Раки

  Оставив за кормой пенящуюся струю бирюзовой донской воды,задорно миновав полосатый поворотный буй, наш буксирчик БТ-222, дрожа от напряга, толкая перед собой баржу, груженную в Усть-Донецком порту углем, на полном ходу резво вошел в Маныч. Солнце начало садиться, в воздухе появилась свежесть после знойного дня. От раскаленной металлической палубы поднимались клубы горячего воздуха, которые были заметны невооруженным взглядом. С облегчением вздохнули и мы. Старенький вентилятор в ходовой рубке еле-еле выдавал то, для чего он был предназначен. Остались там за кормой Семикаракоры, Раздоры, Пухляковка и Дон, с его величием и суетой. Там нас обходили красавцы «Балтийские,Сормовские»,«Волго-Балты»,регулярно работающие в иностранных портах, и экипажи которых (с их же рассказов), баловались вискарями и ромамы,   знали ласки заморских красавиц, и смотрящие на нас с высока, как на что-то недоразвитое. Остались стремительно проносившиеся «Ракеты» с «Метеорами», освежая нас столбами водной пыли, и бело синие лайнеры,»Александр Суворов» и «Тихий дон», на верхних палубах которых на шезлонгах лежали дамы в купальных костюмах, наслаждаясь жизнью и ласковым солнцем Придонья.
    Нам распростер обьятья Маныч. Наверное большинство даже не знает о такой реке, не слышали такого названия. Река эта, или даже речка, считающаяся границей между Азией и Европой, длиной в две сотни километров с хвостом, не поражала глубинами и просторами. На ее извивающемся  фарватере среди зарослей камышей можно было еще встретить «шестисотые ЭСтэшки», и пассажирские «Зарницы» и «Зори», способные плавать наверное даже по лужам. Поэтому на Маныче и по его берегам текла своя, размеренная жизнь со своимы устоями, правилами и законами. На полях паслись стада домашних животных, на чистой воде кормились и нагуливали вес сотни, а может тысячи гусей и уток, важно провожавших проходящие суда кряканьем и голготаньем, нарушающие их покой и территории. По берегам на полях красовались всевозможные овощи. а также   арбузы, виноград, дыни. Местные жители промышляли сельским хозяйством, животноводством, рыбой, раками, которых здесь водилось в изобилии. Тут забывали мы про дальние страны,  порты. На Маныче мы попадали в другой мир. Наша судовая повариха Семеновна нас баловала такимы вкуснягами, что не думая о последствиях, мы объедались. Родом она была где - то с Днепропетровщины. Ее борщи, супы, вареники, галушки, салаты прибавляли безжалостно нас в весе. Семеновна знала толк в поварстве, была в доску своей среди нас, принимала на равных участие в наших пирушках, и мы не обращали внимание на то, что иногда она утром выходила с капитанской каюты, торопясь на камбуз, поправляя на ходу волосы. Но тут же с камбуза начинала лететь певуче «Черемшина», и как вседа в семь пятьдесят она гудела в рожок футбольных болельщиков, который кто-то приволок с футбола. Для нас это был сигнал к завтраку. И только тот, кто находился на руле, не оказывался в этот миг в кают-компании. Нам выдавались деньги на питание, но в этом раю у нас было все, чего пожелает душа. Поэтому все тратилось на наши вечеринки, которые были частью нашей флотской жизни.
    У нас был  один холодильник, в который много не загрузишь, и там хранились лишь необходимые припасы. Которые закупались в прибрежных магазинах на пару – тройку дней. Остальная пища в живом виде бегала, плавала, летала, поступая к нам через взаиморасчеты в денежном или спиртном эквиваленте с пастухами, сторожами, и чаще в виде дичи, добытой во время наших «десантов» на поля, пастбища. Но проще всего было добывать водоплавающих. Буксир стопорил ход, и несколько человек прыгали за борт, стая гусей и уток загонялась в камыши, в которых они не могли шевелиться, и мы просто выбирали тех, что нравились, прятали в мешок и тащили на буксир к Семеновне. Так жил почти весь местный флот. На Донце камышей не было, поэтому там чаще промышляли с моторных лодок с ружьями команды «ЭСТэшек», «ЭРТэшек», «ГэТэшек», плавкранов. На Маныче было проще. В поселках и станицах покупалось за бесценок домашнее вино, которое было почти в каждом доме. Хотя в качестве оно сильно разнилось. Поэтому были надежные проверенные «точки». Нет, Вы не подумайте... Это было не в ущерб работе, она выполнялась как надо. Хотя иногда и случались аварии с участием флота, но об этом не в нашем рассказе. И вернемся мы к Манычу. Пройдя  шлюз, мы заходим в Нижне - Манычское, потом в Веселовское водохранилище. Вот тут в своем первом рейсе я и «попробовал» этих самых раков.
    В то время по границам воды и камышей ставили раколовки. Раков было столько, что их скармливали животным. А наш «Кэп» был большим любителем раковых шеек и клешней. И мы, с его «благословения» подчищали потихоньку чужие раколовки,не отказывая себе в удовольствии пощелкать ярко-красных раков, приправленных колдовством Семеновны. Они стояли в большой кастрюле в ходовой рубке, и каждому по желанию и возможностям. Не ел эти деликатесы один я...
