Антигоповской роман Rassolniki. Главы 14-15

XIV

Ночь была не спокойная. Снег царапал окно, ввязывался в метель и кружил с ней, жужжа, как пчёлы кружат около улей, а потом – летел к горящим фонарям и тоже царапал их. Соприкосновение тяжёлого снега со стеклами уличных плафонов и стеклом окна рождало невыносимый скрип.
Александр не спал. Прислушивался к непогоде. Внутри у него тоже всё царапало и мысли кружили, как снежный хоровод. Как же всё быстро происходит! Не успел приехать, а событий уже столько, что хоть отдельный номер газеты RASSOLNIKaM посвящай! Как же его закружило! Понесло! Ни секунды, чтобы подумать, разобраться. Конечно, можно, как часто до этого делал Александр, сослаться на волю Бога, что всё это не случайно, что все это нужно ему самому. Одно можно признать – эта история про шайку провинциалов, у которых есть необычное хобби избивать себе подобных, даже пусть не таких уж подобных, пусть и вправду уродов – интересная и стоит хорошего материала, но зачем во всё это было ввязываться ему? Неужели нельзя было просто написать сенсационную статью и уехать? Но уже нельзя.
Снег за окном совсем заигрался, освирепел, засвистел. Белые пчёлы всё чаще атаковывали фонари, сотрясая их так, что дергались лампочки, непроизвольно запуская в окна световых зайчиков.
А эти выборы, эта игра? Неужели всё это серьёзно!? Что за бред?! Неужели масштабы провинции таковы, что у него есть шансы не только заявиться на выборы, но и выиграть их? И что для этого надо будет сделать? И как за всё это оправдаться перед собой? Провалиться бы в сон, но этот снег в голове…
И Катя. А, может быть, всё ради встречи с ней? Тогда игра вроде приобретает смысл. Или хоть какие то правила. А в финале – закончить игру и уехать с ней! Но это невозможно!
Это невыносимо.
Под утро снег тарабанил в окна, зато, кажется, отстал от фонарей. В комнате становилось всё светлее, уже было видно лицо и тело Екатерины. Она спит и не думает ни о чём. Ребёнок. Снежинка.
«Когда же я перестал контролировать ситуацию, когда я провалился? Ведь я же понимаю, что всё это – неправда, что всё это нереально, так не бывает, всё слишком просто. Или чересчур сложно? Почему же я в этом участвую? И кто я в этой кутерьме? Тоже снежинка? Или фонарь? Или стекло? Или световой зайчик, который запустили в окна? Он мечется по стенам, по лицам, по одеялам и зеркалам, не зная, зачем он здесь и что ему делать дальше», – так думал Александр, а снег все бил в окна, разбивался, разлетался по стеклу капельками и стекал на рамы.

XV

Рассвет за окном наступил быстро, даже тумана не было – он весь осел в голове Александра. И весь день не рассеивался. Иногда казалось, что и ночная метель тоже перекочевала в его бедный мозг – столько всего обрушилось на него за один только световой день. Так бывает, когда всё случается в считанные часы. До этого ты можешь неделями ничего не делать, но тут – бац! И закружило, понесло, посыпалось. Успевай только разгребать!
В этот день всё началось с разговора с главным редактором. Рублев сам ему хотел позвонить, но как то не собрался, отписывая какие то небольшие заметки об очередных акциях RASSOLNIK’ов, делая вид, что подбивает информацию. Таким положением вещей все были довольны. Командировочные перечислялись исправно. Но, видимо, редактора достало, что по настоящему журналистского расследования до сих пор нет.
– Сань, давай к вечеру мне эксклюзив про этого задержанного RASSOLNIKa! – огорошил он журналиста сразу после приветствия.
– Какого RASSOLNIKa? – удивился Рублёв.
– Ты чего, старик? Все агентства уже плюются наперебой об этом, будто у вас задержали RASSOLNIKa, а ты чем занимаешься? – редактор был очень недоволен.
– Я налаживаю связи. Вчера встречался с костяком этой организации, у меня вообще здесь такое назревает! – Александр знал, как можно быстро реабилитироваться в глазах начальства, – это будет мега журналистский эксперимент. Все от зависти сдохнут!
