорья Каменного пояса, побывать у родственников Везнича, найти Азов — гору и встретиться в ней с самой Хозяйкой медной горы, чтобы по меди для получения бронзы узнать место диадемы, познакомиться со странным народом «чудь». Однако, что попросит взамен Хозяйка медной горы — оставалось неизвестным.
Оттуда, огибая горы и долины, через реки и леса нужно будет спуститься на юг Каменного пояса, найти пещеру, в которой жили огнепоклонники Агний и Ведана, которые могут через олово указать свою точку нахождения диадемы и звезды Ра. По мнению Везнича им можно было бы предложить подстреленных птиц или животных для жертвоприношения.
Чтобы получить информацию по жемчугу для основания диадемы, им придётся пройти севернее того маршрута, которым они шли на Каменный пояс и пройти в земли друидов у Варяжского моря. Но после этого появляется необходимость ехать в Таврику, где плещется море Понт Евксинский и искать там по пещерам магов Сиду и Белозера. Что попросят взамен этой информации маги, также было неизвестно…
Только тогда можно будет по трём точкам попытаться найти утерянную диадему и звезду Ра, и, вернувшись назад, отдать Алексарте диадему и звезду Ра.
— Так что неизвестных вопросов остаётся очень много… — произнёс Везнич, поглядывая на Лебедяну и её верного рыцаря. — И неизвестно, чем всё это закончится. Согласны ли вы начать такое путешествие?
Лебедяна и Перко кивнули головами в знак согласия.
— Тогда подождем четырнадцатого лунного дня и начнём путешествие. — подвел итоги Везнич. — А сейчас начнём готовиться: надо подготовить лошадей, оружие, веревки, теплую одежду и многое другое, для чего с собой возьмем по лишней лошади!
— А, вот вы где! — произнесла громко Ядила, слезая с коня в полном обмундировании амазонки. — Меня Алексарта послала с тобой, Лебедяна! Тебе нет доверия!
— Это тебе нет доверия… — тихо произнесла Лебедяна, но Перко услышал и кивнул головой. А вслух сказала без особого удовольствия. — Раз так, собирайся! Ехать придётся долго и трудно!
Когда подошло время начала путешествия, утром друзья, поклонившись избушке, которая их всё это время обогревала, сели на коней и направились на восток…
5.
Прошло две недели. До побережья реки Итиль они добрались без особых проблем, но вот пред ними раскинулась огромная водная преграда в виде бескрайней реки.
— Будем делать плот! — сказал Везнич. — Для этого нам понадобятся сухие толстые деревья, которые мы свяжем между собой веревками. Мы с Перко идём искать деревья, а ты, Лебедяна, будешь здесь готовить еду, а ты, Ядила, охранять вещи. Делать плот — долгое дело, придётся использовать помощь лошадиную…
Так и порешили: Лебедяна и Ядила обосновались на берегу, куда свозили деревья мужчины, и готовили пищу и охраняли вещи, а Везнич и Перко, который попутно умудрился подстрелить в лесу пару зайцев, свозили старые сухие деревья, у которых на месте обрубали топором сучья. Через неделю плот был готов, даже для лошадей в центре его было предусмотрено ограждение.
Дождавшись очередного утра благополучного лунного дня, друзья начали переправу: Везнич и Перко гребли веслами по сторонам плота, а Лебедяна стояла на руле, Ядила успокаивала лощадей. Лошади стояли в центре и от каждого шевеления плота готовы были умереть от страха. Только к вечеру плот причалил к другому берегу реки…
Уставшие, но счастливые от того, что смогли преодолеть первое серьёзное смертельное испытание, все, в том числе и лошади, с радостью перебрались на берег, где и упали на землю, а потом, отдохнув немного, устроили место для отдыха. Они прекрасно сознавали, что им повезло очень крупно: случись что-то с плотом, или погодой, и им бы не выплыть…
Отдохнув ночь, на утро они, снова снарядив своих лошадей и развязав плот, чтобы снова иметь веревки на случай переплытия какой-нибудь большой реки, направились на восток к горам Каменного пояса.
Однажды во время отдыха зашёл разговор про народ «чудь», который был обозначен на карте. И как всегда, все вопросы были адресованы Везничу.
— Вы спрашиваете, кто такой народ «чудь»? — переспросил Везнич. — Ну, что же, расскажу то, что знаю…
— Вот что предания говорят о чуди белоглазой… — начал он, вспоминая то, что читал ранее об этих людях. — Жили-были когда-то в пещерах Каменного пояса люди с белыми глазами. За это их так и назвали — чудные или чуждые, необычные люди, как высокого, так и низкого роста.
Они и вправду были необычными: в темноте пещер видели также хорошо, как и при обычном свете. Мало того, что они были огромного роста, но ещё умели колдовать так, что простые люди их не видели, если они этого не хотели. Силы они будто были необычайной: говорят, был случай, когда такой чудин как-то чихнул, то от его чиха барана подхватил ветер, поднял над землёй и ударил о землю. Баран тут же и умер.
Жили эти чудины как правило по берегам рек и озёр, но свободно могли входить в известные им пещеры. Были случаи, когда обычные люди успевали увидеть, как в скале вдруг открывалась огромная каменная дверь, пряча за собой силуэт маленького или большого человека.
Хоронили чудины своих умерших в курганах вместе с предметами, которыми пользовались умершие, веря в то, что и в загробном мире им придется этими предметами пользоваться.
По преданиям и сказам высокие представители «чуди белоглазой» отличались особой красотой, статью, владели йогическими способностями и обладали обширными и глубокими знаниями о природе. Они не знают корысти, равнодушны к золоту. Они не знали раздоров и болезней, жили по совести и справедливости, смерть к людям приходила только от пресыщения жизнью. Их жрецы могут носиться по воздуху, ходить по воде не проваливаясь, медленным шагом проходить через огонь…
Но вот стала в тех местах расти белая береза, что означало, по древнему предсказанию, скорый приход сюда белого народа и их царя, который установит свой порядок. Люди чуди выкопали ямы, поставили стойки, навалили сверху камни. Зашли в укрытия, вырвали стойки и камнями засыпались.
Тогда же ведуны говорили, что чудь не закопалась, а ушла в неведомую подземную страну и когда-то вернётся со всеми добытыми сокровищами.
По некоторым легендам чудь оставила на месте высокую чудо — девицу строгую и красивую для наблюдения за кладами, драгоценностями, камнями в горах, чтобы хорошим людям помогала…
— Это и есть Хозяйка медной горы? — не удержался Перко. — Это к ней мы идём?
— Да, и так её называли… Да только не всем она показывается!
— А что надо сделать, чтобы она показалась? — Перко не унимался.
— А нужно подойти к Азов-горе и громко сказать «дорогое имечко»… — Везнич задумался.
— А ты, Везнич, знаешь это «дорогое имечко»? — со страхом в голосе спросила Лебедяна.
Везнич только головой покачал. — Нет… Не знаю…
Везнич остался дежурить в ночь, а Лебедяна, Ядила и Перко долго не могли уснуть, переваривая то, что им рассказал ведун.
6.
Долго ли коротко ли проходили дни за днями, уже и ночи стали холоднее, пока они не подошли к горам Каменного пояса, тому месту, где встречались реки Европы и Сибири и имелся самый узкий перевал.
— Вот здесь на утёсе стоит дом моих родителей! — тихо произнёс Везнич, голос которого задрожал от избытка чувств. — Зайдём?
— Конечно! — всё устали от езды по уральской тайге.
Когда подошли к дому, то увидели повсюду запустение, и тут же испытали ощущение, что здесь давно никто не живёт, поэтому во дворе остановились. Везнич, наоборот, почти вбежал в дом и тоже остановился: здесь уже давно никто не жил. Потрогав рукой стол, не обращая внимания на скопившуюся пыль, он прошёл в комнату и никого не увидел. Побыв немного и вытерев набежавшую слезу, он вышел. Молча пошёл к одному из домов, у которого ещё горел свет в окне.
— Ты кто? — из-за стола встала молодая черноволосая девушка с красной родинкой между глаз. И удивлённо произнесла. — Что тебе надо здесь? Ваших бандитов уже много лет здесь не было!
— Не бандит! — Везнич ещё больше удивился. — Я – Везнич, сын Чернавы и Веденея! Прапраправнук Везнича и Даргатавы! А ты кто?
— Я Камасаруя! Соседка твоих родителей… Мои предки – киммерийцы… — произнесла девушка.
— Так что же здесь произошло? — настаивал Везнич.
— Несколько лет назад сюда пришли бандиты и убили всех, кто был в это время в поселении… Взяли всё, что хотели и ушли! — произнесла она с сожалением. — Я была в лесу, собирала травы для лечения… Поэтому осталась жива…
Она посмотрела в окно и увидела остальных.
— Везнич, может, вы у меня переночуете? — обратилась она к Везничу. — А завтра сходим на могилки к твоим и моим родителям… С дороги устали ведь!
— Хорошо… Я схожу за остальными! — произнёс он и вышел из дома.
— Вот что… Предлагаю остановиться у Камасаруи… — он пустил глаза вниз, потом снова поднял и сказал с большим трудом. — Мне надо завтра на могилку к родным сходить… А вы отдохнёте!
— А что с ними стряслось? — вечно любопытная Ядила решила оценить обстановку и прикинуть, есть для неё возможность что-нибудь бесплатно получить.
— Несколько лет назад их убили бандиты…
Камасаруя оказалась очень радушной хозяйкой: скоро путешественники поужинали хоть и скромно, но хорошо. Один только Везнич есть отказался, он пил воду.
— Вы здесь отдыхайте, а я хочу вернуться в дом моих родителей! — распорядился он и встал
— Везнич, я с тобой! — Камасаруя встала. — Они и без нас здесь отдохнут! А мне надо передать тебе кое-что…
Когда вошли в дом родителей Везнича, Камасаруя кинулась к печке и сунула руку куда-то вверх, поискала там что-то, и через некоторое время вынула руку с каким-то предметом.
— Везнич, вот это отец твой, предвидя скорую смерть, передал мне и приказал передать тебе, когда ты придёшь в родной дом! — произнесла она, кладя ему в протянутую руку стрелку-ключ.
— А откуда он знал, что я…
— Придёшь? — улыбаясь, произнесла она. — Я тоже не верила… А вот ведь как… Ты здесь! Он ведь был жрецом… Предвидел это!
— А что это? — Везнич, сначала удивился, но доводами Камасаруи был сражён: отец его действительно, как и он сам, был потомственным жрецом.
— Он сказал, что ты сам узнаешь! — усмехнулась она, и, показав на красную родинку между бровями.
— Да и у тебя такая… — улыбнулся он. — Значит ты…
— Жрица, как и ты! — спокойно произнесла она. — Мои предки из ариев, живших здесь…
— А почему я тебя не знаю? — удивился Везнич.
— А тебя ещё мальчиком увезли на учение. Я тогда ещё не родилась…
— А ещё что он тебе говорил про меня? — Везнич теперь уже с приятным любопытством рассматривал девушку.
— А ещё он сказал, что ты будешь искать путеводную звезду Ра, и просил меня помочь тебе! — она улыбнулась и добавила. — Ну, вот, ты пришёл и мне можно будет, наконец, уйти отсюда… Одной-то быть как мне надоело! А ещё сказал он, что вашей команде нужен лекарь!
— А ты разве лекарь? — Везнич уже улыбался кивку Камасаруи, неожиданно почувствовав, что ему самому совсем не хочется расставаться с этой девушкой, черты которой по описанию отца очень напоминали его прапрабабушку Даргатаву, которая тоже была киммерийка.
— А теперь пойдём ко всем! — строго произнесла она. — Я не хочу, чтобы обо мне говорили плохо!
Вернувшись к команде, он рукой незаметно похлопал по карману, где лежала стрелка-ключ, и произнёс. — Камасаруя идёт с нами в качестве лекаря! Утром я схожу к могилкам родителей, а после этого идём на Азов-гору. Всем отдыхать!
На следующий день всё так и получилось как Везнич спланировал…
7.
Когда они подошли к Азов-горе, величественные камни просто очаровали Лебедяну, которая, моргая глазами от восторга перед тем, что видела, беспричинно улыбалась. Камасаруя понимая, её, улыбалась. Из уважения к этой красоте, они обе тут же слезли с коней, и повели их в поводу.
Перко тоже был удивлен красотой этих мест, но ко всему по-мужски относился сдержанно. Спешившись из уважения к этой красоте, он погладил своего коня и пошёл впереди его, держа в руке повод.
Лишь одна Ядила была недовольна и не продолжала ехать. — Что б ты, Алексарта, сдохла! Я уже устала ездить по тайге, а тут ещё и по камням надо забираться!
Как это ни странно, но только один Везнич увидел большую золотую ящерицу на самом верху камня, мимо которого должны были проехать все. Мало того, он даже заметил золотую корону, которая сверкала на солнце. И ничего не сказал друзьям, чтобы не спугнуть Хозяйку медной горы, которая вышла посмотреть на пришедших издалека людей. И даже поклонился ей, спешившись.
Когда он прошёл этот камень и оглянулся, ящерицы с короной уже не было.
— Так-так… Кажется, я понял, какое доброе слово ждет от гостей Хозяйка медной годы… — подумал Везнич, улыбаясь своему открытию.
Наконец, показалась плоская стена Азов-горы, у которой Везнич попросил спешиться Ядилу, но она не обратила никакого внимания на его слова, и приложил палец к губам, показывая, что надо помолчать.
А сам, между тем, подошёл к этой стене и громко с вежливостью обратился к ней. — Матушка — царица всех ящериц гор Каменного пояса, добрая Хозяйка Медной горы! Позволь странникам, ищущим у тебя помощи, обратиться к тебе!
К удивлению Лебедяны и Перко, стоило только Везничу закончить свою речь, как прямо перед ним огромный кусок стены отодвинулся от неё и переместился в сторону, открывая вход в пещеру. Прямо у входа они увидели силуэт высокой красивой женщины, которая наполовину была скрыта малахитовыми камнями. Вторая особенность, которая их удивила, это то, что она стояла к ним боком и не смотрела на них.
— Скажите, странники, зачем пожаловали в моё царство-государство? — обратилась она, не поворачиваясь к ним. — И не удивляйтесь тому, что я на вас не смотрю… Это для вашей же пользы…
— А то, что же будет? — хотела спросить Ядила, но вовремя одумалась.
— Вы хотите знать, что же будет, если я на вас посмотрю? — она усмехнулась, по-прежнему рассматривая драгоценный камень на стене.
— Нет-нет, матушка-царица… Мы знаем, что это нам дорого обойдется! — произнес Везнич раньше других.
— Да, это для вас будет смертельно опасно, так как после моего взгляда на человека, он либо превращается в ящерицу, либо становится камнем… — она вздохнула. — А мне так хочется вас видеть…
— Но ведь ты же нас видела с утеса! — подумал Везнич, но вслух произнёс. — Спасибо матушка-царица за беспокойство, но нам итак достаточно…
— Так зачем же вы пришли? — спросила она, не поворачиваясь.
— Моим друзьям одна сарматская правительница по имени Алексарта поручила найти волшебную диадему из жемчужного основания и бронзовой накладки для заколки в виде золотой звезды Ра, которая могла бы дать ей власть над всеми мужчинами… Подскажи, где их можно найти!
Он хотел добавить. — Но мы бы хотели заменить ей заколку на бронзовую звезду Ра, у которой есть сила вернуть равноправие мужчин и женщин, справедливость, совесть и любовь людям...
Как вдруг в голове услышал приятный женский голос. — Не надо об этом говорить вслух! В вашей команде есть чужой человек. Будь осторожен!
И Везнич закрыл рот, удивлённо оглянувшись на свою команду.
— Уже много лет я царица нашего народа… — неожиданно произнесла она тем самым приятным голосом, который он услышал только что, но с другой интонацией. — Ну и что? Одна… Не с кем даже разделить радость бытия… такая жизнь… Это ни к чему хорошему не приведет. Тем более у людей!
— Вот и Лебедяна с Перко так же думают! — обрадованно подумал Везнич, обнаружив невольную поддержку со стороны Хозяйки медной горы. – Они хотели бы, чтобы та диадема вместо власти женщин над мужчинами давала равенство прав и мужчин и женщин, а также, чтобы одному мужчине принадлежала одна женщина по любви и наоборот…
А вслух сказал. — Кроме того, Алексарта взяла в заложники отца Лебедяны, поэтому так необходимо найти их. Бронза изготавливается из меди, а ты можешь почувствовать, где находятся накладка и звезда Ра из бронзы. Пожалуйста, попробуй!
— Это будет непросто… — произнесла она. — Я могу помочь, если вы угадаете моё желание! Согласны?
— Согласны!
— Итак, вам придётся угадать моё желание… Слушайте внимательно! — строго произнесла она. — Я обязана хранить вверенные мне сокровища или обменивать их на что-то очень важное. Вот и сейчас мне очень нужна одна вещь для того, чтобы мои мастера сделали это из камня… Могу подсказать, это символизирует чистоту помыслов, покой, воскресение и царственность…
— Можно я посоветуюсь со своими друзьями по этому поводу? — спросил Везнич.
— Да, но в вашем распоряжении один час… — произнесла Хозяйка медной горы, по-прежнему оставаясь к ним сбоку и не глядя на них. И вход в пещеру закрылся.
Лебедяна, Ядила и Перко слышали весь разговор и были озадачены, поэтому разочарованно покачали головой.
— Стойте! Я знаю, что это! — Камасаруя схватила Везнича за руку.— Это цветок, который называется лилия! Вы помните, что Хозяйка медной горы сказала: «это должны сделать мастера из камня!»… Каменный цветок нужно сделать на основе лилии!
— Точно! — чуть не закричал Везнич, стукнув себя по лбу. — Сами они сорвать её не могут, но мы-то можем и принесем Хозяйке медной горы в подарок…
И друзья разбрелись по склону горы.
— Нашла! — крикнула Лебедяна, показывая Везничу на ярко красные три лилии на одном стебле.
— Отлично! Срывай её, и пойдём к Хозяйке медной горы! — Везнич был доволен: им удалось уложиться в указанное время.
Прямо у пещеры Везнич взял лилии в руку и поставил их в рог с водой, чтобы они не опали. Вход в пещеру снова открылся: Хозяйка медной горы стояла на своём месте.
— Прощайте, друзья! Если что-то пойдёт не так, хоть вы ещё сможете выполнить возложенную на вас задачу! — и взобрался на край пещеры.
— Матушка-царица, это цветок, который называется лилия… — Везнич хотел протянуть ей цветок, но, посмотрев на Камасарую, которая пальцем ему запрещала, тут же одумался, и вспомнил, что она может его превратить в камень. — Этот цветок символизирует чистоту, покой, воскресение и царственность… Мы угадали?
— Угадали… Поставь его в угол пещеры и проси, что хочешь… — произнесла она, по-прежнему любуясь игрой цвета в красном кристалле, и добавила. — И для себя и для друзей!
— Только одно: укажи нам это место… — произнёс он.
— Там с двух сторон когда- то текла река под названием величественной умной птицы… — произнесла Хозяйка медной горы и добавила. — Больше я вам ничего не могу сказать… Вы, люди, чтобы жить по справедливости, должны вернуть старые времена… Я бы тоже этого хотела…
Как только Везнич выпрыгнул из пещеры, дверь в неё тут же захлопнулась.
— Вы гляньте на эту зелёную дылду! — проскрипела Ядила и хлестнула коня. — Даже по-человечески разговаривать не хочет…
Поклонившись Хозяйке медной горы и в последний раз оглядев красоту этих мест, все остальные начали огибать Азов-гору. Везнич, обогнув утёс, снова посмотрел на его верх, на котором снова стояла бронзовая ящерица с короной на голове…
8.
Прошли ещё две недели. Лебедяна и Камасаруя не переставали любоваться открывавшимися перед ней картинами: горы Каменного пояса были не похожи ни на какие другие горы. Где-то от невысоких зазубренных гребней в долины спускаются каменные реки — нагромождение огромных глыб, чуть отшлифованных водой. Где-то одни из них суровыми часовыми стоят вдоль стремительных рек, где-то другие на вершинах разрушенных гор представляют собой останцы — ветхие скалы причудливых форм. Есть места в сердце гор Каменного пояса и такие, где при взгляде на высокие скалы, острые гребни, камни, отвесные речные берега создаётся впечатление грандиозности и неприступности их. Однако, чаще всего эти горы были невысокими, но красивыми.
В то же время Ядила кряхтя и ругая про себя свою начальницу за то, что отправила её неизвестно куда с такими оголтелыми придурками, как Лебедяна и Перко, даже не смотрела на эту красоту.
Везнич и Перко рассматривали это движение по препятствиям и испытаниям, которые должны преодолеть, что они спокойно и делали.
Лебедяна и Камасаруя с восторгом смотрели, как плавные лесистые увалы волнами уходят в синие дали, и были счастлива. В горах и на равнинах Каменного пояса они с Везничем и Перко встречали такое разнообразие природы и дичи, что диву давались богатству здешней природы!
Лишь Ядила думала о том, как поскорее пристроиться к тёплой печке и не шевелиться.
Так, находясь в волшебном восхищении природой, спускаясь с гор и переходя в долины через речки и по берегам озёр, шли Везнич, Лебедяна, Камасаруя и Перко к намеченной цели. Но кого из охотников они не спрашивали, никто не мог сказать, где в этой местности находится водопад, что вызывало приступы негодования у Ядилы. Так и шли они день за днём, пока один из охотников не сказал, что знает такое место, и живут там не простые люди, а знахари и волшебники…
— Кажется это именно то, что нам надо… — произнес Везнич и Лебедяна ему кивнула. — Можете ли нам показать это место?
— Я туда боюсь ходить: там то и дело из-под водопада вырывается пламя. Очень опасно! — охотник рукой показал им направление движения. — Рёв водопада слышен далеко… Вы и без меня найдёте их!
Поблагодарив охотника за рассказ, вся команда поехала в указанном направлении. К обеду они услышали сильный шум воды и скоро оказались в долине между гор, с одной из которых лился водопад. Подъехав поближе, вдруг увидели, как с другой стороны вырвался язык пламени.
— Помните, что перед прощанием нам охотник? Он сказывал, что там живет жрец-огнепоклонник и жрица-ведунья, лечащая людей, приходящих к ним за помощью? — напомнил Везнич своим друзьям. — Похоже, это именно те, кто нам и нужен!
— Да зачем нам туда ехать? — сморщившись, как от зубной боли, произнесла Ядила
— Да, очень похоже… — согласился Перко и пришпорил коня за Везничем, который раньше всех хотел ехать в это страшное место. Лебедяна и Камасаруя устремились за ним. Лишь Ядила не торопилась.
— А ведь это святилище… — Везнич показал Лебедяне на огромный плоский камень, расположенный между двух отвесных скал. — Здесь жрецы производят жертвоприношение богам…
Само святилище, в котором приносились жертвы богам, располагалось под открытым небом. На широкой площадке было видно, что имеется круглая форма, состоящая из двух концентрических валов, на которых разводились круговые костры. Во внутреннем кругу стоял деревянного идол, около которого горел жертвенник. Именно здесь и приносились жертвы богам.
— Внутренний круг святилища именуется капищем. — уточнил Везнич, показывая Камасаруе на святилище. — Внешний круг, предназначенный для потребления жертвенной ритуальной пищи, называется требищем.
Алтарём в этом святилище служил огромный камень, на который и показала Лебедяна. Она присмотрелась на изображение деревянного бога и знак. — Перко, да это же Перун, бог огня наших предков! Значит, здесь приносят кровавые жертвы… Ты ничего по пути не подстрелил?
— Подстрелил лису и пару зайцев… — не понимая, то, что задумала Лебедяна, произнёс он. — Я рассчитывал на наш ужин…
— Похоже, с нашим ужином придётся подождать… — как-то неопределенно произнесла Ядила.
Пройдя через проход сбоку от водопада, они увидели пещеру, в углу которой что-то делал с огнём светловолосый бородатый мужчина, а у входа в пещеру, обняв изображение кобры, стояла молодая черноволосая девушка.
— Это Ведана! – с каким-то особым чувством радости произнёс Везнич, показывая Перко на полуголую красавицу. — А это Агний! Опять балуется с огнём!
— Ах, ты! — возмутилась Лебедяна, видя неравнодушный взгляд Перко: волна ревности к этой молодой почти обнаженной жрице, накатила на неё. — Ты погляди-ка, засмотрелся! Я тебе покажу, как на других девушек заглядываться!
Ядила злорадно усмехнулась, услышав их разговор.
— О Сет, бог наш! Какой ты большой! — соскочив с коня, Камасаруя с поклоном упала на землю и поднялась.
Меж тем, Лебедяна что было силы, хлестнула коня Перко: тот тут же заржал, подпрыгнул, чуть не скинув Перко из седла.
— Ты… Чего? — удивленно произнёс тот, едва успокоил коня.
— А нечего на чужих девушек заглядываться! — сердито процедила сквозь зубы Лебедяна.
— Да ты посмотри, как она смотрит! — улыбаясь, произнёс Перко. — Это она… Такая…
И вправду, стоило Лебедяне посмотреть в глаза жрице, как она тут же почувствовала её влияние. Взмахнув головой, стряхнула это влияние и спрыгнула с коня. Везнич уже стоял на земле и улыбался. Лишь Ядила сидела на своём коне и не собиралась унижаться перед какми-то жрецами.
— Здравствуйте, Агний и Ведана! — произнесла она первым то, что пришло ей в голову из рассказов о них Везнича.
Перко и Везнич поклонились им в пояс.
Агний, услышав приятный женский голос, тут же повернулся к ним, а Ведана села на кресло с огромным чучелом кобры и прислушалась к посетительнице более внимательно.
— Везнич, бродяга… — мелодичным голосом произнесла она, почти нараспев, как будто гипнотизировала. — Сколько же лет мы не виделись? Ты нисколько не изменился…
— Это ты, как была, так и осталась образцом женственности! — улыбаясь, произнёс Везнич, и тут же обратился к Агнию. — А ты, бородатый, спрятал от всех свою красавицу, да так, что мы с трудом вас нашли!
И обнялся, сначала с Агнием, а потом и с Веданой. — А это мои друзья: Лебедяна, Камасаруя, Ядила и Перко!
— Ну, что, Ведана? Тряхнёшь стариной, угадаешь, зачем мы пришли? Улыбаясь, произнёс Везнич, намекая на способности Веданы знать людей.
— Только ради тебя, Везнич, попробую… — ответила Ведана. — С людьми стало трудно иметь общение…
— А ты, старый огнебор, тоже так думаешь? Чего забрались сюда, старина? — казалось, Везнич совсем забыл о своих друзьях.
— Ведана сказывала, большие изменения у людей грядут… — Агний нахмурился. — Тёмный Владыка огромную силу среди людей заимел! А они под его влиянием совсем ошалели… Равновесие нарушили! Даже амазонки появились…
— А ты, Ведана-красавица, что скажешь? — Везнич обратился к хозяйке, рассчитывая на её помощь. — Прав, Агний во всём… Вот и нам нужна ваша помощь, как ведунов! Лебедяна, голубушка, расскажи им всё, как есть!
— Нам нужно через олово определить, где находится жемчужное основание диадемы с бронзовой накладкой и заколкой в виде восьмиконечной звезды Ра! — без всякого предисловия произнесла Лебедяна. — Сарматская княгиня взяла в заложники моего отца, и убьёт его, если я не найду её! Ей, конечно, нужна диадема с золотой звездой, чтобы её могущество, как амазонки, на сотни лет продлилась на этой земле, и никогда равенство и справедливость не восторжествовали на этом свете!
— Ну что, Ведана, это больше по твоей части! — произнёс Агний, обращаясь к Ведане.
— Но олово сейчас дорогой металл… — отрешенно произнесла Ведана.
— А мы вам подарок привезли: лису и двух зайцев! — вмешалась Лебедяна, понимая, куда клонит жрица. — Для жертвоприношения…
— Ну, это же другое дело! — обрадовался Агний. — Дочка, прими у них жертвы Перуну!
— Но это не всё… — произнесла Ведана, принимая у Перко лису и двух зайцев, и поглядывая на отца. — Вы, люди, должны пройти испытание! Попробуйте развести огонь из того, что найдёте в этой пещере, тогда олово и будет у вас работать в качестве носителя информации! А вы, Везнич и Камасаруя, отойдите в сторону и не помогайте им!
Агний, услышав задание, которое произнесла дочка, даже заулыбался…
Ядила, замахав руками, показала, что не будет участвованить ни в каких испытаниях. Меж тем, Лебедяна и Перко вошли в пещеру и начали изучать то, что находится в ней и пригодится для разжигания костра. Однако, обойдя весь пол пещеры, ничего, кроме сухой листвы и стеблей не нашли…
— Чего делать-то будем? — тихо спросил Лебедяну Перко, и добавил. — Здесь нет ни дров, ни бересты…
Лебедяна задумалась: то, что здесь нет дров, она заметила сразу же, но сдаваться не хотела. Почему-то в голову пришёл один из рассказов Везнича, как однажды был разожжен костер в пещере гор Каменного пояса…
— Так-так… Он говорил, что девушка тогда нашла в стене пещеры кристаллы пурпурно-красного цвета и смешала их с соком красной свеклы, которая росла недалеко… — вспоминая рассказ Везнича, рассуждала сама с собой Лебедяна. — Надо поискать эти кристаллы…
И начала осматривать стены пещеры, вызывая скрытую улыбку у Агния и Везнича, а также нахмуренность у Веданы. Только в самом дальнем участке пещеры Лебедяна нашла то, что искала и начала сначала пальцами, а потом и куском чего-то твердого добывать их из камня.
Набрав целую горсть кристаллов пурпурно-красного цвета, она положила их на плоский камень у входа, достала нож Акинак и сделала разрез на пальце левой руки. Кровь, которая тут же побежала из пальца, была ею направлена в самую гущу кристаллов. К удивлению Перко и самой Лебедяны, после того, как она ударила по пурпурным камням, облитых её кровью, появился сначала дым, а с добавлением сухих листьев — и огонь!
Перко, Камасаруя, Везнич, Агний и Ведана даже захлопали в ладоши от удовлетворения тем, что сделала Лебедяна. Ядила отвернулась в сторону, чтобы не показать лицо, которое было полно зависти.
— Ты выполнила с честью своё задание! За это получишь информацию об олове, вошедшем в состав бронзовой накладки и звезды… — произнес Агний, и, обратившись к Ведане, попросил. — Скажи им, дочка! Они его честно заслужили!
Ведана тут же подошла к Лебедяне и, обернув разрезанный палец каким-то листом, подула на него и что-то прошептала, кровь мгновенно перестала течь и ранка начала затягиваться сама собой.
— Скажи, откуда ты это знаешь? — спросила Ведана довольную девушку.
— Нам когда-то Везнич рассказывал случай, что в одной из пещер Каменного пояса он встретил самую красивую на свете девушку, которая взяла пурпурно-красные кристаллы из стены пещеры, положила их на плоский камень, выжала красный сок из свёклы и разбила кристаллы… — честно призналась Лебедяна. — Я не смогла найти здесь свёклу и решила заменить сок её своей кровью, так как она тоже красная… Но была не уверена, что всё получится…
— Так-так… Значит, Везнич этот случай помнит… — задумчиво улыбаясь, произнесла Ведана. — Хорошее было время…
— Что-то я, дочка, не припомню такого случая, чтобы у нас было такое… — заинтересовался Агний.
— Ты, отец, в это время уходил на Дальний восток за оловом… — оправдываясь, произнесла она. — Тогда ко мне ведуны приходили, и Везнич был среди них…
Ведана обняла свою Кобру, закрыла глаза и вдруг произнесла каким-то не своим металлическим голосом следующее. — На таинственном острове имеется озеро, напоминающее руну перевёрнутую: одна сторона у неё прямая линия, а другая – изогнутая…
— Ну, что же, время уже позднее, и пора принести жертвоприношение Перуну … — Агний посмотрел на Лебедяну, Камасарую и Перко, По поводу Ядилы только хмыкнул, а Везнича обнял и тихо сказал на ухо. — Будь осторожен! С вами предательница!
Везнич ничего не ответил, лишь благодарственно похлопал по спине Агния, затем подошёл к Ведане и, поцеловав её руку, тихо произнёс. — Я останусь, только скажи…
— Я тоже всегда буду любить тебя… — тихо ответила Ведана. — Но боги говорят, что у нас вместе нет будущего… Ты лучше обрати своё внимание вон на ту девушку!
И кивнула головой на Камасарую, которая потупив глаза в пол, смиренно ждала Везнича.
Через некоторое время после жертвоприношения и еды из мяса поджаренной жертвы в виде двух зайцев, путешественники откланялись и вышли из пещеры.
Ядила первая выехала, даже не попрощавшись. Чтобы не дать Перко лицезреть в последний раз полуобнаженную жрицу, Лебедяна хлестнула его коня плёткой так, что он пулей вылетел из-под водопада, а, она, довольная, поехала за ним… Везнич, вздохнув, помахал рукой своей возлюбленной, и поехал следом… Камасаруя и поехала следом за ним.
Теперь им предстоял путь очень длинный в противоположную сторону…
9.
Как луна выходила и садилась, так проходили дни за днями, пока Везнич, Камасаруя, Ядила, Лебедяна и её верный рыцарь Перко, ненадолго заскочив в родные места, причём Ядила ездила к Алексарте с докладом. Что она говорила ей, так и осталось им неизвестно.
Дождавшись Ядилу, они пересекли всю Восточно-Европейскую равнину и подошли к горам, упиравшимся в Варяжское море, где жили друиды – волхвы и кудесники, знающие место, где можно добывать жемчуг.
Ещё находясь в свих родных местах, они долго думали, что же подарить волхвам и кудесникам-друидам, и решили, что, если вспомнить то, что говорил им Везнич о друидах, то лучше всего подойдут пять яблонек — от каждого из них, которые росли неподалёку от реки Хопёр, как символ их собственной души. Домой они даже не заходили, хотя порядком соскучились по друзьям: нужно было выполнять то, что было задумано, да и недруги бы сильно обрадовались, увидев, что у них ничего не получилось. Поэтому, вздохнув от огорчения, они без Ядилы направились к избушке Везнича, где переночевав, утром, дождавшись Ядилу, продолжили свой путь к друидам.
Горы Варяжского моря встретили их ясным днём бабьего лета, хотя до этого последние дни были пасмурные. Деревья вокруг начали желтеть, напоминая Лебедяне и Перко, что времени с начала их приключений прошло немало. Расспрашивая людей, с удивлением рассматривающих путешественников, Везнич, Камасаруя, Ядила, Лебедяна и Перко нашли пещеру, где жили друиды Кудеяр и Всевида.
Это была большая пещера на верху гор, на выходе которой расположился Кудеяр со своими колдовскими предметами, а немного за ним — Всевида, что-то делающая над огнём.
Несмотря на то, что Везнич, Камасаруя, Лебедяна и Перко успешно добрались к ним по тропинке, Ядила кое-как заставила свою лошадь двигаться вверх по тропинке.
Тем не менее, ждать им пришлось долго, так как ни Кудеяр, ни Всевида их не замечали: Кудеяр висел над камнем, находясь в состоянии медитации, а Всевида творила какие-то заклинания над костром.
За это время, никто их них, кроме Ядилы, не проронил ни слова. Лишь тихая ругань неслась из уст Ядилы, возмущенной таким приёмом.
Возможно, это продолжалось бы и дальше, но кони, лишенные хоть какой-нибудь травки для еды тихо заржали, обращая внимание своих наездников на эти проблемы.
— Кто вы и зачем пришли сюда… — это первой вернулась к обычной жизни Всевида, обращаясь к пришельцам. И вдруг, узнав в одном из посетителей Везнича, воскликнула. — Везнич, дружище, ты ли это?
— Я! И со мной Лебедяна, Камасаруя, Ядила, а это мой друг Перко… — ответил ей Везнич, довольно улыбаясь, что его вспомнили.
Лебедяна, отдав поводья своего коня Перко и, поднявшись на стременах, положила на огромный валун к ногам Кудеяра пять саженцев яблоньки. — А это наш подарок для вас!
— Зачем же вы приехали? — спросил Кудеяр, опустившись на камень и вернувшись в обычную жизнь.
— Нам нужна информация о том, где находится диадема из жемчуга с накладкой из бронзы и золотая звезда Ра! — Лебедяна и не пыталась с этими людьми говорить неправду или что-то умалчивать. — Наша сарматская княгиня Алексарта приказала найти её для роста своей власти и власти женщин над мужчинами… Иначе она убьёт моего отца… Сама смерти я не боюсь! Вот поэтому мы здесь…
Но о том, что они с Везничем решили иначе, она умолчала после того , как Везнич ей рассказал обо всём.
— Понятно… — Кудеяр не сдавался.— Но, ни я, ни Всевида не можем без испытаний вам этого дать. Согласны ли вы пройти эти испытания?
