Пазлы СПБ. Нероман. 2011

Иллюстрация автора

Определение
        Каким бы не был современный так называемый «большой» роман: рыхло-анемичным, гипертрофированно-разжиженным или же крепко-дебелым, он всегда слабей книги рассказов, которую я считаю именно для сегодняшнего дня перспективной.       
        Рукопись П.Патрикеева**, которую он мне принёс для редактуры, являла собой как раз такой «большой» роман. Главного персонажа романа - учителя географии Д.Дикого*** (прообраз которого - учитель географии Д.Дикой) с разрешения автора я удалил. Я также изменил последовательность главок-новелл-пазлов для того, чтобы никакого даже намёка на романоморфность не осталось и в помине (как это не досадно, но всё же осталось).
       Итак, «псевдороман» или «квазироман»?  «Нероман» и точка! 
                Х.Кулихин****
** Человек без определённых занятий. Сочинитель рассказов. Вымышленный персонаж.
*** Вымышленный персонаж.
**** Поэт и военный переводчик с языков людей и иных существ. Вымышленный персонаж.
;
термины
1.Антропогонические мифы, 2.Архетипы, 3.Астральные мифы, 4.Битва, 5.Близнецы, 6.Боги, 7.Богиня-мать, 8.Болезнь, 9.Великаны, 10.Верх и низ, 11.Вода, 12.Воздух, 13.Волшебство, 14.Время мифическое, 15.Геометрические символы, 16.Герой, 17.Громовержец, 18.Демиург, 19.Добро и зло, 20. Дуалистические мифы, 21.Духи, 22.Душа, 23.Жертвоприношения, 24.Животный мир, 25.Жрец, 26.Загробный мир, 27.Зачатие, 28.Земля, 29.Имена, 30.Инсектоинцест, 31.Календарные мифы, 32.Карлики, 33.Космогонические мифы, 34.Космос, 35.Кузнец, 36.Культурный герой, 37.Левый и правый, 38.Лунарные мифы, 39.Метаморфозы, 40.Мировое дерево, 41.Модель мира, 42.Небо, 43.Низшая мифология, 44.Обряды и мифы, 45.Огонь, 46.Океан мировой, 47.Охотник, 48.Пантеон, 49.Пастух, 50.Пахарь, 51.Первопредки, 52.Поколения, 53.Поэт, 54.Праздник, 55.Пряжа, 56.Растения, 57.Рождение, 58.Свет и тьма, 59.Священный брак, 60.Смерть, 61.Солярный мифы, 62.Судьба, 63.Теогонические мифы, 64.Тотемические мифы, 65.Трикстер, 66.Умирающий и воскресающий бог, 67.Умирающий и воскресающий зверь, 68.Хтонические существа, 69.Царь, 70.Числа, 71.Чудовища, 72.Шаманские мифы, 73.Эсхатологические мифы, 74.Этиологические мифы, 75.Яйцо мировое.
;

Пазл №1. Экспедиции Русского Географического общества

Первая экспедиция
была послана в кругосветное путешествие для сбора наиболее невероятных и удивительных образчиков человеческого и животного мира, мира религий и растений. Корветы привезли жаб с зобами, полными изумрудов, попугаев с зобами, полными рубинов, и непонятных существ, с вещьмешками, полными директив и циркуляров Русского Географического общества, процарапанных на бегемотовой и носорожьей коже, на эбеновом дереве и лбах черепов окультуренных туземцев, одичавших академиков, профессоров и докторов наук. А также были привезены мочевые, желчные, желудочные бычьи и орангутаньи пузыри с джиннами жажды незаслуженной славы, мести, зависти, злобы, тщеславия и т.п. И многие пузыри были развязаны, и слава об экспедиции неоднозначно прошла по городам и весям. Такого фурора никто не ожидал. И никогда он не повторился.
Вторая экспедиция   
отправилась к Южному полюсу с целью нахождения остатков цивилизации атлантов. Было найдено замёрзшее древнее море, стоявшее перпендикулярно морскому дну с двух сторон как некая анфилада. Были произведены зарисовки вмёрзших в воду людей атлетического телосложения и античных пропорций, очень высоких, обнажённых или же одетых в одежды, напоминающие строение рыбы с непомерно крупной чешуёй, или же схему глубоководных животных и растений. Были также здесь вмёрзшими в волны такие же люди, но яростным свечением своей ауры и излучаемой энергией напоминавшие рассказы о богах, спустившихся в океан из космоса. Разрушенные храмы, разбитые скульптуры, штурвальные колёса, прекрасные растения-животные и растения-рыбы и множество предметов и устройств непонятного назначения. Вследствие ужасающего шторма образцы увиденного доставить на Родину не удалось. Записи в вахтенных журналах бригов, рассказы и зарисовки были как-то двусмысленно оценены и положены под сукно долгого ящика архива спецхрана, являя собой некий агрегат для жизни в чужих воспоминаниях. Вот такой вот политес-с.   
Третья экспедиция
носила абсолютно тайных характер. Любые разговоры о ней пресекались. Если же кто-то всё-таки и намекал что-то о ней, то этого человека вскоре больше никто не видел. Однако и молчать тоже не могли. Поговаривали, что тут что-то связанное с Антропогоническим мифом или же Страшным Судом, хотя, может быть, скорее, с ястребами, концентрическими кругами вычерчивающими спиралевидную воронку, в которой растворялись почти полностью те, кто уходил в бескрайние звёздные степи. Секретными службами не исключались даже контакты экспедиции с царём бомжей и посещением некой фабрики по производству манкуртов для специальных миссий. В исключительно крайнем случае допускались воскрешения из животных в божеств, космонавтов в инопланетян. Якобы имелись документы, что стоящий в карауле матрос, охраняющий корабль экспедиции, обязанный стрелять, если нет отзыва, в бога, в чёрта, в родного отца и собаку Жучку, выстрелил в собственное отражение в зеркале чёрного неба, и в бесчисленных осколках отразилась его душа. И совсем уже незаметным прошёл домысел о том, что это послали на крёстную муку именно тех, кому доверяли, и все они были прибиты гвоздями к мачтам, и высушены за долгие годы ветром и океаном. Но не все. Потому что один вернулся. На руках и ногах его были видны плохо зажившие раны от ржавых гвоздей. Он не потребовал памятника погибшим, а просто передал завет тех, кто остался там, чтобы такой же старый фрегат был установлен на берегу Балтийского моря. А мачты да будут крестами. Во веки веков.
 Экспедиция, которой не было,
всё же была, потому что, хотя у нас и не было шхуны, но было задание от Географического общества, и точнее, чем экспедиция, то, что произошло с нами, не назвать. Говоря метафорически иносказательным языком, нас с ней венчали в портовом аду, но расстреляли в ярмарочном раю для того, чтобы мы попытались потом воскресить нашу пьесу, сыгранную нами давно, но мы забыли тексты и роли, а суфлёры нашёптывали тарабарщину. И если бы меня можно было бы сравнить с метафизическим солдатом Империи Интернета, существующим лишь для того, чтобы написать о ней исследование, то её можно было сопоставить как с Т.Лариной (Л.Татьяниной), так и с Незнакомкой-Знакомкой, благодаря которым я написал о ней исследование и четыре варианта разночтений свёл бы воедино: 1. Она отдана другому (т.е. метафизическому подобию бога) но это невозможно!  2. Ключ от разночтений только у меня. 3. Сокровище на дне вина моей души, несмотря на то, что она отдана другому. 5. Другому (т.е. мне).
P.S.
Как было доказано в результате строго научных исследований, все четыре экспедиции от Русского Географического общества успешно выполнили свою миссию в одной и той же точке долготы и широты, хотя и в одновременной точке разных времён, народов и истин. Что же до ненаучных объяснений, то мы о них благонамеренно умолчим…      
;

Пазл №2. Инопланетный Алтарь

   Иван Алексеевич Богоборец жил в коробке (так бывает) возле недавно отстроенных, но уже давно не заселённых доходных домов и коттеджей. Коробка хорошая, картонная, тёплая, иностранная, из-под холодильника. Наталья Михайловна Атеистная жила в такой же коробке неподалеку. Раньше они были… Да, впрочем, какая разница. Многочисленные дети и внуки наших знакомцев давно уже прокляли их и дел никаких с ними иметь не хотели, несмотря на то, что знакомцы наши давно уже бросили пить и одевались неплохо в довольно культурные одежды, найденные на помойке. У них друг с дружкой то роман был, то непонятно что, то партнёрские отношения, а то и вовсе ничего. Но чаще всего она утверждала, что он у добра и зла отнял её душу, которой тайно руководит, а он заявлял, что всё-то она копирует смыслы с других (гипотетичных) хахалей, но настанет то время, когда засмеётся она его диким смехом.
      
       А обстановка, между тем, в городе не могла не накаляться: рушили исторические особняки, столовые, НИИ, фабрики и другие бесполезные гнусности дружно, лихо, с капиталистическим огоньком и задоринкой, а на их месте строили пирамидные банки, коррупционные центры и другие полезные для осчастливленных граждан сооружения. И всё это не могло Ивана Алексеевича не взбесить. Он решил действовать неадекватно для усиления эффекта противодействия и, взяв ножовку по металлу, скрылся в ночи. Придя утром к коробке Натальи Михайловны он бросил к её ногам мешок с головой Медного Всадника, жутко напоминающего голову футболиста из парка по соседству (а ведь боготворил Петра I Богоборец). Атеистная вскрикнула адекватно, но в обморок падать на спешила, потому что усомнилась в истинности произошедшего. Богоборец отвёл её к Всаднику, и она удостоверилась, что тот без головы. Однако через некоторое время усомнилась в увиденном. Богоборец снова предъявил отпиленную голову и отвёл к Медному. Тут-то она и поверила. А потом опять усомнилась, потому что сведущие поведали ей, что Иван Алексеевич отвёл её вовсе не к тому памятнику. Она сама-то давно уж позабыла, где расположен настоящий, но сведущим поверила, о чём и не замедлила сообщить Ивану Алексеевичу. Тот в ярости пошёл наугад, дико хохоча, а на развалинах близлежащего НИИ нашёл некий аппарат расщепления личности и не замедлил расщепиться. А потом целый стенд в этом разрушенном НИИ фотографиями себя расщеплённого обклеил и Атеистной показал. Но сведущие сказали ей, что он это не свои фотографии приклеил, а неизвестно кого, похожих на него. О чём она ему и сообщила. Он только в сторону страшной жары, испарений от вредных металлов и других веществ на свалках, окружающих их коробки, а также метеорологических, радиоактивных и магнитных явлений рукой махнул, потому что другой стороны не было.

        Но каково же было её удивление, когда сведущие ей сообщили, что по ТВ-3 показали руины на планете 70059-Z, а в них Инопланетный Алтарь точь-в-точь с такими же изображениями, как фото Ивана Алексеевича, ну, различие разве что в том, что по телевизору было на них много белых корней, красных ветвей и фиолетовых молниевидных извилин и ещё какой-то плесени, ну так на то он и телевизор. – А ведь Иван Алексеевич это инопланетный законспирированный бог! – прошептала Наталья Михайловна, бледнея и странно вращая глазами, и захохотала диким смехом Ивана Алексеевича, а сведущим кукиш показала. От подобной классификации Богоборец наотрез отказался. – Ишь ты, инкогнито какой выискался, - прошептала Атеистная и снова захохотала диким смехом Ивана Алексеевича. Однако сведущие отрицают Архетипы изображений на планете 70059-Z ввиду слишком ярко выраженной расшифровки в них маскарадно-карнавальной направленности...
 ;

Пазл №3. Банк данных
   
   Вокруг Ростральных колонн водили хороводы сначала готы, потом проглоты, потом хакеры, потом шмакеры, а потом и вовсе неизвестно кто. Затем здесь забивали белкам стрелки, а мике баки. Трудно сказать, зачем они это делали, наверное праздник какой-то был. Один из тех, кто неизвестно кто, подошёл ко мне, стал делать комплименты, мол, какое платье, ах, какие ногти золотым порошком пронумерованные, ах, какова нумерация и т.п. Я ему сказала, что он припозднился на несколько веков и продиктовала ему искажённую нумерацию ногтей.

   На Кирпичной возле старинного дома, который уже почти совсем уничтожили, ко мне подошёл благообразный старец. Дескать, какие глазки, какия руническая татуировка и т.д. Уже в кафе Эрмитажа я извинилась перед ним за то, что в своей жизни принимала за него многих недостойных меня. Но после его расспросов я истолковала ему диаметрально противоположное значение рун, ведь я уже тогда начала обо всём догадываться.

       Странно то, что стали клеиться молодожёны, это при живых невестах-то: первый возле особняков на Восстания, которых словно корова языком слизнула, а второй возле пустоты у Московского вокзала. И тот и другой восхищались моими спутниковыми серьгами-ушами: их извилинами, водоворотами, концентрическими спиралями, расспрашивали как бы шутя о технологии их изготовления. Я наврала с три короба. Я знала, что собирают банк данных обо мне для изготовления идентичной личности, хотя, казалось бы, что может быть важнее для них проблемы покупки вируса бессмертия. 

        Что я только не делала: мыслила о дальних мирах при помощи синтезатора сущностей, производя локацию фантомов вокруг разрушенного стадиона на Крестовском, ощущала себя как бы ещё не рождённой, понимая, что являюсь связью для стремящихся стать нерождёнными в подвергнутых ликвидации домах модерна… Но им требовалось только одно: собрать банк данных обо мне, и я не могла не понимать, как это опасно для меня! Но потом уже, на аудиенции в зале со стенами с Астральными мифами, когда мне дали возможность взглянуть в зеркало, чтобы я увидела своё настоящее «я» с квадратными четырёхмерными кольцами, моё «я» исчезло в незнакомой расфуфыренной красавице, получившейся на основании исправленного антибанка данных!.. 
 ;

Пазл №4. Университетский Лёд
    
       В блокадную зиму уже не голодных студентов складывали штабелями как брёвна в галерее здания 12 коллегий. Ребёнок дворничихи и гардеробщика, ночью стащив ключи в дворницкой, перетаскивал их сколько мог в огромное секретное креагенное морозильное хранилище под зданием, упоминание о котором исчезло уже к началу 900 дней. Врубал рубильник и заливал водой навсегда. Удивлялся тому, как они смотрели сквозь лёд, как потом в свою очередь удивлялись составители логарифмических колейдоскопов. И он тогда понял нечто, что осознал только сейчас, когда, уже давно позабывший об этом, в недавно найденной и вышедшей в свет третьей (ледяной) части четвёртого календаря майя прочитал такие слова: «21 декабря 2012 года Огненные замёрзнут, а Замёрзшие восстанут в огне!» И он написал:

Время ледяного огня
Рассказ
      Кто-то искал формулы втягивания «фоккевульфов» в минусовую энергетическую воронку Битвы. Кто-то спиливал напильникам идентификационнаые номера на платах ракет «Фау». Были и пытающиеся успокоиться в непонятном передвижном устройстве, решив, что некие существа наверное знают, куда его перезабрасывают, были и клоны,. ищущие свой оригинал в букинистических альбомах. Кто-то сопротивлялся упеканию детдомовцев в психушки с целью лишения жилплощади, другие же мучительно пыталисль найти в себе остатки счастливой энергетики, чтобы, прочитав иранский зороастрийский фолиант, потом подарить его, придав силы другому. Были и расшифровывающие непонятно как образованные рисунки сириусных миров на обыкновенных городских булыжниках. Между тем, составители логарифмических калейдоскопов никак не могли всё это сгармонизировать, и неожиданно в их замшелых компьютерных мозгах высветилось: чтобы не происходило в описанных событиях, но кто-то помогал их участникам – некие, обладающиие биологическими, историческими, математическими знаниями, некие из галереи здания 12 коллегий…

       Рассказ этот, написанный для газеты «Аномалия», порадовал замредактора буйством красок и огорчил чрезмерностью буйства красок. Между тем нехватка материала для выпуска номера была налицо. «Запузырим-ка петитом как «Отрывок из дневника экстрасенсуса - распорядился он, - автор-то тот ещё фрукт. Себе на уме...» И был не так уж далёк от истины… 
 ;

Пазл №5. Жители Каменных Библиотек

       Вход в Каменные Библиотеки охраняли Севернопальмирские Близнецы-Сфинксы. Но пройти в них мог каждый: с двумя апломбами, с четырьмя пломбами и с минус тремя дипломами; слесарь, косарь и кесарь; царь и псарь (как ныне, так и встарь). Здесь можно было узнать подлинную сущность вещей при помощи идентификатора сущностей, ознакомиться с идеями балбесов и праздношатающихся, изобретшими науки и искусства и вещи их покруче.

        Сюда заходили те, кто когда-то уничтожал (им стёрли память об этом) старинные архитектурные ансамбли. Они, пометившие записи уничтожения астрофизическим узелковым письмом и черепномозговой клинописью, здесь вдруг видели свои записи и разом вспоминали всё. Тут можно было вынимать и перезаряжать свои глаза любой энергией, после чего наблюдать овеществление давно ушедших сущностей и людей в мгновенных состояниях и в застывших движениях. Видеть в себе такое же страшное, как и в том, что выдавалось для просмотра в спецхранилищах.

        Подошедшие и прислонившиеся лбом и всем телом к мраморным стенам со смутными, непонятно как функционирующими природными изображениями неких людей и существ, синтезировали всё вышеизложенное, но и изображения получали информацию от абонентов  библиотек (часть из которых становилась впоследствие их жителями). Что же касается феномена каменнобиблиотечных Близнецов (в широком смысле этого слова, не только Сфинксов), то по утверждению архивариусов, их естественнонаучные примерки самонадевающихся-самоснимающихся левомизинцевых перстней и испытаний самокурящихся сигар происходили здесь в дни весеннего и зимнего равноденствия и солнцестояния. И таким близнецом мог стать всякий пожелающий этого. А лишить их естественнонаучных примерок самонадевающихся-самоснимающихся левомизинцевых перстней и испытаний самокурящихся сигар не имел права никто, даже они сами…      
;

Пазл №6. Диск Метрополитена

       Если внимательно всмотреться в мрамор Петербургского Метрополитена, то видишь, как он начинает медленно поворачиваться и затем вращаться, образуя диск с Нулём Кронштадского фукштока посередине, с Началом системы геодезических координат – центром круглого зала в Пулковской обсерватории и Нулевой верстой Главпочтамта с обратной стороны. На диске наши предыдущие воссозданные воплощения: фельдъегерь Петра III, фрейлина Екатерины II (тогда ещё просто Екатерины), содержатель полунищего трактира, швея и т.п. Да, вот такие-вот: разный я и разная ты.

       Но и всякое разное на диске: ходящие мертвецы, т.е. живые люди, в которых всеначальная энергия прекратила движение; повреждённые души (т.е. те, которые считают себя пропащими из-за какого-либо пустяка); тела, исцелившиеся от какого-то пустяка; уши и ладони, пламенеющие как раковина, то гаснущие, когда ближе к печальным орнитологическим теням, то вспыхивающие, когда уходят в радостный перламутровый ихтиоогонь.
      
       Помятуя о всём вышесказанном мы играли с тобой в старинную игру, в которой стремились друг друга рассердить. Проигрывал тот, кто раньше рассердился. Я помню, как ты проиграла в первый раз, и на свадьбу пришла согласно правилам игры вместо тебя твоя представительница. И уже начинаю забывать, как проиграл сам в последний раз, и смерть увела с  собой вместо меня моего представителя, а я остался на вращающемся мраморном диске  Петербургского Метрополитена, размышляющего о смысле бытия с канделябролакеями, рострокухарками, люстромажордомами и пьезобогами и так просто (не пьезо) Богами…
;

Пазл №7. Шутники на разводных мостах

        В деле рейдера И.И.В. говорилось о том, что он отошёл от дел после того, как рейдерство стало нормой как личной, так и общественной жизни. Он стал тогда рантье и жил предчувствиями. Открыв как-то газету, он бегло просмотрел сообщения о влиянии информационного поля выполненных из песка береговых Богинь-матерей на народные гулянья в торсионных полях, о ритуальном ипподромном фестивале внесерийных лимфососудистых 84934-ых и сверхсерийных гидроцефальных 89562-ых и т.п. ерунде. Неожиданно он прочитал: 
График разводки Петербургских мостов в навигацию 2009 г.:
Александра Большеохтинский (Петра Великого))………………………………........……№1.....2.00...…..5.00
Благовещенский (Лейтенанта Шмидта)……………………………….….………...№1……...1.25….....2.45
Разводка мостов Сампсониевский, Гренадерский, Кантемировский производится с 1.30 до 4.30 (по предварительной заявке за 2 суток).
       Поскольку предварительной заявки можно ожидать неопределённо предварительное время, а работа большинства мостов была идентична, его внимание привлёкли Володарский, Благовещенский и Тучков. Какой же выбрать? Выбор был сделан при помощи пикового, бубнового и червового тузов. И ровно в 4.00 он плыл на шхуне под мостом Володарского против течения Невы. Неожиданно на его шляпу упал гнутый костнометаллический жетон, и от неожиданности он даже упал на дно шхуны, успев в падении увидеть на мосту ухмыляющееся физиолицо олигофрена. Однако в ровнёхонько 5.00 он снова находился в этой же точке фарватера, однако плыл теперь уже по течению, держа в руке траурную хризантему. И тут история повторилась в ужасающей прогрессии. На его шляпу было вывалено неопределённое количество искалеченных жетонов, а хризантема походила своим видом на турнепс, побитый градом с голубиное яйцо. Физиолицо олигофрена продолжало лучезарно ухмылятья. Путешественник принёс домой вместо хризантемы полную странных жетонов шляпу. Но обнаружил, что его подарок не понадобится, потому что его вдова в золотопрозрачнокостном аквариуме с хрящевым циркониевым замком совсем перестала быть даже при тщательном кожаном сканировании (впрочем, также, как и жена путешественника не обнаружила своего вдовца в этой же самой аквариумной клетке). Корректор инвариантного воссоздания миров, висевший для конспирации на стене в виде меднокупоросного антикварного барометра с щелью для жетонов, гнутые, перекрученно-выкрученные и выщербленные жетоны употреблять отказался. Как выяснилось при частном расследовании, некондиционными спецжетонами с профилем гуманоидного богодьявола снабжали мостового шутника в цеху Монетного Двора с целью экстремального эксперимента и якобы для того, чтобы как-то отвлечь его от невесёлых мыслей о том, что он не бойскаут, не пионэр и не пенсионэр. Жизнь же пострадавшего на водах экс-рейдера ставшего живущим предчувствиями рантье пошла совсем по другому фарватеру, после того, как он, глубоко проанализировав произошедшие события, сделал открытие о мистическом влиянии энергетики мостовых шутников на энергетику случайно или же специально отбракованных жетонов…          
 ;

Пазл №8. Инструктор

        Я очнулся возле Кунст-Камеры. Мой показатель расхода энергии имел запрещённую модификацию и включённым не был. Как меня зовут и кто я – вспомнить не мог. Затем Пряжка, Литейный – 4, Институт исследования мозга и т.п. При мне нашли клочок бумаги с набором букв: Э, А, Ъ, С, Ё, К, И, Ц, В, Л, Т, О, Н, Д, Х, Ш, З, Ы, Ч, Я, Г, Р, М, Ф, Е, Щ, Ь, П, У, Б, Ю, Ж. Начали читать громко и тихо, быстро и медленно, слева-направо и справо-налево, вдоль и поперёк, по диагонали и наугад, под музыку Вивальди, под запись с «Театральными шумами» и, наконец, под водочку. Ноль эмоций.

        Наконец какой-то шибко умный профессор стал читать медленно по две буквы, и я мгновенно начал вспоминать бракоразводные процессы среди кактусов под текилу. Потом другой порядок букв по две: объятья с красотками на ящиках с комплектующими частями для станций уничтожения в озлобленных по жизни странах. Затем: рейсы деторождений Мали-Сириус, мимикрия в семьях, прячущихся в горах, близлежащих от Шамбалы, мир под дном подлёдных океанов, где создавалось прекрасное из ужасного. Как выяснилось, много где я побывал. В меня было вкачано 5 типов личностей с соответствующими знаниями языков и разных цивилизаций, а такие штуки, следует отметить, проделывали уже достаточно давно в спецназах разных стран.

       Я сказал, в каких краях состоится наша последующая встреча, и странным показалось то, что их это не удивило (так же, как и слово наша). Но главного я им так и не сказал: в процессе исследования меня я обязан был быть незаметным инструктором исследующих. Хотя, если быть более точным, дали также знать о себе странная Болезнь моего мозга, впервые подавшая о себе весть в залах Охоты и Рыбной ловли Кунст-Камеры, где я находился в качестве экспоната, демонстрирующего болезнь мозга, целью же демонстрации было полное выздоровление подопытных экскурсантов, вкупе с экскурсоводами, а также тех, кто пытался их выздоровить…
;

Пазл №9. Встречи у Ледяного дома

        Нас ещё в училище объединила скорее не схожесть, а различие интересов, присущих в большей или меньшей степени каждому: один всё свободное время оттанцуливал на танцульках; другой хранил верность Прекрасной Даме; третий строил карточные домики после ночных преферансов,  фантазируя о путешествии в протуберанцескафе; кто-то размышлял о концентрации воли в скульптурах, объединяющих миры; был и такой, который раздумывал, много ли украдёшь у бесконечности; и тот, кто любил сравнивать цвет красных вин (а порою и соков), находя в них множество оттенков; кто-то предпочитал зарифмовывать всё вышеперечисленное. Мы, тогда ещё не зная, что этот обычай имеет своё начало в древности, побратались, как и когда-то рассказавшие о нём «афганцы», порезав запястья десантными ножами, и обменявшись кровью. Потом миротворческий контингент, горячие точки, а тот, один из нас, уже сравнивал пролитую там кровь с оттенками красных вин: Ингушетия – «Кадарка», «Чечня» – «Каберне», Абхазия – «Рымникское», Осетия – «Кубанское крепкое», Грузия – «Мерло», Приднестровье – «Алазанская долина». Но и соки – вишнёвый, гранатовый, малиновый… Ему устали повторять, что кровь-то везде одинаковая, кто-то вступал в странный спор, кто-то дипломатично соглашался.

       Нас становилось меньше. Мы встречались раз в год зимой возле того места, где когда-то был «Ледяной дом». Хотя училише, в котором мы когда-то учились, было в другом городе, но приезжали в СПб., потому что это СПб. И в знак памяти о том, кто погиб первым, пытались спорить о крови-вине, порезав слегка палец и пролив каплю крови на снег в Адмиралтейском саду, а потом хлебнув красного вина.