– Я в тебе не сомневался, а что такое? Рассказывай, у меня уже слюнки текут! – Рублев через трубку услышал, как редактор в предвкушении потирает ладони.
– В двух словах не расскажешь, да и, скорее всего, меня слушают. Давайте я вам напишу на спецпочту? – про прослушку Александр ничего не знал – просто ляпнул, чтобы больше пыли в глаза пустить. И опять сработало.
– Ты красавец, Саня, конечно! Значит, стоящее что то?
– Естественно! Иначе я бы уже давно был в Москве!
– Держи в курсе. Ты знаешь – я всегда на связи, – начал было прощаться шеф, но вдруг вспомнил, – а, подожди! Кто же там у вас полгорода без телека-то оставил? Все пишут, что его задержали. Пробьешь, а?
Тут всё в голове Рублёва начало укладываться. Ведь и правда, RASSOLNIKI что то там выкрали, и многие в городе не могли смотреть телевизор и выходить в Интернет. А задержали кого? Разберемся!
– Разберемся, шеф, в любом случае я вам сегодня отпишусь!
Положив трубку, Рублёв начал думать, что ему делать дальше. Кому сначала позвонить? В полицию? Или Ведову? Или знакомым местным журналистам? У кого узнать объективные подробности? Однако, подумав, он решил не звонить, а просмотреть другие электронные СМИ. Да и Катя ещё досматривала сны, не хотелось лишний раз её тревожить своими разговорами.
Однако через пару минут он сам разбудил подругу. В Интернете писали:  задержанного RASSOLNIKa зовут Николай Котов. Это же бывший ухажёр его пассии. У Коляна, как писали СМИ со ссылкой на МВД, «нашли украденные на подстанции усилители, из за которых на два дня город остался без телевизионного эфира, а часть населения без Интернета». Так вот про какие усилители говорила вчера Екатерина! И тут в сознание опять ворвалась метель, мысли смешались, как стая рыб в небольшом аквариуме, метались в голове, не касаясь друг друга – Александр никак не мог связать «реального пацана» Коляна и RASSOLNIK’ов. Как это вообще возможно? И случайно ли всё это вышло? Или это давно продуманный ход? И, может быть, Катя никогда не была с Коляном? И это всё фарс? Но для чего?
Заспанная девушка на шквал вопросов ответить не смогла. Однако, по её словам, она даже о RASSOLNIKax никогда не слышала!
– Саш, дай поспать, а? Какой рассольник? Ты чего, сбрендил? Я тебе приготовлю что нибудь, только посплю ещё немного, – говорила подруга Александра сквозь сон.
– Но как эти усилители оказались у Коляна, Кать? – тормошил её Рублев.
– Я откуда знаю? Наркоманов у него на работе куча, вот вместе, может быть, и стыбзили, – сны от девушки уходили, и это ей явно не нравилось, – всё, Саш, пожалуйста, не хочу говорить, скоро встану, не уходи.
С ума сойти! Рублев негодовал. Что за хрень началась? От Кати явно ничего не добиться, даже если она при делах. Он попытался вчитаться в сообщения агентств, как будто там ему дадут все ответы. Но все заметки были похожи друг на друга, как близнецы. Все сухие, без подробностей. Хаос в голове все разрастался. Ещё чуть чуть и последует большой взрыв. Один выход – звонить Ведову.
Ведов позвонил первым. И даже не поздоровался. Он тоже был чем то взволнован.
– Саня, срочно, сегодня в три часа в администрации города, надо зайти в избирком, там решить дела. Саня, если не сегодня, то только через несколько дней нас там смогут принять. Эти сраные бюрократы не хотят работать, Сань, ты меня слышишь?
– Ведов, что за хренотень? – Рублев говорил тоном, не предвещавшим ничего позитивного, – что за жесть вы устроили? Почему мой сосед Колян оказывается вашим и прет какие то штуки с телебашни? А я в жопе!?