— Да, мы согласны… — почти хором произнесли Лебедяна, Камасаруя и Перко. Ядила промолчала: она не собиралась проходить какие-то испытания.
— Тогда вам первое испытание: скажите, что вы знаете про те саженцы деревьев, которые принесли? — Всевида усмехнулась, а Кудеяр даже заулыбался и кивнул ей головой, считая этот вопрос очень тяжелым.
— Это яблонька, на ней растут яблоки в красновато-розовой кожуре, сладкие и приятно пахнущие… Дети и взрослые любят их есть, некоторые даже высаживают в своих огородах и ухаживают за ними… — произнёс Перко, увидев указывающий на него палец Всевиды.
Кудияр усмехнулся, а Всевида отрицательно покачала головой и показала пальцем на Лебедяну. — А что скажешь ты?
Ещё на пути к друидам от избушки Везнича, она вспоминала его уроки, связанные с познанием деревьев и их духовной связи с каждым человеком, поэтому не удивилась тому, что это было задано им в качестве проверки.
— Сначала скажу, почему мы привезли вам подарки в виде именно яблонь, а не других деревьев… — начала она. — Дело в том, что яблони — это наши духовные родственники, и, принося в подарок саженцы этих деревьев, мы предлагали вам часть своей души…
Везнич, Кудеяр и Всевида заулыбались, услышав такой ответ Лебедяны.
— А можешь ли ты дать духовное описание качеств яблони? — спросил Кудеяр, показывая пальцем на Камасарую, считая, что эти знания являются сокровенными.
— Яблоня считается Древом Жизни, она щедра и сердечна, плодоношение считается смыслом её жизни… Она обаятельна, но сдержанна до замкнутости… — Камасаруя говорила так, было написано в её учебнике. — Может болеть, если будет не удовлетворена внешними обстоятельствами, духовное и материальное в ней слиты неразделимо… Оптимистична и самоотверженна… В супружестве и дружбе верна с первого до последнего дня…
— Скажи, откуда ты это знаешь? — не удержалась Всевида.
— Да это жрица ариев! — поклонился Кудеяр Камасаруе. — Скажи, почему ты здесь?
— Так попросил отец Везнича… — ответила Камасаруя, посмотрев на улыбающегося Везнича.
— Узнаю Везнича… — улыбаясь, призналась Всевида, вызывая невольную ревность Кудеяра.
— Тогда ответь нам ещё на один вопрос: «Что такое бить баклуши?» — Кудеяр открыто демонстировал своё восхищение Камасаруей, и получил легкий удар в плечо от Всевиды ревновавшей отца к молодой жрице.
Камасаруя снова вспомнила строки из учебника: если ведунами и ведуньями называли и женщин и мужчин, знавших тайную силу управлять обстоятельствами, то кудесник, как правило, был мужчиной и совершал разные заклинания и чародейственные обряды, стуча в бубен и предвещая будущее.
— Некоторые кудесники, такие как вы, могут подниматься в воздух и летать, жить под водой, не чувствовать и заговаривать боль, останавливать кровотечения, видеть прошлое и будущее, становиться невидимыми, излечивать и насылать болезни, управлять погодой и совершать другие, не менее поразительные чудеса. — она посмотрела на Кудеяра и продолжила. — Для вас — это своеобразный обряд полного единения с природой, полнейшее растворение сознания в силе Природы…
Она остановилась и, заложив руки за спину, как ученик перед учителем, продолжила свой ответ. — Думаю, в этот момент вы начинаете понимать все таинства и скрытые от других законы и даже можете ими управлять. Однако для достижения такой высоты сознания нужно учиться лет двадцать и пройти соответствующие испытания. Так что волхвом мог стать не каждый. Кроме того, чтобы получить этот дар, нужно было добиться признания языческих богов.
Камасаруя набрала воздуха в лёгкие и продолжила свой ответ учителю. — Мы все знаем одну из устойчивых пословиц «бить баклуши», что означает «бездельничать, лениться». Но она не соответствует действительности у друидов! Дело в том, что свои обряды друиды исполняли в священных лесах. В новогодний праздник зимнего солнцестояния Саман считалось, что сверхъестественные силы витают над землёй, и друиды постукивали по дереву, чтобы те не сели на их священные деревья…
— Ну, что же, всё правильно! — подвёл итог Кудеяр и, повернувшись к Всевиде, сказал. — Пора сказать им, что тебе известно по этому поводу!
Та протянула руки над огнём и, закрыв глаза, через мгновение сказала. — На озере камень плоский есть. В нём есть специально сделанное углубление…
Везнич, Камасаруя, Лебедяна и Перко , поклонились друидам и повели своих лошадей вниз, а Ядила, которая так и не слезла с коня, лишь повернула его, так и не попрощавшись с друидами. Теперь им необходимо было найти в южных краях магов Сиду и Белозера.
10.
Таврика встретила их солнышком. Ветер на Понте Евксинском был небольшой и волны радостно выплескивались, омывая круглые камешки берега. Но никто из местных уже не купался. Желания искупаться в морской воде ни у кого не появилось. Они уже устали от четырехмесячных преодолений рек и лесов, и благодарили бога Рода, за то, что надоумил взять с собой лошадей, их четвероногих помощников, которые не только везли их, но и всю их поклажу, без которой бы не выжили.
Мага Белозера и его дочь Сиду в Таврике все знали и уважали, так что найти их было достаточно легко. Белозер, как и Везнич с Камасаруей был потомственным магом и походил на своего предка. Сида была ученицей своего отца, но одевалась легко и современно, доставляя этим некоторые неудобства Белозеру.
Ничего не придумав, что бы подарить Сиде и Белозеру, друзья, увидев какую-то странную ящерицу у одного заморского продавца, купили её и теперь думали, о том, стоит ли её дарить.
— Много лет здоровья вам, уважаемые Белозер и Сида! — начал Везнич, стоило им подъехать к пещере, где работали маги.
Сида, которая была к ним ближе и стояла у кресла, на котором сидел её отец, повернулась на слова Везнича, и неожиданно взмахнула руками от радости.
— Отец, посмотри-ка, что у них в руках? — и, вскочив со своего места, подбежала к Камасаруе, у которой на ладони была эта странная ящерица, совсем не замечая Везнича.
Однако Белозер, увидев Везнича, немедленно встал и пошёл к нему со словами. — Везнич, друг дорогой! Я очень рад, что ты посетил меня! Ты не обращай внимания на мою дочку: она в последнее время без ума от этих ящериц разного вида!
Камасаруя отдала странную ящерицу Сиде, поклонилась Белозеру и успела заметить, как Лебедяна ткнула в бок Перко, который, не отрываясь, во все глаза смотрел на тело Сиды через прозрачную ткань. Получив тычок в бок, Перко поклонился Белозеру.
Обнявшись, маги внимательно посмотрели друг на друга.
— Друг мой, что тебя привело ко мне? — Белозер покачал головой, понимая, что только очень серьёзное дело могло быть такой причиной.
— Мой отец рассказал мне одну историю, в которой участвовали наши с тобой предки… — начал Везнич, потихоньку отводя Белозера вглубь пещеры и подальше от остальных, занявшихся вместе с Сидой странной ящерицей. — Тебе отец что-нибудь рассказывал о звезде Ра?
— Да, но при этом рекомендовал об этом никому не рассказывать… — тихо ответил Белозер. — А можно ли об этом говорить при этих молодых людях?
— Вот и мой рекомендовал то же… — произнёс Везнич. — Но как-то эта история просочилась к одной сарматской княжне, которой захотелось заиметь жемчужное основание диадемы на бронзовой накладке для установки золотой звезды Ра!
— Ты думаешь, без Тёмного Владыки здесь не обошлось? — произнёс Белозер, обдумывая слова Везнича. — А чего эта сарматская княжна хочет?
— Ей понравилось править амазонками! И хочет иметь такую власть бесконечно долго… — Везнич посмотрел на Белозера. — Ты сильней меня в деле ясновидения. Может, глянешь, что дальше будет?
— Ну, хорошо, попытаюсь! — Белозер расположился на своём кресле и отключился, медитируя о будущем.
Везнич, видя, как Камасаруя, Лебедяна, Перко и Сида балуются с ящеркой, а Ядила презрительно смотрит на это, задумался. — Вот она-то и предаст нас Алексарте! Нужно будет в конце быть очень осторожным…
Поэтому, наблюдая, как остальные члены команды, словно маленькие дети, радостно пускают ящерицу по полу, а та старается сбежать от них, её ловят, лишь на минуту отвлёкся от своих тяжелых мыслей, а потом опять сосредоточился. — Интересно, что у Белозера получится?
Очнувшись, Белозер нахмурился. — Как я и думал, здесь без Тёмного Владыки не обошлось! Несмотря на то, что твой и мой прадеды пытались всеми силами предотвратить власть Тёмного Владыки, но он перехитрил их, подсунув людям страсть к наживе любыми способами! Пятьсот лет назад он через Родомысла, мага, который ему служил, зарыл в волчьей пещере с правой стороны шкатулку, в которой находится жемчужное основание и две заколки: одна в виде звезды, другая – в виде черепа.
— Всё это сделано для того, чтобы сначала женщины захотели власти, и ушли от равноправия, так как большинство из них за это держалось. А потом и это у них отберется, когда Тёмный Владыка приобретёт наибольшую власть… Будет много войн… — Белозер задумался, потом посмотрел внимательно на Везнича. — Больше ничего сказать не могу…
— А как найти это место? — Везнич был расстроен.
— Не знаю… Где-то в ваших краях. — Белозер задумался. — Кстати и камень тоже в озере на таинственном острове…
— Которого теперь нет… — грустно добавил Везнич. — А может, ты знаешь, кто является хранителем стрелки-ключа в будущем?
— Мне всё время выпадает на память имя Яна… Но кто это из ваших, я не знаю! — Белозер грустно развёл руками, показывая, что больше ничем помочь не может. — Ты уж, Везнич, друг дорогой, извини, про настоящую путеводную звезду Ра, кроме того, что она найдётся в самое тяжелое время, больше сказать ничего не могу…
— А жемчужное основание и золотая звезда Ра? При них ты можешь что-то сказать? — с надеждой, что ещё не всё так плохо, спросил он.
—Их можно откопать. Но даст ли это всё какой-то эффект, решать вам самим! — он помолчал немного, а потом добавил. — Скоро на это место нападут другие воины, и власть переменится в худшую сторону…
— Ну, что ж! Спасибо и на том! — Везнич поклонился Белозеру, улыбнулся грустно и сказал. — Прощай, друг! То, что ты сказал, просто бесценно!
Белозер поклонился Везничу, они обнялись, понимая, что видятся в последний раз.
Попрощавшись с Сидой, Везнич сказал. — Друзья! Нам пора в обратный путь! И, чем скорее мы там окажемся, тем лучше для нас будет!
Попрощавшись с Сидой и Белозером, они сели на лошадей и направились в обратный путь.
Стоило им отъехать на некоторое расстояние от Таврики, как Лебедяна спросила Везнича. — Везнич, ты что-то нехорошее узнал?
Они не заметили, что Ядила навострила уши.
— Есть и хорошее и плохое! — произнёс Везнич. И, чтобы не держать в неведении и друзей, добавил. — Если суммировать то, что нам сказали маги, то можно сделать вывод такой: На Великой Вороне был где-то таинственный остров. На нём есть озеро, а на озере – плоский камень. В этом камне выдолблено слугами Темного Владыки стрелка, которая показывает на пещеру, в которой зарыта шкатулка. Он ещё назвал её Волчьей! В ней находится жемчужное основание и две заколки: одна с звездой, а другая с черепом… Больше он ничего не знает!
— А где этот таинственный остров он знает? – не унималась Лебедяна.
Везнич задумался. — Но мы даже не знаем, где тот таинственный остров раньше был!
— Это не то самое озеро, где стоит твой дом? Ну, так ты погадай! — не унималась Лебедяна. — Если так, то я знаю, где там Волчья пещера!
— Точно! Надо попробовать погадать на рунах! — оживился Везнич, довольно посмотрел на Лебедяну и сказал. — Ну и молодец, ты, Лебедяна!
Через несколько дней, проснувшись, они недосчитались Ядилы и её коня.
Несмотря на похолодание, через две недели они были уже у избушки Везнича на Великой Вороне. Поскольку время было позднее, решили, что розысками займутся завтра…
11.
Первое, что увидели Везнич, Камасаруя, Лебедяна и Перко у Волчьей пещеры, когда нашли её, были всюду разбросанные тела волчат со свежетекущей кровью.
— Вот, зараза! Ядька всё-таки обошла нас! — невольно вылетело у Лебедяны.
— Эй, ты, лебедюшка проклятая! — услышала она голос Ядилы сверху горы. — Можешь не торопиться: я уже выкопала диадему и заколки! А тебе, дура, ничего не достанется! И отец твой уже месяц как помер! Давай, приезжай к Алексарте! Она тебе быстро голову свернёт: ведь не ты, а я выполнила её задание!
В голове Лебедяны зашумело. — Как? Отец помер?
И слёзы сами собой потекли по её щекам. Камасаруя подошла к ней и молча обняла рыдающую Лебедяну. Перко, а затем и Везнич, подошли к ним и молча обняли девушек, у которых слёзы капали прямо на одежду…
Меж тем, стоило Ядиле пройти несколько шагов к озеру с другой стороны горы, как она услышала грозное рычание. Оглянувшись на рык, она увидела красные от злости глаза волчицы.
Страх на мгновение парализовал Ядилу. Но тут она вспомнила про лук и, вставив стрелу, выстрелила в волчицу. То ли волчица увернулась от стрелы, то ли от страха Ядила промазала, но теперь ответное действие осталось за волчицей.
Поняв, что с огромной волчицей теперь ей не справиться, Ядила, взяв свёрток с диадемой и заколками, забросила его в озеро со словами. — А не доставайся ты никому!
Дикий визг и глухое рычание было услышано с другой стороны горы. Все бросились влево по тропинке, чтобы оббежать гору. Когда же они оказались на месте, Ядила была мертва. Выкопав могилку, друзья похоронили Ядилу.
— Теперь тебе нельзя идти к Алексарте: она подумает, что ты убила Ядилу! — глухо произнёс Перко, обращаясь к Лебедяне.
— Да мне теперь и незачем туда идти… — почти безразлично ответила Дебедяна. И добавила. — И некуда… К мачехе я не пойду!
— А зачем туда идти? — все повернулись к Везничу, который, обняв Камасарую, добавил. — Поедем на Каменный пояс! Мы с Камасаруей будем жить в доме моих родителей, а вы – в доме Камасаруи. Пойдёт?
Самое интересное было в том, что он не столько спрашивал у Лебедяны и Перко, сколько с любовью смотрел на Камасарую и спрашивал у неё.
— Пойдёт! — улыбнулась она, так как давно полюбила Везнича, но стеснялась сказать ему об этом. А тут такая удача: он сам спросил её!
— Пойдёт! — хором ответили Лебедяна и Перко. При этом Лебедяна добавила. — Меня здесь больше ничто не связывает!
А на следующий день они уже прощались с избушкой, озером, горой и всем, что связывало их с этим местом. Поклонившись всему этому, они сели на лошадей и поехали на Каменный пояс, туда где сходились реки Европы и Сибири. Туда, где потом Ермак будет перетаскивать свои суда, чтобы завоевать Сибирь. Туда, где потом будет город Верхотурье с тремя монастырями и двадцатью четырьмя церквами…
Яна открыла глаза и свободно вздохнула.
— Ну, что скажешь? — поинтересовалась Павлина.
— Честно говоря, у меня образовалось ещё больше вопросов… — ответила Яна. — Например, такие вопросы. Как оказалась бронзовая заколка в виде черепа в озере? Откуда взялась стрелка-ключ? Куда девались все основания и все звезды? Кто сделал рисунок таинственного острова на кожу? Чья сумка и руны и как они оказались в озере? Где бронзовая звезда Ра?
— Ну, а погружение в то далёкое время получилось?
— Получилось… — глаза Яны заблестели авантюризмом, и это заметила Павлина.
— А давай отправимся в твое ещё более древнее воплощение? Может, там найдём ответы на твои вопросы! — произнесла Павла и хитро улыбнулась.
— Давай! — согласилась Яна. — после первого погружения мне ничего не страшно! А какой это будет год?
— Тысячу лет до новой эры! — усмехнулась Павлина. — давай свои руки и не забудь нам рассказывать про то, что увидишь!
Часть 3. Диадема с звездой Ра
Солнце да яркое белое гори,
Ой ночи тёмные, да горячи объятья.
Сердце да девичье ты заговорил,
Ой мама маменька да не умею врать я.
Любимый мой, лети как вольный ветер,
Казачья кровь да конь твой вороной.
Любимый мой один такой на свете,
Да не судьба нам вместе быть с тобой
Любимый мой, любимый мой.
Степь да ковыль до самой до зари,
Долго ли, коротко, а на двоих дорога.
Сердце да девичье ты заговорил,
Ой люди добрые да не судите строго.
Любимый мой, лети как вольный ветер,
Казачья кровь да конь твой вороной.
Любимый мой один такой на свете,
Да не судьба нам вместе быть с тобой
Любимый мой, любимый мой.
Любимый мой, лети как вольный ветер,
Казачья кровь да конь твой вороной.
Любимый мой один такой на свете,
Да не судьба нам вместе быть с тобой
Любимый мой, любимый мой
(«Любимый мой» Юта)
Всякое совпадение событий, произошедших много лет назад, фамилий, имен действующих лиц следует считать фактом ничтожным.
21 -23 июня, 1600 год до н.э
Глава 1. Создание диадемы с звездой Ра
1
Солнце в очередной раз вставало над Великой Вороной: река, радуясь дню летнего солнцестояния, тихо несла свои воды к Танаису. Сделав очередной зигзаг, она подумала-подумала и раздвоилась, образовав остров с небольшой горой, неглубоким и тёплым озером и ровной большой поляной и множеством деревьев с травой.
Петя-Петушок, почуяв, что пришло время известить всех о том, что пришёл новый день, не оглядываясь на курятник, гордо вспорхнул на изгородь и прокричал всем. — Кука-реку! Слушайте мою песню любви! Кука-реку!
Петя-Петушок, почуяв, что пришло время известить всех о том, что пришёл новый день, не оглядываясь на курятник, гордо вспорхнул на изгородь и прокричал всем. — Кука-реку! Слушайте мою песню любви! Кука-реку!
— Ко-ко-ко… — ласково пропела курица, засмущавшись такого открытого признания, хотя слышала его каждый день поутру.
Петя-Петушок, спрыгнув с изгороди, лихо подбежал к ней, энергично начал разгребать землю перед ней. Довольный тем, что так быстро нашёл зёрнышко, он гордо мотнув ей своей головой, прошёл в курятник.
Тузик, выглянув из конуры и снова услышав заветное «Кукареку!», извещавшее его о начале нового дня, о чём ему когда-то говорил его отец, довольно кивнул петушку, посмотрел на жену, лежащую в конкуре, и лизнул её в нос. Та подняла голову, признательно посмотрела на него своим большими черными глазами, и молча положила голову на лапы.
— Э-э-эх… — вздохнула Селяна, высокого роста шестнадцатилетняя девушка, поднимаясь с кровати и заправляя её.
Увидев, что чадо Синеока раскрылась, полюбовалась на среднюю свою девятилетнюю сестричку и поправила ей легкое одеяло. Погладила головку чадо Русаве, младшей четырехлетней сестричке, и увидела пустую лежанку Бразда, своего брата.
— Уже ушёл к своему лосю! — подумала она и тут же вспомнила, что ни его, ни отца Житко, ни матери Полады уже не должно быть дома. Вздохнув, тихо произнесла, посмотрев куда-то вверх. — Рано ушли на поле. Господи, Род всемогущий, помоги им!
Потянувшись, подошла к зеркалу, поправила свои светлые волосы, осмотрела лицо, улыбнувшись себе, взяла полотенце и вышла на крыльцо деревянного дома.
Лёгкий утренний ветерок заставил её немного поёжиться. Улыбнувшись восходящему солнышку, подняла к нему руки и произнесла. – Здравствуй, Ра! Свети нам всегда, пожалуйста!
Но тут же огорчилась и покачала головой: в этом году установилась засушливая погода. — Да, плохо! В поле днём станет жарко, а работы батюшке и матушке прибавилось много. Да и братишке не сладко: лоси вон какие большие!
Представив себе этих больших и работящих животных, которые так тянулись к людям и безропотно выполняли самую тяжелую работу, улыбнулась, вспомнив, как лихо её пятнадцатилетний брат Бразд нашёл к ним подход и управлял ими, подвозя на повозке большую бочку воды для полива. — Ну, Бразд-то с ними легко справится!
Меж тем на душу опять легла тень. — Они ещё до рассвета, чай, на поле! Надо девчонок послать к ним с завтраком! Но ведь ещё у них прополка сорняков… Или нет, сама пойду! Может, чем помогу!
Селяна, поняв, что на сегодня у неё получается много работы, потрогав рукой свой лук из дуба, который лежал в укромном месте с ореховыми стрелами, с сожалением покачала головой о том, что не придётся ей поохотиться в ближайшее время.
Она даже и не вспомнила о том, что ей недавно исполнилось шестнадцать лет, и вчера ещё мечталось о празднике Купалы. Быстро умывшись прохладной водой, направилась на кухню, где стала готовить завтрак всей семье.
Уже через час, Селяна, накормив сестрёнок и восхвалив Рода всемогущего за то, что он даёт им еду и питьё, надавала им заданий по уборке жилища, шла по улице в западном направлении к земле, уже много лет назад выделенной обществом. А через полчаса её радостно встречали отец, мать и брат, сидящие под раскидистым дубом. Неподалёку пасся на траве большой лось, передвигаясь вместе с телегой и бочкой уже без воды.
Пока они завтракали, Селяна смотрела вдаль, туда, где двумя рукавами Великая Ворона образовала желанный остров.
— Получится ли у меня сегодня туда попасть? — подумала она, вспомнив о вчерашнем желании и невольно вглядываясь в крутой берег острова. — Ведь сегодня там будет веселье, будут костры, будут танцы… А ещё…
Представив, как девушки и парни пляшут в хороводе, прыгают через костёр, а потом купаются в озере острова, она даже зажмурилась. — И мне в этот раз можно!
Эта мысль как удар плётки заставила её вздрогнуть. И не напрасно – на неё смотрел отец. Нахмурившись, он сосредоточенно думал о чём-то своём. Опустил голову, а потом снова внимательно посмотрел на Селяну.
— Мать, а Селяна-то у нас нынче может на Купалу сходить! — вдруг он произнёс, посмотрев на жену. — Девка-то выросла!
— А я те чо говорила? — ответила та, даже не смотря на Селяну. — Конечно, может!
Житко задумался о чём-то своём, а потом вдруг произнёс, обращаясь к жене. — Может, подождёт следующего года? Вон, какая засуха!
—А ты, Житко, случаем не забыл, где мы с тобой встретились? — слегка ехидно улыбаясь, произнесла Полада. — И кто ты был? А я кто?
— Ну, то мы, а то она… — попытался увильнуть Житко, но, вспомнив их встречу на празднике Купалы, заулыбался.
— Ей ведь тоже надо уже свою семью заводить! — улыбаясь своим воспоминаниям и мужу, произнесла тихо Полада. — И это справедливо!
Житко, вздохнув, улыбнулся Селяне, которая ни жива, ни мертва, сидела, опираясь на дуб спиной: от страха, что её не отпустят, холодная струйка пота, медленно щекоча кожу, спускалась вниз. — Справедливо… Ну, раз так, пусть нынче идёт!
Вихрь чего-то необычного поднялся в теле и наполнил невероятною радостью и мечтами душу. Селяна, закрыв глаза, чему-то улыбалась. Кисти рук, которые сцепились между собой в начале этого разговора, решили, что уже порядком поднадоели друг другу, и, расцепившись, начали искать другое пристанище.
— Но сначала надо закончить работу на сегодня! — строго произнёс Житко, обращаясь ко всем. — И тебя, Селяна, я тоже прошу остаться: надо сорняки прополоть!
Но уже ничто ей было не страшно. Увидев раскрасневшееся лицо сестры, Бразд подмигнул ей, улыбаясь, и мечтательно произнёс. — Эх, если б мне сейчас был двадцать один год… Я б тоже на Купалу пошёл!
Селяна, увидев его откровенный знак, ещё больше покраснела. — Да ну, вас! Батюшка, матушка, показывайте работу!
Восхвалив Рода всемогущего за то, что он даёт им еду и питьё, всё дружно взялись за работу. Время за работой пролетело быстро. Только после того, как на поле появились Синеока и Русава, все поняли, что пришло время обеда. Но не это было главным: за обедом все на разные лады говорили о том, что Селяна нынче идёт на праздник Купалы, что оденет и что обует.
А когда солнце недоставало до горизонта на пять пальцев, Житко дал команду. – Всё, шабаш! На сегодня хватит!
Едва Селяна успела одеть белый сарафан с расшитыми красными цветами, как в окно кто-то постучал. От неожиданности она вздрогнула.
— Эй, Селянка, ты готова идти на Купалу? — голос Ядиги, своей подруги, Селяна узнала сразу же и застыдилась своего наряда. — Ну, ты идёшь или нет?
— Иду! — крикнула уже на крыльце Селяна и побежала к подруге. Она знала: Ядига не любит ждать и, если она опоздает, та уйдёт без неё.
— Ну, тебя только за смертью посылать! — сердито заявила Ядига, ниже среднего роста темноволосая девушка, а сама тем временем стала внимательно рассматривать сарафан подруги. — А почему я его у тебя не видела?
— Да я его только вчера ночью сшила! — улыбнулась Селяна, не заметив ревнивый огонёк в глазах подруги. Всё её внимание было приковано к красному сарафану Ядиги. — Но и я твоего тоже не видела!
Ядига повернулась к ней в пол оборота, подтянулась, расправила свою стать и, гордо подняв свою голову с темно-русыми волосами, заявила. — А ты как думала? Буду я всем заранее показывать свою красу? Нет уж, пускай мужики дивятся!
Ядига была старше на один год Селяны, уже раз побывала на празднике Купалы, даже и парня себе выбрала, да не оправдал он её надежд. Во всяком случае, так она всем говорила.
— Вот зараза, вырядилась, дылда! — думала, злясь про себя Ядига о сарафане Селяны. — Как было бы хорошо простушкой идти: все парни твои и ни один на неё при моей-то красе даже и не посмотрит! А тут белый, да красными цветами сарафан… Ну ничего, щаз исправим!
И как бы нечаянно выронила цветок, который прихватила из дома. Селяна, увидев это, тут же присела за цветком. Всего-то мгновение и было нужно Ядиге, чтобы ногой наступить на подол сарафана и убрать её до того, когда Селяна поднимется с цветком. Большое грязное пятно от пыли так и осталось сзади сарафана Селяны, которая, не подозревая ни о чём плохом, подала ей цветок.
— Да я бы и сама! — отрезала Ядига, вместо того, чтобы поблагодарить подругу, а про себя подумала. — Так тебе и надо, замарашка!
Увидев, как дрожит Селяна, Ядига рассмеялась. — Ну, ты чо, подруга, боишься? Думаешь, кто-то тебя украдёт?
И, взяв её под руку, направилась в сторону нейтрального острова, хитро ухмыляясь про себя. — Да кому ты там нужна без меня?
И, чтобы скрыть свою ухмылку, начала свой рассказ о прошлогоднем празднике, изрядно привирая. — Ты знаешь, вот в прошлом годе чо было: наших-то парней было немного, а с правой стороны Великой Вороны хорошо подвалило!
Её карие глазки заблестели оттого, что она снова полностью владела инициативой и могла себе позволить пофантазировать в своё удовольствие. — Молодые, усатые, да на конях. Воинским духом от них так и прёт!
— А чо, они на конях-то? Без них-то они совсем ходить не умеют? — усмехнулась Селяна: у неё была как-то случайная встреча с парнем с той стороны и то издали. При этом он дрался один с тремя парнями с её стороны.
— Конечно, не умеют! — глазом не моргнув, соврала Ядига. И продолжила свою историю, но Селяна уже на это смотрела с улыбкой, понимая, что всё это не так.
Между тем, Ядига жила в большом доме, так как родители её занимались торговлей и много ей рассказывали о южных странах и порядках, которые господствуют в них. И она быстро поняла, что можно жить, не убиваясь тяжелым трудом на поле, и при этом жить лучше большинства других. Кроме того, это позволяло ей считать себя человеком первого сорта, а всех остальных – второго.
— Ты венок-то на голову не сплела? — спросила Ядвига Селяну.
— Да когда же? Мы недавно только закончили работу в поле! А ты?
— И я не сплела. Знаешь чо, давай спустимся в ложбину, там всегда полевых цветов много бывает. Нарвём и сплетём себе венки! — и, не собираясь дожидаться согласия Селяны, она направилась в лог. Скоро у той и другой на голове было по венку.
2
Когда пришли к реке, там стояло много лодок для переправы на нейтральный остров. Не долго думая, подружки сели в одну из лодок вместе с другими такими же. Лодочник быстро переправил их к месту разжигания костра.
Появились они очень вовремя: молодёжь начала тихонько гудеть.
— Ку-па-лу! Ма-ре-ну! — вдруг начали хором одновременно кричать и парни и девушки, вставшие в два больших круга – мужской и женский, где в центре располагался незажженный костёр.
Неожиданно какой-то парень сзади вытолкнул в центр из круга Ядигу.
— Ну, Амал, ты у меня дождёшься! — пригрозила ему кулаком Ядига, слегка улыбаясь: она ещё в прошлом году познакомилась с ним, да потом так и не встретилась.
— Ма-ре-на! Ма-ре-на! Ма-ре-на! — трижды прокричали собравшиеся, утверждая Ядигу на должность Марены – руководительницы праздника.
Та сделала три-четыре шага вперёд, как бы невзначай потрогала свою большую грудь, повернулась спиной к дереву костра и поклонилась выборщикам, соглашаясь быть Мареной. Она была счастлива и довольно улыбалась.
Как-то незаметно из-за дерева костра вышел среднего роста мужчина с бородкой и усами, который, ударив посохом в землю, прокричал низким голосом. – Зовите Купалу трижды!
— Ку-па-ла! Ку-па-ла! Ку-па-ла! — трижды прокричали парни и девушки из круга.
Жрец сделал четыре шага и повернулся к ним лицом, соглашаясь на празднике быть Купалой. По его спокойному лицу было непонятно, доволен он этим или нет.
Меж тем он подошёл к Ядиге, поклонился ей, а потом всем.
— Кланяйся им, а то это дело будет продолжаться бесконечно! — тихо сказал жрец Ядиге. — Да начнём зажигать костёр!
Ядига, обескураженная таким поведением жреца, упёрлась руками в бёдра, и прошипела. — Ты мне тут не командуй! Я и без тебя всё знаю!
— Да я и не командую. — просто произнёс жрец. — Если хочешь, сама зажигай костёр! Я могу и подождать…
— Ишь ты? Решил меня заставить? — возмутилась она. — Не выйдет! Иди и зажигай!
Селяна, которая от них находилась в нескольких шагах, усмехнулась. — Да, Ядьку так просто ничего не заставишь делать!
Меж тем жрец махнул рукой кому-то из круга и тут же к костру подошли четыре парня, каждый из которых достал из кармана два камня.
Недалеко от Селяны встал высокий парень, примерно одного с ней роста, с черной бородкой и усами.
— Не наш! — подумала Селяна, продолжая рассматривать парня. – С той стороны, не иначе!
В центре стояла срубленная берёзка, высотой в два человеческих роста. Девушки заранее кострище украсили цветами и лоскутами ткани. Под деревце приложили изображение Ярилы – куклу, величиной в половину человеческого роста, связанную из соломы и веток, облачённую в одежду.
— Что это? — взор Селяны устремился к внушительному продолговатому предмету красного цвета, напоминающий молодой гриб-боровик, прикреплённому там, где у Ярилы должны начинаться ноги. И вдруг поняв, что это символ мужского достоинства и плодородия, она разом покраснела.
Меж тем около деревца были заготовлены два костра из сухого хвороста: один большой, высотой до четырёх ростов человека с высоченным шестом посредине и деревянным просмолённым колесом наверху. Другой костёр, сложенный в виде колодца, высотой до пояса стоящего рядом парня, был предназначен для сожжения лика Ярилы.
— Зажечь костёр! — приказал Купала и махнул парням рукой.
Парень в красной рубахе, что стоял недалеко от Селяны, ударил огнивом по другому камню и на ворох сухой травы: посыпались искры, тут же нашедшие для себя благодатную почву.
Яркое пламя костра осветило лицо парня, который в самый последний момент внимательно посмотрел на Селяну. От этого взгляда она даже смутилась, а он, как ни чём не бывало, засунул свои камни обратно в черные шаровары.
— Можете быть свободны! — прозвучал приказ Купалы.
— Ну вот, такой парень интересный, и уйдёт куда-то… — с грустью подумала она, опустив голову.
— Песню и хоровод! — крикнула Ядига и сама удивилась зычности своего голоса.
Словно подчиняясь её приказу, мужской и женский хороводы двинулись вокруг костра. При этом двигались они в противоположных направлениях: мужской – по Солнцу, а женский – против него.
— Бозе Род наш, Прородитель, Ты, Родам всем Покровитель, ниспошли Ты, Вышню Волю, Ты отринь от нас неволю, не дай сгинуть средь веков, пусть свершится Воля Богов! – услышала Селяна голос Купалы и невольно задержалась, отстав от своих соседок, которые, повернувшись лицом к костру, сделали шаг назад потом ещё и ещё. Она не знала, что в это время мужчины в своём кругу повернулись спиной к костру.
- Есть одна пара! Ещё и ещё! Есть девятая пара! – услышала Селяна голос Купалы и почувствовала, как своей спиной упёрлась в чью-то спину. И замерла, боясь даже пошевелиться, хотя почувствовала, что кто-то поворачивается к ней и берёт её за руку.
Открыв глаза и повернув голову, она с нескрываемой радостью увидела рядом с собой того самого парня в красной рубахе и шароварах, который разжигал костёр, а теперь держал её за руку.
Всем парам подойти к костру! – послышался голос Купалы.
Селяна огляделась: к костру вышло около двух десятков пар, но Ядиги среди них не было, хотя она тоже вставала в хоровод.
— Встаньте снова спиной к спине! Когда все начнут говорить слова и вы вместе с ними должны сказать три слова: Явь, Навь, Правь! На слове «Правь», закрыв глаза, поверните голову туда, куда считаете нужным!
Селяна послушно встала спиной к спине с парнем в красной рубахе и прошептала вдруг пересохшим горлом. – Явь! Навь! Правь!
И повернула направо свою голову. Каково же было её удивление и радость, когда на неё смотрело лицо этого парня: они оба смотрели в одну сторону!
Пока дошли до Селяны, их пара оказалась под номером двадцать четыре и опять не вошла в обязательное испытание перепрыгиванием костра, которым начали читать наставления.
Затем мужчины и женщины встали в общий хоровод.
Непонятно откуда-то по кругу пошла братина с хмельным напитком. Селяна, хлебнув из неё, неожиданно почувствовала, как страхи сами собой куда-то исчезли, и на душе стало весело. И тут хоровод не спеша двинулся в левую сторону, так что незнакомец был ей хорошо виден в свете костра, который сам и разжёг.
— Во поле стояла берёза. Она ростом высока, листом широка. Как под этой берёзой лежал Кострома. Он убитый - не убитый, да убрусом покрытый. Девица - красавица к нему подходила, убрус открывала, в лице признавала: «Спишь ли, милый Кострома, или чего чуешь? Твои кони вороные во поле кочуют». – запели все вокруг. Селяна и сама не заметила, как запела вместе с ними в полголоса. - Девица - красавица водицу носила. Водицу носила, дождичка просила: «Создай, Боже, дождя, дождичка частого, чтобы травоньку смочило, остру косу притупило». Как за речкой, за рекой Кострома сено косит, бросил свою косу посреди покосу».
Ядига прошла мимо Ярилы и как бы ненароком задела соломенное чучело. Оно качнулось и упало.
— Ой-ой-ой, а Ярило-то умер! — Селяна в хороводе неожиданно остановилась и запричитала, как все соседние девушки.
Тут Купала подошёл к Яриле, поднял, начал тормошить, чтобы разбудить.
— Ой, Господи! Помер он, помер! — запричитали девушки, а вместе с ними и Селяна, которой это всё начало нравиться. — Какой же он был хороший! Не встанет он больше! Ой, да как же нам расставаться с тобою? И что за жизнь, коли нет тебя! Приподнимись хоть на часочек!
Тут сосед Селяны подошёл к Купале, и они вместе потащили Ярилу, пятясь задом, пока не прошли весь круг и не вернулись на прежнее место.