       Я шёл по вечернему городу на встречу к «Ледяному дому», наконец-то недавно отстроенному по старинным чертежам, на встречу с кем? Ведь из них я остался один. Я проходил мимо мест дислокаций бомжей, мимо чёрных окон школ, где количество часов, отпущенных на основные предметы, было сведено к нулю, мимо спешащих к дискотекам наркодилеров и неторопливо выходящих из казино свежеоткоррумпированных с весело надутыми пузиками господ. Несомненно, внутренняя гармония существовала; но хохочущие огни реклам, словно дикие Великаны, кривили и скалили свои липкие гримасы, они подавали руки рожам и оскалам внутри меня, и всё начинало кружиться в бесконечном хороводе вокруг вопроса «Какой во всём смысл?» Хотелось оглянуться на выхлопы машин, один из которых был как бы более отчётливым. Я полюбовался ледяным зодчеством, сел на скамейку в парке возле Адмиралтейства. Я ещё надеялся кого-то увидеть, но окончательно понял, что кроме меня, здесь нет никого. Перочинным ножиком я слегка уколол палец, и вдруг увидел, что кровь из пальца на снегу не имеет цвета. А со всех сторон ко мне уже бежали мои собратья. Теперь мы снова знали, что нам делать дальше…

P.S.
        Чуть погодя, после операции, он попросил, чтобы ему в больницу принесли книги по истории СПБ, он хотел не только узнать сам ещё больше, но и был уверен, что ему потом будет кому и что рассказать об этом городе…    
 ;

Пазл №10. Продавец масок

        Я не мог его разыскать ни в Павловске, ни в Выборге, ни в Луге, ни в Лодейном Поле, и, наконец, нашёл в Копорье. В старом домике возле железнодорожной станции он, продавец масок, любезно угостил меня прежней водкой и папиросами «Дукат» и сказал:
- Ну что ж, любезнейший, для того, прежде, чем вам записать прекрасную и ужасающую музыку из вашей же головы, пора взглянуть вам на коллекцию и сделать выбор.
- Да, может быть, они мне и не понадобятся?
- Понадобятся, как же не понадобятся, не будем спорить по пустякам.
- Да, наверное, дорого?
- Вовсе нет. Сейчас, где мой арифмометр… Да и расплатитесь потом.
- А когда потом?
- Так здесь в квитанции указано. А на всякий случай дубликат-с – вот такая вот железная пластиночка, а на ней то же, что и на квитанции.
- Ну, давайте, что там у вас.
- Вот криогенная, вот обсидиановая, вот воздушно-ботаническая. У всех мимика практически неотличима от настоящих лиц. Вам бы я рекомендовал комплект в этом походном чемоданчике.
- Зачем же мне столько?
- Пригодится, пригодится, дружище. Сами увидите. Вы же не будете отрицать, что путь ваш долог?
       
        …Мы катались с ней на велосипедах под Павловском и Зеленогорском. И следы от шин навечно впечатывались в лесную землю. Я был в велосипедной маске…
       Третьи лица в Кронштадте и на Фортах, через которых передавались поручения, не знали сути дела и действовали формально. А я был в маске всезнающего…
       Весьма загадочные приобретатели в Сестрорецке и Всеволожске, не скупясь на звонкую монету, покупали вещи, сущность которых им была непонятна. Я носил маску посвященного…
       Я возвращался к ней в Тихвин, полный ветром катастроф и перемен, будучи в морской маске…
       Неожиданно в Крепости «Орешек», надев маску композитора, я схватил авторучку «Паркер» и пачку нотной бумаги и записал музыку, звучащую во мне, содрогнувшись от ужаса и счастья. Затем я надел маску вестника, ведь каждый человек вестник, и поехал в Копорье к продавцу. Его на рабочем месте не оказалось. Сон как бы наяву сморил меня. Мне снилось, что я надел маску масочника. Я очнулся от того, что меня тряс за плечо человек в маске вестника. Я не угостил его водкой и лучшими папиросами, а спросонья закричал: - Ага, расплачиваться-то пора! И тщетно пытался сдёрнуть с него маску. Но странно, было такое ощущение, что это лицо без маски. Вестник спокойно предъявил мне копию квитанции о покупке и спросил: - Ну, как, готовы расплатиться? На этот раз у нас с ним произошло небольшое джиу-джитсу, в результате которого вестник выкрутил мне руки, подвёл к казённому зеркалу и аккуратно вывинтил шурупцы за ушами, спокойно снял с меня маску продавца масок, за которой оказалась пустота и сказал: - Там расплатишься… Я увернулся и всей силой пустоты ударил его в живот, и он упал на пол совсем никаким!..

        Мы шли то Вверх под Приозерском, то Вниз у Шлиссельбурга. А у Гатчины всё было тем же самым и абсолютно другим. Наша группа состояла из разных личностей, в том числе меня (без лица и с шурупцами в левом кармане макинтоша) и человека в галифе, выдаюшего себя за инструктора. Между тем как инструктором нашей группы был некто, которого по-другому, чем вестник, и не назовёшь. Были и другие – из Ораниенбаума, Кронштадта, Тосно и Старой Ладоги. В Петразаводске кто-то исчезал, в Пушкине кто-то появлялся в пути впервые; в Петергофе кто-то нашёл свою формулу жизни и смерти, в Сосновом Бору потерял; тому, кто из Кингисеппа, придётся расплатиться в конце пути, а тому, кто из Красного Села ещё остались должны. Но сомнений не было: идущие (кто в бурках, кто в гамашах, кто в калошах, кто в ботинках из носорожьей кожи) дойдут, потому что музыка любого (и сочинённого в том числе) пути имеет свою бесконечную цель, которая не может быть не достигнута имеющим как минимум 15 шурупцев в левом кармане галифе или макинтоша…
 ;

Пазл №11. Три Ассамблеи

        Сначала мы были Водой. А потом сидели за столом с перепончаточешуекрылыми ножками в Чайном домике Летнего сада. На головах белые покрывала. Затем создавший нас профессор приказал сдёрнуть покрывала, и мы увидели самих себя. Нас было 14: 7 мужчин и 7 женщин. Мы были идентичны, с поправкой на пол. Профессор сказал, что он доволен, и мы можем приступать к нашей программе, а каждому дан один из 14 миров. Он нащупал у каждого на затылке панель с тумблерами накопления энергий и щёлкнул каждому его номер соответственно. И Ассамблея началась…

        Но нам надоело жить каждому в своём мире, и, накопив энергий, мы собрались снова вместе за тем же самым столом с воздухоокеаноплавательными ножками в Чайном домике Летнего Сада. Мы потребовали у профессора возможность жить каждому во всех 14 мирах одновременно. И тот был вынужден согласиться. И вновь покрывала сдёрнуты с наших голов. И Новая Ассамблея началась. Мы летали по воздуху наперегонки с летающими змеями. Высекали свои символы на камнях далёких планет. Бились под водою с шипастыми чудищами. Создавали мыслеформы плодовых деревьев в раю. Полыхали огнём друг на друга в аду. Создавали семьи на Земле. Танцевали, будучи фантомами. Перемещались на неограниченные расстояния в виде внеэнергетической информации. И наши изображения остались на шпалерах и холстах, в виде мраморных и бронзовых скульптур, в деревянных и керамических рельефах, на мозаиках и на фресках. И память о нас осталась в мифах, сказках и легендах, в эпических сказаниях и стихотворных миниатюрах. Были ли мы людьми? А почему бы и нет. Полубогами? Трудно ответить. Может быть зверями? Это как посмотреть. Инопланетянами? Забавный вопрос. Нанотехнологическими ангелами? В каком-то смысле. Синтезом всех перечисленных? Как знать…

        Но уже мысль о том, что каждому нужно общее знание, взятое у всех, а не фрагменты целого, объединяло нас. И мы вновь сидим за столом с биокольчужнокосмическими ножками у профессора с нашим новым волеизъявлением.
        - Не бывать этому никогда.
        - Почему?
        - Потому что вас всегда было не 14, а 15, ибо я один из вас.
        И он резко сдёрнул белое покрывало со своей головы. И глазам удивлённых статуй предстала выбежавшая в Летний сад из Чайного домика Третья Ассамблея…
;

Пазл №12. Пятый конь Клодта

        Говорят, если в Белую ночь перейти Невский проспект через центр между 4-мя конями Клодта, то в этом месте появится в Воздухе 5-ый, который будет неким поворотным ключом для входа в торсионное гиперпространство. Я так и сделал и оказался в гипер-СПб., во дворце-музее собственного «я». (Рядом повсеместно находились музеи других «я»). Картины на стенах оживали сразу в 15 измерениях стихий: дыма, пластмассы, сахара, черепашьей кожи и т.п. Сюжеты из моей жизни, любовные истории и семейные воспоминания то двигались, как им и полагается двигаться, то вдруг резко замирали и затем превращались в орнамент. Они горели звёзной пылью или же матово блестели, отдавая музыкальноинструментальным, крокодилообувным, керамикокармическим блеском и треском (прозрачные – были полыми внутри или же заполнены непонятными механизмами). Смотрители в униформе проносили на спецносилках мимо меня персонифицированную совесть или же бессовестность; демонстрировались казни и их зеркальные отображения; смотрительницы в униформе заплетали на женщинах-экспонатах косы: смех переплетали с молчаливостью, а загадочность с разгаданностью. На бронзовых и мраморных досках можно было прочитать обо мне.

       Но странно, экскурсоводы и музейные смотрители, посетители не давали мне ответа на прямо поставленный вопрос: - Кому из моих «я» посвящён музей: паранормальному бомжу, нейробарону, киберхирургу эзотерических татуировок, биокарточному шулеру, среднестатистическому таксидермисту и т.п.? Слушая или читая о событиях из моей жизни вообще нельзя было сделать никакого вывода. Всё было как-то зыбко, уклончиво и неопределённо. Выходя из музея я приобрёл по совету гардеробщика DVD-R с историей создания музея.

        Однако, белая ночь кончилась, растворился в тумане 5-ый конь Клодта; и я, уже у себя дома, будучи в обычном состоянии мимикрийного марсианина, прочитал на диске, что кто-то совершил хищение некоторых файлов проекта музея, вследствие чего и он был создан не по всему замыслу. Через несколько минут после этого я случайно нашёл в нижнем ящике стола старую дискету с полной электронной версией музея. А потом давние воспоминания вспыхнули в моём мозгу: я выхожу из проектного бюро, и кто-то, очень похожий на человека в униформе гардеробщика музея, протягивает мне дискету, и я машинально кладу её себе в карман. Уже прошло 24 отмеренных мне часа (тем, кто летят за мной в униформе по следу, им, впрочем, я отмерил 25), а я так ещё и не решил: рискну ли я отнести в музей полную версию идеи его создания? И если нет, то как же существовать с этим неполноценным вариантом? За 24 часа я стал седым (чешуйчато-кистепёрым по нашим меркам) словно зимний 5-ый конь Клодта. Тем более, что мне кажется всё более и более странным, что сидящие в стеклянных шарах существа, похожие как две капли воды на униформистов музея, выдавались экскурсоводами за мои идентификаты…
 ;

Пазл №13. Гетероморфант **
               
        Мы приходили рисовать по субботам: кто-то за кругленькую сумму, а кто-то бесплатно – в натурный класс Академии Художеств. Тут были и работающие на самых обыденных или экстравагантных производствах, свободные художники и студенты из Института им. И.Е.Репина (эти были редко, у них и так хватало своих занятий), сюда ходили пенсионеры и школьники, мечтатели и прагматики. Сравнительно недавно нашим натурщиком стал некий нанотехнологический манекен, носящий имя «Раб». Почему такое? Неизвестно. Так его официально называли. Однако, прошёл среди нас глуповатый слух, что на самом деле официально мы являемся его рабами. Кто-то даже попытался шутки ради выяснить суть этого у манекена. Ответа, как и следовало ожидать, не последовало, но вышли из класса после занятий: кто с фикусовым венцом, кто с изменившимся лицом, а кто со страусиным яйцом. Скорее всего, Волшебства здесь не было, а просто среди нас так неумело пошутил какой-то гипотетичный фокусник или иллюзионист.

       Рисовали то, что видели, но каждый видел разное: это были то ли чьи-то сны, то ли виртуальная реальность, может быть, паралелльные миры, всё это соединённое в одном натурщике.
        У кого-то на холсте были изображены маслом предметы, собранные в одно время и с единым направлением силы, так что получалось излучение конкретной эпохи.
        У другого – на бумаге начало рисунка углём горной дороги с табличкой, прибитой к колу на обочине: «Здесь похоронен русскоязычный мужчина с протезом левой ноги».
        Акварели с мускулистыми винтовыми машинами и бесплотными призрачнокрылами.
        Сепии с серийными фиглярами и ритуальными паяцами, с оплывающими на асфальте как куски соли существами из извести.
        Темперы с сотами клонов-клонов учеников натурного класса.
        Гуаши с идущими по сцене существами театра креативных действий, по окончании которого занавес задвигается, и новый конферансье дипломатично объявляет о новом представлении.

        Темы, овеществлённые манекеном, менялись после того, как мы научно обоснованно слегка попиливали его ножовкой, или же вырывали кусачками кусочки его нанотехнологического мяса (а это было нам разрешено и даже рекомендовалось администрацией). И сам он быстро регенерировал и мутировал даже и без этого сам. Камеры наблюдения фиксировали наши также изменяющиеся работы и изменения нас самих. Поговаривали, что наблюдали за изменениями на холстах и нашими или космические службы, или бог весть как сюда попавшие гуманоиды, или такие же манекены. Однажды мы легко рассекли его пополам опасной бритвой. Зелёная кровь хлынула из фиолетовых вен. Две половины его рухнули на старинный паркет, и он перестал функционировать. Как выяснилось, это было разумное живое существо. Гетероморфант…
**От «гетероморфоз» [греч. heteros (другой) + греч. мorph; (форма)] – биол. образование при регенерации вместо исчезнувшего органа другого органа   (напр. у некоторых ракообразных вместо отрезанных глаз вырастают ноги или усики).
 ;

Пазл №14. С дуэльными ножницами возле мельниц времени

        Включив механизм неизвестности, управляемый при помощи тригонометрических эмблем Времени мифического, я оказывался в том месте рядом с Консерваторией, где звуки инструментов, переплетаясь, образовывали мельницы времени, крутящиеся в обратном направлении и перемалывающие действительность. И можно было оказаться и остаться в любом прожитом году по желанию (был, впрочем, шепоток и о любом будущем году). Я остался там, где шли бесконечные войны, где мобильные телефоны крайне редко отвечали из новых могил, где матери спорили до драки о том, чей сын похоронен в конкретных координатах. Но здесь были дамы огненных фитоморей и небесных ихтиоогней. Они говорили, что их нет на свете, что я их выдумал, но я-то знал, что они лукавят, как можно выдумать наши с ними субтропические полёты в обезжиренных жабродирижаблях и трансантарктические танцы в плазмоидных накостюмниках.

        В следующий раз я остался там, где всех дороже была та, увидев которую я почувствовал, что увижу её ещё раз, но уже не как жену, а в качестве любовницы, и что ещё раньше она была моей вдовой. Да, здесь в 99 коридорных шагах между тем и этим тюремным миром, где культивировались входы (и не всегда выходы) в квартиры, в сознание и подсознание с целью и без, где была плоховата защищённость от новых антибожков и божков. В другой раз это была жизнь в гамаках, качаясь в которых и пользуясь аэрозолями с запахами счастья, воскрешения, вдохновения, можно было быть как бы всемогущественненьким. Те, кто оставались в разных мирах были мной, но мы были все связаны невидимыми нитями.

        Неожиданно я увидел своего главного врага с дуэльными хромированными ножницами последней модели, которыми он собирался перерезать мои нити судьбы. Я выхватил свои именные никелированные, ешё не поступавшие на склады, и, отбив движение, клацнул по его нитям. И, выключив механизм неизвестности, продолжил путь своей жизни дальше неизвестно куда под музыку консерваторских инструментов, изготовленных из тщательно отполированных космическим временем зооморфных биомеханизмов, найденных уже прошедшими свой путь в дальних закоулках Галактики. И в этой исследуемой точке уже не было ни меня, ни моего врага, лишь осталась дуэль. Лишь одна, ёшкин кот, дуэль!..
 ;

Пазл №15. Не пройдёт и вечности

        Читая надписи в старинных метрополитенах, на надгробьях живущих, на плазмопластмассе будущих музеев и хрустале древнего авангарда мы вздрагивали, потому что начинали понимать, что живя несбыточными жизнями, мы более реальны в них, чем в конкретных. Между тем, та, которая читала их вместе со мной, периодически информировала обо мне в Триады. Но это лишь предисловие.

       Включив механизм бесконечности я овладел суммой тайных духовных знаний: Геометрические символы на пшеничных полях, танцы на тавро Наска, регистрация расшифровок инверсий Стоунд Хенджа, квинтэссенция секретных церковных служб, толкование миражей дна Байкала. А та, которая была тогда вместе со мной, временно не состояла в Якудзе и не информировала обо мне туда, хотя мне это было бы крайне необходимо.

        А послесловие было таким: та, с которой я забыл всех своих предудыщих, подозревала, что я состою в Кындаль**, хотя я бы предпочёл, чтобы в северно-корейской мафии, потому что такой не имело место быть. Но имело место то, что я поднялся на вершину между двух львов Адмиралтейства, практикующих львиный двумячевой гандбол. Я овладел тайнами и помыслами сущего и невоплощённого, древнего и новодревнего, прошлого-будущего и никакого. Всё было во власти моей мысли. Кроме меня самого. Я не соответствовал тому, кем должен быть. И я разлетелся вдребезги как неправильно изготовленная стеклодувом внутричерепная лампа. И таких, как я, упаковывали  в мешки с тмином и т.п., а диаметрально противоположных зашивали в пакеты с канифолью и т.п. Мы выйдем скоро. Не пройдёт и Вечности… Но пока в упаковках с пижмой или в ящиках с шунгитом мы играем в покер, макао и фараон на фишки  энергии, здоровья и фантазии, ибо уже начинается Вторая Вечность…
________________________
** Южно-корейская мафия.
;

Пазл №16. Записки неизвестного с коррекционно-космическим лорнетом

     Зачастую в заметках «Алгоритмов трамвайных жестикуляций, ухмылок, гримас и неадекватностей», в статьях «Энциклопедии бухгалтерских отчётов о фантомимических пактах и пантомимических фактах», в афоризмах «Словаря о вкусных и здоровых танцев охотничьих растений и их антиподов», в тезисах «Пособия для умственных упражнений для игроков в ящик, шкаф и холодильник» видится больше романтики, чем во всей современной литературе. Это сквозь чёрные очки, а сквозь розовые наоборот. Впрочем, я сторонник коррекционно-космического лорнета.    

       При его помощи можно усложнить конструкцию бытия. Если у тебя есть какая-либо Боль №RR, то надо хорошенько вспомнить, что у тебя имеется также Боль №LL, Боль №NN и т.д. до бесконечности (если вдуматься, не менее сильные). Таким образом, происходит нивелирование и уменьшение болей, и вот уже Боль №RR не отвесная скала (или бездонное болото), а не более чем одна из бесконечных высоток (или низинок) на виртуальной карте умозрительного страдания. Конечно, на практике всё это не совсем уж такая «лёгкость в мыслях необыкновенная», но всё-таки…  А также не следует забывать об уменьшении концентрации мыслей в «чёрной зоне» в душе посредством дробления её на неисчислимое количество мелких подзон (включая аннигиляцию) с последующим их уничтожением.

        Надев коррекционно-космический лорнет можно упростить конструкцию бытия. Если жизнь становится неприятно непонятной, то нужно исключить из неё несколько лишних компонентов. Если же она продолжает оставаться неудобоваримой, то необходимо убрать ещё несколько ненужных систем. И т.д. И вот уже ничего лишнего нет, и ты уже совсем один, сидишь за столом и пьёшь чай. Вот тогда-то и наступает подлинное осознание действительности.

       Коррекционно-космический лорнет поможет решить следующую проблему. Работники в области зарабатывают на одну треть меньше, чем их коллеги в городе. Почему бы не стать последовательными в этом процессе, например, кормя экстравагантных жаб в зоомагазинах, соответственно: в городских – 99 мухами, а в областных – 66 мухами в сутки на душу жабонаселения?

       Он поможет решить такую задачку: у кого больше прав на счастье: у рождённого из пробирки посёлка ПП, у найдёныша в зооакваинтесектопарке мегаполиса ММ или у клона, появившегося на свет на космической станции КК (если ускорения свободного падения разные и ускорения свободного взлёта неизвестны для каждого из трёх объектов)? 

        Сквозь коррекционную космичность лорнета видно как танцуют Герои башней из слоновой кости или же крестьяне во время былых крестьянских восстаний, стахановцы-сталевары забивают козла, стахановцы-энтомологи нумеруют кузнечиков на полях, при помощи этого лорнета можно начинать жить в памятниках даже без специального аппарата перемещения своей сущности в скульптуры...

P.S.
       На этом дневниковые записки заканчивались. Они были найдены у памятника М.Ломоносову. К его носу был приставлен коррекционно-космический лорнет. Как выяснилось, прославленный учёный долгие годы работал над его будущей модернизированной разработкой, и сам этот факт намного удивительней умения учёного вести дневниковые записи в будущих временах…
 ;

Пазл №17. В первом снеге под музыку Будущих Композиторов

       Я вышел погулять с собакой, которую не видел более шести лет, и перехлестнулся поводком с поводком другого собачника. Мы разговорились, и он с похмела поведал о том, что, работая на доставке корма в зоомагазины, он хомячил и основательно подпитывался рыбьим, собачьим, птичьим и черепашьим кормом. После этого, по его утверждению, он научился создавать мыслеформы: каменные, ледяные, пластмассовые, деревянные и керамические даже безо всяких механизмов и без особенного труда. Задумавшись над его рассказом и не заметил, как оказался между двумя грифонами Банковского моста. Бывало, когда я проходил весь путь по мосту до других грифонов, то всегда странное случалось со мной: туманные мысли (мои или не мои?) клубились над деревьями, на фронтонах старых домов сверкали стрелы Громовержца, чуть поближе слышался шёпот деятелей революционных террористических организаций ХIХ века, а чайка на воде казалась грифом, дающим людям жизни и забирающим их потом обратно; и кто заслужили, те имели память о прошлом в новой жизни, а остальные шли в переработку. Но на этот раз я оказался в лесу, где люди были  распяты на деревьях: у одного правая ладонь прибита к коре страха, левая к ветке любви; у другой одна – к высоким корням злобной невозможности, вторая – к дуплу эйфорической пустоты. И ещё множество вариантов. Все чего-то ждали, подняв глаза к небу. И выпал снег совести и осыпал всех. И кто-то вспыхнул и сгорел как порох, кто-то обледенел навсегда, одни стали с деревьями одним целым, а другие сошли на землю. Я понял, что надо бежать, но при попытке к бегству потерял шляпу и запутался ставшими длинными волосами в ветвях. Стало очень тихо, словно сердце изменчивого мира оказалось пустым, а потом стало совсем никак, словно взломали код почтового ящика, а там совсем ничего. Раздался белый шум (так бывает, если радио подключать к розетке и записывать на магнитофон, прокручивая запись быстро или медленно, слушая голоса мёртвых и общаясь с ними). Я понял что интересы людей сходятся в одной точке, и я оказался именно в ней. В пустоте стали возникать разнообразные мыслеобразы, значит мир даже в ваккууме никуда не исчезает, и вот я уже стоял, засыпанный первым снегом, снегом воспоминаний, у её дверей…

P.S.
        Собаковладелец, с которым встретился герой нашего рассказа, был военным лётчиком во время боёв в Египте, неподалёку жил владелец цифроговорящего на неизвестном языке попугая, который был приобретён незадорого у военнослужащего, родом из Польши, который, в свою очередь,  приобрёл его то ли в Праге, то ли в Будапеште. А герой нашего рассказа был военлётом в Северной Корее, а когда его сбили, долго полз в густом горном лесу по первому снегу, снегу разлуки, и, найдя какие-то странные корешки и камешки, уже не расставался с ними никогда. Долго он не прополз, его взяли, и пять лет он оттрубил в американском лагере для военнопленных, прежде чем оказаться у её дверей. Она работала тогда в «почтовом ящике», в секретном отделе по производству новых богов. И его странные корешки и камешки пришлись как никогда кстати. А потом то ли его, то ли её, то ли их двоих не стало (или всё же они задержались ещё не земле для детей или внуков), но встречались они, когда кто-то заводил музыку Будущих Композиторов во время первого снега, снега новой жизни. А танцевали и жили в ауре этой музыке вполне банальными и жизнями – танцами и жизнями любви…

P.S. 2
        Старенький, состоящий в основном из коммуналок, полуразвалившийся особняк во дворе возле грифонов сегодня должен был пойти на снос, для того, чтобы на его месте был построен офис для строительства очередного «кукурузоогурца» и поклонения ему. Но крепко накаченные молодые люди в кожаных куртках успели. Они выскочили из джипов и бежали по только что выпавшему первому снегу, снегу неизвестности, на ходу натягивая маски и передёргивая затворы с англосаксонской вязью. Выломали старенькую дверь, за которой была не менее новенькая вторая, к которой весь в паутине был приколот выжелтевший листок бумаги: «Милый, все змеи расползлись. Собери их, я не успела.» Вздрогнули, долго не решались войти, и это задержало ход времени, но никаких змей не обнаружили, а обнаружили под толстым слоем пыли старый пригрыватель с неподвижным винилом Будущих Композиторов. Боги с инвентарными номерами, этикетками, индексами и без – одни давно и навсегда разошлись, как по лесу, по трещинам в стенах и в полу квартиры, другие исчезли при невыясненных обстоятельствах, другие перестали быть сами собой. Да что с ними, смешными и странными, каменными и деревянными, когда рано или поздно снова выпадет первый снег, и зазвучит музыка Будущих Композиторов. Не может же она не зазвучать…
;

Пазл №18. Барабан случайных чисел

205811.
       Я поехал на Юнону. Прошёл вдоль рядов со шмотками, мимо витрины с манекенками, обменивающимися фотками, мимо плаката со свистящими в свистульки болельщиками, ковров с морщинами разгадывателей кроссвордов и с кудряшками покупательниц всего чего ни попадя. Я так зазевался, что совсем забыл, зачем сюда приехал. И тут неожиданно мне предложили купить пиратский вариант «Барабана случайных чисел», я сделал вид, что знаю, что это такое, и сам не зная почему, не раздумывая купил его и подключил к компьютеру. Устройство напоминало кальян, через веб-камерную музыкальную шкатулку подключённый к арифмометру кишками от эспандера. Нажав на клавиши с выпавшими номерами, можно было прочитать следующее:

7408.
         «Бросая виртуальные бутылки с запечатанными в них рассказами, письмами и планами на будущее в виде инструкций к молитва необходимо надеяться, что они достигнут небесно-морских берегов и Демиурга «Барабана случайных чисел», который реализует ваши мечты».

383.
        «Во время рейдерского захвата зоомагазина, основанного на не очень-то грамотном составлении новой партии аксолотлей, игуан, гекконов и тритонов, выяснилось, что это вовсе не те субъекты, за которых их выдавала администрация, а мимикрийные инопланетяне, соединённые друг с другом невидимыми проводами в виде еле-еле заметных корней с деревьями и камнями, шляпами и галстуками, мульками, шпульками и феньками, флягами и шнягами. И вам необходимо вспомнить в мельчайших подробностях ваше незримое участие в этом событии. И тогда вас ожидает удача».

