Беда от нежного сердца в Камерном театре

ВОДЕВИЛЬ ВОЗРОЖДАЕТ И ВОЗРОЖДАЕТСЯ!

14 мая 2008 г.  в Камерном театре Екатеринбурга состоялась премьера двух водевилей «Беда от нежного сердца» (Владимир Соллогуб), а также «Грушенька и Гришенька» (Варлам Танеев). Выбор водевильного жанра режиссер Евгений Ланцов объясняет тем, что современный театр – это явление «синтетическое», артист должен петь, и танцевать, «в идеале одно неотделимо от другого».

Оба водевиля объединены одной темой, и она вынесена в название одного из них, определяется как «беда от нежного сердца». Основное «слово» в данной формулировке человеческого существования, по-видимому, «БЕДА». Близкой к «беде» в этом действе оказывается «БЕДНОСТЬ»: герои по-настоящему испытывают «беду от нежного сердца», когда влюбляются не в богатых людей («достойных», с точки зрения общества), а в бедных  (обладающих нематериальными сокровищами внутреннего мира). Так, по сюжетам водевилей, миллионер Александр Васильевич Золотников одаривает нежностью свой натуры бедную сироту Настасью Павловну, а «богатый сосед» Апинский предлагает руку и сердце практически бесприданнице Грушеньке. Парадокс заключается в том, что не «бедой от нежного сердца» для влюбленных оказывается сильное чувство, а счастьем. «Беда»  – определение, данное скорее обществом, нежели обладателем «нежного сердца». Так, Василий Петрович Золотников, обращаясь к своему сыну, восклицает: «Будет тебе радость и наслаждение, а не беда от нежного сердца».

Тема «беды от нежного сердца» задается в первом водевиле, а развивается во втором. Ключом к ее раскрытию является понятие ДОНЖУАНСТВО. Главный герой водевиля «Беда от нежного сердца» Александр Васильевич Золотников изначально напоминает байроновского, а затем пушкинского героя, ему нравится то одна, то другая девушка; оправдание своим множественным увлечениям он находит простое: «У меня нежное сердце, погибаю в расцвете лет». Уже в финале первого водевиля герою предстоит сделать свой выбор на одной особе, той, которая достойна уважения, – так «донжуанский список» ограничивается до минимума.

Во втором водевиле тему «беды от нежного сердца» развивает понятие ГУСАРСТВО. А это «широта души», «страсти в клочья», и, как поется в одном из куплетов спектакля: «Бывает гусар влюбленным не чаще, чем жизнью рискуя в бою». Любовь «нежного сердца» во втором водевиле, на первый взгляд, также сулит беду (чем, к примеру, небогатая девица Грушенька может привлечь богатого собственника Григория Апинского?!), однако заложенная в натуре богатого молодого человека гусарская удаль берет свое, и ничто не может помешать счастливому союзу. Неслучайно будущая возлюбленная Апинского – Грушенька – поет: «Если сердцу грозит беда, то пусть обернется благодатью».

Два водевиля, скрепленные одной темой, сближаются единством сюжета, точнее, сходством основных сюжетных ходов. В центре женитьба героев, которая по известным обстоятельствам может не состояться, но только не в данных «комедийных пьесах». Happy end предрешен с самого начала. В водевиле «Беда от нежного сердца» преградой оказывается «донжуанство» главного героя, а в комедийной пьесе «Грушенька и Гришенька» персонажи, во-первых, должны осознать, что они созданы друг для друга, а во-вторых, необходимо устранить второго жениха Грушеньки – сына губернатора.

Объединяющим два водевиля звеном является актерский состав: достаточно антракта, чтобы те же актеры предстали в новых амплуа.

Так, богатый и самодостаточный Василий Золотников во втором водевиле надевает жизненную «маску» пьяницы Емельяна (Иван Филоненко).

Сын Золотникова – франт, прожигающий свою жизнь в похождениях, эгоистично любующийся собой, «что ни день, то влюблен», – становится робким, застенчивым юношей с гусарски трепетной душой (Николай Бабушкин). Белоснежный, притягивающий взоры молодых девушек костюм героя подменяется серым, вполне обыденным, обыкновенным.

Светская петербуженка Дарья Семеновна Бояркина оставляет роскошное розовое платье в первом водевиле и во втором – щеголяет в костюме наездницы, придающем ей мужественность, уверенность военного человека (как следует из хода сюжета, героиня Аллы Антипиной, скрываясь под маской корнета, принимала участие в Бородинской битве).