— Батюшка Кострома! — услышала Селяна причитания девушек рядом и сама, вдруг почувствовав, что теряет кого-то близкого, запричитала, вытирая появившиеся на щеках слезинки. — Свет Ярила, на кого ты нас покинул! Закрылись твои ясны оченьки!
Меж тем Ярилу дотащили до погребального костра и положили его на костёр сверху, после чего зажгли. Сосед, вернувшись на своё место, застал Селяну в слезах, всхлипывающую, чем был сильно удивлён.
— Возьми, милая! — отхлебнув из братины медовухи, подал ей. — Будем ждать теперь его весной!
Селяна, с одной стороны обрадовавшись возвращению своего соседа на место в хороводе, заулыбалась, а с другой стороны, застыдилась, открыв ему свою чувствительность. Поэтому, ничего не сказав, кивнула, отхлебнув медовухи из братины, и подала её соседке.
Когда Ярило сгорел, Селяне было уже весело: она непрестанно улыбалась своему милому в красной рубахе.
— Как тебя звать, милая? — неожиданно спросил он. — Меня звать Пер, что означает «стрела».
— Селяна! Просто сельская девушка. — представилась она, не переставая улыбаться. Теперь уже она совсем не помнила, что пришла сюда с Ядигой, которая поочерёдно с Купалой держала отдельную братину с медовухой.
Как-то незаметно по кругу пошли передаваться ягоды и варёные овощи. Всё стоящие по кругу в хороводе давно уже отпустили руки друг друга, только Селяна стояла и по-прежнему держалась за руку Пера. Но и он не хотел отпускать её руку.
Неожиданно она почувствовала в своей правой руке теплую руку соседки и начало движения. Как автомат, она шагнула в правую сторону в хороводе вокруг берёзки.
Меж тем Купала, выбранный всеми в самом начале, встал и подняв руки к небу, произнёс громко. — Разыдись темно, разгорись добро, засверкай светло, яри ясное, солнце красное. Стани-стань доли, яко Род вели. Стани-стань доли, с неба до земли.
Пер и Селяна, посмотрев друг на друга, повторили вместе со всеми хором за ним. — Разыдись темно, разгорись добро, засверкай светло, яри ясное, солнце красное. Стани-стань доли, яко Род вели. Стани-стань доли, с неба до земли!
А Купала снова поднимает руки к небу и говорит. — Зашуми моря светлопеныя, шелести дубы вековечныя, засверкай мечи разудалыя, расплодися землица бо ярая, всполыми огню искрозарье. Да творите славу преогромную, самому Купале Сварожичу!
Селяна и не заметила, как выкрикнула вместе со всеми. — Гой!
Тут Ядига ведущему подала открытую книгу, с которой он начал читать, пользуясь светом костра. — Влике Триглаве - многославе! Диде-Дубе-Снопе нашиа, вминьте сварожцей славящей, кие есте отроче ваше. Свароже, кие нам дороже, Свароже - наш великий Боже. Перуне, брады златоруне, Перуне силе нам даруе. Велесе, дерзаце небесе, Велесе, благо дари веси. Бонде над нами благости Божское, ноне а присно, от веку а до веку! Гой!
Увидев, что все поклонились, Селяна вместе с Пером сделали то же.
— Закладку открывай! — тихо шепчет Ядига, подсказывая Купале. Ей очень понравилось быть руководительницей священнодействия.
А Купала, открыв «Велесову книгу» на закладке, начинает читать. — Се бо ящете первие Триглаву поклонящете се яхом, а тому влику славу поящехом хвалихом, а Сварога - Дида Божиа яко ждете но е…
Он медленно и звучно читает, но глаза Селяны уже сошлись с глазами Пера и расходиться не собираются.
— Почему я тебя раньше здесь не видел? — спрашивает он беззвучно.
— Потому, что мне не было нужных лет! — отвечают её глаза. — А ты, значит, здесь уже был? И встретил её?
— Да ты что? Как же мог я её встретить, если она – это ты? — улыбается он, мягко пожимая ей руку, которую и не собирался отпускать.
— Ой ли? Вам, таким красивым мужикам, всем известно чего от нас надо…
Но тут их молчаливый разговор прервался возгласом жреца. — Гой Купале Сварожичу! Гой!
— А сейчас каждый из вас пусть загадает желание, коснувшись правой рукой каравая! — крикнул жрец и пошёл по кругу.
Селяна закрыла глаза, коснувшись правой рукой каравая, и тихо-тихо, чтобы никто не услышал, одними губами сказала. — Пусть мы с Пером станем одной семьёй!
Селяна видела, как Пер что-то шепчет, и подумала, вздохнув. — Вот бы узнать, что он загадал?
Когда жрец прошёл всех, он подошёл к Ядиге и попросил её загадать желание. После этого положил его в костёр. Все, затаив дыхание, смотрели, как превращается в пепел предмет, на который они загадали своё желание.
Неожиданно хоровод распался и девушки пошли к реке.
Селяна тоже вместе со всеми отправилась к Великой Вороне, сняла свой венок и положила на воду. Теплые струйки реки подхватили его и понесли всё дальше и дальше от берега. Селяна смотрела отрешенно на уносимый потоком венок, понимая, что её мечтам не суждено сбыться. Поняв, что больше его не видит, она повернулась и пошла по берегу: больше хороводиться ей не хотелось. Одинокая слеза начала своё путешествие по щеке Селяны.
Так она тихо и неслышно шла по берегу, совершенно отрешенно и ни о чём не думая. Тропинка постепенно пошла в гору и Селяна, вслед за ней, тоже пошла вверх. Очутившись на горе и пройдя по ней некоторое расстояние, она услышала какой-то шум. Сделав ещё шаг, она чуть не упала: перед ней зияла огромная дыра в пещеру, из которой и раздавался этот шум. Устав за весь день на поле, глаза её начали слипаться. Чтобы не упасть в дыру, она повернулась и пошла назад, пока не приблизилась к краю склона. Здесь она присела у невысокого куста, прислонилась к нему спиной и не заметила, как заснула.
3.
Проснулась Селяна от того, что продрогла под утро. Открыв глаза, она провела по сухим губам и огляделась: в памяти моментально пролетело всё, что было вчера вечером. Чтобы напиться чистой воды из реки, она встала, потерла руками плечи, чтобы согреться, и направилась вниз.
Как оказалось, спускаться с горы, несмотря на её пологость, было труднее, чем подниматься. Уже у самого конца спуска, она услышала жаркие стоны, шум движений, сопровождающий поломку мелких веток. Любопытство овладело ею.
Заглянув за густой зелёный кустарник, она увидела Ядигу в красной кофте, лежащую под голым до пояса юношей, и стонущей под его ударами.
— Ядига… Какая гадость! — вырвалось у неё: это кто-то тёмный внутри зашептал. — Вот, а ты в него влюбилась! Стоит ли он тебя? Только ты ушла, как он тут же под юбку залез к твоей подружке! Да и подружка ли она тебе? Ведь видела, что он тебе нравится! И всё-таки полезла к нему… Отдалась! А он?
И у Селяны навернулись на глазах слёзы. — Как он мог?
Повернувшись, она быстро спустилась к воде и зачерпнула полные ладони речной воды. Однако, вместо того, чтобы смочить пересохшее горло, она всю эту воду выплеснула себе на лицо.
Вскочила, и чуть ли не побежала вниз, к лодкам, хватая одними губами воздух. — Какой коварный! Мне жал руку, глядел в глаза! А сам? Полез к Ядьке!
Наконец, устав от постоянной нехватки воздуха, она остановилась, чтобы отдышаться.
— Вот ты где!
Как молния в сердце ударил этот голос. Не веря себе, она повернулась к лодкам, привязанным к берегу острова. Одну из них привязывал к колу Пер в мокрой одежде.
— Ну, вот, а ты боялась! — это второй голос начал поднимать настроение своей хозяйке. — Подумай сама: мог ли он быть там, если только – только приехал!
И первый голос был немедленно забыт: что-то, из-за чего она застыдилась, заставило покраснеть её лицо. Она закрыла его руками и отвернулась, как смогла.
Однако Пер это истолковал по-своему.
— Кто? Кто это сделал? — по наклонившемуся лицу его грозно сгустились брови, желваки на щеках вздулись, глаза излучали молнии, а кулаки сжались.
Однако на Селяну это произвело обратное воздействие: она растерянно посмотрела на Пера и заморгала глазами, удивлённо подняв брови. — Что кто?
Теперь уже подошедший Пер ничего не понимал: он удивлённо смотрел на Селяну, раскрыв широко глаза. К нему постепенно приходило понятие, что с ней ничего не случилось. И вслед за мыслями о расправе приходил смех. Смех над собой и над ней. И, словно разряжая обстановку, он показал пальцем на неё, и, закручиваясь как винт в землю, с хохотом начал опускаться на траву рядом с берегом реки.
Увидев, смеющегося раскатисто Пера, который только что метал громы и молнии, словно Перун, а теперь не мог устоять на месте от разрывающего его хохота, она тоже засмеялась, звонко и беспечно, показывая на него пальцем. А потом села рядом и, как-то так получилось, что невольно положила ему голову на плечо, подергиваясь время от времени от смеха. Как-то незаметно смех прекратился. Настало время безмятежной тишины: они просто сидели и смотрели на воду.
Великая Ворона и здесь их не подвела: в ней разными цветами отражалось небо, голубое и бесконечное. Только рыбки, как маленькие трудяги, то тут то там щипали с поверхности реки упавших в воду мошек и мотыльков.
— Мои, наверное, уже на поле… — как бы между прочим, тихо произнесла Селяна, по-своему отвечая в качестве благодарности за тепло, которое принесла рука Пера, осторожно расположившаяся на её плече.
— А моего отца уже год, как нет в живых… Одни мать, братья и сестры остались. — вторя её настроению, произнёс Пер.
— Это почему? — поинтересовалась она, посмотрев на него: Пер задумчиво смотрел куда-то вдаль. Лишь одинокая слеза прокатилась по щеке.
И Селяне подумалось. — Скучает по отцу! А я бы разве не скучала?
И слёзы навернулись на глаза, стоило ей представить, как там им трудно без отца. — Не пойти ли мне домой?
Но что-то удержало её на месте. Как-то сам собой выскочил вопрос. — А что с ним случилось?
— Погиб на охоте… — он взял в руку какую-то веточку и начал ковырять ею землю, чтобы успокоиться: видно эта тема была до сих пор для него больной. Посмотрев, на Селяну, спросил. — А у тебя семья большая?
— Мама с папой, пятнадцатилетний брат и две сестры: одной девять лет, а другой - четыре годика… — Селяна невольно перенеслась домой, где её ждут родные, и снова засобиралась было домой, да опять вылетело. — А у тебя?
— Мать, двое братьев и три сестры…
Только представив, что у неё не было бы отца, матери, брата и двух сестрёнок, Селяна чуть не заплакала.
— Ты, наверное, проголодалась? — вопрос Пера вдруг пробудил дремавшие в ней желудочные соки, и она тут же почувствовала сильный голод. Но Пер, словно подслушал их движение, поднялся сам и поднял её на ноги. — Пойдём, перекусим чем-нибудь!
Взявшись за руки, словно боялись потерять друг друга, они пошли туда, где был костёр, и было приготовлено много еды. К их удивлению, там уже были несколько человек, которые не только разожгли небольшой костёр, но и варили что-то вкусное. Во всяком случае, именно так определились Пер и Селяна, закрыв глаза и водя носом при благостной улыбке.
В таком виде они и появились у костра, встреченные радостными восклицаниями. Вскоре, получив чашку с чем-то аппетитно пахнущим и ложку, а так же по краюхе хлеба, они уселись у костра и начали завтракать. Выпив по кружке горячего травяного чаю, Селяна тихо произнесла. - Благодарю тебя, Род всемогущий, за то, что даёшь еду и питьё!
Пер, тотчас повторил свою благодарность Роду, чем приятно удивил Селяну.
И, не обращая внимания на сидящих у костра людей, она поднялась, взяла чашки, ложки и кружки свои и Пера, да пошла к речке, мыть посуду.
Через несколько минут она вернулась с чистой посудой. — Спасибо, друзья!
— Утром на вершине немного замерзла… — улыбнулась она Перу, подставляя спину костру. — А теперь согрелась!
— А как ты там оказалась? — Перу давно хотелось узнать, куда она исчезла с праздника, но не решался.
— Да как-то надоело мне хороводиться… Пустила венок и пошла за ним по берегу. Так и не заметила, как по тропинке наверх пришла… — она смутилась было, а потом, видно решила. — А, будь, что будет!
— А потом, мы же до позднего вечера на поле трудились. Вот, видать, и захотелось спать раньше времени… — она улыбнулась. — Так и уснула под кустом!
— А, если бы леший украл? — Пер, вздохнув с облегчением, что с его любимой ничего не случилось, решил развивать разговор, пока Селяна разговорилась.
— Да, вообще-то какой-то шум из дыры в пещере был! — Селяна задумалась и даже засомневалась. — А, может, это не оттуда? А откуда-то ещё? Но мне, если честно, то было не до него…
Они посмотрели друг на друга с каким-то интересом.
— А что, там есть дыра? — сомневаясь в истинности того, что рассказывает Селяна, спросил Пер.
— Да я чуть в неё не упала! — возмутилась Селяна недоверию Пера. — Да вовремя отступила!
— Ладно, верю! А ты можешь мне её показать сейчас? — он посмотрел на неё, думая. — Ну, что, струсила?
— Ты думаешь, я струсила, да? Да я хоть сейчас тебе её покажу! — и даже вскочила, покраснев от возмущения, да подумала. — Мне и не доверяют? Я докажу!
Они не спеша шли по тропинке, оставив сзади себя песни у костра. Там, где она видела Ядигу, Селяна решила идти чуть быстрее, потому что ей было неприятно вспоминать те мысли и ощущения, которые она испытала в то время.
— Селянка, постой! Это кто с тобой? — это была Ядига, которая, поправляя на себе кофту, выходила из кустов. Сзади неё стоял Амал, который не раз приставал к Селяне, да всегда получал от ворот поворот, да и жил он недалеко от неё. Тот лихорадочно завязывал поясной ремень.
— Селяна, это кто? — тихо спросил Пер, и вдруг, узнав в девушке ту, которая на празднике была в роли Марены, нахмурился: ему не понравилось то, чем она занималась здесь. Он потянул Селяну вверх. — Пойдём!
— А-а-а, так это твой парень… — произнесла с небольшой издёвкой она, с одной стороны оценивая его как мужчину, а с другой — ища какой-нибудь недостаток в нём, чтобы в очередной раз посмеяться над подружкой. – Такой же дылда, как и ты!
— Пойдём, Селяна! Она не стоит даже твоего мизинца! — не давая раскрыть рот Селяне, он настойчиво тянул её вверх, быстро поняв, с кем имеет дело.
Селяна, кивнув ему, отвернулась от Ядиги, и пошла вверх.
— Ни чо себе! Не поняла! — по лицу Ядиги пошли красные пятна от возмущения поведением подруги и этого парня, который полностью овладел вниманием селянки. — Я никому не позволю так со мной обращаться!
И тут же она, повернувшись к Амалу, заметила его лёгкую усмешку. – Ах ты, гад!
И хотела отвесить ему пощёчину, да тот перехватил руку и крепко сжал.
— Даже и не думай! — тон, которым это произнёс он, не обещал Ядиге ничего хорошего. Но в голове его уже созрела новая мысль, благодаря таким же и получил он прозвище «добытчика». — Как ты думаешь, куда они направились?
— Известно куда… — усмехнулась она, намекая на то, чем они совсем недавно занимались.
Но Амал тут же отверг эту мысль: в голове его уже родился свой план. — Давай-ка пойдём за ними! Эти тем, чем мы баловались, заниматься не будут! Только надо чтобы они не видели нас… У тебя что-нибудь пожеваться осталось?
— А как ты думаешь? — она усмехнулась довольно, подумав. — Ну, что? Надолго тебя хватило? Ко мне с просьбой приполз! Ладно, так и быть, получишь!
И показала на сумку, в которой были остатки праздника.
— Да я и не сомневался… - усмехнулся он, изучив её основательно.
Скоро, перекусывая на ходу, они поднимались с другой стороны на вершину горы, стараясь быть незамеченными.
Селяна и Пер за незначительными разговорами и не заметили, как поднялись на самую вершину. Несмотря на то, что на самом верху тропинка просматривалась на большое расстояние, однако там никакой дыры в земле не наблюдалось.
— Может и вправду меня водил леший? — неожиданно произнесла Селяна, когда было пройдено небольшое расстояние. Даже обидно ей стало.
Вокруг были заросли кустарника и ничего похожего на дыру в земле не наблюдалось. Вдруг откуда-то сбоку за кустарником послышался голос, гулко отдававшийся в пустом пространстве. Селяна и Пер удивлённо переглянулись. Продравшись через кустарник, они увидели отверстие в земле, уходящее куда-то вниз, из которого и шёл этот гул в виде разговора людей.
В это время Ядига и Амал были за густыми кустами и травой у самой дыры с другой стороны, по-прежнему прячась от Селяны и Пера, хотя это сильно доставало Ядигу, которой всё время хотелось показать им, кто она такая. Но Амал сильно дёрнул её за руку и приказал, приложив палец к губам, молчать.
— Ну, вот! Что я говорила! — довольно произнесла Селяна, подтвердив, что не имеет привычки кого-то обманывать.
— Давай послушаем, о чём они там говорят! — Пер поднёс палец ко рту, показывая, что нужно быть тихими. — Мало ли… А вдруг это нас как-то касается?
И они расположились у отверстия.
4.
- Здравствуйте, уважаемые! Размещайтесь, как получится. — высокий седой с нахмуренными бровями волхв вышел на самое высокое место и представился.
— Я Ярослав, персидский маг и волшебник от Перуна – бога огня. Прошу всех прибывших на двадцатое собрание магов и волшебников, а также волхвов, отметиться у Наволода, арийского мага и волшебника, прославляющего Навь, бога астрального тела, сидящего за камнем у противоположной стены пещеры.
Мужчины, не сговариваясь, тут же пропустили женщин вперёд.
— Ладослава… — представилась Наволоду светловолосая в белом волшебница, прославляющая Ладу, богиню любви, красоты и семьи. — Я прибыла из северных земель.
Наволод записал её и жестом показал ей, чтобы размещалась для собрания.
— Желеслава – просто представилась волшебница в голубой одежде, но Наволод итак знал, что она прославляет Желю, богиню печали. И молча кивнул ей, что она где-нибудь села, но та предпочла отойти к стенке пещеры.
— Гореслава. — почти нараспев представилась волшебница в тёмной одежде Наволоду. — Прославляю Мару, богиню смерти.
— Мирослава! — как бы сообщая себе самой, представилась наволоду молодая светловолосая девушка, смотря на свой волшебный розовый шар, который держала в правой руке, а левой держа красный плащ. Наволод посмотрел на неё и кивнул. — Я прославляю Таню, богиню душевного покоя.
— О, друзья, я Домислава! — произнесла с пафосом волшебница в красной одежде для Наволода, который тут же отметил её в большом списке. — Я прославляя Берегиню, богиню дома и семьи!
— Нельзя ли куда-нибудь поставить мои склянки и колбочки? — первым делом молодая энергичная светловолосая и легко одетая девушка поинтересовалась у Наволода.
— Представьтесь! – потребовал Наволод, совершенно не обращая внимание на девушку.
— Как, а я разве не сказала? – удивилась она и тут же представилась. — Тихомира! Прославляю Кострому!
Наволод кивнул и ей, чтобы занимала где-нибудь место.
— Белозер, скандинавский друид, ясновидящий и маг. – представился высокий седоватый мужчина с ясными глазами. — Прославляю Стрибога – бога ветра.
Наволод отметил его в списке и кивнул, чтобы тот уступил место следующему.
— Светокол, тибетский лама, маг и волшебник. — произнёс с сильным акцентом мужчина в малиновой кэса. — Восхваляю Велеса – бога тьмы.
Наволод кивнул ему, и монах отошёл в сторону.
— Родомысл, еврейский маг и волшебник! – громко, обращаясь ко всем присутствующим, произнёс мужчина в красном плаще с белой бородой и усами такого же цвета, Наволоду сказал. — Прославляю Явь – бога всего материального!
А про себя, молча, боясь даже назвать его, добавил. — И ещё здесь есть некто очень могучий! И его я прославляю не без своей пользы!
Наволод спокойно кивнул ему, будто не слышал всей его бравады.
— Везнич. — представился молодой волхв.
Но Наволод кивнул ему. — Знаем, по твоему приглашению здесь находимся! Ты прославляешь Ярило – солнце
И, обращаясь, к Ярославу, сказал. — Все! Больше никого нет!
— Ну, что же, начнём! – произнёс Ярослав и тут же, показывая на Белозера, произнёс. – Слово представляется ясновидцу Белозеру!
Белозер, поднявшись на платформу, на которой возвышался Ярослав, начал свою речь с того, что подвёл анализ присутствующих магов на собрании.
— Уважаемые маги, волшебники и волхвы! Это уже двадцатое собрание магов, волшебников и волхвов, учрежденное представителями бога Ра на территориях разных государств.
— Когда-то на них присутствовало не менее двадцати пяти волшебников, живущих во время проведения собраний. Однако в этот раз на наше собрание прибыло их только тринадцать. — добавил он.
Присутствующие на собрании начали тихо переглядываться и перешёптываться.
- Вот и я об этом говорю: в нашу жизнь и жизнь людей приходят деньги, обман, удовольствия. Всё меньшее количество магов и волшебников служат людям добровольно, честно и судят справедливо…
Родомысл вдруг почувствовал, как что-то сильно укололо его в сердце, а в голове раздался металлический бесстрастный голостёмного Владыки. — Не стой как пень! Мешай ему говорить правду!
Родомысл чуть не вскрикнул от страха, да вовремя опомнился и тихо-тихо прошептал. – Слушаюсь, мой повелитель!
— А откуда эти сведения? Кто их подтвердит? – крикнул он Белозеру. — Мы ведь не знаем, сколько их было давным-давно?
— Я подтверждаю! — голос Наволода плетью ударил по Родомыслу и все повернули свои головы к нему. — Я молодым волхвом участвовал на первом собрании магов. И тогда по науке бога Ра была разработана и создана путеводная звезда Ра, в углах которой находилось двадцать пять магов, представляющих двадцать пять богов на земле.
— Ну, и какие это были боги? – не унимался Родомысл. — И где эта звезда сейчас?
— Это были боги: Род, Свентовид, Ра, Семаргл, Велес, Перун, Троян, Вей, Родегаст, Ярило, Купала, Славь, Правь, Навь, Явь, Хорс и Стрибог. А также богини: Лада, Мара, Таня, Леля, Макошь, Желя, Берегиня и Кострома. А звезда называется путеводной пототму, что может указать к тому, что хочет обладатель её! — не обращая внимания на выходку Родомысла, произнёс Наволод.
— Ну, и сколько же тебе тогда лет? – с издёвкой спросил Родомысл, намекая открыто о том, что у старца не всё в порядке с головой. — И ты можешь подтвердить, что эта звезда существует?
— Тысяча один год… — спокойно ответил он. — Поэтому подтверждаю, что последние шесть собраний магов проходили с всё большим отсутствием участников. Причины были разные, от неверия в успех нашего дела до перехода на сторону проповедников денег, обмана, несправедливости и разврата. Я даже думаю, что это наше с вами последнее собрание… Ослабла наша звезда, её нужны новые силы…
— Ну, я бы не стал делать столь категоричные заявления! — возразил Белозер. — Да, близится Ночь Сварога, извещающая окончание веры в бога Ра, основной причиной которой являются церковники Византии. Но у нас ещё есть шанс исправить положение дел! Хотя действительно, сила путеводной звезды Ра упала, количество людей, принимающих новые религии, основанные на обмане и несправедливости, растёт. Люди перестают восхвалять наших богов и начинают поклоняться новым.
— А что нам дают эти собрания? — Родомысл обратился уже ко всем участникам. — Поговорили, поговорили и разошлись!
— Вот-вот! Есть резон в этих словах. – Белозер кивнул головой Родомыслу. — Мы кроме разговоров на таких собраниях никаких решительных действий не предпринимаем! А потому, прошу каждого высказываться, а у кого есть какое-то конкретное предложение, его сказать!
— А давайте попросим нашего ясновидящего Беловода сказать, что он видит в будущем? — произнёс Родомысл и тут же получил сильнейший удар по ушам от своего хозяина. — Я тебя просил это делать? Ты мне сейчас всё испортишь! Вот теперь и думай, как выкрутиться!
— Да, да. Не мешало бы нашему ясновидящему рассказать нам о будущем! — произнесла Мирослава, рассматривая одну из своих склянок. — Уж что-то на душе у меня неспокойно!
— Просим, Беловод! Расскажи! — разнеслось отовсюду.
— Да, хотелось бы и мне узнать… — тихо произнёс Пер и увидел, как кивнула ему головой Селяна.
— Да, не мешало бы и мне знать… — подумала Ядига, прислушиваясь к разговору магов.
Беловод вытянул вперёд руку и закрыл глаза. Все замерли. Но вот он вернулся в своё время и открыл глаза.
— Вижу огромные различия в жизненных шансах, которые зависят от национальности, расы, пола и положения в обществе… — произнёс он каким-то отсутствующим голосом. — Много несправедливости… Войны… Однобожие… Потеря коллективного… Упущенные возможности развития… Появление денег… Сплошной обман…
И, опустив руку, замер, чтобы восстановиться.
— Ха-ха-ха! — услышал Родомысл металлический голос тёмного Владыки и вздрогнул, сжавшись в комок. — Мы победим!
— Как это потеря коллективного? — тихо переспросила Селяна и посмотрела на Пера: в глазах её стояли слёзы. – Разве так можно? Это что, наш земельный пай урежут? А как же жить дальше?
— Войны… — не слыша её, прошептал Пер. — А как же охрана?
— Деньги – это хорошо… — прошептал Амал, глядя на улыбающуюся Ядигу.
— Большие возможности… — шептали её губы.
— Постой, постой, Беловод! Ты сказал «однобожие»? — произнёс Ярослав. — Надеюсь, это наш Род, бог основатель всего на Земле?
— Нет, Ярослав! Это что-то другое… Обман… — ответил Беловод.
— Значит, наших богов не будет? — Ярослав помедлил, рассуждая про себя, а потом добавил. — Значит и нас не будет? Ты нас в будущем видел?
Беловод задумался. — Что будет, если я скажу «не видел»? Они все перестанут славить наших богов! Итак, магов осталось мало…
В это время он ясно услышал бесстрастный металлический голос тёмного Владыки. — Скажи им «не видел»! Скажи так!
— В будущем я вас видел, но маги отстранены от большинства своих функций! – произнёс Беловод. — И они разрознены…
— Что же нам делать? — Ладослава сказала то, о чём сейчас думал каждый из них. — Наволод, ты самый старший из нас и самый мудрый, подскажи!
Наволод задумался.
— А что, мужчины и женщины будут неравны? А как же любовь, семья? — Домислава от волнения терла свои разом похолодевшие руки.
— Будут неравны! Наступит время, когда женщины будут командовать мужчинами, а потом – наоборот... Любовь разойдётся с дружбой… На первый план выйдет совокупление… — закрыв глаза, произнёс Беловод.
— Ну, мы-то с тобой правильно поступили! — усмехнулась Ядига, намекая Амалу на то, чем они всю ночь занимались.
— А как же дети? Семья? — возмутилась Домислава. — Я буду бороться за семью, пока жива!
— Выходит, мне придётся больше всех работать? — смиренно произнесла Гореслава. — Раз будут войны, то и погибнет множество людей…
— И мне, тоже… — почти со слезами в глазах, добавила Желеслава. — Мне и сейчас печали хватает!
— Наволод! А ты-то чего молчишь? — возмутилась Ладослава. — Давай, говори, что нам делать? Покопайся в своём астральном поле! Может, что-то путное найдёшь!
— Есть один способ… — задумчиво начал Наволод. — Надо дать новую силу путеводной звезде Ра и направить её путь справедливости и совести! И дать ей часть своих сил, чтобы коллективно противостоять несправедливости!
— Вот, зараза! Так и знал, что он что-то такое придумает! — прозвучал металлический голос тёмного Владыки в голове Родомысла. — А ты, хрен собачий, что молчишь? Придумай что-нибудь… Надо разделить силы мужчин и женщин! Наш закон – «разделяй и властвуй»!
— А что, хорошая мысль! — Родомысл вышел вперёд. — Чтобы заранее устранить несправедливость между женщинами и мужчинами, предлагаю создать диадему, основание которой будут заколдовывать женщины, а звезду Ра – мужчины!
— Ну, ты не дурак… — прозвучал в его голове металлический голос Тёмного Владыки в качестве похвалы. — Пройдусь-ка и я по головам твоих волшебников… Пусть создают такую диадему, чтобы она была составная!
— А что, мысль хорошая! — произнесла и Гореслава, услышав предложение металлического голоса тёмного Владыки в голове. — Так мы будем с мужчинами всегда равноправны!
Остальные закивали головами.
— Ну, что ж, диадему, так диадему! — подвёл итог Ярослав и, обратившись к Везничу, сказал. — Тебе, брат Везнич, придётся до конца дня, создать основание под восьмиконечную звезду Ра! Возьми путеводную звезду Ра, найди хороших умельцев и сделай под неё основание!
И, вынув из своего плаща путеводную восьмиконечную звезду Ра, подал её Везничу.
— Пусть сделают основание из жемчуга! — скомандовал металлический голос тёмного Владыки Родомыслу и тот без задержки произнёс вслух. — Я предлагаю сделать основание из жемчуга! Красота была всегда в почёте у женщин!
— Ну, ты и жук! — засмеялся металлическим голосом Тёмный Владыка так, что у бедного Родомысла от страха пот по спине побежал. — Не зря я тебя к себе приблизил!
— Пусть будет так! — распорядился Ярослав, указав на это Везничу.
— Ты слышала? Основание будет из жемчуга! Он стоит очень дорого… — восхищённо прошептал Амал: не зря же его прозвали свои добытчиком!
— А основание-то – из жемчуга! Ты не представляешь, как это может быть красиво! — прошептала Ядига, представляя себя с диадемой на голове. — Так я же могу стать самой красивой!
— Всем перерыв до вечера! — произнёс Ярослав и стукнул своей клюкой об пол.
Всё разом стихло, как будто маги исчезли. Ядига, махнув Амалу рукой, поползла назад, чтобы незаметно покинуть это место. Амал тот час устремился за ней.
Селяна и Пер долго молчали, обдумывая всё услышанное.
— Что же нам делать? — только и спросила Селяна, растерянно посмотрев на Пера.
— Уже прошло много времени, давай-ка пойдём к костру, подкрепимся! Но о том, что слышали будем молчать – все едино нас не поймут и в лучшем случае примут за сумасшедших! — ответил Пер, помогая встать Селяне, которая кивнула ему, соглашаясь.
5.
Когда Пер и Селяна спустились вниз, первыми, кто встретил их, были Амал и Ядига.
— Где это вы шляетесь? — как-то странно улыбаясь, произнесла Ядига, не смотря им в глаза. — Обед уже готов. Мойте руки и к костру!
Пер и Селяна переглянулись, кивнули ей, повернулись и пошли к реке.
— Что-то Ядька на себя не похожа… — подозрительно прищурившись, произнесла Селяна. — Чему она улыбается?
—Тому и улыбается, что думает про нас всякую ерунду! — тихо произнёс Пер. — А кто это с ней? Ты его знаешь?
— Да наш это парень… Обычный шалопай! — Селяна мыла руки в воде, посматривая на веселившихся мальков: они то подплывали к её рукам, рассчитывая на что-то съестное из любопытства, то уплывали обратно. Потом снова поворачивали и делали следующий заход. — Мне что-то к ним возвращаться не хочется…
— Ну, так давай здесь посидим, на реку посмотрим!
— Мы с тобой уже целый день, а ты так и не сказал, чем занимаешься! — с лёгким укором, поворачиваясь к Перу, произнесла она.
— На заставе я, ратной службой занимаюсь… — усмехнувшись, ответил Пер. — На правом берегу Великой Вороны. У нас там хутор. Ты знаешь, что такое хутор?
— Слышала от кого-то, но точно не помню… По-моему это дом!
— Так вот наш хутор – это семнадцать хозяйств на своей земле по правому берегу Великой Вороны. Мы своей заставой охраняем племена севернее нас от набегов с юга. — Пер так увлёкся рассказом, что даже забыл мыть руки, так и оставив их в воде, чем тут же заинтересовались любопытные мальки. — По два человека в разъезде. Помнишь того парня, что костер со мной зажигал? Так вот с ним мы в паре.
— Я что-то не поняла: вы чем занимаетесь? — с интересом уточнила она. — Работой на земле или охраной берега?
— И тем и другим! — произнёс Пер и с удовольствием наблюдал за тем, как это переваривала Селена.
— Не совсем понятно. Вот наша семья. Она и ещё три десятка таких семей входят в общину и имеют в коллективной собственности землю, которую разделили поровну между собой в таком количестве, чтобы хватило на жизнь. Если количество едоков увеличивается, то её тоже увеличивают, а если увеличивается количество семей, то им выдают новый пай. И так дальше. Получается, что все в ней равны и землю дают по справедливости. — она задумалась и добавила. — Но мы на земле всей семьёй с утра до утра трудимся. А как же вы успеваете охранять?
— У нас главное – это охрана границы. — произнёс Пер, внимательно выслушав Селяну и с уважением глядя на неё. — А на земле мы работаем после службы!
— Да, им достаётся! — теперь уже Селяна посмотрела на него с уважением, подумав, а вслух спросила. — А земля у вас своя или общинная?
— Общинная. Но вся она принадлежит Кругу вольных воинов.
— Так ты – вольный воин? — Селяне даже стало интересно, увидев как Пер кивнул ей, не удержалась и спросила. — А что такое Круг?
— Круг – это собрание всех вольных воинов. При этом каждый из них имеет полное право свободно высказывать свои мысли! Вот на нём всё и решается… А в перерывах командует всем атаман.
— Так, значит, ты вольный воин… — и, хитро прищурив глаза, решила уточнить. — И скакать на коне можешь? И владеть шашкой? И точно стрелять можешь?
— Могу стрелять, как стоя, так и во время скачки на коне… — без хвастовства заметил Пер. — Всё это каждый может…
— Здорово! А я и не знала, что так можно! — восхитилась она и тут же спросила. — А почему Круг?
— Я не знаю, кто это ввёл… — Пер задумался. — Отец мне говорил так: если в середине братства находится бог Род, то и все братья, которые стремятся к богу, идут к центру, а значит, становятся ближе друг к другу. И наоборот, чем сильнее безбожные наклонности внутри братства, тем более разрыв в справедливости между братьями. Но каждый делает это добровольно.
— Интересно как! — удивилась Селяна. — А у нас не так: и все вместе и каждый сам по себе! Вот бы у нас такая защита была…
И тут же подумала. — Интересно, есть у него жена? Или он сюда повеселиться пришёл? Спросить или не спросить его? Спрошу!
— Пер, скажи, у тебя жена или возлюбленная есть? — сказала и замерла, а голову уже начала сверлить другая мысль. — Вот, дура, спросила! А вдруг он возьмет да скажет: «Есть жена!», что тогда?
Вздохнула, посмотрела на воду и мальков, и сама себе ответила. — Тогда останемся друзьями!
Пер улыбнулся, посмотрел ей в глаза и сказал. — Раньше сожалел об этом, а сейчас не жалею! Теперь у меня есть возлюбленная – это ты! Бог даст, и женой станешь!
— Ты мне тоже нравишься! — покраснев, произнесла она, и отвернулась: лицо запылало от признания.
Но стоило Перу тронуть её за плечо, как Селяна нагнулась, и, зачерпнув рукой пригоршню воды, брызнула ею в лицо Перу.
Тот, не ожидая такой реакции, тут же закрылся руками, но брызгать, хоть и хотелось, не стал. Он опустил руки и открыл лицо, в которое одна за другой летели брызги. И только отфыркивался.
Наконец, нападать Селяне надоело и вдруг стало жалко того, у которого всё лицо было в каплях воды, которые струйками стекали на рубаху. Не понимая, что делает, она пододвинулась к нему, и, медленно, не отпуская своими глазами его глаза, приблизилась своими нежными губами к его губам, сожалея о том, что только что сделала водой. Закрыв глаза, она прикоснулась своими губами к его губам. Поцелуй был нежным, сладким и недолгим. Открыв глаза, она увидела его закрытые и счастливые глаза, и отстранилась. Теперь, находясь на расстоянии локтя, они уже оба неотрывно смотрели друг на друга.
— Я тебя облила водой? Ты меня прости! — говорили её глаза. — Я не хотела так… Но ты слишком нахально на меня посмотрел! Разве я могла это снести?
— Я готов обливаться тобой так сколько угодно… — говорили его глаза, а рот счастливо улыбался. – Лишь бы ты всякий раз так меня целовала!