   ... В том первом рейсе мы вошли в водохранилище.В ожидании плавкрана и разгрузки мы просто бездельничали. И тут капитан дал команду отдать баржу, что мы незамедлительно сделали, и баржа, привязанная швартовными концами за прибрежные кусты, одиноко осталась у берега, и освобожденный от груза наш «бэтэшка» весело полетел по водохранилищу к противоположному берегу. Насколько позволила глубина,мы подошли к отмели. По разговорам среди наших я понял, что будем ловить раков. Для меня, выросшего на украинском Полесье мальчишки, это занятие не представлялось. Нет, я помнил как в детстве старшие пацаны пугали меня красными чудищами,от которых от страха замирало сердце. Это пожалуй и все мои познания в «раколовстве».Мне представлялись какие-то норки у берега, откуда их нужно было доставать руками, дрожа чтобы чудище не цапнуло тебя за пальцы. С такими мыслями я стоял на палубе с полотняным мешком в руках, которые были выданы всем участникам «раковой охоты», то есть членам команды.
  Теперь, когда прошли годы, и уже седина покрыла виски, вспоминаю о том с улыбкой, и всякий раз, заходя в супермаркет, (господи, слово-то какое...), за продуктами, я задерживаюсь у аквариума с раками, с интересом разглядывая их. И мне становится их жаль. А тогда...Тогда мы сиганули за борт, окунувшись в нагретые воды Маныча, и сделали это с наслаждением после стольких часов солнцепека на раскаленном буксире. Едва коснувшись ногами дна, почувствовал под ступней шевеление, одернув ногу от испуга. И тут меня осенило – это рак! Осторожно присев в воде, я нащупал его твердую спину, и аккуратно поднял его из воды. Ничего страшного не было. Отправляя рака в мешок, я уже чувствовал второго. Их на дне кишело. Мы собирали их как в лесу грибы. Раков было так много,что не нужно было их искать. Они ползали по всему дну. Время «линьки», то–ли еще чего–то у них происходило, но мы их топтали безжалостно в мешки, с рыбачьим азартом, забыв про все на свете. Когда четыре мешка были полные и подняты на палубу, мы пришли в себя после этой «охоты». Буксир Кэп повел к берегу.Раки в мешках были уложены на корме, вахте строго-на-строго было приказано регулярно поливать мешки. Часть раков Семеновна забрала на камбуз, откуда уже щекотал носы аромат специй в отваре. Уже на берегу раскаленные угли ждали шашлыков, в котелке дозревала «шурпа с судака и гуся, куски мяса которых дружно насыщали вкусом все вокруг.
В ближайшую станицу были отправлены «гонцы» за вином и пивом. И когда все приготовления были закончены, на скатерте-самобранке накрылась полянка. Позволь, читатель, немножко открыть глаза на эту полянку. Рядом с самобранкой стояла большая миска с арбузом килограмм на двенадцать, приобретенным пару недель назад на бахче у Константиновска.В арбуз были влиты две бутылки водки через вырезанный треугольник, который был замотан изолентой, дабы не вскрылся. За две недели напичканный таким образом арбуз играл,как холодец. Нектар с него должен был сейчас слит и процежен.Что?!!! Вы этого не пробовали?Тогда вы не жили. Набор спиртного дополняли виноградное вино и пиво. Кстати, я много пробовал пива, и отечественного, и чужестранного, но донское оставило мягкий и приятный вкус на всю жизнь. Шашлык в засекреченном маринаде Семеновной с баранины. Судак заливной, щука,жаренная в томатном соусе, помидоры,перцы,баклажаны,арбузы,дыни.И как корона императора, на большом блюде стояли раки. Много раков.Ярко – красные, аппетитные, они придавали этой картине какой-то аристократический, царский вид. Может потому, что я их столько никогда не видел, и не ел. Их сладковато-соленый вкус с остротой и ароматом пришелся в тот момент мне чем-то неповторимым.И я пил, и ел,пил и ел, не помня о границе возможностей организма человека. Не помню, как я оказался в каюте, но сознание вернулось когда начало тошнить,в голове шумело. Говорят много водки не бывает...Поверьте, бывает...И раков тоже. И я отравился. Я носился с палубы в каюту,с каюты на палубу. Я падал на холодный металл, пробовал что-то пить, но было еще хуже. На попытку вызвать скорую с пристани получен отказ, так как местная скорая не успевала обслуживать «сердечников». И только когда начало светать, мои стоны и возню услышала наша корабельная мама, кормилица, старшая сестра -  Семеновна. Немедленно в меня было влито с ведро марганцовки и вылито обратно. Потом горячие чаи на травах, какие-то таблетки. На утро заморосил дождь, стало свежее. К вечеру я смог уже выйти на палубу.Но стоило мне увидеть мешки, в которых шевелились раки, меня опять понесло. И вторая ночь была не легче первой. И лишь по прошествии трех суток я смог заступить на вахту...
    С тех пор я не употребляю раков.Я просто к ним равнодушен. Смотрю на них, как на живых существ, представителей животного мира нашей разнообразной природы. Обитающих в чистых водоемах, и по их присутствию можно всегда определить чистоту водоема. Если где-то попадаются во время рыбалки на удочку, всегда отпускаю бедняг в водоем. И чувство удовлетворенности меня охватывает в эти моменты.
    Такую вот роль сыграли раки в моей жизни...



               Выражаю благодарность Федору Городову,уроженцу этих
         мест за уточнения к моему рассказу.