Быть счастливым

  -Нет, это никуда не годится! - Оксана швыряла свои вещи в чемодан. - Вздумалось ему родню навестить! - по слогам выдавила она и очередная блузка, отделанная шикарным итальянским тонким кружевом полетела на горку из брюк, шорт и маечек. - Позвали его, - дунув на челку, злилась Оксана, - велика честь!
    Хлопнула входная дверь. Оксана быстро придавила вещи, застегнула чемодан и вышла в холл.
    -Как, ты уже вернулся? - мило проворковала она супругу. - Когда летим? - спросила она с готовностью тут же отправиться куда бы он ни пожелал.
    Убирая руками волосы назад, Оксана крепко стиснула голову, прогоняя начинавшуюся мигрень. В этот момент она просто мечтала, чтобы все самолеты на пару недель отправились на ремонт, чтобы с гор полетели камни, ураганы повалили деревья на дороги. Эдак, недельки на полторы работы для МЧС. И тогда им не придется лететь в Россию, а останутся на вилле в Майями.
    Оксана так давно мечтала об этом отпуске, всего на две недели, когда они смогут побыть вдвоем с мужем без любовницы «работы». А что теперь? Ее планы снежным комом слетели с гор, освободив место для нового решения супруга. Но кому это надо? Оксане? Мирославу? Нет, какому-то семейному совету в забытой богом деревне на самом краю Алтая.
    Мирослав хмуро показал билеты:
    - Самолет через три часа, ты все собрала?
    Оксана кивнула и улыбнулась. Крутанув на каблуках она вернулась в спальню и пнула ногой чемодан:
    - Вот кто виноват! - тихонько буркнула она, чтоб муж не услышал. - Вот он, мой клетчатый шотландец, это он — мой вечный спутник, а не муж.
    Оксана села на кровать и готова была разрыдаться. Но нервничать нельзя. Доктора ей строго запретили это баловство, если она все еще хочет детей. Пять лет поиска причины бесплодия, посещения врачей, от которых уже тошнило, будто она и впрямь была беременна и вот он диагноз светил — нервы, во всем виноваты нервы.
    Постоянные перелеты по работе за супругом совсем не давали возможности с кем-то по-настоящему подружиться. И на каждом новом месте Оксана была предоставлена самой себе. Одна. Совсем одна. В начале она радовалась, что может столько времени уделить заботе о теле, но душа с каждым годом чахла, как неоперившийся птенец, лишившийся матери. Сколько-то еще продержится?
    Злясь, она бурчала и пихала ногой чемодан.
    - Все в порядке? - слушая возню сердито поинтересовался Мирослав.
    - Да, конечно, все хорошо, - заставив взять себя в руки, чтобы муж не заметил ее состояния, весело ответила Оксана и принялась укладывать косметику в дорожную сумку. Ей было неприятно, что путешествие навязали против ее воли, но сопротивляться она не могла, будто сила какая-то тянула ее в эту незнакомую деревню.
    Вид с высоты птичьего полета, когда Оксана с мужем уже летели на вертолете в родную деревню Мирослава, поражал своей красотой. Горы, заплетенные в серых облака, будто сложенные из плоских камней, напоминали только что испеченные тарелки с неаккуратно разложенными оладушками. В серебристых озерах высокие деревья и зеленые скалы отражались с точностью до последней веточки. Вдоль дорог стояли редкие домики, еле различимые среди лесных кудрей.
    Ожидающая их деревенька была расположена в лощине, с трех сторон окруженной горами, а с четвертой открывалась линия горизонта, уходящая в бесконечную даль.
    Встретившие родственники удивили Оксану: доброе приветствие деда Яромира; оценивающий, но ласковый взгляд бабки Полины; с трудом скрываемые вопросы на лицах местных ребятишек, будто ждали своей минуты завладеть вниманием гостей.
    Мирослав, будто и не уезжал вовсе. Обнявшись с дедом, поцеловал бабушку и с размаху подхватил чернявого мальчонку, лет семи, подбросил его высоко-высоко и, со смехом поймав, закружил:
    -Вла-асик! Каким же ты вырос, бугайчик! - прижимая к себе, нараспев радовался Мирослав.
    И тут, будто была отдана неслышная команда и на Мирослава накинулась вся несовершеннолетняя детвора, которую родители еще не успели увезти с родного края. Рыжая девчушка бойко запрыгнула ему на плечи и вцепилась в черные вихры:
    -Мы так ждали тебя, дядька Мирослав! Ты почему так давно к нам не приезжал?!