— Ишь, какой нахал! — произнёс её взгляд. — Мало ему? Что, ещё захотел? Вот уж нет! С тебя и этого хватит!
И, улыбаясь открыто, встала и побежала к костру.
— Ну, где вы ходите? — деланно начала возмущаться Ядига, видя счастливые глаза подруги. — Там, наверное, уже ничего не осталось!
Но Селяна не видела глаза Ядиги, в которых уже начал разгораться пожар ревности. — Замарашка сельская! Я здесь уже второй раз и ничего путного, кроме этого Амала не подцепила… Тем более – влюбились! А она? С первого раза! И смотри, какие глаза! Влюбилась, точно! Ладно, ладно… Ты ещё не знаешь, что мы в курсе собрания магов!
Но Селяна и Пер, что-то найдя у костра и не особо выбирая, взяв с собой немного еды, пошли к реке, где сели на берегу и начали кормиться ею вместе с мальками.
Помыв посуду и вернув её к костру, они сели на берегу и молча глядели на воду. В какой-то момент глаза Селяны начали закрываться и она, прислонившись к плечу Пера, заснула. Ей было хорошо, спокойно на душе и надёжно.
Сколько спала Селяна, она не знала, но, проснувшись, увидела, что лежит головой на коленях у Пера, а солнце двигается к закату. Улыбнувшись ему, она поднялась и пошла умываться к реке. Великая Ворона встретила её теплой водой. Умывшись, она тут же вспомнила о собрании магов.
— Нам не пора? — спросила она, намекая на то, что маги могли уже собраться.
Пер, улыбаясь, кивнул ей головой, но ничего не сказал, по-прежнему восхищаясь своей возлюбленной. Он помог ей подняться на тропинку и они пошли, не подозревая, что из кустов за ними наблюдают четыре глаза.
— Они, уже пошли наверх? — тихо спросила Ядига Амала, который не отрываясь смотрел на Селяну.
Кровь прилила ей в голову, стоило только заметить его взгляд. — Ах ты морда! Ты на кого смотришь? На эту замарашку? Тебе чего, хорошего тела мало? Вот вы какие мужики: вам только дай, так вы после этого морду воротите! Щаз пойду и расцарапаю ей всю рожу! Пусть знает!
И стукнула его кулаком по спине раз, другой и третий. После третьего раза он выгнулся и дико посмотрел на Ядигу.
— Ты, чо, дура, делаешь? — и он повертел пальцем у виска. — Живо села и рот закрыла! Ежели они нас увидят, чо мы получим? А ну, замри! И чтобы ни одного слова не выскочило из твоего поганого рта!
И дёрнул её за руку вниз так, что у той тут же подогнулись колени. Так с открытым ртом и упала на колени, соображая над тем, что сказал Амал. Подумала - подумала и приникла к дырке в кустах, чтобы наблюдать за этой парочкой.
Меж тем Селяна и Пер шли не спеша по тропке: Селяна негромко рассказывала о своей семье, а Пер – о своей.
6.
Меж тем не у одних людей появились проблемы. Борьба за власть над людьми появилась и у магов, и у богов.
Стоило только Гореславе и Родомыслу выйти из пещеры, как в голове у них зазвучал металлический голос Тёмного Владыки. — Ну, что, проворонили звезду Ра?
Родомысл посмотрел на Гореславу, отвечая Тёмному Владыке. — А чо я один? А она где была? Хотя бы слово сказала…
— Ты на меня не сваливай то, что сделать должен был сам! — жестко и безапелляционно произнесла Гореслава, глядя в глаза Родомысла своими холодными черными глазами. — Я ещё тогда, на входе видела, как ты зенками своими раздевал и любовался грудью Тихомиры!
— Да ты с ума сошла, глупая баба! — возмутился Родомысл, но, снова представив большие груди Тихомиры, усмехнулся.
Но эта усмешка не прошла мимо подозрительного взгляда Гореславы. — Вот-вот! И щаз ты представил её прелести! У-у-у, изверг! Добился меня, а теперь в сторону? Ненавижу! И помогать тебе не стану!
— А ты чо думала, ты одна у меня? — усмехнулся Родомысл. — Да у меня таких как ты в каждом племени по штуке!
Гореслава замахнулась рукой, чтобы отвесить Родомыслу оплеуху, да тот увернулся своевременно.
— Ну, что, голубки, наговорились? — вмешался Тёмный Владыка. — Разберётесь между собой потом! А сейчас надо думать над тем, как нейтрализовать эту звезду Ра! Ваши предложения!
— А чо тут думать? — усмехнулся Родомысл. — Можно сделать так, чтобы звезду Ра похитил кто-нибудь из людей! Она же из золота! А они стали сильно охочими до золота с тех пор, как ты, Тёмный Владыка, его им подсунул!
— Ты не подхалимничай, а предлагай дело! — без эмоций своим металлическим голосом произнёс Тёмный Владыка.
— Дак, я и говорю: пусть своруют! — залебезил Родомысл, покраснев от того, что разоблачили его мысли. — А потом переплавят на монеты! Ежели захотят…
— Так, твои мысли мне понятны… — Тёмный Владыка за минуту задумался, но потом обратился к Гореславе. — А ты что скажешь?
— Чо-чо, а ничо! — всё ещё сердясь из ревности к Тихомире на Родомысла, ответила Гореслава. — Надо не дать им зарядить белой силой звезду! Или наоборот, зарядить её тёмной силой!
И, поняв, какая бешеная идея ей пришла в голову по сравнению с идеей Родомысла, показала ему язык.
— Так, и твои мысли мне понятны! — произнёс Тёмный Владыка и распорядился. — Идите и делайте всё возможное, чтобы реализовать обе эти идеи!
И тёмный гул исчез из их голов. Почувствовав, что Тёмный Владыка оставил их на какое-то время, Родомысл посмотрел на Гореславу, повертев пальцем у виска. — Ну, ты и дура! Ты чо, не знаешь Тёмного Владыку? Кто придумал, тот и исполняет! Вот ты придумала, а как мы будем исполнять? Ведь он потом с нас спросит!
— Чо-чо… Ну и чо! — довольно улыбнулась Гореслава, подумав. — Ну, чо, зараза, получил? Так тебе и надо! Ишь, залебезил перед Тёмным Владыкой: вы, им дали золото! То да сё… А вот я придумала так придумала! Не то что ты!
— Хватит лыбиться, Горька! — Родомысл так называл её в минуты близости, а сейчас специально так назвал Гореславу, чтобы хоть немного влезть в её мозги, придумавшие идею не дать зарядить светлой силой звезду. — Скажи, лучче, как им не дать? Ведь они тут же нас разоблачат! И их больше, чем нас!
— А мы с тобой привлечём их на нашу сторону! — улыбаясь тому, что снова начала отбирать своего Родьку от чужих баб, произнесла она.
— А это мысль! — загадочно произнёс Родомысл, не видя, как снова хмурится лицо Гореславы, и подумал. — Начну-ка я с Тихомиры!
И пустил слюну, представив, как будет раздевать её.
— Ну-ну! Бабник! — Гореслава, сжав кулаки от ревности, чуть не набросилась на Родомысла. — И не мечтай!
— Так я же по делу! — улыбаясь про себя, произнёс лукавые слова Родомысл. — Давай подумаем, как тебе с мужиками справляться… Наволод уже сильно старый, его бесполезно переубеждать.
— Пожалуй, он прав! — неожиданно Гореслава услышала голос Тёмного Владыки и задрожала. — У него сильно развито чувство долга и себе не простит предательства жене. А, поскольку способен долго воздерживаться от секса, сразу даст от ворот поворот!
Поняв, что ничего опасного не произошло, даже больше: он предупреждал её от опрометчивого поступка, Гореслава даже зауважала Тёмного Владыку.
— Светловид вечно в отключке… — произнёс Родомысл. — Где сядет в позу лотоса, там и уходит в себя, так, что ему ничего и никого не нужно.
— Такие люди чрезвычайно темпераментны, много отдают и хотят получить столько же в ответ… — услышала она голос Тёмного Владыки. — Здесь нужно выждать момент, иначе всё бесполезно!
— Да зачем он такой мне сдался? — подумала Гореслава и замерла, подумав. — А вдруг Тёмный Владыка мне щаз как даст!
Но ничего такого не случилось и Гореслава снова ожила.
— А вот к Ярославу можно поискать ключики! — подумав, произнёс Родомысл. — Но на изучение его нужно время. А есть ли оно у нас?
— Такие люди как Ярослав беспощадны к чужим недостаткам и часто пристрастны. Его интересуют миниатюрные, не обладающие экзотической внешностью женщины. Для таких людей любовь не убийственная страсть, а остроумная игра. Есть ли у тебя такие люди? — услышала она голос Тёмного Владыки.
— Так, мне соваться к нему бесполезно, я не миниатюрная… Желеславе тоже… Домислава вообще по росту, да по характеру не подходит! А, вот Мирославу бы можно было бы послать — подумала Гореслава и вздохнула. — Значит это Мирослава!
— Белозер, со своими друидскими взглядами тоже имеет слабые стороны. — произнёс Родомысл, намекая на подарки уникальными деревьями.
— Слабое место у него – невысокие, сильные, здоровые и красивые женщины! Как деревья… — услышала она голос Тёмного Владыки. — А у тебя такие здесь есть?
— Одна, но не совсем такая… — ответила тихо Гореслава Тёмному Владыке. — Это Домислава!
— Едва ли она подойдёт… Однолюбка… А ещё кто-нибудь есть у тебя на примете из здешних людей? — спросил Тёмный Владыка.
— Есть одна. Фигуристая, невысокая, жадная до всего… — прошептала она тихо, надеясь, что Тёмный Владыка её услышит. — Ядигой зовут!
— Попробуй! Пообещай золотые горы… Власть…— произнёс он и задумался. — А выполнять потом обещания не совсем обязательно…
— Везнич – русский! Семь пятниц на неделе… Его трудно понять, но можно попробовать. — произнёс Родомысл, подумал-подумал и добавил. — Ну, вот и все мужики. А теперь ты, про своих женщин можешь что-то сказать? К кому можно подъехать!
Почему-то Тёмный Владыка ничего интересного Гореславе по Везничу не сказал.
— Да, тебе бы только подъехать к кому-нибудь! — заворчала от ревности Гореслава, но, вспомнив про Тёмного Владыку, перешла к разговору по делу. — Тихомира твоя…
Нахмурясь от ревности, но, вспомнив Тёмного Владыку, Гореслава всё же смогла пересилить себя и продолжила. — Так вот, эта дура убеждена в том, что весь мир кружится вокруг неё!
— Она увлекается оккультизмом и химией, искренне считая себя ведьмой, хотя вся магия на деле сводится к сильной воле. У неё чувственность всегда сочетается с сексом, а секс - с глубокими чувствами. — неожиданно услышал Родомысл металлический голос и задрожал, понимая, что это Тёмный Владыка. И подумал. — Неужели же он слышит наши разговоры и мысли?
Но тут же пришла новая мысль. — Так ведь это он мне подсказывает, значит, разрешает. Это же хорошо!
— Ладно, давай другую! — ухмыляясь, произнёс Родомысл, уже не боясь за свои сексуальные мысли.
— Мирослава… — задумчиво произнесла Гореслава, а сама подумала. — Молодушка… Ишь как как оголилась! Так бы и дала ей по башке!
Но вслух произнесла для Родомысла. — Дура она набитая! Любит действовать, а не рассуждать… Мало в чём разбирается! Староват ты для неё будешь…
— Интересный кандидат для работы… — услышал Родомысл голос Тёмного Владыки. – Имей ввиду: она требует восхищения собственной персоной от других, любит быть в центре мужского общества и будет стараться подчинить тебя после секса. Если подчинишься, она потеряет всякий интерес к тебе!
— А Желеслава? — спросил Родомысл Гореславу и заметил, как та пренебрежительно усмехнулась.
— Желеслава? — в голосе Гореславы послышались нотки радости. — Вот это то, что ты ищешь!
А сама подумала. — Ну-ну, давай, сломай себе зубы об эту полупокойницу! Интересно, она хоть имела когда-нибудь половую связь с мужчиной?
— За вешним спокойствием её кипит огонь желания. Но она нерешительна, никогда не станет жаловаться, если ты покинешь её, и с радостью встретит снова, если придёшь. — комментарию Тёмного Владыки Родомысл придал важное значение, а на слова Гореславы только усмехнулся.
А про себя подумал. — Интересно, а Гореслава слышит комментарии Тёмного Владыки на мои слова? Спросить её или нет?
— А Домислава? — поинтересовался он, и, видя, как обрадовалась вопросу Гореслава, подумал. — Щаз скажет, чтобы не ходил!
— Хороший кандидат для секса! — она говорила , утвердительно помахивая головой, но глаза горели, явно надсмехаясь на его будущими попытками. — И по возрасту тебе подходит, и послушна!
— Однолюбка она, измен и предательства не прощает! — услышал Родомысл комментарий Тёмного Владыки. — И не пытайся заставить! Эта та, которая может остановить на скаку коня и войти в горящую избу, понял?
Родомысл усмехнулся. — Ну и молодец Тёмный Владыка! Своих бережёт…
7.
Родомысл посмотрел на Гореславу. — Как будем агитировать их? Вместе или по одиночке? Ведь Тёмный Владыка в любом случае потребует доклада…
— Ты мужиков, а я баб! — отрезала Гореслава, даже не глядя на Родомысла и отвернулась. Но всякий, кто сейчас посмотрел бы на неё, безошибочно сказал. — Горит от ревности!
— Ну ладно, давай разбежимся! Посмотрим, что у нас получится… — безразлично произнёс Родомысл, понимая, что сразу положительных результатов им не получить.
Гореслава довольно кивнула ему, ухмыльнувшись вслед. — Ну, что, получил? Погоди, ты ещё не то получишь! Баб ему подавай! Разбежался! Иди вон мужиков уламывай!
Маги в это время расположились на берегу как хотели: кто-то сидел или лежал, кто-то ходил или занимался чем-то иным у озера Ильмень на нейтральном острове. Ярослав, Светловид и Белозер сидели на берегу озера и смотрели, как Наволод закинув удочку, увлечённо ждал поклёвки. Светловид, усевшись в позу лотоса, перестал вообще отвлекаться на всё, что происходило вне его. Везнич ушёл выполнять распоряжение Ярослава.
На появление Родомысла никто, кроме Ярослава, не отреагировал: тот же, повернув к Родомыслу голову, кивнул головой и стал напряженно смотреть на поплавок, который нырнув разок, другой, медленно уходил под воду. Мгновенно перестав замечать Родомысла, Ярослав ни о чём, кроме поплавка не думал, и невольно крикнул Наволоду. — Ты чо сидишь? Клюёт же!
— Тихо! Дай ей заглотить как следует! — не отрываясь от поплавка, произнёс Наволод и напряг руку.
Родомысл и сам на мгновение забыл, зачем пришёл: так азартно было смотреть, чем же всё закончится в поединке «рыба – человек».
Поплавок, нырнул и вынырнул. И сам Родомысл чуть не крикнул. — Тащи!
Но, увидев, что поплавок вынырнул, оглянулся. Все замерли, не понимая, что будет делать Наволод.
— А-а-а, так вот чем вас надо заманивать? — подумал Родомысл, смахнув появившийся от напряжения пот на лбу. — А где Белозер?
Действительно, Белозер, который ещё минуту назад был здесь, куда-то исчез. И Родомысл, осторожно, чтобы не спугнуть рыболовов, повернулся и почти на цыпочках пошёл налево, куда бы мог уйти Белозер.
Идти долго не пришлось: он стоял в пятидесяти шагах от рыболовов и ласково гладил листья невысокой яблони, небольшие яблочки у которой уже обозначились.
— Ха, друид! Да я и не сомневался, что в своё свободное время ты направишься к здешним деревьям! — обрадовался Родомысл, обнаружив слабое место Белозера. — Да я десяток таких деревьев тебе принесу, лишь бы ты пошёл за Тёмным Владыкой!
И, не особо ломая старые веточки под ногами, подошёл к друиду. — У вас, наверное, на Севере нет таких деревьев? Вижу, нет! А хочешь, я тебе десяток саженцев таких деревьев дам?
Белозер повернулся к нему и посмотрел в глаза Родомыслу. — Купить хочешь?
Родомыслу, которому глаза Белозера влезли в самую душу, только и осталось, что кивнуть.
— Ну, и что ты возьмёшь за это? Всю душу или только часть её? — усмехнулся Белозер, прекрасно поняв, чего хочет от него слуга Тёмного Владыки. — Шёл бы ты подальше! Я с тобой и Тёмным Владыкой дел не хочу иметь!
— Ладно, ладно! Со мной не хочешь, а, может, с невысокой красивой женщиной захочешь! — подумал Родомысл, повернувшись в обратную сторону и пошёл, усмехнувшись: он знал, кто сможет его уговорить.
Ядигу он нашёл в одиночестве: она, расстроенная тем, что Амал ушёл за тремя волшебницами и своим интересом, сидела у озера и обдумывала, как бы отомстить этой дылде-замарашке за то, что ею заинтересовались парни.
— Здрави будь, красавица-дева! — неожиданно услышала она голос мужской и огорчилась: вместо ожидаемого красавца-мужчины перед ней стоял бородатый старик с хитрыми глазами.
— И вам не хворать… — без интереса ответила она и отвернулась, подумав. — Принесло же его! Амала нет. Других парней нет. С кем праздновать? С этим?
— Могу предложить интересную игру, за которую заплачу хорошую цену… — как бы отвечая на её мысли, тихо произнёс старик совсем не старческим голосом, что тут же заинтересовало её. Мысли одна другой интереснее вдруг пробежали по её ладной головке. — Странно, по голосу не старик, а кажется стариком. Это как? Предлагает игру… Праздник всё же… Почему бы и не поиграть? Говорит, даже заплатит! Это уже интересно!
И прочие мысли мгновенно исчезли, оставив в её головке одну. — Заплатишь? А чем?
И, повернувшись к Родомыслу, всмотревшись, и вдруг обнаружила. — Да и не такой уж и старый этот мужик в странном плаще! Ишь, как заблестели его глазки, стоило им посмотреть на мою большую грудь!
И, желая показать, что она не такая, как её подружка-дылда, ещё больше выгнула вперёд свою грудь. — Смотри, смотри, да не надейся! За малую цену я своё богатство не продам!
— А ты хочешь получить власть над всеми в своём селении? — неожиданно спросил он.
— А зачем она мне? — ещё не понимая, что это даёт, ответила она.
И Родомысл, вдруг засомневавшись, что она знает, что такое власть и что она даёт человеку, уточнил. — У тебя будет много денег, любовники, красивые платья… Одним словом всё, что захочешь!
— Кто же этого не хочет? — произнесла она, засмущавшись, что неожиданно выдала свои самые сокровенные мысли, а сама подумала. — А ты, Амалка, приползёшь на коленях ко мне! А у меня, таких как ты, будет двое… Нет четверо!
Родомысл заулыбался, отгадав её самые потаённые желания. И, продолжая давление, произнёс. — Хочешь, сделаю тебя княжной? Сидеть будешь на троне… На голове у тебя будет красивая диадема власти!
Ядига даже зажмурилась, представив всё это. Но вдруг наступила тишина, и она открыла глаза. Родомысл смотрел на неё своими хитрыми глазами и молчал.
— Дальше… — прошептала она, надеясь услышать остальные прелести новой жизни.
— Но надо соблазнить одного мага! — жестко произнёс Родомысл, возвращая её к реальности.
— Фу ты, а я думала чо-то другое! — открыв глаза и повернувшись к Родомыслу, произнесла она. — Ну, это я могу!
— Вставай, пойдём! Я покажу кого. — жестко, не допуская возражений, произнёс Родомысл, повернулся и пошёл назад. — Но учти, не соблазнишь, ничего не получишь!
— Это я – то? — подумала Ядига. — Да у меня ещё ни одного такого случая не было! Так что, старичок, готовь свою власть!
Встала и пошла за ним, настраиваясь на любовную игру. Когда же они подошли достаточно близко, что бы можно было указать на того, с кем она должна была играть, Родомысл молча указал палкой на Беловода, который по-прежнему стоял и держался за ствол яблони. — Вот этого!
— Фу, какой старик! — разозлилась она на Родомысла. — Да он уже ничего не могёт! Давай другого, помоложе!
— Нет, этого! – твёрдо сказал Родомысл и подтолкнул её в сторону Белозера. – Помни наш уговор: было бы просто, я бы тебе не пообещал много!
И спрятался за куст, который рос неподалёку. Так Ядига осталась один на один с Белозером, который совсем не обращал на неё никакого внимания.
— Чо делать – то? Этот гад даже не смотрит на меня! — подумала она. И тут же ей пришла другая мысль. — Так сделай так, чтобы посмотрел!
И тут же вспомнила, что делала в таких случаях перед молодыми парнями. — Сарафан! Сарафан сверху надо рвануть! И в воду надо войти! И упасть… Пусть спасает!
Рванув за ворот свой красный сарафан так, что, затрещав, он порвался, открыв большую грудь Ядиги, она вошла в воду озера и упав, начала делать вид, что тонет. Увидев, что её барахтание не вызывает интереса у Белозера, она закричала. – На помощь!
Но Белозер, усмехнувшись, даже не отреагировал на её крик о помощи. Тогда она ещё раз повторила. Но результат был тот же. Тогда, по-настоящему макнувшись с головой в воду, неожиданно захлебнулась попавшей водой в нос и горло, и уже по-настоящему испугавшись, что потонет, запросила помощи.
Неожиданно почувствовав, что чьи-то руки её вызволяют из воды, она открыла глаза. К её удивлению, Белозер, как стоял, так и продолжал стоять на своём месте, не обращая на неё никакого внимания.
— Тогда кто же меня вытащил из озера? — подумала она, когда испуг прошёл. Повернув лицо к тому, кто держал её на руках, увидела человека с узкими глазами, безусого и светло-коричневой кожей.
Между тем Светокол, выйдя из воды, прошёл несколько шагов и положил её на траву, нисколько не смотря на её прелести, которые обозначились от прилипшей к коже разорванной кофты. После этого встал, поклонился и быстро ушёл, не сказав ни слова.
— Ах, вот как? — волна негодования от того, что на её прелести никто даже не посмотрел, прокатилась по неё, вызвав бурю эмоций. — Я, значит, для вас лезу в воду и рву свою красивую кофту, обнажаю свою большую грудь, а вы ноль внимания?
И вскочила, топнув ногой, чтобы хоть как-то разрядиться. Обида и злость просто заклокотали внутри её. Вдруг поняв, что ни княжеского места, ни дорогих украшений, ни золота, ни любовников ей теперь не видать, она повернулась к Белозеру и крикнула. – Старый пень! Вот ты кто!
И, вихляя бёдрами, пошла прочь от него. Родомысл, скорее почувствовав, чем поняв, что сейчас лучше ей не попадаться на глаза, прижался к кусту и решил её пока не трогать. Но и хитро усмехнулся: он теперь знал, чем можно было заставить её делать то, что прикажет. Когда через минуту мысли его снова вернулись к Белозеру и Светоколу, он подумал. — Этих надо вычеркивать из списка кандидатов. Но остаётся Ярослав!
Между тем поражение Ядиги заставило его задуматься. — Так-так! А может такие фигуристые красавицы как Ядига на магов не действуют именно потому, что это люди? А что, если это будут женщины-маги?
И он решил начать обработку с Тихомиры.
8.
— Тоже невысокая, фигуристая и красивая, с большой грудью, при том светловолосая в отличии от Ядиги. — рассуждал он, ища её по берегу озера. – Такие в его краю должны цениться… Попробую-ка её привлечь на свою сторону!
И заулыбался, подумав. – Гореславе-то теперь нечего будет сказать! Ведь к Тихомире я иду совсем за другим… А жаль!
Тихомира сидела за большим плоским камнем на берегу озера, окруженная высокими зелеными деревьями, и опять колдовала над какими-то химикатами. В левой руке её был красивый сосуд, обрамлённый витиеватой сканью, из которого шёл легкий дымок. Желание Тихомиры быть непохожей на всех тем, кто её окружает, прослеживалось во всём, и, особенно, в её одежде.
Красивые голубые глаза, обрамленные густыми ресницами и бровями как горки, по которым хотелось съехать к переносице при утончённом небольшом носике и маленьких пухлых губках, делали её лицо просто неотразимым. А светлые распущенные волосы спадающие на спину и открывающие голую большую и красивую грудь, вместе с лицом могли свести с ума любого молодого мужчину, и были бальзамом для самой Тихомиры, желающей быть везде и всегда первой. Меж тем, окружая себя разными листьями, цветами, косточками и другими элементами, показывающими всем, что она – ведьма, Родомыслу сказали совсем не то, что она демонстративно хотела поведать. Ещё приятнее ему было видеть одну набедренную повязку и голые, жаждущие мужской ласки, ноги.
— Хочет секса… — подумал про себя Родомысл, видя, как она переминается ногами. — Я бы сказал, даже жаждет секса! Интересно, почему? Одна, насколько я знаю, семьи нет… Детей или родственников – тоже. Так что же она хочет показать? Ага, она хочет, чтобы всё вертелось вокруг неё! Тогда почему удалилась от всех? Ясно, обиделась, что на собрании её даже не стали слушать! Та-а-ак, да она за то, чтобы женщины были во всём главными! Интересно, на кого же она обиделась? На Ярослава? Ведь это он вёл собрание. Если так, это мне на руку!
— Привет, Тихомира! Ты так быстро ушла, что я тебя потерял! — притворившись озабоченным этим фактом, произнёс он. — Нам так и не дали пообщаться поближе вчера. Но я тебя искал!
— Врёшь ты всё! — обиженно произнесла Тихомира. — Видела я, как ты ушёл в кусты с Гореславой, а меня бросил!
— Да разве мог я такую красавицу бросить? — откровенно лгал Родомысл, ещё вчера определив доверчивый характер Тихомиры.
— Ты думаешь, это чо у меня в руке? — произнесла она пальцем показывая на голубую жидкость в дымящемся сосуде. — Это я для таких как ты, изменьщик, приготовила! Глотнёшь разок и в лягушку превратишься!
— Но ты же видишь, я пришёл к тебе, как только смог! Дела прямо замотали… — сложив руки в просьбе прощения у груди, произнёс он, почти умоляя, он. — Я так хочу, чтобы ты наградила меня собой, своими губами, своим телом!
— Вечером я тебя ждала… Хотела именно так наградить… — доверчиво, уже мирным тоном произнесла Тихомира. — А сейчас всё видно…
— А я знаю здесь одно местечко… Там нас никто не увидит! — почти шепча на ухо, наклонившись к её благоухающему телу, произнёс Родомысл. — Давай спрячем эти предметы, и займёмся любовью!
Доверчивая и мечтательная улыбка Тихомиры вдруг расцвела на лице, глаза закрылись на некоторое время, погрузив её в мечты о сексе. Поняв, что сил больше нет сдерживаться, она положила сосуд мести на камень, встала, взяла Родомысла за руку и молча повела в густые кусты, где уже присмотрела маленькую полянку, в которой вполне могли прилечь двое взрослых людей.
— Ну и что! — сказала она себе. — Какое мне дело до них до всех?
Хитрый Родомысл тут же подстелил на полянке свой балахон, ощупывая гладкие прелести Тихомиры, которая медленно опускалась, понимая, что дождалась своего… Скоро тихие ритмичные вздохи распугали небольшую стайку птиц, которые, перелетев на соседнее дерево, с интересом наблюдали, чем это там занимаются люди.
Насытившись Тихомирой, Родомысл лежал рядом и видел, что этого ей мало.
— Вот и хорошо! — подумал он. — Подкину-ка я ей мысль соблазнить Ярослава!
Дождавшись, когда Тихомира откроет свои прекрасные глаза, он тихо прошептал. — Милая, я что-то сегодня не в форме! Заболел, наверное… А ты, я вижу, ещё не напилась из сосуда любви!
Тихимира улыбнулась и чуть незаметно кивнула головой.
— А ты видела, какими глазами на тебя смотрел Ярослав? — неожиданно произнёс Родомысл. — Он просто ел тебя глазами! И я должен сказать, что любовь с тобой это немыслимое блаженство!
Тихомира, закрыв глаза, прошептала чуть слышно. — Дальше…
— Мне, кажется, он даже сбился с речи, лишь только увидел твои глаза, твой маленький жаждущий любви ротик, твою прекрасную грудь и красивое тело! — Родомысл посмотрел на её голое тело, жаждущие любви губы и притягивающую взгляд грудь, провел по ним рукой и прошептал. — Да ну его… Я уже сам тебя хочу!
И всё началось с начала: вздохи, качание кустов и перелеты птичек на соседние деревья. Когда всё кончилось, они лежали рядом и смотрели в небо, по которому плыли облака.
— Не дам я её Ярославу! — подумал Родомысл о Тихомире. — Мне и самому такая нужна! Пускай Гореслава сама идёт или кого-нибудь другого посылает!
9.
Гореслава шла по берегу озера, прощупывая каждый бугорок в надежде найти хоть кого-нибудь из ведьм, прибывших на собрание. Но больше всего ей была нужна Желеслава, которую и хотела она отправить на завоевание магов.
— Что я знаю про неё? — думала о Желеславе подчиненная Тёмного Владыки. — В прошлый раз я попросила её сделать мне небольшую работу. И что же? Она просто забыла! А вдруг и в этот раз так сделает? Нет, надо будет чем-то её шантажировать… А чем? Она так мало показывается в наших кругах, что я не знаю, есть ли у неё кто-то!
Желеслава сидела на краю небольшого обрыва и смотрела, как резвятся мальки в озере. Темный сарафан и светло-голубая кофта хорошо гармонировали с её светлыми волосами, заплетёнными в какой-то немыслимый узел на голове в виде тыквы.
— Вот, зараза, сидит себе одна и ни о чём не думает! А я должна как савраска бегать и выполнять приказания Тёмного владыки! — начала злиться Гореслава, видя безмятежность на лице Желеславы. А вслух добавила. — Желеслава! Ты чего тут уселась? У тебя работы полно, а ты сидишь тут и в ус не дуешь!
Желеслава посмотрела на Гореславу и спокойно сказала. — Ты чего шумишь? Мальков распугаешь!
— Вот это да! Одна, без мужиков… Сидит тут и смотрит на мальков! — злость на Желеславу уже бушевала в душе посланницы Тёмного Владыки.
— Ну и что? Всё хорошо, подруга… — скорбно заметила Желеслава и вздохнула, подумав про себя. — Отстань… И без тебя тошно! Хочу что-то, да не пойму чего хочу… Лучше меня не тревожь!
— Ага, я так тебе и поверила! — начала ворчать Гореслава, успокаиваясь. Даже усмехнулась неожиданно мелькнувшей мысли. — А не влюбилась ли ты, «подруга»?
На услышанное слово «подруга» она даже ехидно усмехнулась, подумав. — Какая ты, дура ленивая, мне подруга? Ты даже пошевелиться для себя не хочешь, не то что сделать для себя что-нибудь! Нет, ты не влюбилась… Ты, просто ничего не хочешь делать!
— У меня к тебе есть дело. — твёрдо по-мужски произнесла Гореслава, чтобы хоть как-то растормошить расслабленную ведьму. — Нужно поговорить с магами… Развлечь их чем-нибудь… Сексом с кем-нибудь заняться… Одним словом, скомпрометировать!
— Да ты што! Я и говорить-то не люблю, не то что сексом… — она даже не договорила: из глаз её выступили слёзы. Это она подумала, жалея себя. — Ах, я, бедная, разнесчастная! Как же я это стану делать? Да не нужно мне это!
— Вот дура! Я тебе такую игру предлагаю! А ты? — Гореслава, разозлившись, махнула рукой, повернулась и пошла прочь, тихо ворча. — Надо же… Ей предлагают развлечься, а она отказывается! Идеальное создание: красивая фигура, большие глаза, умеет слушать, порядочная, что ценят мужики… И такая лентяйка! Ну, ничего не хочет делать! Ну и оставайся одна-одинёшенька!
Но не на одну Желеславу она злилась. В голову лезли тревожные мысли. — А где Тихомира? И Мирославу почему-то не вижу… Домислава тоже где-то болтается! Куда исчезла, никак не пойму!
Больше всего её злила из-за ревности Тихомира. — А что, если она с Родомыслом? Убью, заразу! Нет, обоих! Я тут разрываюсь на части, выполняя распоряжение Тёмного Владыки, а он? С Тихомирой где-нибудь в кустах?
Так и шла, накручивая себя злостью и обидой. Мирославу она увидела в обществе рыболовов-наблюдателей.
— Ну, вот это другое дело! Не то, что эта смазливая плакса… — обрадовалась она, и тут же огорчилась. — А как я её должна нацелить? Мужики-то услышат!
Но новая мысль тут же обрадовала. — А зачем? Она уже сама предпочла действовать, а не рассуждать, как Желеслава! Молодец, а как легко вошла в доверие к ним? И болтает без умолку…
Это было правдой: не отличаясь особой красотой, Мирослава шла на любые ухищрения, чтобы остаться в центре мужского общества. Она даже оставила минимум одежды, чтобы выслушивать мужские восхищения её молодым телом, требующим ласки.
— И, похоже, Ярослав начинает обращать на неё внимание… — подумала, обрадовавшись, Гореслава, но тут же огорчилась. — Мирослава сейчас занята собственной персоной и вряд ли будет слушать меня! Что же делать? Как к ней подъехать?
— Оставь её в покое! — произнёс металлическим голосом Тёмный Владыка. — Пускай развлекается. Сначала она подчинит Ярослава себе, а потом потеряет всякий интересе к нему! Он будет взбешён и станет искать способы её подчинить. Вот тут-то мы и поможем ему, взяв в качестве оплаты его душу!
От этого голоса, неожиданно зазвучавшего в мозгу, Гореслава сначала испугалась, но в конце речи уже улыбалась. — Действительно, зачем мешать тому, что само шло в нужном направлении!
Постояв и понаблюдав за развитием событий, и нисколько не сомневаясь, что персидский маг Ярослав захочет прибавить в свой гарем ещё одну красавицу, она ухмыльнулась и пошла искать Домиславу. Но тут на глаза ей попались несколько кустов земляники с крупными красными ягодами.
— А стоит ли её искать? — рассуждала сама с собой Гореслава. — У неё есть дети. А здесь ягод полно! Так где же она может быть? Конечно, там, где есть ягоды! Смогу ли я её отвлечь от этого? Конечно, нет! Она будет собирать их и целебные травы, пока есть свободное время. И никаких мужиков, кроме своего любимого, ей не надо!
Про Ладославу она просто забыла, да и не нравилась та ей. Все попытки хоть как-то познакомиться сразу же нарывались на отказ. Поняв, что с Домиславы нет смысла даже начинать поиски, она в мыслях вернулась к Родомыслу и Тихомире. — Найду… Лучше пусть не попадаются мне на пути!
И, увидев подходящую палку, взяла её в руку…
10.
Стоило зайти солнышку за горизонт, как мужская часть собрания магов и ведьм переместилась к южной части озера Ильмень, туда, где было заповедное святилище, окруженное трёхметровыми комлями толстых деревьев, у которых много лет назад были срублены верхние части, а на оставшихся частях были вырезаны идолы богов. Пока собирались маги, Везнич запалил небольшой костёр на самой середине полянки. Рядом с ним находился широкий пенёк, играющий роль стола.
Между тем две пары человек с противоположных сторон из кустов наблюдали за тем, что будет происходить на поляне.
Ярослав пришёл последним и, как обычно, проверив всех присутствующих, начал собрание.
— Везнич, ты выполнил решение собрания? — первым делом поинтересовался он у Везнича. Тот кивнул головой в знак согласия. — Тогда начнём! Везнич, возьми звезду Ра и воткни нижним концом в пенёк!
Везнич вышел на средину поляны и, вынув из кармана золотую звезду Ра, воткнул её в центр пенька. Под светом костра она так и заблестела своим необычным цветом. Родомысл даже зажмурился от золотого цвета звезды, слегка ухмыльнувшись.
— Пока всё идёт как надо. — подумал он и отодвинулся подальше, чтобы не попадать в поле зрения остальных магов.
Везнич, уходя от пенька задел ногой лежащую хворостину, которая, описав небольшую окружность, зацепила и уронила звезду Ра с пенька.
— Везнич, поправьте звезду, и не будьте так небрежны! — с раздражением произнёс Ярослав, речь которого так прервали некстати.
Везнич, взяв в руки факел, вышел на середину поляны и, нагнувшись, начал искать звезду. Никто и не заметил, как он подменил золотую звезду Ра на бронзовую, которая издалека практически ничем по виду не отличалась от первой.
— Уважаемые маги, я попрошу каждого из вас передать этой звезде Ра часть своей Маны, чтобы она стала сильной, чтобы она могла помочь людям бороться за справедливость! — произнёс, Ярослав заранее заготовленную речь.