80294.
        «На всех вас снов наяву нехватка. Случаются и одинаковые. Впрочем, среди разных, тоже радикально не похожих нет, а бывает, что и есть. Впрочем так или иначе вам необходимо отчитаться за все ваши сны наяву в течение жизни, сдать их содержимое в виде дубликатов всех ваших электронных писем, сайтов, кэшированных страниц, звуковых устройств, игр, дискеток, флешек, сидюков и дивидишек по указанному адресу. Далее следовал адрес и неизменное пожелание гарантированного успеха».

7559038.
       «Читая телефонный справочник с номерами революционных и контрреволюционных движений и механизмов взаимных жестикуляций, с индексами и сериями вырванных с мясом шпингалетов воспоминаний не забывайте о сдаче снов (см. 80294).» Далее указанное Демиургом этого устройства время и очередное заверение в фарте».

P.S.
085.
       Я перерыл всё что мог, но сна №0 так и не нашёл. Неожиданно я вспомнил фразу, сказанную мне на Юноне о том, что у каждого есть запись со сном наяву всей его жизни, сочинённым им же самим. И я удивился, что адрес, где находится этот сон, полностью совпадает с адресом (см. 80294), точнее сказать, почти полностью. Почти, это наверное потому, что я ошибочно крутанул «Барабан случайных чисел» в противоположную сторону, в то время, как он крутанул меня соответственно также ошибочно в сторону противоположную противоположной…
;

Пазл №19. Странное поведение контролёров

        Она ехала на трамвае между исторических тюрем и тайных канцелярий, мимо того, что есть Добро и зло, (а потом между этими двумя антиподами), мимо памятника М.Суворову и распродажей механизмов для существования в древних богах.

       Пересев на троллейбус она объезжала парк, где когда-то её первое свидание так затянулось, что едва не стало последним, и парк, где её последнее свидание, несмотря на то, что было кратчайшим, можно было бы назвать едва ли не идентичным первому. А вот и дом, где испанский поцелуй был острым, как португальский клинок, а португальский поцелуй огненным, как испанское канте хондо.

        Автобус её вез между домом, где её семья медленно и постепенно стала чужой для неё, и домом, где чужая семья в один момент стала родной. Потом она увидела салон, и вспомнила, что здесь ей изготовили наготу для пляжей «Ардеко» и «Эклектика», а потом и красоту «Гранж» такой пленительности, что тот, для кого она предназначалась, стал ярко выраженно неадекватен происходящему.

        На электричке… Но впрочем, здесь пора остановиться и сказать, что ничего в её поездке удивительного не было, кроме того, что ни один из контролёров не попросил её предъявить билет. Так кто же она была – фантом, или же всё происходило в загробном или параллельном мире? Нет, просто она ехала на весеннее свидание с самой собой после бесконечно долгой зимы. А что касается контролёров, так это у них бывает, на то они и контролёры… 
;

Пазл №20. Подарок на день ангела

        Мы космические бродяги, военные следопыты. В какую точку пошлют, туда летим. Сколько времени надо выжидать в бездействии, столько выжидаем. Но сейчас, на Марсе, от безделья сначала драили до блеска магнитные сапоги, играли на номера боекомплектов, а потом и вовсе спиваться начали. Пили вымененную у местных существ странную текилу-джаз (на её дне с миром упокоился какой-то гомункулюс), которая не опьяняла, а трезвила, но до такой степени, что кайф от этого превосходил состояние опьянения, да и вредно это. И в этом вредном состоянии построили мы тут Питер как на Земле. Перебрались жить в КвазиМихайловский замок. Ну, призраки КвазиПавла I & Cо. – всё как полагается.

        B cидим мы как-то у камина, пьём эту чёртову трезвиловку, размышляем обо всём: как выстоять в пытках при помощи космической магии, сколько времени может в ваккууме проработать Дуалистический миф механизма увеличения пузырей мечты. А когда совсем уже забалдели от трезвости, один стал говорить, что он покрыт сетью морщин, и что его это радует, второй – что он в сети кровеносной системы, и раз даже пытался разорвать эту систему ради свободы, но после смерти был насильно воскрешён. Я же, покрытый сетью огненной боли, завязанный в окровавленный узел страстей, промолчал о том, что было со мной, и рассказал незатейливую байку.

       Была у меня секретарша, и такие бездонные красивые глаза у неё, что всё время я делал ей относительно их комплименты. А она как-то в темноте протягивает мне коробочку и говорит: «Возьмите, это Вам на день ангела». Открываю, а там её глаза… Мои собутыльники недоверчиво уставились на меня. Не верят. Да ведь киберсекретарша с киберглазами! А, поверили. Я дальше – о том, что эти глаза для офтальмологического бильярда потом приспособил, а ей новые выписал, настоящие, человеческие. Но их никто ни у кого не вырезал. Просто выращивать их из почти что ничего их научились. Да, вот такая киберсекретарша. Но я солгал. Ведь она была человеком, и о достоевщине, разыгравшейся между нами, и о женской логике не хотелось говорить. А глаз таких чудесных как у неё, действительно на свете не было и быть не может, впрочем, новые у неё ещё чудесней…
;

Пазл №21. Два джокера
 
       «И заметьте, наш город богат не только фотосалонами с антикварными дагерротипами, на которых Духи и всякие там механизмы загробного модулирования личности…» Тут докладчик задумался, сделал непонятный пасс рукой, будто пытался перетасовать колоду, выпил тепловатой водички из стаканчика, предварительно налитой туда кем-то из графинчика, вытер платком взопревший лоб и продолжил: «Как я уже говорил, в мастерские нашего Военно-Медицинского музея заходили для того, чтобы не рассыпаться в прах и остаться в вечности. Возьмём к примеру ярчайших представителей Вьето-мыонгской мифологии: Аедие, Аеду, Ае кэбоалан, Айдие, Бен, За Зен, Зием Выонг, Зит Зиант, Зяунг, Ианг Ле, Ианг Мдие, И Ду и Хкунг, Каук, Ким Кук, Кыонг Бао Дай Выонг, Лак Лаунг Куан, Нам Тао и Бак Дау, Нгаук Хоанг, Онг Кут, Тао Куэн, Тхай Бать, Тхэн Беп, Тхэн Биен, Тхен Зо, Тхэн Лыа, Тхэн Люа, Тхэн Мат Чанг и, Тхэн Мат чей, Тхэн Сэт, Тхэн Чу Чей, Тхюй Тинь, Шон Тинь, Эу Ко. По их просьбе здесь были изготовлены их гипсовые маски, впоследствии раскрашенные лаковыми красителями. Однако одной маски не хватало, из списка одно имя под №398 исчезло по непонятным причинам, его-то маски и не хватало.

       Однако продолжим». Профессор непрестанно теребил на велюровом пиджачке медную пуговицу с доисторическим животным. Чувствовалось, что на третьем часу доклада его от бесконечных  экскурсах в древность как-то и куда-то повело. Помогал только графинчик с тепловатой водичкой. «Поговорим об интереснейших представителях Алтайской мифологии: Албасты, Албыс см. Албасты, Албын-Манаш см. Алпамыш, Гесер, Йер-су, Мечин (см. Мичит), Ульгень, Когудей (см. Хухедеймерген), Цолмон, Шулмасы. По их пожеланию были и сделаны нашими мастерами разнодеревные скульптуры их внутренних сущностей. Вот только одной не хватало. И в списке опять не доставало одного имени на этот раз под №473.» Далее, как выяснилось, мастерские для вечности запечатляли сущности не одних только мифологических персонажей, но и вполне исторических и не только персонажей по разным технологиям. Царское правительство, Временное правительство, Политбюро СССР… Странные аппараты начала ХХ века, новейшие звукозаписывающие устройства 90-ых… И каждый раз одного имени или наименования не хватало. Меня даже называют его (каждый раз нового отсутствуюшего его) антиподом (в шутку конечно)», – ни к селу ни к городу похвалился учёный. – Но впоследствии мы его выловили, он давно уже в тех местах, откуда убежать невозможно. А почему специальные мастерские всё-таки в Военно-Медицинском, а не в Кунсткамере или Эрмитаже?.. Это вопрос до конца ещё не изучен».

       В конце конференции учёному задавались ещё вопросы, он в каком-то странном предчувствии отвечал на них. Как вдруг раздался звонко-хрипловатый весёлый голос из задних рядов одетого в вельветовый костюмец с бронзовыми пуговицами с солнечным орнаментом пик, крестей, червей и бубей незнакомца: «Ну а меня-то вы не забыли?» «Кого это вас?» - спросил уже всё понявший профессор, медленно оседая на пол. В этот день кому-то из слушателей очень повезло, кому-то совсем нет, а у остальных установилось просто хорошее настроение, которое не было испорчено даже людьми в белых халатах старинного покроя, уносивших на носилках докладчика, распевавшего странные песнопения на непонятных и понятных языках как этого, так и того мира и размахивающего недопитым графинчиком с тепловатой водичкой. Незнакомец между тем взошёл на кафедру и продолжил доклад, отхлебнув кем-то предварительно налитой  водички из стаканчика…         
 ;

Пазл №22. Идентичность новых принципов принципам старых альбомов компьютерной графики

        Когда это случилось, было ничего не понятно. Есть ли Душа, для чего она, и вообще, что к чему. Памятник Петру М.Шемякина нервно теребил свои насекомые пальцы, но ничего ответить не мог. В тайных обществах осваивали агрегаты для существования внутри копированных чужих мыслей, но чему же можно было научиться теперь у них? И где, и как? И не по альбомам же компьютерной графики «Двойной телефон с вороном-секретарём внутри» или «Загорающая под голой Луной»? 
       
         Когда это произошло, на сны спящих садились птицы, бабочки и посторонние музыкальные фразы, но неположено было будить спящих, хотя во сне они знали многое. Фельд’ангелы высоко планировали с депешами по благим делам. А алкочерти соображали на троих, и каждый примкнувший к ним четвёртый был цветнее, чем радуга. Последнее было весело, но не очень. Тех, кто в течение жизни наблюдали за мной, здесь не было, но и это уже не радовало, да, впрочем, и не огорчало. Даже альбомы «Две пары очков на троих» и «Хранители зеркала времени» не согревали сердце.

        Когда это наконец настало, я понял, что нам не положено видеть друг друга, но она теперь всегда была рядом, и мы смотрели и думали вместе и о том, что от чайника со свистком до колайзера один шаг, и о том, что от ситечка для наливания заварки до нас и до будущих нас тот же один шаг. И чтобы пройти его, потребуется не одна тайна тайн, которая скорее всего и сейчас внутри нас. Но торопиться, впрочем, теперь было некуда и незачем. А вот медленно поспешать никогда не поздно, следуя новым принципам моих старых альбомов компьютерной графики «Аммортизационная маска жреца фитоларца» и «Молящиеся в инопланетном храме», которые были идентичны принципам нового существования…
;

Пазл №23. Лик Цирка Шапито

        Лик Цирка Шапито (временно выступающего в Цирке на Фонтанке) преобразился над нами в тот момент, когда я нёс её по канату довольно непродолжительное время, хотя мне показалось, что прошла вечность. Счётчик жизней на циферблате видимо заклинило. Он показывал давно уже искажённые характеристики несомой мной (такой боготворимой или враждебной?) циркачки: «Жизнь №RR-0: она туманность, принимающая любые формы, кроме ей приличествующие. Жизнь №JJ-119: она солнечная наездница с религиозно-революционной татуировкой короны на мизинце левой ноги. Жизнь №FF-73: она вышивальщица смертоносных и жизньнесущих формул. И т.д.» Неожиданно совершенно здравая мысль удивила меня: «Странно, что мои мышцы, отражённые прожекторами на аплодирующих зрителях, начали превращаться в узоры».
      
       Лик Цирка Шапито принял прежнее выражение, пока он нёс её по канату, и хотя это продолжалось целую вечность, но ей подумалось, что всё пролетело в единый миг. Счётчик жизней на её циферблате явно барахлил. Он давал о нём (таком любимом или ненавистном?) циркаче странные показания: «Жизнь №YY-25: он клон, из тех, кто хранился в 75 ящиках казино. Жизнь №WW-77: он ювелир-антипод со змеями аксельбантов. Жизнь №LL-9: он это тот, о котором написано в недавно вышедшей Энциклопедии Жестикуляций Судьбы. И т.п.» Вдруг абсолютно нелогичная мысль ужаснула её: «Что делать мне с моей красотой, начавшей окутывать зал?» Вот уже и выход в куполе цирка. Она внезапно вонзила ему в сердце невидимую миру огненную острую иглу, спрятанную в жасминовом цветке на трико. Лик Шапито раздвоился. Время пошло в обратную сторону. Одновременно резко и пружинисто он выбросил её из Цирка. Лик Шапито исчез. Время остановилось. Однако, он успел сделать серию фотографий своего путешествия по канату с индексом каждого фото: «Лик Шапито (без времени)». 
      
       Выброшенная гуттаперчево упала на асфальт, рядом с ней нашли циркониевый жетон с надписью «Раздвоенная смерть №ZZ-567. Год 2008 от Р.Х.», а на обратной стороне «Лик Шапито». Следствие зашло в тупик. А когда для выхода из тупика был найден глухо засекреченный человек, играющий роль палача как живых, так и мёртвых (декоративного, ввиду отмены казни), то надпись на циркониевом жетоне исчезла. И по заключению экспертов стало ясно, что произошедшее в своей основе имело очень мало общего с фитодуэлью, ничего общего с орнитологической дуэлью, а уж и подавно с таким понятием, как «Жертвоприношение»…
;

Пазл №24. Место дислокации

    Я гляжу на обои своей комнаты, бесконечной как аэропорт Пулково. Я плещу в них коньяком, чаем, кофием, какао. И в подтёках возникают дорогие и дешёвые лица, и они напоминают друзей, намекают на врагов, указывают на подруг. Они кричат. Собираются в дорогу. И я ухожу, я уношу с собой только лишь сделанные вот сейчас фотоснимки этих коньячны, чайных, кофейных и какао-подтёков, потому что ничего другого, кроме них, мне не надо, потому что началась новая жизнь, потому что… А в той бесконечной комнате осталась целая армада моих двойников: скромных и напыщенных, умных и глупых.

        Но мне теперь ничего не надо, кроме пути в неизвестность по азимуту, вычисленному при помощи этих фотографий. Они укажут мне всё, они объяснят мне всё. А за мной выбегают из дома мои двойники, как бы дружно лая и виляя хвостами. Я направляю их по ложному следу хитрым прадедовским методом усыпления избрания магистрального пути. И они давят друг друга, оттаптывают друг другу пятки, шапки, антеннки, спасательные жакетки и жилетки, кислородные подушки, гиппопотамьи ушки на макушке и прикольные частушки. Черепаший спурт, аллюр носорога, кенгургалоп, иноходь гусеницы, змеиный пластунский полз, чего тут только нет! Бегите, живите в иных временах и мирах телефонных станций, банков, почт, телеграфов и т.п., а мой путь неумолим, неуязвим, я в нём обрету самого себя, о котором забыл вот уже как 3 000 000 лет назад.

        Вот что я говорил обветшалым, оборванным, мокрым лоскутным обоям на стенах своей не только бесконечной, а и черезчур конечной комнаты (пусть кто-нибудь не подумает, что я живу в огромном чемодане, в шкафу или в ячейке камеры хранения). А живу я на городской свалке спонтанно регенирирущих: крупно, средне и малогабаритных отходов сверхсекретного производства, в комнате-коробке от иностранного холодильника (хотя несведущему наблюдателю может показаться, что в номере-люкс «Европы» или «Астории», в крайнем случае на «Яндексе-Мейле» или «Рамблере-Гугле») и чувствую себя превосходно, во всяком случае, лучше тех несчастных с манией величия фантомов, которых я только что разогнал, и которые (если верить СМИ с их синхронным переводчиком с адско-райсого времени на иные времена) только что объявились по адресу сверхсекретной городской свалки №764375, то есть именно здесь, где я дислоцируюсь в Животном мире, заселённом людьми, на свалке перекрёстка цивилизаций…
;

Пазл №25. Формула в виде брошки для дамской шляпки

1. Случай в Доме Книги 
          Домохозяйка З. как-то зашла в Дом Книги, чтобы там прикупить какой-нибудь женский-преженский роман. И так бы оно и случилось, да на беду взгляд её упал на переиздание какого-то старинного фолианта со смутным названием, она машинально пролистнула несколько страниц, увидела гравюру с изображением,..  и тут вдруг оцепенела и услышала голос: - Фиксируйте увиденное и услышанное! - А как фиксировать-то, если я совсем оцепенела, - хотела спросить она, но не смогла. Между тем на гравюре происходил суд инквизиции над какими-то людьми.
       - Признаёте ли вы, Галилео Галилей, что в своих трудах писали о лишь единственной как вы её называете «вселенной».
       - Признаю.
       - А вы, Джордано Бруно, признаёте ли, что разрабатывали учение о множественности миров (и может быть их бесконечности).
       - Да, это так, Ваша честь.
       - Поскольку подсудимые знают о своём наказании, и окончательное их слово сказано, прошу приступать.
       Слуги выкрасили Галилея в бледно-малиновый цвет с ярко-жёлтым Солнцем на боку, и бросили его лежать два дня на расалённом песку, после чего отпустили. Бруно был окрашен всеми цветами радуги с красными точками, напоминающими угли, и заперли в шкаф со сверхнизкой температурой во веки вечные…

2. Случай возле дома с каменным жрецом
        Пенсионерка Ш. выгуливала своего пуделька в сногшибательной жилетке, а пудельки, они народ шустрый. Пуделёк забежал за каменного Жреца дома №64 по своим пудельковым делам, и всё бы ничего, да что-то задержался он там, а пока он задерживался, Ш. вдруг услышала и увидела почти то же, что и вышеуказанная З. Хотя с небольшими изменениями: Галилея заперли в морозиловку, а Бруно аккуратно расположили лицом в раскалённый песок...

3. Случай в лавочке аксессуаров для неконтролируемых вселенных
       Широко известная в узкий кругах фотомодель Ф. зашла как-то в бутик аксессуаров для неконтролируемых вселенных, чтобы купить себе что-нибудь эдакое такое какое-нибудь к кусочку материи, который она почему-то называла платьем, но выбрать ничего не успела, поскольку раздался голос и… Вот только Галилео и Джордано за то, что разрабатывали учение о бесконечных вселенных, сначала их выкрасили чёрной краской, а потом прикончили током высокой частоты, затем хотели было для верности оттяпать головы гирей, да почему-то раздумали.
 
4. Случай при рассматривании раздаточного материала «Одежда во времена крестьянских восстаний»
       Преподавательница истории костюма М. сняла с себя всякие побрякушки, чтобы не казаться финтифлюшкой (той ещё штучкой), надела платье с серьёзным декольте и пошла в институт, где в этот день работала со студентами по раздаточному материалу «Костюм времён крестьянских восстаний Хлопка, Болотникова, Разина, Булавина, Пугачёва (впрочем, это была крестьянская война)», как вдруг… В общих чертах с ней произошло то же, что и с Ф., вот только Галилей и Бруно (за те же заслуги, что и в случае с Ф.) были выкрашены золотой краской, вознаграждены и удостоены высоких почестей и чинов. После этого зрелища М. посчастливилось пронаблюдать ещё и за другими вариантами событий с Галилео и Джордано.   

P.S.
         Свидетельства четырёх дам (из которых одна была, впрочем, в некотором роде как бы лжесвидетельницей) были различными (тут трудно даже сказать, в какой мере больше – адекватными или же не адекватными). Однако их рассказы были выслушаны с величайшим вниманием. И их пригласили встретиться всем вместе чуть погодя. И показали новейшую разработку: формулу бесконечной одновременности одного и множественной конечности другого миров вселенной и их идентичности при нахождении наблюдателя в разное время в одной точке, или же в разных точках в одно и то же время (это же и для n-ного количества наблюдаталей). Формула была выполнена из изумрудов на платиновой плате всего сущего в виде брошки для шляпки, и подаренные им все её 4 экземпляра вместе с 4 шляпками (за необычайной важности их сообщения) пришлась всем нашим героиням по вкусу!..
;

Пазл №26. Притча о Земле

        Так получилось, что она никогда не видела Земли. А когда оттуда эти двое прилетели на её планету, то недолго бегала она вдогонку за своим беззаботным (не менее золотым, чем её волосы) золотым обручем юности, ничего не ведающей, кроме юности. Кроме обруча у неё были три заветных шкатулки: с весной, с зимой и с бабушкиным напёрстком. Но речь сейчас не об этом, а о том, что она выбрала не того, кого бы следовало ей выбрать. Выбранный же ею расселил своих уже взрослых детей богдыханчиками по кольцу астероидов, а сам, (здесь так было принято), в течение всей жизни наблюдал за другим претендентом на её руку, постепенно вызнавая всё о нём, теряя самого себя и становясь им. И он стал им, но только внешне. Внутренне же этот фокус почти не удался. Тот, за кем велось наблюдение, с выкачанными его счастливым соперником силами силами, перед тем, как лечь в приспособление для Загробной жизни, сказал ей, что летит на Землю.
       - Почему туда?
       - Потому что Земля это всё.
       И он умер, но, лёжа в стеклянном саркофаге был уже не собой. Он был тем, кого не удалось победить. И он, что характерно для ближнего Космоса, самовоскресился на Земле. В настоящем СПб.

        Она жила в стариннном особняке внутри копии Петропавловской крепости, где якобы победитель держал её на бриллиантовой цепочке шикарной жизни с лакеями, с яхтами и проезжающими драндулетами мимо нищих и больных, жизни с музейными посещениями экспозиций былых традиций мещанства и купечества, с назойливой рекламой формулообеспечивателей при временной умственной неполноценности здешней жизни, которую она безуспешно пыталась трансформировать при помощи остатков юности.
   
        А якобы победитель (ставший внешне полной копией того, кто уже не вышел здесь из приспособления для Загробной жизни), тот, кого она выбрала когда-то, тосковал о Земле и понял, что зря прилетел на эту планету. И велел кремировать себя живым, забить пеплом жерло нейтринной пушки, и отдать последний салют своему поражению. И после выстрела, в созданной им здесь по подобию земной берёзовой роще, там, где падал пепел, возникали различные его прозрачные эфемерные сущности в плащах для подкрадывания и в туфлях с присосками на подошвах для бесшумной ходьбы по потолку, с паучьими крыльями и в бронезаврожакетах и т.п., и детишки иголками от ежей и дикообразов прокалывали их и смеялись от весёлых хлопков. Она же привела свою нагую душу, прикрытую лишь тенью молодой загубленной жизни, да осенними паутинками в хоровод теней берёзовой рощи. И наполнила рощу светом своей души, которая вскоре телепортировалась на Землю. И она воскресла там, что характерно для ближнего Космоса. В настоящем СПб. И, наверное, соединилась со своей половинкой. А на найденном в копии Петропавловской крепости планеты её юности золотом обруче была с трудом прочитана полустёршаяся надпись, процарапанная застёжкой от колье: «На Землю, к тебе, отвергнутому мной, потому что Земля это всё…»
;

Пазл №27. Красавица с розой и человек в чёрном

         Раздался звонок, появился незнакомый гость. Это был один из так называемых «людей в чёрном», появляющихся у тех, кто когда-либо видел НЛО. Она видела тарелку, потому и поняла всё сразу. Окостеневшими пальцами он дотронулся до антикварного «Ремингтона», потрогал безразлично маятник старинных часов с вензелем «R-A». Посмотрев на обручальные кольца её тонких пальцев, а потом и на неё взглядом рыбы, уже давно вытащенной на берег, спросил: «Расскажи, как ты отдаёшься и как берут тебя». Она поправила алую антикварную розу для игральных карт в причёске, потом бросила её на пол, поправила кружевной испанскую шаль, распустила волосы и поняла, что ему давно всё во Вселенной безразлично, но отказать ему не смогла. Закурив сигару он сел у камина в кресло с едва шевелящимися драконокомодными пупырчатыми подлокотниками и жукольвиными ножками и погрузился в полусон-полузабвенье.

        Она рассказывала об электричке, в которой ехала с тем, из далёкой юности, и они сидели вместе, и деревья, станции и домики, словом, весь мир вбегал в них, чтобы наполнить их радостью своей скорости, и потом годы спустя они тоже ехали в пригородной электричке, но сидели друг напротив друга, и целый мир вбегал в неё и убегал от него…
        Она говорила о Зачатии от нуворишей-фабрикантов, за фу-фу доставших себе жизнеобеспечиватели одновременной жизни в пересекающихся мирах и по обыкновению лихо гуляющих на крейсере «Авроре» с девицами лёгкого, среднего и тяжёлого поведения.
        Она повествовала о странном существовании жён тех учёных, которые по команде «Полный вперёд!» погрузились в изучение поедания пауков друг друга и поменялись с победителями сущностью для увеличения скорости…
        Как она отдаётся и как берут её… Но весь мир был неотделим от этого для неё, поскольку она была женщина.
       
        Между тем в процессе этого повествования тонкая музыка ажурных лепестков барокко её духов улетела ввысь. Прекратился и запах жидкости для бальзамирования с остановившейся бесконечностью криогенного холода от её гостя, так как человек в чёрном, сидящей в кресле у камина и курящий сигару, уже не сидел в кресле у камина и не курил сигару, потому что от него осталась лишь горсть пепла в виде смутно видимого узора формулы энергии вечного безразличия…   
;

Пазл №28. Поиски нового эгрегора

        Мариинский театр, наука с жизнеобеспечивателем жизни в пересекающихся мирах, жена с детьми остались на Земле, маша ему рукой…

        Когда он понял, что эгрегор алкоголя скоро полностью разрушит его, то решил искать нового эгрегора. А вокруг 10% получали всё, остальные ничего, старые заводы уничтожались, новые не строились, ТВ внушало, что деньги… И он нашёл эгрегора, это была внутренняя эмиграция. Когда он в ней очутился, то неожиданно для себя обнаружил, что в ней находятся едва ли ни все здраво, и просто, и хотя бы как-то мыслящие знакомые ему люди. И он понял, что это на эгрегор, а какая-то естественность, и нужно продолжать поиски дальше. Очередным новым эгрегором стала криптоамнезия, то есть вера в то, что им когда-то прочитанное, прослушанное, увиденное в классике и в новейшем искусстве есть его личные воспоминания. И всё шло вначале как бы ничего, а потом эдак как-то совсем никак. Ему предложили веру в НЛО. Но как и зачем в них верить, он не понимал, ведь они и так существуют.  Он ведь помнил как, производя наблюдение над Бермудским треугольником ещё до Карибского кризиса выменял у средней воспитанности гуманоида на комплект карт, костей, нард, домино, шашек и шахмат  фляжку с эмблемой непонятной птицы, со странной жидкостью и корешками плюс дружеское рукопожатие трудящегося иных миров вместе с телепатической инструкцией: как, когда и при каких обстоятельствах пользоваться напитком (а за обнаружение этого – понижение в чине за запрещённные действия в условиях приближённых к отдалённым). Во время событий у Фолклендов несколько глотков этого напитка прогнала кровь по его застывшим от напряжения жилам.
 