Но Ведов был готов к этому вопросу. Он также быстро и взволнованно отчитался:
– Сань, это провокация, подстава! Я даже не знаю, кто этот тип. Саня, послушай меня, кто то из своих нас сдает. Обо всех наших планах уже известно фэйсам. Саня, завтра у меня встреча с ними. Завтра всё станет ясно, Саня… Но сегодня нам надо заявиться на выборы, хотя бы намерением, присутствием, хотя бы хоть как то посвятиться в избиркоме. Иначе завтра я уже не смогу с тобой поговорить. Саня, ты понимаешь меня?
– Твою мать, жопой чуял, что не надо было в это ввязываться! – Рублев чувствовал, что до большого взрыва его мозга оставались секунды.
– Саня, успокойся! Мы пока идём на опережение! Саня, я тебя жду на первом этаже в администрации, хорошо?
Рублёв не ответил. Бросил телефон на пол и сам бухнулся на диван, где от его крика окончательно проснулась Екатерина. Извилины продолжали искать связь: если Ведов не врёт, и это действительно подстава, то совсем странная подстава. И, скорее всего, арест Коляна и его отношения с Катей – не совпадение. Это значит, что игра идёт уже лично против него, а девушка здесь пешка? А, может быть, наоборот? Но за кого она играет? Мысли кружились бешено. Однако поцелуи Екатерины и то, что последовало за ними – утренний бодрый секс – остановили поток сознания. Ангел, она всё таки ангел. И неважно, на кого этот ангел работает. Сейчас не важно. Пока расползаются по телу, до пяток, до макушки эти горячие проникновенные мурашки, пока накрывает его тёплая волна нежности, пока в голове все становится ясно и куда то уходит груз от напавших проблем….
– Сладкий мой, сходишь со мной завтра на день рождения папы? – спросила девушка после того, как от них ушла последняя волна нежности, – я ему обещала... ну, познакомить со своим, но сам понимаешь, я же не буду ему всё объяснять? – Этот божественный голос мог заговорить даже чёрта. Ну, конечно схожу, и в мэрию схожу, и всё решу, и всё сделаю, чего уж терять? Ты только целуй, ты только люби ещё, ты только запускай нежность по моему телу…Ты только освободи мою голову…Солнце, прогони метель…
Эйфорию опять прервали. Снова звонил Ведов. И снова без привета. И опять говорил, как сам не свой.
– Саня, я тебе забыл сказать, что Шило с его отморозками выпустили! – пауза, – они обещали нас порвать! Это всё болтовня, конечно, не рыпнутся, но будь осторожен.
Ещё лучше. Что ещё свалится на него сегодня?
– Слушай, Саш, сделай хоть одно доброе дело, организуй мне встречу с Коляном?
– Ну, ладно пробью через знакомых, завтра, думаю, сделаем.
– Давай, до встречи!
Телефон снова полетел на пол, а Рублев в постель к Кате.

* * *

С Ведовым встретились, как и договаривались, в администрации. У Рублёва даже и мысли не было проигнорировать эту встречу – хотя Ведов сказал, когда здоровался, что не думал его сегодня здесь встретить. От слов перешли к делу:
– Саня, там нужны будут твои подписи. Наши юристы уже работают и все документы приводят в порядок. Ты подпишешь, потом наши поедут в банк, надо завести на тебя счёт, из которого будем оплачивать избирательную кампанию.
– Да знаю я всё, – перебил его Рублёв и похлопал по спине, мол, не умничай, приятель, – а подписи там какие то надо собирать? Или уже не надо?
– Всё уже собрано, чувак! Обижаешь. Причём на специальных бланках, как положено!
– А как так? Сначала же надо их в избиркоме получить? – недоумевал Рублев.
– Сань, всё схвачено, это тебе не твоя Москва, здесь пока ещё по свойски дела решаются, – Ведов подмигнул Рубёву и открыл дверь, мимо которой, как казалось Рублёву, они уже почти прошли, – заходи, кандидат!
Друзья зашли в большой просторный кабинет, где за столами сидели три женщины в возрасте. С причёсками, с деловыми морщинками на лице.
Одна дама особенно выделялась своей статью и «химией» на голове. Такие прически были на пике популярности в девяностые. А кое где в провинции остались и сейчас актуальны. Женщина, видимо, только пришла из салона красоты. Она, как правильно догадался Рублёв, была председателем избиркома, «главная по выборам». Женщина сидела за отдельным чёрным дубовым столом. За ней – два парня, типичные юристы: подтянутые, в очках, с дипломатами. Это были люди Ведова.