— Прошу заклинания свои производить с места, чтобы больше не травмировать звезду Ра! Первым слово предоставляется Наволоду.
Наволод поклонился всем и произнёс, как будто это был тост. — За справедливость!
И начал что-то говорить. Мгновенно от его вытянутой руки до звезды Ра, стоящей на пеньке, пошла тонкая серебристая молния, обходя всю её поверхность до тех пор, пока он читал своё заклинание. Прочитав его, он сел на своё место и отключился.
— Белозер, твоя очередь! — твёрдо распорядился Ярослав.
Белозер поклонился всем и произнёс то же, что и Наволод. — За справедливость!
И, выставив вперёд левую луку, направил её на звезду Ра, зашептав что-то на своём друидском языке. Тут же из его пальцев вылетела серебристая стрела, которая мгновенно превратилась в тонкую молнию. Он что-то шептал до тех пор, пока она не прервалась и исчезла. Он устало опёрся на свою палку.
— Светокол, твоя очередь! — прозвучало как приказ.
Светокол, выйдя из-за спины Белозера, произнёс. — За справедливость!
И, закрыв глаза и протянув обе руки, прижатых друг к другу концом к звезде, зашептал что-то на своём тибетском языке. Серебряная тонкая молния, вылетев из кончиков его пальцев, опустилась прямо на звезду. Казалось, он замер и даже не шевелит губами, но молния продолжала обходить каждый участок звезды до тех пор, пока его глаза не открылись.
— Родомысл, твоя очередь!
Родомысл сделал шаг вперёд и зашептал что-то на своём еврейском языке. Мгновенно из его руки, протянутой к звезде, вылетел пучок розовато-красной энергии.
Одного не учёл Родомысл, подгоняемый Тёмным Владыкой, что между ним и звездой стоял Везнич, который, увидев Тёмную Ману, бросился на звезду и уронил её, закрыв своим телом.
— Предатель! — закричал Белозер и направил на него свою руку, из которой тут же вылетела серебристая молния. – Ты за Тёмного Владыку!
— Предатель! — пронеслось отовсюду и уже четыре серебристых молнии начали хлестать Родомысла, который от боли тут же прекратил исполнение заклинаний.
— Уходи, Родомысл! Ты теперь больше не друг нам! — произнёс Ярослав, показывая пальцем дорогу Родомыслу с поляны.
Понимая, что больше ничего им сделать в настоящее время не сможет, он оглянулся, и, погрозив им кулаком, крикнул. — Мы ещё посмотрим, кто кого!
Белозер и Светокол, оттащив Везнича в сторону, воткнули звезду на прежнее место.
— Теперь моя очередь! — прозвучало на полянке. И Ярослав, протянул свою левую руку к звезде, воскликнул. — За справедливость!
И начал что-то шептать на своём персидском языке. Тут же из его пальцев вылетела серебристая молния и начала свой пробег по звезде Ра.
Везнич, который пришёл в себя после удара Тёмной Маной, был последним, который произнёс этот странный тост. — За справедливость!
И начал бормотать странные русские слова, которые и у него вызвали тонкую серебристую молнию, которая ходила по звезде до тех пор, пока он читал своё заклинание. Но, видно, сил было немного, и под конец он сначала упал на колени, а потом боком на пенёк со звездой. Когда его подняли, никто не удивился тому, что в руке его была золотая звезда Ра с пенька. Открыв глаза, он передал её Ярославу.
— Друзья! — произнёс Ярослав, показывая всем золотую звезду Ра. — Мы с вами дали большие силы этой звезде Ра, чтобы она помогала людям бороться за справедливость в этой жизни! Спасибо вам за это! Ритуал окончен, все свободны!
Через несколько минут поляна опустела, и костёр был погашен.
— Ты видела, золотая звезда в кармане у того, с белой бородой! — тихо произнёс Амал. — Надо проследить, куда он её запрячет!
— Ну, уж нет! — зло прошипела Ядига, сердясь на Амала, который затащил её на эти ужасти и боясь порвать снова кофту, которую так старательно чинила. — Я итак насмотрелась на ненормальных мужиков, которые выпускают страшные молнии и шары куда-то. Ты как хошь, а я к костру! Спать…
И Амал пошёл один, крадучись, за Ярославом.
Меж тем Селяна и Пер тоже всё слышали и видели.
— Это что-же, и среди магов есть плохие? — не выдержав, спросила Селяна. Пер ей тут же кивнул в знак согласия.
И сразу же добавил. — Но ведь только один такой, остальные хорошие! И они нам желают помощи в борьбе за справедливость!
И теперь уже Селяна кивнула ему головой в знак согласия. Они поднялись и, обнявшись, осторожно пошли к костру.
11.
Везнич, после того, как погасил костёр и закопал головёшки и угольки от костра, залитые им из рога водой, шёл тропинкой наверх к пещере, когда его остановил Белозер на хорошо просматриваемом месте.
— Я видел, как ты подменил золотую звезду на бронзовую! — строго произнёс он, глядя в глаза Везнича. — Какую игру ты ведёшь?
Везнич, оглянувшись и внимательно просмотрев вокруг, первым делом подумал. — А не слышит ли их кто-то? Особенно, Родомысл?
И, убедившись, что вблизи никого нет, подошёл поближе к Белозеру и тихо сказал ему на ухо. — Мне пришлось это сделать…
Белозер удивлённо посмотрел на Везнича, ничего не понимая.
— Ещё вначале я заподозрил, что Родомысл служит Тёмному Владыке… — тихо произнёс он. — Когда тот предложил сделать звезду Ра из золота, а основание – из жемчуга. А сегодня убедился, что это так и есть!
— Честно говоря, меня тоже это смутило… — тихо отозвался Белозер.
— Я решил немного проследить за ним. И вдруг обнаружил, что и Гореслава, похоже, стала слугой Тёмного Владыки. — слова Везнича взволновали Белозера так, что он чуть не стукнул своим посохом об землю. Но Везнич вовремя приставил палец к губам. — Решив, что именно золото и жемчуг сводят людей с ума в последнее время, а Тёмный Владыка хочет именно на этом выиграть у Рода, привлекая людей таким образом на свою сторону, я решил сделать две звезды: одну из золота, а другую – из бронзы, очень похожую на золотую.
Увидев, что Белозер начинает улыбаться, понимая его задумку и не сердится, Везнич продолжил. — То же решил сделать и с двумя основаниями: одно из них сделано из жемчуга, другое – из стекла, очень похожего на жемчуг.
Он вдохнул воздуха от волнения.
— Продолжай! — уже не столь категорично произнёс Белозер.
— Ну, вот я и придумал падения! Надо было быстро поменять их так, чтобы бронзовой звезде Ра достались силы светлых магов, а золотой – ничего!
Везнич посмотрел на Белозера и тихо спросил. — Что, так заметно было, как я это делал?
— Ты знаешь, я, когда гадал на рунах, никак не мог понять, почему мне выпадает какая-то двойственность у звезды Ра… — задумавшись, тихо ответил ему Белозер. — Поэтому как-то так получилось, что стоя ближе всех, я заметил в самом начале, как ты заменил золотую звезду на другую. Но что она бронзовая я не знал! Потому и смотрел за тобой во все глаза, не понимая, зачем ты это делаешь!
— А сейчас? — Везнич напряженно ждал ответа Белозера.
— А сейчас, думаю, ты прав! Только ты, один русский среди нас, иностранцев, мог такое вытворить! — Белозер пожал руку Везнича и добавил. — Сберечь золотую звезду будет очень трудно! А так…
Он не договорил, заговорщически улыбнувшись Везничу. И они медленно пошли вверх к пещере.
Уже у самой пещеры увидели Ярослава, который озабоченно хлопал себя по карманам.
— Что с тобой, Ярослав? — спросил Белозер.
— Не пойму… Куда я положил звезду Ра? — он, не обращая внимание на друзей, сначала настойчиво хлопал себя по карманам, а потом и вовсе начал их выворачивать. Однако звезды Ра нигде не оказалась. — Я же хорошо помню… Я её в карман накидки положил…
Он, оправдываясь, всё хлопал и хлопал себя по карманам. Потом вдруг остановился и произнёс. — Но у нас ещё есть основание диадемы! Мы его зарядим!
— Нет, нам нельзя заряжать мужской силой основание диадемы! — произнёс Белозер. — Это должна быть только женская сила!
— Что же я наделал! Потерял такую важную часть диадемы… — он сокрушенно смотрел на Белозера и Везнича. — Пойду искать, может выронил где-нибудь по дороге! Что же теперь будет?
— Что будет, что будет… Здесь будет власть женщин, вот что! — ответил Белозер. — Надо искать! Может, и мы с тобой пойдём?
Ярослав от отчаянья кивнул головой. Белозер, повернувшись к Везничу, незаметно прижал палец к губам. — Молчи! А я-то думал, почему по рунам власть женщин выпадает…
Переглянувшись, заговорщики ничем себя не выдали. Мало того, Белозер спросил для очистки совести, обращаясь к растерявшемуся Ярославу. — А где ты шёл?
Тот молча показал на одну из тропинок, ведущую наверх к пещере. По ней и пошли они вниз с факелом, освещая себе дорогу и тщательно осматривая каждую пядь земли.
Однако, просмотрев весь путь от пещеры до места силы, они так и не нашли звезды Ра.
В это время Амал, открыв свою воровскую руку, показывал звезду Ра луне, которая выглянула из-за туч, чтобы тоже посмотреть, что же это такое.
В голове его одна за другой пролетали картинки, где он купается в золоте, ибо теперь у него имелось то, что было способно выполнить все его желания. Но почему-то Ядвиги в них не оказалось…
12.
Солнышко всходило над озером Ильмень на таинственном острове, когда рядом с местом силы собрались все ведьмы и ведуньи, кроме Ладославы.
Тихомира, как ни в чём не бывало, быстренько устроилась на плоском камне, разложив на нём свои травки и косточки, а также делая вид, что ничего не случилось, хотя большую часть ночи она провела с Родомыслом.
Любопытство распирало Желеславу, которая, увидев волшебный сосуд Тихомиры и посчитав, что именно там может быть спрятана информация о её будущем, внимательно рассматривала каждый завиток серебряной оболочки сосуда, и ждала. – Авось, что-то и появится в нём?
Злость, распиравшая Гореславу, на Тихомиру заставила её тоже приблизиться к сопернице только с одной целью. — Погоди, зараза! Ты у меня получишь!
И наступила на её одежду ногой, чтобы та порвала её, когда будет подниматься.
Домислава, набравшая ягод для своей семьи и наевшаяся их до отрыжки, теперь стояла у соседнего дерева и читала восхваления богам за то, что они дали ей это лакомство.
Мирослава, так и не получившая того, что ожидала от Ярослава, сидела задумчиво на земле, подстелив под себя одежду, и наблюдала, как розовеет время от времени от солнечных лучей её волшебный шар.
Везнич, увидев Ладославу, показал ей два основания.
— Ладослава! — произнёс он, показывая на оба основания. — Это основание диадемы сделано из жемчуга, а это – из стекла. Хотя их трудно отличить друг от друга. Нужно, чтобы светлые силы попали в основание из стекла! За справедливость и равноправие! За настоящую любовь!
Ладослава, увидев жемчужное основание, больше не могла оторвать от него взгляда, и плохо слышала то, что сказал ей Везнич. Сунув оба основания в один карман, она повернулась и пошла, о чём-то задумавшись и ничего не сказав в ответ Везничу.
— Что-то мне не нравится её поведение! — подумал Везнич и решил понаблюдать за ними, присмотрев себе место в кустах неподалёку. — Ох уж эти женщины! Вечно не знаешь, о чём они думают!
— Всем Слава! — произнесла Ладослава, пройдя к камню. Глухое молчание она приняла на свой счёт и произнесла. — Вот и хорошо! Не будем отвлекаться: нам надо осветить основание диадемы!
— Что стоишь? Действуй! — металлический голос Тёмного Владыки в голове Гориславы заставил её вздрогнуть. — Ты что, не видишь? У неё основания-то два! Вас обмануть собираются!
— А кто тебе дал право здесь командовать всеми? Ведь ты, как и мы, прибыла сюда совсем из другого места?
Резкий голос Гориславы Везнич услышал сразу же и подумал. — Вот, ведьма! Она не даст сделать то, что надо…
Ладослава растерялась и вытащила из кармана стеклянное основание. Но при этом зацепила жемчужное основание, которое упало на камень как раз там, где было чисто.
— Ведьмы! Да вы посмотрите на неё! Она же обмануть нас хочет! — закричала Горислава, показывая на второе основание диадемы.
— Всё пропало! — прошептал Везнич, видя как развиваются события.
Однако второй окрик Гориславы наоборот привёл в себя Ладославу. Она посмотрела на Гориславу и, обведя взглядом остальных ведьм, положила вторую диадему рядом с первой. — Ну и что? Это даже хорошо, что две! За справедливость и равноправие с мужчинами! За любовь! Зарядим своей Маной оба основания! И каждая пусть скажет свой тост и зарядит своей Маной то основание, которое ей больше нравится!
— Да! — закричали ведьмы, не обращая внимание на отрицательны жесты Гореславы. — Пусть будет так!
— Это хорошо! — согласился и Тёмный Владыка. И потребовал от Гориславы. — Заряди-ка её сексом!
— А какую? — прошептала Горислава в страхе, что её контролируют.
— А какая понравится! — рассмеялся Тёмный Владыка: ему уже начинало нравиться непредсказуемое развитие событий. Однако Гориславе было не до смеха: голова трещала от боли. И она закрыла глаза.
— А мне всё равно, за что высказываться… — прошептала Мирослава.
— Дайте мне сказать! — Домислава протянула руку вверх, обращаясь к небесам, и произнесла речь. — Господи, Род всемогущий! Дай любви и дружбы между мужчинами и женщинами, равных прав им в семье, потомства и сил для преодоления трудностей! Чтобы жили они в справедливости и любви ко всему живому, берегли Природу-матушку!
И, протянув руку к двум основаниям, выпустила тонкую серебристую молнию, которая начала обходить сразу оба основания диадемы, шепча что-то на своём языке. Как только перестала Домислава говорить своё заклинание, молния исчезла.
— Что они творят! — схватился за голову Везнич. — Как теперь разобраться, где какая из них!
Меж тем Горислава толкнула в бок Желеславу и прошипела. — Только попробуй, скажи про равноправие и любовь! Я тебе такую любовь устрою, век не забудешь!
Желеслава, которая так увлеклась красотой сосуда Тихомиры, который та держала в руках, что совсем не слышала речь Домиславы, но после тычка Гориславы услышала её шипение. Она, растерявшись, выкинула руку к жемчужному основанию и произнесла свой тост. — Чтобы всем женщинам было много силы преодолевать трудности!
И начала читать заклинание. Тут же из её пальцев вылетела светло-серая молния и начала ходить по жемчужному основанию. Однако в какой-то момент Желеслава отвлеклась в своих мыслях о сосуде Тихомиры, и молния перескочила на стеклянное основание.
— Дура! — зашипела на неё Горислава. — Ты смотри, что делаешь! Кому ты силу даёшь? Голытьбе?
Открыв глаза, Желеслава опять направила свои силы на жемчужное основание, но тут её заклинание закончилось, и молния исчезла.
Тихомира, отложив в сторону свой сосуд с голубой жидкостью, долго не рассуждала. Она не стала вставать, чем сильно рассердила Гореславу, стоящую на её одежде. Протянув руку над основанием из жемчуга, произнесла. — За любовь и секс!
— Гадина! Ты у меня получишь ещё! — прошипела от ревности Горислава и сжалась от удара по ушам от голоса Тёмного Владыки. — Молчи, дура! Пусть даёт силы сексу, да побольше!
Между тем, серо-розовая молния начала обходить поверхность жемчужного основания, пока шептала своё заклинание Тихомира.
— Совсем сошли с ума ведьмы! — возмутился Везнич, понимая, что здесь всё идёт не так как было задумано им.
— Власти женщинам во всём! И над мужчинами в первую очередь! — произнесла Горислава свой тост и, выкинув свою руку вперёд, направила тёмно-розовое облако на жемчужное основание. Но величина облака была так велика, что оно охватило сразу оба основания.
Все замерли, не понимая, что происходит.
Везнич, который увидел, что цвет Маны Гориславы похож на цвет Маны Родомысла, чуть не вскрикнул. — Да она же за Тёмного Владыку! Гоните её прочь!
И схватился за голову. Но Горислава, закончив своё заклинание, даже и не собиралась уходить.
Ладослава, увидев цвет Маны Гориславы, подумала. — Ну и что? Я же последняя! За мной останется последнее слово! Кто последний, за тем и сила!
И, вытянув обе руки над двумя основаниями диадемы, произнесла свой тост. — За справедливость в отношениях между мужчиной и женщиной! За равноправие! За любовь и дружбу!
И из её ладоней вылетели две серебристые молнии, которые начали обходить основания диадемы, пока та читала своё заклинание.
— Разбежалась! Ты думаешь, что меня победила? — уже открыто произнесла Гореслава и показала язык Ладославе. — Хотела последней быть? Чтобы всё по твоему было? А вот и нет! Мирослава ещё не сказала своего слова!
И все ведьмы посмотрели на Мирославу, которая безучастно смотрела на свой волшебный шар.
— Пусть всё будет, как будет! — произнесла она прямо в шар и стала читать заклинание, протянув свою руку к обоим основаниям. Светло-серая молния начала плясать по двум основаниям сразу. Как только её заклинание закончилось, так сразу же над ведьмами послышался гром: это смеялись Род и Тёмный Владыка!
— Что же будет дальше? — Везнич с тревогой смотрел на то, как Гореслава и Ладослава одновременно кинулись к основаниям, и каждая из них схватила по одному. Но какое основание диадемы к кому попало, было непонятно, так как каждая из них тут же спрятала его. — Не понимаю женщин! Вечно всё перепутают!
— Всё! Расходимся! — крикнула Ладослава.
— Ты тут не командуй! — ответила ей Гореслава. — И без тебя разберёмся!
Однако команда всё же прошла и ведьмы начали расходиться.
Когда Ладослава подошла к кустам, за которыми спрятался Везнич, он вышел и первым делом произнёс. — Ну, вы даёте! Ничего не понимаю в ваших женских делах!
— А ты и дальше не понимай… — миролюбиво произнесла Ладослава, которая уже отошла от сражения с Гореславой, вынимая из кармана основание диадемы из стекла и подавая его Везничу. — Вот, возьми! Что получилось, то получилось!
— Ох, уж эти женщины! — миролюбиво произнёс он, рассматривая удаляющуюся фигуру Ладославы и пряча подальше основание диадемы. — Что же теперь будет?
Теперь у Везнича оставалось решить два вопроса: во-первых, нужно было надёжно спрятать диадему со звездой Ра, пока ещё действует волшебное время праздника, а во-вторых, решить, кому из людей её передать.
Он похлопал себя по карманам.
— Не понял? А где звезда? — удивленно спросил сам у себя. И в голову полезли плохие мысли, одна хуже другой. Вывернув все карманы, он понял, что звезды Ра нет. — Как же так? Я, что, её потерял?
И пошёл искать. Однако, как он ни старался, звезды так и не нашёл.
13.
Утром Селяна проснулась от того, что солнышко начало светить в глаза. Было тепло и немного тесно, слегка побаливал бок от того, что спала всё время в одном положении. Почувствовав на себе чужую руку, сначала испугалась, но, вспомнив, что ложилась спать в объятиях Пера, улыбнулась – так на сердце стало радостно и хорошо.
Пер, почувствовав шевеление Селяны, тут же поднялся и начал протирать глаза кулаками. И сам не заметил, как, улыбаясь, произнёс. — С добрым утром, любимая!
— С добрым утром, любимый! — улыбаясь, произнесла она: сейчас Селяне было как никогда хорошо.
Однако Пер тут же вскочил и побежал к озеру Ильмень, вызывая недоумение Селяны. Она встала, потянулась, поприветствовала солнышко и пошла к озеру, чтобы умыться. Но не успела она подойти к воде, как перед ней вырос Пер.
— Любимая! Прошу стать моей женой! — произнёс он торжественно, вручая ей букет полевых цветов, за которыми и бегал к озеру. — Согласна ли ты? Любомир?
— Согласна! — крикнула она деревьям. — Любомир!
Их поцелуй был долгим и желанным, так как оба они всю ночь об этом мечтали.
Однако некоторая задумчивость Пера тут же была замечена Селяной.
— Что случилось, Пер? Ты какой-то не такой… - произнесла она, глядя в его глаза.
Пер, молча вынул из кармана звезду Ра, и показал её Селяне. — Я вот это нашёл у озера в траве…
— А что это такое? — спросила Селяна и, взяв звезду в руки, начала рассматривать её на свету. Какое-то чувство ответственности за всё, что происходит вокруг, вдруг вошло в неё. — Это будет несправедливо, если её не вернуть тому, кто потерял!
— Ага, ты тоже это чувство испытала? — обрадовался Пер, беря её за руки и смотря в глаза своей суженой. — Вот и я так же посчитал, что будет несправедливо завладеть такой красотой! Но вот задача: кому её надо вернуть?
И тут в голове его промелькнула мысль, от которой он даже захотел отмахнуться. — А что, если это…
— Ты хотел сказать «та самая звезда», с которой маги ночью занимались? — произнесла Селяна то, что хотел, но не решился сказать Пер. — А как же получилось, что её потеряли?
— Не знаю… Но её надо вернуть! — твёрдо произнёс Пер. — Ты не помнишь, у кого она могла быть?
— По-моему, последним был молодой маг… Он ещё падал на пенёк… — Селяна задумалась, что-то вспоминая. — Его ещё звали Мезич…
— Не Мезич, а Везнич! — поправил её Пер. — Но это сути дела не меняет! Ведь мы не знаем, где он находится сейчас!
— А вдруг он ходит по острову и ищет её? А она у нас? — не унималась Селяна. — Это нехорошо! Не справедливо…
— Согласен! Его надо искать! — глаза Пера вдруг загорелись. — Давай его поищем!
— Давай! — и, довольная тем, что они совершают действие во имя справедливости, она вернула Перу звезду Ра.
Чтобы не потерять её и в этот раз, Пер отдал её снова Селяне. — Селяна, возьми-ка ты её и храни! Я боюсь потерять её!
Селяна, от оказанной чести, покраснела, и лишь головой кивнула, принимая снова звезду Ра.
Они обошли весь остров, заглянули во все места, где мог бы быть Везнич, и лишь на дальнем северо-восточном конце озера увидели небольшую аккуратную избушку. Подойдя к неё, увидели Везнича, сидящего на крыльце, и невольно обрадовались.
— Здравствуй, уважаемый маг! — произнёс Пер, подходя к избушке и поклонившись ему в пояс. Селяна сделала то же самое. — Не терял ли ты, мудрейший, что-то сегодня?
Везнич молча стал оглядывать пришедших и составлять о них своё представление. — Он черноволосый, она – светловолосая, как и сказывали руны. Оба высокие, крепкие. Эти могут всё выдержать! Да и звезда Ра сама их нашла… Да и то, что они сами пришли ко мне, только подтверждает то, что она работает, требуя чести, совести, душевности и духа на поиск решения проблемы!
— Терял, гости дорогие, терял… — Везнич встал и поклонился им в пояс. Он уже просто улыбаясь, рассматривал их. – Как я полагаю, вы нашли звезду Ра!
— Да, мы нашли восьмиконечную звезду… Но то, что она называется звездой Ра, слышим впервые! — Пер, вытянув обе руки, на ладонях которых лежала звезда Ра, подал её Везничу, который тоже двумя принял её. И, продолжая рассматривать пришедших к нему молодых людей, улыбаясь, негромко произнёс. — Так вот вы какие… А это не вас я у костра видел?
Селяна, услышав слова Везнича, даже смутилась и кивнула головой: так с ней никто и никогда не разговаривал. Пер воспринял слова Везнича как естественные и, ничего не сказав, только кивнул головой. Но вдруг он понял, что эта звезда какая-то особенная, и это его заинтересовало.
- Мудрейший, а ты бы мог объяснить нам, чем особенна эта звезда? — вдруг спросил он и сам тому удивился.
Казалось, Везнич ждал этого вопроса, и правой рукой, свободной от звезды, сделал плавное движение, приглашающее их пройти к крыльцу, на котором сам только что сидел. – Проходите и отдохните! Ведь вам пришлось долго ходить, пока вы нашли меня!
— Интересно, откуда он знает, что мы долго ходили! – завертелось в голове Селяны, и она ещё больше зауважала Везнича в котором угадала того жреца, который руководил Купалой. А тот подошёл к кадке с холодной ключевой водой, зачерпнул её деревянным ковшом и подал его Перу, который, как и Селяна, уже сидел на крыльце. – Испейте водицы!
Пер, получив ковш, тут же передал его Селяне. Она, улыбнувшись ему, кивнула и приняла ковш. Выпив некоторое количество воды, вернула его Перу. Тот, взяв ковш из её рук, испил воды какое-то количество, потом встал, и поклонившись Везничу, сказал. — Благодарствуем!
Везнич взял ковш и тоже испил воды, показывая этим, что он с ними связан одной водой, и положил на кадку с водой.
— Значит, вам интересно, что это за звезда такая у вас была в руках? – улыбнулся он, поглядывая на них. — А вам не приходило в голову, что она сама вас нашла?
И Селяна и Пер покачали отрицательно головой.
— Я вас видел, когда вы были участниками праздника Купалы! – чтобы окончательно открыться и повысить доверие к тому, что хочет сказать им, просто произнёс он.
— Мы тоже вас узнали! — произнёс, улыбаясь, Пер. Селяна кивнула, улыбнувшись ему.
— Меня зовут Везнич! Я здесь живу и занимаюсь магическим практиками и гаданием на рунах. – У нас в пещере было собрание магов с разных стран. Тёмный владыка завоёвывает всё больше людей и магов, предлагая им деньги, разные средства удовлетворения их потребностей. Но за это забирает у них душу
— Мы решили создать семью и приглашаем вас в Любомир к себе на свадьбу! — произнесли хором они и поклонились ему в пояс.
— Хорошо! Я буду у вас на Любомир! — произнес Везнич и поклонился им.;
Глава 3. Любомир-свадьба и киммерийцы
1.
— Предлагаю ехать домой к тебе и испрашивать разрешение! — произнёс, улыбаясь, Пер: он был счастлив.
— Я согласна! — произнесла Селяна, не в силах более скрывать свою улыбку: так хорошо было на её душе, что она была готова петь и прыгать от счастья.
Не раздумывая дальше, они снова поклонились солнцу, выглянувшему из-за горизонта. — Ра, всемогущий! Живи тысячи лет! Мы любим друг друга, позволь нам создать свою семью!
И, как бы отвечая на их призыв, солнышко разом выскочило из-за горизонта и осветило небо своими яркими лучами.
Поклонившись солнышку, вышедшему на небо, и взявшись за руки, они пошли к берегу реки к лодкам, чтобы переправиться через реку.
Стоило им переправиться по реке на сторону Селяны, как Пер, засунув два пальца в рот, свистнул. Не прошло и минуты, как послышался топот копыт, и перед ними остановился конь, корпус и голова которого были желтовато-золотистые, а низ конечностей, хвост и грива - ярко-черные, с белой отметиной на лбу, и заржал.
— Вот, Буланко, знакомься! Это моя любимая! — произнёс ласково Пер, гладя своего коня. — Люби и охраняй её, как меня!
Селяна, увидев, как конь закивал головой после слов Пера, будто понимает слова своего хозяина, сразу же влюбилась в него. И, протянув к нему руку, ласково погладила по голове. Он даже не шелохнулся.
Посадив Селяну впереди себя, Пер направил его к селению. Через несколько минут они уже были у дома Селяны и встали перед его крыльцом.
Увидев Селяну в сопровождении крепкого молодого парня, Полада тут же сообразила, зачем прибыли они, и, заглянув в дом, крикнула. – Житко! Давай сюда! Селяна приехала!
На её крик из дома высыпали все домочадцы и Житко в первую очередь. Встав рядом с Поладой, он улыбался, вспомнив, как много лет назад сам вот так с Поладой стоял перед отцом с матерью и испрашивал благословения у них. Полада, молча радуясь, вытирала глаза от слез.
— Зачем прибыли, молодые люди? — начал Житко ритуал благословения.
— Просим благословить нас! Мы любим друг друга и хотели бы создать свою семью! — хором, опустившись на колени, произнесли Пер и Селяна.
— Дочка наша непорочная, а ты, молодец, не имеешь ли где-то ещё жену? — было видно, что Житко волнуется. — А вдруг у него ещё одна жена есть? Как тогда отдавать ему Селяну в жёны?
— Не имею! — произнёс Пер. — И вашу дочку только один раз поцеловал в уста, когда испрашивал её желания выйти за меня замуж!
— Как тебя звать, молодец, чем занимаешься и чьего рода ты будешь? — уже, не скрывая свою радость, произнёс Житко.
— Звать меня Пер, я с правого края здешнего селения на Великой Вороне, вольный воин и охотник. А род мой идёт от Волелюба! — просто, но с достоинством, произнёс Пер, видя как кивает головой отец Селяны.
— Слышал о Волелюбе! Достойный человек. Здоров ли он? — спросил Житко.
— Нет, отец погиб на охоте! — ответил Пер и немного нахмурил брови: такие вопросы всегда брали его за живое.
Тут Полада тихонько толкнула Житко в бок. — Не отвлекайся! Нам надо благословлять, а ты тут вопросы начал не те задавать!
— Ну, дети наши, благословляем вас! И нарекаем женихом и невестой! Любомир! — произнесли оба родителя Селяны. — Куда сейчас?
— К моей матушке! — просто ответил Пер. — За благословением! Она ещё ничего не знает…
— Передайте ей наш поклон! — произнесли Житко и Полада, поклонившись Перу. — Ждём в гости до Любомира!
Пер и Селяна поклонились родителям, видя довольные лица брата и сестёр Селяны, улыбнулись, сели на коней и поехали на ту сторону Великой Вороны.
Дом родителей Пера стоял в той же стороне, что и дом Селяны в незначительном удалении от остальных на высоком месте, откуда хорошо была видна Великая Ворона, воды которой величественно текли мимо таинственного острова. Мало того, сам таинственный остров был хорошо виден с этого места.
Первой, увидела молодых младшая сестра и быстро убежала с криком. — Маманя! Братец невесту везёт!
Мать Пера, вытерев о фартук свои руки от остатков пиши, которую варила для всей семьи, выглянула в окошко и, увидев Пера и молодую девушку, сидящую на коне впереди сына, заглянула в зеркало и, быстро поправив причёску, выскочила на крыльцо, где уже толпились её дети.
Меж тем Селяна, спрыгнув с коня, дождалась когда Пер привяжет коня к перекладине, и, встав рядом с ним перед крыльцом, одновременно с Пером поклонилась его матери и родным братьям и сёстрам одновременно.
— Матушка родимая, благослови нас! Мы любим друг друга и хотим жить одной семьёй! — произнесли они хором и снова поклонились. — Просим наречь нас женихом и невестой!
Братья и сёстры во все глаза смотрели на Селяну и улыбались.
— Знакомься, Селяна, матушку мою звать Весея! — он представлял ей своих близких родственников, а она каждому из тех, кого представляли, кланялась в пояс.
— А это старший после меня брат Вышата! — его рука протянулась в направлении высокого парня, очень похожего на Пера. — Ему уже восемнадцать годков!
— А это Дубыня, мой младший брат! — и его рука с направленной ладонью показала на крепкого парня на голову ниже среднего брата. — Ему уже шестнадцать годков!
— А это старшая сестра моя, Гала! — и он показал на девушку русоволосую примерно одного роста с младшим братом. — Это наша няня, ей всего четырнадцать лет, а она делает всё по дому и обучает этому младших сестёр!
Гала тут же поклонилась Селяне, улыбнувшись.
— Это моя средняя сестра Годица! — Пер представлял Селяне девушку немного ниже своей старшей сестры, которая тут же поклонилась в ответ на поклон Селяны. — Ей двенадцать лет.
— А это самая младшая моя сестрёнка, которую мы зовем меж собой Доляной, такая она ласковая и певучая! — он показал на младшую девушку, которая ласково и живо улыбалась Селяне, и поклонилась с большим удовольствием. Селяна, сама того не подозревая, как-то неожиданно прониклась к ней добротой.
— Скажи, девица, непорочная ли ты? — смущаясь, спросила мать Пера то, что было для неё очень важным, ведь так и её когда-то спрашивала мать Волелюба. В подтверждение её непорочности все дети её были похожи на отца.
— Да! Я впервые поцеловала только Пера, тогда, когда он испрашивал моё желание выйти за него и создать с ним семью! — без колебаний просто произнесла Селяна, так как это было правдой.
Они опустились на колени перед матерью Пера и та, положив руки на их склоненные головы, произнесла. — Нарекаю тебя, Пер, женихом, а тебя, Селяна, невестою! Живите счастливо, дети мои!
— Были ли вы у родителей невесты?— произнесла Весея.
— Да, были! И они просили посетить их до Любомира, чтобы на него сыграть свадьбу! — произнесли жених и невеста.
— Хорошо, завтра же будем у них! — ответила Весея, и поклонившись им, спросила. — Невестушка наша, Селяна, расскажи нам о своей семье! И о себе!
— Батюшка мой и матушка трудятся, в основном, на поле. Брат мой помогает им, управляя лосем. Сестры мои младше меня и управляются по дому. — Сама я работаю и по дому, и в поле и хожу на охоту с отцом, когда появляется желание!
— Это тебя, сестрица, наши охотники «Стрелкой» зовут? – неожиданно с уважением произнёс Вышата.
Селяна кивнула головой и посмотрела на Пера, который даже удивился.
— Так это ты и есть та самая «Стрелка»? — улыбнулся он, понимая, кто является его невестой: про охотницу по имени «Стрелка» среди охотников ходило много разговоров.
Селяна кивнула головой, не желая углубляться в разговоры на эту тему.
— Думаю, вам надо к старейшине нашей общины сходить! — неожиданно сказала Весея. — Кроме вас ещё несколько человек, наверное, будут наречены женихом и невестой! Может, всем коллективом играть свадьбы будем?
— Да мы… — Пер переглянулся с Селяной и та ему кивнула. — Не против!
— Ну и хорошо… — Весея о чём-то подумала, потом посмотрела на них. — Я, пожалуй, сама схожу к старейшине! А ты, Пер, пока отвези невесту к родителям… А завтра мы все навестим родителей невесты!
На крыльце родного дома Селяны Пер поцеловал её руку и с сожалением отпустил. Так и стоял, пока та не скрылась в дверях дома.
После посещения Весеей с детьми семьи Селяны, было решено, что она с Житко и Поладой сходит к старейшине и он решит, когда и где будет играться свадьба-Любомир.
Как оказалось, Весея была права, что предложила встретиться со старостой общины и обговорить все детали свадьбы. К тому же надежды её на коллективное празднование частично оправдались: таких как Селяна и Пер оказалось в общине десять пар, все они ждали решение старейшины.
Но и сам старейшина тянул с принятием решения потому, что в этом случае нарушался древний обряд: начиналась свадьба с того, что жених должен был перенести невесту через порог дома, в котором предстоит им жить.
— Если все вместе будут отмечать свадьбу, как просили практически все пары, то через какой порог они будут переносить своих невест? — думал он. — Ведь это необходимо для них же самих! Этот перенос означает переход для них от холостой жизни к новой семейной жизни?!
Однако Полада неожиданно предложила вариант, который устроил всех. — А что, если каждая пара, как и положено, выполнит этот обряд в том доме, где будет жить, а потом прибудет туда, где накрыты свадебные столы сразу для всех пар?
Все даже зааплодировали ей: ведь решалось сразу же много вопросов, среди которых самым важным было то, что по одиночке у родственников не было возможности накормить такое большое число общинников.
— Значит, пир на весь мир? — довольно спросил старейшина пришедших на совет родителей женихов и невест. Так коллективно можно было собрать всё, что нужно было, и повеселиться коллективно. — Трех дней вам хватит на подготовку?
— Хватит! Хватит… — довольно расстались общинники, понимая, что, обладая небольшими запасами, смогут коллективно решить поставленную задачу.
2.
Когда мужская часть семьи ушла на поле работать, в доме остались Селяна и её сестрёнки, Полада открыла большой сундук, который почти всегда был закрыт от посторонних людей, и вынула из него белую одежду, в которой выходила замуж за Житко. Это сразу же привлекло внимание дочерей и, прежде всего, Селяны.
Полада, между тем, взяла её, приложила к себе перед зеркалом и покрутилась влево-вправо. Цокнув языком от того, какая она была стройная и красивая и огорчившись от того, какая теперь стала, не входя в размеры своего платья, пустила слезу…
Сначала одна ласковая рука Селяны откуда-то сверху и сбоку обняла её, а потом и ещё две на разном уровне сделали то же самое…
— Ну, что же ты, матушка, плачешь? — ласковый голос Селяны ещё больше, с одной стороны, расстроил Поладу, а с другой стороны, дал понять, что её любят такой, какая есть. — Мы же любим тебя… Нам не важно, полнее или худее ты стала по сравнению с той девушкой, которая когда-то выходила замуж!