       Весь в думах об эгрегорах ему удалось незамеченным сесть в один из неизвестно для каких экспериментов законсервированных «Мигов» с вертикальным взлётом. Жена с детьми осталась на земле, маша ему рукой… Он пил и пил из фляжки с эмблемой неизвестной птицы и наконец выпил всё её содержимое. Стрелки приборов, казалось, ещё немного – и вылезут наружу из орбит. Он летел всё выше и выше. Там не было эгрегоров. Там не было ничего, кроме той, которая однажды вдруг вышла из его номера в гостинице и больше не вернулась. Но она говорила, что не в страсти или в уме сердец они встретятся однажды, а в страшной скорости на бесконечной высоте… Что же касается жены с детьми, то они давно погибли в военном городке Нагорного Карабаха, просто перед вылетом он всегда представлял их стоящих у взлётной полосы и машущих ему руками…

         Среди успевших подъехать как раз до взрыва один из знавших его врачей медицинской машины удивился, что лицо пилота в кабине почти совсем не изменилось, разве что… Но от падения с такой высоты ещё не такие изменения могут произойти, хотя поговаривали, что инопланетяне иногда подменивают близких к гибели лётчиков на неизвестно кого и пока что неясно с какой целью. Но достигших бесконечной высоты нельзя было подменить…   
;

Пазл №29. Шеврон гуманоида

         За 3 пуговицы гуманоида, начищенных до свергумоноидального блеска порошком из рога мультимедиазавра мне разрешали искать её отраженья на предметах прозрачного цвета, в глазах цвета прощения и непрощения грехов. Я пытался обнаружить её местонахождение, используя метки-татуировки, обозначающие пропащих и спасённых. Собирая в ночном лесу афоризмы для чужих господ я дивился маскараду расфуфыренных Флоры и Фауны и тому, что она когда-то была участницей этого маскарада зообалета, биооперы и фитомузыки. И лишь разбирая фагот как автомат Калашникова и автомат Калашникова как фагот возле Парка Победы, или же, штудируя «Книгу учёта скота и населения», мне удавалось забыть о ней.

        За целых 7 эмблем в виде 7 формул с погон гуманоидов мне удавалось слушать то, что обычно рассказывают идентично: и то, что было, и то, чего не было о внеземных контактах с такими, как она. И я вникал в каждое сказанное слово. Описания контактов отражают, к слову сказать, тот технологический уровень, который был достигнут человечеством к данному времени. Тут уместно было бы вспомнить и о протей-психоидном феномене. «Протей» - здесь обозначает изменчивую природу феномена, отражающую веру данного времени и связан с психическим состоянием наблюдателя. Протей-психоидные феномены имеют мифологические характеристики и напоминают сны, в которых удавалось найти упоминание о ней.

       Я расскажу о «разметчике», утройстве явно внеземного происхождения, которое случайно оставили в режиме холостого хода, и оно оставило странные следы, и я долго шёл по этим следам, хотя получал предупреждения по телефонным номерам, не включённым в телефонные справочники, о том, что этого делать не надо. И я был счастлив, словно выученная наизусть таблица эквивалентов для жизнеобеспечивателя существования в зеркальном коридоре, когда добрался по этим следам до машины, останавливающей приказ умирания и запускающей механизм старения в обратную сторону, сопровождающийся накоплением лиц. Идти оставалось недолго. Вот за холмом показалось деревня, и подвыпившые на пирушке местные жители лаяли стихами, мяукали Имена из газетных лозунгов, танцевали кадриль Витта, мазурку Паркинсона, хип-хоп Альцгеймера и дивились на мои так и не пригодившиеся крылья. – Откуда ты прилетел? –
спросили они, дыша перегаром. – Отовсюду, - ответил я. Всего за 1 шеврон гуманоида из кожи сириусного хамелеона они показали гамак из перьев попугая ара-ара, в котором жила она. И я увидел её такой, какой она стала до того, как узнала меня, и после того, как я бросил её, и такой, в какую она мутировала благодаря мне, и понял, каким стал я сам вследствие этого, и бездна бесплатно разорвалась вдоль-поперёк меня, когда она (а её было три) вышла из гамака, мысли которого разлетелись на все четыре стороны света и тьмы…
;

Пазл №30. Новый инвариант «Фолианта существования миров»

       Кто-то работал после смерти контролёром в Планетарии или в троллейбусном парке, кто-то бухгалтером при книгопечатном деле или же в мясной лавке. Кому как нравилось. Кто-то не выкамаривался, как и все хранил свои прошлые и будущие воплощения в виде разнопузырчатых одинаково булькающих жидкостей в квадратных стекляхах для дыма заморских воспоминаний, кто-то отчебучивал имплантирование шибко мыслящих медуз в свой мозг. Как и при жизни копили лёд для огненного лета и огонь для ледяной зимы, ночь от ужаса бесконечного дня и день от страха бесконечной ночи, постепенно привыкая к такому существованию, и уже не веря, что когда-то жили, а теперь не живут, впрочем, какая разница? Злые воевали против добрых, добрые против злых. Периодически и те, и другие образовывали кланы со смешанным контингентом. Часовщики продавали время, временщики покупали, а потом перепродавали. Что касается жизнеобеспечивателей существования alter ego в себе самом, то их получали бесплатно, но кому-то они были необходимы, кто-то пользовался ими не по назначению, а кто-то вообще выкидывал на помойку. Чувства, эмоции, сны, воспоминания, верования и суеверия, мечты и т.п. хранили в банках и получали по пластиковым карточкам в банкоматах. Были недоверчивы даже к целенаправленности полёта стрекозы, а верили научнопознавательным фильмам о случаях отсутствия наблюдения за Инсектоинцестом в гумоноидальных цивилизациях. Кто-то не выпендривался, как и все пришивая к своей живой коже не менее живые пуговицы, шевроны и эмблемы иглой для философских инъекций и ниткой для послеоперационных швов, кто-то выкаблучивался, выращивая второе лицо на затылке.
   
        И когда протрубил Архангел, что пора воскреснуть для Страшного Суда, то не могли не удивиться оригинальности звука нового джаза! А когда поняли, что значит этот звук, ужас охватил всех, и в панике, давя всех и вся и давясь поперёк-вдоль себя, стали превращаться в животных, рыб, птиц, земноводных, насекомых, чтобы мимикрировать и скрыться в неизвестном направлении: кто под землю, кто в облака, кто на другие планеты. Но не расчитали: раздался трубный зов Архангела Животных, сзывающего на Животный Страшный Суд. А живой и мёртвый миры тем временем постепенно стали заполнятся совсем другими жителями и нежителями, у которых даже татуировки были наколоты в зеркальном положении, и шурупы, ввинченные в головы для лучшего запоминания инструкций, были не из пружинномеханического часового железа, а вовсе даже из другого.
 
         Но на всё на это смотрели из-за оконных стёкол те, кто находился в хомосапиенсариумах для загробной жизни; существа с непонятными формулами, дамы с цветками для игральных, гадальных и топографических карт и кой-какие людишки с табельными пинцетами для снятия живых мыслей из-под гербарных стёкол – смотрели и писали новую бесконечность инвариантного «Фолианта существования миров»…
;

Пазл №31. Право последней брачной ночи

        И миллиметровость её каблука, переходящая в отточенное до полной неизмеряемости остриё, напомнила всё сразу ударом в моё наглухо заколоченное сердце… И мне приснились яблоки, растущие без яблонь на месте перезапроданной люстры Елисеевского магазина; Календарные мифы киммерийской симметричности и ассирийской ассиметричности; парикмахерские и салоны красоты с пультами управления пучком информации; птицы судьбы, соединённые с птицевладельцами разноцветными нервами так, что непонятно было, кто от кого зависит…

       Когда я проснулся, то стал вспоминать обещания загробной жизни с чудесами 78-го в третьей степени уровня, с индексом 760 безмерного страдания, с волшебством горя 43%-го порядка и безномерным блаженством №48. Дать бы по мордасам ватерпасом тому, кто это обещал… Я вышел из дома. А в городе всё было обыденно и банально. Кто-то хвалился новой флэшкой с оригинальной памятью, позволяющей забыть все благоприобретённые предыдущие; кто-то прятал под полой видеожучок, предназначенный для продажи. Ценились видеожучки с сверхреальной инфорамцией: вот на одном какой-то господинчик подбрасывает к потолку серебряную ложечку, ловит её левым ухом и протоколирует удачные подбросы, вот какая-то дама заказывает возле чана с кипящей биомассой создать себе любовника на основе синтеза вживлённых в биомассу памятей из чипов предыдущих любовников, но создаётся крупье, предлагающий сыграть в беспроигрышную лотерею фотосинтеза растворяющихся и исчезающих в ноосфере реликтовых  фантомов теорий и изобретений, которые могли бы появиться на свет хоть сию же минуту. Мы как-то сыграли как-то в беспроигрышную лотерею и проиграли. И нам торжественно были выданы специальные медальоны с выгравированной каллиграфической надписью «Проигравшему в беспроигрышгую лотерею, существующую 1000 лет», и мы этими свидетельствома были несказанно горды, потому что выдававший эти жетоны старичок-академик ни капли не похожий на жулика и в модном фраке сказал, что это великое счастье, когда какая-либо система даёт сбой, что лишний раз доказывает, что исключения лишь подтверждают правила и что ничто не вечно под Луной!»
 
        И вдруг всё кругом оцепенело. Как же я мог забыть, что во время моего кремирования после ликвидации, перед самым финалом мне по моей молитве был дарован высшими силами ещё один вариант права последней брачной ночи на земле и первой на небе?.. И миллиметровость её каблука, переходящая в отточенное до полной неизмеряемости остриё, напомнила всё сразу ударом в моё наглухо заколоченное сердце… 
;

Пазл №32. Орхидея холодной войны

      Холодная война. Порою переходящая в зашкаливающий огонь с крутящимся в мозгу колёсиком с насечками: Бангладеш, Лаос, Алжир, Бангладеш, Эфиопия, Даманский, Северный Йемен, Сирия, Куба, Ангола, Мозамбик…** Ощущение заклёпок оборонной мощи брони со всё разрастающимся интересом к заклёпкам того образа жизни… Авианосцы… Полёт над ночными огоньками мыса Горн, так похожими на огоньки родного Владивостока… Приходя с задания он пил коньяк в непрывычных для других умеренных дозах и трезво и расчётливо играл в преф. В картах ему был фарт, а вот в любви везло как псевдоутопленнику (впрочем, раз на раз не попадало). Но нечто, а что, он никак не мог понять, что, жило в нём, вызывая ужас, и лишь шутовскими приёмами могло заглушаться. И дурачилась вся компания, словно Карлики из сказок, и дурачился он, и на сердце становилось легче.
**И с такими нонсенсами, когда восточноберлинцы умудрялись работать в западном Берлине, а западноберлинцы – учиться бесплатно в восточном. 

       Случалось (а о таких случаях говорить было запрещено) самолёт как бы застывал в воздухе. И он оказывался в совершенно других мирах или временах, а когда возвращался, время на часах было тем же. Он бывал запросто в мире протоатлантов, где конфликты между странами решались путём выставления каждой стороной своих гладиаторов, и их массовый бой можно было наблюдать в огромном хрустальном шаре любому, имеющему таковой, а монтировался он довольно легко в любой мрамор дворца (имей только дворец, и дело в шляпе!) Его тоже приглашали принимать участие в подобного рода мероприятиях на ставших уже знакомыми аренах, и он не отказывался. Но нечто ужасное, жившее в нём, гнало его к магам и чародеям, и те говорили что-то невнятное о холоде, инее, снеге, узорах на льду, хотя всего этого никогда не видали в глаза, а однажды даже дали ему зачем-то дурацкий жетон из впитывающего информацию металла. Он, не разглядев его толком, засунул в пачку сигарет.

        В мире пропавших без вести, на непривычно классифицированной планете за пределами Галактики, где культивировалось учение о группе людей, могущих даже и в небольшом количестве изменить любую ситуацию путём свёрхнапряжения сил, он тоже получил похожую на такой жетон железку (но не впитывающую, а отдающую информацию) от каким-то образом заплутавшего здесь своего давно уже умершего дальнего родственника, и словно в неком сонном забытьи, куда-то запихал железяку. А родственник всё продолжал говорить о том, что он болен, о войне, и всё никак не мог остановиться, и снова говорил, что они теперь должны всегда вместе участвовать в военных действиях, и опять никак не мог остановиться…

        В далёком будущем (а о недалёком ему рассказывали такое, что он отказывался верить, и вышло так, что он даже не разу и не побывал в нём), итак, в далёком будущем он на прощаньи целовал её глаза, а она, не веря его рассказу о горящей точке в одной голове, которая одновременно появляется и в других головах, тайком положив в его карман металлическую пластинку с вариантом вновь пересчитанного кода Вселенной,  шептала ему об орхидее с болезнью холодной войны (без которой невозможно здоровье), живущей в нём…

        Когда он очнулся, то, как и всегда, весьма смутно помнил произошедшего с ним там, а особенно то, что касалось его орхидеи. Он возвращался с задания. У второго пилота и штурмана сердца не бились уже с пол-часа, а его сердце болело так сильно, что пришлось включить регистратор собственных псевдосмертей. Почему-то всплыло воспоминание о том, как, будучи в командировке, пошёл в Эрмитаж, как экскурсовод, которая впоследствии стала его женой, рассказывала о древних цивилизациях и связи их с ходом планет… Неожиданно он почувствовал, что в кармане что-то есть. Это была какая-то металлическая пластинка. Жетон и ещё какую-то железку он затем обнаружил в смятой пачке сигарет. На всех трёх был выгравирован одно и то же число. Приборы работали нормально. Машина летела на высоте 10000 м. над Атлантическим океаном туда, где нет времён. Во всяком случае, так ему казалось…      
;

Пазл №33. Завсегдатай военного зоомагазина

        Я был не более и не менее, как один из тех, кто расходились разновременными тропами для того, чтобы сойтись потом здесь, в одной точке Истины. Я окунал руки по локоть в манускрипты, и священный огонь строк цифровал мою кожу. Я систематизировал сведения об испытаняих аппарата, фиксирующего наследственную информацию и передающего её от одного биообъекта другому (а в неудачных случаях у мух появлялись глаза в разных местах). Одновременно составлял картотеку сведений об ару – маленьких лягушках, которые могут собираться в элегантного молодого человека, от которого женщины рожают потом множество лягушат. И всё чаще и чаще мне казалось, что я веду с кем-то невидимую игру, для которой боги в каждой новой партии придумывают новые правила. Чтобы отдохнуть, я шёл гулять по городу и заходил в военный зоомагазин у Гостиного Двора. Среди разных лягушек были здесь и такие, что носили имена дислокаций Русско-японской войны**.

        Его ранили у оз. Хасан. Он лежал на холодной земле в сапогах с подмётками из бездымного пороха, и всё его пять механических часов показывали разное время, а застёгнутые на все пуговицы хамелеоны вскрывали крокодилу брюхо и вынимали из него кроме всего вместе с останками тела пять весело тикающих механических часов… Он вспомнил об этом бреде, когда очутился в военном зоомагазине Северной Пальмиры, где ползали ящерицы***, словно бы вышедшие из Космогонических мифов, с именами разных мест, в том числе и возле оз. Хасан***.

        Я замерзал у реки Халкин-Гол. Мне чудилось что-то из будущего. Счётчики посещаемости сайтов и их киберкачества. Уравнение Дрейка, при помощи которого определяется число цивилизаций, с которыми у нас есть шанс вступить в контакт. Информационнае комплексы умерших помогали мне вычислить точки невозврата среди ботанических костров из очеловечивающихся шахматных фигур. Потом словно бы тени наклонились надо мной, и {…}, исчезли через некоторое время в метели. И всё-таки меня отыскали и дотащили до своих окопов. Когда я потом входил у Гостиного в военный зоомагазин, напоминающий биорегулятор внутриличностных соотношений, меня не могло не удивить то, что тут жужжали и махали крыльями жуки с именами мест боёв на Халкин-Голе****.

        Он тогда часто выезжал ио делам секретной библиотеки, получив лицензию на просмотр снов вида «Z». Он ознакомился с делами о новых манкуртах, людей с моделированным под боскопа мозгом, с приходившими со своими вдовами оформлять канцелярские дела, изучал легенды о бросающих фуражки за борт и не имеющих тени, прибивших крыльях альбатроса к мачтам, отыгравших свои души у Морского и высвистывавших хрономиражный ветер. Он исследовал диалекты шепчущих в пустой кувшин плохие слова, наглухо закрывающих его крышкой и бросающих вдребезги в бездну с мачтовых сосен. Но стремление посетить военный зоомагазин города св. Петра хотя бы с алхимической и астрологической целью было слишком велико. И вот он в нём. Здесь пучили глазища и махали плавниками рыбы с именами Советско-японской войны***** .

        Меня срочно вызвали в Японию. Хотя в моём преклонном возрасте лететь было тяжко, я полетел. В иллюминаторе сверкали грёзы о реальном: о зарывших страхи в землю, о профессоре (не обо мне ли?), вычислившем, что победили благодаря цвету формы. (Однако, одни содержали его в ящике с железным порошком, последующие – в стеклянном шкафу, вновь пришедшие вообще выкинули его на свалку, из которой он (не я ли?) иногда выползал в вояжи). В облаках я видел поклоняющихся ложноинформационным богам; сквозь хрустальные шары виделись возможные варианты будущего, ловушки на людей и биоэнергетические схроны из упругого воздуха. Я вспоминал, как увидел улиток, ползущих по бетонному столбу вверх и засыхающих, хотя чего казалось бы проще – не цепляться за столб и просто упасть вниз в свежую траву. И я упал. В спецхране Военно-Медицинского музея Токио меня подвели к витрине, где под стеклом были выставлены{…}. Дескать из этого смодулированы изменённые личности, и я в том числе, и модуляция продолжается. Но мне было тогда уже всё равно, я мог контролировать уже не только что мне показанный процесс, но и управлять самим собой, таким какой я есть и таким, каким мог бы быть при иных осбстоятельствах, особенно в те моменты, когда в военном зоомагазине у Гостиного Двора рассматривал раскрывающих разноцветные клювы птиц ******.
_________________________________________
** Лягушки: Ляодун, Ляоян, Шахе.
*** Ящерицы: Хунчунь, Безымянная, Заозёрная.
**** Жуки: Номон-Хан-Бурд-Обо, Хайластын-Тола, Баян-Цаган.
***** Рыбы: Хинган, Синьцзин, Маньчжоу-Го.
****** Птицы: Аомори, Кагосима, Шицуока.
;

Пазл №34. За гранью иллюзиона

        Мерчендайзеры иллюзиона надевали тяжёлые часы вместо гирь на шею – и в воду времени космических исследований возле Марсового поля! А здесь биодома из гигантских ракушек, панцирей и чешуй. В их чревах амфибий на коже перпендикулярные фортепьянные клавиши. В биодомах целесообразно играть на аккордеоне встречи с ней с листа, и вспоминать, как когда-то из её головы вырастал нежный разноцветный веер утра, и можно было играть на нём как на лютне, и мелодия напоминала шахматную партию, движущуюся в обратном направлении и сопоставимую с врастанием жасминового куста в интеллект носорога. А теперь приходится прятать за спиной фиолетовый флокс, идентичный фиолетовой розе, оттеняющей её красоту на её живом захоронении на вышке для прыжков в бездну с зонтом и с надетым вместо шлема псевдочерепом псевдоманкурта.
 
        Между тем на черепах номинального директора иллюзиона, теневого номинального директора иллюзиона, псевдономинального директора иллюзиона и директора – серого кардинала иллюзиона вырастали наросты в виде фигур из квазипространств. А их портреты поражали разнообразием галстуков – копчёных, сырых, живых, жареных, варёных рыб. Москитные сетки, ручки для ношения черепах в стиле панцирного рококо, свистки для одновременного отпугивания гнуса, курения и пускания пузырей – вот их непревзойдённое оружие! Разговор же между портретами происходил посредством лихорадочного обмена чередами краплёных карт и карнавальных масок из чемоданов из кожи инопланетян. А ортодоксши аттракциона катальной горки со спецэффектом жука раздевались донага перед портретами вышеупомянутых директоров, и те питались их наготой.
 
       Между тем супервайзеры иллюзиона шептались с Космосом этого жжужжука в улиточных каравеллах с парусами нот дерева со спидометрами, манометрами и хронометрами, расцвётшего пышными ароматическими формулами для определения дамы с позвоночником из морских звёзд, на которой не было ничего, кроме кожаного цитатника беспрецедентно нагих Флоры и Фауны. Заклинающий палисандровую рыбу игрой шипом крылатого ската на чешуйчатой скрипке пытался заклинать и эту даму словно бы беспрецедентную формулу. А из головы его торчали рычаги управления, и каждый мог управлять им, не понимая того, что таким образом тот управляет ими. Впрочем, на карусели театра военных действий вневселенских цивилизаций бывало ещё не такое.

       А в час провайдеров иллюзиона, когда из меднокупороной стены бегемотовые руки абажуров – одна просит милюстыню, а другая даёт на чай, а в вечернем городе уже горят галллюциногенные люстры и отрезвляющие фонари, ярче, чем отсутствия стабилизаторов финансовых неадекватностей, в этот час в мозгу вспыхивает «1551». Это значит: союзные республики, и они же, но уже в зазеркалье. И это так же точно, как и то, что имевший срок по-своему любит тюрьму, для воевавшего – лучшее время война, а для больного болезни со временем становятся родными. И всё это с ненавистью к ним в симбиозе, который, не исключено, ещё сильней, чем симбиоз её (да-да, той самой), её скрытоинтимной молнии с не менее интимными показными брошками. Вот они, - @артефакты ’’11D’’ аттракциона крутящихся под ногами телефонных дисков - скажите вы, но ошибётесь ли?

        Вряд ли. Но вот они, промоутеры иллюзиона! А где же экспериментаторы великого перехода, построившие мир витапальто, хомоплатьев, шинелесапиенсов, мир с биоскульптурами всех живших когда-то, с взвихренными огненными мыслями, живущими отдельно от их владельцев? И барышня с инопланетным узором параллельных жизней на животе, с пышной причёской из осенних болотных птиц, смотрящая с колеса обозрения из-под павлиньих перьев сквозь кабинет ужасов, совмещённый с комнатой смеха, куда-то вдаль, вам ответит: «Да вот же она, старая гвардия карнавала!» И только тогда вы наконец-то поймёте, что вышли за грань иллюзиона…
;

Пазл №35. Ошибка. (Незаконченный рассказ)

   Нашему герою, который был писатель и критик и публиковался под псевдонимом К. были нужны тогда какие-нибудь цитаты из творчества Ф. При помощи «IE8» он нашёл такую: «Ты уходила в страну зелёного князя: море, траву, деревья. Погружалась в угодья красного герцога: огонь,  кровь, вино. Ты улетала во владения синего графа: небо, лёд, туман. Перемещалась в усадьбу жёлтого барона: песок, лимоны, солнце. И всё это, одновременно приходя ко мне. Я тогда носил чёрный берет с древней серебряной эмблемой…»

       «Гугл Хром» выдал: «Какие существа живут на окраинах? Да такие, же, как и в центре. Ходят в хамелеоновых жилетках и в лягушачьях платьях, в ангельских фильдекосовых колготках, на дьявольских шпильках и каучуковых подошвах. Ходят, не зная о том, что в их головах пули слов, что они давно убиты ими, так давно, что забыли то, что здесь ходят и те, кто убил их, ведь они одеты так же, как и все, также приходят домой, пьют вино, как и все закусывают фальшиво-золотыми словами…»

        Через «Сафари» он узнал вот что: «Я выиграл в карты отключатель времени при сохранении временных энергий и скоростей. Я включил его и смотрел, как на мои неподвижные ботинки и на её неподвижные волосы не падают осенние золотые листья, а солнце по-прежнему с солнечной душой. Но цвета его души не было видно. По сути дела я тогда выиграл всё, но не стал богаче. А когда проиграл в кости это устройство, то не стал беднее. Мы шли по аллее, и на нас падали листья, но солнце было золотым такого золота, словно у него болела душа…»
         
        Вот что помог найти «Мозилла Фаерфокс»: «Я снова пришёл в трампарк №1. Я вспомнил, как был здесь давно, и ты уезжала от меня в разные стороны на разных трамваях. Их было не так уж и много, а я не знал за которым бежать, чтобы остановить тебя. В окне №Н-7385 ты целовалась с кем-то в сером пальто, в окне №Ж-0932 вместо с кем-то в сером пальто махала мне рукой, а в окне №Э-5834 отчаянно отбивалась от того, кто был в сером пальто. Я носил тогда такое. Я смотрел на тех, кто был и в чётвертом, и в пятом трамваях… Я не знал тогда, что в этом парке давно нет трамваев, потому что ещё не скоро ещё поймут, как необходимы эти (словно бы их по-новому изготовил некий мифический Кузнец) устройства для одновременного движения в разные стороны времени бытия для приезда, наконец, в точку, где столкнутся снова Добро и Зло, и будет снова вера в то, что Добро и Зло это не одно и тоже!»
       
         Поскольку «Oпера», и т.д. продолжали показывать совершенно разные цитаты, К. пришёл к выводу, что писателя Ф. не существует, о чём и не преминул написать. И это погубило его статью, так как в ядовитой рецензии на неё было написано о злонамеренном умалчивании писателя (тут называлась подлинная фамилия К.), который в раннем творчестве носил псевдоним Ф. 

P.S.
        К. писал эссе для того же, что и все: рассказав что-то новое, узнать что-то новое; в явной или скрытой форме призвать к вечным истинам или же не призвать к ним. Но он только сейчас осознал, что, анализируя, он постоянно ставил новые вопросы, а за новыми горизонтами постоянно кто-то скрывался, встретиться с которым ему хотелось всё сильнее. (Теперь уже понятно – с тем, кто постарался, чтобы он перестал знать что-либо о Ф., с тем, чьим идентификатом (хорошо бы, если лучшим) К. являлся так же, как и авторы смутно сопрягаемых по стилю цитат.) Используя «IE9*», ему наконец стало ясно, что это был…
;

Пазл №36. «2,34» и «1,92»

   Мы ели серебряные лекарства, закусывая их сладкими механизмами, и выковыривали из зубов ровно 73 шестерёнки. Но на сколько гвоздей подбиты подошвы наших сапог? Также на 73. «73» - это танец существ из засекреченных лабораторий прошлой и будущей Атлантиды. А давно ли ты начала обмахиваться веером из зарифмованных перьев этих забытым Богом лабораторий, в которых огненные капли вытекают из ржавых кранов за шивороты портретов министров юстиций, щеголяющих без шляп? Трудно сказать, давно ли, ведь прошло 73 единицы времени…
      
        Мы часто поём песни прошлой и будущей Атлантиды, сами не зная о чём. И от этого устройство по производству индивидуальной кожи работает вовсю. Мы обшиваем этой умной кожей дома. И дома становятся мыслящими существами с прилегающей брусчаткой, со швейными  машинками Зингера, расправляющие коварные крылья мыслей, на которых швы эксцентричны как игры в жмурки на межпланетных станциях. Ты тоже играла в жмурки в царстве сна. Теперь поиграй наяву. Вспомнишь ли каталог нереализованных снов и меня, кто помог тогда тебе расшифровать их в будущем календаре? Мы были как и все, кто отказался смотреть правде в лицо. Но ложь, вот кому мы смотрели в лицо. Магнитными однополюсными взглядами Культурного героя Зоологического музея. И тот, кто выходил из себя, тот как заводной часовщик трезвел от любви. И наши объятья нельзя было систематизировать по таблицам вновь пришедших хозяев ушедших в забвенье рабов, чьи снежные обрывки текстов леденили в памяти вычурные шрифты с доисторическими узорами будущего. Мы шли обнявшись, и твоё схваченное первым морозом бузиновое платье трепал мой соперник – осенний ветер, и вот уже листья летели сквозь нас, а мы сквозь листья, словно бы информация по поисковым системам интернета о том, что твой шарм превосходит шарм среднестатистической феи в 2,34 раза, а мой интеллект – интеллект среднестатистического дракона в 1,92.