    Мирослав, будто медведь на ярмарке, переваливался с ноги на ногу, и, рыча, пытался удержаться на ногах, обнимая как можно больше детских тел, ручек, ножек. С громким визгом и хохотом столь необычного создания гора повалилась и превратилась в бурный поток — то тут, то там поднималась голова и вновь ныряла в пиршество общения.
    Оксана смотрела на своего, довольно скромного в общении мужа и понимала, что это вовсе не ее супруг. Это кто-то другой, расслабленный, веселый, не замечающий грязи на дорогих кросовках, мужчина. Куда-то улетучилась хмурость и потом, когда ребятня одолевала его своими просьбами, откуда-то взялась податливость и безотказность.
    - Ты, деточка, садись, отведай кваску с дороги. Сейчас обедать станем, - круглолицая баба Полина белоснежным кружевом накрывала дубовый стол, стоящий перед небольшим домом. Оксане бабушка казалась этакой булочкой, румяной и свежей, с маковыми блестящими глазами.
    Присев на лавочку, Оксана наблюдала за Мирославом, который неутомимо рассказывал обо всем, что только знал курносым мальчишкам и девчонкам.
    Дыхание Оксаны сбивалось и слезы от жалости к себе, что нет в ее жизни счастья, родной кровинушки, с которой вот та же мог бы играть Мирослав, чуть не нашли дорогу наружу, но тут что-то теплое коснулось ее бедра. Оксана повернула голову и ей в глаза уставились два серебряных озера, точь-в-точь виденных ею по дороге сюда. В них отражалась вся природа, от которой так сладко пахло в воздухе. Оксане даже показалась, что в серебре могла различить далекие горы, окружавшие деревню.
    - Привет, - мягко сказала Оксана, - тебя как зовут?
    - Ярина, - улыбнулась златовласка, - а ты не толстая, ты мне нравишься, - серьезно произнесла девочка, одернув длинный подол белого сарафана.
    Оксана прыснула от неожиданности и не нашла возражений, почему Ярина может быть не права. Это ее детский мир и почему бы в нем не иметь собственных предпочтений.
    - Ты, прямо, как мой муж, - шепотом ответила Оксана и подумала, что они теперь стали заговорщицы.
    - Ага, теперь я знаю то, что знаешь ты, - прочитала мысли Оксаны златовласка и, тряхнув длинными прядями, потянула ее за руку, - пойдем со мной.
    Миновав последний сруб, Ярина устремилась в лес. Испугавшись, Оксана остановилась, но зеркальные глаза Ярины, будто усмехнулись над ней и Оксана и пошла дальше, наблюдая за маленькими пяточками, сверкающими из-под длинного сарафана.
    Ярина щебеча показывала новой знакомой все тропки, рассказывала о ягодах и разных случаях, что успели произойти с ней за восемь лет. Она говорила и говорила без умолку, будто боялась чего-то недосказать. Оксана молча слушала про походы за грибами, на рыбалку и деревенские празднования.
    - Да, сегодня тоже будет праздник, Купала, - Ярина одела Оксане венок из голубых и белых цветков, - может, для меня последний, - одев на себя такой же венок, добавила она.
    - Глупости, - встрепенулась недетским разговорам Оксана, - их будет еще множество, - а у самой стало так тяжело на груди, будто есть то, чего она еще не знает. Как самое нужное дело ее жизни, действие, которое кто-то ждет, а она его совершить не в силах. Ей и раньше казалось, что не совершила всего, что уготовано судьбой, но все списывала на материнство, которым никак не могла себя загрузить, а сейчас — что это? Чувство неисполненности, обязательства. Перед кем?
    Их возвращение было встречено радостно, без тревоги, будто они вовсе не исчезали на пару-тройку часов. Солнце растворялось в горно сплетении облаков, расплываясь, а на улице было так тихо, будто все люди-птицы спрятались по гнездам на ночь.
    - Смотри, первая звезда! - показала в небо Оксана.
    - Да, вижу, - Ярина не отпускала руку спутницы.
    - А ты знаешь, мы у себя загадываем желание на первую звезду, - обрадовалась Оксана поделиться с девочкой чем-то таким, чего она еще не знала. - Ну, давай, загадай.
    Ярина сделала пару шагов навстречу звезде и крикнула кому-то там, в желтом сиянии:
    - Я хочу быть сво-бо-дна!