Она смотрела на своих дочерей, из которых Селяна была на голову выше её, и не мешала слезам течь по щекам. Младшие дочери, увидев слёзы на глазах матери, тоже начали всхлипывать, уткнувшись её тёплое тело.
Наконец, она вытерла слёзы и улыбнулась Селяне. — Не примеришь? Тебе тоже нужно иметь свадебное платье белого цвета…
— Спасибо, мама… Но это платье тебе уже не подходит, а мне и тем более! — улыбаясь и целуя мать в щёку, произнесла Селяна. — Давай, прибережём его для Синеоки или Русавы! Они маленькие, а я вон какая дылда!
Впервые, произнеся слово «дылда» она не обиделась, даже наоборот, была ему рада, видя, как заулыбались две младшие сестрёнки.
— Тогда, дочка, возьми-ка материю для своего платья! — произнесла Полада, передав свое платье младшим дочкам, которые тот час начали вертеться с ним у зеркала. А она тем временем нагнулась и вынула из сундука рулон белой материи. — Сами сошьём! Пусть посмотрят люди на Свет твоей Души и Духовную чистоту…
Взяв игрушку из рук дочерей, положила своё платье на место, а вместо него в её руках тут же оказались ножницы, иголки и нитки, а также сантиметр… Так Полада начала своё обучение шитью самого важного предмета для каждой женщины, выходящей замуж – свадебного платья. Уже через несколько минут в доме Селяны раздалось песнопение, которое кончилось только тогда, когда было сшито и примерено свадебное платье для Селяны.
— Ты не забыла, что после первого дня ты должна свою одну трехлучевую косу, которая располагается у тебя вдоль позвоночника расплести? А в замен её надо заплести две косы по сторонам? — спросила Полада Селяну и увидела, как та кивает ей, помня об этом. — Надо помыться в бане! Вот пусть сестрёнки тебя попарят хорошенько!
Синеока и Русава тут же ухмыльнулись. — Ну, уж мы тебе за все наши мучения так попарим! Будешь помнить…
И, улыбаясь, пошли готовить баню, а Селяна и Полада начали готовить свадебную обувь для невесты.
3.
Как-то за всеми свадебными хлопотами Селяна забыла на время о своей подруге Ядиге. А та, между тем, всюду на таинственном острове искала Амала.
Во-первых, её злило то, что он в такое время бросил её одну, а во-вторых, она хотела попасть в число брачующихся пар, для чего решила сразу же, загодя, с ним договориться, в какую сторону будут поворачивать головы, чтобы без проблем выйти замуж. Ревность и злость на некрасивую замарашку и дылду Селяну, которая с первого раза захомутала придурка Пера, рвала душу и звала к мести.
— А тут ещё этот гад! — так она отозвалась об Амале, которого нигде не могла найти и который срывал ей весь праздник и сладкое будущее. — Да где же он?
Наконец до неё дошло, что теперь его надо искать не здесь, на Купале, а дома. — Спёр что-то, не иначе! И теперь прячется дома…
Когда она подошла к месту, где были привязаны лодки, и его лодки не нашла, уверенность в том, что он сбежал домой, как это было в прошлом году на Купале, когда её в первый раз оставил одну, взорвала всё её существо. — Найду, убью!
Отвязав свою лодку и совершенно не думая о том, что оставляет без средства переправы Селяну, она гребла, что есть силы к другому берегу Великой Вороны, где стоял дом Амала. Переплыв, она даже не удосужилась привязать лодку, так спешила: выпрыгнув из неё, припустила бегом к дому Амала.
Когда она прибежала к дому Амала, сердце её было готово выпрыгнуть из груди вовсе не из-за обиды, а просто потому, что никогда не бегала на такие расстояния. Она встала перед крыльцом и стояла, согнувшись пополам и изрыгая из себя ругательства вперемешку с вдохами и выдохами.
Амал, увидев Ядигу у крыльца, ругающуюся и неспособную даже сделать ещё один шаг до него, вышел на крыльцо и сел, ехидно улыбаясь.
— Ну, Ядька, прибежала? — он издевательски нахально смотрел на ту, которая от кашля не могла сделать и шага, и которую в очередной раз обманул. — Ты чо думашь, я возьму тебя, порченку, замуж? На кой ляд ты мне нужна!
Ядига, услышав это, вдруг от ярости и превозмогая затруднение дыхание, прыгнула на Амала и вцепилась в его волосы и начала мотать его голову туда-сюда. — Убью! Это ты… Ты сделал меня порченкой!
Неизвестно откуда взявшаяся сила в ленивых руках Ядиги, заставила мотаться голову Амала туда-сюда. Неожиданно поняв, что она не шутит, он тут же изменил тактику. — Стой, стой, дура! Я же только проверял тебя… Шутишь ты или нет…
Услышав это, Ядига отпустила волосы Амала и тут же была отброшена назад сильным толчком Амаловых рук. Поняв, что её в очередной раз обманули, Ядига взревела и снова бросилась на Амала. Но не тут-то было! Амала на крыльце уже не было! Перемахнув через ограждение крыльца, он уже бежал в воротам дома, показывая кулак Ядиге.
Поняв, что не в силах за ним гоняться после кросса от лодки до дома Амала через гору, она опустила руки и уселась на то место, где только что сидел Амал. Прижавшись к ограждению без сил, Ядига плакала, приговаривая. — Опять… Опять обманул…
Как-то незаметно в голове её представился образ Селяны, идущей с Пером в обнимку. Она даже не заметила, как некий металлический голос в голове тихо произнёс. — Вот кто виноват во всём! А не Амал…
Взрыв ревности и зависти так ударил по душе её, что она тут же вскочила, ударив кулаком по перилам крыльца. — Ну, ты у меня ещё получишь своё!
И побрела домой, склонившись к земле из-за опущенных рук. Но в душе её уже разгорался пожар из обиды, завести, злости и ревности к некрасивой замарашке-дылде. Взгляд её напрягся, лицо стало серым, брови собрались в кучу… Если бы кто-то посторонний сейчас посмотрел на Ядигу, то вместо когда-то симпатичной женщины увидел бы бульдога, который был готов к прыжку на свою жертву, чтобы вцепиться навсегда ей в шею…
Постепенно в голове Ядиги начали формироваться один за другим планы мщения не подруге, а врагу. — Ну, гадина, ты ещё вспомнишь меня! Я разрушу всю твою жизнь…
И, чем больше сравнивала Ядига себя с Селяной, считая себя и её в равном положении одинаковой при проведении праздника Купалы в части выбора мужчинами для замужества. — А теперь? Амал меня, красавицу, кинул, а замарашку-дылду Селяну Пер не кинул… Она что, красивее меня?
Она даже не заметила, как руки её поднялись, а пальцы раздвинулись и согнулись, образовав некую кошачью лапу, а сама Ядига выпрямилась и присела как пантера, готовая к прыжку на свою жертву.
И опять, тихий металлический голос Тёмного Владыки в голове её произнёс. — Не сейчас! Надо выждать момент… Чтобы было особенно больно!
Ядига вдохнула свежего воздуха, и всё исчезло, оставив её в полном истощении и недоумении, от того, что было. Так добрела она до своего дома.
4.
У дома Весеи выстроились с двух сторон жениха и невесты две шеренги: одну шеренгу представляли собой друзья и родственники Пера, а другую – друзья и родственники Селяны. Несмотря на то, что Ядига была приглашена лично Селяной и Пером, среди присутствующих её не было.
Трудно сказать, кто именно был инициатором начала древнего свадебного обряда, но так или иначе, кто-то произнёс со стороны невесты. — А что жених не будет переносить невесту на руках через порог дома?
На что тут же прозвучал ответ. — Как это не будет? Будет!
И, словно услышав желание публики, Пер нагнулся и подхватил на руки Селяну в белом свадебном платье. Так и шагнул с ней сначала на крылечко своего дома, а потом и в дом под шумные крики. — Жених! Невеста! В дом! В дом! В дом!
Там его с круглым хлебом, испеченным сегодня утром на белом полотенце встретила Весея. Поклонившись Селяне и Перу, она произнесла. — Милые детушки, извольте откушать хлебца!
Пер наклонился и откусил большой кусок хлеба. Селяна тоже наклонилась и не стала откусывать много хлеба, признавая главенство в своей семье за мужчиной. Так, держа хлеб на своих руках, Селяна и вышла, поклонившись всем присутствующим, которые внимательно сравнивали размеры кусков.
— Главой этой семьи признаётся Пер! – произнесла Весея, сходя с крыльца вслед за женихом и невестой и крикнула. — Любомир!
— Любомир! Любомир! — кричали родственники, радуясь свадьбе.
Они так и пошли к месту, которое было назначено старостой Деяном, чтобы устроить «пир на весь мир», подразумевая всех женихов и невест, которые нынче создавали в общине свои семьи.
На средине общинного собрания на воздухе их ждали накрытые столы с угощениями. Поскольку в семьях Пера и Селяны не было ни дедов, ни бабушек, которые должны были их здесь поджидать, то встречал их сам староста Деян.
— Любомир, Селяна и Пер! — произнёс он, кланяясь им. — Садитесь за свои столы, гости дорогие!
— Любомир, батька! — отозвались они и поклонились ему.
Праздничные столы для гостей и родственников располагались рядами с севера на юг. На них было вдосталь всевозможной пищи, яств и напитков. В северной стороне хоромного зала располагались три главных Свадебных стола. За западным Свадебным столом сидели отцы и матери молодых супругов, наречённые (посаженые) родители молодожёнов, а также все древние старцы из обоих семей. Но, поскольку у Пера и Селяны старцев не было, то их места были свободны, но на других местах такие старцы были. Здесь же сидел и староста Деян.
На восточном Свадебном столе стояли аршинный Кумир Бога Рода – покровителя общины. За восточным столом сидел приглашённый жрец Везнич для совершения Обряд Освящения Семейного Союза. Больше никого из жрецов не было.
На западном и восточном родовых Свадебных столах были самые лучшие и изысканные яства, блюда и напитки.
Свадебный Стол для молодых супругов стоял посредине, отдельно от восточного и западного. Он был укрыт белой праздничной скатертью с обереговой символикой, на столе не было никаких продуктов, а стояла лишь одна серебряная чаша с медовым квасом, но не хмельным. В этот раз здесь были предусмотрены места для одиннадцати супружеских пар.
Гостевой Свадебный стол был один, но длинный из-за того, что все они трудились в общине и хорошо знали друг друга. Именно здесь родственники из одной семьи рассаживались по одну сторону столов, а родственники из другой свадебной семьи садились напротив них, по другую сторону стола. Делалось это для того, чтобы гости из породнённых семей могли поближе познакомиться и пообщаться друг с другом.
Когда все расселись и свадебный шум прекратился, староста Деян встал и произнёс свой первый тост. — Пожелаем же здравия всем нашим богам и Роду в первую очередь! Любомир!
Все начали кричать «Любомир! Любомир», а женихи и невесты встали, поцеловались и воскликнули. — Любомир!
Когда же все выпили хмельного квасу, кроме свадебных пар, которые пили нехмельной напиток, староста Деян произнёс второй тост. — Пожелаем здравия жрецу нашему Везничу! Любомир!
И опять всё повторилось.
Но и на этот раз староста Деян не успокоился: он встал и произнёс третий тост. — Пожелаем здравия старцам нашим и великим предкам! Любомир!
И снова всё повторилось, но крики здравницы стали кричать громче.
Когда же староста Деян встал в четвертый раз, его тост встретили аплодисментами. — давайте пожелаем здравия нашим женихам и невестам! Любомир!
Этот тост был встречен всеми особенно тепло.
Из-за своего стола к Свадебному столу молодых супругов подошел Везнич и, перечисляя каждого жениха и невесту, в том числе – Селяну и Пера, произнёс. — От имени бога нашего Рода признаю вас с этого момента мужем и женой! Любомир! А это мой подарок этой паре!
Он вынул из кармана стеклянную диадему с бронзовой звездой Ра и поместил её на склонившуюся голову Селяны. Та, поклонилась ему в пояс.
В это время пара женских глаз наблюдала за этой процедурой. Женские пальцы впились в ветку куста, скрывающего её, когда на голову Селяны, Везнич возложил диадему, и от зависти сломали его.
— Недолго тебе носить её…
Все молодые пары обнялись и поцеловались. Они были довольны. — Наконец-то официальная часть закончилась! Можно было расслабиться…
Дальше здравицы произносились сначала в честь присутствующих на свадебном пиру родителей молодожёнов с пожеланием им многие лета жизни, дабы увидеть и воспитать множество внуков и правнуков. Затем в честь наречённых (посаженых) родителей с пожеланием им долголетия, дабы они поведали будущим потомкам новых семей сокровенную мудрость, которая хранится и передается из поколения в поколение.
Так дошла очередь и до родных и близких. Каждый из присутствующих на свадьбе, в честь которого произносилась здравица, поднимался из-за стола с ответным словом. Он произносил своё пожелание и напутствие молодым, а также говорил, что за подарок он подарил молодым супругам. Гостю, сделавшему подарок, дружки молодого супруга подносили чару с сурицей - медовухой и чару с ягодной наливкой. Когда гость выбирал и осушал чару с сурицей - медовухой или чару с ягодной наливкой, он говорил. — Пусть совместная жизнь ваша будет долгой и сладкой, как содержимое сей заздравной чары! Горько! Не мешало бы подсластить!
После такого тоста молодые дарили друг другу нежный, сладкий поцелуй…
Когда настало время уединения молодожёнов, Селяна и Пер вернулись в родной дом Пера в сопровождении родителей, где их тут же привели в натопленную баню, в предбаннике которой стоял стол с яствами и супружеское ложе, в изголовье которого поместили меч, чтобы в будущем родился первым мальчик, продолжатель рода. Так же из бани был предусмотрен ход в отхожее место на дворе.
Селяна и Пер знали, что в первую супружескую ночь муж передает девственной супруге: 1. Образы своего Духа и Крови 2. Энергию одного Лета своей Жизни 3. Дар материнства (Дар заботы о ребенке) 4. Женскую Долю (Родовую память).
Ещё на свадебном пире Селяна отметила, что нигде нет Ядиги. И, зная завистливый характер подруги, начала испытывать некое волнение, предчувствуя что-то нехорошее. Поэтому ещё до бани передала диадему Перу, который куда-то спрятал её.
Когда Пер, решив проверить, не созрела ли банька для парения молодожёнов, зашёл в парильню, а через мгновение вышел довольный, то Селяне осталось встать и протянуть ему руку.
Как только Селяна и Пер вошли в парилку, дверь в отхожее место отворилось и из неё появилась Ядига. Перевернув всю одежду Селяны и Пера и не найдя диадемы, она молча показала кулак двери в парилку.
Метнувшись к столу, она высыпала что-то в ковшик с водой, посмотрела на дверь в парилку и, ещё раз показав кулак, плюнула, после чего, тихо произнесла. — Чтоб ты сдохла!
После этого повернулась и выбежала через ту же дверь. В это время два детских глаза видели, как взбешенная Ядига выскочила из запасных дверей бани и побежала прочь.
5.
Это была ночь любви, её первая семейная ночь… А баня только усилила активность и очистила от всей накипи, которая ушла сама собой. Ни она, ни Пер не помнили всё то, что произошло там, в бане, кроме одного – это и была любовь…
Утром, услышав стук в дверь, Селяна выскочила из объятий Пера и первым делом, высунула в щель нательную рубаху со следами крови, подтверждающую её непорочность. Когда рубаху взяли, она снова закрыла дверь бани и, увидев ковш с водой, решила испить водицы.
Первый же глоток воды ей не понравился.
— Не пойму, с чем это вода… — тихо произнесла она и выплеснула её наружу в запасную дверь. — Гадость какая-то! Не дай бог, Пер выпьет!
Повернувшись к столу, вдруг почувствовала, что внутри творится что-то неладное.
Надев на себя с трудом чистую нательную рубаху, она попыталась подняться, но острая боль заставила сесть.
— Всё! Конец! — это первый голос проснулся и начал её проверять. — Больно? Ну, так и не шевелись! Зачем себе причинять боль?
Она и не заметила, что застонала.
— Больно… Но это не конец! Ты ещё не простилась с любимым… — это второй голос включился в разговор. — Ты же не такая! Ты всегда не сдавалась, даже когда смерть тебе смотрела в глаза! А сейчас сдашься?
С трудом поднявшись от боли, Селяна подошла к семейному ложу.
— Любимый мой! Спасибо тебе за всё, что я сегодня испытала! — новый приступ сильной доли заставил её согнуться и застонать. Но она, поднявшись с величайшим трудом, нагнулась к Перу и поцеловала в щеку, боясь заразить его отравой. — Любимый мой, лети как вольный ветер! Ты свободен… И дай бог тебе такой же, как я тебя любила! Прощай Пер, любимый мой! Прощайте матушка и батюшка, брат мой и сёстры! Я всегда любила вас… Прощай, матушка Природа…
Голова её закружилась и Селяна начала клониться на бок
Пер, почувствовав на себе поцелуй, открыл глаза и увидел как Селяна, блаженно закрыв глаза, падает на пол.
— Селянка, ты что? — не понимая, что сейчас происходит, произнёс он и огляделся. Рядом с ней лежал пустой ковшик. Нагнувшись, он поднял жену, которая вся обмякла, и положил её на свадебное ложе. — Да что же это такое?
Прислонившись к её груди ухом, он не услышал биения её сердца.
— Сделав два прыжка к двери и открыв её, он крикнул. — Люди! Помогите! Селяна умирает! Везнича! Везнича сюда позовите!
Он даже не заметил, что стоит в исподних штанах при голом торсе. После этого повернулся и кинулся к Селяне, шепча ей прямо в лицо и шевеля её тело. — Любимая, не уходи!
Слёзы текли по его лицу от того, что был беспомощен от потери любимого человека…
Первым очнулся от крика Пера брат Селяны и, быстро поняв то, что нужно делать, он отвязал коня и, прыгнув в седло, помчался туда, где стояли свадебные столы. Везнича он увидел сразу же, тот стоял на берегу реки и смотрел на таинственный остров.
— Уважаемый Везнич! Селяна умирает… Помоги! — только и прокричал он, увидев, как изменился жрец, представляя ему своего коня.
— Похоже, началось… — тихо произнёс Везнич. — Ай-ай-ай! Тёмный Владыка, так нечестно! Вот, значит, как ты решил поступать с теми, кто тебе не подчиняется?
Прыгнув на коня, Везнич помчался к дому Житко. Когда он вошел в дом, Селяна была одета в своё свадебное платье и лежала на самом видном месте. Наклонившись к её груди ухом, Везнич не услышал стука сердца. Тогда, достав маленькое зеркальце, он приложил его к губам Селяны. И, только тогда, когда увидел, как запотело на какой-то миг зеркало, понял, что ещё не всё потеряно.
Когда увидел перевернутый ковш и, осторожно коснувшись влажной поверхности, чуть коснувшись языком влажной части пальца, попробовал жидкость и тихо произнёс. — Мухомор! Я, кажется, знаю, кто в этом деле участвовал…
Он подошёл к Перу и сказал. — Пер, Селяна отравлена. Сейчас она в коме. Позволь мне попробовать её оживить! Но нужно доставить её ко мне. Там есть у меня противоядия… Это надо сделать срочно!
— Да! Конечно… Я отвезу её! — и Пер, взяв её на руки, понёс к коню и с помощью Братко, уселся сам и привязав полотенцем Селяну к себе, поскакал за Везничем. Только тогда, когда, они оказались у избушки Везнича, до него дошло, что кто-то отравил его жену. — Кто? Зачем?
Но Везнич не вникал в его вопросы, он был полностью поглощён возможностью возвращения к жизни Селяны. Пер видел как тот на огне делал какие отвары, но в голове его крутились эти вопросы, и как-то незаметно достал из кармана диадему с бронзовой звездой Ра и начал её вертеть и так и сяк, пока не понял, что сама звезда может быть легко вынута из своего гнезда.
Везнич, увидев в его руках диадему с бронзовой звездой Ра, тут же понял, что является истинной причиной отравления Селяны. Решив, что и Пер может стать жертвой Тёмного Владыки, подошёл к нему и сказал. — Пер! Давай возложим диадему на голову Селяны, может, она поможет ей преодолеть отравление!
Пер тут же подошел к Селяне и возложил на её голову диадему, а потом поцеловал её в губы. В его голову пришла опасная мысль мести за смерть своей жены, но её он не стал озвучивать. В глазах Пера появились слёзы, которые Везничу сказали всё и без слов. Поклонившись Везничу, он повернулся и запрыгнув на коня, ударил его плёткой. Желваки на щеках и суровое выражение прищуренных глаз при нахмуренных глазах выдали его мысли.
— Пер! Не надо это делать! — крикнул Везнич в след Перу. Поняв, что никак не сможет его переубедить, только махнул рукой ему в след.
Остывшее противоядие он с ложечки долго вливал в беспомощное тело Селяны, подняв её до вертикального положения. Когда же его чашка опустела, он снова положил её на подушку…
6.
Слух о том, что Селяна умерла в свою свадебную ночь быстро распространился по посёлку. Кто-то считал, что сердце её не выдержало из-за сильно жарко натопленной бани, кто-то считал, что слишком активной была первая свадебная ночь, а кто-то считал, что отравилась паром в бане… Так или иначе, свадебные праздники продолжались до конца, хотя и были омрачены смертью Селяны.
Ядига злилась: тот резонанс, о котором она мечтала, не получился. Ей хотелось, чтобы о ней заговорили все, но этого не произошло. — И диадему я не нашла! И Амал куда-то исчез…
Так, рассуждая сама с собой, она дошла до дома Амала, и неожиданно увидела его, сидящим на крыльце.
— Ах, ты, гад такой! Ты где был? — она схватила его за волосы и начала таскать туда и сюда, пока он не схватил её за руку.
— Остынь, дура! — почти приказал он, освобождая свои волосы от её рук, и принуждая к тому, чтобы она опустилась на колени у его ног. — Ты лучше посмотри, что у меня есть!
И он вынул из кармана золотую звезду Ра в виде заколки к диадеме. Ядига, увидев в его руках такую прелесть, ахнула и забыла обо всех своих проблемах. Теперь у неё было одно желание. — Амалка, ну, дай её мне посмотреть!
— В руки тебе не дам! Знаю я тебя: тебе дай пальчик, так ты всю руку откусишь! — жестко ответил он. — Смотри из моих рук!
Ядига, зная жесткий характер Амала, кивнула головой, и начала любоваться сверканием золота. Наконец это ей наскучило, и она спросила. — Ну, и что же ты решил дальше делать?
— Вот сижу и думаю… — неопределенно с грустью произнёс он.
В голову Ядиги сразу же пришёл сначала эпизод коронования дыдлы-Селяны на свадьбе, а потом поиски диадемы перед её отравлением.
— А ты знаешь, что та диадема, для которой была изготовлена эта звезда, находится где-то у Селяны? — неожиданно произнесла Ядига и стала внимательно смотреть, как реагирует на её слова Амал.
— Насколько мне известно, она померла прямо на свадьбе! — отозвался Амал, засовывая звезду снова в карман. — потому и думаю… Как теперь быть? Может, переплавить или продать в Таврике?
— Переплавить или продать в Таврике ты всегда успеешь! — в голове её вдруг зазвучал металлический голос Тёмного Владыки и немедленно в глазах Явиги появились искорки чего-то нового, которые появлялись именно тогда, когда хозяйка придумывала какой-то авантюристический ход или провокацию.— Посмотри, какие они все убогие, грязные и понятные. Чего хотят? Семью, работу какую-нибудь для выживания, любовь и дружбу, посиделки с друзьями… Никто не хочет быть руководителем! Им ненавистна власть… Они считают, что власть должна обслуживать их самих! А почему? А потому, что не знают того, что может дать настоящая власть тому, кто захочет её поставить на службу себе самому! Это золото… Много золота! И тебе все угождают… Каждое твоё желание стараются исполнить… Вокруг тебя вьётся много девушек и ты можешь выбрать себе на ночь любую из них! Или любого из них…
— Странно, что ты, ревнивая змея, мне это говоришь? — удивлённо и лукаво Амал посмотрел на Ядигу и даже усомнился, что это она сказала. — Ты ли это? Или золото тебе так в голову ударило?
Ядига замерла и даже помотала головой, стряхивая наваждение в виде Тёмного владыки. — А что я такого сказала?
Амал даже засмеялся. — Ну, ты даёшь! Да как же это можно сделать?
— А, давай напугаем их тем, что скоро с востока к нам войско гимеров нагрянет? — Ядига ничего не могла сделать с собой: в голове был какой-то металлический гул, а слова сами собой выскакивали изо рта, да такие, о которых и думать-то никогда не решалась. — Они начнут спорить о том, что надо делать… Вот и понадобится им вождь! Они начнут спорить, как его выбрать… А мы и предложим сделать выбор с помощью лука: кто дальше стрельнет, тот и будет вождём!
— Да я никогда не стрелял из лука! — честно признался Амал. — А ты, сама-то стреляла хоть раз?
Ядига хотела сказать, что тоже никогда не стреляла, но вместо этого произнесла. — Да! Много раз!
И тут же закрыла свой рот рукой, на что Амал, увидев это движение, рассмеялся. — Ну, и врушка же ты! Ни разу не видел лука у тебя в руках… А где ты возьмешь хороший лук?
— После того, как Селяна стала считаться умершей, её лук стал никому не нужен и лежит в её огороде! — произнёс рот Ядиги, которая уже не пыталась как-то сопротивляться Тёмному Владыке, хотя и немедленно заметила, что боли в этом случае больше не было.
Поскольку Амалу сама идея понравилась, он произнёс. — Согласен, но стрелять будешь ты!
— Но тогда я буду княгиней, а ты – князем! — произнёс её рот, а сама Ядига задрожала.
— Ладно! Мне хватит девушек и торговли… — согласившись, произнёс он. — А как быть со звездой?
— Она будет моя! Я же должна хоть чем-то отличаться от всех, как княгиня! — произнёс рот Ядиги, а глаза показывали ужас, который охватил всё её существо.
— Я отдам тебе звезду лишь тогда, когда ты всё это провернёшь! — хитро улыбаясь, произнёс Амал, взваливая всю грязную работу на Ядигу. — Поняла? Ну и хорошо… А пока ты тут будешь всё переделывать, я поеду в Таврику с торговлей!
Он встал, показывая, что их разговор окончен. А Ядига стояла ни жива ни мертва, не понимая, во что влипла…
7.
Новость о том, что с востока на них идут киммерийцы, по посёлку распространилась мгновенно. Как и ожидал Тёмный Владыка, начались сначала разговоры, а потом и споры о том, что делать. Кончилось всё тем, что староста Деян собрал всех общинников.
— Общинники! Я не знаю, откуда пошли эти разговоры про гимеров. Никаких гимеров здесь отродясь не было, и, думаю, не будет! Зря вы себе душу рвёте! — произнёс он, чтобы успокоить общинников. — Но, если хотите, давайте всё обсудим здесь открыто!
Ядига подняла руку, чтобы ей дали слово. Деян увидел это и махнул ей.
— Общинники! У меня друг недавно был за рекой Итиль и видел, как готовятся к войне тамошние мужики. Они куют железо, делают себе мечи… Как вы думаете, для чего? Он говорил, что их зовут гимеры! — Ядвига сама удивлялась тому, какие слова льются из её рта и больше с Тёмным Владыкой уже не спорила, понимая всю бесполезность своего слабого сопротивления.
— Я тоже был в тех краях! — неожиданно поднялся Амал, увидев, что Ядига села. — Засуха у них! Ничего не родится… Потому и готовятся они к захвату наших земель! А мы, будем ждать их прихода? Или сами начнём готовиться к этому?
И он сел, внимательно наблюдая за реакцией общинников, а Ядига, увидев его на одном из последних рядов, обрадовалась. — Не уехал…
Действительно, пораскинув мозгами, Амал, быстро поняв, что одной Ядиге с таким делом не справиться, а уехать в Таврику он сможет и после всего этого, решил пока остаться.
Общинники, услышав такое заявление сразу от двух человек, заговорили громко и сильно, а некоторые, даже начали спорить друг с другом. Вдруг одна из женщин вскочила и крикнула. — Мужики! Надо же что-то делать! Деян стар. Он, конечно, хозяйственник хороший, на здесь нам нужен другой человек… Чтоб знал, как надо защитить нас всех!
Крики один другого хлеще начали сыпаться отовсюду, пока Пер не встал и не сказал. — Вот что: давайте выбирать не старосту, а вождя! Староста пусть остаётся старостой и распоряжается хозяйственной жизнью, а вождь пусть занимается защитой населения! Но мы все должны ему помогать. Нужно будет построить частокол вокруг посёлка – возьмемся и построим! Нужно будет создать дружину, чтобы охраняла нас, выберем дружинников! Пускай оба будут старостами в своей области! А, если гимры или кто-то придёт к нам – перестанем заниматься хозяйством и пойдём на помощь вождю и дружине! Согласны?
— Согласны! — закричали общинники, а кто-то просто кивал головой в знак согласия.
— А как нам вождя-то выбрать? Кто им станет? — произнёс молодой парень.
— А вот, кто дальше стрельнет из лука, тот пусть и станет вождём! — произнесла Ядига, выполняя повеление Тёмного Владыки.
— Хорошо, пусть будет так! — произнёс староста Деян. — Чего долго ходить? Завтра и начнём к вечеру после работы!
Общинники, довольные решением общины, разошлись по своим домам, уже спокойно обсуждая проблему и её решение.
Как стемнело, Амал направился к огороду Селяны и с удивлением отметил, что там нет лука для стрельбы, но рос большой грядой лук для пищи. — Ну, ты и паразитка! Надо же, как обвела вокруг пальца!
Улыбаясь тому, что поддался провокации Ядиги, Амал пошёл к себе домой, навьючил одну лошадь товарами, а на другую сел сам, и выехал в строну Таврики. Усмехнувшись, подумал о Ядиге. — А ты, милочка, попробуй сама теперь выкрутиться…
Ядига, подталкиваемая Тёмным Владыкой, рано утром появилась на огороде Селяны. Осмотрев всё, что имелось на огороде, дубового лука для стрельбы Селяны так и не обнаружила. Испугавшись, что будет наказана Тёмным Владыкой, тут же решила заказать какой-нибудь лук для стрельбы у знакомого охотника, и побежала к нему.
Охотник, узнав, что Ядига собирается участвовать в стрельбе из лука, усмехнулся и предложил ей свой в обмен на бронзовые серьги для его жены. Охотник за это не только согласился отдать лук, но и добавил ей три стрелы.
К вечеру на площадку вышли Пер, Борзята, Большак и Ядига. Других желающих не оказалось. Их выстроили в одну шеренгу и по команде Деяна они выстрелили. Стрела Ядиги упала ближе всех и она выбыла из соревнования. Остались Пер, Борзята и Большак. Их снова выстроили в одну шеренгу и дали команду. На этот раз выбыл Борзята. Третий выстрел был решающим. Пера и Большака снова поставили у одной черты и дали команду стрелять. Стрела Пера улетела дальше.
— Ну, что же, я рад, что ты стал вождём! — произнёс Деян и пожал Перу руку.
Вся жизнь у Пера после смерти Селяны пошла совсем не так, как было раньше. Ему нужно было забыться, и он искал хоть какое-то занятие, чтобы работа заглушила случившееся. Поэтому, неожиданно выпавшая огромная работа оказалась именно тем, что ему было сейчас надо.
Подобрав себе десять крепких ребят, в том числе и своего конкурента на это место Большака, он разбил всех на две команды: одна команда под его руководством должна была завозить брёвна на ограду посёлка со всех сторон, другая, под руководством Большака, должна была концы бревен затёсывать под колья и устанавливать остриём вверх.
Так и начали работать. В результате через три месяца частокол из брёвен окружил посёлок. За зиму сделали Ворота и ход по периметру посёлка для защитников при нападении врага на посёлок. К весне все работы были завершены, а все общинники довольно улыбались.
8.
Весна выдалась ранняя и теплая. Однако только сошёл снег, как однажды все в посёлке услышали звон тревожного колокола.
— Тревога! Тревога! Тревога! Враг у ворот! — это дежурный дружинник сообщал общинникам о том, что то, чего все опасались, свершилось.
Когда общинники позанимали свои посты на стене, они увидели у ворот стоят три всадника в металлической кожуре как у змеи, а вокруг собралось огромное количество всадников.
— Сдавайтесь! — кричали всадники у ворот. — Или будете сожжены и разграблены! А вас всех перебьём!
Ядига, поняв, чего лишается не только материально, но и физически, испугалась сильно. И в голове её начали крутиться разные варианты спасения.
Тем временем Пер, понимая, что нужно сражаться, а не сдаваться, крикнул вражеским посыльным. — Поединок! Кто победит, того и будет посёлок!
К удивлению всех, посыльные поняли его и даже поклонились, уважая выбор противника. Но внутри общинников назревал скандал, и раздувала его Ядига, предлагая всем сразу же сдаваться на милость победителя.
Кроме того, никому не хотелось быть поединщиком, поэтому женщины сразу же набросились на Пера. — Что ты сделал? Где мы возьмём хорошего поединщика? Вот ты один, ты и иди!
Пер, который этого и хотел, радостно кивнул им головой и пошёл готовиться к поединку.
Как только солнышко оказалось у всех над головой, ворота посёлка раскрылись, и из них на коне выехал Пер с дубовым луком Селяны и её стрелами.
Из вражеского стана выехал высокий и сильный воин на крепком коне. В руке у него тоже был лук, а за поясом меч.
Один из посыльных, подъехал к Перу и сказал. — Между вами должно быть сначала расстояние в пятьдесят лошадиных тел. По команде вы сближаетесь до расстояния тридцати тел и останавливаетесь для выстрела. По звуку рога начинаете стрелять только один раз. Если кто-то один будет ранен, то он считается побежденным. Если промазали оба, вам дадут команду стрелять снова по звуку рога. Так будет до чьей-то победы!
Меж тем поединщика с той стороны тоже отвели на расстояние пятьдесят лошадей. Там он развернулся и стал ждать команды на поединок.
Пер, волнуясь, ждал команды на поединок. Рог прозвучал неожиданно, и Пер направил свою лошадь к воткнутому копью, видя как к другому копью приближается его противник, и остановился у копья. Вынув стрелу, он вставил её на место для и стал ждать команды.
Разом вспомнилась вся родня, Селяна и он тихо прошептал. — Прощай, любимая! Я готов идти к тебе…
В это время зазвучал рог. Натянув тетиву лука и наметившись по цели, Пер выстрелил. Он не видел, попала его стрела или нет, но в это время откуда-то сбоку прилетела стрела и ударила его в плечо так, что его пальцы разжались и лук упал на землю, свидетельствуя о попадании противника.
— Так тебе и надо! Иди к своей дылде! — и кусты, скрывающие стрелка, сомкнулись.
Радостный крик врага показал общинникам, что их поединщик проиграл бой. И они, склонив голову, признали своё поражение.
Между тем, конь Пера, испугавшись криков и, чувствуя неподвижность хозяина, повернул в лог и скрылся из вида лесу у Великой Вороны.
Меж тем Ядига, положив свежевыпеченный хлеб на белое полотенце, попросила открыть ворота и вместе с Деяном направилась к группе всадников, стоящих перед воротами. Подняв голову, она ещё больше удивилась, увидев впереди всех молодую девушку, а сбоку женщину в тёмной одежде. Смутная мысль, что она когда-то и где-то её уже видела, мелькнула, но она отогнала её, понимая, что сейчас нужно заниматься другим.
Выйдя на десять шагов от распахнутых ворот, Ядига и Деян остановились и молча ждали приближения того, кто будет командовать ими в ближайшее время. Больше всего они удивились тому, что с коня слезла молодая девушка, стоящая впереди всех воинов, рядом с другой женщиной в тёмном.
Когда она приблизилась к Ядиге и Деяну на один шаг, они поклонились ей и протянули хлеб на полотенце, что означало признание её власти. И произнесли. — Мы в вашей власти!
— Хорошо, я принимаю вашу сдачу! – произнесла она, приняв хлеб и ведя в поводу свою лошадь прямо в ворота. Женщина в чёрном и ещё несколько воинов вошли вместе с ней. Общинники, понимая, что власть сменилась, поклонились ей.
Та же, подойдя к лобному месту, на котором выступали на собраниях общинники, взошла на него, и громко сказала. — Я – Даргатава! Мы могли бы сжечь ваше селение, но этого делать не будем, ибо военный спор решился по божьему велению поединком. Теперь вы входите в наше племя, и мы будем вас защищать!
А кто это вы? — спросил староста Деян. — И что вы хотите от нас?