        Да, теперь мы знали об «1,92» и «2,34», но не догадались о том, что без реализаторов жизни в материальный сон в непересекающихся мирах взлёт с крыш магазинов сновидений и т.п. строго воспрещён. И вот мы теперь здесь в подвале с отсыревшими спичками, разложенными кем-то аккуратно в магазинных ящиках с благими намерениями. И кто-то скрипел и скрипел дверьми, за которыми когда-то мы не были по-настоящему сами собой. И счастье было, но лишь когда мы чиркали и щёлкали здесь в темноте отсыревшими спичками, хотя и не было сигарет. А там наверху пенсионеры получали тройную пенсию пивными бутылками. И крутилась виниловая пластинка в обратном направлении, и была понятна без слов песня на несуществующем языке о 73 единицах времени!..
;

Пазл №37. Дорождённые двойники

   Фонари освещают Музей Арктики и Антарктики. Но они также скрыты и в тротуарной брусчатке и освещают платья дам снизу, и платья горят как абажуры, и кажется, что плывёшь в батискафе и глядишь на глубинных рыб, у которых разноцветные лампы люминесцируют в жабрах, завивая табачный дым в замысловатые музыкальные сочинения неизвестных морских композиторов с ассиметричным подтекстом. Однако, что касается дам, то очень трудно насильно одеть даму. Она упирается, испуганно хлопает крыльями ресниц, пышет жаброформами, начинает кричать невпопад о строительных принципах ирригационных сооружений, о трансплантации прессованных эмоций, об эквиваленте плотско-платонических поцелуев. Ну, что тут скажешь, дама она и есть дама. А уж если и оденешь её, то глазам не поверишь – совсем голая стала, лучше уж была так просто голая, не одетая.

       А замки для того и существуют, чтобы их закрывали на Левые и правые ключи для гаданий по замкам и прятали от вышеупомянутых дам. Но это, что касается замков, а вот где взять такие ключи, чтобы открыть нас для мира, а мир для нас? Ведь тогда даже чугунные мысли разнопланетных богов, которые мы возили с собой в автобусах и автомобилях, перестанут подчиняться таблице преумножения, а начнут жить по законам высокого полёта искусства в магазинах: свадебных, ритуальных, букинистических, антикварных и т.п. И это принесёт свои беспощадные плоды просвещения умов посредством включателя Ада и Рая с гидом-переводчиком для каждого из них, но поможет ли это нашим усталым мозгам?

        Но ведь кто только не летал в облаках, какие только летательные аппараты не грозили нам оттуда своей жестокосердной творческой мыслью! Мы стреляли в них, они в нас. Мы обнаруживали, что они это мы, но от этого не становилось легче, точно так же как не становилось тяжелее разных сортов обработки кофейным зёрнам в автоматах, потому что они были уже размолоты, но ещё не выпиты, а мы были уже куплены и выпиты, хотя и не размолоты. И от нас таких по-разному рождаются дорождённые дети. От запрограмированных свиданий на свет божий выходят фантомы логарифмических таблиц. От случайных взглядов в метро – странные существа в мерцающих плащах. А в морских глубинах живут наши дорождённые двойники, не помышляя о том, что в один прекрасный момент им придётся занять наши места в офисах (сиречь конторах), в блинных, на машиностроительных заводах и в симфонических оркестрах...
;

Пазл №38. В океане реки, текущей по кругу               

   «Между тем небесные и поднебесные клоуны полны грустных иносказаний. Это ничего, что они смеются над таблицей размножения представителей Флоры и экземпляров Фауны, ведь в результате всё равно получается, что сновидения переразмножаются с недомолвками, иносказаниями и толкованиями уже миллионы раз перетолковыванными. И холодные чувства горячих щедрот ушедших богов пробегают по нашим любовным хитросплетениям уже совсем следуя банальным правилам раритетных таблиц неизвестного назначения!» - так я думал, когда ползал на присосках по толстому стеклу, но возможно это был тонкий лёд. А кто-то с другой стороны ползал идентично. И когда я проваливался в него, то и он проваливался в меня. Гуляя по городу с металлургическим пейзажем и букинистическим ландшафтом кто-то из нас, проваливающихся, теперь никогда не забывал о том, как совершал моцион на присосках по дну океана реки, текущей по кругу, на поверхности которой бензин полыхал от меткого броска зажжённой антвирусной спички.

        Кто-то скажет по этому поводу: «Сколько лет можно щёлкать несмазанным клювом, полным антивирусов: «Доктор Веб», «Касперский», «Eset noD32», «Аваст», «Авира»? Не пора ли смазать его конструкторской мыслью? Но хватит ли мыслей? Ведь дороги они нынче в магазинах. Но в любом телефонном справочнике бесплатные афоризмы для любого случая жизни и для тех, кто остался жить на дне океана реки, где реальность была изготовлена точь-в-точь как сон». И сказавший это будет по-своему прав, так же как правы и мы, с надетыми на головы антифантазийными фонариками реализаторов жизни в материальную мечту, ищущими тех возлюбленных красавиц, которых уже находили не одну сотню лет здесь среди подводных пирамид. Но не узнавали их, поскольку согласно Лунарным мифам не имеем права ослушаться приказа №0,1 – неузнавания инвариантных существований внутри рождающихся миров.

        Не имеем права даже в запасниках подводного отдела Русского музея. Хотя имеем все права на ношение кислородных масок, ласт на босу ногу, выкупленных в ломбардах овеществлений  мечты, не своего размера, с чужими девизами антикварных стачек на гербах. В этаком снаряжении на дне океана реки наших снов наяву и свистоплясок в стиле ардеко нам не было никакого желания участвовать в бестиарных интеллектуальных головоломках и в любовных гладиаторских перипетиях на аренах для любовных игр. И всё-таки мы участвовали. И музыка этого участия уносила нас к концу наших жизней (и одновременно к их началу). В этой точке мы встречались и говорили о главном, хотя наша беседа и напоминала непосвящённым бессмысленный пьяный хохот и нечленораздельное блеянье…
;

Пазл №39. Час расшифровки

    В легендарной пожарной части на В.О. напружены артезианские жилы воспоминаний с консервами из хоботов мамонтов, с портвейном из крови дракона выдержки Х в. до н.э., ждущего своего триумфа, с сахарно безапелляционными костями авангардного Архео. Во всём этом ожидание того, что каждый поймёт – тот, кто брошен в мир умелой рукой, рано или поздно найдёт свою цель. Пусть она будет мелка или дёшева, но она никогда не будет ничтожна, потому что ничтожных целей не бывает, как не бывает ничего, что бы не было рано или поздно мишенью для лучника, ставшего мишенью.

        Но не мишени ли: отпечатки, шорохи, скрипы, шёпоты, просачивающиеся сквозь церковные плиты, чемоданный кожзаменитель, мерцающий сквозь стены, оклеенные купюрами прошедших и будущих трансмутирующих империй? Они вносят в мой мозг даже и без материализатора галлюцинаций в галлицинациях  довоспоминания и будущие воспоминания. Однако, они дифференцируются, и вот уже пустеет моя комната, и нет никого, только сама Пустота пирует с отсутствием и ваккуумом за ненакрытым нестолом. А ведь мы были вынуждены хоронить всё созданное нами в виде Пустоты. Но она вышла из гроба Метаморфоз. А мы не узнали её, мы аплодировали ей, а она даже не пыталась намекнуть нам на то, что мы уже не мы, а те, которых называют теперь экспонатами, раритетами, зашифрованными названиями, цифровыми обозначениями в схронах жилищно-эксплуатационых контор. Но пробьёт час расшифровки!

        И в этот час перья патефонных протоколов, в которых перевёрнуты принципы Правды и Кривды, позволят доказать очередную псевдонаучную теорему о сотворении одного из бесчисленного количества 88 мирозданий, где каждый Хранитель раз в одно разрушение и созидание Общей Вселенной выходит на связь с тобой под видом простого шарманщика из хлебобулочного комбината на мукомольной гульбе! И в этот час расшифровки поймёшь – если ты не любишь свадебные макароны, то это вовсе не значит, что тебе повезёт в покер. Но если ты был придорожным научным камнем, велик твой шанс быть прочитанным каким-нибудь чудаком в позавчерашней, точнее, позапрошлого века газетной статье. И ты вновь оживёшь в чьём-то мозгу океанской ли мыслью, лесной ли историей, или урбанистическим фокусом странствующего продавца прессованной камбалы с чудодейственными формулами на натуральной коже её боков без всякого кожзаменителя…
;

Пазл №40. Тайны механизмов будильников смеха

    Надо доверять качеству вопросов без ответов, в противном случае можно постареть на 10 лет раньше собственной старости или же поглупеть на 10 лет позже собственного поумнения. И в этом случае принцип помощи может перерасти в принцип отказа как от оказания оной, так и от  помощи вообще как таковой. И тогда можно обрывки пожелтевших газет склеивать в одну бесконечную газету, и рано или поздно прочитать в ней статью  о человеке, склеивающем из обрывок газет одну бесконечную газету.

        А в этой газете курсивом о том, что нас никто не просил, но мы сами добровольно нарисовали как в Артиллерийском музее – кто суриком, кто масляной краской мишени на своих боках. И появились стрелки с колчанами, полными разноцветных птиц. И птицы вонзаются в наши мишени, и мы взлетаем в небо с весёлыми разноцветными песнями об охоте и рыболовстве, потому что имеем возможность попадаться на небесные крючки на телепатических лесках. А в небе, как и в метро в час пик – не продохнуть, столько понабилось желающих стать небожителями. Но множество пассажиров также мечется у выхода обратно на землю, разгрызая эфирные арфы и скрипки, проламывая облачным контрабасам и виолончелям музыкальную плоть. В целом, всё это синтезированное сознание в чём-то напоминает синтезированный спирт, мечтающий о дифференциации. Но кто расскажет об этом, если из всей команды нашего корабля каждый считает себя единственным на право сохранения полного молчания?

        Ежели в скорлупах мозга Мирового дерева свежевылупившиеся танцы и рандеву муляжей инопланетян,  завивающие в трубочки паруса сухих табачных и чайных листьев, то каким макаром сосчитать тех, кто разовьёт их ковровой дорожкой в небесные страны туманов и льдов? Ответ не на старинных ли счётах с костяшками хрящей стихов неизвестных существ, где каждая рифма есть формула дальних космических паяцев с формулами-татуировками: «МТС», «Билайн», «Мегафон», «Теле 2»? Но тогда сможет ли какой-нибудь стенографист эти формулы быстро воспроизвести посредством отбивания чечётки? Вряд ли. Разве что армия нищих и беспризорников, танцующих на парадах народные хип-хопы. Разве что в секс-шопах, где продают отравленный ещё 10000 лет назад инопланетянами товар с целью усмирения последних квази и архинепротивленцев. Так отключим материализаторы снов в снах и поднимем бокалы с призрачным огнём деревянных истин о прежнем, которое нынче уже прямо здесь и в будущем. И на обрывках фолиантов чертежи будильников смеха раскроют нам тайны механизмов своих!..
;

Пазл №41. Энтомологический крест времянавта

    Из хронометров, посаженных в сырую землю или же вбитых крепко-накрепко в сырой асфальт вырастали часовые деревья-механизмы, и нужны позарез были часовщики для их обслуги. И он нанялся часовщиком, хотя и не смыслил ни черта в этом деле. Но в процессе кое-чему научился. Ему платили зарплату пустыми страусиноморфными яйцами, испещрёнными внутри нерасшифрованными письменами, а снаружи расшифрованными. Ему удавалось менять их на пустых жуков, из которых изготавливались замки для содержания в ржавых клетках времянавтов с Земли с целью показа их в инсектогуманоидальных цирках. А на афишах было написано: «Сенсационные показы дьяволов в клетках!» Продавая эти замки, ему удавалось вложить в них весточку с Земли или же семена для разрастания клетки пышными гипертрофированными цветами и мелодическими листьями. Но количество отпущенных ему изменений его личностного циферблата подходило к концу!

        И вот уже его, времянавта-землянина, выставляли в цирке в железной клетке с надписью на табличке: «Космический дьявол». А дьявольские отродья пыхтели ему в лицо сигарами и бросали в него своими фекальными мыслями. И только когда клетка стала от его непереносимой боли расцветать красными цветами, и зазеленели листьями цирковые ряды, ему удалось с хрустом размозжить скорлупу жука-замка и вылететь на крыльях океанских воспоминаний навстречу удивлённому времядрому.

        На этом-то времядроме его тогда бракосочетали с той, которую он уже теперь помнил смутно. Лишь запомнил № перстня служительницы культа бракосочетания. Его он потом, проснувшись среди ночи, набирал по телефону. Он же соответствовал № его табельного оружия. Он не был счастлив с последующими жёнами, а лишь со служительницами культа. Они вместе молились у инопланетных алтарей, и из каменных плит проступали лики забытых богов с недоказанными теоремами житейских конструкций Модели мира. Это лишь теперь он их щёлкает как орешки, когда неизвестно для чего и в который раз тщательно чистит материализатор мечты в мечте, стреляющий осами со смертельным ядом, вспоминая день получения энтомологического креста за спасение жертв инсектогуманоидов и удар за это трамвайной рессорой по мозжечку возле памятника Екатерине II. А за окном рога трамваев уже зажигают ночные мысли пассажиров, и Карповке ходят наши двойники, и вода держит их, также, как и мы держим туго натянутый батут сохранения относительного равновесия нашего безумного мира, который готовится к внеочередному прыжку в неизвестность… 
;

Пазл №42. Инструкции Мома
 
    Согласно инструкциям Мома об использовании его кривых зеркал, мы с ней должны были встретиться для того, чтобы соединить несоединимые две части одного целого. Но после соединения, став единым целым, захотели получить (купить или отнять у кого-либо) каждый своё E = mc; жизни. И с этими уже E = mc; мы стали сказочно богаты, но лишились того, что имели прежде. Теперь мы даже помыслить не могли о том, чтобы коснуться друг друга рукавом, и нам казалось, что где-то в далёких лугах мы летали обнявшись, и каждый держал в руке старинного бумажного змея. Между тем каждый пытался склеить разорванные в клочья крылья реальных, из живой бумаги, бумажных змеев нашей связи, испещрённых таинственными формулами, а стоимость каждой формулы заставляла вытягиваться лица в скрученную винтом стельку, а башмаки – высекать искры подошвами, от которых можно было прикуривать цигарки, скрученные из чайно-табачных банкнот. А на банкнотах были лица директоров табачных плантаций и чайных садов, которых объединили в одно предприятие (высокоэффективное, хотя и труднопонимаемое для масс).

        А ведь нам-то уже давно наступила пора понять смысл жизни, однако мы были не в состоянии понять даже смысла трамвайных билетов, наклеенных вместо погон. Но я запомнил лицо каждого из тех, кто вручал нам клетчатые костюмы и жокейские кепки для поддержаний реноме секты, хотя и не каждый из получивших свой процент имел возможность состоять в ней вследствие низкого материального положения и неправильно выбранных целей жизни. Но в очередь за клетчатыми костюмами становились все, включая Мома – древнегреческого бога насмешек и злословия (а только он мог бы, пожалуй, разрешить вышеописанную проблемочку. Мом насмехался и злословил: «Доколе же можно находиться под пеной других планет, презрев собственную? Но кто головой может поручиться, что собственная – не больше и не меньше, чем групповая галлюцинация». Мом обучал: «Уши удобно заворачивать в трубочки специально для этого предназначенными железными уховёртками, устройствами, изобретателю которого пожалована специальная, скрученная в трубочку почётная берестяная грамотка, вложенная в берестяную дудочку, а та в шкатулочку, специально для этого предназначенную».

        Чтобы глубже постичь вышесказанное, по совету Мома мы побывали в берёзовой роще полуострова женщин, где каждая женщина вырастала возле своей индивидуальной берёзы. Но, когда мы поставили перед ними огромное зеркало, то они ничуть не удивились, потому что отражены были одни лишь берёзы, а женщины отразились на обратной стороне зеркала. Но, поскольку мы были изобретатели, то драгоценные камни для угощений мололи в кофемолках для женщин берёзовых и посыпали ими трапезу вместо соли, а это не могло не сказаться на наших умственных способностях, которые отражались всегда неискажёнными даже в Небе кривых зеркал Мома. Ибо мы использовали включатели жизни одновременно в нескольких мирах, соприкасающихся на острие копья памятника Александру Невскому. И памятник не был шибко важным и говорил приблизительно так: «Мом-то Мом, а и сам не будь гном!» Самого Мома мы, вправду сказать, никогда не видывали, общались с ним по телефону верёвочному, а когда он пожаловал к нам собственной персоной, то в нём каждый себя самого не мог не узнать, хоть ты тресни!..
;

Пазл №43. Правда о самих себе

   Нам нужно было дойти до центра, находящегося в разных концах Галактики (начиная от Низшей мифологии и заканчивая скульптурами богов на крыше Эрмитажа). И наши дамы нашего сердца надевали другие маски, меняли веера, разучивали новые танцы, а нам лишь оставалось стрелять по мухам из мушкетов, да закручивать усы на раскалённые шпаги, да дарить дамам сердца юбилейные мушки. Но гипноз контрдансов и реверансов был до такой степени биполярен, что не было уже никакой возможности восстановить в памяти атлас человека, его кровеносных джунглей и нейроморей. Ракушки танцев были закручены соответственно законам раскручивающихся Вселенных. На наших головах космических бродяг они горели цветом несбыточных медуз и люминесцентных ростр. Но кто сочтёт прожилки воспоминаний Космоса, песчинки его рефлектирующих цветов, спящих в тумане воспоминаний путешествующих клоунов, бретёров и бестиариев?

        А между тем уже наступила пора осмысления вышесказанного (пора синхронизированных скачек и рысистых испытаний параллельных миров). И для неверных жён были выпущены специальные духи с обманным эффектом для обманутых мужей. Но и для обманутых мужей были выпущены одеколоны с разоблачающими их жён эффектами. В битве одеколонов и духов победили только что сочинённые лосьоны для любовников и любовниц с эффектом заторможенной сетчатки глазных яблок, тормозящим рассудок любви эффектом сверхкаменных математических конструкций, воплощённых в статуи воспоминаний разнообразных личностей, которые теперь можно было заказать по интернету для новых воплощений. Получившие предварительный заказ на осмысление видели, как в узорах татуировок, в орнаментах фэнтези, в изгибах модерна, в линиях готики, в цветах барокко: скрежетали челюсти, хрустели кости, извивались змеями в поцелуях губы, танцевали намагниченные ботфорты и перья древних молитв, покачиваясь на шляпах новых научных религий и волшебных наук.

       Помятуя обо всём об этом, получившие основной заказ на поиски центра, находящегося в разных концах Галактики, мы понимали, что фоторобот запределья вернулся! Каково же было удивление, когда мы считывали информацию о самих себе, но не о двойниках, не о параллельных сущностях, а о самих себе. Но в том-то и штука, что, узнав всю правду о себе, мы поняли, что всё нами изученное и построенное до того, не более чем мыльные пузыри. И мы бережно хранили эти пузыри в медицинских банках с формалином**, боясь, как бы они не лопнули вместе с предыдущими нами!..
** Формалин – р-р для бальзамирования: 40% формальдегида (альдегида муравьиной к-ты), 8% метилового спирта, 52% воды.
;

Пазл №44. Восстановление энциклопедии бессмыслицы

    Возьми с собой атомное заклинание, подожги его с четырёх сторон: и сгорает смерть, жизнь, счастье и несчастье, и остаёшься только ты, а осознав себя, уже ничего не страшно потом ни там, ни здесь!

        Не страшно, когда выбрасывали пурпурные сердца на пепельный снег, а седые – на кровавый, ночные мозги – на весенний асфальт, а утренние прятали в погреб. В нумерованных стеклянных шкафах остались сами собой без всего. Не страшен кошачий менуэт, иль филином просканированный лес, иль лошади молитва. А ведь всё это наше. И не выйти уже из-под власти братьев меньших, оказывающихся на поверку братьями бо’льшими, но скорее всего, будучи активаторами мумификации вариантнопроизошедших событий, - распространителями билетов благотворительных лотерей Обрядов и мифов яхты «Штандарт». И если не слишком принимать всё это всерьёз, то не страшно, когда корабль уплывает в обратный рейс, и альбатросы, летящие за ним, машут крыльями с такой амплитудой и частотой, что только опытный офицер сможет прочесть в этом тайну и смысл своего корабля. Поскольку не всем известно, что альбатросы это души тех моряков, что когда-то ослушались воли богов словно бы приказов своих капитанов, но не умерли от этого в море, а вот они все здесь!

        Когда же восстановишь всё это, что в общем-то восстановить невозможно – смысл энциклопедии бессмыслицы, ерунды, чепухи, кладезь глупостей и суеверий, квинтэссенцию нелепостей и белиберды – тогда лишь поймёшь, что вся эта правда, вся эта правильность есть ничто по сравнению с вольною песней зверя, замаскированного умело под дрессировщика, а в конечном итоге – ничто по сравнению с клоунским трюком или даже ухмылкой униформиста!..
;

Пазл №45. Фигляр черновиков

        «Духи бессмысленности. Я вспоминаю их чёрный аромат в твоём шелестящем платье. Духи алогизма. Я вижу их шерсть в морских номерах кораблекрушений духа как такового. Духи тщеты. Суть их чешуй во флаконах, разбросанных под ледяным полем танцевальных огней Финского залива. Но в этом их смысл, ибо всё то, что не имеет смысла, имеет тайный смысл, впрочем, как и наоборот». Вот что вы можете прочитать в моих черновиках, и тайные мысли, которые я побоялся ввести в чистовики, окружат светящимися мотыльками как венками полевых цветов ваши головы и воплотятся в странных хитросплетениях сюжета, и по площадям Восстаний городов, засыпанным песками времени, процокают страусы и верблюды, верлибры и стразы готических баллад.

         В моих черновиках я был фигляром с безучастным взором, когда искал смысл в наших объятьях. Я был дровяным шкафом, когда прятал наши полунамёки в пустые бутылки с прошлогодними вздохами. Но разве ты могла понять, что в наших шахматных партиях, опубликованных на страницах журнала «Фактограф невидимых катастроф» в разделе «Охота и ловля выживших после партсъезда» нет и намёка на суть гирлянд наших песен ночных.

        Но, после того, как я сжёг свои черновики, я вошел в старинный парк и пропал во временном портале, я встретил ангела в золотой маске, и он снял маску и сказал, как выйти обратно. Когда я вышел, то годы доказывал своим друзьям теоремы смертельных пережитых страхов, а они не верили мне. И тогда я надел платиновую маску и вошёл в парк, как и в тот раз, и скрылся во временном портале навсегда, потому что я знал, что то, что я знаю о тебе, лишь иллюзион, и ты знала, что то, что ты знаешь обо мне, лишь иллюзион. Но правда убила бы нас своим Огнём, спалила бы наши схемы и чертежи, выкладки и доказательства, и мы никогда бы не смогли предстать друг перед другом в том виде, в котором предстали, потому что, обнажённые, мы обманываем себя, а правда, она в плюмажах и жабо, в корсажах и кринолинах. Но правда наших псевдоцирковых представлений невыносимо печальна и смешна, потому что лишь клоунам-единорогам и хамелеонам-музыкантам ведомы накаляканные на моих черновиках формулы мира!..
;

Пазл №46. Старый и новый чертежи мироздания

   «От моей гордыни и спеси меня никто не спасёт, кроме твоей тишины и дыма полевых волос. Но и от твоих сомнений и страхов никто тебя не спасёт, кроме моих жёстких мыслей и моих философских растений, растущих на свалках и в запретных зонах. Но нас никто не спасёт от нас самих, если мы только не разожмём руки и не поймём, что там, куда мы летим, спасенья не надо! Там нужны лишь разноцветные камни мозга. Но кто зажигает их в нас? Не тот ли, кто пытается дать другие названия им и заставить использовать их по другому назначению? Он стирает их в порошок и сыплет порошок в вина с тонким вкусом, он вкладывает их нам в руки в минуты гнева и отдыха, он навинчивает их на наши ауры и ореолы, в наши портреты и отражения в мерцающих ночных зеркалах. Но мы-то знаем, что он – это лишь наш диаметрально полярный слуга, хотя он и не согласится с этим ни за что.