Надежда Чайкина и Ирина Самылова в водевиле «Беда от нежного сердца» играют двух возлюбленных Александра Золотникова: два характера, два темперамента, одинаково привлекающие Дон Жуана своего времени (одна девушка – ироничная, дерзкая, свободная, эмансипированная, другая – более романтичная и кокетливая). В водевиле «Грушенька и Гришенька» разность типажей сводится к минимуму, теперь нет соперниц, на сцене – сестры, чья функция близка авторской: героини Надежды Чайкиной и Ирины Самыловой в своих куплетах сообщают основные события.

Довольно заметная перемена происходит в образе Элеоноры Мировской. В первом водевиле она играет провинциалку, которая безрезультатно пытается выдать замуж дочь в столичном городе, во втором – она опять же стремится отдать дочь под венец, однако здесь ее роль усложняется «званием» жены бывшего военного. От этого у нее командирские замашки и особый лексикон, далекий от семейного стандарта («Смирно!» – любимое выражение).

Усложняется и образ героини Ирины Тарусиной. В водевиле «Беда от нежного сердца» Ирина в образе застенчивой сироты, отсюда особая кротость в исполнении песенного репертуара, скромность в жестикуляции и робкий взгляд. Во втором водевиле актриса передает противоречивый характер Грушеньки, показывает внутреннее развитие главной героини: нарочито комический образ впоследствии обретает краски драматического. В финале Грушенька по-настоящему влюблена, и смешное уступает место грусти, переживаниям, характерным для юной, еще наивной девушки.

Переход из одного водевиля в другой не затрагивает только одного героя – Яузова Никиты Прохоровича (Виктора Поцелуева). Он появляется в комической пьесе «Грушенька и Гришенька» в образе отца, желающего выдать замуж свою любимую младшую дочь. В начале водевиля он, бывший военный, «пляшет под дудку» своей жены, беспрекословно выполняет ее приказания, по команде марширует как на параде; а в финале ситуация в корне меняется, и уже жена шагает, словно заправский военный. Яузов своими непредсказуемыми жестами, живой мимикой усиливает комизм ситуаций. Особенно велика его роль в создании «смешного», когда он вживается в образ коня: «ржет», произносит звуки из очевидно животной сферы общения. Едва увидев добродушную с гусарским озорством улыбку отца Грушеньки, зритель смеется. Однако в конце водевиля гусарство и внутренняя сила отца в Яузове возобладают.

И все-таки это два равноценных водевиля, которые призваны рассмешить, задать музыкальный тон, «сказать», что все неразрешимое разрешимо в «палитре» скрипок и виолончели. И пусть это XIX век, и пусть говорится о Бородинской битве, и пусть это век гусаров и гусарской любви, но все повторяется, и век XX-ый (да и теперешний) –  тому подтверждение. Как факт, в спектакле встречаются фразы, очевидно взятые из других произведений искусства (как художественный прием), и эти словесные припоминания восстанавливают память о череде «нежных сердец» в нашей культуре. Достаточно привести в пример диалог Гришеньки и Грушеньки о том, как они сначала друг другу не понравились. Разве не эти слова скажут друг другу герои зимней сказки Эльдара Рязанова Женя и Надя?!

Любить или не любить? Кого любить? И поймут ли тебя другие, чтобы любовь не обернулась бедой? Когда-то нужно было оказаться сиротой, чтобы выйти из положения победительницей. Теперь «бед от нежного сердца» еще больше, но зрителю смешно, и пусть будет смешно. Водевиль возрождает и возрождается!

PS. 9 истоков для новых размышлений:
1. Образ Петербурга в первом водевиле, проблема столицы и провинции.
2. «Говорящие» фамилии (к примеру, Золотников...).
3. «Нежное сердце» не только у молодого поколения («отцы и дети»).
4. Лирическое начало скорее связано с образами родителей (воспоминания о прошлом вводят в действо новые «беды от нежного сердца»).
5. Фрагменты песен повторяются, но меняется интонация исполнения, отражающая эмоциональное состояние героев.
6. Сценическое пространство для двух водевилей одно и то же: цветочки, тюль…
7. Предметный мир вписывается в комические ситуации (основные события разворачиваются вокруг дивана и стула).
8. Ситуация продажи «леса» во втором водевиле напоминает ситуацию из пьесы Островского «Лес».
9. Водевильная музыкальность не только усиливает романсовое настроение, связанное со страстями и пылкостью героев, но и становится аналогом авторской речи.