– Мария Петровна, дорогая, вот кандидат, я вам его презентую: Александр Васильевич Рублёв, – Ведов говорил так, как будто женил Рублёва на этой Марии Петровне, – профессиональный политик, журналист, гроза вашему старичку.
Женщина расплылась в улыбке.
– Очень приятно, Александр Васильевич, проходите, будем знакомы!
– Взаимно! – Александр зачем то поцеловал председателю руку, отчего мадам расплылась в улыбке ещё сильнее.
– А мы с вашими ребятками тут документы оформляем, – ребятки даже не дёрнулись, продолжили во что то вчитываться, они вообще на Рублёва, как ему показалось, ещё ни разу не посмотрели.
– Замечательно, Мария Петровна! Ну как, много у меня конкурентов будет?
– Рублёв сменил тон на деловой – играть, так играть. Председатель тоже, наконец, перестала улыбаться.
– Конкурент у вас один, а остальные все, как и вы, новые люди, незнакомые избирателю! Так что, тут от вас зависит – как себя поведёте…
– Или на сколько денег хватит, – вмешался в разговор один из юристов и оценивающе осмотрел кандидата, – вот, Александр Васильевич, документы, их надо сейчас подписать. Мы проверили, всё правильно.
– А вот тут вот, – в разговор вступил второй юрист, и голоса то у них почти одинаковые – изумился Рублёв, – вот в этой папке документы, которые надо будет подписать после, когда мы утрясём все организационные дела, банки там, подписи. И здесь же пару листов, вам их надо заполнить. Можно дома.
Юристы синхронно встали, как будто договорились, пожали крепко руки соратникам и по быстрому откланялись.
«Какие то они чересчур правильные, как роботы», – подумалось Рублёву, пока те выходили в кожаные двери.
– Лучшие ребята! – будто подхватил его мысль Ведов. И тут же опять стал разыгрывать свата, – дорогая моя, Машечка Петровна, умница наша, ну что скажешь? Всё тип топ у нас будет?
Председатель блеснула морщинами – улыбнулась шире некуда.
– Сашечка, ты же знаешь, у меня всё будет по закону, а там уже от вас зависит, я тут беспристрастна. Его методы ты знаешь, – сказала она, имея в виду Швецова, – я тут ничего не могу поделать, не забудьте наблюдателей зарегистрировать.
– Обижаешь, Мария Петровна! – Ведов полез за пазуху и достал оттуда шоколадку, – это вам, так сказать, в знак уважения.
– Ой, спасибо, Сашенька, мы с девочками чай попьём за твоё здоровье!
«Господи, какой бред! Неужели так ещё бывает, чтобы вот так, чтобы -  шоколадкой?» – подумал Рублев.
А Ведов, между тем, поцеловал председателя в щёку, махнул рукой другим дамам и, взяв под руку Рублёва, быстро вывел его из кабинета.
– До встречи, коллеги! – успел сказать на прощание Рублёв, – ты что, сумасшедший, куда ты побежал?
– Пусть бабка быстрее обалдеет от евриков, так эффектнее будет! – ответил Ведов и довольный зашагал по длинному коридору.
– То есть ты ей не шоколадку, а взятку дал? – догадался Рублёв.
– А ты думал, шоколад? – рассмеялся Ведов, – так кто же шоколад то таким людям дарит? Это старая советская традиция – в обертку от плитки шоколада взятку паковать, она даже форму имеет такую – как раз под евро! Некоторые фирмы по производству шоколада после того, как ввели евро, специально форму упаковок изменили!
– Охереть! – всё, что смог сказать Рублёв.
– С гопотой во власти надо бороться их же методами, кандидат! Избирком наш!
– Я в шоке.
Ведов остановился на полпути, и взглянул прямо в глаза друга, так тепло, искренне, по дружески смотрел…. И с энтузиазмом сказал:
– Слушай, а махнём с нами гопов разукрашивать! – Ведов был счастлив от своего приглашения.
