Сокровенное 3

                Сокровенное 3

     Это я кусала руку, что меня ласкала?! Довольно обидное выражение, как будто адресованное бешеной собаке. Да я руку, что меня ласкала, ловила и целовала, клянусь, целовала даже в трамвае, достаточно было Али положить мне свою руку на плечо. А уж после ласк, дважды в неделю, я была такая шелковая, что из меня можно было веревки вить! Это что, не покорность?! Да эта такая покорность, что у меня костей не оставалось, и тело растекалось, как душа.

     Понедельник вышел минус четыреста, вторник тысячу двести плюс, среду минус шестьсот, и в четверг минус двести, что означает, что за четыре дня я вышла в ноль. Я не заработала ни кроны. Я только вернула те, что заплатила за станек. В пятницу вышло плюс девятьсот, итого, по сто восемьдесят крон на день, а Владику я плачу двести крон каждый вечер. Когда Али подошел ко мне в готическом портале, и позвал вечером в кофейню, я сказала:
     - Зачем, Али? Чтобы вновь выслушивать твои оскорбления?! Я не хочу, мне сейчас совсем не до того. Я и так отовсюду слышу "похудела, побледнела" так, что в зеркало страшусь смотреть.
     - Ты выглядишь сейчас хорошо. Это сразу после клиники была немного осунувшаяся (какое знание русского языка, однако), а сейчас уже ничего, нормально.
     - И все равно, разреши мне сегодня сказать тебе "не сегодня, Али".
     - Хорошо. Отдыхай.

     И не пришел в субботу на работу. А я была первая, и все равно Миракян себе выкрутила станек впереди моего, договорилась с девчонкой-сувенирщицей, та домой пошла и станек ей продала, аккурат перед моим. Миракян буквально ко мне прилепилась. А я уже поняла, что это такое. Это в моем случае до обморока. В результате - я первая! - выбирала другой станек последней. И достался мне 43 таг, упирающийся рогом в глухую стену. Минус двести.

     И не пришел в воскресенье. А мне досталась 12-я улочка, аккурат напротив станка Али, 10-ой, которого не было на работе. Меня видать было с холстами Бенони аж от  Гавелского собора. Я продала большой холст в подрамнике за 2.400 - 1.200 автору, 1.200 мне. Я продала два маленьких холстика из папки за восемьдесят евро, что означает 2.000 - 1.200 автору, 800 мне, и под занавес один маленький холстик из папки, натуральная блондинка купила у меня не торгуясь за 1.400 - 600 автору, 800 мне. И вот так я и люблю - три тысячи автору, три тысячи мне, станек отбила финтифлюшками, и сто крон осталось - две метаксы за успех, мне и Маришке, продавцу у Серебряного, порекомендованную ему Виталиком, а у меня все, рекомендованное Виталиком, приветствуется. И что же я сделала?!
     Заработанные три тысячи отдала Али?!
     Нет, я позвонила Галке и заплатила ей тысячу крон за десять триптихов. Мимо пробегала Чернецкая, и я выкупила у нее десять миниатюр за семьсот крон, потом позвонила Ждановой и заказала двадцать триптихов на тысячу крон, назавтра.
     Но первее всего я позвонила Веронике и она тут же, часа через два примчалась, и привезла мне то, что было продано, и еще сверху парочку холстов, один так совсем обалденный:
     - Ты нам не умирай, Ирина! - сказала моя Ника, - Мы, можно сказать, только с тобой и воскресли. Знаешь, как мои дети обрадовались твоему звонку?! Они подпрыгивали до потолка!
      - Я подпрыгивала вместе с ними, - заверила я Нику, - Пока ты будешь со мною, я не умру.
     Блин, у меня же уже есть Ника. Чем хуже Гонкура?!
    
     - Извини, - говорила я вечером, в понедельник, в кофейне, Али, - я инстинктивно все потратила на авторов, эти миниатюры идут хотя бы на то, чтоб прожить день, и, как ты говоришь, привлекают покупателя дешевизной, а потом, под сурдинку, он и на дорогие работы начинает смотреть.
     А сама думала: может быть, он это и имел в виду, когда говорил про руку, которая ласкает. Я за целый день не продала ничего - минус пятьсот - потому что влезла в улочку, и стояла в улочке, когда все стояли на тагах, а некоторые даже на рогах, а передо мной стоял Филипп со шкурами коров, козлов и баранов, а главное, с кучей лисьих шкурок, которую каждый старался потрогать, погладить и даже понюхать, а на мои картинки потом почихать. Я расплатилась с Костей, мужем Ждановой, он даже со мной не пошутил, как обычно, "я тебя поцеловал". Последних десять крон я потратила на гранат, и грызла его по дороге в кофейню, как будто три дня не ела, и, если бы Али, допустим, не пришел, мне нечем было бы расплатиться за бокал вина, который я там заказала. Впрочем, он влетел, не дожидаясь половины седьмого, и был он в новой куртке, которая очень шла к его глазам. У него глаза зеленые, господи, если б у меня были зеленые глаза.

 Если бы у меня были деньги на завтра, на станек.