— Мы – киммерийцы! — гордо произнесла она. — Хотите работать в общине? Работайте! Мы вам не мешаем. Хотите верить в Рода – верьте, но у нас главный бог Огня – Кром, и бог – Сет- змеевик! Вот им мы и поклоняемся!
— А ты, красавица, кем у нас будешь? — неожиданно спросил староста Деян. — Ведь у нас здесь всё делается по совести и справедливости всеми общинниками.
— А как у вас выбирается вождь дружинников? — неожиданно спросила она и усмехнулась.
— Вождь у нас выбирается так: кто выстрелит из лука дальше всех, тот и вождь! — усмехнулся Деян и добавил. — Уж не хочешь ли ты устроить соревнование в стрельбе из лука?
— А почему бы и нет? — улыбнулась Даргатава. — Я не против этого обычая! Где будем стрелять?
Деян показал место для стрельбы, где недавно выбирали Пера.
— Кто из ваших хочет посоревноваться со мной? — произнесла Даргатава, снимая с себя лук и доставая стрелу. Своим дружинникам рукой показала, чтобы не вмешивались.
Вызвались трое охотников и Амал. Деян подвёл всех к рубежу и махнул рукой. Охотники и Амал выстрелили первыми. Стрела Амала улетела дальше всех. Когда пришла очередь стрелять Даргатаве, она подняла лук под углом в сорок пять градусов и выстрелила. Её стрела улетела значительно дальше всех.
— Ты, Даргатава, должна быть вождем по справедливости! — заявил Деян, удивляясь тому, как в хрупком теле киммерийки оказалось столько силы, и добавил. — Выбирай себе дружину!
— А зачем мне выбирать? У меня уже есть своя дружина. — усмехнулась она и добавила. — Вот с ней и будем мы охранять вас от врагов! А вы нас за это будете кормить и поить, согласны?
Общинники, видя как в соревновании честно победила Даргатава, закивали головой, приняв уже её и дружинников в свои ряды.
Между тем женщина в чёрной одежде подошла к Ядиге и тихо спросила. — Где диадема с бронзовой звездой Ра? Ты взяла её?
Ядига вздрогнула от неожиданного появления своей начальницы и её голоса. — Нет! Её там не оказалось…
— Ничего тебе поручить нельзя! — возмущенно прошипела Гореслава. — Пришлось киммерийцев на помощь звать!
— Да я-то что могла сделать? Я всё сделала, как вы мне приказали: и отравы налила в ковшик, и перевернула всю её одежду! — оправдывалась Ядига. — Но ничего не нашла!
— Ещё раз так выполнишь работу, будешь наказана! — прошипела Гореслава и подала ей жемчужную диадему с бронзовой накладкой. — Подаришь Даргитаве! И постарайся занять место возле неё советчицей, поняла?
— Поняла, поняла! Чего тут не понять… — проворчала Ядига и показала ей язык, видя как удаляется Гореслава. — Я и без вас это хотела сделать!
Меж тем общинники решили предоставить Даргатаве и дружинникам дом, где они собирались на собрания до тех пор, пока не построят им новый.
В свою очередь Даргатава, выехав на коне к воинам, окружившим посёлок, произнесла. — Всё в порядке. Я у них буду вождём дружины, а они войдут в наше племя.
Высокий бородатый мужчина в шлеме и кольчуге кивнул ей и показал рукой вперёд, на запад. И вся масса воинов быстро скрылась за горизонтом.
Когда Даргатава вернулась в посёлок, все общинники разбежались по своим делам, поэтому первая, кого она увидела, была Ядига.
— Даргатава, ты сказала, что поклоняешься змею Сету… — она специально сделала паузу, чтобы её подарок приобрёл особую важность. — Прими от меня подарок – диадему с двумя змейками! Мой предок когда-то её сделал, да никому такая не нужна… Ведь змеи у нас не особенно чтятся!
И подала ей диадему, которую получила от Гореславы.
Увидев диадему с двумя змейками, Даргатава пришла в полный восторг, сказав. — О Сет, бог змеиный! Я никогда ещё такой прелести не видела!
И, повернувшись к Ядиге, произнесла. — Говори, чего хочешь за неё?
Ядига, скромно опустив глаза, произнесла. — О, Даргатава, возьми меня в услужение себе!
— И всё? — удивилась Даргатава, так и не поняв истинного смысла желания Ядиги. — Давай так: слуга мне не нужен, а вот советчица в новой для меня земле очень нужна! Будь ей! Будь рядом со мной…
И Ядига склонилась в почтительном поклоне, слегка ухмыляясь и думая. — Да и не такая уж ты грозная, матушка, будешь…
С этого момента Ядига заняла самое важное место рядом с Даргатавой.
Глава 3. Любимый мой
1.
Везнич не терял надежды увидеть Селяну живой и здоровой, поэтому, поняв чем её отравили, начал проводить процедуры из трав, направленные против распространения отравы в теле, вводя противоядия. Его усилия не пропали даром, из комы Селяна вошла в летаргический сон. Для того, чтобы она не теряла связь с внешним миром, Везнич решил начать обучать её некоторым премудростям жрецов. Он читал ей книги по травоведению и лечению травами разных болезней по нескольку часов в день, а также периодически проводил сеансы по накоплению силы.
В тот самый момент, когда стрела ударила Пера в плечо и он упал на гриву своего коня, Селяна открыла глаза и села на кушетке, где лежала.
— Мне надо идти… Он тяжело ранен! — Селяна нашла глазами Везнича и добавила. — Он может потерять много крови и умереть!
— Ты о ком говоришь? — Везнич едва сдерживал улыбку от того, что всё-таки победил смерть девушки, которой по гаданию предстоит важная роль в решении задач, поставленных жрецами и магами по борьбе с Тёмным Владыкой. А сам подумал. — Уже то, что она ожила, само по себе является победой над Тёмным Владыкой, так как снова появился человек, который способен изменить соотношение между Злом и Добром. И это она, Селяна! Правда, она это не знает…
— Пер ранен! Он сражался… — она говорила, но пока не совсем понимала, откуда это узнала.
Видя, что она ещё слаба физически, но уже сильна в духовном плане, он протянул ей кружку с эликсиром жизни. — Выпей, подкрепись! А откуда ты это узнала?
— Не знаю… — Селяна выпила приятной жидкости из деревянного ковшика и как-то безучастно посмотрела на Везнича. — Мне надо найти его… Он ранен… Кровь течёт… Стрела отравлена…
Везнич посмотрел на неё, пошёл куда-то и принёс мазь. — Селяна! Возьми эту мазь и наложи её на рану, забинтуй руку и, если сможешь, постарайся где-нибудь спрятаться с ним!
Взяв мазь, Селяна поклонилась Везничу. — Спасибо, Везич, тебе за всё!
Везнич вышел и на улице подождал Селяну, держа в руках повод от двух лошадей и лук со стрелами. — Постарайся его найти и привезти сюда! Здесь нам легче его будет вылечить! Да, и возьми с собой оружие: время сейчас неспокойное… Без оружия никак нельзя!
Селяна поклонилась Везничу, взобралась на одну из лошадей, взяла лук со стрелами и поехала в сторону Великой Вороны.
Когда она, переправившись на другую сторону Великой Вороны, увидела в конце тропинки стену из высоких кольев, перевёрнутых вверх остриём, её удивлению не было предела.— Вот это да! Неужели пока я спала, построили такое ограждение? И, вообще, сколько времени я спала?
Такой вопрос поставил её в тупик. В голову полезли странные мысли. — Что же здесь произошло? Дома я или не дома?
Именно такое размышление позволило ей начать изучать всё вокруг. Мысли о Пере как-то незаметно отодвинулись на второй план, при этом оставаясь главными.
Но для этого ей необходимо было обойти частокол и добраться до дверей, а для этого сначала решить, с какой стороны обходить ограждение до ворот. Подумав, что её дом по отношению к тому месту, где она переправилась, находился слева, то она и решила, что будет обходить частокол с левой стороны.
Тропинка вдоль реки позволила ей двигаться в выбранном направлении. Так шаг за шагом и продвигалась Селяна, держа в поводу первую лошадь, а вторая точно следовала за первой, будучи поводом привязанной к луке.
Неожиданно, её привлекла лошадь вдалеке, которая, с одной стороны, имела всю сбрую и седло, а с другой стороны, свободно паслась на лугу возле реки.
— Селяна, не обращай внимания! — произнёс первый голос. — Их сейчас в таком виде много пасётся…
— Наоборот, это может быть лошадь раненного Пера! — не согласился с первым голосом второй. — Думаю, надо посмотреть более внимательно всё вокруг!
— Точно! — согласилась с ним Селена. — Надо осмотреть всё вокруг!
И направила свой караван к этому месту. Недалеко от неё спешилась, и начала внимательно осматривать всю территорию от склона до реки.
— Ты же видишь, возле лошади никого нет, так чего же тут делать? Надо ехать дальше! Никакого Пера здесь нет! — продолжал зудеть первый голос.
— Скажи, как бы ты себя вела, если бы ехала, скажем, к реке раненной? — свой вопрос задал второй голос. — Сражаться-то должны бы на ровном месте, а потом уже вниз, к реке…
— Ну, упала бы с лошади где-то наверху или на склоне… — предположила она.
— Ну, вот с этого и надо начинать поиски! — подвёл итог второй голос и Селяна опять с ним согласилась.
— Любимый мой, где же ты? — крикнула она, встав на краю склона, откуда хорошо была видна Великая Ворона. Эхо разнесло её крик, но ответа не было…
Оставив привязанными своих лошадей, она поднялась по склону и начала обследовать каждую ложбинку. Так, обойдя весь склон, она сначала нашла свой лук и стрелы, а потом, под небольшой ветлой в самом низу и Пера со стрелой в плече.
Вынув стрелу и отложив её в сторону, она перевернула его и приложилась ухом к груди.
— Тук… Тук… — услышала она редкие отзвуки биения сердца.
— Живой, родненький! — произнесла радостно она и начала смазывать рану мазью Везнича.
Втульчатый наконечник она аккуратно отломила от всей стрелы и положила в сумку.
Затем, осмотревшись вокруг и не увидев никого, подняла подол своего сарафана и рванула. Медленно из под её рук пошла длинная полоса от подола для перевязки. Так, подняв подол до колен, она получила большой моток ткани для перевязки. Оторвав его от сарафана, Селяна начала перевязывать своего мужа, ласково уговаривая. — Ну, потерпи, мой миленький! Ещё немного! Ещё чуть-чуть…
Но Пер не отзывался на её ласковые слова. Однако это совсем не смутило Селяну нисколько. Подняв Пера и перевалив его на спину второй лошади, она закрепила свой большой лук из дуба и стрелы на луке своей лошади, и, привязав лошадь Пера ко второй лошади поводком, повернула свой караван в обратную сторону… Она была уверена, только Везнич может вылечить её любимого, раз уж помог найти его!
2.
Не одна Ядига заинтересовалась Даргатавой. Был ещё один человек, который заинтересовался ею не только как женщиной, но и тем, что она могла бы ему дать больше власти. Это был Амал. Он ещё не знал, что Ядига обеспечила себе место под солнышком, и в первую очередь рассматривал её как молодую и привлекательную женщину.
Даргатава и вправду была женщиной красивой: невысокая, пропорционально развитая, с грудью средних размеров, большими черными жгучими глазами и пухлыми губками небольшого размера делали её очень привлекательной для всех холостяков посёлка. А первым среди них был Амал.
Недолго думая, и узнав, что Ядига отдала Даргатаве диадему, он тоже пришёл к ней и предложил золотую звезду Ра.
— Я даже не думала, как это красиво! — произнесла она, любуясь блеском золота и красотой самой звезды.
— Если позволишь, то я могу даже показать, куда можно использовать её! — хитрый Амал знал на что может надавить, а также немного нивелировать роль Ядиги. — Дай мне диадему со змейками, а я сделаю так, что ты теперь можешь сделать подарок не только Сету, но и Крому!
Удивлённая и обрадованная таким заявлением Даргатава подала Амалу диадему, в которую он легко вставил золотую звезду Ра.
— Теперь вокруг змеек Сета находится меч Крома! — заявил хитрый Амал. — А светит им восьмиконечная золотая звезда!
Поместив жемчужную диадему себе на голову, Даргатава от радости пустилась в пляс, завораживая своими змеиными движениями Амала, тепрь уже готового для неё идти куда угодно…
— Скажи, чего ты хочешь за это? — произнесла она, остановившись и вспомнив про него.
— Я хочу быть рядом с тобой! — произнёс он, вкладывая столько любви в свои слова, что Даргатава даже смутилась. И махнула ему рукой, чтобы уходил.
— Хорошо, я подумаю об этом… — произнесла она, впервые подумав о том, что был бы неплохо иметь любовника из числа здешних мужчин. И Амал занял прочное первое место в её мыслях.
Между тем жители данного посёлка почти все входили в общину, в которой вели замкнутое хозяйство и сами для себя производили всё необходимое. На месте ткали шерстяные ткани, вязали шапки, выделывали кожи и меха, шили одежду и обувь. Все орудия и инструменты также изготовлялись на месте из камня, кости, дерева и металла.
Кроме этого, у них были люди, такие как Амал и родители Ядиги, которые занимались торговлей и видели, как быстро начинает расслаиваться общество.
Обработка бронзы у мастеровых общины достигла высокого развития: если до появления Даргатавы изготавливались только украшения – серьги, браслеты и бляшки, нашивавшиеся на одежду, то с её лёгкой руки она начали изготавливать для продажи боевые топоры, кинжалы, навершия копий, наконечники стрел в домашних условиях. Так что работы для родителей Ядиги и Амала стало гораздо больше, изменилось и отношение к нему, а также к Даргатаве.
Но нельзя забывать и то, что это лето выдалось необычайно жарким: ребятишки то и дело бегали через открытые ворота к реке, чтобы искупаться, а взрослые каждый день занимались поливом своих посевов.
Охрана у дверей была одета по всем канонам киммерийцев. Так, луки у дружинников-киммерийцев были составные. Они монтировались из двух продольных полос дерева, обмотанных берестой. Бронзовые наконечники стрел были втульчатыми и имели шип в виде маленького крючка, который извлекался из раны вместе с большим куском плоти. Дружинники-киммерийцы были вооружены мечами с железным клинком и бронзовой рукоятью
Сам по себе поселок у реки Великая Ворона обычно состоял нескольких десятков жилищ, окруженных хозяйственными ямами, постройками, очагами и колодцами. Основу хозяйства здешней общины составляло скотоводство пастушеского типа. Разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей и свиней. Скот летом пасли на заливных лугах, а зимой содержали в стойлах. Земледелие, возделывание злаков играло меньшую роль. Урожай убирали серпами, для размола зерен использовали каменные зернотерки, ступы. Вспомогательное значение для хозяйства имели охота, рыболовство и собирательство. А появление в жизни общины Даргатавы сместило жизнь общинников в сторону производства и торговли.
3.
Когда Селяна привезла Пера к дому Везнича, он с трудом дышал и был без сознания. Везнич, размотав повязку Селяны, похвалил её за сообразительность и начал осматривать рану. Потом неожиданно спросил. — Селяна, ты не сохранила ли наконечник от стрелы, ранившей Пера?
— Сохранила… — ответила Селяна и вынула наконечник стрелы, что был в ране Пера.
— Хорошо, положи на стол, но не касайся его! — распорядился он, обрабатывая рану Пера каким-то раствором. Затем, напоил его каким-то отваром, придерживая в полусогнутом состоянии. Уложив его на той самой кушетке, где недавно лежала Селяна, укрыл его шкурой медведя.
— А стрелял-то в него не киммериец… — тихо произнёс Везнич, но Селяна его всё же услышала.
— То есть как это не киммериец? — удивлено спросила она, не понимая, о чём говорит Везнич.
Везнич меж тем взял какую-то бумажку и приложил к наконечнику. Подвигал-подвигал ей и положил в стеклянную плоскую тарелку, в которую тут же налил какой-то жидкости. Прямо на их глазах жидкость начала окрашиваться в сине-фиолетовый цвет.
— Я так и думал… - тихо произнёс он, ещё больше заинтриговывая Селяну.
После этого вошёл в кладовку и долго перебирал какие-то колбочки и баночки, пока не нашёл то, что было нужно. Довольный результатами работы, Везнич вышел, взял чистую стеклянную баночку и в неё насыпал немного снадобья из найденной им баночки.
Вода в банке сразу же окрасилась в голубой цвет. Он подошёл к Перу и начал ложечкой вливать ему в рот голубую жидкость. После этого, положил, ещё раз потрогал рукой голову Пера, кивнул головой и снова накрыл его шкурой.
— Так что же было? — не удержалась Селяна, покормив Везнича приготовленной ею едой, и подумав, что теперь может спрашивать.
— Что было? — переспросил Везнич, подумав, ответил. — Его кто-то из своих подстрелил отравленной стрелой… Вот что было! При этом очень хотел, чтобы все подумали на киммерийцев… Так что по сути поединка-то не было! Кто-то очень хотел, чтобы посёлок был сдан… Предал своих!
— А мы можем узнать, кто это? — не сдавалась Селяна.
— Это тот, кто время от времени бывает в Таврике… — произнёс Везнич и добавил. — Эта отрава только там бывает!
— Это могут быть только два человека: Ядига и Амал… У Ядиги там бывают родители во время торговли, а Амал сам там бывает довольно часто по торговым делам! — произнесла она, рассуждая сама с собой, но Везнич услышал её рассуждения. — Так, выходит, один из них предатель?
— Или оба… — тихо заметил Везнич. — Тебя давно в посёлке не было, а там уже пошли большие изменения…
— А что может измениться? — удивилась Селяна, не понимая Везнича, с которым вышли из дома.
— Хорошо, я попытаюсь объяснить… — задумчиво произнёс Везнич. — Давай посмотрим на то, как вы жили до появления киммерийцев… Ну, скажи, что вы в основном делали в своей жизни?
— Как что? Вставали утром, приветствовали Рода, завтракали, шли на поле или другую работу. Когда выполняли, докладывали старосте Деяну. А он нам давал на следующий день задание. Так было всегда… — Селяна задумалась и добавила. — Всегда восхваляли Рода и других богов за то, что они нам всё это дают!
— Давай на всё это посмотрим по-другому. — Везнич начертил треугольник, у которого нет верхней части на земле. — Что у нас самое главное в работе? Это дело, которое нас кормит-поит, даёт семье растить детей, и духовая жизнь, в которой мы благодарим богов за то, что дают нам это. Так или нет?
— Так! — согласилась Селяна.
— А теперь давай посмотрим, кто вами управляет? — Везнич посмотрел на Селяну и, взяв веточку, обломил боковые веточки, оставив одну центральную и потолще, сделав из неё указку. — Ты сама сказала, это староста. А что он делает? А он как живёт?
— Да так же, как и мы все! — не понимая к чему клонит Везнич, произнесла она. — Ну, может, бегать приходится ему больше, чем всем!
— А ты хотела бы быть старостой, чтобы вот так бегать, больше чем все?
— Нет, конечно! Мне и своей работы хватает… — не понимая замысла Везнича, она отвечала на его вопросы, как чувствовала. — А если стать ещё и старостой, то я не успею сделать всё по дому…
— Скажи мне, а кого больше: тех кто исполняет указы старосты или тех, кто управляет?
— Конечно, нас, исполнителей! — и Селяна увидела, как улыбнулся Везнич.
— Вот перед тобой пирамида. Внизу находятся по количеству все исполнители: и стар и млад. Их много, но они живут и радуются, благодаря Рода за то, что могут растить своих детей в любом количестве. Всё богатство общества принадлежит им. — Везнич показал на нижнюю полочку своей пирамиды указкой. — А на верхней полочке – один староста. Он не успевает заниматься своей семьёй, и от этого не богат, да и бога Рода ему за это благодарить не всегда приходится. Нравится ли тебе такая жизнь?
— Конечно, нравится! Ведь я могу родить столько детей, сколько получится, а в старости они и община будут меня беречь и обеспечивать старость… А что, это не так? — Селяна внимательно посмотрела на Везнича, который тут же ей кивнул, соглашаясь.
— Итак, внизу должен быть тот, кто обеспечен всем для жизни и благодарит своих богов, а вверху – тот, кто не обеспечен всем для жизни и не всегда благодарит своих богов, но себя считает таким же как и все, так как он состоит в общине. Согласна? — Везнич внимательно посмотрел на Селяну, чтобы выяснить, понимает ли она его рассуждения.
— Ну, так община не даст ему и его семье умереть! — заметила Селяна.
— Тогда с верхней полки его надо убрать и поместить вместе со всеми в общине. — заметил Везнич. — А что ты скажешь, если на верхнюю полку поместим жрецов? Ведь у них условия для жизни хуже, чем у всех, а с богами приходится им общаться гораздо больше, а также заниматься разного рода знаниями! Может ли им помочь община?
— Нет, не может! — Селяна огляделась и убедилась, как бедно живет Везнич, при этом сама видела, как много времени он отдаёт знаниям и службе богам.
— Значит, их мы ставим на верхнюю полку пирамиды?
— Согласна, их мало, они беднее, но больше времени посвящают знаниям и богам! — Селяна сама сформулировала отличие этой категории людей.
И Везнич показав на пирамиду, нарисовал какие-то две буквы. — Эта буква Б, что означает зажиточность или богатство, а это буква Д – поклонение богам и жизнь по справедливости и совести. А теперь посмотрим на пирамиду сейчас: на низу много тех, у кого есть зажиточность и живут они по справедливости и совести, которым их учат боги. Наверху жрецы мало зажиточны, но сильно духовны, живут по совести и справедливости.
Он посмотрел на Селяну, чтобы убедиться, понимает ли она его. И, убедившись, продолжил.
— Что будет, если в средней полке появится дружина и вождь? — Везнич посмотрел на Селяну, которая даже не видела ни дружинников, ни вождя. Поэтому Везнич сам продолжил свою мысль. — Если они войдут в общину, то ничего не произойдёт, так как каждый из общины время от времени будет дружинником, а вождь будет нужен только в военное время и староста прекрасно справится с этой работой.
— А если не войдут в общину? — Селяна сама удивилась тому, что задала этот вопрос.
— А вот тут вся пирамида меняется! — и Везнич начертил на земле пирамиду, которая стоит широкой стороной наверху и малой – на низу. — Что мы видим? Теперь давай между ними поместим военную дружину, вождя и старосту! Их содержат те самые люди с нижней полки, отдавая значительную часть своего дохода им и становясь от этого беднее. Теперь вождю и старосте жрецы и мудрецы становятся ненужными. И они постараются от них избавиться, чтобы занять их место наверху.
— Ты спросишь, почему постараются? — Везнич сам себе задал этот вопрос и показал на величину линии сверху. — Длина этой линии – это условная величина богатства. Вспомни, в первом случае почти всё богатство было в общине и множестве общинников на нижнем уровне, чуть больше – у дружинников и старосты в составе общины, и совсем мало – у жрецов. А теперь, что мы видим? Линия на низу маленькая. Почему? Потому что теперь люди внизу каждый сам за себя, и делает отчисления дружине, которая находится на втором уровне выше первого. А самое большое богатство находится наверху у малого количества людей, которые управляют и требуют от нижнего уровня большие отчисления для себя.
— Не совсем понимаю… — произнесла Селяна. — А как же боги, справедливость и совесть?
— А боги, справедливость и совесть тоже перевернутся! — усмехнулся Везнич. — Любовь к богам, справедливость и совесть останется с теми, кто на низу. У дружины любовь к богам останется, но про справедливость и совесть им придётся забыть, потому что они будут выполнять приказания верхнего уровня, у которого не остаётся ни любви к богам, ни справедливости, ни совести!
— Ой, Везнич, какие ты страсти говоришь, аж жить в это время не хочется! – неожиданно произнесла Селяна.
— Это ещё не всё! — Везнич так разогнался, что не мог остановиться в своих предвидениях. — Беда в том, что среди люде нижнего уровня появятся отдельные экземпляры, которым очень захочется быть богатыми при влаасти и они станут пренебрегать справедливостью и совестью, перестав благодарить богов и начав у Темного Владыки просить себе лучшей жизни!
— Ну, Везнич, мне даже страшно становится от таких прогнозов… — Селяна передёрнула плечами. — Неужели это возможно?
— А ты сходи в свою общину и посмотри сама… — усмехнулся Везнич и добавил. — Пока Пер лечится…
— А что? И схожу… — неожиданно произнесла она. — Заодно своих проведаю!
Везнич ничего не сказал, а только кивнул головой.
4.
Селяна шла от Великой Вороны в горку, наверху которой был частокол ограждения, но теперь не слева, как это было в первый раз, а по правую сторону. Обогнув ограждение, она увидела широкие ворота, которые были распахнуты.
Обрадовавшись, что не придётся что-то объяснять кому-то, кто она такая, она уверенно направилась в ворота.
— Стой! Ты кто такая? И почему у тебя на плече оружие? — неожиданно услышала она резкий мужской голос и повернула голову в его сторону. Крепкий бородатый мужик смотрел на неё, подозрительно щурясь.
— Я Селяна, иду к родителям, которые живут вон в том доме. — спокойно ответила она, показывая пальцем на родной дом, кусок которого был виден из-за первой линии домов. — Я охотница и была в лесу!
Может, уверенный тон, с которым Селяна объясняла всё, а, может, дикая жара, которая установилась на улице, повлияли на его решение. — Ладно, иди!
Всё время, пока шёл разговор с Селяной, ему приходилось стоять на солнце, и обливаться потом, так что, закончив свою проверку, он тут же зашёл в тень.
Когда Селяна зашла в дом, сёстры сначала попятились, а потом чуть ли не запрыгнули на неё с разных сторон, обнимая и целуя её.
— А где матушка и батюшка, братец? — только и спросила она, как тут же они защебетали обе, но она, останов их, сказала. — Говори, ты, Синеока! А то никак не разберу…
— Когда ты… — Синеока не решилась сказать, что Селяна умерла, и высказалась иначе. — Ну, когда Везнич и Пер увезли тебя, у нас праздник кончился… Матушка и батюшка молча вытирали слёзы, уже не надеясь больше тебя увидеть, а братишка долго расспрашивал всех, кто там был и что видел… Он грозился убить того, кто это сделал!
— Я видела! Я видела… — перебила Русава сестру. — Но побоялась это сказать брату: он был шибко сердит! И было бы ещё одно убийство…
— Скажи только мне на ушко тихо-тихо, кого ты видела! — Селяна пальчиком поманила сестрёнку и та тихо-тихо произнесла. — Ядига…
Селяна поцеловала младшую сестрёнку и сказала, глядя в её глаза. — Больше никому и никогда не говори! Иначе прольётся кровь… Я сама во всём разберусь!
Посадив Русаву к себе на колени, как это делала часто, прижала её голову к себе, сказала. — А дальше, что было?
Синеока набрала воздуха побольше, чтобы не заплакать. — Мы все ушли со свадьбы… И семья Пера тоже ушла… Мы плакали… Нам было жаль тебя… А теперь сильно рады! А ведь почти год прошёл… И здесь много всего изменилось!
Синеока подошла к Селяне и прижалась к ней, Та подняла руку и накрыла её, как крылом, рукой и обняла.
— Как они выросли! — подумала Селяна, видя повзрослевших сестёр. Но её снова заинтересовали изменения в посёлке и она спросила, гладя по голове Синеоку, как это когда-то делала, когда жила с ними. — Что в посёлке нового? Я уже видела, сделали забор, поставили охрану…
— Ой, да ты ведь не знаешь! — обрадовалась Синеока, что её снова дают выговориться. — У нас тут эта… Как её? Вождиха появилась! Зовут её Дартагава… Так, вроде на внешность ничего… Невысокого роста, но на лошади ездит хорошо! Она, как это… Киммерийка! Они же окружили наш посёлок, захватить хотели! Пер вышел на поединок, но воин киммерийцев его подстрелил. Значит, победа ихняя стала… Вот эту Дартагаву и отправили они сюда командовать, а сами ускакали куда-то дальше…
— Так-так, значит, староста теперь не главный?
— Нет, староста командует в общине, как и раньше, но не так… — Синеока засмущалась и нахмурила брови. — Ту лучше про это спроси у матушки или у батюшки! Они скоро должны прийти… Вот обрадуются! А ты где будешь жить? У нас оставайся!
— Я подумаю… — Селяна вспомнила про Пера и слёзы невольно выступили на глаза.
Но тут радостно залаял Тузик и сестрёнки быстро выскочили встречать родителей и брата, пришедших с поля. Селяна слушала, как те радостно докладывали родителям о том, что Селяна вернулась. Дверь распахнулась и в неё просто влетела матушка, а отец зашёл следом.
— Доченька моя! Я уж и не чаяла тебя снова увидеть! — мать кинулась к Селяне и давай её обнимать и целовать, обливаясь слезами.
— Ну, дайте и мне встретить свою доченьку! — отец подошёл к Селяне, осмотрел её со всех сторон, обнял и поцеловал трижды. — Ну, слава богу Роду, что вернул нам тебя!
— И Везничу! — добавила матушка и снова прижалась к старшей дочери. — Ты ведь не знаешь, а у нас тут много изменилось, пока ты болела!
— Да мне сестрички много чего порассказали… — усмехнулась Селяна. — А где братишка?
— Щаз придёт! — произнёс отец. — Поставит своего лося в конюшню и даст ему сена…
И правда, когда Бразд вошёл, он показался Селяне больше, чем был до болезни, но снова стал тем любящим братом, когда подошёл, обнял и поцеловал её в щёку, немного смутившись. И небольшим баском спросил. — Ну, как ты?
— Всё прошло! — произнесла она и добавила. — А ты сильно возмужал!
— Селяна… Я не знаю, как тебе сказать… — смущаясь, произнесла матушка. — Мужа-то… Твоего… На поединке убили!
— Нет, матушка! Я его нашла и привезла к Везничу. Он его лечит! Будем надеяться, что всё будет хорошо!
— Да? — оба родители, посмотрев друг на друга, улыбнулись, а мать добавила. — Дай бог!
А потом они ещё долго рассказывали друг другу всё, что случилось за это время, а сёстры и брат дополняли уже со своих позиций.
Вечером, ложась спать на своей лежанке, Селяна решила. — Завтра пойду к Деяну. Надо показаться, а там будь, что будет!
Потом её мысли вернулись к Перу. — Любимый мой! Возвращайся ко мне! Я жду тебя! Я люблю тебя!
Закрыв глаза, она представила, как муж открывает глаза и говорит ей. — Здравствуй, любимая! Я выздоровел! Я иду к тебе…
5.
Утром матушка ей сказала. — Селяна, сегодня утром староста хочет провести общее собрание. Пойдёшь ли ты на него?
— Вообще-то я собиралась утром пойти к старосте Деяну, но, если будет собрание, то, может, сразу же пойти на него? — Селяна задумалась.
— Иди к старосте! Покажись… — это первый голос проснулся.
— За то время, которое все тебя считали умершей, всё здесь изменилось. А ты уверена, что тот же Деян, который раньше неплохо к тебе относился, сейчас такой же? — вмешался второй голос. — Ведь теперь ты знаешь, что есть те, кто не хочет твоего появления. Ведь недаром тебя отравили! Им проще будет от тебя избавиться, если ты появишься в одиночку и только к старосте. Надо идти на собрание! Береженого бог бережёт!
— Да, матушка, пойду вместе с вами! — к Селяне вернулась осторожность, о которой она много думала после того, как её отравили.
— Ну и хорошо, вместе пойдём! — произнесла Полада и улыбнулась: ей было тревожно на душе и не хотелось, чтобы что-то случилось с дочерью.
Когда Селяна, Житко, Полада и Бразд появились на лобном месте, где бы ли установлены лавки для общинников, раздались крики. — У-у-у, Селянка! Дак ты жива?
Только один человек нервно сжал руки и испуганно посмотрел в сторону той, которую хотел отравить. И это была Ядига. И это было несколько секунд, потому что тут же в её голове прозвучал металлический голос. — Так не отравила же! Вот она стоит, живая и здоровая!
И уже ехидно улыбаясь, посмотрела на Селяну. Но той сейчас было не до неё: множество рук махали ей приветственно, а лица честно улыбались. Семья Житко, пришедшая на собрание общинников, в том же составе села на скамейку.
Староста Деян, тоже увидевший Селяну, приветливо кивнул головой ей, когда та посмотрела на него: сейчас ему было не до неё.
— Дорогие общинники! — староста рукой показал всем, что нужно успокоиться и начинать работать на собрании. — Сегодня у нас много вопросов, которые мы должны решить! Поэтому собрание считаю открытым. Повестка дня на сегодняшнее собрание: во-первых, нам надо решить, как быть с прибывшими киммерийцами; а во-вторых, решить, как спасать урожай от засухи. Кто за решение этих вопросов на собрании, прошу голосовать!
— Повестка дня принята большинством! — произнёс он, увидев множество поднятых рук. — Слово по первому вопросу предоставляется вождю дружинников Даргатаве!
Молодая девушка, неизвестная Селяне встала со своего места и подошла к старосте.
— Странно, но я её не знаю… Кто это такая? — прошептала Селяна на ухо матери.
— Это начальница киммерийской дружины… — так же на ухо ответила мать и приложила палец к губам, чтобы та больше не задавала никаких вопросов.
— Общинники! — произнесла Даргатава и повернулась лицом к сидящим на лавках общинникам.
Блеснувшая на солнце звезда Ра на жемчужной диадеме на миг ослепила Селяну так, что она даже закрыла глаза на миг, но тут же снова их открыла, удивившись тому, что видит так, что перестала слышать речь Даргатавы. — Как, у неё моя диадема и звезда? Как она к ней попала?
— Вы знаете, что теперь вы своей общиной входите в племя киммерийцев. Это значит, что должны выполнять порядок, который принят во всём племени! — Дарагатава говорила спокойно, даже немного с пренебрежением к сидящим перед нею людям разных возрастов. — А по нашим порядкам вы, общинники, должны обеспечивать жизнь дружинников, которые охраняют вас от набегов разбойников и контролируют соблюдение порядка в посёлке…
Она произнесла это и замолчала, наблюдая реакцию общинников на её слова.
— Это как понимать? — подал голос дед Доброга. — Ты, красависа, разъясни мне, старому, как это обеспечивать жизь дружинников? Чего их обеспечивать? Пущщай к нам в общину вступають, работають как все… И им дадуть всё для жизни. У нас так все: надоть работать – идём все работать! Надоть воевать с разбойниками – идём все воевать! Так али нет?
— А сейчас будет иначе: кто-то будет работать в поле, а кто-то следить за порядком, охранять ваше имущество, а если нападут разбойники, будут воевать! — произнесла Даргатава.
— Енто значить ты, красависа, супротив разбойников бушь выступать? — снова спросил дед Доброга. — Как жа ты устоишь, ведь ты така малая?
— Ты, дед Доброга, не мешай говорить Даргатаве! — крикнул Амал и тут же спрятался за спину сидящего впереди человека.
— А ты, малой, не встревай… Дай понять мене, старому, чо тако творитьси щаз! — снова произнёс дед, почесав свою седую бороду. — Не могу взять в толк, как енто бут делано…
— Это означает, что вся община должна выплатить нам десятину от всего, что делает! — произнесла Даргатава. — Не забывайте, что наши воины вас завоевали!
— Это как значит: мы и пленники и не пленники, так? — не сдавался дед, пытаясь понять слова Даргатавы. — Это пленники платят что-то хозяевам… Или нет? И не пленники, раз выходим из ограды?
Простой вопрос деда вдруг поставил в тупик Селяну. — Это что же значит? Мы все пленники? Даже ограда есть…
Увидев недоумённые лица общинников, и, поняв, что не только она одна не понимает то, кто они теперь, Селяна снова посмотрела на Даргатаву, которая начала сердиться на непонимающих её сельчан. От такого вопроса деда Доброги, она немного растерялась.
— Правда, кто они теперь? — подумала Даргатава. — Пленники или нет? С одной стороны, им никто не мешает ходить на поле и работать, возвращаться к детям, входить и выходить через ворота. А с другой стороны, вокруг их домов частокол с воротами, у которых стоят её дружинники…
Запутавшись, она беспомощно хлопала глазами и не могла ничего сказать по этому поводу. Она посмотрела на Ядигу, но та тут же спряталась за спину сидящего перед ней человека.
— Дед Доброга! Трудный ты задал вопрос Даргатаве… — староста Деян решил хоть как-то разрядить обстановку. — Давайте разделим его на две части. Первая: нам кто-то мешает или ограничивает нашу жизнь? Нет! Значит, мы не пленники. Но с другой стороны, у нас всё жильё ограничено частоколом, у ворот которого дежурят дружинники Даргатавы, как в клетке пленники…
— А могёть, разломать нам ентот частокол? — дед Доброга неожиданно сказал то, что хотели сказать многие общинники. — И клетки нету, и дружинникам работы нету! И платить им не надоть! Пушшай в нашу общину вступають!