– А погнали! – не вдаваясь в подробности, согласился Александр и, вставив в подмышку папку с бумагами, зашагал уверенной деловой походкой к выходу из администрации – до него оставалось метров тридцать.
Разукрашивать гопов – это для RASSOLNIK’ов было ново. Только ночью Ведов скинул эсэмэску знакомому химику, чтобы тот наварил несмываемую салатовую краску, и уже к обеду она была готова. Просьбы Ведова в этом городе многие исполняли быстро и качественно. А тут ещё стало известно, что сегодня вечером на окраине городского трамвайного парка забили стрелу пацаны с района: чёрные и русские. Не поделили очередной кабак. На них RASSOLNIKI и решили испробовать стойкость краски.
Выйдя из пятиэтажного продолговатого здания администрации, Рублёв и Ведов зашагали к трамвайной остановке мимо красивейшего городского драматического театра. Когда то они были его завсегдатаями.
– Вот бы сходить в театр, а, Сань? – предложил Рублёв.
– Пойдем в следующее воскресенье? У нас все идут на Чехова. Ты тоже приходи!
– Вы что, в театр ходите? – Рублёв Ведову не поверил.
– Ну, а как же? Мы культурные, не быдло! – Александр улыбнулся и что то ещё сказал, но его слов Рублёв не расслышал. К остановке на скорости подъехал трамвай, дребезжа своими стальными колёсами о неровные рельсы.
– Заходи, кандидат, надо быть ближе к народу, – Ведов рукой пригласил Рублёва пройти в раздвигающиеся двери общественного транспорта, – смелее, не мнись, давно не ездил!?
Трамвай с улицы казался пустым, но на самом деле был набит до отказа, просто пассажиры вместо кресел заняли места на полу. Все как на подбор – крепкие парни, одетые в одни и те же бренды. RASSOLNIKI – сразу понял Рублёв.
– Эффектно, однако, на стрелку на трамвае! – заметил он Ведову.
– Эффектность – это часть тайны, а тайна – это всегда страшно. Представь, какие потом эти уроды легенды рассказывать будут, что их накрыли пассажиры трамвая?
Вслед за приятелями в трамвай забежала рыжеволосая девушка. Она ошарашено посмотрела на странных пассажиров, кто-то из парней улыбнулся ей и поднес указательный палец к губам, мол, только без вопросов. Но какие там вопросы! Выскочила, только рыжие волосы и запомнили.
«Трамвай идёт в парк. Двери закрываются», – прошипел кондуктор в микрофон. И двери действительно со скрежетом задвинулись. Ох уж эти старые красные городские трамваи! Они для каждого здесь были не только символом города, но и символом жизни. Как то в трамвае у Рублева даже случился секс. Это был последний трамвай. Уже не сидел на своём месте контролёр, и кондуктор выключала свет: то ли экономила, то ли всё поняла… Ощущения, которые он больше никогда не испытывал.
Раздался скрип – трамвай резко поворачивал в парк. На какое то время скрип утих, транспорт доехал до ворот, остановился, кондуктор – парень лет двадцати пяти – вышел из вагона с монтировкой в руках. Он пошёл переводить стрелку, чтобы трамвай поехал сегодня не по короткому кругу, а по длинному, по которому уже никто давно не ездил.
По большому кольцу трамвай ехал медленно, пробиваясь сквозь занесённые рельсы и обламывая ветки разросшихся кустов.
В глубине парка стояло около десятка разных машин. От советского автопрома до дорогих иномарок. На небольшой, уже вытоптанной полянке кучковалась толпа парней. Они явно не ожидали увидеть здесь трамвай, да ещё такой шумный. Пацаны растерялись, не знали, что делать, так и стояли, курили, жевали жвачки, харкали себе под ноги, ждали, пока трамвай уедет. Но он остановился прямо напротив толпы.
– Ну что, братья, – крикнул Ведов RASSOLNIKaM, – проверим краску?
– Да отличная краска, уже проверили, – отозвался один из молодчиков, он уже был в маске и сейчас вставал вместе со всеми с полу, но не в полный рост, а так, чтобы по-прежнему оставаться незамеченными с улицы,– два быдла пиво в трамвае пили, когда мы зашли,  вот им и зарядили! – Закончил своё повествование парень и достал из кармана водяной пистолетик – вместо прозрачной воды там отцеживалась какая то светло зелёная жидкость. Оценив болото в своём пистолете, убрал орудие обратно.