       У каждого из нас был чертёж с вкратце вышеобрисованным принципами, но он устарел, словно без времени увядший концерт для скрипки с боязнью: бесконечности; идей, отличающихся от общепринятых; боязни пуговиц (страдает один человек на тысячу); собственного отражения в зеркале и непонятных по уму и по смыслу произведений искусства. Но можно было бы ещё по нему жить, если бы не инспекторы, постоянно указывающие на его дряхлость. Что ж, пора, мы отправляемся в путь за новым чертежом мироздания, и клянёмся ветрам, что не разорвём старый и не пустим его дымом по ветру, но будем беречь, ведь придёт время, и он станет более новым, чем найденный нами теперь! А теперь вследствие неопределённостей по чертёжному поводу люди выбегали на улицы, разрывали на себе верёвки и железные клетки, в которых находились их головы, вырывали с кровью ноги из капканов сапогов, выдёргивали из своих сердец невидимые отравленные стрелы, выдавливали пули дум-дум из мускулов плеч. Они и не знали, а если бы и знали, то ни за что не поверили бы, что настоящие их стягивающие ремни лежат на дне Океана мирового мониторов их умозаключений и отражений философствований по поводу чертежа мироздания», –

        Вот о чём мы думали, когда шли осторожно по параллельному Каменноостровскому проспекту. Со всех сторон поджидают нас ловчие сети. Треснет сук под ногой – и вспорхнёт попугай с ядовитым клювом. Щёлкнет полусгнивший орех – и змея с биошприцевым жалом сверкнёт неоформленной мыслью. А позади лишь суд и тюрьма, а впереди лишь неизвестность сама, хотя всё сильнее кажется, что наоборот. И думается, что те, кто написал с нас при помощи циферблатного гадателя психологические портреты в бархатных кафтанах и железных касках, – не более и не менее, чем трюкачи старого и нового чертежей больших и малых академических императорских театров мироздания!..
;

Пазл №47. Переход бездны

        Мы переходили бездну, и наши лица становились бездонными. Мы перешли войну, смерть и любовь, потому что шли неуклонно вперёд и на все пять сторон того и этого света. Гранаты разрывались и свистели пули на много веков вперёд и настигали нас в будущем. Контуженные и обмороженные, неадекватные и кристаллизованные, мы оживали в наших песнях о себе и об антиэнтропийных и непронумерованных родинках, и о родинках, номера которых менялись как правило в лучшую сторону. А там, где лесная каллиграфия перьев и речная изография цветов, небесные скелеты и морские черепа, мы звенели золотыми номерами на збруе наших коней и каравелл. Мы танцевали на лезвии эпохи, и не разрезанные надвое, но закалившиеся в экстриме, встречали самих же себя, возвращающихся с ночных танцев огнеспящих реликтовых деревьев. Лишь скрипнут дверцы старых дубов и льдов… Лишь закричит спросонья следящий за нами Охотник, да следящий за ним дракон, за которым мы устали следить…

        И вот уже нас вынимают из наших романов; из фестивалей браков, схронов и адюльтеров; из боя лесных хронометров и электронных кукушек; из пожелтевших фотографий и потемневших газетных статей времён правления Николая I и его памятника. Ещё немного, и никто не узнает  ни о превратностях нашей мысли, ни о тайных целях нашего посещения этого мира, ни о тайне нашего появления на свет, которая меняется вместе с нами, как и мы меняемся от щелчков и смешков играющих по нашей указке созданных нами наномеханических богов. А когда зашкаливают антикварные автодрессировщики теней, которыми и можно только пользоваться в сверхновых переменных состояниях, когда поцелуи роняют крылья и замерзают комплименты на лету, мы надеваем на железные хитиновые панцири москитные сетки, мы привинчиваем ручки от шарманки к нашим ноутбукам и из раковин ночных вздохов вынимаем ставшие ржавыми гаранты, клятвы ветхих, истлевших, но продолжающих кривляться веков.

       И теперь достаточно было направить струю пулеверизатора  в зеркальное отражение, и под воздействием антибесовского вещества кривляющиеся рожи разлетались вдребезги, но появлялись новые, и это были уже не фантомы, а реальные сущности, в которые мы постепенно превращались, смотря из-за зазеркалья на наши удивлённые лица. И только бездна, которую мы перешли, снова ставила всё на свои места. Только бездна…
;

Пазл №48. Деревянная улыбка кондуктора

    Для того, чтобы попасть в ту область состояния духа, в которую попадать, пожалуй, и не следовало бы, я не предпринимал никаких усилий, и вот уже шёл по каменным плитам мыслей  гениев и простаков к трамвайной остановке. Я считал свои шаги и складывал их в шагомометр, потому что знал, что, когда я вернусь, мне придётся долго изучать их темп и окраску, так же, как и меня изучали в том ЦПКиО, где мы однажды снова встретились: я был со своей женой, а ты со своим мужем. И нам нечего было сказать друг другу, потому что вечность когда-то давно вошла в наши ноздри, а потом уже давно вытекла из ушей. Но зачем нам вечность с её синхронными биопереводчиками с языка фантомов? Мы были рады и этой минуте встречи, где нет никакого смысла, где нет тайны или намёка на некий секрет, а есть только мы, какие мы есть на самом деле!

       Какие же мы есть на самом деле, живущие в синтезе теорий вероятности и невероятности, мирового заговора, относительности, лжи и мирового взрыва? А вот какие. Болото N отвечает болоту N’ гнилушками с таинственным свечением люминесцентных существ. А болото N’ спорит с болотом N вспышками далёких газовых огоньков (душами пропащих людей). Их пульсации сканируются и синхронизируются болотом N”. Мы все болота с жабами и тритонами, змеями и тщательно складированными и хорошо сохранившимися псевдоутопленниками, которым удачно сделали псевдоискусственное дыхание. Мы пересчитываем и пересчитываем их в наших душах, то есть в душе Мирового болота, в котором я видел во сне, что ты ходила по травам лесным и не могла войти в сверкающий день. Но ведь и день был сном. Но потом наши руки соприкоснулись как костяшки домино, и навалилась одна доминошка на другую. Эффект бабочки домино. Со времён Пантеона падают, хлопая крыльями,  костяшки домино, и люди соприкасаются в яви и сне, даря друг другу драгоценные подарки: спичечные коробки и свежеостронаточенные карандаши нового дня.

       Но нам, тем, кто мы есть на самом деле, можно ли набрать в рюкзаки стрёмные или же креативные предметы земных и внеземных цивилизаций и увезти их в лаборатории для изучения? Можно ли собрать артефактные для непонятных целей приборы и аппараты для исследования в ящики из сверхзвуковой стали и увезти их для тестирования? Можно ли увезти на допотопных трамваях будущего всех тех, кто изучает изучаемое и способы его изучения? Да почему же нельзя! Но на конечной остановке путешествия кондуктор улыбнётся деревянной улыбкой и ласково скажет: «Кольцо!..»
;

Пазл №49. Идеи в пивных бутылках

   В кабинете восковых фигур во дворце Белосельских-Белозерских на её плечи он накидывал свой тончайший плащ Пастуха далёких бабочек звёзд, а на свои плечи надевал плащ из блеска острия холодного оружия; и вьюга вторила его словам, и снежные лютни за окном играли давно уже забытые человеком и богами мелодии с прожитыми жизнями странных существ, которых пока что никому из нас не дано понять, да и не надо (нам бы самим разобраться с тем, что происходит с нами, с землёй и ближним космосом).

        Но даже в ближнем космосе часто случается так, что можно зацементировать всё самое святое и вне религиозных праздников, надстроить над ним пять саркофагов и ждать у моря погоды. Но треснет и цемент саркофагов, и всё самое святое в виде весенней травки прорастёт и сделает понятным и мурлыканье лягушек, и рыданье жаб, и шелест фраков волко-волков, и музыку ковров пятнистых черепах, и паутину паучьих, научьих и научных сетей. А усмирённых весною хищников сделает ещё более жуткими хищниками лесов интеллектуальных игрищ, где истинное безумие наступает тогда, когда забываешь имена святых. Но когда вспоминаешь их и записываешь на ладонях возлюбленных золотыми чернилами, то не безумие ли это второго порядка, ведь ты не знаешь: ни кто они, ни когда жили, ни что сделали? И в этом есть всё-таки некий смысл. Пусть хоть и так, но они с тобой, они придут всегда на помощь, пусть хоть в более смутном и необъяснимом облике.

       Умершие (разные, не обязательно только святые) продолжают жить среди нас, занятых разгадыванием происхождения Вселенной, человека, государства, имён и слов.  Но мы не узнаём их, даже встраивая чип тому, кто встроил чипы нам. А они, продолжающие жить среди нас, заняты тем, чего не успели сделать в жизни и тем, до чего никогда бы не додумались мы: записывать песни игуан, лемуров и агам в оранжировке техникомедицинских энциклопедий, объяснять столкновения фитоэлектропоездов с автомобилями на муравьином спирту с точки зрения гроссмейстера игры в фантики на условиях нуля, (то бишь ваучера или же обещания на право участия в загробном шоу без билета). И когда в плащах из тончайших и откровенных намёков на отсутствие великих идей в пластмассовых и жестяных пивных банках (в отличие от воздушностеклянных), впрочем, также как и на их там присутствие, в этих самых плащах мы выйдем на улицы наших городов, то будет ли нам уже не всё ли равно: сколько нам лет? Сколько у нас денег и счастья? Да и вообще – живы ли мы в истинном смысле этого слова или нет? Да и вообще…
;

Пазл №50. Свободу папоротниковым велосипедам!

   На этой планете тайфуны пяти океанов проходили беспощадно друг сквозь друга, и мёртвые рыбы и выжившие медузы были немыми свидетелями, как новые хозяева морей вершили свои свадебные, бракоразводные и похоронные процессии, и пена зелени-сини дна и облачных новых солнц сверкала на их мускулистых плечах, обтянутых каучуковыми и гуттаперчевыми скафандрами для коррекции существования в мифах и легендах о подводном Пахаре. А ведь эти новые хозяева умели жить когда-то и в снежной вьюге, и в шорохе маскарадных фраков и платьев. И в треске горящих сучьев ночных костров стремились они занять привычные и обычные формы, чтобы снова (или же в первый раз) стать понятными миру, но шёпот винных ухмылок, скрежет корабельных хрящей и сухожильных цепей гнал их обратно в страну, где искажена информация для океанической бездны, в страну, где нет форм, чисел, имён и ритмов.

       Но в какой бы стране тебе не пели бы песни о коррекции снов, загробной жизни, счастья и несчастья, любовных историй, науки, как бы не раскалывали тебе сознание идиотскими правдами или лженаучными теориями, помни, что сердце Мира находится в твоём сердце, потому что ты сам находишься в сердце Мира. Но, войдя в любой универмаг и увидя на полках сердца’ для ёлок и карнавалов, начинаешь понимать, что лучше купить себе пластмассовое и не вешать самому себе же на уши макаронные изделия, поскольку даже в точке пересечения четырё сторон света ты всё равно вряд ли наверняка определишь, где находишься. А если и определишь, то скрежет водосточных труб, вывернутых наизнанку от слишком интенсивного протекания по ним мыслей жителей микрорайона (согласно закону циркуляции отсутствия белой и чёрной магии) собъёт тебя с панталыку (хотя, и ты сможешь сбить скрежет с панталыку или панталык со скрежета, если эгосконцентрируешься). Что же до скрежета, то он напоминает зубовный в том случае, если зубы из пластмассы наивысшей пробы – пробы Нуля кронштадского фукштока и бесконечной Вселенной (или, если хотите, конечной).

        Вот в этой-то (или в той) Вселенной носил я ростральные башмаки, а потом и астральные. Раньше у меня было хвойное пальто, а теперь никакого. Ну и что с того? Я свободен как процесс кристаллизации в колбе учителя химии, как электрошок учителя жизни, как увидевшая свой юбилейный сон ящерица в руках учителя биологии, который в фитомундире присягал Фотосинтезу (в глубинном его понимании), а тот, в свою очередь, присягал учителю биологии. И всё это наводит на размышления о том, что карусели наших мыслей из крутящихся во все стороны папоротников не могут нам не напомнать, что эти папоротники изобрели не мы с вами хотя бы потому что они это и есть мы! Итак, свободу папоротниковым велосипедам!..
;

Пазл №51. Хитросплетения комбинаций

    Экстраординаров здесь качает толпа. И они повисают в воздухе, в сетях, в кровеносных сосудах, в мозговых извилинах, в корабельных цепях. У них другой расклад, чем у нас. Они слишком много знали, были чересчур умны, непомерно высокомерно жертвовали собой. А мы не слишком. Мы попроще. Мы проще даже наших Первопредков. Но у каждого уже не по одному ордену за выявление и последующее подбрасывание в воздух экстраординаров. И каждый из нас втайне ждёт, что наступит и его черёд быть подброшенным в выжидающее вязкое, клейкое экстраординарное небо окраинных центров Северной Венеции.

        Под этим небом ходят сообразно Табелю о рангах те, кто вовсе не знают, что они умерли: кто от бандитской или псевдобандитской пули, кто от избытка здоровья или чрезмерной молодости, кто, наложив на себя чиновничьи руки. Они гуляют среди гиацинтов, гербамаринов, рододендронов. Среди них гулял и я, включив наводитель «собак» по ложному следу,  пока меня не вычислили, поймали, поставили штемпель с номером и отправили на последующую ступень  уровня развития – сначала замжука, летающего вокруг жука, а потом жуком, летающим вокруг главжуком, а потом главжуком под стеклом с булавкой в спине.

       Но и с булавкой в спине я упрямо продолжал уходить в перламутровые, эбеновые и стеклянные раковины ночи, которые образовывали здесь некую систему. А когда мой путь кончался, я замирал, каменел, становился жемчугоидом и ждал, когда же меня выловят те, кто ныряет с фонарём «летучая мышь» на самое дно ночи за такими существами как я. Но тут были и те, кто отказался от поисков в хитросплетений комбинации жизни единственно им присущей, с помощью которой они могли бы расшифровать загадки обыденных явлений, таких как стол, вино, хлеб, одежда. И, повесив бы эту комбинацию на стекло вместо карты звёздного неба, флажками отметили бы на ней как уже пройденный путь одновременного курса по Галактике и внутри себя. Что ж, хитросплетения комбинаций, от которых отказались, существовали в пространстве наших слов и мыслей. Они неожиданно выявляли себя в концентрированно собранном жесте, в необъяснимой улыбке, в осознании запаха несуществующего цветка. Они не пропадали, потому что здесь ничто не пропадает, здесь, под выжидающим, вязким, клейким, экстраординарным небом окраинных центров Северной Венеции…
;

Пазл №52. Начало новой Эры

   В нас движутся муляжи планет как в огромном Планетарии. Эти муляжи ведут нас к самим себе, и зрители, пришедшие сюда на экскурсию, аплодируют нам. Но среди них есть и безбилетники, и двоечники, и пьяницы, и просто идиоты. Но и среди нас много тех, кто вовсе и не имеет Планетария внутри себя, а так – просто фикцию, фокус-покус, игру больного воображения. И идёт он не к самому себе, а чёрт его знает к кому! Он приходит на равнину, полную костей, черепов и ратного оружия. Лошадиные шкуры, застывшие в ужасе крики, запах крови и яростных мыслей. Есть те, кому милы были бои, а есть те, кто лишь мечтает о них, и те, кто уже отмечтал и ходит здесь совсем никакой и проклинает всё на свете или же вспоминает, дико улыбаясь. И некто с бездонным взглядом втягивает их всех в свои сферы.

       В этих сферах Поколения из ресторанов, блинных, чайных, кофеен, рюмочных, баров, хотевшие умереть и не смогшие. И те, кому запретили инвентаризировать и бутилировать тысячи целлулоидных памятников Пушкину с поэтическими механизмами внутри, и те, кто хотел стать жрецом, но не смог совершить последнего обряда. И они ходили в пепельной равнине этих сфер уже тысячи лет, и снова брались за своё, и снова рок бросал их на Землю. Но в отчаянии они обретали новое знание, пусть ещё совсем слабое. Оно заключалось в том, что поражение не всегда поражение, а победа не всегда победа. И в их случае поражение рано или поздно станет победой, если уже не стало ею в самом начале пути.

        Но что нам до них? Мы ходили и смотрели в иллюминаторы кораблей, на которых прилетели сюда недавно: мы видели нас пьющих чай, курящих табак из неизвестных цветков, играющих в шашки, смотрящих в иллюминаторы на циферблаты приборов, гадающих, сколько же им ещё осталось лететь до встречи с нами. А неподалёку в это время работали гильотины по отсечению крыльев, дымили крематории, специализировавшиеся на сжигании наших фантазий и снов. Изготавливались в лабораториях спецъяды для уничтожения наших астральных двойников, наших предсказаний и предчувствий. И мы сами обслуживали эти гильотины и предприятия. Но у каждого была выколота зашифрованная формула антипыточного утройства и т.п. формулы, потому что новая Эра уже начиналась…
;

Пазл №53. Секрет Полишинеля

   Вот резюме моего доклада: «Достаточно было щёлкнуть пальцами возле её правого виска, как её голова отклонялась вправо, а если возле левого, то влево. Ежели стукнуть латунным молоточком по лбу, то она высовывала язык с пупырышками как на теннисной ракетке. Но сыпались ли из её глаз искры при этом, определить эмпирически было невозможно, только домыслить. - Эксперимент, - скажите вы, и не ошибётесь. Но если она начинала щёлкать пальцами у меня перед носом и стукать медным молоточком по лбу, то вы, наверное, тоже скажете, что это эксперимент, и тут вы ошибётесь, потому что определение эксперимента как такового определяется в зависимости от того, кем он проводится или же осмысляется. Но, в целом, несомненно, всё это один большой эксперимент, вот только с нелепыми целями, которые, не исключено, что могут дыбоволосно присниться ко времени его окончания».
 
        Вот уже о чём я поведал во время моего доклада, а теперь всё хотел и не мог сказать те последние странные слова, и журналисты напряглись, изгрызая авторучки и сжав намертво микрофон как последнюю гранату. Да вот только слова эти уже были сказаны миллион лет назад, и не мной, и я всё не мог повторить их, а когда всё-таки повторил, то все расхохотались мне в лицо, и плюнули в землю и друг в друга, и сломали всё, что смогли, и даже чуток больше. А значит я снова был прав, но уже правдой той стороны стекла, за которым где среди диких скал есть много странных скульптур, созданных волей случая словно бы по чьей-то прихоти, и стен с непонятными, но волнующими сердце знаками. И кажется, что ещё немного, и ты поймёшь нечто. Хотя бы то, что ты уже давно понял это нечто, только пока что не нашёл ему имени.

        …Между тем имя вышеописанному была пустота, а наш докладчик любил пустоту, был её адептом – Поэтом астральных синематографических путешествий или же антипсихотронных устройств на Смоленском, Волковском, Северном и т.п. кладбищах. Пустые бутылки, орехи, скорлупы всегда привлекали его внимание. Он чувствовал, что в них сидит некто, ни кто иной, как корифей пустоты. Но на все его мольбы этот пресловутый корифей отвечал отказом, он не хотел встречаться с ним, а почему? То ли он ещё не достиг нужного стремления к пустотности, то ли перестиг его, но только совсем недавно он понял, что термин пустоты был понят им неправильно. Он неправильно сформулировал его и неправильно получил за него Нобелевскую премию. А поэтому тот, кто есть корифей пустоты, тоже неправилен. Но значит он вывел формулу неправильного, а дальше видно будет. А дальше он с жаром принялся тайно применять эту формулу, но как выяснилась, она уже к тому времени стала секретом Полишинеля, и применяли её все, кому не лень. Но, в конечном счёте, минус на минус дал такой плюс, что все, кто узнал о докладе и произошедшем после него, только крякнули!.. 
;

Пазл №54. Древо аппарата общего дела

   Иглы в пальцах швей-мотористок... А на конце каждой тем больше существ, чем острей игла. А шить и вышивать можно и иглами кактусов. Вот только шитьё это и вышиванье будут разными, потому что разные игольные ушки у кактусов, ежей, ледяных колючек и морских скатов, и, соответственно, разные им требуются нитки, змейки, шнурки и пулемётные ленты моей и твоей памяти, в которых, рано или поздно, а придётся разобраться, насколько мы соответствуем правилам, придуманными для нас, а также правилами, придуманными и для них, кто придумал правила для нас. Ведь необходимость поиска идентификационной адекватности законам социального существования в социуме столь же необходима нам (и им), как спички, керосин, кирзовые сапоги, махорка, балалайки и исследующие их университеты, институты и академии.

       Но, не опровергая это, хотя особенно и не соглашаясь с этим, наши дела произрастали Праздником здесь в Таврическом Саду и Екатерингофском Парке, которые были, как не крути, частью Дикого поля, произрастали совершенно разными растениями, которые свивались, пружинились, уползали, приползали, прыгали и танцевали. Но вот что странно – они свивались в единое древо аппарата общего дела, уходили в небо наших молодых умов; и когда кто-то кричал, скрываясь в небе, его адекватного идентификата уносили, и другой идентификатный адекват занимал его место. Вот, что я собирался сообщить тебе. Я посылал скороходов и ходоков, бегунов и прыгунов, странников, почтальонов и фельдъегерей. Они бежали за тобой, но не могли догнать. Они были наполовину моими мыслями: и разными, и одинаковыми, и бесполезными, а наполовину огнеаэроморетерраморфами. И тогда я послал их в разные стороны, и вот, они настигли тебя, потому что так бежать – одновременно в разные стороны света могла только ты или же идентично адекватная тебе.

        Вы скажете, наверное, что это несмешная шутка, тем более несмешная в эпоху компьютеризации, ублюдизации, нанотехнологизации и прочей ации. Отнюдь, отвечу я, ибо наши фуфайковые масти, страсти, снасти и сласти, с которыми мы произрастаем в наших сверхнаучных лабораториях, не могут не опираться на силу наших искривителей-выпрямителей пространства и времени: будь то вестибюлярные аппараты, аппараты слуховые, аппараты для осмысления снов наяву или же просто аппараты, не говоря уже об аппарате общего древа!.. 
;

Пазл №55. Трамвайные и троллейбусные библиотеки

    Рано или поздно, уже в глубокой старости гуляя с антиснеговыми зонтиками по парку (хотя создаётся впечатление, что это зонтики гуляют с нами), так вот, гуляя по парку, мы вдруг начинаем понимать, что жизнь наша неизменно движется к нашей юности, к первым свиданиям, а потом уже к детству с его весёлыми, но часто жестокими играми. И дело тут вовсе не в том, что над нами поставили эксперимент разных планов: анабиоз, иные миры, теория возвратного невозврата и т.п. А дело совсем в другом… Все судьбы уже давно свершились – я об этом прочитал в старинной, почти что превратившейся в труху и пыль книге, купленной мною возле букинистического магазина у какого-то подозрительного типа. Книга эта периодически меняла размер и смысл написанного. Вот я уже читаю о том, что судьбы вообще ничьи не свершились, а вот уже о том, что не свершатся никогда, а вот – вообще нет никаких судеб, а вот – уже и книг о том, что их нет, да и меня нет, и не то что бы нет, а и не бывало никогда даже в виде ссылки или ремарки о том, как я в глубокой старости рано или поздно гулял с антиснеговым зонтиком по парку (хотя создавалось впечатление, что это зонтик гулял со мной), вспоминая посещения трамвайных и троллейбусных библиотек. 
    
        А ведь дело-то в том, что когда в городе идёт снег, то замерзают в первую очередь читатели трамвайных и троллейбусных библиотек, которым кондукторы выдают почитать, кому ненадолго, а кому и навсегда проездные билеты, а точнее, их серии, номера и индексы. А это важно очень нам в наш век информационных технологий, поскольку это не отягощает наши души никчёмными фантазиями, а приучает к дисциплине ума, точно так же, как коньяк дисциплинирует ум. Но где взять дубоамброзии при столь рискованном движении муниципального транспорта, что даже нет возможности выскочить на минутку на ходу из зала движушейся библиотеки и добежать до магазина шаговой доступности, где, схватив без очереди первый попавшийся пузырь с жидкостью цвета археосепии и показав язык продавцу, убежать вслед за трамваем или троллейбусом и проехаться до ближайшей остановке «на колбасе»? Где? Если остановки нет, не было и быть не может по определению?

       Вот о чём я успевал подумать, в то время, когда мне протягивали ладони, и я читал сквозь призмы искривителей полученной о личности информации судьбы бильярдных, запрещенно-разрешённых рулеток казино и «одноруких бандитов», обвязанных метельной Пряжей, берущей свой первый вюьн на Дворцовой площади. Я пытался найти ладонь, которая бы отличалась от моей. Но мне не удавалось этого сделать. И я читал всегда бо’льшую или меньшую часть своей судьбы, её интерпретацию, большепроцентную, чем идентичность…
;

Пазл №56. Ошибка теодиапазона №@@ФФ

       Умеете ли вы правильно читать газеты, написанные животными, растениями, ангелами и рыбами теодиапазона №99ЭЭ? Правильно читать, то есть так, чтобы иерархия  букв не соответствовала таблице логарифмов, а соответствовала тайне изображения такого уровня, который не могут понять вышеперечисленные существа. И она где-то совсем рядом – или в печатных станках, или в киосках для этих газет уже брезжит истина. Вот только всякий ли найдёт смелость схватить её?, вытрясти из неё весь сор и вымусор, отделить чётное от дебелого? И не в том даже дело, что истина может напоминать порою не небесное сияние, а старое изношенное пальто или побитый молью початок перчатки-опечатки в энциклопедии о вкусной и не шибко здоровой пище, или же совсем даже вовсе не напоминать то, что вообще хоть как-то можно за уши притянуть к понятию «Истина». И вот тут кто-нибудь, а да и насыплет ей мегаперцев или битых пикселей на хвост!

       Итак, умеете ли вы правильно читать газеты? А если умеете, то читайте: «Мы ехали в поезде №З735, в вагоне №3Н77. Всегда можно было зайти к нам попить чаю, покурить и поразгадывать чайнворды-кофеворды, ботфорды-бикфорды. Одинаковые и разные люди заходили в наш вагон, а мы в любом случае были там. Может быть наш вагон давно уже стоял возле леса на зелёном лугу у железной дороги, заросшей дикими Растениями? Или же те, кто приходили к нам, были фантомы? Или же мы были инопланетяне? Да нет. Просто каждый вёз с собой археофутурные ключи от камер хранения сами знаете с кем. Вот и весь секрет Стереошинеля в интерпретации Моношинеля».

       Во времена создания этой интерпретации пружина №Е001 обратного следования сдавливала нам виски и заставляли лихорадочно биться сердца. Эта доисторическая железяка была не доброй и не злой, она была гибкой и обладала невероятно страшной силой. Но, запуская нас обратно из Космоса смерти и Хаоса жизни во внутренний Хаос смерти и Космос жизни, была одновременно проще булыжника и сложнее коллайдера. А мы, в свою очередь, давно уже перестали дышать пылью городов и зеленью моря и дышали огненно-синим ядом неба, и всё глубже становились наши носоглотки. А в камерах хранения наши адекваты-идентификаты дожидались своего часа, казеиново шевеля канцелярскими губами и постепенно постигая азы глотков огненно-синего ядонеба, которое было повсюду и для всех, и даже для тех, кто не прочитал правильно за свою жизни ни одной газеты теодиапазона №99ЭЭ! - Вот что ярче молнии прояснилось во мне, когда моё сознание крутилось как на карусели по фонарям, решёткам, светофорам, в несвойственных для него воплощениях вокруг Нарвских ворот вследствие катастрофически низкого содержания молибдена в гайке, вкрученной мною в мой реанкарнативный генератор и купленной здесь же у Нарвских ворот. Но что-то было чудесное в этой ошибке теодиапазона №@@ФФ…
;

Пазл №57. Золотые формулы

    Его простили и те, кто пытал его, и те, кто ввинчивал в него экспериментальные шурупы, и те, кто исказил его учение, но он никак не мог простить их. Он мог только молиться. А между тем всё больше и больше неизвестных в тёмно-синих плащах и с таинственными формулами, вышитыми золотыми рунами на чёрном бархате мундиров, пропагандировали его учение, искажённое до неузнаваемости и сулящее каждому новому его адепту полную неизвестность и чёткость пёстрых и причудливых образов. Кто-то хранил эти образы в сейфах, но сейфы тонули и ржавели, их взламывали и, найдя лишь пустоту, плевались и уходили, бросив дрель оземь. Между тем наступила столь суровая зима, что согревали лишь эти образы. Из некоторых потом и была построена наша цивилизация новых гиперборейцев, живущих вторично в победившей  Атлантиду Старой Гиперборее, но в снежном измерении, где комбинации событий были настолько причудливы и хитросплетены, что зачастую напоминали те самые, теперь уже давным-давно забытые формулы золотого цвета, нарисованные теперь уже новыми таинственными письменами, которыми теперь уже заинтересовывались в подготовительном классе начальной школы, но, к сожалению, учителя запрещали эти письмена и выкидывали их на помойку, не понимая, что в них-то и есть тайна тех древних золотых формул, и теперь только ими и может быть выражена!