— Точно! Да! Так и надо сделать! — разнеслось со всех сторон, испугав Даргатаву, отчего она насупила брови.
— Даргатава, может, ты и твои воины вступят в нашу общину? — обратился Деян к Даргатаве. — И тебе и твоим воинам поставим дома, разобрав частокол вокруг поселения. Будете жить как все! А нам какая разница к какому племени относиться… Будем киммерийцами, ежели так захочешь… А, чтобы твои начальники не сердились, будем старостами вдвоём: я по хозяйственной части, а ты по военной! Как ты, согласна?
Довольные возгласы и хлопки в ладоши были реакцией на предложение Деяна.
— Ну, ежели так… Я согласная! — растерянно произнесла она, прикинув в уме, что ничего не проигрывает от этого решения. — А как, ежели из главного города что-то потребуют?
— Ну, тогда всем скопом и наберём! — продолжил свою идею староста.
— Ну, топерича и я понял… — произнёс дед Доброга, встав и поклонившись сначала старосте, а потом Даргатаве, и сел.
— На этот раз диадема и звезда Ра похоже помогли принять правильное решение киммерийке, и сохранить всё как было… — подумала Селяна, вспомнив рассуждения Везнича о пирамидах. — Но надолго ли?
И сама себе неожиданно ответила. — Пока диадема и звезда у неё на голове!
6.
— С первым вопросом мы порешали… — староста Деян рукой показал Даргатаве на место возле себя и, когда та села, добавил. — Нам надо решить, что будем делать… Ведь идёт засуха! Если у кого-то есть предложения, прошу высказывать!
— Давайте спросим у Бразда, как он справляется с перевозками воды на лосе! — это подала голос Ведагора, соседка родителей Селяны.
— Бразд, поднимись! — староста рукой показал брату Селяны, чтобы тот поднялся. — Расскажи нам, сколько ты делаешь ездок на лосе, какое количество воды перевозишь и как трудно управлять лосем?
Бразд поднялся и смущенно произнёс — Да я привык к своему лосю, он меня знает и не подчиняется. Перевезти можно много воды, но лось не любит, когда его напарник меняется…
Он так и сказал «напарник» и это обстоятельство сильно смутило всех.
— Ты сказал «напарник», я не ошибся? — и староста обрати внимание на это слово. — Ты считаешь, что он тебя считает напарником?
— Я бы даже сказал, что он считает меня другом и поэтому помогает… — уточнил Бразд и сел на своё место.
— Надо сильных коней покупать для перевозки на телегах… — произнёс Амал. — Я таких в Таврике видел: на телеге закрепляется большая бочка, а в нее наливают воду из реки и поливают растения!
— Да! Точно! И нам надо! — раздались крики с разных мест.
Староста кивнул головой. — Даргатава, а у вас на Каменном поясе такие сильные лошади есть?
— Конечно, есть! — произнесла Даргатава. — Они занимаются перевозками руд и других тяжестей… Их можно обменять на продукты!
— Кто за то, чтобы приобрести таких лошадей для перевозки воды?
Руки подняли все, кроме Амала и Ядиги.
— Ну, что, решение принято: будем собирать продукты для обмена на лошадей для перевозки воды! — принял решение он и добавил. — Собрание закончено. Все могут расходиться, а ты Селяна, подойди ко мне! И ты, Даргатава, тоже останься!
Ядига бросила злой взгляд на Даргатаву, которая поднялась и подошла к старосте Деяну, и, подтолкнув Амала в бок, пошла с ним на выход. Семья Селяны остановилась у выхода и стала ждать Селяну.
— Мне сказали, что ты отвезла Пера к Везничу. Это так? — прямо спросил староста. — Как он?
— Жив… Тяжелый… Без сознания… — произнесла Селяна и на её глазах навернулись слёзы.
— Вот познакомься, это Даргатава! Она теперь дружиной командует… — староста хотел, видно, сказать ещё что-то, но не стал. — Она, как и ты далеко стреляет из лука…
Даргатава протянула руку и посмотрела на Селяну, которая по сравнению с ней была на две головы выше. Та тоже протянула ей свою большую руку. Они посмотрели друг другу в глаза, улыбнулись и пожали руки.
— Кто же ты? Друг или враг? — спрашивали глаза Селяны. — Невысокая, черноволосая, черноглазая… Носик и рот небольшие, а губки полные! А диадема-то не моя! И звезда золотая, а не бронзовая… Интересно, откуда у тебя она?
— Друг! — честно и прямо, не моргая и не отводя взгляд, говорили её глаза.
— Что с тобой случилось? — спросил староста. — Тебя почти год не было…
— Отравили… — решила не говорить всё сразу Селяна. — Была без сознания, а Везнич вылечил…
— Ну, и хорошо! С семьёй работать будешь или около мужа останешься? — староста давал подсказку, и Селяна тут же воспользовалась ею.
— Около мужа останусь! Но домой заглядывать буду! — улыбнулась она.
Староста Деян кивнул головой: он узнал всё, что ему нужно было, кивнув им пошёл своей дорогой.
— Скажи, Даргатава, откуда у тебя эта диадема и звезда? — не в силах более терпеть, неожиданно спросила Селяна и посмотрела прямо в глаза Даргатаве.
— Диадему подарила Ядига, а звезду – Амал! — без обиняков произнесла она и посмотрела пристально на Селяну.
— У меня такая же есть… — Селяна думала, говорить ей или не говорить недолго. — Ты бы опасалась их! Ядига из-за неё меня отравила! Теперь я знаю: ей нужна была другая диадема и звезда из бронзы… Значит, они там были и всё видели…
— А эта чем плоха эта? И что они видели? — начала волноваться Даргатава.
— Ничем эта не плоха! Я бы даже сказала, что очень даже хороша! — улыбнулась Селяна. — Это она помогла тебе сегодня принять правильное решение! Они видели собрание магов и слышали, о чём они говорили…
— Как это? — удивилась Даргатава.
— А так: маги внесли в обе диадемы и звёзды свою силу, чтобы справедливость и совесть побеждали… — Селяна стала говорить очень тихо. — Ядига и Амал хотели узнать, какая у этой диадемы сила – черная иди белая… Вот тебе и подсунули… Для проверки! Им нужно, чтобы у диадемы с золотой звездой была чёрная сила… А у неё оказалась белая!
Она помолчала немного, а потом добавила. — Будь с ними осторожна! Они очень хитрые…
Селяна не видела, что Ядига внимательно смотрела на неё и Даргатаву, читая по губам то, что они говорит.
— Дылда! Жаль не смогла тебя прикончить… — тихо проворчала Ядига, и ехидно ухмыльнулась, и побежала к дому Даргатавы. — А Гореслава-то тоже ошиблась! Думала, что диадема имеет черную силу, а она… Уж Тёмный Владыка-то ей устроит головомойку!
Молча и глядя в глаза Селяне, Даргатава пожала ей руку как другу. Та кивнула головой и пошла к своим.
7.
Селяна, немного задержалась, отвечая на множество вопросов своих общинников, а теперь, идя домой с родителями и братом, неожиданно увидела Ядигу, выбегающую из какого-то дома. В руке её был свёрток. Зная хорошо Ядигу, она не могла представить, что было способно заставить её бывшую подругу так бежать. Неожиданно она вспомнила, что сказала ей Русава про Ядигу, выбегающую из бани.
— Матушка, а Даргатаву куда поселили? — спросила она, чтобы успокоить внезапно возникшее подозрение.
— Дак, вот в этот дом и поселили! — и Полада указала на тот самый дом, из которого выскочила Ядига.
— Чего ты медлишь? Ведь её наверняка Ядига отравила! — начал скрести душу второй голос. — Беги, спасай! Теперь только ты знаешь, что это возможно!
— Тебе это надо? Кто она тебе? — начал давить первый голос.
Но Селяна уже решила. — Бразд, давай за лошадью!
Крикнув ему, побежала к дому Даргатавы. Житко и Полада, ничего не понимая, тоже направились туда же.
Селяна, влетев в дом, видела на полу Даргатаву и опрокинутый ковшик рядом.
— Так, слава тебе, Род, бог всемогущий! Та же отрава… — понюхав его, Селяна увидела на столе крынку и обнюхав её и не увидев в ней отравы, набрала чистой воды и стала вливать её в рот Даргатаве, как учил Везнич. Потом перевернула её и положила животом к себе на колено.
Даргатава зашевелилась и начала изрыгать из себя вонючую жидкость. Селяна трижды проделала с ней эту операцию прямо на глазах у обомлевших родителей.
— Ядига отравила Даргатаву! — крикнула Селяна родителям. — Бразд! Бразд где?
Но Бразд уже подогнал двух лошадей так, чтобы Селяна и Житко, которые вынесли Даргатаву, смогли положить её поперек тела лошади и дать возможность слиться остаткам отравы.
— Старосту предупредите! — крикнула Селяна, вскакивая на лошадь. — Я к Везничу отвезу Даргатаву! Ей диадема нужна…
И поскакала к реке. Бразд побежал к старосте и сообщил ему о происшествии. Как только староста узнал о том, что Ядига отравила Даргатаву, он тут же снарядил всех дружинников, Бразда, Житко и сам вместе с ними отправился на поиски Ядиги.
— Как ты думаешь, Деян, зачем Ядиге нужно было отравлять Даргатаву? — спросил старосту отец Селяны, не посвященный в интриги Тёмного Владыки.
— Сам не понимаю… — ответил Деян. — Где вот её искать?
— А, может, по следам? — предложил Житко.
— Ну, ты даёшь! Какие следы? Сушь, вон какая! — ответил староста. — Давай, поспрашиваем… Может, кто-то видел, куда она побежала?
— Может, у Амала спросим? — предложил Бразд, намекая на близкие отношения Ядиги и Амала.
— Давай! — и они пошли к дому Амала. Однако и его дома не было.
— А он с Ядигой куда-то убежал! — ответили домочадцы на вопросы старосты. — Про какое-то озеро и Тёмного Владыку говорили!
— Это вам что-нибудь говорит? — спросил Деян у собравшихся вокруг дома общинников.
— А не то ли это озеро, что на нейтральном острове? — подал голос одна из вышедших замуж вместе с Селяной.
— А что? Это хоть какая-то идея! — произнёс староста и принял решение. — Вот что: вы тут их ищите, а я с дружинниками поеду к озеру Ильмень! Если поймаете, не трогайте их! Будем судить всем миром!
Меж тем Селяна, подъехав к дому Везнича на нейтральном острове, крикнула. — Уважаемый Везнич, прими ещё одну жертву!
Везнич, услышав громкий крик Селяны, выскочил из дома и увидел, как Селяна осторожно снимает невысокую хрупкую девушку с чёрными волосами, и тут же начал помогать ей. — Что? Что случилось?
— Похоже, Ядига отравила Даргатаву той же отравой… Я успела сделать промывку желудка, как ты учил… Но времени прошло сколько после отравления я не знаю! Мы с братом бросились к дому Дартагавы сразу же, как увидели Ядигу со свёртком!
— Понял! Молодец, ты всё запомнила, как я тебя учил… — улыбнулся Везнич. — Так ты говоришь, Ядига…
Положив Даргатаву на кушетку, он куда-то вышел и вернулся с баночкой. Налив в ковшик немного воды, он сделал несколько капель из неё в ковшик и, помешав это всё, начал поить Дартагаву.
— Как ты думаешь, зачем Ядига её отравила? И кто она? — неожиданно спросил он.
— Как я поняла из рассказов, Дартагава была оставлена киммерийцами старшей над всеми сельчанами. Именно поэтому Ядига ей подарила жемчужную диадему, а Амал – золотую звезду Ра, чтобы быть рядом с новой властью. — Селяна вздохнула, посмотрев на тяжело дышащую Даргатаву. — Но на собрании староста Деян предложил им войти в общество на равных правах со всеми и Даргатава согласилась. Но это не устраивало Ядигу. Поэтому она решила поступить так же как и со мной – отравить, а диадему со звездой взять себе. Надо полагать, что она взяла её… Когда я прибежала, диадемы у неё уже не было!
— Везнич, как она? — снова спросила, волнуясь, Селяна.
— Отравление есть, но благодаря тебе, не такое сильное, как было у тебя… — думая о чем-то другом, произнёс Везнич. Он нервно двигал палец по нижней губе, явно что-то желая спросить, но не решался. Однако, всё-таки решившись, неожиданно спросил Селяну. — Она не из жриц?
— Мне об этом ничего не известно! — ответила Селяна и как-то странно посмотрела на Везнича, который внимательно изучал лицо Даргатавы. — А почему ты так думаешь?
— Вот смотри: между глаз у неё имеется коричневая родинка. Обычно, это бывает у тех, кто может быть жрицей. Это, во-первых! — он выпрямился и посмотрел на Селяну. — А, во-вторых, как ты только что сама сказала, она принимает решение войти в общину, хотя по ситуации могла сказать, чтобы все ей подчинялись. Ведь киммерийцы в поединке победили!
— Прошу учесть, победили нечестно! — уточнила Селяна. — Выстрелили в Пера сбоку свои вместе с выстрелом промазавшего противника!
— Согласен, даже больше того скажу: стрелял кто-то из своих! — уточнил Везнич. — Это, значит, было предательство поселенцев.
— Вот это да! — удивилась Селяна. — Кто же это был?
— Но сейчас я о Даргатаве хочу сказать: она поступает так, как поступил бы только справедливый, честный человек в соответствии со своей совестью! — задумчиво произнёс Везнич. — Поэтому она меня заинтересовала…
— Ну, наконец-то, хоть кто-то тебя, Везнич, заинтересовал! — неожиданно раздался хриплый мужской голос оттуда, где находилась лежанка Пера.
— Любимый мой! Как я тебя долго ждала! — Селяна, услышав голос Пера, чуть ли не подпрыгнула от радости и тут же подбежала к нему и начала обнимать и целовать, не давая ему и слово сказать.
Наконец взрыв её эмоций иссяк, и она просто посмотрела ему в лицо.
— А я-то как долго ждал тебя! — хриплым голосом произнёс он. И, видя кого-то у другой стенки комнаты, где и стояли Везнич и Селяна, добавил. — Похоже, не один я здесь…
— Никуда тебя не отпущу теперь! — пригрозила Селяна. — Не успела поболеть маленько, как тебя уже подстрелили!
Везнич, махнув на влюбленных рукой, улыбаясь, вышел из комнаты: здесь вся власть принадлежала любви… Но и сам вдруг понял, что что-то подобное происходит и с ним…
Яна открыла глаза и свободно вздохнула.
— Ну, что скажешь? — поинтересовалась Павлина.
— Теперь мне многое стало понятным…
Глава 4. За путеводной звездой Ра
Особых трудностей в получении находки Глеб Дубовцев в милиции не испытывал: он её оставил там на хранение на всякий случай, а в городе только и говорили о мафиозной встрече и роли милиции в получении взяток.
Появившись в доме Яны, Глеб не обнаружил никого, кроме рыболовов, Павлины и Яны и ещё одной женщины. Первым делом он отдал Яне находку и отошел в сторону, по-прежнему с осторожностью относясь к магическом ритуалом.
Но череп, попав в руки Яны, даже не обозначил свечение, и сильного или большого огня, как предполагалось, не оказалось.
— Странно… - произнесла Павлина, на минуту задумавшись над всем происходящим. Вдруг лицо её осветилось радостью — Конечно! Как я об этом не подумала…
— Ядвига! — обратилась она к подруге Яны. — Можно твою диадему на минуту?
Ядвига, вдруг вспыхнув гневом, подумала-подумала, и решилась. Сняв диадему с головы, подала её Павле, которая уже держала в руках заколку с черепом.
Вставив заколку, которая легко вошла в пазы диадемы, Павлина удивилась. — Как будто здесь и была!
Но, лукаво усмехнувшись, сначала подала её в руки Яны. Та взяла, посмотрела на Ядвигу, глаза которой расширились от ревности, и водрузила диадему с черепом на свою голову. Свечения не было.
Яна тут же сняла её со своей головы и передала Ядвиге. Та с улыбкой и восторгом одела сама себе диадему, как будто она всегда здесь была.
— Интересно… — подумала Павлина, анализируя свои наблюдения. — Когда Яна взяла в руки диадему с черепом, свечения не было. А когда диадема оказалась на голове Ядвиги, свечение появилось. Но оно было, почему-то серое… Так, что же получается, Ядвига хозяйка этой диадемы с черепом? Но, выходит, она под властью Темного Владыки? Кто же она? Уж не сам ли это «Родомысл»?
И, обратившись к Яне, Ядвиге и Глебу, произнесла. — Друзья, как видно, на этой диадеме не хватает заколки из золотого черепа! Без него диадема не смотрится… Это значит, что эта заколка и диадема – одно целое!
— Ничего не понимаю! — брови Глеба сошлись на переносице: он начал сердиться. — Ты что, издеваешься? То – это вся диадема, то - только часть… А теперь – они вместе! А что тогда искать?
Ядвига, на мгновение забыв про свою диадему и то, зачем пришла, во все глаза смотрела за тем, что здесь происходило. Но, самое главное, надев на голову диадему с черепом, почувствовала, что это ей начинает нравиться. Нежданно, интерес ко всему, что делали эти странные люди, вдруг проявился во всю мощь. Тем более, что ей тут же показали на свободное место, куда она, как царица, и устремилась на почётное место, чувствуя, что сейчас начнётся нечто интересное.
— Друзья, я, кажется, поняла… — Павлина задумалась и даже замерла на мгновение, чтобы не испортить результат. — Нам нужна карта! Карта этой местности… Ведь Яна говорила, что она, став на мгновение Великой Вороной полетела вверх и оттуда смотрела на всё! Это значит, что нам нужна карта этой местности и мы сверху, как когда-то она во сне, должны увидеть все изображения виденных ею рун! И идти по этому направлению!
— Ну, ты даёшь! — удивился Глеб таким рассуждениям Павлины. Ещё больше удивился он тому, что Яна всё время кивает головой Павлине. — Вы что, сговорились?
— Ничего не сговорились… — обиделась Павлина. — А Яна тоже это видит… Правда, Яна? Но перед этим нужно, чтобы Яна погадала на рунах.
— А это как? — с любопытством спросила Яна. — Я ведь никогда не гадала! Может, кто-то знает, как гадать на этих рунах?
И обвела всех по очереди своими глазами: никто, кроме Павлины не отозвался.
— Яна, тебе самой придётся это делать! — твёрдо пресекая попытку Яны передать эту процедуру кому-либо другому, произнесла она. — Ты будешь это делать так, как я скажу!
— Вот, зараза! — подумала Яна, понимая, что увильнуть не удастся.
Павлина села на лавку и закрыла глаза, сложив руки так, что они прикасались друг друга тыльной стороной ладоней. Казалось, она вообще забыла о всех тех, кто расположился вокруг неё где смог.
— Яна! Засунь руку в крынку и перемешай руны! — вдруг прозвучал её приказ.
Яна взяла крынку с рунами и, засунув туда руку, начала перемешивать их. Даже слышно было в наступившей тишине, как они там перекатываются.
— Выбери одну из них и, не меняя её положения, клади на стол. Это будет первая руна! — прозвучал новый приказ Павлины.
Яна, прекратив перемешивание, взяла в кулак ту руну, которая осталась в её ладони, и вытащила её на свет.
— Это руна с прямой вертикальной линией и выпуклостью слева! — доложила она Павлине.
— Снова размешай руны и выбери ещё одну из них. — приказала Павлина. — Положи её слева от первой!
Яна снова долго перемешивала, пока не надоело, и не оказалась какая-то руна в ладошке. Разжав кулак, она увидела стрелку вверх с двумя зубцами, и положила её на стол.
— Стрелка вверх с двумя зубцами! — доложила она Павлине и тут же добавила. — Ой, а она похожа на мою стрелку!
— Не отвлекайся! — строго произнесла Павлина. — Положи её слева. И снова перемешай руны и возьми третью руну!
Яна снова запустила руку в крынку и начала перемешивать. Через некоторое время она вынула руку и разжала кулак.
— Это английская R вверх ногами! — доложила она Павлине.
— Теперь положи её слева от второй! — приказала Павлина. — А теперь запиши где-нибудь: первая руна (самая правая) описывает сложившуюся ситуацию. Вторая, она же центральная) - требуемое направление действий. Третья – ситуацию, которая последует дальше!
Яна записала карандашом порядок и доложила Павлине. — Записала. Что дальше делать?
Павлина тут же открыла глаза, встала и подошла к столу, где лежали руны.
— Так… Первая по расположению, самая правая руна считается перевернутой. Этот знак требует от нас размышлений, и никаких поспешных действий! — Павлина внимательно оглядела первую руну. — Иначе мы сами создадим себе новые проблемы. И они будут гораздо хуже этих!
— А вторая? — почти в голос спросила Яна и Ядвига.
— Так, вторая руна… — Павлина долго смотрела на стрелку вверх с двумя зубцами. Потом произнесла. — Не пойму: она означает Посланника. Это значит, что мы должны получить какой-то знак или послание, и двигаться в этом направлении!
— А третья? — теперь уже всем стало интересно.
— Так-так… Английская буква R, перевёрнутая вверх ногами… — Павлина закрыла глаза, пытаясь войти в информационное поле. — Это разрыв в личных отношениях… Не пойму, к чему это! Яна это тебе что-то говорит?
Яна отрицательно покачала головой, но, неожиданно, ей в голову пришла интересная идея. Смущаясь от её бесшабашности, она вдруг произнесла. — А если совместить две части в одно: карту на кожаной сумке и карту местности? Их наложить друг на друга… А вдруг там и есть то послание, про которое ты говорила…
— А что, это мысль! — произнесла Павлина и посмотрела на Глеба.
— Так есть у тебя карта или нет? — снова спросила Павлина Глеба.
— Щаз будет! — отозвался он, понимая, что против уже двух ненормальных женщин ему не устоять. И вытащил большую карту. — Щаз найдём…
И действительно, когда совместили эти две карты, то вскоре на карте данной местности Павлина пальцем ткнула на озеро Ильмень и протоку, которая от него исходила. — Вот английская буква R перевернутая, видите?
— Да… Это она! — тихо, но уверенно произнесла Яна, начиная понимать, что нужно делать. — Теперь надо найти стрелку…
— А это что, не стрелка? — произнесла Павлина, показывая на заросшую извилистую протоку, наверняка ставшую болотом.
— Да, это стрелка концом вверх! — произнесла Яна.
— А вот это руна 1, только большая и она показывает на какой-то таинственный остров… Но там никогда не было острова! Это Затон в Репном!
— А откуда ты знаешь, что не было? — усомнилась Павлина, глядя на Яну. Та только пожала плечами, отвечая на вопрос Павлины.
Глеб смотрел на этих двух ненормальных, которые будто начали соревноваться друг с другом. — Стоп! Вы так всё испортите… Давайте по порядку. Кто будет докладывать?
Павлина и Яна, раскрасневшиеся от негласного соревнования, улыбаясь, смотрели на него, как перед стартом на беговой дорожке, не решаясь начать.
— Значит, так: докладывать будет Яна, так как это она видела всё во сне. Поправлять будет Павлина! — почти приказным тоном произнес Глеб. — Начали!
— Если верить сну, то мы должны обойти озеро Ильмень справа, пройти на север по дорожке…
- Так стрелка останется справа… — добавила Павлина.
— Как придём к стрелке, нужно идти к озеру… — Яна показывала на карте пальцем движение группы. — Здесь нам должен встретиться тот самый предмет-Посланник…
— А ты, Павлина, что скажешь? — Глеб обратился к Павлине.
— А ничего… Я так же думаю! Надо идти немедленно, пока погода хорошая… — улыбнувшись, добавила. — Да не забыть бы купальники… Ведь к озеру пойдём!
— Ну… Вам бы только покупаться! А зачем нам туда идти?
— А затем, что там будет что-то, что скажет, где и хранится двойник диадемы! — выдала Павлина.
— Это что за двойник? — удивлённо произнесла Ядвига, при этом подумав. — Я не допущу, чтобы у моей диадемы был двойник!
Но никто не заметил сузившиеся глаза Ядвиги. Мало того все, начав готовиться к походу, её как-то выпустили из виду. Она незаметно вышла из дома, даже не попрощавшись.
Когда все собрались идти, Яна подошла к столу и замерла: на столе ничего не было!
— Павлина, ты карты не брала? – испуганно спросила она Павлину, ещё надеясь на что-то хорошее.
— А я думала, что ты взяла! – в голосе Павлины послышались нотки подозрения. — Глеб, ты не брал?
— Нет, не брал! — отозвался тот, и, бросив собираться, встал и нахмурил брови. — Это что же… Её украли?
— Это Ядвига! Вот зараза! — рассердилась Яна и посмотрела на Павлину и Глеба. — Что будем делать?
— А, может, это и к лучшему… — как-то неопределённо произнесла Павлина. И добавила. — Она слуга Тёмного Владыки… Помните, что сказали нам руны? Первая руна сказала, что, если поспешим, нас ждёт там эта Ядвига… Возможно, со своей охраной! Ведь теперь она владелица всего хозяйства своего папеньки…
Она задумалась, потом вдруг спросила Яну. — Что ты такого сделала, что она на тебя с пистолетом полезла?
— Это она подложила мне пакетик героина, когда я работала в администрации… Так я оказалась в тюрьме! — Яна улыбнулась. — Ну, и я была любовницей её мужа… Вот она и заревновала!
— Давайте поразмышляем, какая ситуация сложилась в настоящее время? — произнесла Павлина. — Ведь первая руна так требует! Яна, тебе первое слово…
— А о чём? Вы с Глебом итак обо мне всё знаете! — Яна пожала плечами, не понимая, о чём ещё им можно было бы поведать. Но тут ей пришла в голову очередная идея. – А , может, нам и без карты туда сходить? Я знаю эти места хорошо. Я детства там с отцом рыбачила…
— А у меня есть вторая карта… — улыбаясь, произнёс Глеб. — Я взял её так, на всякий случай!
Все заулыбались. И почему-то в памяти Яны всплыла стрелка-амулет.
— Павлина, а зачем такая строгость по отношению к моей стрелке? Моему амулету! — произнесла она, обращаясь к Павлине.
— Почему-то, когда я взяла в руки диадему Ядвиги, у меня в голове сформировалась мысль о том, что где-то здесь имеется её двойник… И это как-то связано с твоей стрелкой-ключом. — просто ответила Павлина. Потом задумалась и спросила Яну. — А пройти к месту, указанному стрелкой, можно с другой стороны?
— Конечно! Можно обойти озеро с другой стороны. — просто ответила Яна. И увидела, как обрадованно переглянулись Павлина и Глеб.
- Друзья! Предлагаю это сделать завтра с утра. — Павлина обратилась ко всем собравшимся в доме.
ормально, хотя уже сама всё решила и пошла вперёд первой. Яна пошла второй, за ней – рыболовы и в конце – Глеб.
Яна нервничала: казалось, невысокий и узкий ход будет идти бесконечно, поворачивая то влево, то вправо. Неожиданно перед ними пространство расширилось и они оказались в большой пещере в центре которой стоял небольшой столик, а на нём под прозрачным колпаком светилась диадема с бронзовой звездой Ра. Окружив столик, все члены команды искателей молча стояли в почтении перед тем, что видели.
- А ну, все к стене, или стреляю! — раздался женский голос, в котором Яна сразу же узнала Ядвигу. — Связать их!
И из темноты несколько теней кинулись к Глебу и рыболовам. Сама же Ядвига подошла к Яне и осветила её лицо факелом, который отобрала у Яны. Пистолет с глушителем уперся прямо в её лицо.
— Как я тебя ненавижу, подруга! — прошипела она, ехидно улыбаясь.
— Родомысл, одной нету! — произнесла мужским голосом одна из теней. — И диадемы с звездой нет!
— Родомысл? Это ты? — удивлённо произнесла Яна. — Ведь я считала…
— Ты считала, что это кто-то другой мужского рода! — истерически засмеялась Ядвига, переходя на визг. — Ты всегда была дурой, моя бывшая подруга! Ха-ха-ха… Ну, как я всех обманула?
Она крутилась возле Яны как наркоманка, не обращая внимания на то, что тени уже не один раз ей напоминали об исчезновении диадемы. Наконец, она откликнулась, упершись дулом пистолета в щёку Яны. — Да нахрена мне их диадема? Путеводная звезда мне тоже не нужна – путь, как приобрести много денег мне хорошо известен… Ты думаешь, муженёк мой, придурок, отравил твоего отца по собственной инициативе? А подсунул героин сам? Нет, подруга… Он не хотел! Это я заставила!
И она снова истерично рассмеялась, издеваясь над Яной, в душе которой уже собирались грозовые тучи.
— А мать твоя, думаешь, сама спилась и умерла? Нет, подружка, это я постаралась! — и она вдруг зло посмотрела в глаза Яны. — Я власть в Балашове! Вся администрация у меня вот здесь, поняла?
И показала ей кулак. — Все банки, весь рынок! Всё моё!
— Ой как ты мне надоела… — ледяным голосом произнесла Яна, выкрутив приёмом пистолет из руки Ядвиги и с размаху ударила её своим большим кулаком. Та дёрнулась и, как стояла прямо, так и упала на пол пещеры.
— Всем лечь на землю! — из прохода вышли три человека в камуфляже с оружием и надписью ОМОН и Игорь. Вся пещера тут же осветилась фанарями.
Ядвига, которая быстро поднялась с пола и вытащила свою диадему с черепом и что было силы, бросила её в стеклянный колпак.
Треск лопающегося стекла, брызги разлетающегося стекла и жемчужных шариков… И визг в ушах всех, кто был рядом… Падение на землю из рук Ядвиги свёрнутого куска кожи…
Яна инстинктивно приложила руки к ушам, а Ядвига аж присела, с ужасом смотря на всех: из её ушей появилась струйка крови. Все замерли от ужаса…
Ядвига непонимающе смотрела на то, как ей и её людям вяжут руки. Когда начали поднимать двое ОМОНовцев, из кармана её вывалился пакетик с героином.
— Гражданка Амалова, вы арестованы! Вы обвиняетесь в распространении героина! — произнёс один из ОМОНовцев. — Отведите её в рафик! И этих – тоже! А вход в эту пещеру мы взорвём!
— Спасибо, Игорь! — он пожал руку Игорю с перевязанной головой, стоящему рядом с Яной. — Мы за ней охотимся уже два года!
— Ну, ты даёшь! — только и сказала Яна, склонив голову на его плечо. И тут же увидела диадему с бронзовой звездой и кусок кожи в руках Павлины. — Постой-ка… Павлина, ну, ты… Как же ты успела?
— Пока Ядвига-Родомысл признавалась тебе в ненависти… Я и успела! — Павлина усмехнулась. — А потом три шага назад и нырок за камень! Предлагаю всем идти на свежий воздух… Теперь у нас есть путеводная звезда Ра! Поздравляю всех!
— Ур-ра! — закричали дружно рыболовы, вскинув руки вверх, когда выбрались из пещеры.
Развернув кусок кожи, в который завернула Павлина то, что взяла из-под стеклянного колпака в пещере, Яна увидела стеклянную диадему и бронзовую звезду Ра в виде заколки, инстинктивно вставила заколку в отверстия у основании диадемы.
А затем положила к себе на ладони. Но стоило ей протянуть диадему к небу, как вокруг основания диадемы и бронзовой звезды Ра заиграли огненные всполохи без искр без ожогов.
— Смотрите, он не обжигает! — воскликнула Яна, удивленно наблюдая за огнём.
— Да… Я не ошиблась! — усмехнулась Павлина, поглядывая на Глеба. — Ты - действительно тот человек, который нам и нужен! Но ещё больше сейчас нам нужна бронзовая звезда Ра… Чтобы понять, нужна нам рыночная экономика или нет!
— Вот это да… — оба рыболова, улыбаясь, только качали головой. — Ну надо же… Не зря рыбачили…
— Вот это приключение! — восторженно произнёс Петрович, обнимая Ваныча. — Валентина ни за что не поверит!
Поклонившись Яне, Павлине и Глебу, они, довольные, что всё так удачно получилось, сели на велосипеды и уехали. Отъехав недалеко, они услышали взрыв…
— Как ты думаешь, Павлина, кому принадлежала эта диадема? Как это всё здесь оказалось? — невольно вырвалось у Яны. — И где находилась бронзовая звезда Ра?
— О, это особая история… Да, нам нужна бронзовая звезда Ра! Она гораздо сильнее золотой! — задумчиво произнесла Павлина. —Если хотите, я расскажу… Но мне снова придется медитировать на камне… Но ты, Яна, сядешь рядом и тебя я буду держать за руку, так как история эта связана с двумя твоими воплощениями…
Все уселись на берегу озера и начали слушать. Когда Павлина оделась, выпила воды и уселась вместе с Яной на тот же камень, она закрыла глаза, какое-то время молчала, а потом начала рассказывать…
3.
1600 лет до н.э.
… Ядига прибежала к озеру Ильмень, быстро завернула бронзовый череп в накидку Даргатавы, размахнулась и закинула её как можно дальше со словами. — Не мне, так никому!
Вынув стеклянную диадему, погладила её и поцеловала со словами. — Моя! Вот, дура! Отдала её Даргатаве! Этой идиотке: решила всё вернуть… Не дам! Это моё!
— Ага! Кто бы говорил! — неизвестно откуда-то выскочил Амал и выдернул из её рук жемчужную диадему.
— Отдай! Это моё! — с кулаками бросилась на него Ядига и начала душить. — Сволочь! Ничего тебе нельзя поручить!
Каким образом под руку Амала попал камень, он и сам не понял. Но, почувствовав твёрдость в руке, он ударил им Ядигу по голове. Руки её разжались, и она медленно начала сползать вниз с окровавленной головой, бездыханно упав на землю.
— Ну, вот, теперь у меня есть, что можно будет продать в Таврике. — Амал ещё не знал, что именно из-за этого именно в Таврике его и убьют разбойники…
А через три с половиной тысячи лет стеклянную диадему в Турции купит отец Ядвиги, куда в свою очередь, золотая звезда Ра попадёт на Русь вместе с набегами Крымских ханов…
Между тем, Везнич и Даргатава, погадав по очереди на рунах, получили одинаковые результаты.
— Друзья! — Везнич, посмотрев на Даргатаву, обратился к Селяне и Перу. — Мы с Дарагатавой гадали на рунах и получили примерно одинаковые результаты… Дело в том, что по гаданию получается следующе: Тёмный Владыка, завладев большинством соседних народов, будет постоянно стремиться овладеть и нашими людьми. И так будет до тех пор, пока они сами не поймут, что по этому пути идти нельзя. Но понятие это придёт не скоро, в год Черного Петуха по Восточному календарю. Именно тогда им понадобится путеводная звезда Ра, чтобы они пошли по пути справедливости и Совести. Поэтому мы должны так спрятать её, чтобы в назначенное время её нашли наши воплощения!
— Чего тут думать? — произнесла Селяна. — В пещере её надо спрятать!
— Вот и я так думаю! — Везнич кивнул Селяне и Даргатаве. — Этим и займусь!
Так и получилось, что накануне своего отъезда на Каменный пояс, Везнич, Дарагатава, Селяна и Пер, положив стеклянную диадему с бронзовой звездой Ра под стеклянный колпак, закрыли пещеру, положили в сумку крынку, в которую поместили руны и карту, и забросили её в озеро Ильмень…
Павлина отпустила руку Яны и открыла глаза.
— Везнич и Даргатава полюбят друг друга, возьмут стрелку-ключ и поедут к Хозяйке Медной горы, которая их отправит на север, туда где потом будет город Верхотурье. Селяна и Пер поедут вместе с ними и будут жить в доме, который со временем перейдёт к семье Камасаруи…
;
Эпилог
— Ну, что, докладываем, товарищ майор? Задача ведь выполнена? — усмехнувшись удивлённым глазам Яны, произнесла Павлина, обращаясь к Глебу.
— Докладывайте Страннику! — произнёс, улыбаясь, Глеб, видя округлившиеся от удивления глаза Яны.
— А я думала ты, Павлина, начальник… — произнесла Яна, улыбаясь очередной шутке Павлины.
Между тем, Павлина достала свой компьютер и быстро написала донесение. — «Страннику. Путеводная звезда Ра и диадема у нас. Задание выполнено. Дуб, Полада, Стрелка»
Ждать ответа пришлось недолго. — «Дубу, Поладе, Стрелке. Благодарю за выполненную работу. Диадему отдадим на конкурс красоты России, а путеводную звезду Ра – в министерство чрезвычайных ситуаций. Им сейчас это очень нужно, вся Россия погрузилась в тьму и путеводная звезда поможет найти выход. Деньги за выполненную работу отправлены на ваши счета. Да, не задерживайтесь там надолго: вам предстоит разгадать новую загадку. Странник»
В поисках звезды Ра
© Copyright: Юрий Панов, 2016
Свидетельство о публикации №216012500926
Свидетельство о публикации №216012500926
Рецензии