    Оксане, в свете недавних размышлений Ярины стало нехорошо. Забеспокоившись о малышке, дома распросила бабу Полину.
    - Мать её зачала аккурат на Ивана Купалу. Она была уверенна, что Ярина станет самой счастливой, умной и здоровой, а вырастет — отправится отсюда подальше и покорит она мужчину своей мечты. Но, видать, не все сбывается по-нашему. Мать при родах умерла, а отца мы и знать не знавали. Как пошли они с вечеру с парнями и девчатами через лес к реке, через костры родимые прыгать, так и по утру вернулась. Раньше она веселая была, разговорчивая, сказками - историями детвору вокруг себя собирала, а как вернулась в последний раз — молчаливой стала. Потом все поняли, но сколько ни пытались добиться кто отец — плакала, отнекивалась, говорила, что сама не знает.
   
    Развела молодежь деревенская большие костры, хороводы стали водить, песни петь, да прыгать через огонь очищающий. У Оксаны из головы не шла Ярина. Все высматривала ее между ребятишками, следила за ней и сердце ее было неспокойно. Вскоре детвора исчезла по домам родительским, а Ярина неугомонная бегала вместе со взрослыми.
    Когда девушки стали в горелки играть, Оксана решила увести малышку к бабе Полине, но почему-то пропала она с поляны. Оксана побрела вокруг, думая, что Ярина устала и сидит где-нибудь тихонечко.
    Не встретив девочки, она хотела попросить помочь ее найти, но услышала жалобный птичий писк. Ночью, когда все птицы спят быть такого не может. Какая-то сила потянула Оксану в лес, в темноту. Мысленно благодаря дневную прогулку с Яриной, она бежала по уже знакомым тропкам. Ветки хлестали по руками и лицу, оставляя вздутые бугры, но Оксана не замечала боли. Все бежала, боясь не успеть куда-то.
    Вдруг, впереди, она увидела, как вытягиваясь из темного озера огромная хвойная лапа, будто сосна, схватила Ярину кряжистыми ветками и пыталась затянуть ее в воду. Та, цепляясь за камни и траву изо-всех сил сопротивлялась. Оксане показалось, что Ярина просто поскользнулась и бросилась помочь выбраться, но тут из озера потянулась еще одна ветка, больше похожая на удочку с гибким концом. Зацепив Ярине ногу, ветка потащила ее в воду.
    - Мама! - крикнула Ярина. - Мама! Помоги-и-и!
    Оксана вцепилась в хлыст и с трудом переломила его, схватив в охапку Ярину, потащила из воды, стараясь при этом освобождать ее от других веток, липких, как тина.
     Нечеловеческий вой пронесся по лесу, когда Ярина и Оксана, наконец освободились и, пронеся на руках Ярину, Оксана рухнула на холм, покрытый папоротниками.
    Отдышавшись, Оксана забеспокоилась, что Ярина молчала и припала ухом к ее груди. Сердечко билось часто и Оксана прижала к себе малышку, баюкая на ногах.
    - Я знала, что ты придешь, - прошептала Ярина.
    Казалось, лес запестрил оранжевыми огоньками, вспыхивая то слева, то справа, они приближались к Оксане. Она в страхе закрыла глаза.
    - Ты так много пропустила, я столько всего не успела тебе рассказать, - Ярина, вздохнув, обняла маленькими теплыми ручками Оксану за шею, - я звала тебя, звала, но ты не приходила. А сегодня пришла.
    Оксана открыла глаза и ясно увидела, как в середине того самого озера, из которого совсем недавно торчали злые ветки, загорелся желто-красный цветок.
    - Я слышала, - ответила Оксана больше самой себе, - ты тянула меня к себе, только я не могла понять — куда. Теперь я всегда буду с тобой, моя златовласка.
   
    Сильный ветер долго не давал запустить вертолет. Из окна кабины всем махала на прощание маленькое солнышко — Ярина, которую держала на коленях Оксана и постоянно улыбающийся в последнее время Мирослав.
   
    - Ах, ты Поля-Полинушка, как же мы теперь без нашей ягодки останемся? - проворчал дед Ярослав своей женушке.
    - Нельзя против воли Богов идтить, дед, нельзя. Сказано — должна быть счастливой, значит должна! Они так решили, - баба Поля ткнула пальцем в небо, - а мы им только подсобить можем, - и она продолжала смотреть в небо, пока высокие горы не скрыли переименованные ею про себя «счастьелет».