         А для того, чтобы постичь эту тайну, можно выпить 5 колб предштормовой воды, а можно 7 графинов серьёзной воды из лаборатории НИИ или же канистру воды из колодца с упавшей в него (в очередной раз случайно) гайкой от НЛО, но, если не захмелеешь от этого, то до конца ли постигнешь её? А можно выпить одну росинку из цветка вьюнка-граммофончика на берегу Невы и напиться как сапожник, случайно включивший обеспечиватель жизни вне кармы, и понять всю тайну. Вот так-то вот в нашей судьбе. Иная незначительная встреча, тихий взгляд или Рождение жеста с отблеском золотой формулы зачастую значат больше, чем наряды и карнавалы, шум, гам и тарарам денег и мишура страстей.

        Но что может быть тише тишины камер хранения с песками и трупами, отказавшихся от того, чтобы быть трупами. И как им не доказывали, что они не правы, они всё сильнее упорствовали в  своей идее. – Глупо? – скажите вы. – Глупо, - соглашусь я. Но иногда глупость берёт города, воскрешает молодость, дарит сонату или поэмы очередному демиургу, и все в очередной раз знают, что это так, но в очередной раз бояться прислушаться к золотой формуле своей чудодейственной глупости…
;

Пазл №58. Сталагматы

    Кто берёт с собой Родину в кофре, кто в саквояже, кто в дорожном сундуке-вещьмешке или чемодане-рюкзаке. И там, на других планетах, раскрыв эти приспособления для перевозки Родины, обнаруживают, что Родина стала другой, и они стали другие. И если нет взрывов и окровавленных тел, то всё изменилось в лучшую сторону, а если есть – то в худшую. Но если стоит вокруг миллионолетняя прессованная тишина, и возникает в мозгу лишь одно: это когда слепые ведут за собой слепых, ангелы ангелов, а бесы бесов, то как быть нам, которые мало того, что не знают, кто они такие, но также и не понимают: кто, куда, кого и зачем должен вести. Но всё-таки каждый ощущает, что где-то там есть их первоначала, которые ждут их, позабывших, кто они такие, позабывших всё на свете, кроме зовущих в космической ночи огней маяков их первоначал.

        Все знают маршруты и навигационные пути, освещаемые огнями этих маяков, проверенные временем, испытанные на прочность судьбой, а мы не знаем. Все знают транспорт, на котором надо передвигаться, будь то скэйборды, сани, квадроциклы, катки или машины для очистки улиц от снега и разбрасывания песка в разные стороны, или же башенные краны, а у нас нет транспорта. Но у нас есть энергия незнания транспорта Света и Тьмы, которая взорвёт ад глупости и пустоты!

        Этой энергией мы заполним овощебазные ящики и минеральные кулеры, бумажные тапки и тапочные тряпки, тамошние знакомства и итоги наблюдения стереоскопическим стетоскопом-фотошопом, заполним неизведанные таблицы чудодейственных паутин, перьев, кровеносных и нейросистем. Так ведь всегда и создавались новые миры, то есть хорошо забытые старые, в которых начинали жить старые люди, то есть чрезмерно вспомянутые новые, вернувшиеся к морю, разрезанному на плитки как шоколад или лёд. И из этих плиток строится башня до неба, но это только так кажется, а на самом деле это с неба до земли небесные жители строют башню из кирпичей облаков. Хотя, если как следует вдуматься, то стройка идёт с двух сторон, и когда-нибудь произойдёт соединение по принципу соединения сталактитов и сталагмитов в сталагматы одновременного обеспечивателя жизни в имплантированных кармах всех ботанических богов Ботанического Сада в двух полушариях космического мозга…
;

Пазл №59. Отбросив калейдоскоп ужимок и гримас…

     «Куда бы судьба не заносила меня: в охотничьи заказники, приусадебные хозяйства, к пожарным, в жилищно-эксплуатационные конторы и т.д., везде у нас возникали какие-то идиотские споры: то об обеспечивателе синтеза чужих карм для воплощения в своей, то о Священном браке и т.п. Вот и сейчас продолжался спор уже на улице. Мы яростно курили и жестикулировали возле памятника Защитникам Ленинграда, который были так освещён, что отбрасывал множество теней и отражений, которые существовали вследствие существования этих защитников. И неожиданно я понял, что в процессе жизни я набирал множество теней и отражений. Их силуэты и мерцанья на стенах, на металлических поверхностях, матовых стёклах напоминали мне о том, кем бы я должен был бы стать и не стал, потому что так сложились обстоятельства, но всё-таки стал ими всеми, такими прогнозируемыми и непредсказуемыми, такими же, как я, и абсолютно другими, и никакими. Но в каком-то странном колейдоскопе ужимок и гримас, в отличие от памятника защитникам…

       И с ощущением этого понимания, отбросив калейдоскоп ужимок и гримас я сосредоточился в позе Лотоса в направлении Нирваны. А мимо проходили Будда, Брахма, Вишну. Подойдут ли они ко мне? Помогут ли мне? Я лежал в гробу Озириса, в ужасе предвкушая иной мир за Нилом. Мимо шла Изида. Поможет ли она мне восстать из гроба? Я шёл в сторону Аида, но кто выйдет встретить мою тень? Я висел на дереве Одина. Фрейя, где же ты, чтобы облегчить мою пытку? А чем мне помочь вам? Может быть тем, что купить комплект ваших пластмассовых статуэток в киоске? Но кто продаст мне статуэтку Великого Ничто? А когда наступает это Ничто, одновременно с ним по закону соответствия наступает Великое Что, и ты видишь гвозди, заклёпки, винты, болты, швы, скрепы, цепи, словом весь чертёж, весь замысел Вселенной. Но когда наступает даже Самое мизерное Что, то пропадает даже Самое мизерное Ничто, и исчезает модель Вселенной. Ты снова счастлив и солнечен. Но глубокая тайна гнетёт смутно тебя, опалённого огнём знания небытия… И тогда понимаешь, что самые обыкновенные вещи: капуста, тыква, булыжники, медяки полны странного, тайного, священного, но и дикого смысла. И когда поймешь это, то становится больно глазам, и свет меркнет в них. И в темноте значимость вещности мира исчезает, и наступает прозрение. И видишь те же вещи, лишённые смысла, но понимаешь их великолепную, божественную форму: будь то коробок спичек, пантограф электрички или стакашок винца…»

        Вот приблизительно как крутился наш калейдоскоп ужасов, приключений, религий, ужимок и гримас, вот с какими мыслями мы шли и расходились в разные стороны, и каждый инструктор выбирал своей новой группе новый азимут и соответственно новый маршрут, и так продолжалось до бесконечности, и всё это напоминало огромное ветвистое дерево, да оно и было Мировым Древом, где ветви и сучья были нашими путями: новыми, будущими и давно позабытыми. А над ним ходили и что-то шумно обсуждали люди с топорами и бензопилами, с канистрами бензина и керосина. И от этого нас кукожило и колбасило, потому что в них мы не могли не узнать самих себя, хотя были готовы вывернуться наизнанку, чтобы только это не узнать, а поэтому нас, собственно говоря, так кукожило и колбасило…
;

Пазл №60. Одновременная банальность

   Она приходила в это кафе так часто и уходила со мной из него столько раз, что я знал все её фокусы и выкрутасы новых воплощений. Но тут не было никакой тайны, никакой мистики. Это была обычная земная женщина, а не некое виденье, или мыслеформа, или сущность. Но вся штука была в том, что её уже не было миллионы лет в этом кафе. Был ли это обман или же нет?

       Но дело в том, что меня столько раз обманывали, что я перестал понимать иное состояние, кроме обмана. И свыкся с ним, и научился жить в нём. И это стало моей правдой и ложью. А свой измеритель совести я хотел было выбросить за ненадобностью, но с удивлением обнаружил, что на нём полностью трансформировался циферблат, и я его оставил в покое. Я стал владеть всеми искусствами и технологиями обмана. И те, которые обманули меня, пусть теперь верят или не верят в то, что знают, что есть истина и неистина, но я то знаю, что они трепещут, потому что перестали видеть ориентиры и сигнальные огни аэродромов моих мыслей, снов и чертежей.
 
        Так или иначе, невзирая на обманы всего мира, я был там, в звёздном небе, в котором отражается Финский залив и городские атланты и кариатиды, не ведающие, что такое Смерть, там летают мифические существа: космонавты, птицы, боги. Они создают невидимые тени, в которых движемся мы, повторяя слепо их таинственные мёртвые петли, концентрические и спиралевидные круги. Но мы не спим, мы обучаемся их замыслам, и скоро появляются те, кто летает внутри наших теней, и так до бесконечности, то есть до того состояния, когда все те великие незнакомцы под нашими головами вынуждены уже чтить законы полёта в небе самых послушных учеников наших учеников. Но в их прозрачных телах мерцают истории вернувшихся к своим камчаткам фрегатов снов наяву, не вернувшихся к своим флотилиям летучих голландцев, путешествия сподвижников и продолжателей Марко Поло и Синдбада, Ясона и Миклухо-Маклая, трансформировавших их идеи и поплывших своими обыденными маршрутами, полными житейских ссор и бухгалтерских склок, но сохранивших и преумноживших в себе то, что подарили им их учителя-флагманы. Это то, что называется исканиями исканий, скитаниями скитаний и путешествиями путешествий. А когда я выходил с этой женщиной очередной раз из этого кафе, хотя меня не было там уже миллионы лет, потому что я был здесь, в звёздном небе, то вряд ли это можно было назвать как-то, кроме как одновременной банальностью, ради которой, собственно говоря, и стоило жить…
;

Пазл №61. Бесплатный Бог!

   Путешествие моё началось во все стороны света. Я не буду вам описывать то да сё. А вот с чего начну. Я вновь оказался в исходной точке, и снежный вихрь, полный золотых и серебряных цифр предстал передо мной. Застывший вихрь со всеми моими прошлыми жизнями во время путешествия на все стороны света. И, перекрестясь, я прыгнул в него, включив антиклоновое устройство (не позволяющее клонировать того, в кого оно вживлено). И вот теперь подсознание выстукивает телеграфно эти строки среди диких клоунов с многодушным страхом.

        Мы хохочем и кривляемся, словно бумеранги марки «Планета внутри прозрачного солнца» или же «Силуэт ящерицы», строим гримасы и прыгаем... И, радостно хлопая, повторяет наши действия толпа зрителей. Есть какая-нибудь разница между нами и сосредоточенными математиками? Никакой. Есть ли сходство между нами и медитирующими монахами? Никакого. Сходство или разница между нами и цареморфами?, полубогами?, жамбомами и бомжами? Никакого. Однако есть различие между нашими экзотическими выходками, в которых одним кажется по чину амброзийный энергетик небожителей, а другим не по чину клошарные два пшика дихлофоса на кружку пива. И наши взгляды, в будущем расплетающиеся в Солярные мифы, сейчас заплетаются в мерзкие шупальца подводных чудовищ, в их смрадное дыхание, с которым они выходят на берег, и слюна их капает и прожигает насквозь камни. И всё это под контролем благочинных зрителей, которые наблюдают в нашем хохоте изменяющее спонтанно внешний облик существо с неподвижным пластмассовым лицом и комплектом верёвок, при помощи которых оно руководит залом, так же, как и зал руководит им при помощи своих верёвок.

        Но отбросим все верёвки, подумаем совсем о другом и посмотрит туда, где шпили. А там, над шпилями, над Центральной аркой Главного штаба, над афишами, газетами, журналами и киосками бесплатный воздух, бесплатная любовь, бесплатный Бог! Ведь разве можно назвать платой то, что никогда ею не называлось и называться не будет, потому что у великолепно прооперированных изъято понятие об оплате, плате, деньгах, так же как и об отсутствии золотельцовости. Да и зачем всё это, когда все равны! Все, как облака разной формы. Но что-то смутно шевелится в этих облаках, что-то никак не хочет согласиться с тем, что можно забыть весь калейдоскоп славы и казнокрадства, пролитой крови и взяточничества, пиротехники любви и криогенного ужаса ненависти наших прежних воплощений, перед которыми вся эта белизна и облачная пушистость есть нуль без палочки!..
;

Пазл №62. Удавшийся на 101%

   Кто-то просто приравнивал Добро Злу. Кто-то строил между ними мосты или же лабиринты, которые то смыкались, то размыкались. Были и диаметрально противоположные им. Я же родился с отсутствием понятия Добра и Зла, или же ЗлоДобра, или же чего-нибудь в этом роде. Как выяснилось потом, я был куклой для Великого Эксперимента, который не удался на 100%. Зато я удался на 101%.

       Сообразно этой процентации в «Телефонной книге богов» мне удалось отыскать № телефона бога непонятного происхождения и назначения. Из краткого разговора с ним я с удивлением узнал, что вся эта «Телефонная книга богов» сплошная чушь, мистификация и ерунда на постном масле, а на самом деле богов вообще нет, правда, некоторые считают, что бог един. – Странно, - подумал я – если это так, то бог это я. Но тут же не поверил этому, потому что мой телефонный собеседник заразил меня научным атеизмом Судьбы.

        Согласно этому учению надписи непонятным клиновидным шрифтом на неизвестном языке на каменных стенах, статуи на пустынных площадях метрополитена, колодцы, забитые кувшинами и предметами непонятного назначения – всё это говорило о том, что здесь кто-то умер. Но уж не сам ли я? А это всё внутри моей души. И стоит лишь щёлкнуть пальцами, и морок развеется, и жизнь вокруг зазвенит голосами и красками, и лишь печаль виденного никуда не денется, потому что её надо разгадать-расшифровать. Между тем, как я не щёлкал пальцами, ничего не происходило, за исключением того, что я понял, что нахожусь не знаю уж в каком виде, но со всем тем, что я только что описал, в сознании огромного количества существ. Но кто эти существа? С какой планеты? Звери, сущности, андроиды или мыслеформы? – этого я не знал, да я не знал, собственно говоря, кто я такой и откуда. Между тем необходимость выйти на контакт с существами, внутри которых я находился, всё возрастала, и я начал что было силы бросать амфоры о стены, отбивать головы статуям, всё более и более убеждаясь, что всё вышеописанное – весь этот вид таинственного города есть одновременно и я, и тот мир, в котором я живу, но тут произошло непредвиденное (я вначале даже подумал, уж не сработал ли вычёркиватель имён из Книги Живых и вчеркиватель их в Книгу мёртвых), ан нет, я не проснулся никогда, потому что был торжественно (без моего ведома) утверждён в звании сновидца III степени погружения подгруппы «##*@» фитоподвида «XXФ*@», танцуюшего танец звёздных эфемерид в парках и садах вокруг Александрийской колонны соотносительно данным недавно переизданных таблиц прецессий, нутаций и аберраций, танец удавшегося на 101%!..
;

Пазл №63. Книга Мёртвых и Книга Живых

        Мы съедали артефакты наших встреч, выпивали содержимое архивов, и всё ради того, чтобы в сплющенные консервные банки и пустые бутылки свистеть в придорожных ветрах и звенеть ими. Такова была расфасовка наших судеб. Но не хуже, чем у тех, кто съел и выпил самих себя, потому что они давно уже расфасованы в целлофановые пакеты и играют в подземный покер. А мы выставлены в музеях этого века как память о прошлом. И наши ржаво-золотые, заплесневело-зелёные гордые головы помнят такое, что и не снилось нонешним мудрецам, нанотехномудрецам, добавил бы я. И вечерами мы рассказываем посетителям музеев, что ещё не всё пропало в их чугунных мозгах, если они слышат в них пенье, свист, вой, хохот, песни и тайны лютневых ветров придорожных степей. И в секретно прожитый час мы, взявшись за руки, выходили из музеев, но если быть более точным, то это музеи выходили из нас из прошлах веков в этот, а из этого в прошлые века, потому что нужно достойно встретить в будущих веках встречи с придорожной лютневой пылью ветров диких степей.

        Но до этого, предвкушая вышеизложенное, я долго ждал в лесу, в горах, у моря, что выйдет она. И так шли годы. И она явилась ночью, светясь изнутри лунным светом. Долго ли, коротко ли, а пришлось нам расстаться. И, уходя, она обернулась, и страшная догадка пронзила меня, словно молния. Но что с того, ведь она ушла. Её уходящий свет пронзил шишки ольхи, сосны и ели в моём вещьмешке. Потом я разбрасывал их по траве, и на местах падения вырастали материализованные биовоспоминания.

       Но помогли ли при этом мои заклинания, поскольку разные хороводы водились вокруг меня и вне меня: по Зелёному кольцу Славы, где начало ВОВ соединялось с тайной ей окончания, круги от Кольца которого расходились по всей стране; а также хороводы в сектах и квазисектах с догмами и лжедогмами, с филькиными индульгенциями, псевдоисповедями псевдоантихристу на лестницах и балконах Теогонических мифов? Но я не боялся хороводов. Потому что я знал, что сквозь них утону рано или поздно в тёмном небе, чтобы зажглась новая электронная звезда. Так говорил мой жребий, привязанный крепкой бечёвкой к левой моей ноге. Я разорвал бечёвку, выбросил жребий и встал в хоровод. Потому что таков был мой жребий с вычёркивателем имён из Книги Мёртвых и вчёркивателем их в Книгу Живых, где я вечно буду ждать встречи с той, о переплетении наших судеб с которой вышеизложено…
;

Пазл №64. Поиски смысла происходящего

     Писатели создают своих героев, и те ходят с надутыми щеками или выпученными глазами. Но настоящие герои те, кого мы не знаем и никогда не узнаем. Они нигде, но они повсюду, они вон там, потому что они вот здесь. И потому их нет, потому что они есть. – Кто же они? Уж не мы ли? – спросите вы меня. Вы недалеки от истины, но истину знают лишь выдуманные писателями герои. Те, кто надевают фуражки с крабом и ищут смысл происходящего в старых рыбацких сетях, ловящих свистящий ветер возле маяков потухших или функционирующих. И они по-своему правы, потому что смысла жизни не найдёшь в наше время ни в вине, ни в компьютере, ни в фенечках из мулине, бисера, ниток, цветных шнурков, ленточек, ни в любви, а если и найдёшь, то это будет лишь жалкое подобие смысла жизни, который полностью живёт лишь здесь на золотом песке у холодного моря, возле маяка в старых, рваных, никому не нужных, кроме Бога, рыбацких сетях…

        Я тоже искал смысл происходящего: и ходил сквозь Тотемические мифы под деревьями по траве, и становился деревьями и травой; я ходил возле цветов и водорослей моря и становился ими, и прорастал ими в небеса прошлых, будущих и других жизней. Я был гекконом на перилах, потолках и стенах Военно-Медицинской академии, афористическим устройством, энциклопедическим парадоксом ботаники её засекреченных оранжерей. Я штудировал энциклопедии чепухи, ерунды, белиберды, чуши и туфты. Я был всем, а значит, всё теперь я. Но истинное моё «я» осталось там, откуда я начинал своё путешествие под деревьями и на травах, возле цветов и водорослей, потому что никому не нужные, кроме Бога, старые, рваные, рыбацкие сети могут принимать и такие формы. И эти два «я» - истинное и новое истинное никак не помирятся друг с другом, никак не прекратят допытываться друг у друга, где же третье «я», которое создало их. Но и третье «я» лишь игрушка великого отсутствия «я» как такового.

        Но вовсе не для того, чтобы окончательно убедиться в этом, надо было лишь открыть эту маленькую сафьяновую коробочку и нажать на пружинку, находящегося там механизма непонятного назначения. Зачем? Я толком не знал. Я знал лишь, что надо это сделать. И когда это свершилось – всё вокруг переменилось разом: заходило ходуном и оцепенело одновременно и озарилось 8,34 цветами радуги и 10,31 сферой мирозданья – отсутствием молчания, потому что я понял то, что не нужно знать ничего, кроме того, что знаешь, потому что это знание и так беспредельно. Вот к какому выводу я пришёл, глядя на монитор непонятного механизма, предварительно нажав его пружинку. – Ошибки быть не могло, - понял я, спустя вечность, - это был постпредсказывательный аппарат, превращающий ищущего смысл происходящего, (того самого, кому предсказано), после того, как всё сбудется (или не сбудется) в другую личность или в ту же самую (судя по обстоятельствам, которые строжайше запрещено анализировать под труднопонимаемой, но изящно и культурно сформулированной угрозой), вот что я понял там, на золотом песке, у холодного моря, возле маяка, в старых, рваных, никому не нужных, кроме Бога, рыбацких сетях…
;

Пазл №65. Аттракцион с маской «Не носящего маску»

    В этой комнате внутри меня бились разные существа, и заключали альянсы, и проектировали протезы ума, совести, счастья, веры в Бога, и создавали империи. И который раз уже сгорали эти империи фейерверкным пламенем, и из пепла возрождались новые, т.е. хорошо и не очень забытые старые. Но мне-то что до этого всего, если я сам был внутри Вселенной, и бился, и создавал империи для неведомых целей. Не для тех ли, благодаря которой Вселенная уже могла вмещаться и в зажигалку, и в ниточку, и в старое пальто, и в мои неизвестно для чего написанные строки, с которыми я очутился…
      
       Где я очутился? Как бы нечто среднее между хорошо организованным пунктом приёма стеклотары-макулатуры и новейшей Национальной библиотекой. Я сам не знал никого в этой комнате. Но они все знали меня и радостно кивали мне как старому знакомому. Потом вдруг что-то щёлкнуло, и никто из них больше не признавал меня, но вот я неожиданно вспомнил их всех. Но снова что-то щёлкнуло, и мы все пытались доказать кому-то, что мы здесь вот мы, неужели вы нас не узнаётё? Но больше всего мы боялись заснуть или проснуться в своих креслах с архивариусными крыльями на их спинках, а когда просыпались или засыпали, то, может быть, воскресали или умирали снова, и каждый уже шёл своей дорогой, и потом приходил, а когда приходил, то снова уходил, но уже не собой.

        И всё это медленно, но верно, а может быть быстро и неверно, но перешло в эти строки, и я понял, что нет в мире ничего, что могло бы остановить их, если только я сам не захочу этого, в том случае, если этого не захочет тот, кто не носит маску Трикстера. Но если он и остановит их написание, то я всё равно буду упрямо писать ничего не значащие какие-то слова или выводить каракули, или же просто смотреть на лист пустой бумаги, потому что нет ничего прекрасней даже и не только что написанных строк, а листа белой бумаги, на котором может быть что-нибудь написано, всё равно о чём: о собирателе грязи и вони в услышанных разговорах для использования в определённых целях, или же о наводителе на подобные разговоры, или же о протезах, отвечающих за оправдание подобных собираний и использований, или же об умопротезном коннике (не носящего маску Трикстера) на не менее умопротезном коне, о черепе этого коня, в котором вспыхивал керосиновый мозгофонарь, он же колба с заграничными сладкими щами, он же сверкающий крутящийся шар с кровеносными сосудами прожилок извилин воспоминаний и т.п. А когда приходили служители аттракциона, находящегося в комнате, описанной мной, и уносили снаряжение, вышеописанный конник показывал направление, в котором нужно двигаться служителям аттракциона согласно принципу действия агрегата Трикстера в маске «Не носящего маску»…
;

Пазл №66. Прививки от смерти

   Пустые земли с пустыми городами. Зачем их заселять? Не лучше ли построить одни, виртуальные, небеса, где радужные пузыри никогда не лопаются, потому что их прообразы лопнули уже давно внизу, там, где теперь пустота. Ещё больше пузырей – ещё больше пустоты. Пузыри спасут мир! Пустота спасёт мир! Но что нам ответит из энциклопедий научномифологический Умирающий и воскресающий бог: спасёт для кого и от кого? Нас от нас? Но ведь и нас-то уже почти совсем не осталось.

        А их-то достаточно, им нужно всё больше и больше денег, потому что они хотят всё больше и больше кушать, чавкать и трещать за ушами. Они хотят трахать всех и вся всё больше и больше. Они хотят слюнявить купюры из грязных пачек. Рубить и рубить бабло. Жрать, срать и руководить голодными, но пропившими свой ум. А они ещё его не пропили, но скоро пропьют. Ещё не искололись, но скоро исколются. Но за такой ли срок, в течение которого кривятся военные действия эфемерного лобби с ваккуумным, а квазилобби с псевдолобби? Хотя поговоривают, что смутно намечается альянс между четырьмя этими лобби, и тогда они некой хохочущей булыжной квадригой поскачут по булыжным хохочущим мостовым! Впрочем, это не более, чем слухи (но и не менее, чем они). 

         А по слухам, когда животные сходят с ума – тогда они превращаются в лесных и морских ангелоидов. Когда рыбы сходят с ума – они превращаются в небеса. Но абсолютно научно доказано, что когда клоуны сходят с ума – они превращаются в нас с тобою. А когда мы сходим с ума – мы пьём вино и целуемся. Ты помнишь, как ты тогда это сказала, но я уже не слышал, потому что говорил приблизительно это же, но уже не тебе, а другой. Но и тот, кому ты всё это говорила, был давно уже на я, а тот, о ком я не хотел бы знать ничего. Но, запутываясь всё больше и больше в наших и чужих объяснениях и анализе происходящего, наши сны засыпали синхронными автоматические анализаторы происходящего битым стеклом и ржавыми железяками дорожек лабиринтов, не учтя, что нам теперь придётся идти по ним. Но мы уже не чувствуем боли и поём грустные песни, которые неожиданно стали весёлыми. Потому что всё неожиданно в нашей жизни, кроме самой неожиданности, которая давно уже включена и рассчитана во всех компьютерных учебниках, и в этом-то и заключается первая и не самая главная ложь, также учтённая и рассчитанная. А расчёта и запрограммированности тут разных уровней несть числа. И только сам процесс логического и реального программирования проведения прививок от смерти машинками спирали времён непредсказуем в Океанароуме чердаков, крыш, подвалов, и бывших пивных ларьков!..
;

Пазл №67. Покупка хренотени

   Как-то мне удалось купить с рук возле «Букиниста» на Литейном у странного господина в чёрном пальто в общем-то за недорого библиотеку, составленную из произведений, которые были сожжены писателями. Когда я вник в эту хренотень, то обнаружил в ней знаменитых, малоизвестных и совсем неизвестных авторов. Поджёгших самих себя и горящих в несгораемом огне. Впрочем, это горело их наполнение: страхи, выкруты, мольбы и т.д. И хохотал тот в чёрном пальто, подливая им ещё и ещё керосина из новых и новейших канистр, и в нём я всё больше и больше узнавал себя самого.