– Ну, с Богом, минуты две максимум. Маски! – слова Ведова заглушило дребезжание.
Трамвай вздрогнул всем своим железным телом, задрожал, как в лихорадке – двери медленно заныли, начали разъезжаться.
Несколько гопников к этому времени уже вплотную подошли к трамваю, хотели посоветовать кондуктору «свалить отсюда». Им то и досталось в первую очередь. С криком: «Всем лежать, спецназ!» – из трамвая вывалилось человек сорок. Они вмиг разобрали себе по гопнику, а еще через несколько секунд уже запинывали их лежачие туши.
Ведов и Рублёв остались в трамвае. Наблюдали за полем боя.
– Молодцы, успели всех положить до стволов, – в голосе Ведова звучала неподдельная радость.
– До каких стволов? – не понял Рублёв.
– А ты думаешь, эти уроды на стрелку без оружия пришли? У них в багажниках по стволу!
В этот момент Рублёв услышал, как в некоторых машинах посыпались стёкла. Человек пять RASSOLNIK’ов железными прутьями крушили шестёрки, семерки, «Ауди», «Мерседесы».
– Слушай, Сань, но здесь ведь чёрные, это уже нацизм, – в Рублёве проснулся журналист.
– А по мне, у гопника нет национальности! Так что мы всех валим, нам не до разжигания. Нам все равно терять нечего! То, что мы делаем, геноцидом попахивает, а ты говоришь…
Рублёву ничего не оставалось, как сглотнуть подступившую к зубам слюну. Битва за окнами стихала. Шли контрольные удары. Парни, придерживая противника одной рукой у земли, другой нажимали на курок пистолета – краска длинными струями лилась на лица и одежду поверженных.
До Рублёва донесся запах бензина - несколько парней разливали его на машины и снег.
– Подожгут? – спросил ошарашенный Рублёв.
– А как же! – гордо ответил Ведов.
– Слушай, а почему они в масках?
– Это часть тайны. Отморозки будут думать, это их, мол, спецназ накрыл, а потом мы везде распишем, что салатовая несмываемая краска – это новая метка RASSOLNIK’ов. Запутаем их, понимаешь?
– Не очень, – честно ответил Рублёв.
– Они будут думать, что RASSOLNIKI – это спецназ, по крайней мере, так всем говорить, они же не смирятся, что их толпа обычных парней положила.
– А зачем тебе ментов пиарить?
– Я их не пиарю, просто вношу сумятицу в стан врага, пусть всех боятся, пусть с ментами разбираются, их вычисляют, нас вычисляют. И боятся! Понимаешь? Главное, пусть боятся.
За окном полыхнули машины, RASSOLNIKI потянулись к трамваю. Гопники попятились через кусты подальше от огня. Пламя зажглось и в глазах Ведова. Он встречал забегавших в трамвай соратников, похлопывая их по плечам, спинам, бокам.
– Красавцы! Красавцы! – приговаривал Ведов, срываясь на истерический хохот.
Одержимый! В ту минуту Рублев смотрел на главаря RASSOLNIK’ов, как на психически больного. И ждал, что ещё выкинет этот ненормальный в ближайшие секунды. Ведов показал Рублёву язык и опять рассмеялся. На этом сумасшествие закончилось. Когда последний из карателей забежал в трамвай, Александр дал отмашку кондуктору и внимательно осмотрел пассажиров, как воспитатель, проверяющий все ли дети на месте.
Трамвай заскрежетал, разворачиваясь на круге. Из под колёс вылетали искры… Железное чудовище разгонялось и, казалось, сейчас выедет из ворот и взлетит. Но перед воротами вагон резко встал. Здесь RASSOLNIK’ов ждал специально приготовленный ПАЗ. С тонированными окнами. Банда быстро переметнулось в автобус, переметнулся и кондуктор… оставив своего коня вздрагивать всем телом на ветру.
Как же у них всё организовано, – подумал Саша, – реальная армия антикиллеров, спецназ патриотов.

Продолжение скоро!