        Я всё больше и больше узнаю в нём себя самого в бездонном дне колодцев старинных домов, их помоек и свалок, где  рано утром просыпаются чьи-то забытые мечты и страхи, страсти и немыслимости. Но просыпается и отсутствие. Его-то я и поджигаю каждый день. В нём я вижу всё, что было между собой и ею, и всё, чего не было; всё, чего не было не между нами, и всё, чего не было не между нами. И я богат как 100 крёзов, потому что в этот момент я отсутствую сам. Отсутствую в бездне жизни дна утренних колодцев домов. Но здесь её жизни колыхаются в такт колыхания её обнажённого тела на морской ночной волне аптеки возле Андреевского рынка, а вот её жизни летают ледяными птицами над обледенелым горным отелем и молчат прекратившимся самумом возле долгожданного оазиса. А её смертям ничего не остаётся, как смотреться в разбитые зеркала и делиться с отражениями своими опасениями о возможных воскрешениях.

       И тогда тщательно расплавленные сосновые бруски с запахом радости и света вдруг начинают плакать смолой, а из смолы возникают смоляные скульптуры наших далёких встреч. Я гоню их, но их становится всё больше и больше. Я чиркою спичкой, и они горят обратным пламенем – пламенем превращения в предыдущие смолы и дымы с распиленными и расфасованными брусками. А здесь в горном отеле я сушил лыжи и танцевал с дамой, одетой в красное платье, с дамой, которой никогда и не было, потому что не было с ней ни разлуки, ни смерти, ни воспоминаний, ни будущего и не настоящего, а был только этот горный отель, старая  шипящая пластинка и старенькая «Москва», подключённая к новенькой машине, корректирующей личность по желанию заказчика, чтобы только так вышеописанный танец Умирающего и воскресающего зверя наших будущих встреч с той, представительницей которой была дама в красном, выглядел бы правдоподобней, чем он был на самом деле для человека в чёрном пальто. То есть меня, купившего возле «Букиниста» на Литейном эту по меньшей мере странноватую сожжённую библиотеку, составленную из произведений, которые были сожжены писателями…
;

Пазл №68. Пустые бланки

   Я вошёл в просторный кабинет. Мне протянули пустые бланки. У нас теперь всё есть. У нас теперь всё можно. Всё дозволено. У нас теперь всё как у них (почти как, а будет ещё покруче). А как у вас обстоят дела с… Они перебили меня ещё быстрее, чем вытянулись их  розовые круглые лица. Что вы, да как же вы могли, да разве можно так вот и т.п. Но о главном молчок. Когда я вышел, мои пустые бланки любезно предложили следующему.

        Ещё до входа в просторный кабинет чёрный, ледяной, жуткий огонь горит под масками, которые здесь почему-то называют лицами. Он так нестерпим, что обжигает маски Хтонических существ с внутренней стороны, и приходится отлучаться под благовидным предлогом и выходить, и где-то там: с обратной стороны автобусных, трамвайных или троллейбусных остановок, в отдалённой кладовке, или в тёмном парке, или в чужом автомобиле протирать обратную сторону своей маски криогенным льдом предвечной мерзлоты. Но вот что странно: возвращаясь обратно, чувствуешь, что тебя не покидает уверенность в том, что те, с кем ты только что непринуждённо беседовал, как-то напряглись, и ты понимашь, что они за время твоего отсутствия успели вывернуть свои маски наизнанку, и теперь всё в них то же. Всё да не всё. Н-да, надо ещё получше разобраться с этим миром. Потому что создаётся уверенность в том, что нас тут перехитрили, не взирая на то, что нас перехитрить невозможно в принципе. То есть по определению.

       Но вот ещё с чем придётся разобраться, так это тосты: Горько! На посошок! Дай Бог не по последней! Тосты превращались в заиндевелые статуи Кировского завода, изготовленные машиной, превращающей автопортреты в адекватные продолжения жизни и неадекватные продолжения жизни в автопортреты в бескрайнем снежном поле. Лишь звенел бубенчик-колокольчик чайника, привязанного к кабине грузовика. Нельзя засыпать, засыпать нельзя, потому что тогда заснут те, которые едут в тех грузовиках, там, по Ладожскому льду, и если они заснут, то тогда заснём и мы, и тогда уже никто и никогда не проснётся даже и без каких бы то не было масок, кроме заиндевелых статуй «Горько!», «На посошок!», «Дай Бог не по последней!» И всего того, о чём можно узнать, глядя на любезно предоставленные бланки…
;

Пазл №69. Карнавал биокамер хранения продолжается!

        Карнавал биокамер хранения продолжался везде. Люди, бесцельно наблюдающие друг за другом в толпе, в метро, в магазинах, сами не желая того, изменяли тех, за которыми наблюдали, а те, в свою очередь, заряжали их некой невидимой субстанцией. Опасность подстерегала всюду, но никто не знал об этом, а когда узнали, то сначала забеспокоились и стали применять специальные меры предосторожности, а потом успокоились и, попросту говоря, плюнули на всё на это. И стали мы сейчас теми, кто мы есть. А те, кто бы могли быть нами, отсоединились от нас и пошли своей дорогой по Большеохтинскому мосту.
    
        А третьи, оставшиеся, часто посещали биокамеры хранения на отшибе большого города. А в них был отсек, который вообще трудно было найти, почти невозможно. Сюда тайными тропами приносили непосильные ноши духа, души, сердца. И оставляли здесь. Сюда клали свои свои невыполнимые прожекты, чертежи, мечты. А иногда просто отсиживалсь здесь сами до лучших времён. А когда те времена наступали, то появлялся интеллигентного вида работник камеры хранения, набирал по цифровой книге шифры и выкидывал всех и вся на помойку, полив всё затем горючей смесью и бросив зажжённую спичку. Но кто-то, да и восставал из пепла.
    
       Отсоединившиеся и пошедшие своей дорогой, тем не менее, мы периодически воссоединялись с оставшимися. Но что мы можем? Да, собственно говоря, ничего. Что мы смеем? Да, собственно говоря, всё. Но появляются археофутурогерои, которые ведут нас куда-то в неведомые дали зоопаноптикумов или в близкие форматы фитовернисажей. Они учат нас быть тем, кем мы, собственно говоря, и являемся, да только позабыли об этом. И, включив или отключив формулообеспечиватели при временной умственной неполноценности, мы идём словно некий Царь к победе или краху. Чаще всего – ко второму. А археофутурогерои? А их выбрасывают на помойку. Но, однако, они живут и влачат там жалкое существование и постоянно становятся теми, кем и должны быть настоящие люди – бывшими героями, потому что это неизмеримо важнее, чем быть бывшим человеком. Но новые мысли зреют в их черепных коробках скоростей. И мы удивлённо видим, как взлетают с новыми разноцветными крыльями старые персонажи, проделывая фигуры высшего пилотажа**, и карнавал биокамер хранения продолжается!..
** «Клинч», «Хук», «Кобра», «Колокол», «Чакра Фролова», «Разворот на «Кобре» и переворот на «Колоколе» и т.п.
;

Пазл №70. Увеличение своих Вселенных

  Это было давно, когда ещё только начинали синтезировать естественный интеллект с гороскопами Зодиака и восточным, искусственный интеллект с гаданием на рунах, неизученный интеллект с картами Таро и «Книгой перемен», высокие и низкие технологии с календарями: кельтским, авестийским и майя, а колесо перерождений на кабельном ТВ с 3D для андроидов. Синтезом этого всего была та, моя подруга с тех давних таинственных звёзд. И пусть новый сверхсложный мир смеётся над предыдущим, но я смеюсь над этим миром, потому что он никогда не поймёт, что такое простота нашей любви, которая сгорела, как свечка флэшки в пламени активатора мыслительных процессов растений, камней, животных, насекомых, рыб и птиц, принадлежащих биоепархии Нового шахматного клуба им. Чигорина.

       Что же касается негативного** колейдоскопа комбинаций и сети лабиринтов хитросплетений Чисел этого клуба, то можно пропитать его ядом потолок, стены и пол, перчатки и швейные машинки в гаражах и автоклубах, но всё равно та, которая хотела сыграть в ящик (имеется ввиду ящик факира), и ты, и ваши дубликаты: все воскреснут в этом цирковом ящике. А можно подключить к себе целую медицинскую академию и умереть от того, что Жучка с газона чихнула не на свою хозяйку, а на тебя, впрочем, так же, как и наоборот – ты чихнул на Жучку, или же хозяйка и Жучка друг на друга…

        Но игра синтеза продолжается: пластмассовые стариканы в расшитых золотом мундирах, эластичные живее живых дамы в бархатных шляпках с перьями марабу и какаду делают ставки, и крутится рулетка Зодиака, и рождаются новые каучуковые и гуттаперчевые сущности новых казеиново-силикатных высоких технологий. И когда они проходят друг сквозь друга: кавалеры сквозь дам, и дамы сквозь кавалеров, то что-то меняется в каждом, сжигается кунст-камерным костром. Но и рождается нечто, чему теперь нет названия. Раньше это называли любовью, потом мечтой о любви, потом мечтой о мечте любви и т.д. А теперь это функция от всех предыдущих названий, но она увеличивает свои Вселенные, заставляет раздуваться ноздри, колотиться сердца, ознобом проходить по коже, т.е. делать всё это неизвестно для чего для тех, кого больше нет в этом мире, ибо исчезли они давно в паранормальные миры от непомерности любви. Но эта, сверхнепомерная любовь возродит их параллельные жизни в наших мирах сей же час! Сию же минуту!..
___________________________________________________
**А такой, увы, имеет место быть, помимо позитивного, нейтрального и никакого.
;

Пазл №71. Протез органа, отвечающего за веру в Бога

   Все наши предсказанья, ошибки, намерения принимали вид уплотнённого воздуха и летели по адресам магазинов: охотничьих, рыбной ловли, спортивных, драгоценностей и канцелярских принадлежностей. И только формулы счастья, выведенные с таким трудом в тюрьмах, больницах, моргах, на кладбищах, в газетных киосках и т.п. заведениях не хотели лететь никуда. Они оставались на траве, на деревьях, на кирпичах и перилах. Зачем ещё что-то? Зачем их воплощенья, если они и так прекрасны сами по себе красотой протезов ума?

        Помятуя об этом мы шли бесконечными хрустальными анфиладами, лабиринтами из радужнопрозрачного стекла Чудовищ. Мы знали, пусть и не изыскан наш путь, и пусть он не напоминает полёт горних ангелов, но за ним и внутри него миллионы километров крови и страданий. Мы шли для того, чтобы рано или поздно встретиться в центре этого стихийного дворца и синтезироваться в одного человека, смотрящего на памятник Ленину у Финляндского вокзала, после чего вновь дифференцироваться в разных. И идти по городам и деревням с тайной миссией – рассказать желающим слушать о нашей тайне стеклянного лабиринта, напоминаюшего своей конструкцией протез совести.

         А из бездны будущих времён летели к нам птицы радужных наших тайн, они кричали о грядущих расстрелах – а мы слышали сладкий щебет, они пели о войнах – а нам слышались таинственные мелодии. Но и они плохо узнавали нас в этих роскошных франтах, им виделись люди деревенского труда и работы на заводах, а не те, кто присваивает себе последнее, что есть у этих людей. Наши тайны не рассекались и почти не соприкасались, но это были наши тайны, а не чьи-нибудь. За них мы расплатились годами раздумий, мучительных и больных, веками седины, тысячелетиями облысения. Мы пытались уничтожать наши тайны током, но они восставали из пепла. Мы поджигали их нашими злыми словами, но они не горели, потому что они были частью нас самих, а самим уничтожить даже часть самих себя бывает сложнее, чем выстрелить из карабина в зеркало жизнеобеспечивателя одновременного существования в непересекающихся мирах, зеркало, которое вот уже как две сотни лет назад разлетелось в мелкую нанометрическую пыль  протеза органа, отвечающего за веру в Бога… 
;

Пазл №72. Вакуум и Вакуумша

        «Те, кто уцелел в бурю, не любят рассказывать о неуцелевших, о том, как тела тех бились головой о переборки кают. А те, кто не уцелел в бурю, не любят рассказывать об уцелевших, о том, кто у кого отбирал спасательные круги, жилеты и т.п. Так принято на этом свете и на том, впрочем, тоже. Но я всё-таки расскажу, потому что превратившимся в иных измерениях в альбатросов или же в глубинных рыб после кораблекрушения разрешается рассказывать как об утонувших,  так  и о спасённых,  не только у  памятников Б. де Толли и Кутузову, а вообще везде. – Кем же это разрешено? – спросите вы, и будете правы. А я только улыбнусь вам в ответ и тоже буду прав. Итак, вот мой нехитрый рассказ: наше судно напоролось на рифы и пошло ко дну. И те, кто спаслись, жили на острове, на странном острове, потому что неожиданно обнаружили, что здесь живут неподалёку и те, кто безвозвратно погибли. Вот такой это был воздушный, или подводный, или подлёдный остров. Заключались ли браки между этими двумя видами появившихся тут? Это отдельная история, так же, как и та, почему, хоть с виду я человек, а вот до сих пор не могу решить кто же я на самом деле в большей степени: глубинная рыба с металлодетектором в голове или альбатросный альбатрос?». Такого типа показания подключённых к нам приборов Ада и Рая считывали медики. И одни приборы показывали параметры глубинной рыбы с металлодетектором в голове, а другие – габариты альбатросного альбатроса. А с тобой всё происходило с точностью до наоборот. А уж что говорить о наших изображениях и их зашифрованных вариантах!

     Наши изображения и их варианты  можно было найти в магазинах: свадебных и ритуальных, букинистических и антикварных, канцелярских; в танце и пантомиме, на холстах, фотографиях и горельефах, в эссе и романах. И постепенно мы перестали понимать, кто же мы такие, словно наши души высосали гигантским насосом. Уж не Вакуум и Вакуумша имя нам? Ну что ж, всякое дыхание да славит Господа!

        И мы дышали вакуумом. Ведь я знал, что рано или поздно мы встретимся здесь, в этой заплесневелой темноте сгнившего уже как три века назад флигеля бывшего дворца, а ныне медицинского НИИ. Мы почти что знали, кто мы такие, ещё немного, и мы радостно выкликнем наши имена и расцелуемся. Но эта чёртова темнота! Зажгите свечу, чтобы было можно увидеть лица! И когда была зажжена свеча, она отразилась в пустой анфиладе смотрящих друг на друга сквозь Шаманские мифы зеркал, где рано или поздно, но появимся мы, а мы будем ждать вечно, пока горит свеча, которая не может потухнуть…
;

Пазл №73. Горевшие в напалме

    Я включал и выключал автоматического гида-переводчика для мытарств души и шёл между больниц, госпиталей, рынков, Манежа, Зимнего стадиона сквозь Эсхатологические мифы. Но одна только мысль гвоздила голову: если долго не замечать смерть, то в конце концов смерть перестанет замечать тебя. Она обходит стороной неподвижных с чугунной душой, потому что такая душа не трепещет при виде её. А души-бабочки летят на огонь, и поют и плачут, но не могут не лететь. А на крыльях каждой из них эмблематический рисунок того, кто не замечает смерть, и огонь удивляется, как же тот опять спокоен? Потому что огню не всё дано знать о мире, в котором живут бабочки с рисунком того, кто не замечает смерть, бабочки, летящие в огонь.

       Огонь сравнивают со счастьем, и со временем начинаешь понимать, что такое понятие как счастье в практической жизни отсутствует, и поклоняться несбыточной мечте в него опасно. Ведь наступают уже твои беды с четырёх сторон с абордажными кошками и крюками типа: «Неотвратимая рыба», «Скелет арлекина», «Прыгучая миледи», «Судья-зубоскал», «Механическая вдова». А счастье не талисмен, оно не спасёт, но может погубить. Но некоторые продолжают носить этот опасный амулет, потому что заворожены его огненной красотой. И их можно понять, также как и тех, кто носит на груди амулет с несчастьем, которое не обманет и не подведёт. Но это ещё более опасно. Но совсем уж нельзя понять тех, кто носит эти два разнополюсные амулета одновременно. Ведь опасность возрастает многократно. Их плющит и корёжит, но они утверждают, что только так они могут найти гармонию.

        Я помню как горела земля под ногами. Нас жгли напалмом, и не помогали никакие амулеты. Как я выжил, я не знаю, а потом только понял, что вынес на себе раненного, как мне казалось, товарища, который на самом деле был мёртвым, и сила его разнополюсного жетона защитила меня. Когда смерть оказывается между двумя полюсами, она не знает, что ей делать, и превращается в жизнь, которая, в свою очередь, не знает, что ей делать, и превращается в смерть, и так до бесконечности, хоть кино снимай. А люди с такой историей либо спиваются в одночасье, либо в течение всей жизни пьянеют от стакана воды, потому что они когда-то мечтали об этом, когда горели в напалме…
;

Пазл №74. Ключ к парадоксу внутренней вывернутости

   Мы уничтожали наши сказки и поверья формулами и компьютерами. А потом тех, кто изобрёл эти формулы и эти компьютеры. Но в процессе этого маскарада рождались хорошо забытые старые – новые сказки и поверья при помощи хорошо забытых старых – новых формул и компьютеров. Их изготавливали новые изобретатели, которые не боролись уже только лишь с предыдущими изобретателями, но теперь уже и с последующими после себя за правду-матку уничтожения. Но где ключ к этому парадоксу близнецов, отсутствия парадоксов, параллельности непараллельных миров, концентрических спиралевидных Вселенных, и вмещающего их в себя парадоксу внутренней вывернутости?

        Я шёл в поисках этого ключа, но куда бы я ни шёл, где бы ни был, повсюду со мной эти странные звери с человеческим интеллектом или даже превышающим его (дай-то Бог расшифровать показания приборов относительно моего). Печальными глазами преданно смотрят они на меня, напоминая о том, как ко мне привели их (на поводках из прочной кожи, с железными бляхами, удостоверяющими их ф.и.о. и новый адрес). А привели их также звери, одетые в элегантные костюмы, с добропорядочными улыбками на гуттаперчевых масках-лицах. И вот что интересно, эти владельцы приведённых утверждали, что они уже несколько раз умирали и воскресали. И это показалось мне странным: как могло такое происходить с этими, несомненно, резиномеханизмами, каучукоандроидами, посмевшими нажать включатель времени одновременно адского и райского в сети и вне сети унификаций? Но уж я-то знаю все эти мульки-шпульки, ведь я и сам умирал и воскресал немыслимое число раз. Но не будем забывать о том, я всё-таки состою наполовину из таблицы Менделеева, наполовину из Этиологических мифов, вышедших из табачных и виноводочных магазинов и аптек в Гавань (а это ведь так естественно). А они между тем удалились, взяв с собой поводки и намордники, и оставив после себя дым сигар и ощущение того, что это уже когда-то было со мной: то ли меня приводили на поводке, то ли я приводил кого-то…
 
        Эти существа, которых привели, однако, напоминали мне те места, где я воевал и охотился когда-то. Однако вследствие отсутствия времени у меня не было возможности собрать подобную шикарную коллекцию охотничьих и боевых существ зео-зео и фео-фео. Но я мечтал об этом, потому что каждый из них напоминал мне какую-то часть меня самого в молодости: вот как этот также я смеялся, когда любил и был любимым, а вот как этот также скалил зубы, когда после ранения меня «собирали по винтикам». И теперь кто-то прошептал мне на прощанье: «Для чего эти существа тебе – это знаешь только ты. Ключ внутри тебя. Вот и весь ответ на вопрос парадокса внутренней вывернутости…»
 ;

Пазл №75. Брат Ц.
 
1. Из расшифроованного письма брата В., (г.р. до Р.Х.) до сих пор состоящего в тайном «Братстве Морского Архангела». 
         «…Я помню, как возле Военно-Морского музея мы беседовали с братом Ц. о невероятном сверхнапряжении всей страны, вследствие чего произошли: восстановление выхода к Балтийскому морю, расширение торговли, создание национального флота и военные мероприятия Петра I с учётом гуманоидального фактора, и я понял, что мой собеседник даже с биноклем или с телескопом видел значительно глубже в главном нашем деле, чем его глаза, хотя о деле не прозвучало с его стороны ни звука…»

2. Из машинописных воспоминаний сестры П., инопланетянки, (г.р. характерен для венерианки), готовящейся войти в братство (по другой гипотезе - из рукописного дневника сестры К., клона, (г.р. характерный для клонов), самоисключившейся из тайного братства с мистической целью.
        «…Мы как-то случайно встретились с братом Ц. и завели разговор о Штормовой Компьютерной Книге, куда заносятся вымирающие виды океанических виртуальных особей, о секретной морской коллекции мутантов, манкуртов и андроидов, отслуживших свой век. Было понятно, что даже и без специальных механических приспособлений он смог докапаться до искомой нами сути более глубинно, чем мы (о наших земных изысканиях, впрочем, он ничего на сказал)…»

3. Из показаний брата Р. на DVD-R, человека будущего, (г.р. невыяснен), исключённого из тайного братства по невыясненным причинам.
         «…Я рассказывал брату Ц. о том, что летучие рыбы, летучие голландцы, скумбриевые голландцы, меч-рыбы, парусники, танцотунцы, обтянутые акульей кожей русалки характерны для открытых частей тропических вод. А расспросить его о главном поленился… Однако, хочется сказать, есть то, что невыразимо, и он его понимал и жил им. Он часами мог живописать, какие партии можно играть оживлёнными шахматные фигурами, если обмазать их желчью осьминога, чем отличается русский космизм от русского экологизма на глубине 5000 м. и о том, каковы в Яйце мировом агрегаты для жизни в симбиозе с отслужившими свой век галлюцинациями, но когда он ушёл, то ни проронил ни слова о нашей надежде...»
 
4. Из видеокассеты с интервью с братом А., (г.р. после Р.Х.), одним из основателей «Нового Братства Морского Архангела» (по другой версии - из электронной почты брата Н., андроида, (г.р. нет), обвинённого (справедливо или же несправедливо) в ереси и злых наветах на тайное братство).
        «…Однажды я и брат Ц. обсуждали то, что в 1773 г. известным общественным деятелем Н.И. Новиковым была опубликована «Древняя Российская идрография…» или «Книга Большому Чертежу», которая является выдающимся произведением неизвестного автора и считается началом русской гидрографии. Надобно отметить, что чертежей языческих божеств в ней было предостаточно. Жаль, что ничего о наших объектах он так и не сказал. От брата Ц. не осталось ничего связанного с нашими поисками. Его молчание может быть сравнимо только с громом запрещённых взрывов мыслящих шаровых молний на чужедонных исследовательских площадках, взрывов, которых мы, дай-то бог, услышим и на наших…»

5. Из случайного разговора с братом Ф., (г.р. по научноязыческому календарю), примирившим «Старое» и «Новое Братство» (согласно иным исследованиям - из голубиной почты брата Ю., адепта «Старого Братства Морского Архангела», (г.р. в параллельном времени), состоящего в «Новом тайном братстве» на птичьих правах).
         «…Брат Ц. как-то рассказывал мне о том, что знаменитый мореплаватель и флотоводец С.О.Макаров в своей знаменитой книге «Витязь» и «Тихий океан» 1894 г. дал первую сводку всех океанографических наблюдениях над скоплениями мыслей разумных и иных морских существ в северной части Тихого океана. Нашим же прожектам Ц. никогда оценку не давал. И вот только теперь я понял, что все мы уже давно излагаем всеми нашими перьями о наших исканиях нечто не сказанное им, да и мыслим всеми жабрами при помощи того, что знал он и не сказал. А вопреки или не вопреки собственным концепциям, так какое это имеет значение…»
;
Пазл №1. Экспедиции Русского Географического Общества
Пазл №2. Инопланетный Алтарь
Пазл №3. Банк данных
Пазл №4. Университетский Лёд
Пазл №5. Жители Каменных Библиотек
Пазл №6. Диск Метрополитена
Пазл №7. Шутники на разводных мостах
Пазл №8. Инструктор
Пазл №9. Встречи у Ледяного дома
Пазл №10. Продавец масок
Пазл №11. Три Ассамблеи
Пазл №12. Пятый конь Клодта
Пазл №13. Гетероморфант
Пазл №14. С дуэльными ножницами возле мельниц времени
Пазл №15. Не пройдёт и вечности
Пазл №16. Записки неизвестного с коррекционно-космическим лорнетом
Пазл №17. В первом снеге под музыку Будущих Композиторов
Пазл №18. Барабан случайных чисел
Пазл №19. Странное поведение контролёров
Пазл №20. Подарок на день ангела
Пазл №21. Два джокера
Пазл №22. Идентичность новых принципов принципам старых альбомов компьютерной графики
Пазл №23. Лик Цирка Шапито
Пазл №24. Место дислокации
Пазл №25. Формула в виде брошки для дамской шляпки
Пазл №26. Притча о Земле
Пазл №27. Красавица с розой и человек в чёрном
Пазл №28. Поиски нового эгрегора
Пазл №29. Шеврон гуманоида
Пазл №30. Новый инвариант «Фолианта существования миров»
Пазл №31. Право последней брачной ночи
Пазл №32. Орхидея холодной войны
Пазл №33. Завсегдатай военного зоомагазина
Пазл №34. За гранью иллюзиона
Пазл №35. Ошибка (Незаконченный рассказ)
Пазл №36. «2,34» и «1,92»
Пазл №37. Дорождённые двойники
Пазл №38. В океане реки, текущей по кругу               
Пазл №39. Час расшифровки
Пазл №40. Тайны механизмов будильников смеха
Пазл №41. Энтомологический крест времянавта
Пазл №42. Инструкции Мома
Пазл №43. Правда о самих себе
Пазл №44. Восстановление энциклопедии бессмыслицы
Пазл №45. Фигляр черновиков
Пазл №46. Старый и новый чертежи мироздания
Пазл №47. Переход бездны
Пазл №48. Деревянная улыбка кондуктора
Пазл №49. Идеи в пивных бутылках
Пазл №50. Свободу папоротниковым велосипедам!
Пазл №51. Хитросплетения комбинаций
Пазл №52. Начало новой Эры
Пазл №53. Секрет Полишинеля
Пазл №54. Древо аппарата общего дела
Пазл №55. Трамвайные и троллейбусные библиотеки
Пазл №56. Ошибка теодиапазона №@@ФФ
Пазл №57. Золотые формулы
Пазл №58. Сталагматы
Пазл №59. Отросив калейдоскоп ужимок и гримас…
Пазл №60. Одновременная банальность
Пазл №61. Бесплатный Бог!
Пазл №62. Удавшийся на 101%
Пазл №63. Книга Мёртвых и Книга Живых
Пазл №64. Поиски смысла происходящего
Пазл №65. Аттракцион с маской «Не носящего маску»
Пазл №66. Прививки от смерти
Пазл №67. Покупка хренотени
Пазл №68. Пустые бланки
Пазл №69. Карнавал биокамер хранения продолжается!
Пазл №70. Увеличение своих Вселенных
Пазл №71. Протез органа, отвечающего за веру в Бога
Пазл №72. Вакуум и Вакуумша
Пазл №73. Горевшие в напалме
Пазл №74. Ключ к парадоксу внутренней вывернутости
Пазл №75. Брат Ц.
;